Идеальный шторм

1

Перед семейным торжеством в честь юбилея отца я нутром чувствовала что-то неладное, словно затишье перед грядущей бурей.

Все были слишком неестественно любезны со мной и приветливы, что совершенно не свойственно моей обычно холодной и строгой семье, особенно отцу, в силу занимаемой им должности мэра нашего города, которому не пристало обличать истинные чувства напоказ.

Сдержанность, холодность и суровость всегда были первостепенны, но не в последнюю неделю перед предстоящим банкетом. От столь непривычной теплоты по отношению ко мне я даже спросила у отца накануне, не болен ли он. Люсилия, моя мачеха, чуть ли не лебезила передо мной, что было и вовсе из ряда вон в сравнении с её обычно неприкрытой неприязнью ко мне. И всё же глаза, пронзающие ненавистью, выдавали её искреннее отношение ко мне.

Думаю, она была бы только рада, если бы я погибла в автокатастрофе вместе со своей мамой.

Единственный человек, который не лебезил передо мной и чьё поведение не изменилось, так это моя сводная сестра Кэтрин, которая не прекращала отравлять мне жизнь и, напротив, лишь сильнее сочилась желчью по отношению ко мне, будто я ей что-то сделала.

Их поведение взволновало меня не на шутку, и я не могла найти себе места весь вечер. И во время сборов на праздник, и во время банкета меня преследовало чувство, что за каждым их добрым словом скрывается какой-то подтекст, и все вокруг знают чего-то, чего не знаю я.

Мне не давал покоя вопрос: что же на самом деле происходит?

Да я вообще бы лучше никуда не пошла! После произошедшего на моё восемнадцатилетие с Майком О'Брайеном, будь он неладен, я предпочитаю избегать подобного рода светские мероприятия и перестала вовсе их посещать, чтобы лишний раз не столкнуться там с ним.

Но не в этот раз. Я обязана была пойти, ведь дочь мера не могла пропустить юбилей отца. И как же, чёрт побери, я была права, ничего хорошего меня не ждало, и сегодняшний вечер расставил всё по своим местам, раскрывая истинные причины такого разительного изменения в поведении моей семьи и разделил мою жизнь на до и после.

По началу, кроме моего нехорошего навязчивого предчувствия, ничего не предвещало беды, и всё шло абсолютно так же, как и на любом другом показушном советском событии.

В компании отца, сводной сестры и мачехи мы наигранно, как истинная сплочённая семья, общались с гостями. Я пыталась успокоить свои мысли и держать безупречную доброжелательную улыбку, как вдруг среди присутствующих не увидела его – того, кого точно бы видеть никогда не хотела.

Его появление было, как гром среди ясного неба. Я резко развернулась к отцу и, с грохотом поставив бокал шампанского, схватила его за локоть и сдавленно прошипела ему на ухо:

— А что О'Брайан здесь делает?

— Майкл — почётный гость сегодня.

Я зло закатила глаза.

— Тогда уйду я, потому что не хочу его видеть здесь!

— Одри, в чём дело? — отец был искренне удивлён моей резкой реакцией. — Да ты же с тринадцати лет на всех банкетах и приёмах глаз с него не сводила. Без умолку спрашивала о нём и постоянно интересовалась перед любым мероприятием, будет ли он там.

— Тише ты, пап... Я была несмышлёным ребёнком. Было и было. Всё меняется.

Он прав. Я была влюблена в Майкла О'Брайана до беспамятства.

В свою защиту могу сказать, что в него было сложно не влюбиться юной наивной девочке, практически невозможно.

Он — воплощение совершенства, невероятно красивый, харизматичный, умный и обаятельный. Да ещё из обеспеченной привилегированной семьи. О’Брайен был сыном самого богатого человека в регионе, владеющего промышленной корпорацией, и, несмотря на то, что мог вообще до конца жизни не работать, напротив, закончил самый престижный колледж с отличием, поступил в ведущий университет страны. Имеет в своём послужном списке целую кучу бесконечных регалий и достижений, что и не перечислить. И при этом когда-то он ещё успевает быть капитаном футбольной команды, заниматься благотворительностью и проходить стажировку в компании отца, принимая участие в семейном бизнесе. Успешен везде и во всём. Гордость отца. Настоящий принц и тот самый сын маминой подруги. Образец для подражания. Таких просто не бывает.

И да, таких просто не бывает, потому что однажды, в день своего совершеннолетия, я узнала, какой он на самом деле, и мои розовые очки вдребезги разбились стёклами вовнутрь.

2

А ведь когда-то я мечтала увидеть его случайно на каком-нибудь приеме, и каждый раз пробегала по гостям взглядом в поисках знакомой фигуры и изумрудных глаз, которые невозможно было забыть с тех пор, как впервые увидела его в свой первый выход в свет, когда мне было всего тринадцать.

Это была любовь с первого взгляда, та самая, о которой пишут в книгах. Только помимо меня, кажется, в него были влюблены все юные особы, которые окружали его на каждом мероприятии, пытаясь привлечь его внимание.

Я, которая поначалу наотрез отказывалась надевать платья и эти ужасно неудобные туфли и не переносила все эти вычурные праздники, на тот момент больше не пропускала ни одного важного события в нашем городе, тайно желая увидеть его. Однако это случалось крайне редко, ведь отец Майкла отправил его учиться за границу в частную элитную школу, и приезжал он нечасто.

Но когда это всё же происходило, моему счастью не было предела. На всех приемах, где мы пересекались, я тайком наблюдала за ним и восхищалась тем, как легко и непринужденно он держится в обществе. Несмотря на свой юный возраст, он общался с одними из самых влиятельных людей, поддерживая разнообразные темы для разговора. Казалось, ему всё дается так естественно и легко, словно он был рождён для этого.

Майкл О'Брайен же никогда не замечал меня, в принципе не зная о моем существовании. Он был старше меня на три года и уже с шестнадцати лет всегда был в компании самых невероятных, обворожительных девушек, до которых я не дотягивала по всем параметрам, в особенности потому, что я была ребенком, неспособным даже заговорить с ним и посмотреть в глаза. У меня бы просто остановилось сердце от волнения.

Он был недосягаем для меня во всех смыслах и оставался несбыточной подростковой мечтой. И все, что мне оставалось, — тайком наблюдать за ним издалека.

Пока все не изменилось на празднике в честь моего совершеннолетия, на котором собралась вся элита нашего города, приглашенная моим отцом. С некоторыми я даже лично не общалась, но кто меня вообще спрашивал? Такие события важны для установления связей, нетворкинга и коммуникации. Моя задача — улыбаться своей самой лучшей улыбкой, быть с гостями приветливой, обходительной и доброжелательной, не помять ни в коем случае идеальное платье, не растрепать прическу и не испортить макияж.

Я выполняла свою роль, полагающуюся дочке мэра, пока среди гостей не увидела его и забыла обо всем на свете, даже как меня зовут. Его появление на моем восемнадцатилетии было самым лучшим и заветным подарком в жизни.

А потом я вовсе чуть сознание не потеряла, когда он САМ подошел ко мне, пересекая зал, полный гостей, чтобы лично поздравить.

Боже... Боже... Боже... Без паники, пожалуйста. Просто дыши. Захотелось сбежать, но было поздно, ведь он смотрел прямо на меня. Впервые. Прямо на меня.

Кто-нибудь, вызовите, пожалуйста, скорую, потому что, кажется, у меня сейчас случится инфаркт от того, как же сильно колотится сердце.

Успокойся же! Он всего лишь хочет поздравить тебя. Это просто формальная банальность. За этот вечер ты уже десятки раз принимала поздравления, вежливо улыбаясь и пожимая руки гостям.

Еще один раз. Ты можешь. Соберись. Ты чертов профи по этой части. Тебя натаскивали с пеленок.

Я приосанилась и натянула свою фирменную формальную фальшивую улыбку, отработанную годами практики.

Со стороны могло показаться, что я стойко и твердо держусь, но внутри меня бушевал ураган.

Но как только он подошел и я попала в зону его досягаемости, вся моя напускная уверенность сошла на нет, и я вся посыпалась, сраженная им наповал.

3

Под его пристальным взглядом я не могла скрыть волнения. Мне казалось, он видит меня насквозь и замечает каждую деталь: как я вся сжалась и начала дрожать, как участилось моё дыхание, как непроизвольно я стала кусать губы и не знала, куда деть вспотевшие руки.

Он же источал непоколебимую силу и уверенность, сшибающую с ног, и, полностью владея ситуацией, обратился ко мне:

— Одри... — мое сердце рухнуло в пятки, когда с его манящих губ слетело мое имя и я услышала звук его бархатного низкого голоса. — Ты, наверно, меня не знаешь. Я — Майкл. Возможно, ты видела меня в университете. Как оказалось, теперь мы учимся с тобой вместе. Кстати, я на выпускном курсе и могу тебе всё показать, — он одарил меня своей обворожительной улыбкой, заставляя вспорхнуть бабочки в груди.

Конечно, я в курсе, что мы учимся в одном университете, ведь в этом году я поступила туда только ради него. Я усердно готовилась днями и ночами, света белого не видя, чтобы пройти сумасшедший, сложный конкурс на место в его вуз.

— Да, я знаю, кто ты.

Все, Майкл, знают, кто ты.

И я не могу поверить в то, что его внимание сейчас обращено на меня.

— Меня пригласил твой отец. Я не мог упустить возможность поздравить тебя лично. И у меня есть для тебя кое-что особенное. Можешь закрыть глаза? — вкрадчиво прошептал похититель моего сердца, делая шаг ближе, и, кажется, в этом огромном зале закончился весь кислород.

Потеряв дар речи, я лишь кивнула и прикрыла глаза.

Я ощутила впервые тепло его тела так близко. Его руки едва коснулись нежно моей шеи, убирая локоны и вызывая волну мурашек по телу, а затем моей кожи коснулась холодная цепочка. От контраста ощущений я резко распахнула глаза и обнаружила на своей тяжело вздымающейся груди невероятной красоты подвеску с восхитительным камнем.

— Тебе очень идёт, Одри, — горячий шепот коснулся моего уха. — Ты затмила всех присутствующих на этом вечере.

Это что, сон? Ущипните меня кто-нибудь. Хотя нет, не надо, я не хочу просыпаться.

Это всё меньше походило на просто формальное поздравление, заставляя мою душу сходить с ума.

— Тебе нравится мой подарок? — решил удостовериться он, замечая моё замешательство и смятение.

Ну же, отомри и скажи уже что-нибудь, ради Бога, Одри!

— Да... — мой голос предательски дрогнул. — Спасибо.

Я знала, что стоимость этой подвески с бриллиантом пробивала потолок, но тот факт, что её подарил именно он, делал это украшение для меня абсолютно бесценным.

— Тогда я заслужил, чтобы прекрасная именинница подарила мне танец?

Я не ослышалась? Неужели это действительно происходит со мной?

Майкл О'Брайен приглашает меня на танец? Он моей смерти хочет?

Замечаю, как на нас все таращатся, когда Майкл протягивает мне свою раскрытую широкую ладонь и выжидающе смотрит на меня таким нежным взглядом, что в сердце щемит.

Душа внутри переворачивается, когда я нерешительно вкладываю свою ладонь в его, не веря, что имею возможность касаться Майкла О'Брайена. Непосредственно, не раздумывая ни секунды, он привлекает меня к себе, и я забываю, как дышать.

Его руки ложатся на мою талию, а губы оказываются преступно близко — я чувствую его дыхание.

Я тону, без вести пропадая в глубине его глаз, в которых вспыхивает что-то неописуемое, опасное и притягательное.

Меня не покидает преследующее ощущение, что что-то особенное происходит между нами.

— Просто удивительно, как я раньше тебя не встретил? — искренне недоумевая, спрашивает он, пристально изучая меня. — Мы вращаемся в одних кругах, как такое возможно, что я не видел тебя прежде? Ты не любишь большие мероприятия и нечасто посещала их?

Да, я терпеть их не могу, но благодаря тебе я побывала на каждом из них.

— Ты, возможно, часто был окружён большой компанией девушек, захватывающих всё твоё внимание.

— И почему же тебя не было среди них, Одри Купер? Я тебе не понравился? — ухмыляется Майкл, и я плыву от его улыбки.

— Разве такое возможно? — засмотревшись на него, выдаю я.

О, черт! Я это вслух сказала?

Он рассмеялся, и звук его смеха оказался невероятно прекрасен.

— Ты ведь нравишься всем, даже нашему ректору Грему Фитчеру, а он всех презирает, — попыталась сгладить неловкую ситуацию, которая, кажется, напротив, забавляла О'Брайена.

Вновь рассмеявшись, он с неподдельным интересом посмотрел на меня и вдруг спросил:

— А тебе? Тебе я нравлюсь? Ты ведь так и не ответила на этот вопрос, Одри.

У меня это на лбу написано, похоже. Даже слепой заметит, как меняется моё поведение в его присутствии.

— Думаю, тебе и без меня сполна хватает переизбытка в женской симпатии. Не переживай, я заведомо сама нейтрализуюсь и спасу тебя ещё от одной приставучей девушки в лице себя.

С его лица не сходила искренняя улыбка. Он приблизился ко мне ещё сильнее и заговорчески прошептал, окончательно сводя меня с ума:

4

Меня поразил ступор, и все механизмы дали сбой. Я чуть не запнулась об собственные ноги. Благо, Майкл выправил ситуацию, умело ведя меня в танце. Не давая мне упасть, он крепко подхватил и закружил меня, подавляя очередной вырывающийся смешок.

— Давай лучше я тебя буду спасать, а не ты меня.

Я готова была сгореть со стыда, но Майкл словно наслаждался моей реакцией и манерой поведения, не сильно вписывающимися в стандарты высшего общества.

— И от чего же вы собираетесь спасать меня, мистер О'Брайен? От моей неуклюжести?

— Могу я быть с тобой откровенным?

— После того как я оттоптала тебе все ноги, ты можешь быть каким угодно, — улыбнулась я, смущённо краснея от того, как близко, буквально в паре сантиметров, мы находимся друг от друга.

— Я не мог отвести от тебя глаз, как только ты появилась в этом зале, — он не сводил с меня своего проницательного взгляда и чуть тише добавил: — Я пристально за тобой наблюдал, и мне показалось, что, несмотря на внешнюю собранность и доброжелательность, тебе всё это осточертело, и ты хочешь сбежать с собственного дня рождения.

Он как в воду глядел и читал меня, словно открытую книгу, ведь ровно так и было до его появления.

– Если хочешь сбежать, я могу помочь тебе с этим и покажу тебе, как действительно надо веселиться и отмечать дни рождения.

Это было последним, что я ожидала от него услышать. Сдерживая нервный смешок, я отвожу взгляд, не воспринимая всерьёз, что Майкл О'Брайен предлагает мне сбежать с ним и весело провести время.

– Что смешного?

– Просто ты не похож на того, кто знает в этом толк.

– А на кого же я похож?

– На того, кто не находит времени для развлечений, посвящая себя всецело делам.

– Я бы не был на твоём месте так уверен. Ты многого обо мне не знаешь. Если сомневаешься, то давай встретимся в полночь после официальной части торжества, и я докажу тебе обратное.

Что? Что всё это значит?

Уже далеко не первый раз Майклу бесподобно удаётся вогнать меня в полнейший ступор и заставить внутри всё перевернуться от волнения. Он предлагает встретиться? Наедине? Ночью?

Я не понимаю…

Это он так на свидание меня приглашает? Или мой влюблённый мозг это выдумывает, просто желая верить в то, чего хочет?

Мне всегда легко давались точные науки, но вот в романтическом плане я была совершенно недалека.

У меня и отношений-то не было никогда. И Майкл — единственный, кто вообще мне когда-то нравился.

Внимательно смотрю, пытаясь понять его намерения и разгадать задачку, почему он вообще обратил на меня внимание, но разум отключается под действием его чар.

Мы молча смотрим друг другу в глаза, будто ведём какой-то свой безмолвный разговор, и в этот момент словно все присутствующие вокруг испаряются, и здесь остаёмся только мы, пока нас вдруг не возвращает на землю голос моего отца.

– Майкл, могу я украсть свою дочь у вас?

Только сейчас я понимаю, что музыка кончилась, а мы, как идиоты, продолжаем стоять в объятьях друг друга.

– Конечно, мистер Купер. Только вам её могу доверить.

Отец перехватывает меня в танце под новую начавшуюся мелодию, а я всё смотрю на удаляющуюся и растворяющуюся в толпе широкую спину мужчины моей мечты.

– Одри… – начинает папа каким-то странным тоном, – я знаю, что ты неровно дышишь к Майклу О'Брайену, но я просто не хочу, чтобы твоё хрупкое нежное сердце разбилось.

– О чём ты? – резко поворачиваюсь и смотрю на отца.

– Я не хотел тебе говорить этого в твоё день рождения, но мы в затруднительном положении. Я оказался вовлечён в финансовые махинации. Теперь мы в крупных долгах, которые не способны покрыть.

– О чём ты говоришь вообще, папа? Как же все те деньги на наших счетах?

– Это не наши деньги, мы уже давно существуем незаконно за счёт бюджетных средств. Скоро это может вскрыться, и если срочно что-то не предпринять, меня посадят, а всё наше имущество будет арестовано.

– Господи… Папа…

– Не переживай, я обо всём позабочусь. О’Брайены — наш выход.

– К чему ты клонишь и при чём здесь О'Брайены?

– Они одни из самых состоятельных людей в стране. Нам критически необходима их финансовая поддержка, и поэтому мы собираемся выдать за Майкла твою старшую сестру Кэтрин.

Как бы я к ней ни относилась, глупо отрицать, что именно она идеальный вариант для него. Бесспорно, в его вкусе: высокая, статная красавица, которая каждый год выигрывает национальные и региональные конкурсы красоты, обладая прирожденным талантом очаровать любого.

– Что… – единственное, что смогла произнести, будто не расслышала сказанное отцом. Но, к сожалению, я всё четко и правильно услышала. Спасти мою семью от краха может только самый худший исход для меня, при котором на моих глазах моя ненавистная сводная сестра должна выйти замуж за мою первую и единственную любовь.

Мой мир рухнул, и я вместе с ним рухнула с небес на землю. Из рая, в который меня вознес Майкл, заставляя поверить в сказку на один танец, я стремительно погрузилась прямиком в свой личный ад.

5

– Ходят слухи, что старший О’Брайен намерен, чтобы его сын остепенился и в скором времени женился. Его достало, что одной из самых обсуждаемых тем в СМИ про его сына не его достижения, а личная жизнь. Новостные заголовки не прекращают мусолить тему, что у Майкла О’Брайена не было ни разу долгосрочных отношений, и это бросает единственную тень на его чистейшую репутацию. Сейчас О’Брайены приглядываются и ищут подходящую кандидатуру. И мы можем предложить им Кэтрин, способную заинтересовать любого мужчину. Я хочу пойти с ними на сделку. Взамен я могу помочь Майклу в политической карьере своими связями, ведь Джеймс О’Брайен заинтересован, чтобы его сын пошел в политику и поспособствовал получению его бизнесу крупнейших госконтрактов. Это был бы взаимовыгодный крепкий союз. Это наш шанс примкнуть к их семейному состоянию и заручиться финансовой поддержкой. Нам нужны их деньги.

Отец продолжал объяснять свой план, но я уже не слушала, застряв на словах, остановивших мой мир.

– Ты… Ты поэтому позвал О’Брайенов на мой день рождение? – прервала я его пылкую речь. – Это был лишь повод обсудить сделку?

Я отшатываюсь от отца, отторгая и не принимая эту информацию, ухожу прочь.

– Одри… Стой! Ты куда? – доносится тревожный голос отца мне в спину.

Протискиваясь сквозь толпу, желая оказаться как можно дальше, я выбегаю на террасу.

Оказавшись на воздухе, хватаюсь за перила, жадно глотая воздух и не веря, что жизнь может быть так жестока.

Он, моя первая любовь, возможно, женится на моей сестре…

Я столько лет в тайне любила его и боялась заговорить, а теперь поздно.

Сердце больно сжимается, слезы рвутся наружу, хоть я и всегда знала, что нам никогда не быть вместе.

Я была слишком зажата и нерешительна, потому что я никогда не чувствовала себя достойной его, не чувствовала, что принадлежу к его миру, несмотря на то, что я дочь мэра.

Я была слишком похожа на свою маму. Она выросла в бедности в семье автомеханика. Ей посчастливилось выйти замуж за будущего мэра города и вырваться из нищеты, но обычная бедная девушка из неё никуда не делась.

Она не влилась в это общество, и оно не приняло её. Как и я, она не любила светские сборища, и богатая жизнь не сделала её счастливой. Я тоже чувствовала всегда, что я не часть этого высшего общества, и здесь мне не место. Мне не давали забыть о моем происхождении те «добрые» люди, которые всегда осуждали выбор отца.

Кэтрин и Люсилию же куда с большим теплом приняли в здешние ряды элиты. Люсилия была бывшей моделью, сотрудничающей с ведущими домами моды. В Европе она вышла замуж за состоятельного банкира с разницей в возрасте в тридцать лет, который вскоре скончался. Итого, Кэтрин унаследовала от матери прекрасные данные, а от отца приличное состояние.

По крайней мере, так они всем говорили, но однажды я услышала их разговор, когда раньше вернулась с учёбы, и узнала, что на самом деле в завещание муж Люсилии разделил свое наследство между всеми своими жёнами и детьми, которых было отнюдь немало.

И ту часть, полагающуюся им, они, похоже, тоже прожгли, раз мы настолько в бедственном положении и отцу грозит тюрьма, если Майкл не женится на Кэтрин и отец не получит доступ к деньгам О’Брайенов.

А это случится. Отец добьётся своего. Он всегда добивается. Не просто так он столько лет держится на посту мэра.

У меня нет никаких шансов против Кэтрин, но я должна поговорить с Майклом, потому что если не попытаюсь, не прощу себя никогда.

Даже если он рассмеется мне в лицо и отвергнет меня, я должна признаться ему в своих чувствах.

Мне больше нечего терять. И я хочу хоть раз почувствовать вкус его губ, пока они ещё не обручены с моей сестрой. Я хочу, чтобы мой первый поцелуй был именно с ним в моё совершеннолетие, даже если это будет наш первый и последний поцелуй.

Мне нужно найти Майкла, пока они не переговорили с моим отцом, ведь другого шанса уже не будет.

Бросаюсь обратно в зал в ту сторону, в которой скрылся Майкл. Просачиваюсь через толпу, но не могу его никак найти. Он словно испарился, как вдруг у самого выхода сталкиваюсь с его лучшим другом – Саппером, собравшимся уже уходить.

Себастьян Фогерти, но все звали его Саппером. Такой же золотой мальчик, как и Майкл, только никто не знал, откуда у его семьи были деньги. О нем вообще мало что было известно, и он казался довольно скрытным и мутным типом. Многие задавались вопросом, почему Майкл О’Брайен вообще с ним общается. И я была удивлена, что мой отец решил пригласить его на мой день рождение. Может, он позвал его просто за компанию с Майклом?

– Кого-то потеряла? Случайно не меня? – улыбнулся Фогерти, заигрывая со мной.

– Саппер… Ты не видел Майкла?

– Конечно же… Майкла… – ухмыльнулся сам себе. – Это всегда он.

Я не понимала, к чему он клонит, но сейчас меня волновало совсем другое.

– Так ты знаешь, где его можно найти? – и поспешила добавить: – Это правда важно.

– Знаю. Я вообще удивлён, что он появился здесь, ведь у него сегодня гонка. Он поехал туда.

Гонка?

6

Загрузка системы, сбой обработки информации.

Какая ещё гонка? Майкл О'брайен в своём строгом безупречном костюме с иголочки и гонки — это несовместимые вещи.

Я в замешательстве и не знаю, что и думать.

Может быть, я что-то неправильно поняла? Может быть, его просто пригласили в качестве важного гостя на какое-нибудь Гран-при Формулы-1?

Саппер вновь ухмыльнулся от лицезрения моего столь красноречивого негодования.

– Так тебе нужно его найти или нет? Я как раз еду туда, могу подвезти, — предложил он.

Я слишком долго боялась сделать первый шаг, тянула, и вот к чему это привело. Хватит быть тихоней, пора выбираться из своей золотой клетки. Тем более после слов Саппера о гонках я должна разобраться, что происходит и какое отношение к этому имеет Майкл.

– Идем, – решительно бросаю и, подхватив подол платья, выхожу первая на улицу, не оглядываясь и оставляя позади переполненный зал гостей.

– Надо же. Девочка, а ты умеешь удивлять. Не думал, по правде говоря, что ты решишься.

Но я в миг растеряла всю напускную уверенность, когда консьерж отеля, в котором проходило мероприятие, отдал Сапперу ключи и вместо машины подогнал байк.

– Мы на этом поедем!? – мой голос предательски дрогнул, в то время как Саппер с интересом наблюдал за мной.

– Да, малышка, или хочешь вернуться на банкет?

– О, Боже… Ну почему ты выбрал именно сегодня, именно сейчас, именно это средство передвижения!? – смятение охватило меня.

После аварии, в которой погибла моя мама, а я выжила, у меня с автомобилями то были, мягко говоря, сложные отношения, что уж говорить про мотоциклы, но я не дала себе шанса передумать: – Ладно. Поехали. Только медленно.

Ради Майкла я готова была побороть даже свой самый главный страх и сесть на эту штуку, совсем не внушающую никакого доверия.

– Уверена? – переспросил меня Саппер, забираясь на байк, а затем оценивающе осмотрел меня с ног до головы, и в его глазах вспыхнул странный огонёк: – Такой прекрасный вид не подходит для таких мест.

– С каких пор ты устроился моей совестью и пытаешься меня отговорить? – осторожно подобрав платье, забираюсь к нему на байк следом, в шоке сама от себя, что это делаю.

– Ну смотри, малышка, я предупредил. Держись крепче.

Он берет мои руки и заставляет обхватить его торс, от чего мне резко становится неловко, и чтобы разбавить атмосферу задаю вопрос, пришедший неожиданно на ум:

– И какое ещё ТАКОЕ место?

– Злачное. Никогда не думал, что отвезу дочку мэра на нелегальные гонки.

– Стоп, ты не говорил ничего про НЕЛЕГАЛЬНЫЕ!!!

– Упс…. – наиграно невинно произносит он, и байк Саппера срывается с места.