Игра по чужим правилам

Глава 1.

Глава 1. Тишина перед бурей

На даче было удивительно спокойно. Птицы за окном, скрип половиц, лёгкий аромат кофе, сваренного Сашей. Всё будто вернулось на круги своя. Они не говорили о прошлом. Просто жили — день за днём, рядом, молча, бережно.

Лиза смеялась, когда он обжигал язык, пробуя оладьи. Саша морщился, когда она ставила подсолнухи в его старую металлическую банку с болтами. И это было правильно.

Они были как двое уцелевших после шторма, не решающихся говорить о буре. Пока однажды Саша не заметил на столе веранды аккуратно собранную стопку бумаг. Он машинально взял верхний лист и пробежался взглядом. Бюджет благотворительного фонда «Твори Добро».

— Ты снова в работе? — спросил он, стараясь звучать спокойно.

— Да, немного. Мы открыли направление с лекарствами. Всё через волонтёров. Детские дома, реабилитационные центры. — Лиза поставила чашку на подоконник. — Это важно для меня.

Он кивнул, снова посмотрел на бумаги. Что-то в цифрах царапнуло взгляд. Слишком щедро. Слишком ровно. И — странные адреса получателей.

— Можно я проверю пару контактов? Просто чтобы убедиться, что всё чисто, — спросил он, сдержанно.

— Конечно. Только зачем? — Она нахмурилась, но не обиделась. Скорее — удивилась.

Саша пожал плечами, но внутри уже что-то зашевелилось. Интуиция, опыт,

боль прежних ошибок — всё твердило: не так просто это всё.

Он не стал говорить сразу. Сидел допоздна. Перепроверял документы. Смотрел, что за компании получали медикаменты. Некоторые сайты не открывались. Другие — казались липовыми.

Утром он вернулся к ней с ноутбуком.

— Лиз. Посмотри сама. Я не хочу, чтобы ты в это влипла.

Она молча склонилась над экраном. Сначала — спокойно. Потом — напряжённо. Потом — уже с холодом в пальцах.

— Этого не может быть…

— Хочешь проверить до конца?

Она встретилась с ним взглядом. В глазах — не страх, а решимость.

— Да. До конца.

Глава 2

Глава 2. Твори добро

Они ехали молча. Лиза смотрела в окно, сжимая в руках тонкую папку с распечатками, а Саша сжимал руль так, будто тот мог вырваться. Чем ближе они подъезжали к дому, тем сильнее ощущалось: это не просто визит. Это шаг в неизвестность, где всё, что они знали — может оказаться ложью.

Папка с документами, случайно оставленная в офисе, обернулась в их руках ниткой, за которую потянули — и начали расплетаться чужие тайны. Слишком аккуратные отчёты. Подписи, которые Лиза никогда не ставила. Деньги, которые исчезли в никуда. Всё это складывалось в узор, пугающе нечестный.

— Готова? — спросил Саша, глядя на неё.

Она лишь кивнула. Внутри всё сжималось.

Когда машина остановилась, Лиза медленно открыла дверь, вышла, захлопнула дверцу машины и на мгновение задержала дыхание. В груди тянуло, как от удушья. Не от жары — от паники. Воздух казался густым, будто пропитанным чем-то липким и опасным.

Саша ждал её, рассеянно теребя телефон.

"Он увидел её — и сердце сжалось. В её глазах не было ни слёз, ни гнева. Только тишина и усталость. Будто правда, которую она узнала, выжгла внутри всё тёплое. Она стояла перед ним — опустошённая, растерянная.

— Ну? — его голос прозвучал тихо, почти неуверенно.

— Это… не ошибка, Саш, — медленно проговорила она, стараясь держаться. — Этот фонд — фиктивный. Я проверила. Отчётность — подделка. Контакты липовые. Все деньги, лекарства — исчезли. А я, по документам, — официальное лицо. Лицензия отозвана. Я — подозреваемая.

Он быстро подошёл, обнял её. Тепло от его тела немного сбило градус паники.

— Это можно исправить. Мы найдём выход.

Она покачала головой. Голос стал глуше:

— Я хотела помочь детям, Саша. Не закрыть глаза, не перевести деньги и забыть. А реально помочь. И вместо этого — я стала частью чёрной схемы.

Он сжал её крепче. Не из жалости — из ярости. На себя, на систему, на её доверчивость.

— Ты не одна в этом. Я рядом. Я не позволю, чтобы тебя сломали. Поняла?

Она кивнула, но внутри уже что-то треснуло. Всё, что строилось годами, рухнуло за одну подпись.

Дом встретил их тишиной. Пыль на подоконниках, застывший воздух — будто тут давно никто не жил. Лиза, уставшая, прошла вглубь, пробормотала:

— Я… я наверх. Нужно побыть одной.

Саша лишь кивнул, глядя ей вслед. Она поднималась по лестнице, словно шла сквозь воду — медленно, с трудом.

Он остался в прихожей. Хотел закрыть дверь — и тогда заметил: на коврике, чуть сбоку, лежал конверт. Белый. Без марки, без отправителя. Только его имя — крупно: «Александр Барсовский».

Сердце в груди дрогнуло. Он поднял конверт, открыл.

Внутри — один лист.

Чёрные буквы на белом фоне:

"Верни деньги. Или она умрёт.

Три дня. Ты знаешь, кто я.

Не тяни, Саша. У тебя есть шанс ее спасти."

P.S ТД

И фотография — как Лиза выходит из машины сегодня утром. Кто-то следил. Кто-то уже рядом.

Он выругался сквозь зубы. Перевернул лист — с обратной стороны короткий номер счета и сумма с шестью нулями.

Саша стоял несколько секунд, не двигаясь. Внутри всё сжалось в тугой узел. Это был не намёк. Это был приговор.

Он подошёл к кухонной раковине, разорвал письмо на мелкие куски. Фотографию сжал, не глядя, и бросил в мусорное ведро. Потом включил воду — и смыл всё, что осталось.

Лиза не должна знать. Пока нет.

Она и так на грани. Если узнает, что угрожают её жизни — может сломаться окончательно. А ему нельзя этого допустить. Сейчас — нет.

Глава 3

Глава 3. Возврат к прошлому

Саша не мог уснуть. Ночь была душной, как его мысли — липкой, затхлой, удушающей.

Лиза спала, свернувшись на диване в пледе. Её ресницы дрожали, словно даже во сне она борется. Он сел рядом. Просто смотрел. На ту, ради которой всё теперь было иначе.

Фонд «Твори Добро» — не просто схема. Это была воронка. И Лиза уже внутри. Её имя — под протоколами. Её подпись — на отчётах. А значит, теперь её будут рвать по всем каналам. Медленно, хладнокровно. По закону и без.

Он знал, что делать. Но цена... была чудовищной.

Нужны были деньги. Большие. Быстро.

И был только один человек, который мог помочь.

Маша Синицына. Женщина с идеальной внешностью и памятью, как у хищника. Та, которую он когда-то оставил. Та, которая это не простила. Никогда.

Он достал телефон. Набрал номер брата Маши. Тот взял с первого гудка.

— Это Барсовский. Мне нужна встреча. С ней. Лично.

Молчание.

— Ты понимаешь, кого просишь?

— Понимаю. Но сейчас не до гордости.

— У тебя проблемы?

Саша стиснул челюсть:

— У Лизы большие проблемы, а значит у меня тоже.Нужна крупная сумма денег.

— Я передам. Но будь готов: Маша не из тех, кто помогает бескорыстно.

— Я и не рассчитывал на благотворительность.

Он отключился и долго сидел, глядя в экран потухшего телефона.

Он не хотел возвращаться к этому миру. К той версии себя, которую с трудом забыл. Но ради неё... Ради Лизы он снова наденет маску. И сыграет в игру, которую однажды уже проиграл.

Глава 4.

Глава 4. Старые счёты

— Сумма немаленькая, — произнёс брат, просматривая цифры на экране планшета. — Но если её погасить, дело, скорее всего, закроют. Следователям не до резонанса. Им нужно закрыть дыру.

Маша медленно встала из кресла и подошла к окну. За стеклом — идеальный сад. Каждый куст, каждая линия — под контролем, как и вся её жизнь. Почти вся.

— Он сам об этом просил? — спросила она, не оборачиваясь.

— Саша? Нет. Он бы не пришёл. Гордость. Или совесть, не знаю. Я пришёл по своей инициативе.

Маша обернулась. Глаза были сухими, лицо — спокойным, но что-то тёмное скользило под кожей, как ток.

— Тогда скажи ему: пусть придёт сам. Один. Лично.

Брат напрягся:

— Ты хочешь унизить его?

— Нет. Я хочу, чтобы он посмотрел мне в глаза. После всех этих лет. После Лизы. Я скажу ему — что хочу. Не через тебя. Лично.

Он хотел что-то сказать, но передумал. Просто кивнул.

— Передам.

Маша подошла ближе. Сняла с полки пыльную рамку. Фото столетней давности: они вдвоем — она и Саша. Саша, с той самой полуулыбкой, от которой у неё сжималось сердце.

— Странно, — произнесла она тихо. — Иногда я думаю, что могла бы простить. Но теперь — поздно.

Она поставила фото обратно и, повернувшись, добавила:

— И скажи ему ещё кое-что: деньги он получит. Но только после разговора. И он сам узнает цену.

Брат ушёл, оставив за собой тяжёлую тишину. Маша долго стояла у окна, не двигаясь, пока сад за стеклом не начал расплываться в вечернем свете. Она знала, что он придёт. Не из-за денег, а потому что ради неё он пойдёт на всё. Без условий, без колебаний.

Даже перешагнет через себя если надо и сделает все возможное и невозможное, даже то чего он сам от себя не ожидает.

Глава 5.

Глава 5. Выбор

Саша стоял у двери. Странно, как за столько лет этот дом почти не изменился. Та же серая плитка на крыльце, та же тишина внутри. Он нажал на звонок. Один раз. Тихо.

Маша открыла быстро. Как будто ждала. Волосы собраны, платье — простое, тёмно-синее. На ней не было украшений. Ни улыбки, ни злости — только холодное спокойствие.

— Заходи, — сказала она, отступая в сторону.

Он прошёл в гостиную. Знакомый запах кофе и жасмина — она всегда любила этот чай. За столом, где раньше они сидели вдвоём, теперь стояли два стакана воды. Всё предельно просто. Сухо.

— Говори, — выдохнул он.

Маша села напротив. Не торопясь. Она изучала его — взглядом, в котором было больше памяти, чем эмоций.

— Деньги ты получишь, — сказала она наконец. — Ровно та сумма, которую нужно, чтобы спасти Лизу.

Он не ответил. Только сжал челюсть.

— Но есть условие, — продолжила она, чуть наклоняясь вперёд. — Ты проведёшь со мной ночь. Без игр. Без оправданий. Одна ночь. За всё, что было. За то, что не было. За выбор, который ты когда-то сделал.

Тишина в комнате стала почти физической. Саша откинулся назад. Он смотрел на неё как на чужую — но внутри всё кипело. Злился. На неё. На себя. На эту ситуацию, в которой правда — как грязь под ногтями.

— Ты серьёзно?

— Никогда не была серьёзнее. — Она держалась прямо. — Мне не нужно твоё раскаяние. Я не хочу твоей любви. Но я хочу ответа. Я имею право его получить.

Он опустил глаза. Ему не было стыдно. Было хуже — мерзко. Ощущение, будто душу выворачивают.

— Ты не такая, Маша…

Она усмехнулась, едва заметно.

— Я стала такой. После тебя. После неё.

Саша встал. Медленно. Руки дрожали.

— И если я откажусь?

— Тогда у тебя будет красивая история о принципах. А у Лизы — реальный срок. И ты будешь чист. На бумаге. А в душе — решай сам.У тебя сутки.Время пошло.

Он долго смотрел на неё. Потом прошёл к двери, но не сразу вышел. Сказал тихо, почти беззвучно:

— Завтра. Я приду.

Маша не ответила. Только подняла стакан воды и сделала глоток.

Глава 6.

Глава 6. Прощанье

В квартире было темно. Только уличный фонарь пробивался сквозь жалюзи, рисуя на стенах полосатые тени.

Саша тихо закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

На мгновение — просто стоял. Слушал собственное дыхание. Слишком громкое. Слишком живое для того, кто чувствует себя пустым.

Он прошёл в спальню.

Лиза спала на боку, поджав колени, как ребёнок. Волосы разметались по подушке.

Лицо — спокойное, беззащитное. Он видел, как её грудь медленно поднимается и опускается.

Он обожал смотреть на неё спящей. В такие моменты казалось, что всё — правильно. Всё — можно исправить.

Но не сегодня.

Он сел на край кровати.

Тихо. Осторожно.

Как будто боялся потревожить её сны — или свою иллюзию.

Саша смотрел на неё, будто в последний раз.

Он вспомнил их первую встречу. Её руки, холодные от мороженого. Как она смеялась. Как он думал, что никогда больше не сможет смотреть ни на одну другую женщину.

А теперь — Маша. Ультиматум. Секс за спасение.

И Лиза, которая ни о чём не подозревает. Спит. Верит.

Он потянулся и осторожно провёл пальцами по её щеке.

Она что-то пробормотала во сне, слабо улыбнулась и сжала угол подушки, будто он — рядом.

Саша закрыл глаза.

— Прости, — прошептал. — Прости меня за завтра.

Лиза что-то пробормотала. Саша коснулся её щёки — и остался так. Смотрел. Запоминал.

Он уже знал, что ответит Маше.

И знал, что после этой ночи всё будет по-другому.

Он встал.

Подошёл к окну. Открыл его — в комнату ворвался прохладный ночной воздух.

Где-то за стеной тикали часы. Напоминали: время идёт. Сутки.

Он чувствовал, как трещит внутри. Как всё, что он называл собой, распадается на части.

Оставалось только одно — выбрать, кем он хочет быть.

Героем.

Предателем.

Или мужчиной, который готов на всё ради любви.

Глава 7.

Глава 7. Точка невозврата

Саша замер уже у порога. Он протянул руку, нажал звонок — один раз, негромко. Будто не хотел разбудить прошлое.

Дверь распахнулась сразу, будто Маша стояла за ней, считая секунды. Волосы убраны, ни серёжек, ни браслета. Ни улыбки, ни раздражения. Только ледяное спокойствие.

— Проходи, — сказала она и отошла в сторону.

Он вошёл в гостиную. Ничего лишнего. Всё нарочито сдержанно.

Тишина в комнате сгустилась, будто стала весомой. Саша откинулся на спинку кресла, молча. Смотрел на неё, как на постороннюю. И в то же время внутри всё бурлило. Он злился. На неё. На себя. На то, как всё вышло

Даже её духи — резкие, дорогие — пахли не ею, а чужой маской. Она смеялась, легко касалась его руки, скользила пальцами по шее — как раньше. Когда он ещё не знал, что такое настоящая любовь.

Теперь он стоял у кровати, глядя на свои руки. Они казались чужими. Когда-то эти пальцы переплетались с Лизиными, держали её, пока она засыпала. Эти ладони ощущали тепло её груди, дыхание, жизнь.

А сейчас... он касался Маши. И не чувствовал — ничего.

— Расслабься, — прошептала она, скользнув губами по его щеке. — Мы просто играем, помнишь?

Он не ответил. Потому что не было игры. Была сделка. Грязная, безжалостная. Он знал, ради чего здесь. Знал, какую цену платит. Но только сейчас понял: он продал не тело — душу.

Он закрыл глаза.

В голове всплыла Лиза. Её голос. Её смех. Как она хмурилась, когда волновалась за пациента. Как обнимала его сзади на кухне. Как в темноте шептала: «Я рядом, Саша».

Но сейчас — не рядом.

Маша тянет его за руку. Он ложится. Не сопротивляется. Не потому что хочет. А потому что не может иначе. Он уже сделал выбор. И теперь просто следует за ним, как в замедленной сцене.Она гладит его, целует, шепчет что-то, но он не слышит. Эти касания — чужие. Он не здесь. Он где-то в другом месте, в другой жизни, где всё ещё может всё исправить. Где ещё есть Лиза. Где он живой.

Когда всё произошло, он остался лежать, не двигаясь. Смотрел в потолок, где крутился вентилятор. И всё, что чувствовал — тишину.

Пустую, гулкую тишину внутри себя. Как будто всё, что было живым, — умерло.

Это была точка. Не точка в конце предложения. А точка не возврата, после которой слова больше не имеют смысла.

Глава 8.

Глава 8. Утро после

Свет пробивался сквозь шторы, освещая номер. Всё выглядело как обычное утро после ночи — смятое постельное бельё, запах духов, тишина.

Саша сидел на краю кровати. Одет. Смотрел в пол, будто под ним был не ковер, а пропасть.

Маша проснулась, повернулась к нему. Без слов. Без улыбки. Просто смотрела.

— Уходишь? — спросила тихо.

Он кивнул. Встал.

— Всё будет сделано, завтра ты получишь деньги, — сказала она. .

Саша кивнул снова. Не поблагодарил.

— Саша... — она потянулась, села. — Ты хотя бы ненавидишь меня сейчас?

Он посмотрел на неё. Долго. Пусто.

— Я даже этого себе не могу позволить.

Он вышел. Дверь захлопнулась глухо, будто поставила точку. Но точка была не в конце — она была в сердце.

Глава 9.

Глава 9. Правда

Дача. Тишина такая густая, что кажется — воздух режет кожу. Только старые часы на стене тихо тикают, отсчитывая секунды до конца.

Лиза стояла на кухне. Руки сжимали чашку, в которой давно остыл чай. Пальцы мёрзли. Сердце — тоже.

Он вошёл, не произнося ни слова. Даже не посмотрел на неё. Просто прошёл мимо, будто в этом доме не жила женщина, которая когда-то за него молилась.

— Где ты был? — голос Лизы прозвучал сдавленно, но твёрдо. Она не поднимала глаз. Она знала. Просто хотела услышать.

Саша молчал. Слишком долго. Слишком спокойно. Это молчание было громче любого признания.

Лиза медленно поставила кружку на стол. Сердце грохотало, как будто знало, что сейчас всё изменится. Она повернулась. В руках у неё был телефон. Её пальцы дрожали, но взгляд был твёрдым.

— Ты знаешь, кто прислал мне это?

Саша посмотрел на экран. Фотография. Размытая, сделанная издалека — но слишком говорящая. Он и Маша. Вместе. В эту ночь. Рядом. Слишком рядом.

— Это сегодня ночью, — тихо сказала Лиза. — Точнее, уже вчера. Ты не вернулся. И я не спала. А она — появилась в твоей жизни, будто по сценарию.

Он снова молчал. Не отводил взгляда. И не приближался.

Она чувствовала, как в груди трещит что-то живое, настоящее. Она когда-то доверилась ему больше, чем себе. Больше, чем жизни. А теперь он просто стоял. Молча.

— Ты даже не собираешься объяснить, да? — спросила она. Ни упрёка. Ни истерики. Только пустота.

Он покачал головой. Едва заметно. Почти незаметно. Но этого было достаточно. Она рухнула внутри себя.

— Значит, всё. Просто так, да?

Снова тишина. Он даже не шевельнулся.

— Ты знал, что я боялась именно этого… Что она может снова стать частью твоей жизни. Я так боялась… И ты позволил этому случиться. Без слов. Без борьбы. Просто — выбрал молчание.

Она сделала шаг назад. Один. Этого хватило, чтобы расстояние между ними стало окончательным.

— Барсовский, я тебя ненавижу!.

Слова Лизы ударили, как пощёчина.

Не «Саша».

Не «Сашенька».

А — «Барсовский». Как чужому. Как тому, кто когда-то был близким, но теперь стал пустым местом.

Саша не ответил. Не дернулся. Даже не повернулся.

Но внутри — всё сжалось.

Грудную клетку сдавило, как будто кто-то резко вырвал из неё воздух. Он стоял, опустив глаза, будто тень от самого себя. Он знал: сейчас между ними всё закончилось. Не из-за Маши. Не из-за молчания. А потому что она больше не верила в него. Она теперь его ненавидела.

И это было хуже боли. Хуже вины.

Это было — заслужено.

Он хотел сказать что-то. Одно слово. Любое. Но язык будто прилип к нёбу. В голове — пустота. Сердце билось неровно, отчаянно, как загнанное животное.

Но он сам выбрал молчание.

И теперь молчание стало его тюрьмой.

Она смотрела на него глазами, полными слёз — и уже без любви.

Он вдруг понял: её ненависть — это тоже любовь. Только вывернутая наизнанку. Убитая. Раздавленная.

И это он сделал своими руками.

Он кивнул, еле заметно.

И вышел в другую комнату.

За порогом он остановился. Вдохнул.

Больно.

Всё внутри горело. И всё равно — ни звука, ни слова. Он заслужил её ненависть.

Он знал: обратного пути нет.

А значит, пусть лучше она его ненавидит, чем умрёт...

А она осталась одна. В этой кухне. В этом доме. В этом сердце, которое ещё недавно жило только им.

Тишина. Острая, как нож.

Глава 10.

Глава 10. На выходе

Утро. Дома было тихо. Не потому что все спали — просто тишина теперь была между ними.

Саша собирал вещи быстро, механически. Рубашка. Тренировочные кроссовки. Папка с документами. Носки, наваленные в спешке. Чемодан клацнул молнией.

На прикроватной тумбочке — фото в рамке. Он, Лиза, озеро, смех. Он дотронулся до стекла, как будто хотел стереть себя с этого момента. Но не смог.

Лиза не выходила из спальни. Он знал — слышит, как он уходит. Но не скажет ни слова. Не попрощается. И это было честно.

Саша прошёл по коридору, взгляд цеплялся за знакомые мелочи: кружка с трещиной, старая спортивная сумка у двери, её куртка с капюшоном — всё казалось живым, пока он был частью этого дома.