Игра

Игра I

Много лет назад Леонид Авиафин и его беременная жена Лера поставили на берегу Марсокого пляжа три опаленных сундука — два с книгами и один с детскими вещами. На этом месте будет их новый дом и по совместительству библиотека. Всё детство Мир видел горящие мечтой глаза родителей и старшего брата. Домочадцы много занимались обустройством жилья: что-то мастерили, красили. Ребенок знал, что есть и другие места, и другие люди, но он никогда не выходил за пределы своего мирка — Марсокого пляжа. Что род его особенный, а родители много умнее окружающих, мальчик понял не сразу. Просто как-то Мираль показал младшему брату семейную родословную с именами людей и «голубой крови» тоже. Семью Авиафинов уважали в деревне, помогали им со строительством дома. Отца выбрали в старосты, мать лечила больных, учила деревенских детей читать. Миру казалось, что о большем и мечтать не следует, но родители так не считали. Они часто вспоминали прекрасные времена, когда были богаты, уважаемы высшим светом и могли служить науке. Поэтому, когда семейство более или менее возвело стены дома, отец устроился на судно. Он бороздил моря, собирал древние артефакты и книги для библиотеки. Мать старательно изучала их, приводила в порядок и выставляла для всеобщего обозрения.

Мир помнил, как сидел вместе с ней и братом на пристани и дожидался отца. Лера твердила, что скоро их библиотека станет известна на всю страну и их семья разбогатеет. А пока приходилось целыми днями восстанавливать древние артефакты.

Миру это нравилось. Поначалу. Благодаря книгам он как бы общался с людьми из другой эпохи и узнавал у них сокровенные истины. Но в кругу семьи мальчик всё больше ощущал себя непонятым. Он чувствовал, что всю жизнь возиться над пыльными экспонатами — не его судьба, но не мог признаться в этом родным. Да и не знал он, чего на самом деле хотел. Путешествовать, как отец? Может… Мир не был уверен. Или сочинять рассказы, спорить на страницах романов о вечном? Но Мир никогда не пробовал сам писать. Ему казалось, что он еще не нашел себя и стоит только начать...

Однажды отец не вернулся. Лера не верила, что муж погиб, и продолжала ждать его на пристани. За горизонтом виднелись тысячи парусов, но всё не те… Старший брат, Миролюб, пошел по стопам отца, стал мореплавателем. А Богомир с матерью остался в родном доме ждать отца. Через несколько лет Лера умерла на рабочем месте, и на плечи Богомира взвалилась ответственность за библиотеку.

Годы шли. Миролюб стал великим путешественником, который приносил трофеи брату. Вместе они осуществили мечту родителей: Авиафины вновь были богаты и почитаемы, и к ним в библиотеку съезжались со всей страны. Миролюб завел жену, сына. Он был счастлив и жил ради своей мечты. О Богомире нельзя было сказать того же.

Жизнь пролетела так быстро! И Богомир провел ее в делах. Он то занимался новыми экспонатами, то принимал гостей в библиотеке: рассказывал им о приключениях отца и брата, писал про них книги. Богомира любили работники библиотеки и гости, но у него не было настоящих друзей, он не женился. Люди приходили и уходили. Умер брат. А с племенником и его семьей Богомир утратил связь.

Теперь всё, что казалось ему важным, потеряло всякий смысл. Богомир всё время сидел в своей каморке из книжных полок посреди библиотеки. Изредка выбирался на пляж. Морские волны ударяли по берегу и выносили к ногам всякий мусор: бутылки, старые ботинки и однажды — прелюбопытную шкатулку с игрой…

Богомир писал новую книгу. Но без жара, по привычке, в коморке за письменным столом. Сидя там, он порой случайно замечал свое отражение в зеркале. Как же он постарел! Время изменило лицо до неузнаваемости, не пощадив даже голубые глаза, свет которых растратился напрасно. Ему было шестьдесят четыре года, но жизни своей он не заметил. Последняя работница его, Наташа, вышла замуж на прошлой неделе, и теперь даже кофе некому принести. Новых работников Богомир не хотел нанимать и вообще больше ничего не хотел. Разве только закончить историю, которую впервые писал не для кого-то, а для себя. Библиотека после смерти Богомира будет передана в народное достояние. Об этом позаботился один предприимчивый молодой человек. Так что Богомир был почти готов уйти…

Но однажды он проснулся от того, что в его сундуке рылась девушка. Сначала Богомир подумал, что это Наташа прибирается, но тут же вспомнил, что она вышла замуж, и гаркнул спросонья:

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Не твое дело, старик, — резко ответила девушка, зыркнула на него красными глазами и выскочила из коморки.

Богомира взбесила такая наглость, и он выбежал за девушкой прямо в ночной сорочке, колпаке и тапочках и вдруг в ужасе замер. По ЕГО библиотеке ходили какие-то люди.

— Кто позволил? Кто пустил? — ругался он, но люди не обращали на него внимания.

Лица их казались знакомыми, видимо, эти люди и раньше посещали это место, на какого черта? Богомир остановил первую попавшуюся девочку:

— Кто открыл дверь? У вас экскурсия? Где родитель, или учитель, или ответственный за это безобразие?

— Извините, — виновато улыбнулась девочка. Ей было лет двенадцать, рыженькая, миленькая. — Я сама ищу родителей. Не могу найти их.

— Элеон! — закричал блондинчик и подбежал к ней. — Я сколько раз говорил тебе не подходить к незнакомцам? Пошли отсюда!

Богомир попятился. Это были герои, о которых он писал. Точно такие, какими он их задумал. У Богомира подкосились ноги, руки стали потными. Он бегал по библиотеке и спрашивал имена: Кристофер, Адриана, Оливер, Хаокин... Что же это такое? Богомир спрятался в коморку, прикрыл проход занавеской и уставился на свое ошарашенное лицо в зеркало. Что происходит? Или это чья-то шутка, или это он сходит с ума, или дело не обошлось без… магии!?! Богомир начал панически рыться в своих рукописях, сверил написанное с тем, что происходило за занавесками. Может, кто-то пытается довести его до сумасшествия? Он вспомнил того предприимчивого молодого человека. Но откуда ему знать о книге Богомира? Он никому ее не показывал и надолго не отлучался от нее. Всё походило на безумный сон.

II

— «Когда-нибудь вы просыпались с осознанием, что вам некуда спешить? Что за глупости, конечно, просыпались. Это, наверняка, каждое ваше воскресение. Но обычно люди радуются этой мысли. У меня иначе. Я просыпаюсь каждое утро с осознанием того, что мне больше никогда не нужно куда-либо спешить, — прочел Богомир. Далее он что-то говорил из рукописи вслух, а что-то пропускал: — Иногда я подхожу к зеркалу. Где тот молодой...В моей жизни не случится больше ничего интересного. По крайней мере, я так думал. Тот день начался самым обыкновенным образом…гляжу на пенные волны, которые, кажется, хотят убежать далеко-далеко… ярко-желтое солнце горит в раскаленных облаках… я увидел какой-то предмет. Он был деревянный и плыл по морю... Волны уже готовились выбросить его мне в ноги... Я наклонился и поднял... Это были обыкновенные нарды, но очень старые и в любопытной коробке… На ней два замочка: один, который открывает ее полностью, и другой — для маленького отделения. Я открыл второй.

Яркий свет ударил мне в лицо. Я закрыл глаза и почувствовал, как коробка пытается затащить меня внутрь. Я сопротивлялся ей, сколько смог, но она оказалась сильнее. Она захватила меня, потом закрылась за собой, оставшись на берегу.

Я летел в светлой пустоте. Меня что-то подхватило и понесло вперед. Я увидел туннель…меня будто отпустили, и я начал падать. Потом резко остановился, будто меня потянули на веревках назад, и повис в воздухе. Вокруг меня было море, море часов. И настенные, и наручные, и с кукушкой. И все они тикали, и все по-разному... а некоторые шли в обратном направлении. У меня кружилась голова.Часы начали таять, превращаясь в желе. Оно капнуло мне на руку, я отдернул ее. Но кожа вдруг подтянулась, омолодилась. И через минуту это была уже рука не старика, а юноши. Я понял, что это значит. Я оттолкнулся ногами и полетел к жидким часам. Я прошел их насквозь и дотронулся до лица — оно помолодело. Одежда на мне висела. Я не знал, как выглядел, но чувствовал себя так живо, что мне хотелось кричать. Возможно, мне было лет шестнадцать. Внезапно меня выкинуло на дорогу. Жара, песок. Я встретил странных птиц. Голубых с фиолетовым. Они ели что-то, и я подошел ближе. Как всполошились эти птицы! Ринулись на меня всей стаей. Думал, умру.

А тут появляется мальчонка, весь в белом, только ботинки серые. А еще на глазах очки с красными линзами. Думал, меня спасти пришел. Куда там — схватил под шумок то, что ели эти птицы, и ну рвать оттуда. А потом остановился и посмотрел на меня.

— Да ну! — он улыбнулся, оскалив острые зубы, подошел ближе, нагнулся ко мне. — А ты на игрового не похож. Неужели новенький?

Мы перебросились парой фраз. Мальчишка ударил птиц чем-то — я заметить не успел — схватил меня за руку и побежал.

— Главное — не отставай. Мы их разозлили! — смеясь, прокричал он.

Мы забежали за поворот. А там на нас выскочила она. Вся в красном, только башмаки белые, с каким-то оружием в руках — девушка с огненно-алыми волосами…».

Богомир замолк. Хаокин посмотрел на него:

— Ты, дедушка, чего?

Богомир глазами промчался по тексту, скрутил листы в трубку и встал.

— Последняя страница. Больше нет. Я… не совсем понимаю. Я оказался в каком-то…

— Понравилась девчонка, да? — рассмеялся Хаокин. — Кстати, вон она.

Богомир вздрогнул. Действительно, в конце коридора стояла эта девушка с красными волосами. И тот мальчишка. И еще двое — толстячок и блондинка. Богомир приблизился к ним. Да, сейчас он припоминал что-то такое. Как вышел на берег моря и увидел там таинственную коробку, а потом очутился непонятно где, а перед ним эти четверо. Двух других Богомир не особо помнил, но мальчонка и эта девушка с красными волосами впечатались в его памяти. А потом?..

Все объяснения незнакомцев проходили мимо ушей, в таком ужасе был Богомир. Просто не мог поверить в существование чего-то подобного. Эмоциональный срыв, паника, слезы. Богомира куда-то вели. Перед ним что-то происходило: комнаты, бары, леса, цирки. А потом его усадили в коморку и ушли. И…

…Богомир долго сидел у себя на кровати без еды и воды, будто просто не нуждался в них. Безумные мысли барахтались в голове, утопая в море абсурда. Раньше жизнь казалась такой понятной и простой, а вдруг стала размытой, ускользающей. Богомир не знал, сколько времени сидел на кровати, но с боем часов вдруг встал, заправил постель и принялся за привычные дела, вытеснил из головы произошедшее, как дурной сон, лег спать. Так прошло несколько дней, и всё это время Богомир находился в помешательстве, и только сейчас начал приходить в себя.

— Так где я оказался? — Старик подошел к тому странному мальчишке.

— Ты у нас здесь новенький, — сказал мальчонка. Богомир насторожился.

— Вы же не те ребята, которых я встретил на дороге? Вы вышедшие из-под моего пера персонажи?

— Да, это так, — пожал плечами мальчишка.

Старик заметил, что эти люди одного роста и, наверное, возраста. Кроме того, их здесь вовсе не четверо, а пятеро. Пятым оказался сам Богомир, только молодой: русые кудри, салатовый пиджак, застегнутый внахлест, — такой был у него в юности.

— Но я же, — пробормотал Богомир, глядя на себя. — Я же не выдумал это… Это случилось на самом деле? И где-то за стенами дома есть вы?

— Да, это так, — ответил мальчонка. — Только я не знаю дальше написанного.

— Хорошо-о-о, — протянул Богомир. — Тогда я выясню.

Старик уверенно пошел по направлению к выходу. В ночной сорочке. В колпаке для сна. Пятерка персонажей двинулась за ним. Их шествие привлекло внимание и остальных жителей библиотеки. Когда Богомир оказался перед парадной дверью, позади него собралась целая толпа.

Старик стал вставлять в замок ключи, нервничал и потел. За его спиной шептались. Одни были в предвкушении, другие злились. Действовала на нервы Ариадна. Она не верила в эту историю и говорила всякие гадости. А у Богомира как назло руки тряслись и ключ не вставлялся.

III

За дверью не оказалось ничего нового. Пляж. Пляж был и раньше. Птицы летали в небе. Море шумело. Пасмурно. Богомир, проваливаясь тапками в мокрый песок, подошел к воде. Нет. Старик точно помнил, что коробка засосала его внутрь. Значит, должен быть конец этого пляжа и начало… чего-то. Богомир пошел вдоль линии моря — искать границы своего мирка, и вскоре заметил кирпичную стену с дверью. Он обошел ее и уперся в декорации горизонта. Дальше ничего. Видимо, дверь — единственный выход.

Богомир открыл ее. Неестественный свет ударил в глаза. Старик прикрыл их рукой и шагнул. Это было огромное серое помещение. Сверху горели неоновые лампы. Впереди возвышалась башня со светящимся экраном.

Богомир растерянно шел мимо качелей, карточного стола, полосы бассейна до башни, футбольной площадки. Всё это будто пришло из другого времени или даже мира. Осторожные шаги Богомира раздавались эхом по пустынному залу, лампы на потолке гудели. Повсюду мужчина замечал присутствие человека, и всё же это место было покинуто.

Внезапно тук-тук, тук-тук — ритмичные постукивания с другого конца помещения. Богомир побежал. Покой нарушился, ритм постукивания сбился, что-то легкое отскочило от пола. Старик слышал, как кто-то бежит позади башни, и обогнул ее. Никого.

Пустой белый шарик, замедляясь с каждым отскоком, ударился о ноги Богомира. Он поднял шарик и положил его на стол для тенниса — к ракетке. Послышались быстрые шаги. Богомир не успел обернуться, как кто-то прыгнул на него. Старик оторопел. Мальчишка снова оказался на полу. Ему было лет двенадцать, в белой длинной майке и широких бежевых штанах, босой. Мальчик был русым, сероглазым, улыбался белыми зубами.

— Привет, — сказал удивленный Богомир.

— Привет.

— Меня зовут...

— Богомир, — сказал мальчик. — Помню. Ты уже представлялся.

— Да, точно… Ты… Серый? — Имя буквально выскочило из его памяти.

— Сергей, да.

— Я несколько… дезориентирован.

— Понимаю. Это нормально. Многие так реагируют… Ты в Игре.

— Игре?

— Это место — одна большая Игра. Ты попал сюда через ту коробку, помнишь? Она отправила тебя к нам. На одну из клеток, где мы находились в тот день. Понимаю, это странно. Игра на клетки разделена, как в шахматах. И на каждой есть свой отдельный мирок. Твой — на Е4. Мой — на D5. Сейчас ты продвинулся вперед на одну клетку. И…

— Там всё выглядело как в моем доме.

— Знаю. Это же твоя клетка. Они меняются по нашему желанию, а тогда ты хотел домой. А отсюда… В общем, никто не знает, как выйти. Я здесь самый, можно сказать, старый. Были и другие… но они вылетели из Игры. Если ты две тысячи баллов к одиннадцати ночи не наберешь, к тебе приходит Судья в красном и того… Больше они не возвращаются.

— Какие баллы? Я… ничего не зарабатывал. Бред какой-то. По логике я должен быть мертв.

— Не-а. Ты играл по правилам, пока в своем доме был. Мы… договорились тебя не тревожить, чтобы ты как-то свыкся… Но я заглядывал к тебе пару раз. — Богомир вспомнил, как видел Серого среди персонажей, но не обратил тогда внимания. — Игра (она умная в каком-то смысле) сделала твоим источником накопления баллов писательство. Ты писал и не умирал. Она часто такие ежедневные занятия учитывает. Уборка там, готовка… у каждого свое.

— Что за Игра? Кто ей управляет? С кем можно поговорить, чтобы выйти отсюда?

— Пойми, никто не знает. Есть просто Игра и мы в ней. И нас убирает Судья в красном, если мы перестаем играть или… проигрываем. Ты привыкнешь.

— Не хочу.

— Раз ты вышел, надо остальным сказать, — всполошился Серый. — Пошли! — И мальчик побежал, зазывая за собой Богомира: — Идем, идем.

Богомир неуверенно двинулся за ним. В конце концов Серый был единственным источником информации. Мальчонка шел быстро и легко, точно порхая. Богомир задавал ему кучу вопросов.

— А ты точно настоящий? В моем мире были…

— Да, да, поверь мне. Этих людей и библиотеку создало твое воображение. Здесь это возможно. С кем-то ведь я играл в теннис, пока ты не пришел.

На столе появилась точная копия Серого. Она помахала рукой, когда Богомир пробегал мимо.

— А кто привел меня на мою клетку?

— Королева. Только она сказала, чтобы никто больше не заходил к тебе. Мол, так мы узнаем твои фантазии и внешность. Так что у тебя были только я и она. И Королева попросила меня побыть здесь, чтобы встретить тебя. Мы пройдем к ней через мою клетку. Не против?

Они подбежали к очередной двери.

— Королева? — спросил Богомир.

Они зашли на новую клетку и оказались в ночном лесу. Северное сияние освещало мрачные силуэты деревьев бледно-голубым светом. Феи летали над хрустальными цветами, которые пытались хрустальными зубами сожрать их.

— Да, Королева. Ее зовут Дина. Не отставай. И следуй точно по моим следам.

Перед мальчиком лежала дорожка из разноцветных прямоугольников, и он, не останавливаясь, проскочил ее в определенной последовательности. Богомир — за ним. Над холмом висел месяц, а на нем спал лунный котенок. Звереныш открыл глазки, потянулся и спрыгнул. Холм вздрогнул и поднялся, становясь длинношеим динозавром. Динозавр повернул голову к котенку, и малыш потерся о нее. У реки Серый передвинул большой камень вправо — из воды поднялся стеклянный мост. Они перебежали через него. Дальше над пропастью пришлось хвататься за лианы вместе с черными белоглазыми обезьянками.

Четыре стены с четырьмя выходами затесались где-то меж деревьев. Серый открыл золотую дверь и юркнул туда. Богомир пошел за ним.

Из темного леса он сразу оказался в королевском дворце. Мальчик уже скрылся за лестницей, так что Богомир ускорился, из-за чего не успевал рассматривать здание. На втором этаже располагался роскошный зал. В кресле сидел юноша лет пятнадцати в шикарном костюме, плечи его были прикрыты полушубком, а на голове красовалась корона. В руке он держал книгу. На стеклянном столике перед ним стояли бутылка с коньяком и стакан на подставке.

IV

Богомир вернулся в библиотеку, упал в кровать и лежал, глядя в потолок.

— Что выяснил? — Внезапно появился Хаокин. Он медленно качался на стуле.

— А ты любопытный, да? — Богомир покосился на него. — Это место — Игра, которая захватывает людей. И ей, вероятно, тысячи лет. Некоторые ее жители говорили про времена из древних летописей. Это поразительно. А еще, кажется, Игра разумна. То есть, может, это совпадение, но она словно выбирает игроков. Им всем было нечего терять. К тому же, если подумать, она исполнила их желания…

— Как джинн?

— Не совсем. Как джинн, затащивший внутрь лампы человека. Король здесь нашел жену. Королева — возможность управлять. Дина больше не одинока. А Серый может играть, сколько угодно.

— А ты получил вторую молодость, — заключил Хаокин.

Богомир вскочил с кровати, отодвинул Хаокина от зеркала и посмотрел на себя. По-прежнему молод. Он переключил браслет на руке в другой режим и снова увидел себя старого, затем молодого, старого.

— И что же ты будешь делать? — спросил Хаокин.

— Искать выход отсюда. Что же еще?

V

Вдали мелькал кроваво-красный свет. Богомир приближался к нему, трясясь на повороте. Темный вечер. Без горизонта. Без неба. Без звезд. Зачем они едут на кровавый свет? Дрожь сомнений пробежалась по спине. «Не верю. Не верю, что кроваво-красный свет существует», — думал Богомир, зная, что тот мелькает вдали. Но света уже не было.

К Богомиру подсела девушка с лучезарной улыбкой. Она походила на ангела, даже светилась.

— Дай мне свои руки, — сказала она. — И я излечу тебя.

Он очень хотел излечиться и подал ей руку. Девушка взяла ее тонкими пальцами. Богомир почувствовал от ее ладоней волну тепла. Хорошо. Спокойно. Исцели меня… Прилег, закрыл глаза. Волна промчалось от макушки до кончиков пят. Хочется спать. Ноги и руки затекают, словно внутри их пузыриться кровь, тело пронзают тысячи острых льдинок, силы быстро утекают.

— Что ты со мной делаешь?

Девушка с лучезарной улыбкой медленно указала пальцем на что-то позади себя. Глаза ее стали стеклянными. Над ней всё это время нависало жуткое Нечто и непрерывно глядело в душу Богомира. Нечто поглотило девушку с лучезарной улыбкой, взяло у нее лицо и начало надвигаться на старика.

Он вздрогнул и проснулся. Еще темно. Он в библиотеке. Только кошмар… А если Нечто стоит надо мной? Глупо, но Богомир всё же взглянул: вперед… назад… вниз…вверх...

Оно. В полумраке сидит на книжной полке и непрерывно смотрит на него желтыми глазами. Богомир чуть не закричал, вскочил с кровати. Свет в комнате загорелся, и Богомир увидел на полке Дину. Он схватился за одеяло — на нем не было рубашки. Вообще в Игре у людей не растут ногти, не растрепывается прическа. Богомир, еще не зная об этом, в первый день пришел домой, разделся и лег в кровать. Но проснулся от жары — на нем появился салатовый пиджак. Пришлось покупать для сна новый костюм — всё то же шестнадцатилетнее тело, только в домашних трусах.

— Что ты здесь делаешь? — закричал Богомир, тяжело дыша от страха. Мысли в ужасе метались, Богомир пытался прийти в себя. Заговорил осторожней: — Ты настоящая Дина? Как ты туда… забралась? — Он украдкой посмотрел на свои руки и грудь — молодые (Слава богу!), повернул переключатель на руке. На теле появился костюм.

Дина не отвечала. Ощущение опасности застыло где-то в горле, Богомир пытался его отогнать. Дина спрыгнула на стол — смяла ногой бумаги, на кровать — та чуть продавилась под ее весом, на пол — встала рядом с Богомиром.

— Я пришла посмотреть, как ты работаешь. — Дина глядела на него в упор. Ее зрачки свернулись тонким лезвием, от чего казалось, будто глаза порезаны пополам.

— Но я спал, — промямлил Богомир и рассердился на себя за такой испуганный голос. Уголки губ Дины потянулись вверх, кожа смялась от улыбки.

— Королева сказала, что ты сегодня хотел зайти к ней и посмотреть на замок. Но тебя у нее нет. Я подумала, ты работаешь, а потом увидела, что спишь. Нельзя стоять и смотреть на спящего человека. Но у тебя слишком маленькая коморка — если б я отошла, ты бы перестал быть в зоне моей видимости. Поэтому я залезла на полку.

— Ла-а-дно, — протянул Богомир, пятясь от нее.

— Ты хочешь прогуляться? Так пошли.

Богомир загораживал проход, поэтому Дина подвинула шкаф с книгами и выскользнула через образовавшуюся щель. Богомир с пол минуты стоял на месте и растерянно держал одеяло на груди, а потом рванул за Диной.

Со спины она не так страшна — со стройным и гибким станом, узкой талией, широкими бедрами, по которым легонько били красные локоны. На повороте Богомир поравнялся с девушкой.

— Ты много читаешь? — Он вздрогнул от голоса Дины. Она вдруг затараторила: — Прости, если это слишком личное, можешь не отвечать. Я не требую ответа.

— Всё нормально. Это совсем не личная информация. Я… э-э… по жизни занимался тем, что работал в библиотеке. Книги коллекционировал, изучал их.

Дина уже, казалось, не слушала, а увлеченно рассматривала его зубы. Богомир смутился и замолчал.

— Ой, прости. Я случайно засмотрелась. Я такая — постоянно всех рассматриваю. Не могу оторваться. Королева мне говорит: «Больше пяти секунд не гляди на говорящего». Я обычно в голове считаю: раз, два, три… а потом забываю и засматриваюсь. А ты себе такие зубы нарочно придумал? Или Игра их тебе подобрала?

— Что? Я не знаю. — Богомир чувствовал себя так, словно его ведут на казнь.

— Я бы по-другому сделала. Цвет слишком белый — такого в жизни не бывает. Нужно немного желтого, к тому же клыки не заострены. Неудобно жевать. Так… — Дина отвела взгляд вверх. — А мои слова сейчас были скорее дружеским советом, вроде: «К твоим занавескам подошел бы фиолетовый диван»? Или неконструктивной критикой, вроде: «Ты всё сделал неправильно!»? Или конструктивной критикой: «В целом хорошо, но есть недочеты»? А? Наверное, скорее критика. Черт… Ой! — Дина вздрогнула, зрачки ее расширились. Богомир шарахнулся от девушки в сторону. — Я при тебе плохое слово сказала. Прости. И еще эта критика неконструктивная. Что-то я сегодня… прости.

— Да, всё нормально, просто… — попытался ее успокоить Богомир.

— Что просто? — взорвалась Дина и вцепилась ему в плечи ногтями. — Не щади меня! Скажи всё, как есть. Я испортила разговор?

— Нет, — прошептал Богомир. — Просто… ты слишком взволнованна.

— Взволнованна? — испугалась Дина. — Это так плохо, да? А мне нужно быть какой? Веселой, да? Прости, пожалуйста. Я просто немножечко… ой…

— Не извиняйся так часто, — не выдержал Богомир и отцепил от себя руки Дины. — И всё нормально.

— Прости, что я так много извиняюсь. Я сильно тебя этим раздражаю, да? Я из другого культурного сообщества и не привыкла вести себя так, как вы ведете. То есть не вы, а мы. Мы же все… ой, что я несу? — Она закрыла лицо руками. Вздохнула. — Будет лучше, если мы будем просто стоять и молчать? — Дина уставилась на него желтыми глазами.

Богомир ответил, что предпочитает болтовню, и странный разговор продолжился. Как ты поел? Когда ходил в туалет? Так что тебе снилось? «Ты снилась! Ты!» — хотел закричать Богомир, но сдержался. Он не был уверен, что это Дина пугала его в кошмаре. Но…

VI

Золотокрылые бабочки порхали над темно-синим озером. Длинными языками к ним тянулись змееныши на ножках. Богомир сидел на террасе у лачуги Серого, ждал, пока мальчик принесет чайник. В руках старика лежал стакан с маленькой птичкой, нарисованной акварелью. Сам Богомир глядел во мрак леса. Тоска в синем бархате часто навещала его в этом месте и никогда не объясняла, зачем пришла.

Внезапно птица чихнула огненным пламенем, и лесные обитатели всполошились. Вороны взмыли черной воронкой в небо, скрывая свет луны и звезд. Из норок повылезали звери. Даже рыба в пруду была недовольна всеобщим переполохом и баламутила воду. Встрепенулся и Богомир. Какой все-таки живой мир Серого — мир вечной ночи, наполненный столь чудными тварями.

Богомир не хотел, чтобы мальчик возвращался — старику нравилось сидеть на террасе, слушать тишину доисторического леса. Он устал. Если дворец Короля с Королевой — это дом, где можно жить, то клетка Серого — игровой уровень, где постоянно надо куда-то лезть и что-то делать.

На прошлой неделе они ходили смотреть коллекцию призов мальчика. Сначала поднимались на гору, потом проползли сто метров, искали ключи в песочной ловушке... Коллекция призов у Серого оказалась внушительной. Костюм, который позволяет на легком уровне проходить игру. Дополнительная жизнь. Кисть, с помощью которой можно отменить изменения на игровом уровне. Одноразовая кисть, чтобы вносить эти изменения, и другие вещи. Но зачем столько испытаний, чтобы добраться до наград? Серый хочет их от кого-то спрятать?

— Понравилась кружка? — сказал мальчик, выйдя из хижины. Он подсел к Богомиру и положил ногу под себя. — Это мне подарили. Если хочешь, можешь взять себе.

— Не нужно, — сказал Богомир и убрал кружку на стол.

— Я принес карту Игры.

Мальчик положил шахматную доску на стол, рядом с чайником. На черно-белых клетках вырастали целые миры: городки, инопланетный космос, хрустальный дворец, даже библиотека Богомира. Перемещаться между клетками оказалось не так просто — каждый раз теряешь очки. А уж если тебе нужно на другой конец доски, а ходишь ты на одну клетку вперед, как пешка, путешествие может занять целый день. Серый придумал несколько фишек, чтобы не терять время. Он заплатил триста тысяч и прыгал по клеткам «конем» (буквой «Г»), а еще купил двери между отдаленными частями доски.

Карту игр Серый принес неслучайно. Он рассчитывал пойти куда-нибудь вместе с Богомиром. Но старик не хотел даже двигаться и после уговоров вообще обиделся и замолчал. Мальчик тоже стих.

Фонарь покачивался на крыльце. Теплый ветер трепал волосы. Где-то вдали недовольно шептались лисицы. Вдруг рядом с террасой из гнезда выпал птенчик. Богомир вскочил, чтобы помочь ему, но Серый придержал гостя.

— Не нужно, — сказал мальчик, и руки его чуть спали с груди Богомира.

— Почему? — Богомир враждебно уставился на Серого.

— Я не хочу ими управлять. Если мы поможем или… помешаем... — Глаза его по-звериному скользнули на змею, что подползала к птенцу. Богомир снова дернулся, но Серый схватил его за руку. Змея резко набросилась на птенчика и проглотила его. — …Они не будут свободными.

— Ну что ты делаешь! — Богомир вырвался от него. — Теперь оживи птенца.

— Не могу. Разве можно воссоздать жизнь такой, какой она была? Со всеми движениями мысли и чувствами на протяжении целого существования. Можно сотворить копию. Но копия — это уже начало другой жизни.

Богомир не ожидал такого ответа от мальчика. Хотя какой он мальчик? Ему больше ста лет.

— Это всего лишь птенец, — возразил Богомир. — Ему несколько дней отроду.

— И он был живым.

— И ты позволил ему умереть.

— Не я выкинул его из гнезда.

Богомир понял причину своей грусти. Она была и в Сером, и в этом месте, словно пропитанном трауром. Внезапно старика словно окатило ледяной водой — и на место грусти пришли страх и злость.

— В Игре умирали люди, — сказал Богомир. — Но как? Ты говорил, нужно всего две тысячи очков. Я набирал их, даже находясь не в своем уме! Так как они проигрывали? Ты здесь очень давно, и игроков за это время было немало.

Серый рассмеялся.

— Считаешь, я в этом замешан? Признаю, тут побывали многие. Даже всех по именам не назову. Память стирает всё. Но они жили в Игре десятками лет, столетиями — успевали забыть про время. И… как уходили? Мой друг, он скучал без рисков. Мне тоже нравится азарт, ставки, но он был немного сумасшедшим. И неудачно рискнул. Одна женщина решила, что хочет встретиться с мужем и детьми. Другая — убила бесящего игрока. И мы ее за это судили. Был еще мальчик, который просто не чувствовал времени, границ. Мы за ним присматривали, но ведь постоянно присматривать невозможно.

Богомир недоверчиво взглянул на Серого. Иногда старик совсем не понимал этого мальчика. Вдруг глаза Серого засияли, а внутри горла словно застыло желание что-то произнести.

— Знаешь, — наконец вырвалось у него, — я должен показать тебе одну игру. Она тебе точно понравится. Идем за мной.

B3. Серая дверь. За ней — тусклая комната. Свечи догорают на столе, их воск стекает на карту. Рядом — альбом, стопки книг и пустые бутылки рома. Богомир прошел в комнату и запнулся о складку багрового ковра. Доска скрипнула, и дверь с грохотом захлопнулась. Богомир от испуга подскочил, врезался в комод и уронил перочинный нож. Старик вдруг понял, что пол мокрый. Мутно-серая вода с бешеной скоростью затопляла помещение. Богомир попытался открыть дверь, но ручка не поддавалась. Вода нежной прохладой полоснула его ногу. Он запаниковал, начал в смятении биться в дверь, потом искать какой-нибудь топорик, чтобы ее сломать.

Серый сидел на потрепанным диване и наблюдал за новичком. Потом сказал: «И ты не попытаешься разгадать загадку?» Богомир замер. Ведь это только игра. И, видимо, ее суть — выйти из комнаты. Он начал шарить по столу. Карта была бесполезна. В альбоме — непонятные символы. Кажется, это бортовой журнал. Может, найти расшифровки? Стал рыться в книгах. Серый перебрался на спинку дивана, чтобы не промокнуть. Богомир суматошно выбрасывал вещи из шкафа. Одна книга, вторая — всё не то. Вода уже по пояс. Богомир паниковал. «Кажется, есть!» Нашел книгу с алфавитом, подбежал к альбому. Долго расшифровывать. Серый прыгнул на стол. Вода заливала диван. Действительно, альбом оказался бортовым журналом. Богомир тоже залез выше и, дрожа, продолжал расшифровки.

VII

Вторник. День рождения Королевы.

Утром Богомир всё же решил заглянуть на шахматную доску, D4. Он на цыпочках прошел мимо спящей Ариадны, которая, видимо, караулила его у входа. Лжешахматиста на D4 не было, поэтому Богомир пошел на именины.

Танцовщицы в разноцветных одеждах разносили подносы с едой. Циркачи репетировали номера. Серый играл с тигром дрессировщика. Музыканты выслушивали пожелания Короля. Руководила всей этой катастрофой Королева. Дина пока отсутствовала. Богомир подошел поздравить именинницу, но она была так занята работой, что почти не слушала — перебивала и обращалась к ненастоящим людям, консультировала их в номерах, которые придумала сама же.

Еще часа полтора игроки просто сидели. Богомир общался с Михаилом. Серый от скуки бесился. Королева не хотела начинать шоу до прихода Дины, но пришлось — не вечно же ждать красноволосую девицу.

В начале номера были пресными. Михаил сказал: это для того, чтобы сильно не отвлекали от общения. Серый от скуки бросался в музыкантов едой. Королева ругалась.

Под вечер пришла Дина. К этому времени танцовщицы увели в пляс Михаила, Серый выиграл половину конкурсов, Королева чуть не сорвала голос. Дина казалась бледной. Она сказала, что плохо себя чувствовала, даже подарок не смогла придумать и еле выбралась сюда. Королева посочувствовала ей и предложила довести ее до дома, но Дина сказала, что немного побудет здесь. И села к Богомиру.

Она вцепилась в еду как голодный волк. На вопросы Богомира отвечала неохотно и словно не хотела общаться, но при этом вторгалась в его личное пространство. То толкнет ногой, то приляжет на спинку его стула, то еду из тарелки заберет. Богомир чувствовал от этого дискомфорт, хотя ему льстило, что Дина ест именно из его посуды.

Уже под ночь началось самое веселье — огненное шоу, громкая музыка, салют. Богомир незаметно от всех убежал в лес на поиски кладбища кошмаров, прошел мимо руин замка, наткнулся на черный забор. За ним было по-прежнему туманно и темно. Игрок на ощупь искал калитку, но после нескольких минут плюнул и перелез. За забором было много холоднее, влажно и пахло сыростью. На Богомира накатила жуть.

На кладбище кошмаров не оказалось могил. Только мертвая земля. Идя по ней, Богомир пытался понять, почему здесь так неуютно. На землю вылили что-то ядовитое? Этот яд причинит вред человеку? Мне? Или же здесь проклятие какое-то? И каждый раз Богомир прерывал поток мыслей: «Стоп. Хватит. Бояться нечего. Это место — лишь чья-то выдумка».

Богомир с трудом открыл огромную железную дверь и запер ее на засов с другой стороны. В башне было темно и сыро. Места мало, хватало только на камин и двуспальную кровать. В камине уже лежали дрова, а на кровати — свежее постельное белье. Богомир подумал: «Что я вообще здесь делаю?», но всё же развел огонь, сел на кровать и стал ждать. Часы на стене тикали. Скоро двенадцать.

«Это самая глупая идея, что могла прийти мне в голову, — размышлял он. — Как чьи-то кошмары помогут выбраться из Игры? Нужно было остаться. И вот теперь я один в башне, на которую скоро нападут жуткие твари. Уйти уже не успею».

Клонило в сон. Но спать нельзя. Нужно дождаться демонов и выйти наружу. И вот стрелки часов пересеклись на двенадцати. Богомир тут же услышал жуткий рев снаружи, и по спине прокатился холод.

Старик пошел к выходу, но что-то так сильно ударило в громадную дверь, что она накренилась. Богомир отскочил в сторону. Как этот возможно? В нее ударили еще раз и еще. Дверь заходила ходуном. Богомир струсил и отбежал к камину. А в дверь стучали так, словно ее сейчас вышибут. Кто-то скрежетал когтями по железу, выл, кричал истошно, как если бы его разрывали на части. Богомир вжался в стенку. Кошмары страшны, но разве они могут причинить вред? Или могут?

Шум резко стих, и мир погрузился в тишину. Только сердце громко стучало в груди. Нужно выйти. Богомир кое-как поднялся. «Ведь ты же хотел сюда. Так будь мужчиной». Он подошел к двери, стал открывать засов. Резко убрал руку — испугался, что в дверь снова станут ломиться. Но снаружи было тихо. Богомир поднял засов и оперся на дверь, толкая ее вперед. Через тонкую щель игрок посмотрел на то, что происходит снаружи. Тумана стало еще больше, так что ничего не видать. Тихо. Только изредка слабый шорох приближался к Богомиру. Старик вздрагивал и закрывал дверь. Он и сам не понял, как ему хватило духу выйти на улицу.

Сначала было страшно, но потом... ничего не происходило. Игрок просто шел по пустому полю, не зная, где конец его и край. Богомир один. Никого нет. Он всё еще слышал этот шорох и шел на звук. Затем увидел силуэт, подбежал ближе. Это маленькая девочка плакала. Почему?

— Мои глаза съели черви, — сказала она и раскрыла ладони, в которых лежали объедки глаз. Богомир попятился.

Резко из тумана выскользнула щупальца, схватила девочку — малышка взвизгнула, и ее унесло в туман. Голос девочки тут же замолк. Богомир побежал за ней, начал звать, но ни ребенка, ни монстра не было.

От бешенства ему хотелось даже плакать и просто уйти отсюда, но он не мог найти забор. Поле казалось бесконечным.

Перед Богомиром появился призрак с обезображенной, полуотрубленной головой.

— Ты убил меня, — сказал он.

— Я? — пробормотал Богомир. — Как ты умер?

— Я закрою тебя в коробке, и ты будешь лежать рядом с моим мертвым телом.

Призрак за шиворот схватил Богомира и начал тащить его в землю. Не успел игрок опомниться, как появилась Дина. Она воткнула в спину призрака нож. Дух засветился и стал просто мальчишкой. Смуглым. С сиротским взглядом.

— Покажи нам свою идею, — сказала Дина, глядя в глаза мальчика и одновременно протягивая руку Богомиру.

— Я умер, и тело мое гнило у коробки с Игрой.

— И это страшно? — спросила Дина. — Кто ты? Как тебя зовут?

— Я умер, — упрямо твердил он. — И тело мое гнило у коробки с Игрой. Ты боишься? Боишься! Я никуда не денусь сам. Даже Ют понимает это. Даже Ют уйдет.

VIII

Пустая свежевыкрашенная комната. Стены и потолок белые. Мраморный пол цвета битого стекла. Дрожащей рукой Богомир приоткрыл дверь, оставив кровавый след, и посмотрел в пропасть проема. Впереди была такая же белая комната с белой приоткрытой дверью. За ней — еще одна и еще. А потом серая стена коридора.

Богомир оглянулся, как бы боясь увидеть кого-то, и зашел в комнату, прикрыл за собой. «А ведь если дверь была закрыта, значит, кто-то ее закрыл, — подумал Богомир. — Значит, кто-то может быть здесь». Он прошмыгнул до грязно-серого коридора.

Затем налево и снова дверь, ржавая — по низу ее виднелась полоса света. Сердце замерло. Богомир крадется, прислушивается. Всё же открывает дверь и попадает в подвал. Обшарпанные стены. Старый шкаф с полками справа. Откуда-то сверху идет свет — окно скрыто под кирпичной аркой.

Шкаф. Богомир бежит к нему, ищет то, чем можно было бы защититься. Но там только старые бутылки, шкатулки, чулок.

— Так это ты! — сказал голос позади.

Богомир вздрогнул. В подвал был еще один вход, через него и зашел молодой человек с заплаканным лицом. Юноша весь дрожал и как бы обнимал себя рукой, а в другой держал бутылку с побитым горлышком.

— Так это ты ее убил, — повторил он.

Богомир посмотрел на старый чулок у себя в руке, потом на мальчишку.

— Нет, ты разве не видишь, это совсем другой чулок!

— А Мэгги говорила, что тебе нельзя верить, — прошипел юноша и кинулся на Богомира, тыча в его шею острое стекло. Богомир как-то выпутался, взял бутылку с полки, начал бить ее об стену, но в это время юноша убил игрока.

Черт! Богомир злился, когда проигрывал. Он ходил по этому дому уже часов шесть, пытался понять, кто убийца, но всегда оказывался убит. Причем чаще всего мирными жителями. Но Богомир хотел победить и умирал снова и снова.

В играх странно погибать — не чувствуешь боли. Просто щелчок — и ты уже в начале уровня. И тебе либо домой идти, либо остаться.

Внезапно в игре появилась Дина. Она за столом разговаривала с Люси — первой жертвой маньяка. На Богомира накатила холодная дрожь. Он не видел Дину с неделю — они гуляли, потом девушка отошла на минуту и пропала, а Богомир запаниковал и убежал домой. Первые несколько дней он боялся встретить Дину — ведь иначе пришлось бы выяснять отношения. А Богомир уж очень этого не любил. Особенно странным ему казалось то, что он может встречаться с Диной. С этой ненормальной. С этим демоном. Она будет бегать за ним и высасывать его энергию.

Но прошел день, два. Дины не было. Она ни с кем не общалась. Серый проверил ее клетку — тоже нет. Поискал вместе с Богомиром на ее любимых местах — пусто. Как сквозь землю провалилась. «Или слилась с Игрой, ведь она демон», — думал Богомир. И продолжил жить, но Дина не выходила у него из головы. И вот Дина здесь — пьет чай с первой жертвой маньяка.

— Зачем ты пришла? — Богомир прошептал ей на ухо.

— Чтобы ты меня учил. Серый сказал, что оставил тебя тут.

«Да, точно. Учеба. Забыл…» — разочарованно подумал Богомир. Честно говоря…

— …я сегодня не могу. Хотел доиграть.

— Это ничего, я помогу.

— Нет! Нет! Не хочу, чтобы мне подсказывали.

— А я и не буду. Ведь здесь же первой убивают Люси, да?

Богомир кивнул. Дина схватила со стола нож и воткнула его в проходящего мимо официанта. Люси закричала. Богомир тоже.

— Что ты делаешь? — орал он и уводил Дину в сторону.

— Если Люси не умрет, я нашла маньяка и победила. Если нет, убьем друг друга и начнем с начала. Кого ты подозреваешь — прикончим его следующим!

Богомир тщетно пытался убедить подругу, что в этой игре нужно расследовать дело, собирать улики, а не резать людей. По мнению Дины, все эти дедукции, индукции — только слова, а вот она ставит эксперимент.

В итоге, у них вместе получилось победить маньяка. Тогда Богомиру пришлось исполнить обещание. Он привел Дину в коморку. Там у него уже были составлены наметки уроков. Оказалось, Дина неплохо умела читать. По слогам, путая буквы, но умела.

Богомир принялся за обучение. Дина занималась с интересом и смотрела на учителя как любопытный котенок. «Неужели она не спросит про поцелуй? Не расскажет, где была?» — недоумевал Богомир и срывался на девушку из-за малейшей ошибки.

Он знал, что учить Дину только писать и читать будет недостаточно. Она родилась и двадцать лет жила по другим культурным правилам, и даже Королева не смогла из нее выбить дурь. Дина, казалось, совершенно не понимала нынешнего людского общества. Страшно представить, какой она была до прихода в Игру. И Богомир решил попробовать заново объяснить ей мир, рассказать об этике, эстетике, религии и культуре.

Он читал Дине статью из энциклопедии увлеченно, с выражением. Девушка слушала. Без эмоций, но глядя прямо в глаза. И у Богомира дыхание замирало. И он уже не понимал, что читает. Про любовь и какие-то половинки… А в мыслях только: «Неужели не спросит про поцелуй?»

Хотя Дина была дикаркой, эпитет «дикая» к ней совсем не подходил. В дикости много страсти. Дина — существо иного порядка. Спокойная, осторожная. Рядом с ней, казалось, нельзя расслабиться. Ее черные брови были всегда напряжены, от чего казалось, будто она постоянно за тобой следит. Дина была точно змея, опасная и холодная. И она завораживала...

Внезапно ученица засмеялась. Злорадно. Чуть не падая со стула. Отвратительно.

— Не вижу ничего смешного, — взбешенно-пугливо сказал Богомир.

Дина резко замолкла. Взгляд ее стал будто злым.

— А я представила, как эти мутанты целуются. Смешно же, — сказала она.

— Какие мутанты? — еле выговорил Богомир. Ему резко поплохело.

— Про которых ты читал.

— Я ни про каких…

У Богомира даже не осталось сил договорить. Он сгорбился, держась за сердце. Его лицо посерело. Он чувствовал, что постарел лет на пятьдесят. Дина этого не заметила. Она отобрала у него книгу, начала сосредоточенно искать нужную строчку. Было видно, что Дине это тяжело дается. Мозг ее взрывался, лицо покраснело, брови вздрагивали вместе с уголками губ — казалось, Дина сейчас заплачет. Наконец нашла.

IX

Ариадна общалась с Таем, когда внезапно его озарила золотая вспышка. Девушка в страхе отскочила в сторону. А Тай оказался в баре и начал говорить будто сам с собой — делал паузы для ответной реплики и иногда смеялся. Это выглядело жутко, и Ариадна долго не могла понять, что с ним. А потом догадалась — на месте собеседника должна быть она сама. Девушка осторожно вошла во вспышку и села рядом с Таем.

— …да ты же кокетничала с барменом! Я видел, — смеясь и не смотря Ариадне в глаза, говорил Тай.

— Ты говоришь о Гордоне? Я не хотела, чтобы он выставил тебя на улицу после той дра…

— Да брось. Какой драки? Мы с тем малым спорили — ничего больше. А Гордон тебе просто понравился. Признайся, — сказал Тай.

— Ты меня слышишь? — Ариадна вскочила.

— У всех свои недостатки, — ответил Тай. — Даже у твоего любимого Оливера.

— Оливер идеален, — сказала Ариадна вскользь и снова села за стол.

— И поэтому ты вчера всё говорила про тот его уродский прыщик?

— Да Господи! — вспыхнула Ариадна. — Откуда ты знаешь мои ответы?

Подошел официант, чтобы принять заказ. Ариадна промолчала, хотя сейчас ей больше всего на свете хотелось светлого пива. Через минуту она в ужасе заметила, что перед ней поставили именно этот напиток.

Девушка выскочила из бара. Откуда эти люди знают, чего она хочет? Неужели она так предсказуема? Какой ужас! Ой, Богомир… Ариадна остановилась. Она уже давно не контактировала с создателем. Ведь у него на уме только Дина. Но сейчас Ариадне было не до ревности. Она чувствовала себя ужасно, хотела поддержки. Ариадна подбежала к Богомиру, чтобы сказать...

— А где свою девчонку забыл? Или, небось, надоел ей?

Богомир закатил глаза.

— Ты меня задолбала, отстань.

Ариадна фыркнула и прошла мимо. Внутри ее кипели ненависть и обида. Даже не захотел слушать! Козлина. Да и она хороша — думала поболтать по-дружески, а получилось не очень. Неужели она по-другому не умеет? Она и не умеет?! Конечно, она умеет!

Но Ариадна всё же решила проверить. Начала залезать во все вспышки со своим участием и делать в них то, чего никогда бы не сделала, не будь этого спора с собой: говорила правду, не грубила и была довольно милым человеком. Поначалу Ариадне это не особо удавалось. Персонажи словно наперед знали все ее ответы и вторили как по заранее написанному сценарию. Но спустя несколько дней они перестали угадывать то, что хотела сказать им девушка, хотя говорила она искренне и по существу дела.

На счет Богомира Ариадна всё же была не права — в мыслях его крутилась отнюдь не Дина. Ведь девчонка — эта так, пообниматься на пляже. Богомир мыслил глобально — нужно выбираться из Игры, а за ее пределами Дине всё равно восемнадцать, а ему шестьдесят четыре. У этих отношений нет будущего. И с нетерпением ждал Богомир не девушку.

— Наконец-то. Привет, Миш.

Король, перекатываясь с носочка на пятку, вошел в зал.

— Я уже несколько дней прохожу уровень на A8, и мне кажется, там что-то есть.

— Что за игра? — Михаил присел. — И что конкретно тебе кажется?

— Как? Ты не был на угловой клетке?

— Уже не помню. Может, и был.

— Это с кораблем. Ты обследуешь моря, острова... — Богомир запнулся. — Там ходят легенды про край света. Это может быть конец Игры.

— Хорошо, давай перенесем на карту то, что ты узнал об A8.

Богомир развернул на полу рулон папирусовой бумаги и принялся рисовать. Мужчина в тайне уже несколько недель с Михаилом составлял карту Игры, искал в ней лазейки. Рисуя, Богомир рассказывал об A8. Михаил с невозмутимым видом слушал, а потом заявил:

— Ты придаешь значение этой игре не потому, что там выход. Просто любишь корабли. У тебя ведь кто-то был мореплавателем? Брат, вроде, или отец.

— И тот, и другой, — сказал Богомир, стараясь скрыть злость.

Хотя Михаил и стал ему другом, были у него и отрицательные черты. Наглая самоуверенность, язвительность, лень. Михаил хотел выбраться из Игры — в отличие от остальных, но не делал для этого почти ничего. Может, когда-то, лет двадцать назад, но не сейчас. С Серым было легче — его не приходилось щипцами вытаскивать из дома. Но разбираться в том, что происходит в голове у этого ребенка, мириться с его обидами, Богомир считал глупостью.

Ариадна уже несколько дней тайно наблюдала за Михаилом, и он ей тоже нравился больше других гостей Богомира. Серьезный, взрослый мужчина — не то, что остальные, дебилы. Но девушка не решалась с ним заговорить — Король не обращал внимания на персонажей, как, впрочем, и Богомир. Подумать только, игнорировать ее, Ариадну, свое лучшее создание!

По дороге на A8 Богомир и Михаил встретили Дину, и она увязалась за ними. Дине не был интересен морской мир. Просто вот уже некоторое время она ощущала, что Богомир охладел к ней. Не видела это по отстраненному взгляду, не замечала пренебрежительный тон, а именно ощущала. Будь на ее месте любая другая девушка, давно бы устроила скандал, из которого бы вышла ни с чем — сложно предъявлять претензии, полученные шестым чувством. Дина же приняла возникшую проблему как данность и стала думать над ее решением.

Богомир стоял у носа корабля. Ветер дул в лицо, соленая вода ударяла в глаза и рот. Но мореплаватель с живым восторгом плыл навстречу гигантской воронке, где распоясался кракен. Дина и Михаил сидели на бочках. Одна — с отвращением на лице, другой — с усталостью.

А они уже влетели в воронку. Матросы бегают по палубе, пытаются удержать корабль на плаву. Кракен сжимает кольцо сильнее. Богомир командует — арбалеты к бою!

В итоге вернулись на пристань, чуть не лишились корабля. К ним бежит беременная принцесса. Богомир сообщает ей, что и сегодня не получилось побить чудовище. Михаил смеется и говорит, что догадывается, почему другу так нравится А8. Дина молчит.

Богомир раз за разом возвращался в эту игру. Принцесса обещала, что, если он победит чудовище, откроется секретный уровень. Михаил не мешал другу. Дина тоже.