Идеальная сделка для скама

Глава 1

Все авторские права на книгу защищены Законом Российской Федерации от
09.07.2023г N 5351-1(ред. от 20.07.2004) «Об авторском праве и смежных
правах». Любое использование авторского контента, включая отдельные
фрагменты на иных ресурсах без согласия автора, запрещено.

Гулко сглотнув, я ёжусь и в сотый раз проклинаю себя за то, что согласилась разрешить ребятам позвать с собой друзей. Поездка не предполагала алкоголь и лишний шум в виде громкой музыки. Но не столько это меня сейчас беспокоит, сколько понимание, что на территории палаточного лагеря я чувствую себя, словно в камере пыток.

Вроде меня окружают сосны, чей скрип слышно отовсюду. Волшебное пение ночных насекомых и птиц. Треск костра, который греет мои руки в ночной прохладе. Но мне совершенно некуда бежать от давящего взгляда, что временами прошивает насквозь. До безумия колко. Больно.

Глядя на языки пламени, единственное, чего я хочу — это забыться. Собственно, вся эта поездка с одногруппниками нужна только для того, чтобы отдохнуть с друзьями и ненадолго отвлечься от неприятных мыслей. Вырваться из кокона серости будней и побыть ничтожеством в огромном мире под названием Земля.

Но, видимо, у судьбы на меня другие планы.

— Оль, ты чего тут одна?

Единственный, кто не должен понимать кайфа такого отдыха, это Жанна Зайцева. Будучи самой красивой девушкой в группе, ей вообще не должно улыбаться одеваться в спортивные костюмы и спать в маленьких душных палатках. Таких, как она, завистницы пренебрежительно называют фифами, а парни — зазнайками. Потому что считают ей подобных недоступными. Но она всё равно раз за разом ездит со мной на кемпинг, стараясь взять все организационные вопросы на себя. Просто потому, что на самом деле она не такая, как думают остальные.

Оглянувшись через плечо, я вижу наших ребят за раскладными столиками. Они весело проводят время, попивая привезённое пиво и развлекая девчонок забавными историями из жизни. И только один из присутствующих равнодушно сидит на стуле чуть в стороне и делает глубокие затяжки сигаретным дымом, выпуская на волю плотные клубы.

— Я немного замерзла, — отвечаю и действительно ёжусь, но не от холода, а от того, что плечи снова обжигает тяжестью чужого внимания.

— Ты с собой теплых вещей не взяла, что ли?

Качая головой, я подношу ладони к языкам пламени и даже позволяю им пару раз облизать пальцы, после чего растираю подаренное тепло.

Жанна вздыхает, берёт стул и водружает его рядом с моим, чтобы составить мне компанию, в которой я совершенно не нуждаюсь, но, в общем-то, не имею ничего против.

— Таранов задрал уже, — зло выдыхает девушка. — Говорила же, чтобы без проблемных ситуаций. Всё равно, блин, притащил на блюдечке с голубой каёмочкой. Ты видела Арса и Ежа? У них на лице написано, что уголовники.

Морщусь, не в силах сдержать неприятное чувство, простреливающее грудную клетку и низ живота.

— Я вообще не понимаю, как можно так накосячить? — не унимается подруга. — Нет, это вполне в репертуаре Олега, но, блин! Притащить с собой этих…

Я снова оборачиваюсь и смотрю на виновника Жанкиного негодования. Олежа весело проводит время с Вязиной и даже не собирается раскаиваться. К тому же, помимо упомянутых, здесь находятся и другие ребята, приехавшие за компанию. Их мы точно так же не знаем, но Зайцеву не пугает их наружность, поэтому она и не беспокоится. А вот те двое вызывают безотчетное чувство страха. Хотя я знаю, что Арс и без своих татуировок умеет пугать до дрожи в пальцах одним своим взглядом и выгнутой бровью.

— О, боже! Почему он на нас смотрит? — тихо ужасается Зайцева и дёргает меня за плечо, чтобы я прекратила пялиться в ту сторону.

— Ты красивая, — усмехаюсь я невесело. — Почему ты удивляешься, что парень обращает на тебя внимание?

— Да упаси боже стать объектом внимания такого… — Жанна задумывается, подбирая нужное выражение, но так и не находит ничего подходящего в своём словарном запасе.

И я ей, если честно, тоже не могу в этом помочь. Славин стал самым загадочным парнем в кругу моих знакомых незнакомцев. Поговаривают, что он занимается чем-то противозаконным, но насколько это правда, я не могу знать, даже несмотря на наше общее детство, проведённое во дворах и подъездах.

— Внешность обманчива, — сипло говорю я, вновь протягивая руки к огню. — Кому, как не тебе, фотографу, это знать?

Зайцева фыркает, скрещивает руки на груди и переводит взгляд на костёр.

— Нет, я понимаю, что чаще всего за такой внешностью прячется неординарная личность, но что-то мне подсказывает: это не тот случай. Ты видела тату на его шее?

Видела. И эта татуировка принесла мне не столько ужас, сколько обиду и недоумение. И каждая последующая стала шрамом не на его теле, а на моём несчастном сердце, которое, кажется, давно перестало кровоточить.

— Тату, как тату. — Подтягиваю ноги к себе и обнимаю колени, продолжая созерцать природное явление. — Это всего лишь рисунок, Жан. Только рисунок.

Подруга поджимает губы и умолкает, понимая, что мне эта тема неинтересна. Но в действительности дело вовсе не в интересе: сама мысль об этой татуировке и её обладателе вытягивает из меня последние крупицы удовольствия, которые я получаю от поездки.

Кто мог знать, что Арс — друг Таранова? Кто мог знать, что он захочет поехать с ним на природу за компанию? Скажи мне кто об этом, я бы, не раздумывая, осталась дома, забив даже на то, что сама всегда являюсь инициатором подобных сборищ.

Какое-то время мы так и сидим молча, слушая треск огня и нередкие взрывы смеха, доносящиеся из-за столов. Я иногда чувствую на себе тяжесть стального взгляда и стараюсь не ёжиться, чтобы не привлекать лишнего внимания. А несколько позднее ребята решают присоединиться к нам. Составив вокруг стулья, располагаются на них и начинают отвлеченные разговоры.

И всё ничего, но через несколько минут я слышу голос Хариной:

Глава 2

Сердце стучит в висках, а в груди всё горит огнем. Горло саднит, а щека всё ещё пылает от тяжелой пощечины.

Я бегу по лестнице, слыша крик человека, к которому до этого дня старалась относиться с уважением. Только ради мамы. Ради той, кто любит несмотря ни на что. Вот только он переступил через границы дозволенного.

Первый этаж, дверь подъезда и свет уличного фонаря бьет по глазам. Я плохо соображаю от паники и удара, но понимаю, что мне срочно нужна машина. Телефон я оставила дома, а значит нужно бежать на дорогу, что я и делаю, пока на парковке не замечаю два знакомых байка и одного водителя.

– Ёж! – хрипло кричу, подбегая. – Подвези!

Парень снимает шлем и оборачивается на хлопок двери за его спиной. Я тоже обращаю внимание на это и сглатываю, когда Славин неспешно шагает к нам и поднимает визор.

– Пожалуйста, подвези. Мне очень нужно!

Но Ёж только пожимает плечами, мол, извини, я здесь не решаю.

Арс подходит и в упор смотрит на меня, после чего стягивает перчатки и лезет в карман кожаной куртки, откуда достает несколько купюр и сует мне в руки.

– Такси вызови, – отвечает равнодушно.

Ёж ухмыляется и одевает шлем, а я швыряю эти деньги в придурка, понимая, что без телефона такси вызвать нереально.

Мне становится больно. Больно там, где давно уже не должно ничего ёкать.

– Да иди ты! – кричу в ответ, не сдерживая больше слез.

Разворачиваюсь и мчу через двор, надеясь, что отчим не натравит на меня своих псов, а Славин сгинет с этой планеты.

Мне больно, мерзко и одиноко. Я сама себе кажусь грязной, хоть и не сделала ничего, чем могла бы испачкаться в собственных глазах. Помолвка с Гроховым три года назад была жестокой шуткой отчима. По крайней мере я так считала до сегодняшнего вечера. До того, как он сообщил, что Грохов намерен узаконить отношения, которых нет.

И я не давала своего согласия на этот брак. Меня снова забыли спросить.

Мысли кусают меня, как голодные мясные мухи, заставляя вновь и вновь возвращаться к точке отсчета. Отчим сразу сказал, что шанса отказаться у меня нет, а любая попытка противостоять приведет лишь к его негодованию.

Это не впервые, когда он поднял на меня руку. После того, как мама с отцом развелись, я осталась жить с ней, а папа уехал в Испанию, где счастливо проживает со своим новым семейством. Отчим сразу дал понять, что легко с ним не будет. Любые мои заскоки встречал с ремнем в руках и обещанием выпороть. Пару раз я даже получала, и вмешательство мамы не помогло. Перед Сомовым она оказалась такой же беззащитной.

Я не хочу её осуждать, да и не пытаюсь. Как может она помогает, чувствуя свою вину. Ведь ей и самой приходится очень тяжело. В такие моменты она старается принять удар на себя, и отчим это понимает, оттого свирепеет сильнее.

Судорожно хватаю ртом воздух, оказавшись под светом фонарей местного отделения полиции. Толкаю дверь и вхожу в холл, привлекая внимание дежурного.

– Что у вас случилось? – спрашивает мужчина лет сорока.

Я на миг поджимаю губы, но все же решаюсь сказать:

– Я хочу заявить на своего отчима. Он… он принуждает меня к браку и применяет силу.

Мужчина кивает, делая какую-то запись на листке, уточняет данные и снова кивает в сторону.

– Присядьте пока, вас пригласят.

Усмехаюсь невесело, понимая, что сидеть не смогу. Дрожь прошивает всё тело, а оно в свою очередь не хочет находится в состоянии покоя и режущими волнами требует действий, разгоняя горячую кровь по лабиринтам вен.

Я сную туда-сюда, меряя небольшой холл шагами и всё пытаюсь представить, что будет дальше. Что сделает Сомов, когда узнает, что я написала на него заявление в полицию, и как отреагирует Грохов.

Грохов… Прожжённый престарелый бизнесмен, который и сам не понимает, зачем ему нужен этот брак. У него есть дети, внуки и состояние, которое наверняка обеспечивает его личными шлюхами. Зачем ему кто-то вроде меня? Для развлечения?

Сомов тоже не может объяснить этого. Он довольствуется лишь привилегиями, которые расширят сферу его влияния, а об остальном и не заботится вовсе.

Меня всегда удивлял круг его общения. Если ты не бизнесмен с близкими связями в их общине, но имеешь крупный банковский счет, то ты всё равно ничего не стоишь. Даже новые знакомства не помогут тебе расшириться и увеличить капитал, поэтому-то Сомов и ухватился за желание Грохова. Заделался сутенёром, будто это не уголовно-наказуемо в нашей стране.

– Воронова, проходите в сто семнадцатый кабинет.

Я киваю и подхожу к решетке, которую мне тут же открывают, пропуская внутрь.

В жутком напряжении и с колотящимся в груди сердцем, я не замечаю отделку коридора. Выискиваю нужную табличку среди прочих и открываю дверь в кабинет, чтобы равнодушно мазнуть взглядом по такому же равнодушному лицу.

– Присаживайтесь, – указал на стул мужчина. – Я вас слушаю.

И я принимаюсь скомкано, но довольно точно рассказывать обо всем с самого начала. О том, что Сомов принудил меня к помолвке, угрожав жизнью матери, и уже три года пытается подложить в чужую постель. И вот сейчас замужество.

Следователь кропотливо записывает за мной каждое слово в течении минут тридцати. Задает дополнительные вопросы, а временами цинично улыбается, ввергая меня в ступор.

И только, когда в дверь стучат, я понимаю в чем дело. В кабинет с улыбкой входит Сомов. Мажет по мне убийственным взглядом и жмет следователю руку, протягивая плотный белый конверт.

– Беспокоится не о чем, надеюсь? – с улыбкой спрашивает отчим.

Меня же трясет. Я поднимаюсь со стула и бегу к двери, но за ней меня встречают ненавистные псы, которые не скрываясь заламывают мне руки и пихают в рот таблетки. Я стараюсь укусить, но они сильные и их много. Поэтому в конечном счете, через десять минут я теряюсь в собственных мыслях, которые распыляются туманом в голове.

Утром мне будет очень плохо. Но ещё хуже, что я знаю, кто будет рядом с кроватью, когда я проснусь.

Глава 3

В доме действительно все было стерильным. Ни фотографий, ни лишних вещей, которые хоть как-то обозначали бы принадлежность здания к его владельцам.

Я обвожу взглядом белые стены и в сотый раз задаюсь вопросом: что я тут делаю?

Спасение от Сомова привело меня к человеку, с которым мне в последнюю очередь стоит сталкиваться, а я собралась с ним жить под одной крышей? Мне страшно представить, что сделает Грохов, когда узнает, где я и с кем.

Глубокий вдох и я прикрываю веки, чтобы выбросить из головы все лишнее. Мне важно, чтобы со мной и мамой было все в порядке. А Славину в вопросах своей безопасности я доверяю чуть больше, чем отчиму. Нет, не чуть. Многим больше.

Ещё один глубокий вдох. Снова обвожу взглядом белые стены решаю прогуляться. Осмотреть придомовую территорию, воздухом подышать и подумать о чем-то нейтральном, чтобы не напрягать болезненно сжимающийся мозг.

– Тебе прописано лежать несколько дней, – застаёт меня в дверях голос парня.

Я вздрагиваю и впиваюсь пальцами в дверной косяк. Оборачиваюсь через плечо и растягиваю губы в ироничной улыбке.

– Ты поэтому похитил меня из больницы?

Арс суёт руки в карманы джинс и вздергивает бровь с татуировкой, надпись которой я до сих пор пытаюсь разобрать.

– Не похищал, но мне нравится эта мысль. Продолжай.

Что именно ему нравится в этой мысли, я не знаю, а посему просто жму плечом и выхожу на улицу. Оглядываюсь по сторонам, замечая, что кто-то аккуратно рассадил пушистые деревья вдоль забора, а в углу образовалось укромное место, в котором царила прохладная тень.

Улыбаюсь, представляя, что там можно было бы построить беседку с мягкими креслами и сидеть по вечерам с книжкой и чашкой зеленого чая. Наслаждаться пением птиц и закатом, который будет прекрасно видно.

Вспоминаю внезапно, что это место не принадлежит мне и хочу встряхнуть голову, но одергиваю себя, понимая, что это будет очень болезненно.

– Через семь дней Сомов идет на приемный вечер, – тихо говорит Славин, стоя за моей спиной. – Приглашение распространяется на членов семьи.

А значит на меня и моего жениха.

Я вновь делаю глубокий вдох, понимая, чего именно он хочет и ловлю себя на ехидной мысли, что он именно об этом и говорил, когда я согласилась. Мутность в голове не дала нормально воспринять информацию? Почему все мимо ушей пропустила?

– Это опасно. Он тоже придёт.

– Не придет, – внезапно чувствую его дыхание на своей макушке.

Не дергаюсь, не шарахаюсь, а просто стою изумленно, ощущая, как взбесилось собственное сердце, застучавшее, словно в барабаны.

– Он будет очень занят твоими поисками, Ворона. Как и Грохов, который через пару дней узнает, что ты пропала.

– Мама… – давлю сквозь стиснутое спазмом горло.

– Не тронет.

Я всем своим телом ощущаю его близость. Магнитное притяжение, которому невозможно сопротивляться. Мне нужно сделать только полшажка назад, чтобы прилипнуть. Примагнититься. Но я сопротивляюсь, вновь и вновь, вспоминая, что он уже не тот Славин, что был раньше. Не тот, кто укроет в свих крепких объятиях и пообещает защитить от любых хулиганов. От всего мира.

Секунды текут нескончаемой рекой, а мы всё стоим. Уже молча. Мне не нужно никаких слов. Ничего не нужно, чтобы чувствовать себя в безопасности даже при условии жуткой угрозы за спиной. Просто эту угрозу я знаю.

– Тебе нужно вернуться в постель, – звучит достаточно хрипло. – Вечером приедет доктор и осмотрит тебя.

– Моя карта осталась в больнице.

– У него будет копия.

Но возвращаться в стерильную комнату я не хотела. Не хотела сидеть в заточении с собственными болезненными мыслями. Не хотела переживать за маму и за самого Арса, боясь, что отчим или Грохов обо всем узнают. Да, мне хотелось верить, что он меня сможет защитить, но иллюзий по этому поводу не питала. Кто они и кто Арс?

– Я боюсь, что это было ошибкой, – шепчу в пустоту, особо не надеясь, что он меня услышит. – Грохов тебя убьет. А потом и меня.

Но Славин слышит. Хватает меня за плечи и разворачивает, чтобы с ненавистью заглянуть в глаза.

– Ворона, ты просто непрошибаемая дура!

А после склоняется и натурально кусает за губу, чтобы через секунду провести по ней горячим языком и затопить меня волной безумия, от которого действительно сносит последнюю крышу реальности.

Я слепну и глохну, словно только что хлебнула чистого сладкого яда. Теряюсь в пространстве, слабну и хватаюсь дрожащими пальцами за единственную опору. Ту самую, которая решила утопить меня в безумии, прорвав платину спокойствия.

Сильные пальцы продолжают впиваться мои плечи, а твердые губы завоевывают мой разум, не то насилуя, не то лаская.

Но как неожиданно это началось – так же и закончилось. Арс отрывается от меня, заставляя тянуться следом за его губами, но надавливает на плечи, вынуждая оставаться на месте. Он глубоко дышит и глаза его закрыты… А я потрясенно обвожу взглядом линию его губ и не понимаю, что произошло.

– Ты говорил, что никогда… – сглатываю, не имея сил и возможности продолжить.

Я чувствую, как колотится сердце в горле. Чувствую, как кипит кровь в венах под кожей. Вижу, как бьется жилка и на его шее. Пульс зашкаливает, но Славин быстро приходит в себя, выпускает мои плечи и открывает свои глаза, в которых уже не остается никаких эмоций.

Он не отвечает. Он вообще никак больше на меня не реагирует. Я выпускаю лацканы его кожаной куртки и отступаю на шаг.

Это просто ошибка. Нелепая какая-то. Предел эмоций

– Иди в свою постель, – говорит без тени той страсти, что секундами назад прошивала нас насквозь, как лучи рентгена. – Ужин я принесу, когда доставят.

Меня подмывало спросить, что это было, но я на сто процентов была уверена, что монстр проигнорирует вопрос, продолжая насмешливо выгибать свои выразительные брови.

– На счет вечера, – с трудом выговариваю я. – Вся моя одежда дома. Мне не в чем…

Глава 4

Несколько дней пролетели незаметно. Если первые я была растеряна и напугана, то последующие проходили в относительном спокойствии. Синяк под глазом почти сошел на нет, оставив лишь небольшое желтоватое пятно. Как оказалось, на мне довольно быстро все заживает, а вкупе с мазью от синяков и ушибов, привезенную мне Арсом, всё сходит за считанные часы.

Сам же монстр в доме появлялся только к вечеру. Он неизменно присутствует на моем ужине и смотрит новости, пока я поглощаю ресторанные шедевры. Не скажу, что ощущаю себя в такие моменты дискомфортно, но однозначно ещё не привыкла.

В остальном же, мы пересекаемся редко. Даже в пределах дома. Но я чувствую себя в безопасности, зная, что нас разделяет лишь две двери и коридор.

Жанна звонит мне каждый день. Она ничего не знает про сотрясение, и я не спешу делится с ней новостями о моём «переезде». На предложение о встрече я так же отвечаю отказом, поскольку сильно занята «помощью маме». Врать подруге я не люблю, но вынуждена. Арс говорит, что за ней могут проследить люди Сомова или, ещё хуже, Грохова, тогда все эти прятки коту под хвост.

Мне даже маме звонить не рекомендовано. Монстр говорит, чтобы я утешалась сообщениями от неё, и я даже понимаю причину его черствости по отношению к ней. Она его не любит. Вернее даже, возненавидела с того момента, как мы перестали поддерживать с ним связь. У неё для этого свои причины. Думаю, на её месте я испытывала бы те же чувства.

Сегодня мне скучно. Кажется, за эти пару дней я отлежала себе все бока и пересмотрела все последние новинки в кино. Во дворе сидеть мне тоже надоело, но я всё равно выбираюсь из постели и спускаюсь вниз. Щелкая кнопкой выключателя на чайнике и, достаю прозрачную кружку, чтобы бросить в неё один из пакетиков понравившегося напитка.

Аромат малины мгновенно наполняет легкие, когда в чашку попадает кипяток. Я, не раздумывая беру чай и плетусь на крыльцо, где замираю на входе глядя на расслабленного монстра, неспешно тянущего дым из сигареты. Он был только после душа. Мокрые волосы и белый махровый халат, открывший мне мощные ноги без единого сантиметра свободной от татуировок кожи, были тому прямым доказательством.

– Доброе утро, – Арс выдыхает клубы белого дыма и переводит на меня взгляд.

Я завороженно наблюдаю, как извивается облачко и исчезает под крышей веранды.

– А почему ты дома? – спрашиваю без задней мысли. Взгляд привлекает хмурая туча, ползущая в нашу сторону, и я понимаю, что этот день солнечным точно не будет. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

– У меня выходной, – подтверждает мои подозрения парень и снова затягивается.

Мне этот запах уже не кажется таким противным, но я всё равно стараюсь держаться от него подальше.

– Сегодня мы поедем по магазинам. Нужно подтверждать легенду.

Поняла, что речь идет о подготовке к свадьбе.

Пожимаю плечами, демонстрируя свое отношение.

– Если нужно, то я не против. Только давай недолго, хорошо?

Монстр поднимает голову и обжигает острым вниманием, от которого тут же хочется скрыться в глубине дома. Вот только это его дом. Мне и внутри негде прятаться.

– Зависит от того, что ты выберешь, Ворона.

Я невесело усмехаюсь. Его взгляд, очевидно, намекает, что простым «Всё, вон то белое. Мерить не буду, пошли» я не отделаюсь.

– Три примерки, – сдаюсь я. – Не больше.

Я прекрасно помню, как проводят время девушки в салонах свадебных платьев. Мне не доводилось их примерять, но я на себе узнала, что на это уходит много сил и времени. Ведь каждая старается найти то самое, единственное. Мне же это ни к чему.

Арс улыбается, глядя на меня так, словно я способна передумать и тушит окурок в пепельнице.

– Я не буду повторяться.

Чай допить не успеваю, потому что парень постоянно меня поторапливает и насмешливо улыбается, выгибая свои выразительные брови. Это мне нравилось в нем раньше. Давно. Сейчас бесит жутко, но я прикладываю немало усилий, чтобы держать себя в руках и не фыркать всякий раз, когда он выжидательно следит за моими действиями.

И да. Я намеренно медлю, не желая связываться со свадебными салонами. Раньше казалось, что я буду счастлива, примеряя первое платье. Буду целиком отдаваться процессу. А сейчас это обременительно.

Когда я оказываюсь в его машине он требует пристегнуться, хотя сам остается свободным. Делаю вид, что меня это нисколько не парит. Парит. Ещё как парит.

– Сначала позавтракаем, затем несколько свадебных салонов и ювелирный.

– Да у нас яркая культурная программа сегодня, – хмыкаю, глядя на тротуары, по которым спешат по своим делам прохожие.

Арс не сразу отвечает, выворачивая руль. После завершения маневра бросает мимолетный взгляд, который я не вижу, но прекрасно чувствую.

– Можно и так сказать.

Снова неопределенно. Меня начинает напрягать такое отношение. Хочется знать немного больше, но он не позволяет себе быть со мной достаточно откровенным. Почему? Наверное, потому что однажды я это доверие не оправдала, а теперь не заслуживаю быть кем-то более значимым, чем стороной договорных отношений.

Машина останавливается у какого-то ресторана с высокими стрельчатыми окнами. Внешняя отделка оформлена под готическое английское здание, но меня это мало интересует. Внимание привлекает другая машина, остановившаяся прямо за нашей. За рулем я вижу парня и узнаю в нем Дана. Позади него сидят ещё двое, но их лиц разглядеть не представляется возможным.

– Зачем нам охрана? Ты же со мной, – удивленно спрашиваю, поднимаясь по ступеням.

Арс отвечает лишь насмешкой. Чувствую себя глупой курицей и отвожу взгляд в сторону, увлекаясь кованным узором на перилах.

Внутри нас встречает молодой парень в униформе, он же провожает до столика у окна. Я оглядываюсь и понимаю, что мне нравится здешняя атмосфера. Очевидный контраст между стилизованным английским интерьером и современностью, бурлящей за окном, создавали забавный диссонанс, от которого немного кружилась голова.

Глава 5

Следующие два дня проходят словно в тумане. Я не отмечаю никаких событий, полностью погруженная в свои мысли и воспоминания. Произошедшее в клубе с двоюродным братом стало для меня потрясением. Вовсе не потому, что я его любила. Валера действительно был подонком, каких поискать.

В первую нашу встречу, он отличился тем, что сломал руку новенькой уборщице, когда узнал, что та прибиралась в его комнате. А после преспокойно отвесил отцу, что возместит ей вред в денежной форме. Даже сама женщина не пикнула, когда он озвучил цифру. Владимир Сомов никак не отреагировал на это. Более того рассмеялся и заявил отцу, что главное – это умение сыновей улаживать конфликты.

И если его поведением в первую встречу я была обескуражена, то впоследствии он меня пугал попыткой наладить контакт. Виделись мы редко и только на званых ужинах, но мне с головой хватало его внимания. Особенно, когда мы оставались наедине и он опускал недвусмысленные шуточки. Однажды даже зажал в коридоре с явным сексуальным подтекстом, но мама его прервала. С той поры я старалась всегда держаться кого-то, чтобы не испытать этот ужас снова.

Брат к счастью, а может и к сожалению, не умер. По новостям сообщалось о перестрелке и ранении сына местного депутата в ногу. А также о возбуждении уголовного дела. Причем, новость эту я увидела за ужином, когда Арс, как обычно включил телевизор, пока ждал окончания моей трапезы.

Я не задавала никаких вопросов, хоть и понимала, что стрелявший с такого расстояния просто не мог промахнуться, а значит намеренно ранил. То есть спровоцировал серьезный конфликт для Славина. Я не знаю зачем. Понимаю только, что это очень… очень большие проблемы.

Когда в комнату проникают лучи закатного солнца, на мой мобильник поступает сообщение от Жанны. Зайцеву не устраивали мои короткие и малоинформативные ответы, а брать трубку и разговаривать с ней я не решалась. Она поймет, что с моим настроением что-то не так, а это чревато её попытками вытащить меня куда-то. Рассказывать про Арса я не спешила, надеясь, что слухи не дойдут до неё раньше, чем мы оба выполним условия сделки.

«Ворона, блин, клянусь я тебя задушу при встрече!»

Улыбаюсь этой неосуществимой угрозе, и припоминаю, как Зайцева дулась, когда отец увез нас с мамой в горы, отобрав все гаджеты.

Скривилась, поняв, что снова в мыслях назвала Сомова отцом, хотя мой папа жив и находится в добром здравии.

«Ты слишком меня любишь, Зайцева. Что я опять сделала не так?»

«Это ты демона своего татуированного спроси! Невеста? Какого хрена происходит вообще?!»

Сглатываю ком, понимая, что дело – дрянь. Только собираюсь спросить откуда она знает, как дверь в мою комнату бесцеремонно открывается и на пороге возникает упомянутый с пакетом в руках. Он проходит в помещение и ставит принесенное на мою кровать.

– Иди в душ и одевайся. Через час мы должны быть на приёме.

Сам Славин стоит в черном костюме и белой рубашке без галстука. Верхние пуговицы расстёгнуты и демонстрируют жуткий череп на шее, который невольно привлекает внимание.

– Можно было раньше предупредить.

– Я говорил. Ты не слушаешь меня, Ворона, – хмыкает он, оглядывает почему-то с ног до головы и делает совершенно неожиданное заявление. – Черт, тебе пойдут откровенные платья.

В любой другой ситуации, я бы не обратила на его слова никакого внимания, но сейчас с подозрением смотрю на парня, после хватаю с края постели пакет и заглядывая внутрь, готовясь увидеть там как минимум корсет, стринги и чулки.

Его смешок заставил напрячься, но я все равно выудила черную ткань и осмотрела. Короткое коктейльное платье, не предполагало ношение нижнего белья. Это я поняла, как только увидела вырезы на боках по всей длине платья.

– Я это не одену! – бросаю на скалящегося монстра взгляд.

– А я не спрашиваю, милая, – спокойно отвечает он. – Соответствуй или катись к Грохову.

Я едва зубами не скрежещу от злости. Мне не нравится обращение. Не нравится, что он диктует правила, но я вынуждена согласиться и он об этом прекрасно знает.

– Я не буду это надевать, – сжимаю губы и прямо смотрю в его наглые стальные глаза.

Он секунду или две смотрит в ответ. Уже без тени улыбки на красивом лице, сует руки в карманы брюк и кивает:

– Ладно. Ты знаешь где выход.

Он разворачивается и выходит из комнаты, оставляя потрясенную меня смотреть на то, как медленно закрывается за ним дверь.

– Он меня выгнал? – произношу вслух вопрос, словно здесь есть к кому обратиться.

Но ответа не звучит, а потому я в полной мере представив, как выхожу за ворота и шагаю в неизвестном направлении без защиты и средств к существованию, вскакиваю с постели и несусь в коридор, чтобы громко крикнуть:

– Я согласна!

И потрясенно замереть, увидев оперившегося Славина о стену у моей комнаты.

– Я не сомневался в тебе, Ворона, – скалится монстр. – В душ и на выход.

Мне в какой-то мере стыдно за свою глупость и предсказуемость, поэтому я вновь поджимаю губы и возвращаюсь в комнату, где следую его приказу – отправляюсь в душ.

Стараюсь не думать о том, что происходит и о том, что монстр все чаще улыбается так, словно я ему снова интересна. Возможно не больше, чем объект мести, но… Он улыбается. Он не делает мину кирпичом, как при каждой нашей встрече и не провожает колючим взглядом, от которого я ещё долгое время не могу избавиться.

Выбираюсь из-под горячих струй воды, обтираюсь полотенцем и иду в комнату, чтобы высушить волосы и одеться. Платье так и осталось лежать на постели, и пока я занималась сушкой и укладкой, придирчиво разглядываю короткую черную тряпку.

На коробке узнаваемый дизайнерский логотип. Я понимаю, что эта вещь достаточно дорогая, но все равно мне кажется, что я буду выглядеть в ней дешевкой. Но также понимаю, что ничего не могу сделать.

Отложив фен в сторону, беру дизайнерский «шидэвр» и стаскиваю с себя полотенце, обернувшись к зеркалу. Взгляд цепляется за бедро, и я чуть отворачиваюсь, чтобы не видеть увечий в отражении. Только расправляю ткань, как сердце ухает вниз от потрясенного голоса монстра:

Глава 6

Арс привозит меня в ещё один клуб. Только этот куда престижней, судя по его клиентам. Разодетые в дорогие платья девушки, пафосное оформление зала и официантки, незаметно скользящие между столиков. На сцене выступает группа. Солистка притягивает к себе взгляд не столько сценическим образом, сколько приятным голосом.

– Нам сюда, – указывает ладонью Славин на нужный столик, за которым уже сидят двое мужчин. – Не волнуйся, веди себя естественно.

От второй части фразы, хочется взвыть, потому что я сразу соображаю, что будет непросто. Что это очередное выступление Арса на публику. Хотя чего ещё я могу ожидать от сделки?

От последней мысли становится неуютно. Словно мало мне отсутствия нижнего белья.

Арс пожимает своим знакомым руки, но не позволяет им прикоснуться ко мне. Отодвигает для меня стул и устраивается рядом, взяв мою ладонь. Пока они беседуют «о погоде» он поглаживает мои пальцы, заставляя терять нить разговора.

Я без особого интереса разглядываю его собеседников, отмечая, что они оба лет на десять старше монстра. Выглядят очень серьезно, выражения лиц такие хмурые и не очень довольные. А ещё мне не особо нравится тон беседы, и я все силюсь понять, о чем разговор.

– Я предупреждал, Сергей, что всё пойдет иначе, если не послушаешь, – спокойно сообщает Славин, глядя на мужчину, сжимающего губы. – Остальное вопрос времени, и у тебя ещё есть запас, чтобы изменить свое решение.

Второй мужчина с необычным малиновым галстуком вдруг бьет кулаком по столу и рычит:

– Ты, сопляк, изначально не собирался выполнять условия сделки! Мы о тебе теперь наслышаны!

В этот момент я понимаю, что стала свидетелем слива очередного проекта монстра. Поворачиваюсь и пристально рассматриваю его профиль, словно пытаясь найти на его лице беспокойство, сожаление или ещё что-то. Но на его губах играет лишь сардоническая улыбка, которая неприятно искажает черты его лица.

– Глупо было соваться, Роман. Глупо и недальновидно. Я предупреждал, что ваши шашни с Такьяловой боком вылезут. Вылезли. Сделка автоматически сливается, потому что из-за ваших похождений портить отношения со своими ребятами я не собираюсь.

Мужчина, сжимавший губы, вдруг начинает смеяться. Да так, что многие посетители оборачиваются. Он хлопает ладонью по столу, а после, успокоившись, берет со стола бокал с алкоголем и делает большой глоток. Морщится и ставит на место, взглянув на наши руки.

– Надо полагать, это дочь Сомова?

Монстр расслаблено склоняет голову, заинтересованно ожидая продолжения. Я никак не реагирую на вопрос, чувствуя себя в полной безопасности.

– Значит решил по-крупному играть? – Арс снова не отвечает, издевательски улыбаясь. – Ладно. Когда станешь частью этого прогнившего общества, дай знать. Я помогу разобраться с Зубовым.

Припоминаю, что Славин уже называл эту фамилию. Но она не кажется мне знакомой, я вообще понятия не имею, о ком идет речь.

– Зубов мой, – равнодушно выдает монстр. – Когда время придет, максимум, что я вам позволю – это допинать и сжечь его труп.

От этих слов я вздрагиваю всем телом и перевожу все свое внимание на парня. Он это серьезно? Арс на меня никак не реагирует, продолжая поглаживать мои пальцы.

Мужчина с малиновым галстуков, вдруг вскакивает и упирается руками в столешницу, глядя на монстра глазами полными бешенства.

– Ты, сучонок, за наш счет выбился в люди, и ещё позволяешь себе ставить нас перед фактом?! Я тебя на лоскуты порву.

– Осади, папаша, – хмыкает парень и выпускает мою руку. Чуть склоняется вперед и выдает резкое: – За ваш счет я только в мрази выбился. Чего ты от мрази хочешь? Я тебе уже сказал, как будет. Могу место рядом с могилкой Зубова забронировать.

И мужчины проглатывают это. Оба.

Славин усмехается, берет меня за руку и под их пристальными взглядами тянет из-за стола на танцевальную площадку. Я не очень понимаю зачем это нужно, но позволяю ему прижать меня к себе и скользнуть руками по вырезам платья.

Плавная мягкая музыка и нежный голос солистки утягивают в танец. Руки парня все время касаются, и я словно плавлюсь от ощущений. Особенно в момент, когда он скользит ладонью по моему плечу к шее и притягивает к себе, чтобы прошептать на ухо:

– Увлеклась, Ворона?

Отодвигаюсь и смотрю в его стремительно темнеющие глаза. Не улыбаюсь, потому что совершенно не чувствую веселья, и не отвечаю на поставленный вопрос, потому что не знаю, какого ответа он от меня ждет.

Продолжаю растворяться в музыке и ощущениях, что накрывают мягкими волнами. Позволяя горячим пальцами скользить по линии подбородка и не отвожу взгляда от голодной бездны, что смотрит на меня глазами парня.

Через несколько минут, мы покидаем клуб и пока мы идем к выходу, я перевариваю услышанное, но не особо понимаю, что именно произошло.

Оказавшись в машине, я не задаю вопросов. Просто разглядываю огни вечернего города и тихо напеваю слова песни, звучавшей из динамиков.

– Меня не покидает чувство, что ты что-то задумала, – вдруг проговаривает он.

Я только улыбаюсь загадочно в ответ и пожимаю плечами.

– Тебе кажется.

Он вздыхает, но молчит. Молчит даже когда мы оказываемся в доме. Я отправляюсь в свою комнату и очень надеюсь, что не придет сегодня ко мне, чтобы продолжить разговор. Меня пугает перспектива быть с ним откровенной. Я до ужаса боюсь того, что в итоге может вылезти на поверхность.

«За ваш счет я только в мрази выбился. Чего ты от мрази хочешь?»

– Скам, – прокатываю слово на языке, кажется осознавая всю его суть.

Нашей сделке тоже сбыться не суждено. Он с самого начала не собирался доводить её до конца.

Можно ещё долго играть в слепого котенка, находится в полном неведении и жмурится, пытаясь избежать проблем. Где я окажусь в итоге, когда все закончится? Хочется верить своим чувствам, что я в безопасности, но разум подозревает неладное. Словно вокруг с каждым часом все сильнее сжимаются стены, и уютная спальня все больше походит на золотую клетку.