Ибо, совершив грех, заслужил я Твоё наказание...

ЧАСТЬ 1. СОБРАНИЕ

Предыстория событий ФИКА:

Стремясь, в очередной раз, вернуться в 20 век к первому мужу Френку, Клэр самовольно покинула убежище, в котором приказал ей оставаться муж нынешний, Джейми Фрейзер, и, конечно, тут же попала в неприятности, как то – в плен к англичанам, и хуже того, к самому заклятому врагу Джейми Черному Джеку Рендоллу.

Пытаясь вызволить непослушную женушку, парень вовлек в опасную переделку своих товарищей, поставил под удар безопасность всего клана Маккензи. За что ему пришлось наказать Клэр довольно суровой поркой, как и было принято в шотландских семьях 18 века.

Но Клэр, дама из века 20-го, самостоятельная и своенравная, вовсе не привыкла к такому обращению со стороны мужчин. Она категорично дала понять мужу-варвару, что не потерпит рукоприкладства с его стороны, лишив его места в своей постели.

Кроме трагической для него размолвки с женой, ни в чем не повинного парня ждет нагоняй от своего дяди, лэрда клана Маккензи – Колума. Джейми, по его мнению, провинился по всем статьям: женился на непонятной англичанке без согласия лэрда; натворил, спасая жену, переполоху в английском форте Уильям; помогал второму дядюшке – Дугалу собирать деньги для помощи мятежникам-якобитам, сторонникам шотландского короля Стюарта, что было запрещено.

Как тут не заслужить праведное наказание?

Конечно, сложно представить, каким образом Колум наказал бы великовозрастного племянника, но почему-то представляется традиционный шотландский способ, старый как мир...

Все кадры-иллюстрации далее из сериала «Чужестранка», 1 сезон, студия «STARZ».

В связи с тем, что добавились анонимные оценки за главы, большая к вам просьба, дорогие читатели, ставить ваши оценки не за содержание главы, а за качество написания. Иначе смысл оценок пропадает. Все свои переживания по поводу содержания вы можете выразить в отзывах. Большое спасибо за понимание!

ГЛАВА 1. ИСТИННАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

***

В ОТЧАЯННОЙ ПОПЫТКЕ сосредоточиться я взялась помогать мистрисс Фитцгиббонс шинковать кабачковое рагу по старинному шотландскому рецепту, которому она любезно обещала меня научить. 

Раз, два, три... Морковь – мелко, кубиками; кабачки – косточки убрать, почистить, кубики покрупнее; красный лук – колечками... томатов побольше... раз, два, три... корень сельдерея, порей, аккуратные ломтики дикой груши – одно за другим. Россыпь разноцветных кусочков постепенно наполняла таз. 

«Похоже на хаос в моих собственных мыслях», – подумала я, с удивлением отметив, что из-за крайнего огорчения настроена на философский лад.  Размолвка с Джейми действовала на меня угнетающе. Единственный товарищ и защитник в этом недружественном мире – и тот нанес мне предательский удар в спину. Как мне после этого доверять кому-либо вообще? 

От ощущения безнадежности и обиды мне все время хотелось плакать, но душевное участие мистрисс Фитц не давали мне окончательно раскиснуть. А размеренная работа и разговор с доброй женщиной, успокаивая, приводили мою надсадившуюся голову в относительный порядок.

Я поведала ей о нашей свадьбе, о ее причинах и о кровавом капитане Рендолле, и мне очень хотелось рассказать ей о нашей отвратительной размолвке с Джейми, но почему-то мне казалось, что симпатии хозяйки будут не на моей стороне. Поэтому я промолчала.

Она как-то странно поглядывала на меня, и мне вдруг показалось, что ей уже все известно и, мало того, она хочет мне что-то сказать, но никак не решится. 

– Сегодня Собрание, девица, – наконец проговорила она, посмотрев  на меня настороженно.

– Собрание? Мне что? Надо там быть? – пробормотала я рассеяно, не слишком придавая значение этой новости. 

Если честно, я была совсем не в настроении простаивать добрых два часа, наблюдая со смертной скукой за распрями арендаторов Колума, потому что совершенно не представляла о чем, собственно, речь. И вдруг мне смутно показалось, что я уловила некоторое сочувствие в брошенном на меня, внимательном взгляде.

– Нет, девочка. Сегодня как раз не стоит, думаю... Вот что. Постарайся-ка не приходить. Наверное, тебе будет лучше сказаться больной.

Я с подозрением посмотрела на собеседницу, определенно почувствовав неладное похолодевшим загривком, по которому невольно побежали мурашки.

– Что-то случилось, мистрисс?

– Да... нет. Нечего, девочка... – пряча посмурневший взгляд, она слишком уж тщательно принялась перемешивать овощи широкими натруженными ладонями.

Что вообще происходит, дьявол?! Безотчетное чувство опасности заставило меня затосковать. Я молча смотрела на нее с нетерпением.

– Ну... хорошо... – наконец проговорила она, вытирая полотенцем руки, и ее глаза при этом светились отчетливым беспокойством. – Колум приказал... Клэр, ты только не волнуйся... Он велел... наказать молодого Джейми. На Собрании.

Дерьмо! Если бы она вылила на меня ушат ледяной воды, я не была бы так ошеломлена. Вмиг все мои внутренности схлынули вниз, будто на аэроплане я попала в воздушную яму. Голова закружилась.

– ЧТО?!! ПОЧЕМУ?? ЗА ЧТО?!!

– Ты знаешь, девица. 

– Я???

– Да ты. Форт Уильям. Помнишь?

– Форт Уильям?! – я задохнулась. – Но он... он.... он же спасал меня!

– Знаю, Клэр. Лэрду известно, какова причина. Но ты – жена Джейми, а за поступки своей жены мужчина отвечает перед своим кланом, потому как старший в семье он. Колуму ведь тоже придется ответить перед королем за ту заварушку, которую парень и клансмены Маккензи устроили в форте, выручая тебя. Так что...

– Но ведь это я одна виновата! – вздрагивая, я вперилась в мистрисс Фитц, и голос мой сипел от волнения.

– Да ты. Но теперь ты, моя девочка, под защитой клана, – она терпеливо вздохнула, – и мы ни за что не отдадим тебя англичанам, ты ведь это уже поняла. Кроме того, ты понесла свое наказание, не так ли? – она хмыкнула уже с некоторым сочувствием. – Теперь очередь твоего мужа понести свое. А следующий  – Колум. Он отвечает за весь клан головой, вообще-то... Это кое-что посерьезнее, чем порка по заднице, уж поверь. Такова справедливость, Клэр.

Я упрямо сжала челюсти:

– Ну уж дудки! Я приду на Собрание и скажу Колуму, что это я. Пусть меня и наказывают.

На самом деле, я плохо себе представляла, как это все может у меня получиться. Мысли мои бесконтрольно скакали в разные стороны, словно офигевшие горошины. Но одно я осознавала точно – моя справедливость не позволит мне подставить невиновного. 

– Клэр! Что ты говоришь? Не вздумай! Будет только еще хуже. Лучше просто не ходи туда. Джейми... не думаю, что он будет рад, если ты будешь смотреть, Клэр. 

– Что с ним собираются делать?! Сломают ему нос? – взвизгнув, я сжала кулаки. – По крайне мере, я смогу ему помочь. 

ГЛАВА 2. ТРУДНЫЙ ВЫБОР

***

ОБХВАТИВ СЕБЯ РУКАМИ ЗА ПЛЕЧИ,  я ходила взад-вперед по комнате, будто загнанный тигр, попавший в тесную клетку.  Иногда я останавливалась и, сжав кулаки, топала ногой от бессилия. Потом продолжала свои метания.

«Да что же это?! КАК? Дерьмо!! ДЖЕЙМИ!» – периодически взрыкивала я беспомощно, для пущей весомости перемежая негодование страшными проклятьями, правда непонятно было на чью голову. Наверное, на свою. 

Зрелище раздраенной меня наверняка было не самое достойное, особенно, если учесть мои всклокоченные волосы, скрежещущие зубы и шальной мутный взгляд, но мне было наплевать... «Что делать?» – был основной вопрос, который терзал мою бедную голову вместе со страхом и смятением, заполонившим сердце. Меня противно подташнивало.

Если я приду на собрание и скажу, что это я? С большой вероятностью, это кончится тем, что мне задерут юбку... и тогда... О, Боже! Не хватало мне еще и публичной порки. С этих шотландских паразитов станется. Я понимала, что просто не переживу такого позора.  Закрыв глаза, я еле справилась с паническим приступом. 

А если не скажу?.. Тогда на моем месте будет Джейми!.. И что? КАК я могу такое позволить? 

Меня прошиб холодный пот, потому что выбор мой был невелик. Если я себя хоть чуть-чуть уважаю, я должна пойти и заступиться за моего мужа, которому грозит несправедливое наказание. Но это означало быть самой позорно растянутой на скамье!
Боже! Дьявол! Мне стало так страшно, что живот мой противно скрутило. Я еле успела добежать до горшка.

Как я вляпалась во все это дерьмо? Как я могла? Я, уважаемая всеми, респектабельная леди из 20-го века... ветеран войны. Меня высекут по голой заднице, как маленькую девочку на глазах полсотни знакомых и... не слишком знакомых мужчин и женщин. Я тихонько завыла.

Но от того, что я спрячусь за спину Джейми... вернее, за его зад, меня затошнило с удвоенной силой, сейчас уже по поводу своих гнусных мыслей. И я взвыла снова.

Как ни крути... выбор невелик. Или моя задница или задница Джейми. 

Мой мозг трусливо подсовывал всяческие варианты «отмазки»: 

«Вспомни, как он жестоко тебя выпорол, пусть поплатиться теперь за это, гадкий садист!» 

«Ему не так позорно и не так... больно, он постоянно терпел порку с детства и уже привык...». 

«В конце концов, это его время и его справедливость! Пусть и разбирается с ней сам! Я просто хотела вернуться в свое время. Это мое право!»

На этой здравой во всех отношениях мысли я решила остановиться, так как она мне очень понравилась. Отгородившись ею от реальности, я немного успокоилась. Джейми не приходил. И я была рада этому, потому что вообще не знала, что ему сказать.

Время неумолимо приближалось к Собранию, я слышала, как люди стали сходиться внизу, в Большом Зале, и в душе у меня опять вколыхнулось смятение.

Обхватив голову руками, я упала на кровать и старалась ни о чем не думать, зарывшись с головой в подушки. Но внутри все сжималось помимо моей воли. Я опять начала придумывать успокоительные мысли в свое оправдание, представлять, как он безжалостно порол меня ремнем, невзирая на мои крики и мольбы. 

И как все они – Дугал и остальные клансмены – ехидно поддразнивали меня потом... из-за этого. Но тут же вспомнила, как он рассказал мне там, по дороге в Леох, как в детстве отец был с ним довольно суров, и Джейми постоянно доставалось почем зря, конечно, по современным для меня меркам. И как мне... было жаль его тогда. Это было так. Я закусила губу. Червяк сомнения вновь стал вгрызаться в мою растревоженную совесть.

Я подумала о том, как Джейми пришел в форт Уильям вооруженный лишь своей храбростью и решимостью спасти меня. А ведь я собиралась предать его, сбежала, чтобы бросить, улизнуть обратно к Френку. Если бы его поймали там, в форте, ему точно грозила бы виселица после... страшных пыток, которыми Рендолл, несомненно, не отказался бы побаловать себя. Но это не остановило моего самоотверженного мужа. Дьявол! Я опять застонала.

В результате моих метаний я была доведена до полного изнеможения. И решила: будь, что будет, пойду и... заступлюсь за него! Пусть меня даже проведут голой по всему замку, а потом по всем окрестным деревням, стегая розгами на каждом шагу. Помниться так наказывали в старину неверных жен. В старину! А где я сейчас? Меня так трясло, что я почти теряла сознание от усталости и страха. 

Но несмотря на это я встала, решительно пригладила растрепанные волосы, облизнув пересохшие губы. Потом глубоко вздохнула несколько раз, зажмурила глаза и, будто прыгая в черный звенящий омут, на нетвердых ногах шагнула за тяжелую кованую дверь.

ГЛАВА 3. ЦЕНА ВОПРОСА

***

КОГДА Я, РАСТРЕПАННАЯ И зарёванная, слетев по ступеням, вбежала в Зал, Колум уже  восседал как обычно на своем кресле вождя клана, не спуская напряженного взгляда с племянника. Того и гляди суровый взгляд дядюшки прожжет дыру в виновнике торжества. 

Джейми стоял посредине, рядом с тяжелой разлапистой скамьей и, не слишком поторапливаясь, задумчиво расстёгивал сюртук под глухое бормотание зрителей. Увидев меня, он вздрогнул от неожиданности, взгляд его сразу стал осмысленным, глаза расширились, так же как и рот. Будто он хотел сказать что-то важное, но не успел сообразить, что именно. Даже руку, бедолага, растеряно ко мне протянул, да так и замер в полном ошеломлении.

Чиркнув по его фигуре невидящим взором, я решительно направилась к трону лэрда, по вполне понятной причине ничего не замечая вокруг. 

Дерзостно встав прямо перед Колумом, я загородила собой Джейми. Несколько мгновений я смотрела на величественную физиономию лэрда, признаться, до чертиков плохо соображая от своей крайней степени шокированности. 

Вот как там положено называть лэрдов, кто-нибудь мне скажет? Чертов, чертов вонючий ад! Мистер лэрд, господин лэрд, месье Колум? В моих гудящих мозгах все смешалось. Если бы еще поджилки не тряслись так противно. Ах, да! Мой лэрд.

Я присела в неловком реверансе, чувствуя, как вялые колени подгибаются, угрожая не удержать меня на ногах. 

– Мой лэрд!.. – тугой обруч сдавил мне горло, что было с его стороны весьма коварно. 

Откашлявшись, я сглотнула спазм и постаралась, чтобы мой голос звучал как можно тверже, хотя губы, по правде говоря, выплясывали танец по названием: «последний подвиг в моей безбашенной жизни». Эх, и пожила-то я всего ничего.

– В происшествии в форте Уильям виновата я одна, мой лэрд, – выдохнула я, упрямо вздернув подбородок.  –  Мой муж... и остальные... пошли туда, чтобы спасти меня. Они ни в чем не виноваты. Это только моя вина, имейте в виду! –  потом я оглянулась на оживленно загудевшую при этих моих словах толпу, скользнула взглядом в сторону зловещей скамьи и произнесла, ощущая себя ровно так, будто отдавала себя на ужасное заклание. – Меня и наказывайте, сэр! 

При этом я смотрела вызывающе прямо в питоньи глаза Колума, хоть в голове моей на тот момент явственно жужжала пустота, а единственная мысль, которую я еще хоть как-то соображала, была о том, что слабости они от меня не дождутся, ублюдки шотландские, пусть себе не воображают!

И вдруг увидела довольное лицо Дугала рядом с лэрдом. Его, похоже, весьма забавляла создавшаяся ситуация. Чертов второй дядюшка откровенно посмеивался и шептал что-то, видимо, занятное на ухо брату. Потому что Колум вдруг улыбнулся одним уголком губ. Выглядело это зловеще. Я снова лихорадочно сглотнула.

Джейми, наконец, пришел в себя от моего непредвиденного появления и довольно грубо оттеснил меня в сторону. 

– Клер! – в бешенстве зашипел он, больно хватая меня за плечо. – Ты сама не понимаешь, что делаешь! Уходи отсюда сейчас же! 

Потом крайне беспокойно осмотрелся по сторонам, словно кого-то разыскивал. В конце концов, отчаявшись, он довольно грубо толкнул меня к двери и поклонился Колуму, небрежно пожимая плечами: «Мол, моя сумасшедшая женушка, сама не ведает, что творит». Но в результате, определенно вышел из оцепенения, продолжая расстегивать пуговицы с удвоенной силой.

Ну уж нет! Ни на ту нарвались, чтобы от меня можно было так просто отмахнуться! Я вам тут не безобидная букашка! 

Восстановив равновесие, потерянное от порывистого толчка моего мужа, я опять вылетела вперед, прямо-таки ощущая, как взгляд мой горит яростным пламенем.

– Неужели ваша справедливость позволяет наказывать невиновного, мой лэрд? – взвизгнула я. – Да еще того, кто спас беззащитную женщину в сложной ситуации? 

И я опять возбужденно топнула ногой, чем заставила Джейми практически зарычать от бессилия. Он попытался снова ухватить мою руку, но я вывернулась и отпрянула в сторону. В толпе раздались осуждающие возгласы вперемешку со смешками. Ну да, признаю, выглядело ужасно глупо и непочтительно. Джейми побагровел.

Наконец, Колум заговорил, и по его виду невозможно было догадаться, насколько он серьезен, хотя мое обостренное восприятие снова уловило легкую усмешку в уголке его сжатых губ.

– Очень похвально, любезная мистрисс Фрейзер, что вы пытаетесь вступиться за вашего мужа. Но вы совсем не разбираетесь в наших законах. Хотя вам пока простительно, барышня, вы – сассенах, чужестранка и слишком мало живете здесь, среди нас. Что ж... Видите ли, наша справедливость такова: вы уже понесли наказание от вашего мужа. Это так?

Он холодно посмотрел на Джейми. 

– Да! – грозно рыкнул тот и снова протянул ко мне руку схватить, но я опять увернулась. 

Наверное,  в этот момент мой муж отчаянно мечтал меня убить, о чем красноречиво говорил свирепый блеск его глаз и слегка перекошенный рот, но мне, если честно, было весьма наплевать. 

ГЛАВА 4.1. ЗАСЛУЖЕННОЕ НАКАЗАНИЕ (начало)

***

ВЕСТЬ О ТОМ, ЧТО СЕГОДНЯ будут пороть племянника лэрда, известного своей стойкостью перед англичанами, разнеслась по всему замку Леох и его окрестностям задолго до Собрания. Почти все, кто был свободен в этот день, захотели полюбоваться редким зрелищем. Поэтому, когда Джейми зашел в зал, он был битком набит народом. Парень приостановился в замешательстве, но взял себя в руки и учтиво склонился перед лэрдом, приняв вид покорного безразличия. Что еще оставалось?

Конечно, в перспективе заголять зад при всем честном народе не было ничего приятного, но он почти спокойно относился к таким вещам, понимая справедливость и неотвратимость наказания. Унижение и позор воспринимались как неотъемлемая его часть, поэтому публичность тоже не вызвала больших эмоций. Он не хотел тратить на это силы. 

Любой из мужчин или женщин клана мог оказаться на его месте, если бы совершил проступок. Он был подготовлен всей своей жизнью в Нагорье, с детских лет включающую порку как элемент уклада горцев, как его незыблемую традицию, призванную защищать отрока от возможных неприятностей, направлять в нужное русло, учить дисциплине... 

Дети должны беспрекословно слушаться родителей. Воины должны подчинятся старшему. Или в результате... смерть – так гласит вековая мудрость суровой жизни кланов с ее постоянным рисками. И хорошо, если подведешь только себя. 

Это правило было впитано Джейми с молоком матери и впечатано в задницу ремнем отца. Брайн любил цитировать места из Библии, где говорится о пользе наказания для таких упертых олухов как он. 

«Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгою, он не умрет... и спасешь душу его от преисподней» 

Смиряя его бунтарский дух, научая внимать наставлениям и почитать заповеди, мистер Фрейзер усердно отхлестывал сии мудрости на вихляющемся заду непутевого отпрыска, предварительно задрав ему килт. 

«Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его...» 

Джейми усмехнулся. Вот уж воистину неизвестно, кем он был бы сейчас, если бы отец не тратил на него столько воспитательных усилий.  Но уж точно, ничего хорошего бы не вышло, судя по тому, каким нахальным нечестивцем он слыл в детстве. 

«Наказывай сына своего, доколе есть надежда...»

Благо еще, что отец никогда не страдал отсутствием веры в лучшее и, хвала Иисусу, не терял этой надежды. Да пребудет он в вечном благословении в Царствие Господа... Аминь. 

Впрочем, сейчас Джейми ясно осознавал свою задачу и готов был терпеть. Потому что понимал: люди пришли поглядеть на хваленую выносливость наследника Маккензи. Так что дюжину-другую розог он как-нибудь переживет... Джейми невольно скривился – не такое приходилось выносить. 

Он вспомнил Рендолла и незаметно перевел дыхание: вот что было по-настоящему страшно. Скованный, бесправный, катастрофически одинокий. Без надежды на спасение... Когда лучшим исходом представлялась быстрая смерть. Но такого подарка он не получил, растерзанный в клочья заживо. А здесь... кажется... все терпимо. Почти по-отцовски. Истинно... все познается в сравнении.

Колум проговорил обычное в таких случаях слово и назначил количество ударов. Две дюжины... Сердце слегка дрогнуло. Обычно было куда меньше. Ну ладно. Он снова с почтительной покорностью склонился перед лэрдом и стал раздеваться. Медленно: торопиться-то некуда, собственно.

Разлапистая дубовая скамья ждала посреди зала, как и пучок  первосортных розог, предусмотрительно замоченный в бадейке. Энгус уже перебирал их своими внушительными ручищами. Некстати вспомнилось подобное наказание семилетней давности на таком же вот Собрании, и под ложечкой нехорошо сжалось.  Джейми глотнул. Натерпелся он тогда будь здоров, до сих пор тошно вспоминать. Хотя вроде бы давно это было. Боль, конечно, совсем забылась, а вот пережитое самолюбивым пареньком унижение так просто из памяти не вычеркнуть. 

Сейчас он старался держаться как ни в чем не бывало: единственное, что ему оставалось в угоду тлеющей гордости, незаметно пытаясь выровнять дыхание и успокоить грохочущее сердце. Все, что он слышал сейчас – его непомерный стук. Все, что он видел сейчас –  замусоренные плиты каменного пола. Все что он мог сейчас  – молиться о твердости во искупление.

«Мой Боже, я всем сердцем скорблю о моих грехах, ибо, совершив грех, я заслужил Твоё наказание. Сокрушаюсь о них, ибо оскорбил Тебя... С Твоей помощью я обязуюсь впредь избегать соблазнов... Господи! Укрепи меня!»

И тут в зал влетела его жена, взъерошенная, сердитая, полная страсти. Красивая, дьявол: истинная ведьма! Ни на кого не глядя, она подскочила к Колуму и устроила настоящий скандал, требуя справедливости. Будто она что-то в ней понимала! Треклятая чертовка! Свалилась на его голову! Опять позорит и подставляет его! Он растерялся и по-настоящему испугался. Не за себя – за Клэр.

Сам он, конечно, выдержит любую боль, но видеть ее боль и публичное унижение выше его сил. Он прекрасно понимал, что лэрд был в одном шаге, чтобы поменять его на Клэр. Особенно после вмешательства дядюшки Дугала. Господи! Да где же Мурта? Пусть заткнет ей рот и поскорее уведет отсюда, пока Колум не передумал. 

ГЛАВА 4.2. ЗАСЛУЖЕННОЕ НАКАЗАНИЕ (окончание)

Толпа вокруг радостно гудела, с энтузиазмом выкрикивая счет. Джейми,  почти ничего не осознавая вокруг, направил все усилия на то, чтобы держаться. «Держаться!» Свинцовая боль, растекаясь, наполняла бедра тугой ломотой, в мышцах, в костях. «Улыбаться!»  Хотя тот оскал, что упорно изображали его сведенные судорогой челюсти, мало походил на улыбку... «Черти всех разнеси!»

– Шестнадцать! – он стал смотреть на побелевшие костяшки пальцев, впившихся в край скамьи, пытаясь как-то собрать последние остатки выдержки.  

Благословенная передышка!.. Энгус, склонившись за следующей хворостиной, благородно возился подольше, давая ему возможность перевести дух, восстановить самообладание. 

Задница мучительно пламенела. Джейми чувствовал, как боль затягивает в себя, заполоняет, лишая сознание внятности. Просоленные розги жалят, словно тысячу шершней. 

«Вонючий ад и все его сковородки! – думалось ему. – Угораздило же ему жениться на этой ведь…» 

Он не успел додумать, порка возобновилась с новой силой, заставив его невольно увернуться, избегая следующего удара. Он закусил губу. 

«Нет! Нет же! Не сметь крутиться! Терпеть, черт тебя задери!»  

Внезапно представив, что сейчас на его месте могла бы запросто оказаться Клэр, Джейми снова взмок от горячего прилива пота, вызванного совсем не телесной болью. 

– Двадцать! 

«Улыбаться! И терпеть! Да чтоб же тебя! Еще десять...»  

В голове шумело, кровь потоком стучала в висках. Скорее от того, что он давил стоны вместе с дыханием. А ведь могло бы все уже закончиться, если бы не вмешалась эта чертова женщина. Он не мог понять, что испытывает, ярость или удивление от ее безумного поступка. На что она надеялась? Неужели хотела... чтобы вот т-А-А-А-к?! Господи! Черт! 

Прямо сейчас ему стало казаться, что вынести оставшееся выше его сил, тело отказывалось подчиняться, само пытаясь увернуться из-под ударов. От того, что Джейми не был привязан, терпеть получалось все сложнее, но он обязан был держаться, чтобы сохранить лицо.

– Двадцать... три... – голос надсадно сипел, когда он с трудом разлеплял спекшиеся губы. 

Сможет ли он не сдаться сейчас? Сможет ли досчитать до конца? Хвала Иисусу, Мурта громко подхватывал счет вместе с остальными, крайне увлеченными действом зрителями.    

– Двадцать! Пять! – он взвился, почувствовав, как хворостина саданула по ногам, по тому месту, где ягодицы переходят в бедра. ООО!.. 

Дело дрянь! Сколько же он теперь не сможет сидеть? Казалось, прут напрочь снес всю плоть с его злополучной задницы. Энгус перешел на бедра и от души выписывал по самым чувствительным местам, будто закрепляя урок навечно. Последние пять ударов калеными отметинами впечатались в его мозг. 

Наконец: 

– Тридцать! –  с глухим стоном выдохнул Джейми и, мысленно благословив Иисуса и всех Святых, без сил растекся по скамье.

– Сделано, мой лэрд! – это уже Энгус.

В зале одобрительно заулюлюкали и захлопали, будто после увлекательного представления. Джейми полежал еще немного с закрытыми глазами, стараясь прийти в себя, собраться с силами и хоть как-то избавиться от этой отвратительной вибрации во всех мышцах. Еще надо поклониться лэрду, будь он неладен, и смиренно поблагодарить за экзекуцию. Христос! 

Энгус протянул руку, помогая ему подняться. Джейми, кое-как уняв дрожь, медленно сполз с лавки и, слегка пошатнувшись, натянул бриджи. Жесткая ткань коснулась напоротого тела, и он задышал усиленно. Рот совсем пересох, а язык был настолько опухшим и клейким, что вряд ли Джейми смог сказать сейчас что-либо вообще. Струйки пота стекали по его вискам, лицо блестело от болезненной испарины. Но он, собрав остатки сил, приложил руку к груди, кланяясь Колуму, а после – Энгусу.

Лэрд жестом подозвал племянника и протянул традиционную чашу с вином. Стараясь, чтобы было не слишком заметно дрожание его рук, Джейми принял подношение с поклоном и выпил судорожными глотками, не особо заботясь, что бордовая жидкость ручейками стекает через край к нему на грудь. Рубаха жадно впитывала кровавые капли.

Колум внимательно смотрел, как Джейми пьет, и ни один мускул не дрогнул на его каменном лице, а когда тот оторвался от чаши и процедил сквозь стиснутые зубы: «Благодарю, мой лэрд!», в ответ сухо кивнул племяннику, благосклонно принимая это как ритуальный акт благодарности за порку. Потом провозгласил обычное: «Дело решено!» и указал Джейми на место слева от себя. 

По правилам, наказанный должен был присутствовать до конца Собрания. Боже милосердный, хотя бы садиться его никто не заставлял! Энгус молча подал ему плед и сюртук. И пока Колум решал следующий вопрос своих арендаторов, чуть отвлекший внимание людей от Джейми, тот отошел подальше от любопытных взглядов в уголок зала, где неспешно облачился обратно в килт, надел сюртук, повязал галстук. После этой процедуры он хотя бы более менее пришел в себя, и его не слишком болтало на ослабевших ногах. 

Наконец, он смог занять место на возвышении, рядом с дядьями. Зад палило немилосердно, хотя выпитое вино несколько снизило остроту шока. С вызовом оглядев зал, Джейми ожидал увидеть насмешливые или злорадные лица, но к удивлению своему, во встречных взглядах он замечал лишь сочувствие, ловил отовсюду одобрительные и даже восторженные кивки. Только некоторые в смущении поспешно отводили глаза, особенно женщины. Да, ладно... Это ему бы надо смущаться, но он упрямо выпятил челюсть и решил, что не будет.

ГЛАВА 5. ДРУЖЕСКОЕ СОЧУВСТВИЕ

***

НАКОНЕЦ, ДЖЕЙМИ СУМЕЛ-ТАКИ улизнуть потихоньку, прихватив с собой кувшинчик, наполненный приятными всплесками виски. Пазуху аппетитно оттягивала пара лепешек и шмат копченого мяса. Хватит на всю ночь, чтобы... упиться и забыться.

Он твердо решил, что сегодня не пойдет к Клэр... Зачем? Снова спать отвергнутым на коврике у камина? Под сердцем засаднило так, что даже боль от порки не смогла затмить эту жгучую вспышку. Джейми скривился.

Нет. Лучше он пойдет к лошадям, ласковым и добрым. Они всегда были на его стороне: выслушают, покивают, уткнутся понимающей мордой в плечо. «Конечно, ты же их не бьешь!..» – шевельнулась жирным червяком полная укора мысль, вызвав волну запоздалого раскаяния.

Он вспомнил как Клэр сегодня пыталась... Прикрыть его?.. На душе у него потеплело. «Моя храбрая девочка!» – с гордостью подумал он. И внутри все опять сжалось внезапно: ничего теперь не изменишь, и Клэр потеряна для него навсегда. 

Он страшно запутался и совершенно не представлял, что теперь делать. А сумбурные – после всех событий и выпитого виски – мысли не слишком-то могли приблизить его к верному решению.

Погладив Сорокха по шелковистой морде, он скормил ему кусочки лепешки и прижался лбом к теплому мягкому храпу. Конь сочувственно потерся губами об щеку и ласково потыкался в ладонь, обдав кожу влажным дыханием. «Только ты меня понимаешь, дружище...» – закралась предательская мысль, от которой тягуче закипело внутри. Джейми почувствовал себя одиноким, совсем как в детстве, когда обидят несправедливо и крепко. Расслабленный алкоголем к тому же, он не смог остановиться и беспомощно соскользнул в эту позорную жалость к себе.

Слезы полились, прорвав заслон болезненной гордости, благо здесь, в полумраке конюшни с ее уютными запахами конского пота, навоза и сена, Джейми никто не мог увидеть. А лошади? Что ж, они только пофыркивали деликатно. Спрятав лицо в изгибе локтя, он приник к столбу денника и окончательно дал волю постыдной слабости, верно недостойной мужчины и солдата. 

«Чертова англичанка!» – надрывно крутилось в голове и: «Что теперь делать?» – была его вторая, полная глухого отчаяния мысль. На которую он никак не мог найти ответа. Сорокх участливо толкался ему в плечо, будто пытаясь утешить, добрая животина.

Внезапно Джейми почувствовал всем ощетинившимся загривком, что в конюшне еще кто-то есть. И этот кто-то нарочито громко покашливал, приближаясь. «Черт!» Рыдания мгновенно иссякли. Постаравшись придать себе чертовски беззаботный вид, Джейми быстренько утерся пледом.

В попытке спрятать зареванное лицо от нежданного посетителя, он судорожно вцепился Сорокху в морду, будто ведет тут с конем страсть какую занимательную беседу, но бросив взгляд на ворота, с облегчением увидел, что это всего лишь Мурта, пришедший устраиваться на ночлег. 

Крестный подошел неспешно и встал в нескольких шагах, опершись о заграждение денника. Джейми скосил на него припухшие глаза и, шмыгнув носом, остервенело потер их рукавом рубахи.

– Как ты, парень? – Мурта внимательно смотрел на него. 

Джейми опять коротко глянул ему в лицо, боясь встретиться взглядом, и  процедил смущенно хриплым от рыданий шёпотом:  

– Нормально.

Мурты он не слишком стыдился – тот видел всякое за время их двадцатитрехлетнего знакомства – но все равно ему было неприятно, что тот стал невольным свидетелем его горькой растерянности.

– Что-то ты последнее время ходишь какой-то смурной. Ты и... Клэр... У вас все в порядке?

Джейми вздрогнул и бросил на крестного испуганный взгляд. Он совсем не планировал никого посвящать в свои проблемы. Это было совсем не по-мужски – обсуждать отношения с женой с кем-то еще. Даже если этот человек сейчас самый близкий для него – после безвременно почившего отца – мужчина. 

Но Джейми так отчаянно запутался, так нуждался в совете. Внезапно он пронзительно ощутил отсутствие Брайна, который точно мог бы посоветовать что-то дельное, как всегда делал в трудную для Джейми минуту, или... хотя бы просто выслушать его горести и молча кивнуть, ободряюще усмехнувшись. 

Но рядом стоял Мурта и ждал. И Джейми на секунду показалось, что может ему открыться. Хотя, конечно, крестный сейчас скажет, что все это глупости: проклятые бабы не стоят тех переживаний. И, наверное, будет прав.

– Надеюсь, ты не из-за порки, парень, тут сырость разводишь? – Мурта тихонько ухмыльнулся, потом крепко приобнял его за плечи и слегка встряхнул. – Хорошая розга еще ни одному шотландскому ублюдку не повредила, знаешь ли?! Так любил говаривать Брайн Фрейзер из Ловата, твой отец... Его самого старый лорд Ловат драл так, что только клочья летели.

– Да знаю я... – Джейми кивнул, удивившись, что Мурта тоже вспомнил об отце, и улыбнулся его воспоминаниям. – Брайн любил про это рассказывать, особенно после того, как выдерет меня. 

Они хмыкнули в разнобой и помолчали. 

– Отец говорил, дед сек его безжалостно за малейшую провинность. Наверное, потому что отец был... бастардом... да? – грустно добавил Джейми с каким-то щемящим чувством несправедливости.

Мурта вытянул соломинку их яслей и рассеяно ее пожевал.

– Ты знаешь... мать Брайна... твоя бабка, была единственной женщиной, которую твой дед любил по-настоящему. Только не мог он жениться на ней, потому как уже был женат к тому времени. Девица Тайрат была у лорда кем-то вроде наложницы, какие имеются у тех узкоглазых варваров с Востока. Ее привезли в подарок какие-то торговцы. Только рано она умерла – Брайну и трех не было... Вот твой дед убивался... Он, говорят, до сих пор подолгу просиживает на ее могиле.

ГЛАВА 6. ПРИМИРЕНИЕ

***

ДЖЕЙМИ ТЩАТЕЛЬНО УМЫЛСЯ прямо в лошадиной поилке, для начала занырнув в воду головой. Прохлада освежила его лицо, заплывшее от слез, и он с трудом избежал искушения снять штаны и засунуть в ледяную воду пылающий зад. Но мимо проходили подвыпившие жители, и он не рискнул предстать пред ними в таком глупом виде. Вроде бы... на сегодня уже довольно...

Он помотал головой, отряхиваясь, и расчесался пятерней, чтобы придать себе более пристойный вид, потом медленно пошел в дом, прихлебывая из бутылки и репетируя то, что скажет Клэр. 

Но дальше фразы: «Ну что, Клэр. Может поговорим...» в голову ничего путного не приходило. Будет ли он умолять ее или обольет ледяным безразличием? Все беды ведь из-за нее! Вот пусть первая и начнет. Он метался от одного варианта к другому и долго стоял перед дверью в их спальню, доказывая жене очень убедительно, почему она должна его простить. 

«Ладно! Чего тянуть!..» – пришла на ум фраза, которую он уже сегодня произносил, кажется. 

Черти! Дверь была заперта на засов, и он с минуту весьма заинтересовано разглядывал сие явление, силясь осмыслить причину. Потом до него дошло все же, что это Мурта принял таким образом меры предосторожности, пытаясь давеча сладить с его беснующейся женушкой. 

Стараясь поменьше шуметь, Джейми отодвинул засов и осторожно заглянул в комнату. В полумраке догоравшего камина не было заметно никакого движения. На кровати возвышалась, темнея, куча одеял. Похоже, Клэр спала. Хвала Иисусу!

Он выдохнул с облегчением, вдруг уразумев, что не в силах сейчас вести какие-либо переговоры. Тело ниже пояса изматывала саднящая боль, ноги подгибались от усталости, и выпитое виски никак не добавляло ему готовности. В голове зияла пьяная пустота. 

«Что ж. Утро вечера мудренее», – мелькнула здравая мысль, и он на цыпочках, боясь потревожить спящую жену, шагнул в комнату. Под ногами что-то смачно захрустело, загремело в ночной тишине, и Джейми, подскочив от неожиданности, приглушенно выругался. Дьявол!

Он пригляделся: весь пол в районе двери был усыпан осколками и какой-то покореженной утварью. Видимо, Клэр в порыве ярости пыталась пробить себе путь к свободе. Джейми опять порадовался, что жена вовремя угомонилась. А то еще достанется ему сгоряча каким-нибудь недоломанным подсвечником... Сейчас он, в самом деле, не в состоянии был отбиваться. Хорошенько морщась от каждого шага и стараясь больше не задевать хлам на полу, он поковылял толстозадым селезнем к своей лежанке у камина, где вынужден был спать прошлой ночью. Из-за ссоры, разумеется, будь она неладна.

Ему ужасно хотелось отгородиться от всего мира, спрятаться в кокон, где, он мог, наконец, спокойно настрадаться наедине со своим горем и уснуть. Двигаясь крайне осторожно, Джейми кое-как стащил чертовы сапоги, потом, поскуливая, стянул бриджи, грубая колючая ткань которых причиняла немалую боль, и развязал удушающий шейный платок. Больше ничего из-за усталости снимать не в состоянии, он повалился на одеяла и с наслаждением завернулся в плед... 

– Джейми!.. – прозвучал хриплый голос, показавшийся таким громким в звенящей тишине, что парня передернуло от неожиданности. 

– Джейми...– снова повторила Клэр очень мягко. – Иди в кровать...

Сердце екнуло. Душа возликовала. Ночь превратилась в яркий день и бабочки запорхали в груди, разливая радужное тепло по всему телу. Мурта оказался прав: вопрос решился вдруг сам собой!  Джейми едва тут же не сорвался и не полетел на зов, припадая к земле, словно бесхозный кутеныш... 

– Никак ты простила меня, Клэр? – как будто со стороны услышал он свой язвительный голос, сочащийся обидой и ледяным сарказмом. 

В груди тут же помертвело, и Джейми зажмурил глаза от острой, прокатившейся внутри волны: «Нет! Идиот! Что ты делаешь?! Она, наконец-то, первая протянула руку!.. А ты отталкиваешь ее... Дурень!» 

Но злобный змей, свернувшийся под сердцем, в упоении холил его тягучую обиду сейчас. Столько дней и ночей он изнемогал от душевной боли, а Клэр, упиваясь местью, лишала его своей сладостной плоти. 

И, да!.. Своего утешения, конечно. Ведь он ощущал уже такую близость с этой невероятной женщиной, что, даже, будучи в ссоре с ней самой, ему хотелось к ней же и побежать за сочувствием и поддержкой. Крайне нелепо! Как так получается Джейми не понимал и, если честно, совсем запутался. Было очевидно одно: он снова чувствовал себя до невозможности одиноким.

И еще – он осязал это каждой своей частичкой – из-за глупой его гордости пропасть сейчас только разрастается. Безвозвратно! И, дьявол... не мог с собой совладать!.. Он же мужчина, черти его разнеси, а мужам не пристало... быть на побегушках. Это женщины во всем должны... слушаться? Ведь так? Иначе быть беде. Убеждение неоспоримое и древнее, как сам его род... С этой мыслью надежда окончательно оставила его, и ужас конца сковал внутренности стылой коркой... Джейми покрепче завернулся в свой плед. 

Но его поразительная женушка не дала ему возможности возвести непробиваемую стену. Он почувствовал  неуверенные шаги в темноте и тихое дыхание рядом: тяжелая голова уперлась в его плечо.

– Джейми... – пошептала Клэр еле слышно. – Пожалуйста... это ты... прости меня... Я очень сожалею. Я знаю, это все из-за меня. Да?

Он едва удержался, чтобы не двинуть плечом в раздражении. Конечно из-за нее, а из-за кого еще? Если бы она послушалась и осталась дожидаться там, где он ее спрятал, ничего бы не было. Англичане бы не поймали ее, ему бы не пришлось организовывать спасательную экспедицию, нападая на английский форт. 

ГЛАВА 7.1. КЛЯТВА (начало)

***

Я МЯГКО ПРИКОСНУЛАСЬ губами к его векам, припухшим и соленым на вкус.

– Как ты, Джейми? 

– Ну... если не считать того, что в результате чьих-то сумасбродных демаршей, мне снесли половину задницы, я в полном порядке, –  ворчливо отозвался он, благостно уткнувшись в мое плечо, а мощная рука подгребла меня еще ближе к горячему телу.

– Тебе было очень больно? – дурацкий вопрос, конечно, но сердце мое трепетало от раскаяния, и мне хотелось хоть как-то загладить вину – хотя бы сочувствием. 

– Мм-м... да уж, ничего хорошего, Саксоночка, надо признать... – буркнул Джейми невнятно, и я почувствовала сквозь ткань на плече его жаркое дыхание.

– Прости меня, милый...

– Уже, – он поднял на меня сияющие теплотой глаза, в которых сквозило легкое смущение, и, протянув руку, заправил растрепанную прядь мне за ухо. – На самом деле, Клэр, мне наплевать на телесную боль. Просто... я не знал, как помириться с тобой, девочка. Вот что было по-настоящему больно, – он протяжно вздохнул. 

Мы лежали, обнявшись, на груде одеял возле камина, приходя в себя после нашего жадного единения.

– Что же ты делаешь со мной, mo duinne[1]...

Я поерзала, удобно мостясь на его упругом плече.

– Что ж... Может, сейчас ты меня поймешь, наконец, любимый, – довольно едко проговорила я. – Мне тоже было чертовски больно, когда ты побил меня, – я все-таки упрямо пытаясь донести до непробиваемого шотландца свою альтернативную точку зрения. – Не то, чтобы мне было совсем наплевать на физическую боль, но, на самом деле, всерьез ранила меня вовсе не она. 

Я почувствовала всем телом, как его сердце гулко забилось в груди. Джейми двинулся подо мной и усиленно засопел.

– Ты обещал защищать меня, а сам... унизил меня и... просто растоптал, – голос мой дрогнул, когда недавние переживания вновь нахлынули жгучей волной. – Я верила тебе, а ты по сути предал меня! В общем... прости, мне было довольно гадко. 

– Я не предавал, – глухо скрипнуло в его горле. 

– Вот как? И что же ты тогда сделал, можно узнать?

– Я хотел тебя защитить.

– О! Вот как! – не то, чтобы я растерялась, но ход мыслей моего новоиспеченного мужа показался мне совершенно нелепым. – Это мило.

– Клэр, – он приподнялся на локте, пытаясь заглянуть в мои распахнутые от изумления глаза, и неяркие всполохи огня высветили рыжеватым ореолом его волосы, изрядно всклокоченные в результате наших недавних упражнений. – Ты все-таки не понимаешь, дéвица. Мой отец, – в глазах Джейми мелькнула неподдельная ностальгия, – он драл меня... как следует, знаешь. И его отец тоже так поступал. 

«Бог мой! Вот это я попала! Семейка гребаных шотландских садистов!»

– Испокон веков так повелось, – воодушевленно продолжал посвящать меня Джейми в суть своих воспитательных концепций, –  все отцы должны это делать, если они хотят уберечь своих отпрысков. Хотя вряд ли некоторым родителям это слишком уж нравится. Ты лучше попробуй отрешиться от своего мелочного эгоизма и увидишь, что это тоже защита и это... забота. Забота о том, чтобы ребенок сам себе не навредил, пока еще плохо разбирается в жизни.  

– Спорный вопрос, конечно. Но... ладно. А я тут при чем?

– Да притом, что сильные тоже всегда направляют тех, кто у них под защитой, и наказывают за ослушание, чтобы те не попадали лишний раз в неприятности. Это часть их ответственности, Клэр.

– АХ, СИЛЬНЫЕ?! – я взвилась, и глаза мои сузились. – А я что, по-твоему, слабачка? Да еще и полная идиотка к тому же? Ага? Не способная понять чертовых слов? – белки шотландца потихоньку наливались кровью. – Джейми!.. Послушай меня внимательно. Я не ребенок! Я тоже сильная и взрослая женщина! – «Мпфмм!..» – И достаточно будет просто сказать мне, чего ты хочешь! 

– ВЗРОСЛАЯ?! Напомни мне сейчас, кто здесь такой взрослый, наплевав на приказ, пошел беспечно бродить по вражеской территории и попал прямо в лапы к чертовым англичанам!  Так что, Саксоночка, вот это и есть по настоящему спорный вопрос! Сказать-то, по-видимому, я могу что угодно, но послушаешь ли ты меня, хотел бы я это знать?!.. – в пылу дискуссии он сел на бедро, даже не поморщившись.  

– А это уж зависит от того, что ты скажешь! И как скажешь... – я подскочила вслед за ним на колени, челюсти мои стиснулись, предчувствуя новую схватку за независимость. – И вообще-то, я – человек, Джейми, такой же как и ты! И у меня тоже есть свое мнение! Так что мы можем, конечно, обсудить твои пожелания и прийти к общему мнению.

– Это не ПОЖЕЛАНИЯ, а ПРИКАЗЫ, если б кто-то меня услышал! И к «общему мнению» это к какому такому интересно? К твоему что ли?

– А хотя бы и к моему! Чем оно хуже твоего? Потому что оно – женское?!

– А хоть бы и так! Мужчина всегда ЛУЧШЕ знает, что надо делать! – глаза Джейми нехорошо заискрились. 

– С чего это?

– С ТОГО!!

Прелесть, вот и поговорили. Я перевела дыхание. Ладно, кто умнее, тот первым закончит. Не хотелось опять раздувать этот пожар. Только ведь помирились. Ни мне, ни ему совсем не было хорошо в результате. Если я буду с ним бодаться, он меня бесспорно заломает, вон какой буйволúще упрямый. Что ж, не женщина я что ли? Придумаем обходной вариант.