Идущие в пустоте

Глава 1

Деньги! Деньги! Деньги! Только это и звучало в голове. Наконец-то деньги! Наконец-то я богат! Наконец-то можно забыть о каждодневном походе на ненавистную работу! Директор? Да пошёл ты @@пу, директор!

Сначала ты паникуешь, думаешь, что спятил, потом понимаешь, что нет, ты в своём уме, всё хорошо! Ну как хорошо, если не считать того, что ты оказался чёрт знает где, чёрт знает как, то да всё хорошо: ты дышишь, видишь, вроде ничего особо не болит, тебя не жарят черти на огромном противне.

Хотя признаю, в какой-то момент я решил, что я неудачно переходил дорогу, меня сбил автомобиль, и я попал в преисподнюю. А то, что она такая странная… Ну а кто вообще её когда-либо видел воочию?

Осматриваешься, дышишь, смеёшься. Потом опять паникуешь, так как внезапно понимаешь, что можешь не вернуться назад. Опять думаешь, что угодил на тот свет. Но! Берёшь себя в руки, повторяешь свои действия в обратном порядке. И о, чудо – не с первого раза, но получается вернуться обратно! Значит, можно туда и сюда, туда и сюда! Без каких-либо проблем, так сказать, ходить. Начинаешь осматриваться, начинаешь отходить от точки входа, как ты её называешь, всё дальше и дальше. Запасаешься водой и продуктами, прихватываешь двустволку, что уже пять лет валяется без дела и ходишь, ходишь, ходишь...

Потом однажды ты натыкаешься на мертвецов! Нет, не на ходячих! На самых обычных! Ходячие, ха-ха! Что мертво, умереть не может! Ха-ха! Но всё равно не по себе было.

В общем, лежат они такие сухие, как египетские мумии! Сначала на одного наткнёшься, потом на другого, а потом охр@неваешь от их количества, но держишь себя в руках. Как говорил дед, прошедший войну, бояться нужно живых, а не мёртвых. Мёртвые тебе уже ничего не сделают. Они уже своё отходили. Кому могли, уже навредили.

Хрен знает, что тут произошло, и откуда тут столько вяленых мертвяков, но какая, по сути, тебе разница? Они уже мертвы, а ты нет. И это главное.

Ружьё, к слову, пока так ни разу и не пригодилось. Не в кого тут стрелять. Почему? Зачем? Даже те крендели с автоматами – никогда не видел таких моделей – в резиновых костюмах и противогазах, здесь лежат уже здесь поди не один год, резина вон трескается и рассыпается уже. Хм… нахр@на им противогазы-то были? Хотя если что здесь и было, то давно развеялось.

Короче, однажды на сухом и ломком пальце одного мертвяка ты обнаруживаешь колечко, причём явно золотое. На теле другого – кулон с фиолетовым камушком, и ещё, и ещё… Камушек тот, правда фуфлом оказался, какой-то аметист или что-то вроде того, но вот последующие! Они-то оказались настоящими брюликами!

И в голове сам собой заработал калькулятор, и ты уже переводишь всё это в рубли, а то и в доллары, да евро! И понимаешь, что жизнь-то удалась! Идёшь в ломбард, сдаёшь весь свой «цветмет» с камнями, а это действительно оказываются брюлики, и радуешься жизни на полученные денежки! Да, хмырь в ломбарде, конечно, на тебя посмотрит с подозрением, да посчитает всё с конской скидкой в свою пользу, но, с другой стороны, тебе же эти сокровища вообще задарма достались, дык фигли страдать? Ничего, потом поднаблатыкаешься, контактами обзаведёшься, можно будет требовать цену повыше, чем в каком-то ломбарде. Главное, сильно не светиться и не ходить в один и тот же ломбард слишком часто, да и вообще, надо будет какого-нибудь лашпета найти, чтобы он вместо тебя золотишко толкал, чтобы если что, ты бы вроде как ни при чем был. Да, надо будет так и сделать. Кстати, есть один такой на примете. Лох лохом, но исполнительный и за процент сделает всё, как надо.

И ведь, главное, поле-то – непаханое! Можно столько добра насобирать, что хватит на всю жизнь, и никакой подотчётности! Сам себе хозяин и барин!

А если с металлоискателем сюда припереться? Чёрт! Да это же по-настоящему можно озолотиться! Надо только металлоискатель толковый подобрать, чтобы уж точно золото там, да серебришко определял без проблем, да с алюминием не путал.

А ещё ягоды эти... Дурь, конечно, но выглядят так, будто их здесь не должно быть. Не знаю, что за ерунда, но пробовать их не стал. Дед мне ещё, когда совсем мелким был, говорил: не знаешь, что за гриб - не бери. Никогда. Про ягоды то же самое втолковывал. Волчьи вон какие красивые, да и белладонна опять же, а съешь пяток и всё - поминай, как звали! Не-не, лучше их не трогать.

Лучше я с собой побольше хавчика возьму, да воды, да буду собирать «цветмет» дальше.

Блин, вот только какие-то пятна по телу пошли, особенно на руках. Надо будет показаться врачу. Только стоит придумать какую-нибудь историю, где ты мог это подхватить, если вдруг спросят. Хотя зачем, ты же не знаешь, что это такое. Почему сразу о ЗППП думаешь? Катька вроде не гуляет. Или гуляет? Чëрт! Надо будет с ней поговорить, как следует. Цепочку с камушками взяла - будь добра отвечать за свои дела.

Или это отсюда зараза? Может, зря Яна Катьку гоню? Хз… надо понаблюдать, может, аллергия какая и сама потом пройдёт. На море вон вечно понос схватываешь, а здесь тоже место незнакомое, со своим, так сказать, климатом.

Где место это замечательное находится? Хм… вроде как и близко, а вроде как и далеко. Невольно вспоминаешь всякие там тридевятые царства, тридесятые государства из сказок, что в детстве тебе читали. Там тоже Иван-царевич, ну, или Иван-дурак, неважно, как попрётся, куда глаза глядят в поисках приключений на пятую точку или по заданию царя, да как провалиться неведомо куда через колодец. Кстати, почти как у меня вышло! Не колодец, но тоже забавно получилось. В общем, за границу ехать не надо. Всё почти под боком. И главное, только тебе о нём, об этом месте известно. Хм.. Надеюсь, что так. Конкуренты мне не нужны.

Чёрт! Что ж так чешется-то?! Не, надо будет всё-таки к врачу сходить, а то вдруг реально что-то заразное.

Глава 1.

Их было четверо. Плетнёв - как человек, который знаком с местностью лично. Проводник Василий - тот, кто знает, как сюда попасть, и ещё два человека - "туристы", которых первые двое должны были сопроводить сюда и обратно.

Глава 2

Пыль, настолько мелкая, что больше походила на пар, невесомыми облачками вылетала из-под топающих бодрым шагом ног. Пока ещё бодрым, отметил в уме Алексей. Пока у них ещё были силы, чтобы так скоро идти.

«Хм, какие-то плохие мысли, - подумал Алексей, - мы же только что пришли, ещё ничего не случилось… а мысли, тем не менее, какие-то невесёлые. Если придерживаться графика, то запасов должно хватить и даже ещё останется. Твою же!..».

Плетнёв постарался отогнать мысли, от которых так и веяло пессимизмом. Тем более, что он же сам согласился на участие в этой вылазке. Как и в прошлый раз. Неужели, он подсознательно ищет приключений на свою з@дницу?

Каждый из четверых путников на ремнях с карабинами тащил за собой двухколёсную тележку, набитую оборудованием и припасами. Конструкция получилась не очень удобной, но позволяла держать руки свободными для оружия, иначе нельзя. Первое правило таких вылазок – будь готов к любой неожиданности! В случае чего можно будет легко отстегнуть ношу и залечь в укрытие, а то и сами баулы использовать в качестве такового. Богато смазанные подшипники крутились исправно и бесшумно. И это хорошо. Даже звук их собственных шагов в этом мире казался Алексею чем-то неестественным и потусторонним. Не хватало ещё, чтобы ещё колёса скрипели, обозначая тоскливым скрипом их присутствие. А им как раз лучше быть тихими и минимально заметными. В прошлый раз они не знали, с чем могут столкнуться, сейчас всё немного иначе, но быть начеку никогда не помешает.

И, пускай, так никто и не заплакал жутким голосом в мёртвом лесу, и никто их не преследовал, заставляя ощущать пристальный взгляд затылком, но это как раз и напрягало больше всего.

Странно. Уж лучше бы они столкнулись с этой самой сущностью, которую старые проводники называли демоном. А тут – ничего. Абсолютно. Проблема была в том, что понять, что именно здесь не так, было практически невозможно, не так уж и часто Алексей здесь бывал. Но что-то здесь неуловимо поменялось, это точно. Но вот к хорошему или плохому – пока непонятно.

Куда пропал американский наёмник, которого ранил полковник? Не мог он далеко уползти, они облазили окрестности, но не нашли никаких ни следов, ни останков. Съели его что ли, а кости утащили? Но кто это мог сделать? Не манекены же! Они в городе обитают. Или Сущность? Но она-то себя никак с момента их появления здесь и не проявила, да и не известно, могла ли она вообще съесть человека. Оставался ещё один вариант, но при мысли о нём Плетнёв аж сморщился, что не осталось без внимания Гранина, который как назло шёл рядом.

- Что-то не так?

- Нет, всё нормально! – отмахнулся Алексей.

- Уверены? – не отставал Гранин. – Будет лучше, если вы поставите меня в известность, если даже ваши мысли кажутся вам сумасшедшими.

Плетнёв ухмыльнулся, мысль действительно была из области сумасшествия.

- Когда мы не нашли тело американца вблизи тоннеля, я стал думать, что с ним могло здесь случиться.

Гранин лишь кивнул, показывая, что внимательно его слушает. Они продолжали идти.

- И вот я думаю, что мы не наткнулись на то существо, или сущность, демона, с которым мы столкнулись здесь в прошлый раз. Тогда он скрывался в лесу. Как тогда объяснил нам проводник, он там и обитает. Но про его возможности и пристрастия в еде нам ничего не известно. Достоверно никто не видел, чтобы оно поедало попавших сюда людей.

- Так. Манекены?

- То же самое. Убить они могут, но, чтобы съесть – тоже неизвестно. Их биология нам не известна, к тому же они ещё никогда не были замечены за пределами города.

- Но это не значит, что они не выходили за его пределы, мы просто могли этого не видеть, так?

- Ну, если рассуждать с таких…, - Алексей приложил усилие, чтобы вырвать колесо тележки из трещины в дороге, - позиций, то да.

- Но будем исходить из того, что манекены предпочитают жить, если так можно сказать, - произнёс учёный, - большими группами, а, таковые можно наблюдать только в пределах городской черты. Это то что нам известно.

- Верно, - согласился Плетнёв. – И остаётся только…

- Царица Мёртвой долины, - закончил за него Гранин, - с которой вы имели несчастье столкнуться, когда бывали здесь в прошлый раз. Думаете, она что-то сотворила с тем американцем?

Плетнёв пожевал губу, на ходу оглядывая окрестности.

- Если честно, то хэзэ. Тут такая чертовщина творилась, что ничего исключать нельзя. Я ведь даже не уверен, смогли мы её убить или нет. Вроде как да, но чтобы утверждать – нет.

- Понятно. Думаете, она могла что-то с ним сделать, типа того, что пыталась провернуть с вами.

- Тут ничего исключать нельзя. Может, она его вообще превратила в манекена, - лейтенант проводил глазами куст, усыпанный ярко-красными ягодами. – Иногда мне кажется, что эти чёртовы ягоды и манекены как-то связаны, как думаете? Неспроста же она пыталась меня ими накормить.

- Признаю, звучит логично! – одобрительно произнёс Гранин. – В этом что-то есть. Хотя, вы же понимаете, что вы не первый, кто высказал такое предположение? Особенно учитывая ваш рапорт.

- Да уж догадываюсь.

- Но всё равно, это похвально, что вы сами до этого додумались, - высказался учёный с какой-то неопределённой интонацией. Вроде бы как похвалил, а вроде, как и нет. Или всё-таки похвалил? Буду так думать, решил Алексей.

Вот только Гранин как-то нехорошо затихарился. Идёт и молчит. То всё болтал, а тут вдруг замолчал. Обдумывает разговор? Или что-то знает, и думает, сказать ли? И этот человек только что предлагал ему высказывать даже самые сумасшедшие мысли!

- А не думали, - наконец произнёс учёный, - что здесь может быть замешана ещё одна сила?

Как будто того, с чем они уже столкнулись мало! Комитет, некие наёмники на службе иностранных спецслужб (не исключено, организованных по тому же принципу), странники, Царица…

Но Плетнёв всё-таки неопределённо пожал плечами. Почему бы и не быть этой ещё одной силе.

Глава 3

Проснулся Алексей от того, что его настойчиво толкали в плечо. Тьма временного забытья покинула его, будто её и не было. Давно он так крепко не спал. Даже дома. Неужели ему не хватало участия в подобной вылазке, чтобы просто хорошо выспаться? Как говорит Гранин, забавно-забавно.

Будил его, кстати, учёный. Какой-то он запыхавшийся.

- Что-то случилось? – поинтересовался Плетнёв, рефлекторно положив руку на автомат.

- Что? А, нет, немного размялся, пробежался кругом, перед тем как тебя будить. В общем, твоя очередь дежурить, лейтенант - легко произнёс он, и сел маленький раскладной стул, склонившись над ноутбуком, что расположил на коленях. Раздались приглушённые удары пальцев по клавишам.

- Неужели будешь работать? – не понял Алексей.

- Мне хватило времени поспать, - отозвался учёный. Еле заметное раздражение кольнуло Плетнёва, ведь он мог бы ещё спать полтора часа, раз Границе всё равно бодрствует, но тут же подумал, что каждый сам решает, как поступать с его личным временем. Хочет, уткнувшись в светящийся экран, набивать по клавишам – пусть набивает, это его дело. А моё – дежурить, если наступила моя очередь. Вот только этот мир стал казаться ещё более пустым, чем прежде. Не исключено, что завались они спать все вместе, их сон так никто бы и не потревожил. Некому. Кажется даже странным существам, которых с лёгкой руки кого-то из его товарищей прозвали манекенами, нет до них никакого дела. Хотя, по большому счету, так оно и было.

Плетнёв посмотрел на часы, стрелки показывали пять-тридцать утра. Странное ощущение, он готов был поклясться, что сейчас, как минимум, десять часов, но циферблат говорил об обратном. Дурное место. Интересное, но дурное. Даже ощущение времени здесь иное, чем на Земле. Но только ощущение, по крайней мере, никакого отклонения от их собственного времени пока никто не заметил. Не было такого, чтобы кто-то пробыл здесь пару суток, а домой вернулся через пару лет. Нет, всё как обычно. Разве что это самое время суток могло не совпадать, когда ты оказываешься здесь.

Чтобы не сидеть в полной тишине, Плетнёв решил попробовать завести разговор с учёным, если уж тот всё равно не спит. Хоть какое-то развлечение.

- Не думал, что мы и в самом деле сейчас находимся в аду, как рассказывала, как её там, Марфа?

- Аглая, - поправил Гранин и тут же пустился в рассуждения, попутно постукивая по клавишам. Время от времени он отпивал из чашки, которую ставил на второй стул, видимо принадлежащий Ярославу. Напарник его, как ни в чём не бывало, дрых, лёжа на боку спиной к Плетнёву. – Бедная девушка. И хотя дальше её следы в истории теряются (как и большинства людей, кстати), не думаю, что она смогла оправиться от такого удара. Всё-таки тогда люди имели совершенно другой склад ума. Разве что какой-нибудь более-менее образованный дворянин смог бы оценить произошедшее с рациональных позиций, хотя, пожалуй, тоже без последствий бы не обошлось. Лекарь, и тот, пошёл поститься и молитвы читать.

Он замолчал, будто вспоминая, о чём говорил.

- Нет, это не ад в том смысле, в котором мы его себе представляем. То есть с точки зрения религии и метафизики. Но то, что здесь произошло, вполне можно так квалифицировать, - Алексею показалось, что Гранин общается больше сам с собой, чем с ним. Учёный даже скорчил задумчивую гримасу, как бы обдумывая формулировки, не забывая при этом постукивать по клавиатуре. - Равно как и ядерную бомбардировку Хиросимы. Или операцию по ликвидации последствий чернобыльской аварии. Да любая катастрофа или беда в жизни конкретного человека - может восприниматься им как адские муки.

- Ну, это ты... - попытался вклиниться Алексей, но Гранин его как будто не слышал, или посчитал, что ничего стоящего сейчас Плетнёв всё равно не скажет, продолжал.

- Вот только если судить по тем обрывкам, что мы знаем о местной культуре и верованиях (это, кстати, к вопросу, почему я хочу своими глазами увидеть ту церквушку и подземелье под ней – у нас очень мало данных), такое здесь происходило не раз. Минимум, два раза. При этом между катастрофами прошло так много времени, что предыдущая стала казаться местным жителям каким-то вымышленным мифом, чем-то ненастоящим, сказкой.

- Как всемирный потоп.

- Типа того, - кивнул Гранин. – Так что ад – понятие широкое. Для каждого он бывает свой, Алекс. Иногда можно прожить всю жизнь в его ожидании и даже не верить в его реальность. В итоге, окажешься к нему совершенно не готов. С другой стороны, как сегодня воспринимается религия? Как набор сказок, практически не имеющих ничего общего с современной жизнью.

- Думаете, - сейчас Гранин не стал прерывать Алексея, - здесь было так же? Всё превратилось для них в набор бессмысленных ритуалов? И они оказались совершенно не готовы к тому, что произошло?

- С высокой степенью вероятности, - кивнул учёный. - Думаю, они не сильно отличались от земной цивилизации. Вообще, если они были людьми, в привычном нам понимании, а я склонен думать, что так оно и было, то законы развития их общества должны быть схожими с земными. Нам бы провести исследование ДНК, но пока что Комитет не даёт добро на доставку материалов биологического происхождения. Они от неорганики шарахаются, как от огня, а тут!.. А было бы неплохо прихватить с собой пару-тройку мумий и препарировать их по полной программе. Или тащить сюда целую лабораторию, но, опять же, всё упирается в финансы.

После слов о финансах Гранин даже прищёлкнул языком.

- Но что-то всё-таки протащить позволяют, я правильно понимаю? – уточнил Плетнёв, памятуя о сколотом куске минерала с так называемой статуи и металлической табличке.

- А, это, да, кое-каких послаблений удалось добиться.

- Понятно, - выдохнул Плетнёв, потягиваясь, суставы отозвались звонким хрустом. Решил продолжить разговор. - Но потом всё здесь накрылось медным тазом, так?

- Ха! Отличная метафора для апокалипсиса! - улыбнулся учёный и вновь отпил из чашки. - Да, всё здесь накрылось медным тазом. И судя по всему, не только здесь.

Глава 4

Алексей, конечно же, видел Анну ещё не раз, но их общение ограничивалось дежурными улыбками и изображением дружелюбия. С одной стороны, у Плетнёва уже была своя семья: красавица жена и двое детей. С другой стороны - в отношениях с Анной оставалась такая недосказанность, что хоть с Марианской впадиной сравнивай!

При каждой встрече она была непременно дружелюбна и улыбчива, а он не понимал, как это воспринимать. Несколько раз он пытался завести разговор и намекал на прошлые отношения, мол, надо бы обсудить, что между ними было и далеко не только в плане личного, но Анна всегда ловко и как-то непринуждённо уходила от разговора, и каждый раз спустя какое-то время Плетнёв понимал, что он опять остался ни с чем. И ведь ему просто хотелось поставить точку и разложить всё по полочкам, учитывая, что у него из жизни вычеркнули целый отрезок времени, который он элементарно не помнит. Да и его ли это была жизнь?

А ведь он действительно не помнил. Вернее, сначала помнил всё чётко и ясно, а потом память о событиях стала рассеиваться подобно яркому сновидению, впечатления о котором утекали словно вода сквозь решето, стоит лишь разомкнуть глаза поутру. Вот оно было - а вот его уже и нет! Лишь отблески да намёки, что с ним что-то случилось тогда в гостинице, и он помнит только о том, что было между ним и Анной. Но тогда произошло ещё что-то, будто бы он всего за несколько часов прожил целую жизнь, как это обычно и бывает во сне, вот только был ли это сон? Да и жизнь была вроде как не его.

Поначалу в голове вообще царил сумбур и какая-то каша из воспоминаний, в том числе, как бы это странно не звучало, о событиях, которым ещё только предстоит сбыться. Потом всё затихло, окружающая реальность взяла своё.

Перед самой вылазкой в Мёртвую долину, он вновь наткнулся на Анну в госпитале, где она, как правило, занималась своими медицинскими делами, официально находясь в должности врача. На кабинете были написаны имена совсем других медиков, поэтому он даже не подумал, что может внутри столкнуться с ней. Он даже не посмотрел на женщину в голубом врачебном костюме, что сидел за столом перед монитором открытого ноутбука. Очередной специалист от Комитета, который должен провести дежурный осмотр и дать заключение, что он физически готов к заданию.

С некоторых пор, руководство Комитета предпочитало при наличии времени проводить такие осмотры своих сотрудников. У психиатра Плетнёв уже побывал. Тот на него долго и упорно смотрел, задавал странные вопросы, которые, по всей видимости, должны были показать, не выкинет ли лейтенант чего-нибудь нестандартного, оказавшись вовне. Особенно после того, с чем ему пришлось столкнуться там в прошлый раз. Да и случаи нештатного поведения тоже уже имели место: один человек пропал в Саванне, когда находился на часах; потом нашли подтверждение, что его не съела какая-то местная тварь, а он осознанно покинул лагерь и ушёл в неизвестном направлении. Куда ушёл, зачем – так и осталось тайной. Другой решил вдруг начать выяснять отношения с членами группы, находясь в мире громил, и чуть не подставил всю группу под удар... В общем, всякое бывало

- Готовишься к очередной вылазке? - спросила Аня, подняв свои яркие глаза на вошедшего посетителя. - Давно надо было ввести эту практику, а не только обследовать по возвращению.

- О, привет! – Запнулся Алексей, когда спустя мгновение узнал её. Всё-таки не ожидал он её увидеть. - То есть здравствуйте!

Собственно, то, что лейтенант застал в кабинете не тех специалистов, имена которых были на двери, не являлось чем-то удивительным, тем более, учитывая то, куда он собирался. Значит, эти люди либо не посвящены в работу Комитета, либо были просто заняты в этот самый момент чем-то другим, возможно более важным, чем обследование очередного любителя шастать по чужим мирам. Поэтому их и подменила Анна, а уж она была погружена в работу Комитета по самую голову. Об уровне её допуска к делам организации Плетнёву оставалось лишь догадываться. Правда раньше при аналогичном осмотре он с ней никогда не сталкивался.

- Давай без лишнего официоза, всё-таки мы не чужие люди, - улыбнулась она своей обворожительной улыбкой, и у Плетнёва засосало под ложечкой, а в голове тонкой иглой кольнула совесть, мол, не забывай, ты женат и у тебя дети! Было в ней нечто такое, от чего мужчины просто теряли голову, и она этим умела искусно управлять.

- Ну, окей, - Плетнёв пожал плечами, - только нечужими мы были уже давно, зачем ворошить прошлое.

- Всё не так просто, Алёша, - она посмотрела на него, взмахнула ресницами и его на мгновение вновь повело. - Однако, при этом вовсе не обязательно становиться буками. Да ты присаживайся, надо тебе, в конце концов, хотя бы давление измерить, прежде подпись поставить, а то, что ты здоров как бык, я и так вижу.

- Ты меня использовала тогда, - глухо произнёс Плетнёв голосом глубоко оскорбленного человека, снял футболку и сел на стул рядом со столом, протянул руку. – А вот для чего, до сих пор толком не пойму.

- Все всех используют, Алексей, - легко и непринуждённо повела она плечами и стала прилаживать ему на руку манжету тонометра. - Куда идёте?

- В Долину. Надо сопроводить каких-то двух туристов, типа учёных, которые будут там что-то исследовать. Говорят, что больше никого не найти. Даже полковник Смирнов типа не у дел.

Она посерьёзнела. И как показалось, Алексею, вовсе не из-за полковника, которого он сам давно не встречал.

- Значит, потом опять две недели на карантине в тайге, минимум, - констатировала она. - Ещё не раз увидимся. Меня всегда привлекают к таким мероприятиям.

- Послушай, Аня, - начал Плетнёв, пытаясь вывести разговор, раз подвернулся такой случай, на интересующую его тему. - Я хочу поговорить о том, что тогда произошло в гостинице.

Лёгкий румянец коснулся её щёк, который, конечно же, был всего лишь обманкой.

- Я не о том! - поспешил добавить Алексей. - Я о том, где я оказался после! Сначала я всё чётко помнил, потом всё хуже и хуже, словно в каком-то тумане, а сейчас...

Глава 5

Голова болела так, что Алексея жутко мутило, перед глазами всё плыло, но он силой воли старался сдерживать ком, то и дело подкатывающий к горлу. Всё звенело и шумело вокруг. Что-то приглушённо (или это он просто уже не слышит?) бумкнуло, заставив содрогнуться землю, и его щедро осыпало бурой землёй, пахнущей порохом.

Опять! Опять он попался на красивые глаза Анны, и теперь вновь находится, чёрте знает где, и даже когда! И главное, опять война! Ну почему нельзя отправить его хотя бы в пятидесятые или шестидесятые годы прошлого века. Неужели он не сможет её там отыскать, чтобы передать ей очередное послание от неё самой!

Да что же так голова-то гудит? Неужели у него контузия? Ну, спасибо, Аня! Почва под ним вновь сотрясается, и откуда-то сверху снова летят комья земли. В воздухе пахнет дымом и кровью. Сквозь общий шум – уши словно забиты ватой – он распознаёт стрекочущий пулемёт, и отдельные хлёсткие винтовочные выстрелы, кто-то стреляет из чего-то более лёгкого, скорее всего пистолета. Слышны крики на русском и немецком. Опять нацисты, чтоб их!

Так, где это он, надо понять, где он находится. Если она его сюда забросила, значит, она должна быть где-то рядом. Надо будет её снова искать, иначе он здесь застрянет надолго. Здесь – надолго, там – на какие-то минуты, максимум, часы.

Алексей смахнул с лица землю, и уставился на свою руку в кожаной светло-коричневой перчатке, которая сжимала револьвер. От рукояти оружия тянулся витой шнур к кобуре. С каких это пор у красноармейцев водятся такие перчатки? Да и револьверы тоже вроде не в ходу были.

Убрав револьвер в кобуру, он снял с пояса необычно тяжёлую флягу в тканевом чехле и промыл водой глаза, сделал глоток и уставился на горлышко фляги – оно было стеклянным. Стеклянная фляга? Какого лешего?!

Ладно, пускай, но надо понять, где он находится и что с ним вообще происходит. Он осмотрелся.

Воронка. Он полулежит на дне большой воронки от взрыва снаряда, напротив присыпанный землёй находится солдат, судя по травмам – не жилец. Форма цвета выгоревшего на солнце и застиранного хаки, вроде наш. В нос ударяет запах сырой земли, горелой древесины, крови и чего-то ещё тошнотворно-сладковатого.

- Вашбродие! Живы! Живы, вашбродие! Радость-то какая! – крепкая рука без лишних сантиментов хватает Алексея за шиворот и тащит из воронки.

«Что? Какое, млять, ещё вашбродие?!» - стукнуло в голове Плетнёва.

- Не боись, вашбродие, щас дотащу вас до траншеи, а там вас подлатают, - Плетнёв до сих пор не видел говорившего, зато теперь заметил, что левая штанина его пропиталась кровью. - Вроде ничего серьёзного, вашбродие, пуля только мясо задела. Сильно не кровит, значит, артерия цела.

Только сейчас Алексей ощутил надсадную боль в бедре.

- Ты, кто, такой, - раздельно выдавил он из себя. – Где я?

- Эк вас как, вашбродие, шандарахнуло! – раздалось за спиной. – Аким я, господин штабс-капитан! Ефрейтор Аким Потапов!

- Окей, Аким, - непроизвольно вырвалось у Плетнёва.

- Что говорите, вашбродие?

- Хорошо, говорю, Акимушка, спаситель мой! Видать, шандарахнуло меня действительно знатно, - Алексей и сам не заметил, как подхватил стиль речи ефрейтора Потапова.

По голубому небу ползли ленты порванного дыма, вокруг из вспаханной снарядами земли торчали огрызки обугленных деревьев. Рваные заграждения из колючей проволоки, на которых весят недвижные тела.

Стрельба постепенно стихала.

- Отогнали немчуру, вашбродие! – радостно выкрикнул прямо над ухом Аким. – Отогнали супостатов, чтоб их черти в аду отжарили!

Послышались быстро приближающиеся шаги, кто-то запыхавшись выдохнул, и рядом с Плетнёвым и Акимом на колено опустился ещё один боец с трёхлинейкой в руках.

- А ну-ка подсоби! – приказал Аким бойцу и тот без лишних вопросов подхватил Плетнёва под свободную руку.

Что-то резко заболело в боку, от чего Плетнёв даже застонал.

- Да у вас тут не только нога, вашбродие! Ладно, вроде, тож не смертельно.

«Вроде? Что значит вроде?! – подумал Алексей. – А что будет со мной, если ранение всё-таки окажется смертельным? Вернусь обратно или отброшу коньки в текущей реальности вместе с бедолагой, тело которого сейчас занял? Эх, Аня-Аня!..»

Стреляли всё реже. Пригибаясь, они пошли в сторону укреплений.

- А скажи-ка мне, братец, - обратился, морщась от боли в раненой ноге, Плетнёв к Акиму, - а где это мы вообще?

Ефрейтор лишь усмехнулся, удивившись степени контузии штабс-капитана, закрутил свободной рукой пышный ус.

- Известно где, вашбродие. Крепость Осовец.

Плетнёв покопался в памяти: что-то такое слышал, но вспомнить поточнее не получалось. Окей, теперь попробуем уточнить время.

- А какой сейчас год, Акимушка.

Ефрейтор, мужик на вид лет сорока-сорока пяти с лихим чубом, выглядывающим из-под козырька фуражки, короткой бородой и знатными усами, рассмеялся. То ли от вопроса, то ли от того, что «вашбродие» шутить изволит, а значит, жить будет.

- Никогда ещё не видел, чтобы контузия так сказывалась. Может, вы, вашбродие, ещё и своё имя позабыли?

Они обошли очередную воронку. То тут, то там можно было увидеть, как бойцы, участвовавшие в контратаке на немцев, возвращались обратно за укрепления.

Видимо Плетнёв посмотрел на Акима таким взглядом, что тот даже смеяться перестал.

- В санчасть вам надо, вашбродие, - вздохнул он. – А год сейчас, Пал Егорыч, 1915-й.

«Павел Егорович, значит. Штабс-капитан, получается, Первая мировая, ну окей. Сейчас до расположения доковыляешь, штабс-капитан, документы посмотришь, там и узнаешь свою фамилию, где и что происходит. Попробуешь найти Анну».

Плетнёв ещё подумал, что хорошо всё-таки в своё время придумали вешать лычки на форму фамилией и группой крови.

«А сейчас-то они вообще знают, что кровь может быть разных групп?»

***

- Люди могут видеть только то, что им позволено природой. И надо же, они думают, что всё, что они видят, и есть истина. Нет, иногда они, конечно, пытаются заглянуть за полог, так сказать за кулису, что отделяет их мир от мира непознанного, и, бывает так, что радуются как дети малые только тому, что им удалось всего лишь увидеть нечто, что они ранее не могли узреть. Нет, ей богу, как дети малые! Словно заглянули за кулису, в запретную комнату, в которую им раньше запрещали заглядывать родители.

Глава 6

Плетнёв лежал на скрипучей железной кровати. В палате кроме него расположились ещё пять таких же раненных офицеров низшего звена. Хотя, глядя на них, он понимал, что ему-то ещё относительно повезло. У двух из пяти были ампутировано по ноге, у третьего левая рука, у поручика была сплошняком забинтована голова, похоже, повреждены глаза и лицо в целом. За всё время, что Плетнёв пробыл в палате, тот не проронил ни слова, только стонал периодически. О характере ранения оставшегося пациента можно было только догадываться, но судя по бинтам по всему телу с кроваво-желтыми пятнами, он был серьёзно посечён осколками.

Толком ни с кем штабс-капитан не общался. Так перекинулся несколькими фразами на предмет того, откуда он сюда попал, да как там обстоят дела с германцами. Про свои ранения никто особо говорить не хотел, ну оно и понятно, да и так всё видно.

- Есть у вас медсестра по имени Анна? Нюра? Анюта? – пересохшим горлом спросил Плетнёв.

- Вам бы господин офицер лечиться, а вы всё об амурах думаете, - улыбнулась сестра милосердия в накрахмаленном белом платке и таком же переднике поверх тёмно-серого платья, которые ещё не успели превратиться в мятые тряпки с кроваво-бурыми пятнами, а скоро именно так и будет: в госпиталь поступила новая партия раненых, которых везли сюда, на чём только можно, но главным образом на телегах, запряжённых лошадьми.

Сестра, мило улыбаясь, налила чистой воды в кувшин, что стоял на тумбочке рядом с кроватью Плетнёва, который сейчас был вовсе не лейтенантом погранслужбы Российской Федерации, а штабс-капитаном Российской императорской армии Платоновым Павлом Егоровичем, происходившем из городских разночинцев.

Довольно молодое лицо, ещё не омрачённое отпечатком войны, но всё же старшего его лет, светлые волосы, такие же светлые, аккуратно подстриженные усы. Таким он увидел себя в зеркало, когда, наконец, смог самостоятельно умыться в госпитале. Аким не стал с ним миндальничать и сразу определил его на первую же подводу, идущую в сторону госпиталя. Крепость Осовец, в которой солдаты императорской армии продолжали держать оборону, осталась позади.

Чёрт! И ведь где-то он слышал это название! Вот только Алексей никак не мог вспомнить в связи с чем.

Привыкать к чужому телу не приходилось, мозг даже не реагировал на запах чужого тела, и на запахи вокруг, так как они были ему привычны. Но некоторый неуловимый диссонанс между физическим ощущениями и сознанием всё-таки имел место. Иногда Плетнёву казалось, что он вот-вот потеряет контроль над телом, и оно рухнет на пол марионеткой, которой перерезали все нити, соединяющие её с деревянной планкой.

Надо было что-то придумать. Что-то во что поверят и позовут Анну. Плетнёв приподнялся на локтях и кроватный панцирь под ним жалостливо скрипнул, а в боку с силой прокололо, из-за чего у него перекосило лицо, а перед глазами, словно молния полыхнула.

- Вам лежать надо! – охнула сестра милосердия. – Будете шевелиться – швы разойдутся, заражение начнётся! Вам беречь себя надо!

Штабс-капитан рухнул на кровать, нахлынувшая боль пульсировала и в боку и в голове.

- Найду вам вашу Анну! – с лёгкой обидой в голосе зашептала сестра милосердия, помогая Алексею, то есть Павлу принять более удобное положение. – Всё бы вам Анну, да Анну! Свет клином на ней что ли сошёлся!

Кажется, она ревновала. Молодая сестричка, которая бросила учёбу и отправилась на германский фронт, чтобы помогать раненым бойцам.

Плетнёв лишь улыбнулся и провёл своей огрубевшей ладонью по её щеке, от чего сестра вся залилась ярким румянцем. Скромно улыбнувшись она ушла из палаты

***

Алексей проснулся от осторожного прикосновения к его руке и потому, что кто-то присел на край его кровати, от чего та слегка просела.

Не дождавшись возвращения Елизаветы, так звали сестру, что приносила ему воду днём, а также появления Анны, за которой та, как он надеялся, ушла, он просто лежал и глядел в облупившийся с рыжими потёками потолок.

Странное ощущение, поймал он себя на мысли. И не от того, что он был сейчас, вроде, контужен, ранен, но тело это ему не принадлежало, и при этом он испытывал весь спектр болевых ощущений.

Нет, он не знал чем себя занять. В той жизни, в будущем, он сейчас бы достал смартфон и стал бы нажимать на кнопки какой-нибудь игрушки. Или завис бы в интернете, читая новости.

Здесь тоже можно было читать, правда, только газеты, написанные старым шрифтом и по старым же правилам орфографии. От количества «ятей» и твёрдых знаков мельтешило в глазах, не говоря уж о букве «i». Особо заставляли улыбнуться непривычные окончания слов типа «чистаго» (это слово он обнаружил на пятирублёвой купюре, что нашёл в кармане кителя), «обезпеченныя», «средняго» и тому подобные перлы старой орфографии.

Так он и уснул под стук копыт, доносящийся с улицы, крики солдат, извозчиков, редкие звуки двигателей, да с выпуском «Губернских ведомостей» в руках, зачитав газету до дыр, хотя на девяносто процентов последняя, как и любая пресса в настоящее время была о войне.

В настоящее время, хм… в его случае, это какой-то каламбур получается или оксюморон. Да и может ли время вообще быть настоящим.

Разомкнул глаза, в лунном свете, льющемся в окно, он увидел, что на краю постели аккуратно примостилась Анна. В таком же одеянии с красными крестами, что и та, другая сестра милосердия, в таком же белом платке. И с таким же любопытно-хитрым взглядом, который он так хорошо помнил.

- Вы кто? – на Алексея непонимающе смотрели те же глаза, что врезались ему в память, только сейчас они скорее были ярко-серыми, чем голубыми. Это немного сбивало с толку, но то, что это была Анна, Плетнёв нее сомневался.

- Я – Алексей, - ответил Плетнёв и уточнил, как будто это что-то меняло, - Алекс.

- А отчество ваше благородие Алекс иметь изволит? – Анна глядела на него с явным любопытством, и в то же время с озорством, мол, ещё один контуженый ухажёр на её голову свалился. – Или так и прикажете звать вас – Алекс? Чай не англичанин какой, или американец.

Глава 7

Детали провалов в прошлое постепенно растворялись в голове Алексея подобно пару над кружкой горячего чая. Поэтому, в какой-то момент он даже начал записывать свои воспоминания о том, как побывал на войнах прошлого и встречал там Анну. Да, ту самую Анну, что вполне себе удобно устроилась в Комитете и работала там своего рода специалистом по медицине. И Плетнёв был даже уверен, что в Комитете прекрасно осведомлены о странных особенностях Анны, но логично рассудили, что если она на их стороне, то почему бы ими и не воспользоваться.

Вот только потом Алексей спохватился и всё, что написал, сжёг при первой же возможности, бросив блокнот в старую печь, что была в его деревенском доме. Дом, он, кстати, навещал всё реже и реже.

Не стоит никому из Комитета знать про его путешествия во времени. Это будет уже перебор. Как к такой информации отнесутся на самом верху, можно было только догадываться. Посчитают полезным? Может быть. Начнут эксплуатировать по полной, и что тогда станет с психикой такого путешественника, можно только догадываться. И в самом деле, ощущать себя другим человеком, пока сознание хозяина тела находится в своего рода сне, довольно специфическое удовольствие.

А если, в Комитете наоборот, решат, что он, Алексей Плетнёв, и Анна представляют опасность одним своим существованием, что тоже не исключено? Тогда Комитет, был уверен Алексей, не пожалеет никаких средств и методов, чтобы избавиться и от него от Анны. При желании, никакие особенности и возможности девушки её не спасут. Уж как Комитет «гасил» некоторых гостей, которых посчитал опасными, Плетнёв в своё время наслушался, да и пару раз был свидетелем таких операций.

Ладно, об этом подумаем потом. В конце концов, он же тогда спокойно вернулся обратно в целости и сохранности, а не так как в прошлый раз, когда возвращение сопровождалось авиационным налётом люфтваффе и его подбросило взрывной волной, а очнулся он в постели в гостиничном номере.

Правда, он всё же высказал Анне, всё, что думает о её фокусах и даже в сердцах пообещал сдать её Комитету, чтобы жизнь мёдом не казалась, а то гляди-ка ты, хорошо устроилась! Сейчас он прежде, чем пройти медкомиссию, несколько раз проверит, кто сидит на месте врача в кабинете.

Анна лишь молча выслушала излившийся поток ругани, сделал запись в карточке, отдала её Плетнёву и пожелала вернуться домой целым и здоровым. Причём сделала это так искренне, с такой интонацией, что Алексей тут же перестал испытывать всякую обиду и недовольство. Взял документы и пошёл дальше по специалистам.

Чёрт! Да ведь она опять применила свои способности, пронеслось у него в голове, как только он закрыл за собой дверь! Он хотел было вернуться, чтобы довысказать то, что не успел, но осознал, что запал уже прошёл, и выглядеть он будет довольно глупо.

Ну да чёрт с тобой! Пойду дальше по своим делам, лишь бы тебя больше не видеть!

Что у нас тут сейчас? А, ну да, сейчас у нас тут встреча с манекенами намечается. Алексей уже совершенно отчётливо слышал их шёпот. В прошлый раз всё закончилось так же внезапно, как и началось, они просто не знали, с чем могли столкнуться, когда и толпы, казавшихся такими медлительными существ напали на их отряд, подчинённые чужой воле. Сейчас всё несколько иначе. Сейчас они знают с чем могут столкнуться, а по словам того же Гранина, поднять их на безумную охоту просто некому.

Мёртвый город под тяжёлыми свинцовыми тучами. Засохшие тела кругом. Вездесущая пыль, похожая на пудру и льющийся по улицам и переулкам шёпот.

Они остановились на перекрёстке, заваленном разбитыми автомобилями, так напоминающими продукт американского автопрома семидесятых годов прошлого века, по крайней мере, похожие авто Алексей видел в старых голливудских фильмах, или тех, действие которых разворачивалось в ту эпоху.

Над улицей на провисшем проводе болтался светофор с четырьмя цветными лампами, цвет которых было не разобрать из-за слоя пыли.

Если бы светофор болтался на ветру, и то было бы хоть какое-то движение, а так одним своим видом он производил угнетающее впечатление. И главное, тучи-то на небе перекатываются, зарницы опять же сверкают, иногда, очень редко, проглядывает солнце. Но ветра, хоть ты тресни, нет!

- Может нам даже попробовать наладить с ними контакт? – предложил учёный.

- С кем?! – не сразу понял Алексей, а по его спине пробежал табун холодных мурашей.

- С манекенами, - как ни в чём ни бывало, сообщил учёный.

- Ты совсем крышей поехал?! – зашипел на него Плетнёв. – Если тебе моей истории недостаточно, то я тебе напомню про поезд, который мы недавно осматривали: что мы там нашли?

- Кучи гильз и море положенных манекенов, - напомнил Василий, хотя его-то никто не спрашивал.

Гранин, бросив быстрый взгляд на проводника, ответил в своей типичной манере:

- Знаете, из-за чего аборигены съели Кука? Из-за недопонимания. Вдруг и здесь мы имеем дело с неким барьером, из-за которого произошли все эти инциденты. По крайней мере, те, что имели место до вашего случая.

- Они его не съели, а убили, - припомнил Алексей.

- Похвально, что вы знакомы с такими нюансами, - сказал Гранин, - вот только, если разобрать твою ситуацию, не ту, когда ваш отряд от них отбывался впоследствии, а когда ты наткнулся на них в одном из зданий. Собственно, тогда ты их и принял за манекенов. Ведь это ты тогда первым открыл огонь, разве не так?

- Не припомню, - огрызнулся Алексей. – Это к делу не относится.

- Ну почему же…

- Они на нас напали! – отрезал Плетнёв. – Мы открыли огонь. Так же как и те, кто отстреливался из того поезда.

- Ты не хочешь меня слышать, - с сожалением в голосе произнёс Гранин. – Вроде бы слышишь, но не слушаешь. Я ведь не отрицаю, что ты посчитал, что на тебя напали. А учитывая внешний вид манекенов, у кого угодно появится острое желание спустить курок, да и покосить их длинной очередью.

- Тогда, будь добр, поясни, а то я высоких университетов не оканчивал, - не без желчи в голосе попросил Плетнёв.