Идеальный контракт для подонка

Пролог

Все авторские права на книгу защищены Законом Российской Федерации от
09.07.2023г N 5351-1(ред. от 20.07.2004) «Об авторском праве и смежных
правах». Любое использование авторского контента, включая отдельные
фрагменты на иных ресурсах без согласия автора, запрещено.

Я никогда не чувствовала себя более унизительно, чем в этот миг. Стояла на коленях перед парнем и в тысячный раз просила прощения! Конечно, знай я тогда, что он из себя представляет, вряд ли даже словом обмолвилась бы, но сейчас… Сейчас всё совершенно иначе.

— Вы же понимаете, что для моего отца это просто нереальная сумма? У него нет таких денег, — просипела я, сжимая пальцы. Старые шрамы на них ныли от засасывающей бездны в груди. — Он отдаст бизнес, мы перепишем квартиру в центре города, продадим машины, возьмём займы…

— Этого всё равно не хватит, Марина, — улыбнулся кредитор, прожигая меня своим взором. — Он предлагал мне старшую дочь на откуп. Красавицу, умницу…

Я стиснула зубы и попыталась проглотить ком, застрявший в горле, стараясь не представлять, как больно будет Кате, когда она узнает об этом.

— Но даже девственная шлюха не стоит таких денег. Даже если вы все три… — он бросил на меня красноречивый взгляд и взболтнул лёд в стакане с явно крепким напитком, отчего холодные кубики звякнули о стекло, — сдадитесь мне в сексуальное рабство на всю оставшуюся жизнь.

Мне стало плохо. Нет, он ясно дал понять, что ему не нужны секс-куклы, но и выхода никакого не предлагал. Слишком большая сумма, чтобы прощать. Слишком большая, чтобы позволить нам самим найти выход. Отец связался с плохими людьми, это очень хорошо чувствовалось в поведении парня, разыгрывающего шахматную партию. И в его друге, который смотрел на меня с такой же насмешкой и абсолютным безучастием.

— Так зачем ты пришла, Марина, зная, что расплачиваться твоему отцу со мной нечем? — Он протянул руку к шахматным фигурам и сделал первый ход знаменитыми «Е-два — Е-четыре». Прошлую партию он проиграл как полный профан.

— Просить не убивать отца, — едва слышно произнесла я, опустив взгляд.

Тот рассмеялся в ответ. Рассмеялся зло и неприятно, отчего я покрылась мурашками. Ведь этот смех не сулил ничего хорошего.

— Он продал каждую из своих дочерей, Марина. Продал тебя и твоих сестёр, как обесцененные вещи.

Я зажмурилась, сдерживая слёзы, пытающиеся пробиться через стену отчуждения. Он был прав. Отец пытался откупиться нами за свой карточный долг, но… Я прекрасно знала: если отца убьют, следующими станем мы с девочками. Так какой смысл во всём? Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, чем всё закончится, если папа умрёт. Может, со смерти мамы он и стал козлом, но… Я знаю, ему нет оправданий. И даже такое горе не очистит его передо мной и девочками. Но я верила, что всё можно изменить. Ему просто нужно очнуться. Понять, что со дня, когда в его жизни не стало главной женщины, прошло много времени и нужно возвращаться.

Да, больно. Да, принимать действительность тяжело, но нам, его дочерям, это сейчас необходимо. Он топит себя и утягивает нас следом. Я не уверена, что смогу и дальше тащить старую дырявую бригантину под названием «семья».

В комнату вошёл какой-то мужчина в чёрном костюме. Он передал заимодавцу отца папку, в которую тот немедленно заглянул и увлёкся чтением. Я же продолжила попытки как-то смягчить его.

— Ваши люди избили и довели папу до сердечного приступа, — проговорила, почти задыхаясь от разрывающей изнутри боли. — Если он умрёт, ваша расписка станет ничтожной.

— Если он сдохнет, долг перейдёт по наследству. Думаю, никто из вас не посмеет отказаться, — подтвердил он мои предположения о своих намерениях в отношении нас. — Поэтому в ваших же интересах решить эту проблему как можно скорее. — Кредитор посмотрел на доску, снова сдвинул пешку. — Он говорил, ты окончила курсы секретаря руководителя?

Я не отрывала взгляда от шахматной доски, а потому прекрасно видела положение фигур на ней. Они разыгрывали дебют, но практически сразу перешли в эндшпиль.

Я не хотела думать о вопросах, которые он задаёт. Они звучали безразлично и не вызывали подозрений, поэтому воспринимались пустой болтовнёй.

— Да, — ответила, следя за ходами и привычно просчитывая варианты. Просто на автомате, так сознание пыталось отвлечь от безысходности и отчаяния, что накрывали с головой.

— Играешь? — неожиданно спросил он, отложив бумаги в сторону. — Подойди.

Я не хотела. Вообще не хотела к нему приближаться, потому что прекрасно помнила, как действует на меня его близость. И тем ужаснее себя чувствовала, зная, что он может в любую секунду растоптать мою семью. Ему ведь это ничего не стоит. А вот проигрыш отца принёс ему солидные деньги.

— Подойди, — повторил он уже жёстче, и я поднялась с колен.

Приблизившись, замерла в паре шагов и коротко взглянула на соперника, что играл чёрными фигурами.

— Выиграй за меня партию, — усмехнулся кредитор и снова взболтнул лёд в стакане с янтарным напитком.

Сейчас я поняла, что это был виски. Пахло именно им.

Вновь взглянула на доску, на две чёрные и две белые фигуры. Пешечный эндшпиль. Позиция кажется проигрышной, но на самом деле просто не самая выгодная: есть неплохой шанс на ничью и небольшой — на победу.

Глава 1

Восемь лет спустя

Я люблю босса. Люблю до тошнотворной горечи в глотке. До изжоги, до непрошеных слёз обиды и разочарования и до самого дна собственной ненависти. Люблю и ненавижу! Настолько ненавижу, что в некоторые моменты готова удавить его собственными руками! Настолько люблю, что не могу себе позволить даже взглянуть на него косо, когда особо сильно хочется придушить.

Только улыбка. Белозубая, профессиональная. Такая, от которой у мужиков вокруг дар речи пропадает.

— Ты перенесла встречу с Койчовским на завтра?

— Да.

Чёрный костюм идеально сидит на его спортивной фигуре. Не зря, гад, трижды в неделю в спортзале гантели тягает, пока меня на беговой дорожке мучают.

Завязываю галстук стального цвета и едва удерживаю порыв, чтобы не затянуть удавку на крепкой шее. Всего одно движение, которое мечтаю сделать уже долгих восемь лет.

— Сегодня на совещании Карпов должен озвучить результаты исследований от аналитиков по... — Он нахмурился, пытаясь вспомнить название компании, которую собирается выкупать.

— По «Метком», — напоминаю я с улыбкой, крепя зажим на самое идеальное в мире орудие убийства собственного босса.

— Да. После совещания возьми у него копию данных, чтобы позже я более подробно изучил вопрос.

— Будет сделано, Сергей Андреевич.

Я отхожу на шаг и придирчиво рассматриваю шефа в костюме. Как всегда — идеально.

Подхватываю с комода планшет со сводкой новостей и протягиваю ему, после чего разворачиваюсь и беру прямой курс на кухню, где уже попивает кофе жгучая брюнетка с идеальными формами и бессовестно красивым лицом.

Вежливо улыбаюсь ей, достаю из клатча смартфон и открываю приложение, через которое вызываю такси.

— Машина через десять минут, — киваю ей, снова засовывая руку в сумочку, чтобы вынуть оттуда несколько крупных купюр.

Красотка усмехается, беря деньги. Довольный вид говорит о том, что она очень хорошо провела эту ночь. Они все такие удовлетворённые от него уходят. Три раза в неделю.

Кофе в белую чашку, кусочек сахара и порцию дозированных сливок из холодильника. Всё без эмоций, что привычно обжигают лёгкие.

Я давно поняла: сколько ни гневайся — ничего не изменится. Он любит, чтобы его женщины были идеальны. Заниматься их подбором доверяет только мне, как самому близкому человеку в своём окружении. И я терплю всё это вовсе не потому, что мазохистка, а потому, что восемь лет назад я заключила с этим подонком договор, который связывает меня по рукам и ногам.

Что мне остаётся делать? Правильно. Молча беситься, испытывая все прелести неразделённой любви, дурацкой ревности и лютой ненависти. Привычное чувство, от которого на какое-то время меняется голос, вырываясь наружу со странной хрипотцой.

Эти чувства как порочный круг. Мой промёрзший до основания ад.

— Марина, ты заказала мне костюм на завтрашний приём?

— Да, Сергей Андреевич. — Я с улыбкой ставлю чашку на стол перед ним. — Завтра в обед его доставят в офис с курьером.

Он поднимает на меня глаза цвета стали, в которых не отражается удивления.

— Ты всегда сама забираешь.

Не вопрос. Констатация факта. И именно это бесит больше всего, потому что я прекрасно знаю, что он не спрашивает, не пытается понять, почему я вдруг изменила собственным правилам, а приказывает.

— Завтра у меня назначена встреча на это время, к сожалению, я не успею, — отвечаю всё с той же мягкой улыбкой. — Доставку примет Анжела, она же позаботится о её сохранности.

Прищуривается на миг, но всё же кивает.

Брюнетка, что провела с ним ночь, неожиданно для нас обоих смеётся, отставляя чашку с кофе.

— Боже, так часто здесь бываю, и каждый раз мне кажется, что вы муж и жена, которые, однако, сохраняют только договорные отношения.

Я снова улыбаюсь, на этот раз уже ей:

— Вас, Карина, ожидает такси.

Шеф молча пьёт. Красотка только усмехается, переводя взгляд с меня на него, но, видя, что наниматель её не останавливает, покладисто встаёт, встряхивает волосами и идёт к выходу, красиво качая бёдрами.

Когда дверь за ней захлопывается, босс лениво выносит очередной приговор:

— Чтобы больше её здесь не было.

Руки просто чешутся дотянуться до идеально завязанного галстука и сделать наконец уже то, о чём так мечтается! Это же замену искать, перебирать варианты, договариваться, инструктировать!

— Поняла, — послушно произношу я, внося имя Карины в чёрный список, заведённый восемь лет назад и кочующий из смартфона в смартфон.

К слову, тот уже был переполнен, но я не решалась очистить, боясь, что забуду о том, сколько мне пришлось пережить под насмешливым взглядом каждой из них. Жаль только, ещё пары имён тут нет. Любимицы вне всякой конкуренции. Они приходят по пятницам, вызывая у меня непреодолимое желание взять билет на край света и, не сказав ни слова, исчезнуть из жизни Поклонского.

Глава 2

— Не смотри на меня так, я не думала, что подобное может произойти. — Анжела поджала губы и в очередной раз начала набирать номер телефона химчистки.

Вот только мы обе знали, что это бесполезная затея, потому что рубашку из египетского хлопка так быстро и без последствий почистить не смогут.

— Скажи мне одно: почему ты умудрилась сдать запасные вещи в химчистку только сегодня?

Я вздохнула, беря себя в руки, схватила со стола клатч и обернулась, когда Анжела положила трубку.

— Я забыла.

Забыла… Он же мне мозг чайной ложечкой съест.

Хотелось взвыть, ибо мои натруженные ноги, уже давно покорившие высоту классических шпилек, сейчас ныли от усталости.

— Принеси ему ещё кофе с лимоном и скажи, что я вернусь через пятнадцать минут. И Карпову передай, что ему к двенадцати нужно зайти в отдел маркетинга, иначе они его с потрохами сожрут.

Анжела поморщилась, во всех красках представив, что и как ей скажет Поклонский, но выбора-то особо не было. Мне тоже перепадёт, когда я принесу ему новую рубашку. Потому что поход займёт далеко не четверть часа, как хотелось бы. Машина-то возле его дома стоит, а водителя брать сейчас себе дороже.

Выдохнула и полетела решать внезапную проблему. Отвыкла я как-то от подобных марафонов. Обычно всё просчитано намного дней вперёд и не требует лишних энергетических затрат. Конечно, форс-мажоры случаются, но сегодня с ними явный перебор.

Выйдя из здания, я помчалась ловить такси, которое, к слову, как сквозь землю провалилось. В сторону общественного транспорта я даже не смотрела, в итоге машину пришлось заказывать и ждать, нервно оглядываясь по сторонам. Хорошо, что в современном мире можно практически любые проблемы решить с помощью гаджетов, иначе вечером от Поклонского мне бы пришёл капец. Что, кстати, всё ещё грозит, если день и дальше будет катиться квадратным приветом коту под хвост.

Такси приехало минут через пять. На дорогу ушло ещё пятнадцать. До бутика, в котором я покупала боссу рубашки, можно было добраться и быстрее, но большой город и час пик. Плюс время на выбор в салоне, хотя я едва ли не с манекена рубашку сорвала, потому что подходящий размер был только на нём и на складе. В итоге обратно я неслась как угорелая. Не знаю, как уцелели шпильки на давно разношенных туфлях, но вот ноги… Даром что бегаю по утрам уже лет десять. Боль адская!

— О, ты быстро! — удивлённо встретила меня Анжела.

— Ху-у-у, — выдохнула я, не имея сил хоть что-то сказать.

Одышкой я не страдала, но ноги подкашивались от боли, а волосы наверняка растрёпаны. Быстро подошла к зеркалу, стараясь унять дыхание, и привела себя в порядок.

А ведь вечером ещё и тренировка. На кой она мне с таким ритмом работы? Наобоот калориями приходится восполнять, чтобы в весе ничего не терялось.

«Мне кажется, ты начала поправляться».

Когда кажется, креститься надо! Не могла я располнеть. Никак не могла. У меня каждый день взвешивание, чтобы, не дай бог, лишние полкило не отложились или не растаяли.

Выдыхай, Вавилова. Нечего сейчас закипать, а то нарвёшься.

Когда заходила в кабинет шефа, выглядела приличнее некуда. Правда, встретили меня эпичной фразой:

— Я сам на ней женюсь, если этого не сделаешь ты.

Карпов так улыбался, что захотелось треснуть его пакетом по голове.

— Если она согласится, то я не против. — Босс бросил на меня равнодушный взгляд и встал из кресла.

Когда я подошла и поставила пакет на стол, он без вопросов принялся расстёгивать рубашку с пятном от кофе.

Отвернулась, наткнувшись на улыбку Никиты, и несколько секунд внимательно слушала, как хрустит бумажный пакет и шуршит выглаженная ткань новой рубашки.

— Думаешь, откажет? — не унимался Карпов. — Мне кажется, она из тех, кто в первую очередь оценивает шансы. И поверь, в данном случае ты проигрываешь.

— Мне всё равно, — ответил шеф за моей спиной.

Я затылком ощутила его пробирающий до костей взгляд,, но даже не вздрогнула.

— Ты многое теряешь, — хмыкнул Карпов.

— Я здраво оцениваю потери. Это не тот случай.

— Посмотрим, как ты запоёшь потом.

— Всё.

Я тут же повернулась к Поклонскому, перехватив галстук на уже застёгнутой рубашке.

— Мне казалось, что тебе не нужно повторять дважды.

Он говорил это, глядя в моё лицо, отчего я всё же вздрогнула, хотя знала, что фраза предназначена Никите.

— Это тот вопрос, на который ты и пятьдесят раз ответить можешь, Серёг.

Босс не поморщился от такой фамильярности только из-за того, что к нему обращался лучший друг. От другого не потерпел бы.

— И я повторяю: если она согласится, то я не против.

— Это была бы самая удачная сделка, да?

Завязав галстук, я поправила воротник рубашки и отступила на шаг, придирчиво разглядывая внешний вид Поклонского.

Глава 3

Доктор приехал только через час, когда температура шефа немного снизилась и он перестал хвататься за меня всякий раз, когда я пыталась выбраться из его горячих объятий.

Когда его разбудил врач, Поклонский немедленно выставил меня за дверь. Хотел отправить домой, но мы оба знали, что не получив нужных рекомендаций от специалиста, за порог я не сделаю ни шагу, в чём он неоднократно убеждался. Потому что мне прекрасно известно, как он соблюдает режим. Никак. Будь его воля, уже завтра вышел бы на работу.

Сделала себе чашку кофе и села за стол, разглядывая плавную линию кухонного гарнитура. Разглядывала и не видела, потому что…

Проклятье, я не могу не думать о том, что произошло! Весь день странный настолько, что голова кругом. И это его «не уходи» будто звенело в голове умоляющим эхом.

Сделала глоток обжигающего терпкого напитка и прислонилась к прохладной стене.

Я солгу себе, если скажу, что у меня не проскакивали мысли о том, что Поклонский ко мне неравнодушен. Но я слишком хорошо его знала, чтобы поверить в это. Скорее уж, он настолько привык к моему присутствию, что попросту считал собственностью. Неотъемлемой частью своего комфорта. Отсюда странный вопрос про Карпова. Отсюда же просьба не уходить.Уверена, что уже через несколько минут в его глазах и намёка не будет на иное ко мне отношение. Как тогда, когда он перебрал на встрече выпускников.

Я прикрыла глаза, стараясь подавить воспоминание, всё ещё сдавливающее грудь тянущим неприятным ощущением. Сколько можно повторять, Вавилова? Ненависть — это самый лучший способ избавиться от чувств.

Я глубоко вдохнула и бросила взгляд на дверь, за которой находился объект всех моих проблем. Интересно, а если я внезапно исчезну, у него хоть один мускул на лице дрогнет? Вспомнит ли Поклонаский обо мне на следующий день, когда утром я не войду в его квартиру, открыв дверь собственным ключом? Когда не подберу рубашку и не завяжу галстук, привычно улыбнувшись?

Наверное, нет. Кто я такая? Просто помощница, которой можно найти замену. Ведь «незаменимых не бывает, Марина».

Док вышел минут через двадцать после беседы. Посмотрел на меня с упрёком и неожиданно обвинил:

— Всё было бы гораздо лучше, будь он не настолько истощён морально.

Сердце грохнулось в пятки. Я резко подскочила к врачу и посмотрела в голубые добрые глаза.

— Что случилось?

— Он устал, Мариночка. Устал и подхватил простуду.

Я удивлённо уставилась на него. Такие слова про босса я слышала впервые.

— Необходим отдых, правильное питание… — Врач взглянул на меня и строго добавил: — Никакой работы! Я найду хорошую массажистку и выпишу пару препаратов от мигрени. Внимательно следите за соблюдением режима. Если он запустит это сейчас, потом станет только хуже.

— У него срыв? — сделала я неожиданный вывод.

Просто по себе помню, что это такое. Когда постоянно находишься в стрессовой ситуации, организм рано или поздно всё равно сдаёт.

— Он у него давно, милочка. Кому, как не вам, должно быть известно, что Сергей Андреевич не любит выставлять чувства напоказ.

Я внимательно выслушала все рекомендации и проводила доктора до двери. Когда вернулась в спальню, увидела, что босс лежит и просто разглядывает потолок.

— Вам что-нибудь нужно?

Стальные глаза нашли моё лицо. Поклонский сглотнул, будто затруднялся ответить, но в итоге всё же выдал просьбу:

— Сделай чай, пожалуйста.

Я кивнула и удалилась на кухню, а когда вернулась с чашкой, услышала твёрдое:

— Поезжай домой. Завтра утром привезёшь мне из офиса отчёт Карпова, я так и не взглянул на него сегодня. И позвони Анисимову, пусть приедет ко мне в назначенное время. Сама же будешь свободна после обеда.

Я поставила чашку с чаем на стол и выгнула бровь, глядя на этого трудоголика. Так и подмывало спросить: «А работу на дом вам не завернуть?» Но, соблюдая субординацию, решила промолчать.

— У вас режим, Сергей Андреевич.

Он посмотрел на меня со всей мощью своего убийственного взгляда «Да как ты посмел, холоп?!», но сейчас не тот случай, когда я буду трястись. В этом вопросе мы никогда не придём к компромиссу.

— Я накладываю запреты на все ваши просьбы и требования, касающиеся работы. У вас четырнадцать заместителей, как-нибудь справятся, пока вы будете соблюдать предписанный режим.

— Марина! — едва не рявкнул Поклонский. — «Как-нибудь» меня не устраивает.

— Вы знаете, что на меня это не подействует, Сергей Андреевич, — почти кровожадно улыбнулась я. В таких делах я просто режимный кошмар всех трудоголиков.

Мы, наверное, с минуту сверлили друг друга взглядами, пока шеф неожиданно для меня просто взял и не… рассмеялся. Это было как дождь в пустыне. Как луч солнца среди ночи. Как битой по голове в кругу телохранителей!

Восемь лет… За восемь грёбаных лет я ни разу не слышала его смеха. Не видела запрокинутой головы и широкой белозубой улыбки.

Растерянное сердце застучало в груди с утроенной силой, желая, наверное, разорваться, как камикадзе у цели, пока я во все глаза разглядывала Поклонского, даже не пытаясь понять, что его так развеселило.

Глава 4

Честно говоря, я не помню, в какой момент нашла его красивым. И нет, я сейчас не о внешности. Мне кажется, что чтобы полюбить человека, нужно признать его внутреннюю красоту. Может, и не со всеми так происходит, конечно, и во всём виновата любовь, что словно дрянная девчонка со жвачкой во рту и розовой битой в руках подкрадывается сзади и бьёт наотмашь по голове. Но в моём случае я точно разглядела это.

Любовь к порядку — пунктик, на котором он повёрнут. Делит мир на чёрное и белое, бизнес на прибыльный и нет, а женщин — на сотрудниц и любовниц. Если опустить все предрассудки, то видишь удобство в таком образе жизни, а если присмотреться повнимательнее, то можно разглядеть травму, которая подтолкнула его к подобному выбору.

Нет, я не знаю причин, по которым он стал именно таким, но вижу, что и сам себя он тоже делит на плохого человека и хорошего бизнесмена. Возможно, это якорь, который позволяет ему держаться на плаву?

Ещё в школе я узнала о том, что такое беспорядок в масштабах вселенной. Мне тогда не очень понравилось высказывание учителя, утверждавшего, что это всего лишь отсутствие порядка. Но если прислушаться к мнению некоторых учёных, то можно найти обратное утверждение о том, что порядок во вселенной рождён из хаоса, и эта теория всегда и во всём применима к людям. Другими словами, всё, что делает Поклонский — лишние телодвижения. Как бы сильно ни разрушалась его жизнь, тот хаос, что нас окружает, стремится к порядку всегда. Так что все эти потуги выстроить систему — лишь видимость, которая приносит ему надежду, но не делает лучше на самом деле.

Хотя, я не спорю, иногда перфекционизм прекрасен. В мозаичной плитке, например. Или в резных фигурках на шахматной доске. Или, как сейчас, когда сильные пальцы выводят аккуратные каллиграфические буквы на листе бумаги.

Может, та внутренняя красота, которая заставила меня смотреть на него иначе, и есть перфекционизм? Могла я влюбиться именно в эту его черту?

На мгновение представила себе Поклонского обычным, ничем не примечательным мужчиной. Красивым и улыбчивым, как Карпов. Спокойным, добрым и… обходительным. Аж сердце застучало раза в три быстрее.

Мечтай, Вавилова, как же. В твою сторону он не посмотрит, даже если ты перед ним тут стриптиз станцуешь. Объект женского пола, работающий в его компании, не то же самое, что женщина — особый пунктик, да. Он ведь мне сразу сказал, что не спит со своими сотрудниками.

Правда, есть редкие исключения, о которых он и сам не знает.

Я коротко поморщилась, подавив болезненное воспоминание. Взяла смартфон и смахнула уведомление о прибытии такси. Поклонский тут же подвинул ко мне лист, который я не глядя свернула и упаковала в белоснежный конверт, чтобы тут же бросить в сумочку.

— В этот раз на полмиллиона. — Поклонский отложил ручку в сторону, выдохнул и откинулся на спинку стула.

— Будет сделано, — кивнула болванчиком в ответ. — Лиза уже приехала, мне пора.

Голос прозвучал привычно ровно, глаза не бегали, а губы не дрожали. Ревность и ненависть, что обожгли грудь изнутри, медленно оседали, а горечь в глотке сходила на нет.

Я поднялась из-за обеденного стола, сделала твёрдый шаг к выходу и едва не споткнулась, когда мне вдогонку прилетело:

— Приятных выходных.

Кажется, я едва зубы не раскрошила от обжигающего ощущения, что отравой заструилось по венам. Я хотела ответить. Действительно хотела. Но промолчала, прекрасно помня, что мне осталось отрабатывать долг отца каких-то семь недель.

Я уйду. Уйду и никогда больше не вернусь туда, где так нестерпимо больно.

С девушкой столкнулась, когда выходила из подъезда. Стройная блондинка при виде меня скривилась, как от зубной боли, и окинула тем взглядом, каким рассматривают соперниц. Не в первый раз, кстати, но ни Лизе, ни Татьяне, ни Кристине, ни какой-либо другой «субботней» любовнице Поклонского не светит что-то большее, чем крепкий кофе и крупные хрустящие купюры… поутру? Нет. Эти девушки проводят с ним ночь пятницы и всю субботу.

И как бы сильно я ни крепилась последние несколько лет… я чувствую боль. Мне нравится, что он не видит во мне женщину. Но я так же сильно ненавижу это. Послушная рабочая собачка, воспитанная искать хозяину пару три раза в неделю. Влюблённая послушная собачка. Более тупой ситуации просто не могло случиться в моей жизни.

— Марина, — остановила меня Лиза. — Знаешь, я всё спросить хотела: неужели ты думаешь, что добьёшься Сережи своей рабской преданностью?

Рабской? Ну да. Наверное, именно рабской.

Я грустно хмыкнула и решила промолчать. В конце концов, она просто ночная бабочка, которой платят хорошие деньги за качественный секс, а я просто помощница, когда-то давно заключившая сделку с дьяволом. У нас обеих особые условия труда. Пусть мы и не на равных, но я думаю, что нам нечего делить. Грея его постель, она не имеет возможности узнать о его быте. Я, имея представление о его жизни, практически не знаю, каков он в постели.

Стянув сумку с плеча, я принялась искать ключ от машины. Сил, если честно, уже ни на что не оставалось, а ведь завтра ехать к детям в приют, чтобы передать закупленные сегодня игрушки, а руководству перевести деньги с личного счёта Поклонского на строительство новой игровой площадки. Да, каким бы дьяволом он ни был на работе, как бы цинично ни усмехался, когда к нему обращаются, как к спонсору, было в нём то, о чём другие и знать не знали.

Глава 5

Выходные, как и мои планы, пролетели фанерой над Парижем. Я маминым кошельком так разозлила шефа, что он и минуты свободной на выдохнуть не давал. Естественно, никакой встречи с сёстрами не состоялось. Причём Поклонский всё прекрасно помнил и понимал, но возразить мне ему было нечего.

И если вы спросите, чем же можно заниматься в выходные, чтобы загрузить помощника работой, я отвечу: всем! Абсолютно всем, начиная с перебора собственных отчётов с начала года и заканчивая основными целями компании на грядущее полугодие.

Я думала, сдохну от усталости, но стоило только начать клевать носом, как меня тут же отправляли в свободную спальню, а когда я отнекивалась, настаивая на том, что мне нужно ехать домой, меня припечатывали холодным: «Если у вас есть силы мне перечить, значит, есть силы и на оставшиеся задачи».

Боже, кто бы только знал, как я ненавижу этого гада!

Немудрено, что сегодня утром я чувствую себя уставшей. К сожалению, даже пробежку не осилила, потому что тупо не могла оторвать голову от подушки.

Но несмотря на всё это, я привела себя в порядок и, проклиная босса, который плевать хотел на Трудовой Кодекс, отправилась к нему домой, чтобы собрать его на работу.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила с улыбкой, завязывая галстук на его шее.

— Вполне. В отличие от тебя, Марина. Видно синяки под глазами, — отметил он равнодушно.

А кто, простите, в этом виноват?!

Руки дрогнули, когда узел был достаточно близок к горлу. Как же хочется его придушить, сил нет это терпеть! Выдохнула, поправила всё и, стряхнув с широких плеч несуществующую пыль, отошла в сторону, чтобы оценить внешний вид босса.

Идеально.

Соблюдая утренний ритуал, подала планшет с расписанием и отправилась наливать кофе. Единственное несоответствие состояло в том, что кухня была пуста. Поклонский приказал отменить всех девушек. Совсем. А я вспомнила, что в субботу отвозила его на какую-то встречу, о которой мне никто не рассказывал. А ещё вспомнила про кольцо.

Один плюс один равно… Поклонский сделал предложение, на которое получил согласие. Теперь статус обязывает блюсти верность.

Поморщилась, едва не расплескав кофе из чашки. Это просто моё дурацкое воображение. В конце концов, в субботу у него был неофициальный вид, и цветов он не покупал, как ни бронировал и ресторанов. Высадила его я у офисов, где мы никогда раньше не бывали.

Кто станет делать предложение руки и сердца в такой обстановке?

А всё воскресенье мы провели в пределах его квартиры. Не по телефону же, в конце концов, такие вопросы решаются. Может, он просто устал от любовниц?

А кольцо?

Я поставила чашку на стол и, прикрыв глаза, глубоко вдохнула, пытаясь перестроиться. Голова слишком забита Поклонским. Слишком острый осколок поселился внутри, чтобы не обращать внимания на боль, сравнимую с движением скальпеля хирурга, неаккуратно распарывающего грудную клетку пациента. Слишком много «слишком» для последней недели.

Поклонский вошёл на кухню, сел за стол и, глядя в планшет, принялся пить кофе, не замечая моего присутствия. Я же поймала звенящую пустоту в голове, когда выхватила взглядом твёрдую линию мужских губ.

Ты ненормальная, Вавилова! Идиотка! Как можно испытывать хоть крупицу чувств к этой чугунной статуе?

— Забронируй столик в ресторане сегодня на семь вечера, — раздалось внезапно.

— Конечно, Сергей Андреевич. Встреча официальная?

— Нет, — ответил он, не отрывая взгляда от планшета. Хлебнул жженной жидкости из своей чашки и добавил: — Ты не идёшь.

Проклятый осколок в груди рывком провернулся, отчего я почти почувствовала вкус крови на языке. Почему так больно?

— Поняла, — ответила с вежливой улыбкой.

Хорошо, что он не взглянул на меня. Думаю, в этот момент по моему лицу можно было прочитать, что вежливости там ни на йоту.

Через пятнадцать минут, когда мы уже покинули его квартиру и ехали в машине, Поклонский внезапно нахмурился, глядя на меня. Естественно, я уже держала лицо и ничего не могло выдать моего истинного внутреннего состояния.

— Что-то не так? — спросила спокойно. — Вы выглядите обеспокоенным.

Босс прищурился на миг, а потом отвернулся к окну, оставив вопрос без ответа.

Этот взгляд я ловила на себе в течение всего дня. Краткий, хмурый, странный. Будто какая-то мысль касательно меня не позволяла шефу переключиться. И это, прямо скажем, настораживало. В конце концов, мне немножко осталось до конца! Совсем чуть-чуть, и я знать забуду весь этот холдинг и его владельца!

Ближе к обеду, у архива, когда я, уже набегавшись по всему зданию, мысленно стаскивала себя проклятые туфли, меня настиг Карпов. Схватил под ручку и, не обращая внимания на мой тоскливый взгляд, брошенный на заветную дверь, повёл прочь.

— Мариша, ты должна со мной пообедать.

«Кому должна, я всем прощаю» — хотелось ответить, но кому, как не Карпову, известно, что это далеко не так.

— А может, в другой раз? — спросила с надеждой. — Я правда-правда внесу вас в расписание, Никита Михайлович.

Глава 6

Город за тонированным стеклом автомобиля кажется серым и унылым. Внутри меня царит хаос. В груди сжалось что-то ершистое, причиняя дискомфорт, а мысли лихорадочно метались от одного к другому.

Поклонский смотрел на тротуары, прохожих и проезжающие мимо нас машины. По его лицу никогда нельзя сказать, о чём он думает. Единственное, что удавалось различить, так это недовольство, которое выдавали движения, действия и, крайне редко, тон разговора.

Я не знала, стоит ли заводить этот разговор. Не знала, как быстро из задумчивого босса он превратится в распространяющего тьму монстра, который заставит бояться его одним только взглядом, вспарывающим меня, словно лягушку. Стоило ли оно того? Он всё равно не ответит.

— Сергей Андреевич, — позвала я, чувствуя, как сдавило горло. Всё моё существо явно против.

Поклонский повернулся и посмотрел мне в глаза, ожидая продолжения. Я же снова замялась. Боже, ну что он может мне ответить? Правду? Смешно.

— Вы знали мою мать?

На его лице не дрогнул ни один мускул, никак не изменился взгляд, ничего. Он продолжал сидеть в расслабленной позе, будто я вообще ничего не спрашивала. Карпов точно меня не надул?

— С чего ты это взяла?

— Вы её ненавидели? — применила ту же методику ответа вопросом на вопрос.

И в этот момент случилось то, чего я боялась. Атмосфера в салоне автомобиля начала давить, а взгляд шефа потяжелел настолько, что стало трудно вдохнуть.

— Я должен рассказывать тебе что-то о своей жизни? Или, может, ты уже займёшься своими прямыми обязанностями и начнёшь думать о работе? По-моему, в контракте написано, что ты получаешь деньги именно за это.

Я стиснула зубы и улыбнулась, понимая, что своей реакцией Поклонский только подтвердил мою догадку. Будь иначе, он бы просто не ответил.

— Да, конечно. Простите.

Отвернулась к окну и постаралась отгородится от ситуации, но… Проклятая влага застилала глаза и свербела в носу. Происходящее мне не нравилось. Очень не нравилось, но выяснять отношения с шефом сейчас всё равно что махать красной тряпкой у него перед носом.

Я понятия не имела, как буду выяснять правду. Да и нужна ли мне эта правда? У меня в голове не укладывалось, что может заставить одного человека держать возле себя дочь врага. Смотреть на неё каждый день и лелеять собственную ненависть.

Месть? Разве это месть? Да, я устаю, как лошадь. Да, у моей семьи проблемы с деньгами. Но благодаря тому, что я работаю на Поклонского, они решаемы. И где бы я была сейчас, если бы в девятнадцать продолжила работать секретарём-референтом на мелкую фирму, которая ещё при мне начала загибаться? Замужем и с ребёнком на руках? А так ли хороша подобная перспектива, учитывая вечное отсутствие денег из-за отца-игрока, который не скупится приносить нам неприятности, несмотря на больное сердце?

Тихо выдохнула, представив, как ютилась бы с ними в одной квартире. Да, Поклонский выставил себя последней сволочью в те дни. Да, ему было плевать, что я чувствую и думаю. Да, он обеспечил мне полтора года морального ада, пока я привыкала к его режиму, привычкам, замашкам. Пока училась предугадывать действия и желания. Да, за восемь лет я притёрлась настолько, что теперь вся на его волне. Да, меня будет ломать, когда я уйду. Уверена, что рука постоянно будет искать смартфон, который я выброшу к чёртовой матери. Я буду думать только о том, как он тут без меня. Всё ли успевает, справляется ли?

И да, я сломаюсь, если он женится. Разрушу собственный остов до основания, потому что восемь лет притиралась к человеку. Потому что влюбилась несмотря ни на что. Потому что моя любовь настолько прогоркла ненавистью, что я физически чувствую её на языке.

Когда мы приехали, я сообщила шефу, что буду у него в четыре утра. Он не обратил на меня внимания, но я точно знаю, что услышал. В ресторан по поводу ужина звонила уже из своей машины. Сообщили, что всё будет вовремя. И только после этого я завела мотор и поехала домой, где начала придирчиво перебирать вещи. Одно радовало: тренировку на сегодня босс отменил, чтобы осталось больше времени на отдых и сборы. За это ему спасибо, потому что энергии во мне практически нет.

Спать я легла рано, но, к своему ужасу, уснуть не получалось. Мысли постоянно возвращались к поведению Поклонского и словам Карпова. Я не знала, что с этим делать. Не понимала, какой толк от того, что я могу узнать. Что это изменит? Подозрения по поводу мамы у меня были, но я… Не хотела бы осквернять воспоминания о ней.

Уснула я глубокой ночью, в тысячный раз задавая себе вопрос «Зачем мне это?». А будильник прозвенел уже через три часа. Глаза открыла с трудом и, борясь с желанием поспать ещё пять минуточек, подорвалась в душ. Холодный. Самый быстрый и действенный способ проснуться, да. Потом — чашка кофе и повседневный макияж. Ни о какой пробежке, естественно, и речи не шло.

Через сорок минут я уже стояла в квартире шефа, складывая в чемодан вещи. Да, его сумки тоже я собираю. Да, выбор нижнего белья тоже за мной. Да, мне известно, какие марки боксеров любит босс, но надо, наверное, уточнить, что покупаю их тоже я. Марина Вавилова — не только отличная помощница, но и удобная жена, которая никогда не приревнует, чёрт бы Поклонского побрал!

Ох, как бы я хотела видеть его лицо в первый день своей свободы! Так и представляю себе эту растерянность во взгляде и рушащийся мир вокруг. И да, фантазия у меня богатая. Восемь лет мечтаний о смертоубийстве некоторых, — это всё-таки опыт!

Глава 7

Я долго думала, что надеть. Вещей для повседневной жизни я почти не взяла, всё в основном офисное, но… белый сарафан для прогулок и шорты с футболкой всё же прихватила. И вот сейчас стоял нелёгкий выбор. По сути, я всё ещё на работе, раз собираюсь выйти с Поклонским в качестве сопровождения. Но насколько уместно будет надеть строгую юбку, если сам шеф вышел в футболке и шортах?

Махнув рукой, я подхватила сарафан. Заставит переодеться — не умру. Не впервой, в конце концов.

Шеф ждал на ресепшене. Сидел на мягком диванчике, листая газету. Когда я подошла к нему, окинул равнодушным взглядом и промолчал, чему я несказанно порадовалась.

Первым делом мы отправились на набережную. Я пыталась завести хоть какой-то разговор, но эта бесчувственная глыба льда была способна отвечать только односложно, что выводило меня из себя. В итоге плюнула и, увидев киоск с мороженым, решила не отказывать своему организму в удовольствии занять рот чем-то сладким. К тому же в такую жару просто необходимо было охладиться.

И вообще, это время я была занята только тем, что внутренне попискивала от восторга. Хотелось носиться вперёд и назад, тыкая пальце, то в безумно красивые здания, то в наглую чайку, пытавшуюся стащить у кого-то пакет с сухариками, то в восторженно визжащую девочку у парапета, которой только что показали, как выглядит «Ласточкино гнездо». И мне туда захотелось, но я понимала, что босс моего энтузиазма не разделит. Взрослому мужчине разве интересно смотреть на сказочный замок, построенный для туристов на отвесной скале?

— Как думаете, Сергей Андреевич, кому в итоге уступит Павлов? —  спросила я, когда удалось успокоиться.

Поклонский улыбнулся краешками губ и прищурился, глядя на горизонт, куда закатывалось солнце.

— Мне. Не захочет подмочить репутацию. Кто Санников, и кто я?

Я искоса взглянула на него, с удивлением отмечая, что он спокойно разговаривает. Охотно. И это было открытием, потому что подобные диалоги у нас редкость.

— Судя по тому, как Павлов потел сегодня, ему трудно определиться с выбором.

Босс усмехнулся и кивнул.

— Это его трудности. Мы уедем отсюда с документами на руках, — сказал самоуверенно.

Будет забавно, если Санников утрёт ему нос. С другой стороны, шеф в таких вопросах никогда не ошибается. Если задумал что-то, то доводит до конца, даже когда случаются вот такие казусы в виде соперников.

Неожиданно возникло задание:

— Отмени все тренировки на неделе.

Я обернулась, оторвав взгляд от полоски безумно красивого заката и улыбнулась мужчине, который цепким взором рассматривал моё лицо.

— Вам нельзя, — ответила весело. — Вы сами говорили, что от спортзала вас могут отвлечь только три вещи: болезнь, работа и смерть.

— У нас завтра свободное утро. Хочу совершить пешую прогулку до водопада.

Я заинтересовано вскинула бровь и чуть отклонилась назад, держась за парапет.

— А мне с вами можно?

Поклонский усмехнулся, но кивнул. Что-то подсказывало, что он ждал этого вопроса.

Мы так нагуляли аппетит, что, вернувшись, сразу отправились в ресторан. Я чувствовала себя настолько замечательно, что даже позволила себе бокал вина в присутствии шефа. Тот, к слову, тоже был в прекрасном настроении. И это удивляло, ведь не всё сегодня шло так гладко, как хотелось бы. Но да ладно, день прекрасный, даже несмотря на то, нам предстояло как-то ютиться в одном номере.

Честно говоря, у меня возникла идея, и я собиралась воплотить её в реальность, потому что… Ну, потому что не представляла себя с Поклонским в одной постели. Это жутко неудобно. А вдруг я ночью на него ногу закину или ещё чего похуже вытворю? Мне страшно от одной только мысли, что он узнает о моих чувствах. Сколько презрения тогда будет в его взгляде?

После принятия пищи я отправилась в душ, а шеф решил посетить закрытый бассейн. Не было его минут сорок, за которые я успела приготовить себе спальное место на миниатюрном диванчике. Ну а что? Я тоже не сильно большая, мне много не надо.

Правда, когда его светлость вернулся, меня одарили вздёрнутой бровью.

— Что это?

Я даже как-то растерялась, зная наверняка, что он всё понял, но хочет, чтобы я объяснилась самостоятельно.

— Не могу вас стеснять, — ответила тихо.

Несколько секунд он смотрел на меня, как на идиотку, затем подошёл к моему импровизированному спальному месту и сдёрнул подушку, отшвырнув ту на постель.

— Не страдай ерундой. Кровать в номере большая, никто никого не стеснит. Просто ложись и не раздражай меня своими нелепыми и неуместными попытками что-то исправить. Я не джентльмен, чтобы уступать огромную кровать, но и тебе спать не пойми как не позволю.

Я закусила щёку изнутри и выдохнула, очень надеясь, что справлюсь с собой во что бы то ни стало. Забралась в кровать прямо в халате и накрылась тонким покрывалом.

— Ничего не мешает? — равнодушно спросил шеф.

— Нет, — ответила тем же тоном, стараясь не обращать внимания на неудобный халат. — Я не предусматривала совместное проживание, Сергей Андреевич.