И снова здравствуй

Глава 1. Первый раз среди людей

— Сильвия, Сильвия, просыпайся! — раздался тревожный голос, и чья-то рука потянула девушку с кровати.

Оказавшись на полу, она с недовольством направила взгляд на сестру, которой и принадлежал голос.

— Доминик, сейчас каникулы, — Сильвия взглянула на часы, — Зачем ты меня будишь в два часа ночи?

— Голосок смотрю прорезался! Ты хорошо изображаешь угрюмость! Вот бы с радостью и удивлением так было.

Молодая женщина ухватила озадаченную сестру за локти и усадила на помятую постель.

— Сильвия, — Доминик сделала небольшую паузу, после чего продолжила — Джефф пропал...

— Куда? — младшая ответила спокойно, потому, как их брат часто где-то пропадал.

— Я не знаю! — истерично ответила Доминик, скидывая постельное белье с кровати Сильвии — Его нет в зоне доступа, в социальные сети он не заходил!

— А где родители? Отец спит? Он дома? А то я тут стою с тобой разговариваю. Он меня только вчера утром из дивана освободил.

— Сэм и Дион? Их на кухне нашли мертвыми. Я позвонила куда нужно и их увезли. Может семейная ссора?

— Ссора? — переспросила девушка, — Это из-за нашего мерзкого разгильдяя Джеффа? Довел их своими ночными прогулками. Может он и убил их, чтобы пользоваться их банковскими картами.

Тревога и отчаяние Доминик резко сменились яростью. Она взяла Сильвию на руки, что в принципе не составило труда, а затем посадила безразличную сестру на диван в гостиной.

— Сиди смирно и не двигайся! — приказала Доминик.

Сильвия ничуть не дрогнула от её голоса. Она облокотилась на стол и стала ждать сестру. Её глаза следили за секундной стрелкой на настенных часах. Шатенка обратила внимание, что стекло на них было разбито, что никак не сказалось на их работоспособности. Возле тумбочки лежали пособия по японскому, бирманскому и сербскому языкам, которые в этом году в свободное от школьных занятий и работ по точным наукам время изучала Сильвия, знающая почти все языки мира. К сожалению, знания не даровали ей хотя бы одну подругу. Ее не разу не предавали, потому что некому. Сильвие было все равно найдется ли когда-нибудь вакцина от рака, будет ли человечество летать на другие планеты за такое же время как на самолете. Даже в кругосветное путешествие она не собиралась. Точнее ее заставили думать, что она этого не хочет. Одноклассники на три года старше нее оставили всякие попытки подружиться с ней. Ведь изначально многие в классе решили защищать ее от строгих учителей, которые наказывали из-за банальных разговоров на перемене. Так или иначе после школы каждого из них ждали любящие родители и встречи с друзьями. Всех кроме Сильвии. Брат Джефф все время убегал из дома. Девятнадцатилетний парень, только в этом году окончивший школу, все время проводил в обнимку с бутылкой виски на пару с лучшим другом Гэри. Он был на два года младше и его воспитывала мать, которая после ухода отца пила не просыхая, а потому и мальчик пошел по такому же пути. Джеффу же всегда было мало вещей, игрушек, модных кроссовок или гаджетов, а потому его связь маргинальным отпрыском была вопросом времени. Несмотря на это Джефф был очень добрым. Он часто успокаивал Сильвию. Девочка, когда у нее еще была способность выражать эмоции, плача умоляла: «Джефф, не уходи!» или «Забери меня с собой!». Внешне он был худощавым ростом около двух метров с каштановыми жидкими волосами. А вот характер. С его добротой сочеталась детская наивность. Перед окончанием школы Джефф не спешил поступать в университет, а мать и не настаивала. Отец же почти никак не контактировал с единственным сыном, в отличие от Сильвии, у которой была обратная ситуация. Но вот объятий от отца она не получала даже в том возрасте, когда дети ходят в детский сад, куда она в общем-то никогда и не ходила.

Доминик открыла шкаф в комнате Сильвии и стала складывать её одежду в один из чемоданов. Во второй чемодан она положила три сумки с ноутбуками, два из которых принадлежали родителям, проследив, что не забыла зарядные устройства к ним. Изначально ноутбуков было четыре, но ещё один, принадлежавший Джеффу, он забрал собой.

Доминик выставила вещи в коридор. Заскучавшая Сильвия не спеша, вышла из гостиной, скрестив руки на груди.

— Доминик! А куда мы едем?

— Едем? Летим! Ко мне в Делиду.

— Зачем? Может быть объяснишь, прежде чем хватать мои вещи?

Доминик тяжело вздохнула и взглянула в безразличные глаза Сильвии.

—Во-первых, ты несовершеннолетняя, и твоим опекуном могу быть только я, а моя прописка не здесь, а в Делиде. Во-вторых, ты хочешь иметь дело с полицией? Джефф хоть юридически и взрослый, но нас все равно будут допрашивать. Ты хоть и спала, но сомневаюсь, что ты спокойно будешь вести себя на допросе.

— Нет, я не хочу неловких разговоров с незнакомцами.

— Я тоже. Вот теперь, бери телефон и не задавай вопросов, а я соберу наши документы. Не волнуйся, Сильвия, ностальгии по этому месту у тебя вряд ли будет, тем более у тебя никогда не было ни друзей, ни приятелей, даже недоброжелатели в твоей жизни не участвовали. Ну а я в Лондоне, как призрак. Все, кто сейчас живет на Уотлинг-Стрит меня не знают, а кто знал переехал. Не кому нас выдать. За Джеффа правда беспокоюсь. Мне бы хоть написал. Сейчас втроем бы полетели.

На самом деле Сильвия была рада, что Джефф сбежал один, ведь если бы он остался, ему пришлось бы лететь с ними, а потом и жить. Только вот снова находится рядом с этим разгильдяем ей не хотелось. Несмотря на то, что он обнимал сестру, когда той было плохо, Сильвия считала его предателем. Вместо того чтобы остаться дома и защитить ее от отца, парень уезжал шататься по ночному Лондону с другом.

Глава 2. Лидеры и изгои

Сентябрь 2003 года. За окном ливень. Дети торопятся с прогулки домой. По телевизору ничего интересного не показывают и снова крутят рекламу от какого-то пресловутого телемагазина. Дион, в то время женщина лет двадцати восьми с собранными в пучок светло-русыми волосами и голубыми глазами, в которую внешне пошли ее старшие дочь и сын отключает телевизор и убавляет газ на плите. В эту же минуту на кухню весело забегает мальчик с каштановыми жидкими волосами восьми лет.

— Ну что, мамуля, пирог готов?

— Да, Джеффи. Только подожди, пока папа с Сильвией закончит заниматься.

— А почему она в три года целые тома читает, а я в ее возрасте даже букв не знал?

— Это очень сложно. Папа заметил в ней эту способность и решил развить ее.

В голосе Дион звучала фальшь. Было видно, что она выдумывает на ходу. Джефф оторвал взгляд от пирога и грустным, пока ещё высоким голосом произнес:

— Она умнее меня?

— Сынок, что ты? Ты у меня самый лучший!

— Правда?

— Конечно!

— Но мне восемь лет, а я только во втором классе. Моим одноклассникам шесть сейчас в четвертом. Я что умственно отсталый?

— Мой мальчик! Ты не умственно отсталый. Твой уровень интеллекта восемьдесят. То, что у Сильвии он сто сорок, еще не значит, что ты глупый. Для меня ты лучший. И все, что хочешь, достанется тебе.

Мальчик оживился.

— А можно я завтра не пойду в школу?

— Для тебя все, что угодно, солнышко!

Джефф засиял от радости, как вдруг его взгляд остановился на девушке лет тринадцати, стоявшей в дверном проеме. Ее внешний вид отталкивал: еще свои каштановые волосы, заплетённые в косу, растрепались и стали похожи на старую мочалку, одежда разорвана, два зуба выбито, а очки разбиты.

— Ты кто? Ты зачем пугаешь моего сыночка?

— Меня Мэри и Джулия избили, потому что я одолжила ручку Льюису.

— Кто эти люди? И кто ты?

Джефф вмешался.

— Мамочка, она живет на чердаке, каждый день к нам спускается. Эти люди из ее школы.

— Ах, да, все время забываю, — усмехнулась Дион и пошла на улицу снимать высохшую одежду с веревки.

Доминик, захлёбываясь слезами, смыла грязь с лица и пошла в гостиную.

— Четырнадцать умножить на двадцать восемь? — произнес твердый мужской голос.

Сильвия стиснула зубы и также твёрдо, но с плохим произношением выдала:

— Триста девяносто два.

— Правильно.

Сурово сказав это, Сэм, зеленоглазый мужчина тогда лет двадцати восьми с темными ломкими волосами, вытянутым лицом с большими передними зубами, делающими его похожим на крысу и бровями домиком, набрал на калькуляторе следующее выражение — Пятьдесят шесть умножить на девяносто один?

На этот раз Сильвия считала дольше.

— Пять тысяч девяносто семь, — малышка спохватилась и поспешила поправить себя — Пять тысяч девяносто шесть.

— Правильно. Больше не ошибайся. Зато, когда ты придёшь в школу, будешь самой умной.

— Папа, а мы можем пойти поиграть на детской площадке, когда мы закончим?

— Не сегодня! Там сейчас народу много. Вот опустеет, я тебя на качелях покачаю.

— Но я хочу играть с другими детьми!

— Нет, ни в коем случае! — Сэм разозлился, — Не нужны они тебе! Отупеешь ещё!

— А с такими умными, как я, мне тоже нельзя играть?

— Нет! Я запрещаю тебе!

Сильвия заплакала. В это же время в комнату зашла Доминик.

— Меня изб... Это ну... Вот... Мэри, Джулия... потому что... Льюис...

С лёгкой небрежностью в голосе Сэм обратился к младшей дочери, которая продолжала плакать:

— Сильвия, ты хочешь на улицу?

Малышка проглотила слезу и кивнула.

— Вот, видишь, у… — мужчина задумался и обратился к школьнице, — Как тебя зовут?

— Доминик, — избитая девушка с обречённым взглядом посмотрела на младшую сестру.

— Сильвия, видишь, у Доминик одежда грязная и порвана? Иди на улицу и постирай ее. Она как раз в плохом состоянии: не страшно будет, если испортится. А потом поучим исландский. И не выражай эмоции, они делают тебя слабой и глупой!

— Да, папа.

Сильвия взяла Доминик за руку. Школьница переоделась и дала испорченную одежду Сильвии.

— Папа снова тебе запретил играть с детьми?

— Да, но, когда я пойду в школу, буду дружить со всеми подряд. У меня будет много друзей.

Сильвия потащила тазик с одеждой Доминик на улицу, наполнив водой.

От воспоминаний Доминик оторвал раздавшийся стук в дверь. Женщина вздрогнула, поправила парик и встала с дивана.

— Кто там? — крикнула Сильвия, протиравшая перила.

Глава 3. Падение

На следующий день Сильвия приехала в школу. Доминик согласилась сама подвезти её, понимая, что в школьный автобус насильно сестру не затащить. Очень скоро она встретилась с Астрид, выходящей из школьного автобуса.

— Хвала небесам! Я думала, ты не приедешь, — блондинка обняла девочку, и та почувствовала скованность, холод и неловкость.

— Учителя не ругались? Выговор не влепили? Я... Я... Меня не н-накажут? Или д-д-да?

— Что ты, нет, конечно!

— Это хорошо. В моей старой школе даже ручку уронить было нельзя, не то, что пропустить занятия.

— Не завидую...— Астрид посмотрела в телефон — Кстати, урок истории скоро начнётся. Гирджер не любит, когда на его уроки опаздывают.

Оказавшись в классе, где парты были соединены, Астрид села рядом со своей лучшей подругой Хельгой: низкорослой полноватой шатенкой в зеленом платье в стиле тридцатых с нелепой короткой челкой и косичками, оканчивающимися лентами. Сильвия же бросила свой взгляд на Эди. На этот раз она была одна. Совсем одна. Никто не сидел на переднем ряду, кроме нее. Сильвия, сев немного правее и набравшись смелости, обратилась к новой соседке:

— Эм... Эди? А где Берг?

— Он не приедет. У его ботинка оторвалась подошва, пока он ходил домой переобуваться, автобус уехал.

— Я видела два автомобиля у вас во дворе.

— Мама уже на работу ехала в тот момент, а папа работает с десяти утра, но у его машины колесо спустилось, и он все утро его накачивал. Ну, как накачивал… Пытался. Мои родители с домашними обязанностями плохо справляются. Даже готовить ничего, кроме яичницы с беконом не умеют.

— А у его мамы нет машины?

— Была, но ее продали на аукционе. Да даже если бы и нет, ей нельзя водить автомобиль.

— Почему?

— От такого количества вопросов мне становится не менее тревожно, чем тебе от человеческого общения. Когда наши семьи познакомятся с тобой также близко, как с твоей сестрой, узнаешь почему.

— Хорошо, извини.

Занятия, а точнее то, как они проходят, весьма удивили Сильвию. Подросткам, явно, было все равно на оценки — они по-настоящему хотели узнать новое, особенно если этот предмет был им интересен. Сильвия вспоминала, как было в ее старой школе «Мираклс». Все ходят в школьной форме: девушки без макияжа и распущенных волос, а парни все до одного со стрижкой. Говорить нельзя даже на переменах, во время которых школьники строем переходят из класса в класс. За малейшую провинность следует наказание, для этого не обязательно опоздать или не прийти на урок вообще. Здесь все гораздо проще и уютнее, во всяком случае, так было ясно по поведению учеников и учителей. Сильвия всегда хотела когда-нибудь перейти из той тюрьмы в другую школу, но отец все время говорил: «Да, школа строгая. Зато будешь дисциплинированной, и ты поступишь в один из лучших университетов мира. К тому же, ты окончишь школу раньше остальных. И самое главное, там нельзя говорить без разрешения, и никто тебя не испортит». От матери таких слов девушка не слышала, но та никогда не участвовала в ее воспитании. Досадным было то, что ее бывшим одноклассникам, которые были на три года старше её, никто не запрещал говорить со сверстниками вне школы, тем более во время их учебы в начальных классах у них была возможность завести друзей. У всех, кроме Сильвии.

Во время обеда Сильвия обратила внимание на трёх девушек, которые о чем-то шептались.

— Эди, мне кажется, что они...

— Расслабься, ты им неинтересна, по крайней мере, меньше, чем я.

— Да? Ну... Хорошо... Наверное.

— Я бы так не сказала. Будь уверена, если их беседа обо мне, то точно не о том, какая я классная.

— Сильвия, — Хельга, явно предпочитавшая носить старомодные платья из школ для леди, присоединилась к диалогу. — Я, кажется, поняла, про какую школу ты говоришь. Так там же учат с одиннадцати лет. А до этого вы вполне социализируетесь. За три года ты бы вряд ли потеряла способность к общению.

Сильвия замялась, и Астрид ответила за неё:

— Она с восьми лет училась. Этот год должен был быть для нее выпускным.

— Ты вундеркинд? — слова Хельги прозвучали как наезд.

— Я прошла программу за семь классов к восьми годам. Папа учил меня.

— Тогда понятно, откуда ты все знаешь! Просто я победитель в национальных и международных олимпиадах по физике и математике. Я бы хотела сохранить этот статус до конца школы.

— Хельга, твоя вонючая физика никому, кроме тебя, не сдалась! Даже вундеркиндам, — отрезала Эди, после чего обратилась к новенькой: — То есть то, что мы проходим, ты уже знаешь.

— Да, только подача материала другая.

— А там есть хоть что-то хорошее?

— Да, Эди. Там тебя никто не подвергнет травле. Все равны.

— Роботы... Без обид.

— Ничего страшного.

— А потом как? — стала размышлять Астрид — В любом коллективе будут люди, которые готовы хоть горы свернуть с тобой, и те, что способны столкнуть тебя с нее.

— Мне с детства нельзя было говорить с людьми. В школе хотя бы на уроках, пусть и с позволения учителей, можно было хоть что-то сказать... — внезапно Сильвия замолчала на несколько минут — Слушайте, давайте сделаем вид, будто бы я этого не говорила?

Глава 4. Слишком полная, чтобы быть счастливой

Сильвии стало легче после разговора с Тэрой, и она вышла на улицу, где шел дождь. Девушка встала возле дерева, стоявшего у обочины дороги. Она аккуратно взяла его за ветки и стала трясти. Холодная вода полилась ей на волосы и одежду. Сильвия засмеялась, закружилась и стала прыгать по лужам. Так увлеклась, что не заметила мужчину средних лет, появившегося из соседнего дома. Он взглянул на Сильвию и сказал:

— Не простудишься?

Сильвия молча остановилась. Она, как всегда, впала в ступор перед человеком, но все же сочла важным хотя бы поздороваться:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер — мужчина оглядел Сильвию — Тебе сколько лет? Ты не знаешь, что нельзя гулять без зонта?

Из окна дома Лайтеров выглянула Доминик и позвала сестру:

— Сильвия! Иди сюда, — она перевела взгляд на соседа — Это моя сестра. Пожалуйста, не осуждайте ее.

— Здравия желаю. Извините, у меня сегодня плохое настроение. Всего хорошего.

Сильвия зашла в дом. Доминик обратилась к ней:

— Снимай одежду и вешай сушиться.

Младшая сестра опустила голову:

— Я тебя опозорила? Этот мужчина тебя явно знает.

— Нет, что ты. Мы просто здороваемся. К тому же в детстве у тебя такого не было, как и самого детства в принципе. Да и потом не обязательно быть ребенком, чтобы радоваться. Но в одном он прав: не стоит бегать по лужам в кедах.

— Я пойду переоденусь.

Доминик одобрительно кивнула, и Сильвия побежала в комнату.

— Доминик, — обратилась она к сестре, когда, вернувшись, села за стол, — что можно подарить парню на пятнадцать лет?

— Все зависит от человека. Чем он увлекается?

— Я бы хотела подарить ему обувь или новую футболку...

— Нет, во-первых, мы не знаем его параметры, во-вторых, ты можешь его обидеть.

— Берг любит видеоигры...

— Тогда предлагаю подарить чашку с USB-подогревом.

— Зачем?

— Чтобы чай не остывал, пока он играет. Давай закажем?

Сильвия кивнула, прикусив губу. Доминик улыбнулась ей в ответ. Зайдя в интернет, сестры принялись выбирать кружку.

Тем временем в другом районе Делиды Эплоль, где были в основном одноэтажные дома, а дороги не покрывал асфальт, Астрид возвращалась домой из музыкальной школы. Едва она подбежала к дому, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Девушка вздрогнула и машинально замахнулась скрипкой в черном чехле.

— Астрид, ты чего?!

— Ханс? Мог бы и по имени позвать меня, а не подкрадываться! — с ноткой иронии произнесла она.

— А ты со скрипкой аккуратнее! Она же денег стоит... Ты ведь деньги на новый планшет копишь со своих аниме каракулей. Ну не заводись ты! Я никому не скажу.

К подросткам подошел молодой человек с темными жидкими волосами, одетый в мешковатую одежду с капюшоном. Он снял его и обратился к школьникам:

— Не подскажете, как пройти в отель «Мона»?

Ханс улыбнулся и ответил прохожему:

— Видите вон то здание с часами вдалеке? Идите туда, потом налево и перейдите две дороги подряд, и там будет отель. На всякий случай: это трехэтажное здание и сбоку оно закруглено.

— Спасибо, — парень накинул капюшон и пошел по дороге, которую указал Ханс.

— Какой-то он подозрительный, — пробормотала Астрид.

— Хм... Ты не думала, как твой брат на саксофоне играть? У тебя вон какие щеки.

— Ханс Бьорн, это не смешно! Это обычные щеки! Как Берг может быть твоим другом?! Он никого за внешность не осуждает.

Девушка взяла чехол с музыкальным инструментом и замахнулась на соседа.

— Осторожно со скрипкой, а с Бергом мы давным-давно дружим.

— Астрид, домой! — послышался глубокий мужской голос.

— Да, пап, иду!

Астрид вбежала в одноэтажное здание белого цвета с черной черепицей и передала отцу скрипку. Мужчина молча отнес музыкальный инструмент в комнату дочери. Сама она молча стояла в коридоре возле только что снятых кроссовок.

— Иди обедать, — с безразличием произнес отец.

Астрид зашла на кухню, где ее мать и старший брат уже съели по половине своих порций. Парень, убрав челку и улыбнувшись, сказал:

— Привет. Садись.

Девушка стояла в ступоре, и тогда брат несколько раз указал головой на свою тарелку. Наконец она села. Отец, чья порция также была съедена наполовину, проделал то же действие. Астрид посмотрела в тарелку и стала рассматривать две куриные ножки, после чего резко отвернула взгляд.

— Приятного аппетита! — все также радостно произнес брат. Его волосы были песочного оттенка, как у сестры. Лицо покрывали возрастные прыщи, а недавно установленные брекеты с проволокой вокруг головы мешали в полной мере наслаждаться жареной курицей.

— Спасибо, Брендр... Я не буду.

Отец и мать переглянулись.

— Я положил тебе самую маленькую порцию.

— Это курица, она жирная. И я жирная.

— Жирная? Курицу на диетах бывает едят и тем самым не нарушают ее...

— Веркор, — мать присоединилась к разговору.

— Да, Вибек?

— Тебя ничего не смутило? — эту фразу она прошептала мужу на ухо, тот виновато кивнул. — Астрид, ты не жирная. Просто такое телосложение. Тем более ты вчера и позавчера ничего не ела. Съешь хотя бы одну ножку. И да, больше не выкладывай еду из тарелки обратно в кастрюлю.

Астрид, надув губы и скрипя зубами, взяла ножку и стала медленно рвать ее. Когда она пережевывала мясо, ее глаза слезились, будто ей не нравился этот вкус, хотя это было не так. В поле зрения Веркора бросилась огромная царапина, диагональю проходящая через лицо Брендра, будто зачеркивая его.

— Сынок, откуда у тебя порез на лице? Упал, когда на саксофоне играл на площади?

— Нет, это было уже после. Я пошел в лавку купить шоколадку, а когда вышел, Торджер прижал меня к стене, накричал и провел лезвием по лицу. Когда ж они поймут, что я не убивал ту собаку? Я до новостей на местном телевидении даже не знал о ее существовании.

— Многим людям, хоть доказательства, которые являются правдой в последней инстанции, покажи, а они своего мнения не изменят. Знаешь, сколько до сих пор верит в астрологию, всемирные заговоры, включая плоскую Землю. А что касается тебя… Стереотипы еще живут. К примеру, если в фильме персонаж с избыточным весом, он будет только есть и говорить о еде.