Игра Богов. Мин Юнги (bts)

Глава первая

Давно это было. Говорят, что, мол, слухи это все, домыслы, но история эта передается из уст в уста, и я хочу поделиться ею с вами.

Гора Олимп, ее вершина, заселенная двенадцатью главными Богами во главе с самим Зевсом, жила своей сложной жизнью. Над горой всегда было голубое небо, откуда лился золотой свет. В царстве Зевса не бывало ни снега, ни дождей, всегда царило солнечное лето. Хорошо устроились Боги, скрывая свою богемную жизнь от взгляда грешных землян плотной завесой облаков. Согласно мифам, зайти на вершину Олимпа не мог никто из смертных, потому что проход охранялся привратницами – богинями времен года, но у подножия горы люди все-таки основали большой город и посвятили его Зевсу, а на склонах там и сям были разбросаны небольшие деревеньки. Там, где сосредоточена власть над миром, не бывает все тихо и мирно, но мы оставим этот бомонд в покое, пусть развлекаются, и спустимся на этаж ниже.

Здесь живут дети и ближайшие родственники главных Богов. Положа руку на сердце, полная неразбериха царила на этом уровне, но нам и тут особо делать нечего, спускаемся еще ниже.

Хм… куда же он запропастился? Ага, поняла, нам еще на один этаж ближе к земле надо, вот тут мы остановимся. Местные жители рассказывают о частых внезапных изменениях погоды на этой горе, а еще говорят, что во время восхода солнца на горном хребте появляется тень в виде лица самого Зевса. А некоторые и вовсе рассказывают о том, как в лесу видели то исчезающих, то появляющихся танцующих девушек – Муз. Странная эта гора, загадочная и таинственная.

В одном из домов, расположенных на её северном склоне, жил молодой человек. Спокойный, как море во время полного штиля, как вечные снега на вершине Джомолунгмы, темноволосый и кареглазый, он вел уединенный образ жизни. Как и когда он поселился в этом доме – неизвестно: один сосед сказал, что его нашли на склоне горы после схода лавины, лежащим на камнях и принесли сюда, другой собственными глазами видел, как давным-давно мрачная старуха привела мальчика за руку в этот дом и ушла, не обернувшись. Прошлое его было покрыто плотными облаками неизвестности, но одно было несомненно: парень был очень талантлив. На листах грубой желтой бумаги, заполненных его неровным почерком, оживала Музыка и рождались Песни, которые брали в плен души слушателей.

Кто подсматривал в окошко за тем, как, погруженный в себя, юноша искал гармонию Звука и Слова, замечали, что в этот момент его охватывало божественное золотистое сияние. Пошли слухи, что он является сыном Бога и земной женщины, то есть был полубогом. Несколько человек вспомнили давнюю историю о том, что где-то на этих склонах отдыхавший Аполлон, покровитель искусства, встретил красивую темноволосую девушку, собиравшую лечебные травы, закрутил с ней мимолетный роман и подарил сына. Все знают, что златокудрый искуситель отлично играл на различных музыкальных инструментах и имел замечательный музыкальный слух, но всё же в одном из дел он не так преуспевал – это в любви: все отношения, которых он хотел, заканчивались очень печально. Жители деревни шептались, что парню передались талант отца и его проклятие. Кстати, забыла вам сказать, что зовут его Мин Юнги, но все называли его просто Юнги.

Его жилище, маленький домик со стенами из серебристого камня, внутри было скромным, можно сказать аскетичным: деревянные скамьи, грубый стол с глиняной посудой, несколько выделанных шкур на постели, сбитой из грубых досок. На столе лежали старая гитара, свитки бумаги, гусиное перо и чернильница. Последняя являлась головной болью Юнги: требовала к себе постоянного внимания, высыхала в самый неподходящий момент и этим жутко раздражала. На окнах не было занавесок, от любопытных глаз прохожих спасал разросшийся до размера маленького деревца цветок, который еще ни разу не цвел, в центре комнаты в небольшом камине всегда горел огонь, о котором постоянно шептались люди – Как так, горит огонь, а дыма нет, греет, а дров не требует?

Говорят, что тот огонь, земная версия солнечных лучей, был даром Аполлона сыну. Дом молодого человека располагался на северной стороне горы Олимп, где постоянно дули холодные ветра и даже жар летнего солнца не всегда справлялся с холодом.

- Куда он запропастился, третьи сутки ни слуху, ни духу? – Юнги вышел на крыльцо и выглянул на улицу, на дорогу, ведущую вниз, к подножию горы. – Как сегодня ветер разыгрался, на дворе весна, а холодно, как зимой.

Он поежился, поплотнее запахнул жилет из овчины, надетый на светлую льняную рубашку, и вернулся в дом.

Звезды ковша Большой медведицы говорили о том, что уже близится полночь, когда в дверь дома тихо постучали.

- Ну наконец-то, входи, чего ждешь… - Юнги вышел на порог и оторопел, увидев перед собой девушку. – Вы ошиблись домом, я не приглашал гостей.

Она отрицательно качнула головой и выставила руку вперед, не давая закрыть перед собой дверь. – Нет, не ошиблась, с этого момента вашим курьером буду я: Хару больше не вернется.

Мужчина присмотрелся: маленькая, темноволосая, с красными обветренными руками, в длинном застиранном платье из льняного полотна, она очень замерзла.

- Хм, с чего бы это? Ну проходи, расскажешь подробности.

Девушка прошла в комнату и, не веря своим глазам, засмотрелась на камин, пламя которого согревало даже на расстоянии.

- Подойти, отогрейся, а то как говорить будешь, когда зуб на зуб не попадает, – буркнул хозяин дома.

- Спасибо, – девушка быстро подошла к огню и повернулась к мужчине спиной. – Ветер сегодня очень сильный, северный, хотя на улице весна в разгаре.

Глава вторая

… часто случается, что именно с пустяка

начинаются самые важные в мире вещи.

/Харуки Мураками, «Хроники Заводной Птицы»/

- Сбежала, что ли? – Юнги на цыпочках подошел к двери и заглянул в каморку. – Никого. Имея на руках приказ о служении, она не могла сбежать, потому что за это наказывали, причем очень жестко.

В это время тихо скрипнула входная дверь, на пороге появилась девушка, в руках которой он увидел корзинку, сплетенную из трав, наполненную ягодами, а под мышкой - охапку еловых веток.

- Доброе утро, Юнги.

С блестящими глазами и аккуратно убранными волосами, с улыбкой на лице, она являлась воплощением настоящего доброго утра. Старое, бесформенное застиранное платье, которое уже давно потеряло свой первоначальный цвет, выглядело на тонкой хрупкой фигурке инородным элементом.

- Где тебя носило? – мужчина сделал вид, что что-то искал в чулане, чтобы девчонка не подумала, что он ей интересовался. – Откуда ягоды ранней весной?

- Обменяла на лечебные травы на рынке у южных торговцев, – от корзинки исходил умопомрачительный аромат спелой земляники и малины, который моментально заполнил комнату.

Музыкант не любил утро: ему требовалось время, чтобы проснуться и прийти в хорошее расположение духа, которое временами предпочитало прятаться от хозяина на приличном расстоянии, поэтому по утрам он был ворчлив и вечно чем-то недоволен. Взлохмаченный, в светлой рубашке навыпуск и широких темных штанах, он был похож на домового, которого потревожили против его воли.

Нари поставила ягоды на стол и прошла в чулан, пыхтя под тяжестью веток. – Теперь будет теплее и мягче спать.

- Можно, я заварю чай, а потом пойду работать? – девушка приглядела в уголке на полке маленький закопченный котелок.

- Делай, что хочешь, только меня не отвлекай, – Юнги сел за стол и повернулся спиной к огню. – Одни проблемы с тобой.

- О меня? – обиделась Нари. – Это какие же со мной проблемы?

- Да не с тобой, - раздраженно отмахнулся музыкант. – Занимайся своими делами.

Пыхтя и негромко чертыхаясь, он возился с чернильницей, пытаясь расковырять монолитный кусок грязи, которые когда-то назывались чернилами, когда хлопнула входная дверь: это девушка вернулась с котелком, полным родниковой воды.

- Я даже не слышал, как она уходила. – удивился мужчина. – Вроде у меня все в порядке со слухом, тогда что не так?

Через несколько минут к аромату ягод добавился теплый медовый запах трав. Юнги сглотнул слюну, старательно делая вид, что сильно занят.

- У меня все готово, если хочешь чаю с ягодами, то развернись.

- Ничего я не хочу.

- Как знаешь, – по столу громыхнула тяжелая глиняная чашка. – Напиток очень вкусный и полезный для здоровья получился.

Прошло несколько минут. Чуткое ухо музыканта уловило дыхание девушки, когда она остужала горячий чай и звук нескольких ягод, упавших на стол. Опять мягко хлопнула входная дверь. Юнги развернулся, думая, что Нари вышла, но она только что вернулась, держа в руках чистую мокрую чашку.

- Я готова к работе, – девушка вернула посуду на полку и насухо вытерла руки чистой тряпкой, висевшей возле камина. – Давай свой свиток.

Небольшая трубочка желтоватой бумаги лежала на столе, посверкивая золотистой печатью в виде солнца.

- Надеюсь, я быстро справлюсь сегодня. Погода хорошая, хоть и холодно, народу в городе должно быть много, – ее поясная сумка идеально подходила по размеру для свитка музыканта. Нари ушла тихо, как будто проскользнула сквозь крупные щели в дверях, прихватив заплечную котомку и оставив после себя на столе чистую кружку и половину ягод. В котелке все еще дымился сладкий отвар с запахом меда. Оглядываясь на дверь, Юнги налил медовый чай и запустил руку в корзинку, не в силах сопротивляться дразнящим его обоняние летним ароматам.

- Странная она: ходит неслышно, спит мало, ее голос совсем не раздражает мои уши резкими интонациями, в отличии от многих прочих. Чтобы набрать трав, дойти до рынка в город и вернуться домой, надо было встать среди ночи и отправиться искать одинокие стебли, торчащие среди камней на горных склонах. Да, они стоят дорого, но и найти их было очень трудно, а ведь она… - мужчина нахмурился, вспоминая образ девушки. – Точно, она ведь босая, я не видел обуви на ее ногах. Эта девчонка вообще-то человек или призрак?

То белое перо, что она показала мужчине, принесло для Нари не самые приятные вести: из кухарки, работающей в богатой семье на теплой кухне, она становилась курьером в доме музыканта. Это значило, что ей надо было по особой примете найти исполнителя его музыки или песни, передать ему свиток, принять за это плату и вернуться в дом. По законам, сам музыкант не должен был отвлекаться на столь недостойное занятие, а все свое время посвящать творчеству. Курьер не мог вернуться домой, не выполнив работу, поэтому иногда в поисках нового хозяина свитка ему приходилось сутками гулять по городу, заходя в близлежащие деревни, а в другой раз покупатель сам ждал его у больших городских ворот, приплясывая от нетерпения. Ходили слухи, что свиток сам ищет нового хозяина, подсказывая курьеру, куда идти, но такое случается редко. Как это может быть? Не знаю, не спрашивайте, иногда этот момент называют озарением, везением или интуицией.

Глава третья

Тысячи свечей можно зажечь

от одной единственной свечи,

и жизнь ее не станет короче.

Счастья не становится меньше,

когда им делишься.

- Прометей, давно тебя не видела. Здравствуй, – девушка встала перед титаном, с которым дружила уже несколько лет. – У меня появилось свободное время, вот решила навестить.

- Это хорошо, я уже соскучился по человеческой речи и живой душе, а тебе рад всегда, ты знаешь, – прикованный к скале мужчина зазвенел цепями. – Присаживайся, расскажи, как у тебя дела, что нового происходит в твоей жизни? Как видишь, здесь все по-старому, без перемен.

- Меня всегда поражала твоя сила духа и чувство юмора. Как тебе это удается в такой ситуации?

Давно это было, когда Нари забрела на такую высоту в поисках цветов эдельвейса и случайно наткнулась в горах на прикованного к огромному валуну мужчину, узнала его историю. Все, что происходит в нашей жизни, не является случаем, а имеет конкретное предназначение, только зачастую осознание этого приходит к нам не сразу. С тех пор, как была свободна, она приходила сюда и долго разговаривала с Прометеем, который оказался очень интересным рассказчиком и внимательным мудрым слушателем.

- Всякий раз больно смотреть на твои раны, но я ничем не могу тебе помочь, – девушка с сочувствием смотрела на кровоподтеки на красивом мужском теле, прикрытом ветхой туникой.

- Я сейчас расплачиваюсь за свое деяние. Поверь, ни секунды не сожалею об этом, поэтому мне легко на душе, есть только одно «но» ... Боги наказали меня жестоко дважды: в первый раз – заставив страдать от физической боли, но это ничто, пустяк. Другая боль - боль одиночества страшнее: она разъедает душу намного сильней и болезненней, чем огромный Орел терзает мою печень. Раны на теле может залечить хороший лекарь, но вот раны на душе под силу исцелить только родственной душе. Ты согласен со мной, Мин Юнги?

Нари испуганно оглянулась, услышав имя мужчины, который внезапно появился за ее спиной. – Как ты меня нашел?

- Я тебя не искал, а пришел к Прометею, – музыкант сел на соседний камень, его взгляд скользил мимо девушки. – Привет. Давно не виделись, пришел пообщаться.

- У меня сегодня аж два гостя сразу, это исключительный день, – улыбнулся атлант. – Жаль, что не могу пригласить к огню, чтобы вы согрелись, и не предложу кубок вина и вкусную еду. А вы знакомы?

- В некотором смысле. Она служит у меня курьером со вчерашнего вечера.

- Тебе повезло: Нари очень хорошая девушка с открытой и чистой душой, – позавидовал Прометей. – Жаль, что я не могу договориться с Богами, чтобы она служила мне.

- Я сам разберусь, повезло мне или нет, – довольно резко ответил Юнги. – Давно вы знакомы?

- Несколько лет, – ответила девушка. – Раньше мне редко удавалось приходить, потому что служба проходила далеко от этого места, а теперь смогу чаше навещать друга.

- Прометей – твой друг? – изумился Юнги и вперился взглядом в молчащего атланта.

- Да, друг, – спокойно подтвердила Нари. – Почему ты этому так удивился?

- Он – атлант, двоюродный брат самого Зевса, а ты – девчонка, человек, да к тому же служанка, как он может быть твоим другом?

- Я пойду домой, Прометей. В другой день навещу тебя. До встречи, – девушка, сверкнув глазами, встала с камня и не оборачиваясь пошла вниз по тропинке.

- Приходи, я буду ждать, – Прометей улыбнулся Нари и перевел задумчивый взгляд на музыканта.

- Что ты так на меня смотришь? – Юнги почувствовал себя неловко. – Она наверняка глупая и наивная.

- А ты с ней хоть раз разговаривал? Откуда такие выводы? – голос титана внезапно изменился, потеряв тепло и мягкость. – Эта девушка приходила ко мне, преодолевая большие расстояния, чтобы просто поговорить, скрасить мое одиночество, ничего не прося взамен. Она умная, с тонким чувством юмора, умеет сочувствовать и любить. Ты часто использовал в своих песнях мою историю, писал об уникальности и силе личности, выбранном им пути и подвиге, почему-то решив, что быть одному – это нормально. Позволь тебя уверить, что это не так, даже сильному герою не хочется быть одиноким. Мужчина должен любить женщину и быть счастливым в этом, так задумала сама природа. Растерзанное тело – сущий пустяк рядом с растерзанной душой, найди своего лекаря, чтобы стать счастливым. Попробуй это понять, Юнги, может тогда и песни твои будут чуть более светлыми, дающими людям надежду и любовь. Ступай домой, скоро прилетит Орел, а я не допускаю свидетелей в то, что будет дальше, ты знаешь об этом.

Нари быстро шла вниз по горной тропе, не замечая, как слезы застилают глаза, и картинка происходящего вокруг теряет четкость. Ее душила обида, слова музыканта до сих пор звенели в ушах: «девчонка», «служанка», «не может быть другом».

- Ну и пусть, и ладно. Подумаешь, полубог, музыку пишет, а я и растаяла. Слышала я ту музыку, все про тоску, безнадежность и одиночество. Грустно и уныло, хоть вешайся. Жизнь для него – сплошная борьба и ничего более. Он солнца не замечает, сверкающего снега в ладони не держал, на облака не любовался, вот пусть так и живет, – на крутом повороте из-под башмака девушки посыпались камни, она не удержала равновесия и завалилась на бок, скатываясь по склону. – Моя нога!

Когда падение прекратилось, Нари медленно встала, осматривая правую ногу, разодранную об острые камни.

Глава четвертая

- Я не могу это принять: служанки не могут позволить себе таких красивых нарядов, – Нари отодвинула от себя сверток. – Спасибо.

- Насколько я понимаю, - мужчина резко развернулся на стуле и впервые за все время посмотрел ей прямо в глаза. – Слуги представляют своих хозяев. Ты считаешь, что я оборванец какой-то, раз собираешься выходить из моего дома в таком виде?

- Нет. Не оборванец, просто ты странный, – прошептала она.

- Кстати, почему ты вернулась так поздно, где тебя носило все это время?

– По дороге домой я присела отдохнуть и уснула, поэтому задержалась.

- Ты понимаешь, что… - музыкант прервался, осознав, что сейчас выдаст с головой свое беспокойство. – Чтобы больше такого не повторялось.

Девушка молча кивнула, быстро взяла сверток со стола и исчезла в чулане. Через несколько минут она вышла, нервно теребя подол.

- Так лучше?

- Лучше, – Юнги бросил быстрый взгляд через плечо и хотел вернуться к работе над песней, но замер. Его глаза расширились, разглядывая невысокую стройную девушку и тонкой талией, перехваченной широким расшитым поясом, копной темных распущенных волос, в которых сверкали яркие медные пряди, медовыми глазами, опушенными черными ресницами и мягкими пухлыми губами. – Теперь за тебя не стыдно. Не мешай мне работать, займись своими делами.

Нари заметила, какое впечатление произвело на мужчину ее преображение, от этого в груди стало тепло и радостно. Девушка села спиной к огню, наблюдая, как Юнги перебирает струны гитары и что-то записывает на листке, периодически шипя от злости.

- Сегодня свитка не будет, так что ты свободна, – он повернулся в сторону девушки и внезапно понял, что в доме кроме него никого нет. – Опять молча исчезла, вот ведь…

В этот момент Нари уже шла по берегу быстрой горной реки, поднимаясь вверх по течению. Солнце светило ей в спину, ветер-проказник заплетал стебли высоких трав в дивные косы, а мелкие полевые птички радостно приветствовали девушку звонкими трелями. Плакун-трава была очень редкой добычей, за которой гонялись все лекари мира. Это легендарное растение обладало массой волшебных и целебных свойств, а еще оно умело плакать в солнечный день: на листьях появлялись капли жидкости, которые стекали подобно слезам. В легендах упоминалось, что души умерших от несчастной любви воплощались в плакун-траве, чтобы исцелять сердца тех, кто живет в этом мире.

– Ну пожалуйста… - она уговаривала Богов подарить ей удачу в поиске, внимательно вглядываясь в зеленые заросли. – Мне очень нужно, я не возьму много, нужно всего три растения.

Дом Юнги уже давно скрылся из вида, и Нари не могла видеть, как мужчина отложил перо и повернулся в ту сторону, где она стояла совсем недавно, одетая в новое платье, как будто разглядывал фантом.

В заплечной сумке девушки лежало уже несколько ценных находок, но заветной плачущей травы так и не нашлось. День близился к вечеру, на небе начинали собираться грозовые тучи. Солнце решило, что его лимит тепла и хорошего настроения на сегодня исчерпан и готовилось передать эстафету ветрам и грозе.

- Все получится, – закусив губу, стараясь не замечать боль в раненной ноге, она шла в город. – Мне нужно успеть.

Нари забежала в лавку аптекаря, которая была ближе всего к городским воротам, и предложила собранные травы в обмен на деньги.

- Ничего особо интересного нет, – он перебирал коренья и ветки. – Дам тебе две монеты.

- Этого мало, мне нужно четыре, – девушка начала собирать со стола свой товар. – Спасибо, я обращусь к лекарю, он знает толк в этих травах.

Нари видела блеск, появившийся в глазах жадного мужчины, когда он рассматривал ее добычу и блефовала, понимая, что не успеет добежать до домика лекаря до грозы.

- Три монеты и заживляющий бальзам, это мое последнее слово, – он снял очки и потер переносицу. – Все жители этого города и округи знают про его чудодейственные свойства.

- Хорошо. Договорились.

Аптекарь не лукавил: слава об этом средстве, которое за сутки могло восстановить кожные покровы, шагнула далеко за пределы их города. Малюсенькая баночка и три заветные монеты легли в тонкую девичью руку.

- Бегом, быстрее, забежать еще в одну лавку и домой, - подгоняла себя девушка. Казалось, грозовые тучи следовали за ней по пятам, а ветер подгонял в спину. Стиснув зубы, стараясь игнорировать ноющую боль, она прибавила шаг, а потом перешла на бег.

– Я дома.

Как только за ее спиной закрылась дверь, небо разразилось проливным дождем и обрушилось яростным ураганом.

- Где ты была? – Юнги, как всегда, сидел за своим столом с гитарой в руках, с прищуром рассматривая запыхавшуюся и растрепанную Нари. – Почему ты всегда молча уходишь и не предупреждаешь, куда направляешься?

Игнорируя прозвучавшие вопросы, девушка вытащила из сумки нечто, похожее на очень маленький кувшинчик, и поставила на стол.

- Что это такое?

– Это чернильница, в ней уже есть чернила, которые не засохнут и не прольются. Вот еще запас, – она поставила рядом небольшую склянку, запечатанную плотной пробкой, в которой находилась темная вязкая жидкость. – Попробуй написать ими что-нибудь.

Глава пятая

В жизни каждого бывают моменты,

Когда следует броситься в пропасть,

Чтобы наконец убедиться в том,

Что всегда умел летать.

/Макс Фрай/

Метель всю ночь терзала нежную весеннюю зелень и запоздавших ночных путников. К восходу солнца ветер резко поменял свое направление на южное, черно-серые снежные тучи пропали за горизонтом и выглянуло солнце, деревья старались как можно быстрее скинуть с молодых листочков белые хлопья, а промокшие и очумевшие от внезапной зимы птицы расправляли перья и пытались согреться. Юнги проснулся непривычно рано, но не спешил вставать, наблюдая за спящей на полу девушкой, которая лежала лицом к огню. Языки пламени дарили ее загоревшей коже мягкое сияние, а медные пряди в темной копне отливали красным золотом.

- Тепло, – это ощущение было столь непривычным, что Нари провела рукой по телу, пытаясь понять, откуда оно взялось. – Эта шкура на моих ногах, как она тут очутилась?

Девушка открыла глаза и села. Да, так и есть: овчина, которая вечером лежала на мужской постели, сейчас укрывала ее.

- Кстати, о проблеме, – Нари подтянула правую ногу и приподняла подол, разглядывая ссадину. – Мда… ужасный вид.

Мужчина, подглядывающий за девушкой сквозь ресницы, чуть не охнул, увидев огромный синяк, покрытый глубокими царапинами, расползшийся на всю голень до щиколотки. Подозрительный шорох, раздавшийся со стороны спящего Юнги, заставил девушку быстро одернуть платье и спрятать ногу.

- Пора вставать, пока он не проснулся, – Нари тихо поднялась, сложила на лавку овечью шкуру и отнесла еловые ветки в чулан.

- Куда ты опять убегаешь? Боишься, что утром я тебя съем?

Она вздрогнула от неожиданности и посмотрела на мужчину: – Ты давно не спишь?

- Только что проснулся, – слукавил он. – Почему не ответила на вопрос?

- Слышала, что ты не любишь, когда в доме находятся посторонние, поэтому стараюсь реже попадаться на глаза, – Нари посмотрела ему в глаза. – Не хочу тебя раздражать.

- Я дал повод так думать? – дуэль взглядов продолжалась.

- Предпочитаю не проверять подобное на практике. Наверное, у людей были основания для такого мнения, – ее голос был тихим, но четким. – Ты меня не замечаешь, как облака в небе, так что…

- Тебе важно быть замеченной? – прервал он девушку.

- Этого хочется любому человеку, даже служанке, – с этими словами Нари взяла старое платье и вышла из дома, не придержав за собой дверь, которая от радости громко хлопнула.

Вода в маленькой заводи, где девушка стирала белье с помощью песка и толстой гладкой палки, была ледяной, но она не обращала на это внимания, думая об утреннем разговоре.

- Нари, что тебе от него надо, зачем ты терзаешь себя? Он полубог, свободный человек, а ты служанка, между вами ничего не может быть, более того, в любой момент тебя могут перевести к другому хозяину, ведь игра Богов непредсказуема. Зачем ты травишь себе душу и взращиваешь надежду, это принесет только боль и разочарование. Надо сделать шаг назад и увеличить дистанцию, это поможет тебе не влюбиться, – руки девушки замерли от этой мысли. – Стой, ты правда влюбилась в него? Когда? Как можно было полюбить за несколько дней?

Старое платье выскользнуло из замерзших рук и серым облаком поплыло вниз по течению.

- Нет, постой! – она бросилась в воду, пытаясь схватить беглеца, но больная нога подвернулась на мокрых камнях, и девушка упала, подняв фонтан брызг. – Поймала!

Если что и может остудить горячий нрав и буйную фантазию, так это ледяная купель. Нари вышла на берег, пытаясь отжать одежду и молясь только об одном чуде: пусть Юнги не окажется дома в момент ее возвращения, но чуда не случилось.

Когда открылась дверь, и на пороге показалась насквозь промокшая девушка с побелевшими от холода губами, красными руками и непонятной тряпкой в руках, с которой стекала вода, мужчина, стоявший у очага, сел на лавку и потряс головой. Нари метнулась в чулан, стуча зубами от холода.

- Быстро иди сюда! – судя по голосу, он был в бешенстве. – Я жду!

В ответ не донеслось ни звука.

- Нари, пожалуйста, выйди, – усилием воли мужчина поменял интонацию, но и это не сработало.

- Не могу, – тихо раздалось из темноты. – Ты будешь сердиться. Просто не обращай на меня внимания.

- Если ты сейчас же не выйдешь сама, я тебя оттуда… - он хотел сказать «сам вынесу», но в этот момент девушка появилась в дверях.

- Не надо тащить меня оттуда пинками за волосы, – тихо сказала она. – Что тебе нужно?

Остолбеневший от такой версии развития событий Юнги протянул ей свою чистую рубашку. – Я сейчас выйду из комнаты, а ты переоденься и сядь к огню. Пока не согреешься и не высохнешь, из дома не сделаешь ни шагу.

- Пинками за волосы? – сидя на крыльце, он почувствовал боль и обиду за то, что Нари могла предположить подобные действия с его стороны. Через несколько минут мужчина вошел в дом и увидел девушку, которая сидела очень близко к камину, натянув его рубашку на согнутые колени и пытаясь отогреть руки. Она дернулась, увидев в руках мужчины два мокрых платья, которые он поднял с лавки.

- Сиди спокойно, – Юнги вышел на крыльцо, хорошенько отжал вещи и вернулся в дом. – Там еще полведра воды было, все на пол стекало.

Глава шестая

Любая женщина – сумасшедшая птица.

Проблема в том, что большинство

Не стремится научиться летать,

Им лишь бы вить гнезда. Просто беда с ними!

/МАКС ФРАЙ «Белые камни Харумбы»/

- Сначала отдам заявку, а потом зайду на рынок за едой, – решила девушка и направилась в сторону огромного амфитеатра, где у центрального входа под пристальным вниманием охраны стоял большой ларец тонкой работы с прозрачными стенками, сверкающий на солнце множеством граней. На его дне уже находилось не меньше полусотни заявок с печатями разных форм и цветов, которые кружились в странном хороводе. Конверт с золотистым солнышком музыканта присоединился ко всеобщему танцу, охрана сделала Нари знак отойти на несколько шагов назад. Девушка полюбовалась на фасад прекрасного амфитеатра, украшенный огромными арками, в которых располагались золотые статуи Богов, Богинь и Муз Олимпа и мысленно пожелала Юнги удачи на конкурсе. С трудом пробираясь через толпу, которая заполонила торговые ряды, она потратила почти час на то, чтобы выбрать и купить еду и продукты, которые запланировала заранее.

- Кажется, я немного не рассчитала силы, когда набрала всего и сразу, - сумка изрядно оттягивала руку и колотила девушку по ногам, но не мешала размышлениям, в которые она погрузилась по дороге домой. – Жизнь рядом с Юнги начинает мне нравиться. Да, он молчаливый и спокойный, немного отстраненный, редко улыбается, но внимательный и заботливый, терпит мои выходки и не ругается. Внутри меня есть чувство, что он – мой мужчина, родственная душа. Такие слуги, как я – пешки на доске в играх Богов, никто не знает, сколько времени нам дано быть рядом, а значит надо получать удовольствие от каждого момента, проживая каждый миг как последний.

Нари с любопытством разглядывала богатых горожан и гостей города, прибывающих на праздник музыки: яркие наряды модниц из легкой кисеи, украшенные изящной вышивкой и подхваченные шелковыми лентами выглядели невесомыми и почти прозрачными, а шлейф парфюма кружил голову. Мужчины в роскошных тяжелых камзолах из парчи с золотой вышивкой изнывали от жары, спешивались с коней и прятались в гостиницах и барах. Город тоже принарядился к приезду гостей, разместив на улицах высокие вазоны с душистыми цветами и яркие флаги с эмблемой фестиваля – золотой лирой на ярко-синем фоне.

- Они такие красивые, эти богачи, а дамы неприлично соблазнительны в полу-просвечивающихся платьях. Интересно, понравились бы они Юнги?

Городские ворота остались за ее спиной, под ногами вместо ровной булыжной мостовой вновь оказалась знакомая дорога в гору, где мелкие камни смешивались с пылью, которая поднималась копытами проходящих мимо волов и лошадей, забивалась в глаза и нос.

– Боги, вы переключаете зиму на лето, минуя весну, – чихая, пробормотала девушка.

Внезапно Нари почувствовала, как кто-то дернул ее за руку.

- Кыш! Хватить баловать! – она решила, что это хулиганят уличные мальчишки, но внезапно увидела Юнги.

- О чем так задумалась? Я уже давно иду следом, а ты даже не замечаешь, – он взял у девушки тяжелую сумку. – Зачем так много купила? Для тебя это неподъемная ноша.

- Я думала об играх Богов, – Нари решила рассказать только половину правды. – Ночью была метель, сейчас стоит летняя жара. В этом мире все так внезапно начинается и заканчивается, ничего невозможно предсказать. А по поводу ноши… я привыкла. Человек быстро привыкает и к плохому, и к хорошему, но почему-то не верит в то, что хорошее может длиться долго. Как думаешь, почему так? Кстати, как твоя рука, перевязка держится?

- С рукой все в порядке. Какие странные мысли посещают тебя в такой теплый солнечный день, – пробурчал, нахмурившись, мужчина. – Конечно, терять что-то хорошее или кого-то, кто дорог, всегда больно. Люди стараются подготовиться к этой боли, но так не срабатывает. Если говорить образно, то, боясь попасть под дождь, человек даже в солнечный день на всякий случай открывает зонтик, в результате он не видит света и не может радоваться солнцу, а дождь… что ж, дождь нужен земле, это часть жизни.

- Мне очень нравится такое образное сравнение, – улыбнулась Нари. – Получается, что, боясь умереть, люди запрещают себе получать удовольствие от жизни. Так?

- Не очень романтично, но по сути правильно.

Девушка внимательно оглядела музыканта: – Тебе идет этот стиль.

- Жарко, надо было переодеться, – он поправил светлую рубашку с коротким рукавом и треугольным вырезом на груди, открывающим ключицы. – Долго думал, но потом решил купить.

- С такой ладной фигурой можно позволить себе любой наряд, – Нари шла по дороге спиной вперед, оценивая спутника. – Как ты умудряешься быть стройным и сильным, когда так много времени проводишь сидя за столом, работая над текстами и музыкой?

- Я часто играю с парнями на поляне неподалеку от дома, – Юнги был явно польщен комплиментом. – Надо бегать, забрасывать тяжелый мяч в чужое дупло и при этом защищать свое. Это хорошая нагрузка, которая позволяет оставаться в форме. Аккуратнее, ты упадешь, если не будешь смотреть на дорогу.

- Сейчас я буду смотреть на тебя, а ты – на дорогу, договорились? Ты красивый сегодня, Мин Юнги, твои глаза улыбаются.

От такого неожиданного комплимента мужчина чуть не споткнулся.

- Я красивый? – это стало шоком. Ему говорили, что он знаменит и популярен, по меркам некоторых – богат, но про улыбающиеся глаза до этого момента не говорил никто.