Игра света Покров Тьмы

Глава 1. 60 лет спустя

Много лет назад на земле, где ныне процветает Джевелия, лежало иное царство. Память о нем утеряна и нет никого, кто знал бы историю того великого народа.

В тронном зале Сердца Столицы - так назывался дворец древних королей - гонец оглашал дурные вести:

– Эльфы идут с востока. Мы зажаты в кольцо, ваша светлость. Что прикажете предпринять?

– Люди с севера, эльфы с востока, гномы с запада…– Тихо рассуждал седой правитель, восседая на холодном троне.- Все они идут сюда. И обнаружив наши плодородные земли, станут их делить меж собой, невзирая на то, что они уже заняты нами. Так предсказывали Голоса Духов и пророчества их сбываются. Будет кровопролитная война.

– Вы уверены, ваша светлость? Эльфы миролюбивый народ, им противна одна лишь мысль об убийстве, они не станут развязывать войну. Людей из Фрикарда слишком мало. За Косом - предателем крови - не последует много народа. Он изгой и неудачник, ему не хватит мощи, чтобы осмелиться напасть на нас. А гномы…

– Гномы алчны и хорошо вооружены, в то время, как у нас нет ни единого оружейного мастера и тем более воина. У королевича Фрикарда настолько гнилое сердце, что он задумал убийство брата, думаешь он станет колебаться, если увидит хорошие земли и невооруженный народ, что живет на нем и не умеет защищаться? А эльфам эта земля указана древними письменами. Земля, что лежит меж горами, пиками своими касающимися неба, и теплым морем. – Король замолк, обдумывая собственный слова и давая время обдумать их своим подданным. Он сидел, облокотив подбородок на руку и поглаживая пальцами седую бороду.- Нам следует покинуть свои дома.- Наконец сказал он.

«Просто так сбежать, оставить свои гнезда, позволить чужакам крушить и грабить все, что мы строили с таким трудом и любовью?!»- зарычал золотой, как солнце дракон, оскалив острые, как бритва, зубы.

– Нам не выстоять в грядущей войне. – Прохрипел король в ответ. – Если останемся, наш народ будет обречен на вымирание. Целая раса будет стерта с лица земли. Мы последние потомки Ниледерфа. Мы найдем другой способ выжить. Война – не наш метод. Мы не владеем оружием.

«Ваше оружие рождается вместе с вами!» – Возразил дракон.

– Нет. Этот дар не предназначен для войны. Мир и согласие прописаны в нашем кодексе. Нам запрещено святыми предками вступать в кровопролитные споры.

– При всем уважении, ваша светлость, – вступил в беседу Верховный Корабел – член королевского совета. – Не стоит ли нам преступить законы наших предков? Это наша земля и наш дом. Здесь вершилась наша история, этой землей мы вскормлены и в этой земле упокоены наши предки. Мы уйдем - и чужаки потопчут святые захоронения и зальют плодородные поля кровью.

– А не уйдем - зальют нашей кровью нашу землю и наших предков. – Вздохнул Главный Казначей.

– А может и не придется уходить? – робко предположил третий член совета - самый молодой из них.- Может, они увидят, что земля занята и уйдут? Может стоит предложить им теплый прием, открыть врата и…

– И угостить их ядом.- Перебил его Верховный Корабел.

– Я имел в виду решить все по-хорошему.

– Да, все мы знаем, что ты имел в виду. Только, ради святого Ниледерфа, не будь наивен, словно малое дитя. Если мы окажем им теплый прием, они перережут нас во сне.

– Мы этого не знаем.- Стоял на своем молодой советник.

– Довольно! – Король никогда не повышал тона. И сейчас его голос был тих, но грозен. Лишь тон выдавал его раздражение, вид же правителя был скорее усталым и подавленным. – Хотел бы я, чтобы все было, как ты говоришь, Нобелир. Но я не стану рисковать своим народом. – От правителя не утаились блестящие глаза, воинственного Корабела. – Если бы все мы обладали бессмертием, коим обладаешь ты, Гален, я бы мог рассматривать вариант войны. Но это не так, а потому мы уйдем. Тех, кто останется, ждет участь рабов или мертвецов. Уж лучше запомниться потомкам, как беглецы, чем не иметь потомков вовсе. Вот мой приказ: Объявляйте народу сбор. Мы уплываем за море через две недели.

Все присутствующие, за исключением двух драконов и летописца, с поклоном удалились исполнять приказ.

Золотой дракон недовольно, почти свирепо, раздул ноздри и выпустил клубы дыма с тонкими язычками пламени.

«В горах Фусатротом придется оставить слишком много яиц. И наши детеныши, что еще не способны летать, не перенесут такого перелета. Не известно как далеко за морем найдется подходящий остров или материк. Им придется остаться. Молодые драконы останутся с ними и будут защищать слабых и их гнезда. Молдобад останется их предводителем.».

Совсем еще молодой дракон с бриллиантовой чешуей грозно сверкнул глазами, принимая приказ своего вожака. А потом, взмахнув крыльями оба дракона улетели.

Король вымученно вздохнул, опустив плечи. Воцарилась тишина, только перо летописца тихо скребло по бумаге.

«Мы вынуждены покинуть страну. Таков вердикт короля Нимхроса. Отдан приказ строить корабли, будет уничтожена добрая часть Тихого леса. Но это лишь малая из всех жертв, что придется пережить нашему народу»- несколько следующих строк были смазаны. Прочитать их было невозможно, зато последние строки, явно написанные другой рукой, вызывали интерес:

«Настал последний день великого переселения народа Ниледерфа. Хоть наше королевство и славилось своим флотом, кораблей на всех не хватило. Я, король Нимхрос, покидаю наш общий дом последним. Меня ждет последний корабль, на нем я увезу всех желающих, кого вместит это судно. Тех же, кому не осталось места, я с грустью оставляю с теми, кто отказался уходить по своей воле.

Глава 2. Лучший фехтовальщик

Невообразимый шум заполнял все помещение и был слышен даже на соседней улице. Из-за него нельзя было расслышать даже собственный голос. Что бы кому-то что-то сказать приходилось перекрикивать гомон, а что бы разобрать ответ собеседника в общем гвалте, надо было как следует напрячь слух.

В трактир вошел тощий человек в компании двоих товарищей и девушки. Устроившись за одним из немногочисленных свободных столов и почти не прерывая беседы, он заказал выпивку и жаркое. Узкие плечи его укрывал красный плащ, украшенный золотистыми чешуйками. На шее ожерелье, напоминающее клык дракона. Мужчина явно гордился своими украшениями, так как выпячивал грудь и поигрывал плечами, чтобы чешуйки переливались в свете ламп, как только замечал на себе заинтересованные взгляды незнакомцев. Он непристойно обнимал девушку, которая поигрывала его ожерельем, и провожал похотливым взглядом других, разносящих еду. А товарищи о чем-то его расспрашивали, на что он отвечал с явным удовольствием и жаждой дальнейших расспросов.

До ушей, сидевшего в темном углу зала человека, долетел обрывок фразы:

– Быть того не может! Чтобы ты,- Один из товарищей тощего мужчины, коренастый и лысеющий, сделал глоток пива,- чтоб ты и дракона завалил!

– Говорю тебе, брешет засранец!- вторил ему второй товарищ – полноватый мужичок, с густой неухоженной бородой.

– Сам засранец, идиот! А не веришь – вот она все своими глазами видела!- Тощий человек дернул девчонку, и та энергично закивала, оторвавшись, наконец, от украшений своего спутника. – А это,- он погладил длинными пальцами золотые чешуйки на своих плечах, – доказательство и мой сувенир с того нелегкого боя.

– Скверно это. Не хвались этим лишний раз. В Джевелии убить дракона - равносильно убийству человека, эльфа или гнома. – Угрюмо пробасил еще один их товарищ.

– Они чудища, каких земля носить не должна. - Отмахнулся убийца дракона. – Не слыхал - драконы эти ваши, свергнуть наших королей задумали и народ весь погубить. Отомстить за века гонения и истребления, когда они в пещерах скалы своей прятались. И с леса эльфийского начали. Пожар на той неделе помните? С трудом погасили, а они хотели весь лес дотла спалить!

– Проспись! Ты брешешь.

Скрытого в тени странника заинтересовала эта беседа, но, как назло, в зал ввалились еще гости, и шум усилился.

Мимо прошла разносчица. Она едва заметно поежилась, взглянув на него. Один вид странника внушал необъяснимые чувства. Такие, что одним словом их эта девушка описать не могла. Но этот человек словно внушал окружающим остерегаться чего-то. Не его самого, а чего-то другого. Он будто говорил «бойся сделать это». А сам странник ничем не отталкивал людей от себя. И, если приглядеться, то ничем от других не отличался. Его лицо было скрыто капюшоном, его поза была расслабленной. Можно было решить, что этот человек просто отдыхает с долгой дороги. Но девушка подозревала, что он тут не просто проездом. От него разило загадочностью, и эта загадочность манила, вызывала непреодолимое желание снять капюшон и заглянуть в глаза.

Разносчице за время работы не редко встречались одинокие странники, предпочитающие тот самый темный угол или кресло у камина. Бывали и такие, кто скрывал свои лица под капюшонами. Но этот, хоть на первый взгляд и не отличался от других, все же имел в своем образе что-то необычное.

Интересно, из каких он краев, рассуждала девушка. Она встречала и людей из Фрикарда, и эльфов Вакрохалла. Не говоря уж о людях со всех сторон Джевелии. Всех их можно было различить по акценту, по одежде и даже по предпочтениям в еде. Он же не был похож ни на кого и в тоже время походил на всех сразу. И почему он так манит?

Очередной рейс с подносом полным пивных кружек провел ее мимо того самого стола. Свечи на подоконнике почему-то не горели. Это она не доглядела, или он их специально потушил?

Найдя повод, чтобы подойти и разглядеть загадочного гостя, она взяла зажженную свечу, и с невозмутимым видом направилась к нему.

– Не надо.- тихий низкий голос был хорошо слышен во всем этом шуме. Человек не поднимал на девушку взгляд и она не смогла заглянуть под капюшон. – Мне не нужен свет. Лучше принеси еще одну пинту.

Девушка послушно отправилась выполнять заказ. Голос незнакомца показался ей странным, необычным. Это был голос стража, защитника и карателя непослушных. Услышав его, безгрешный человек почувствует себя в безопасности, а грешник поймет, что его кончина неизбежна. Неужто, это сам Лагрен - владыка преисподней, или кто-то из его слуг?

– Кто те люди? – Странник кивнул в сторону хвастуна, украшенного драконьей чешуей, и его компании.

– Как же, вы не знаете? Вы, видно, не из наших мест, ведь Осман постарался, что бы слава о нем по всей Джевелии разлетелась. – Разносчица опустила на стол пинту и взглянула на гостя, теперь его лицо было видно. Медный загар не портил благородные черты лица. Загадочный гость оказался настоящим красавцем, но от его взгляда у девушки подкосились ноги, и сердце пропустило удар. На мгновение ей почудилось, будто в его черных глазах сверкнули красные искры. Просто разыгралась фантазия, успокаивала себя разносчица.

– Болтливость тебе не к лицу. Я задал вопрос. – В его голосе не было слышно грубости или недовольства. Он звучал ровно и холодно. – Присядь и расскажи мне об этом Османе.

– Осман – лучший фехтовальщик в Джевелии. По крайней мере, он так считает. Ходят слухи, будто он сразился с самим принцем Фаолином и, выиграв в поединке, заслужил поцелуй Посланницы Солнца. И, что в перебранке с Владленом из Эсфира, тот в конечном итоге молил Османа о пощаде. В том месяце, говорят, Осман сразил дракона. Видите его плащ? Это его трофей, как считают люди.

Глава 3. Старый друг

– Мама, я принесла тебе фрукты. – Дэйелис тихо вошла в зал, где Мариэль, стоя у окна и созерцая море.

Обернувшись на голос дочери, Мариэль улыбнулась. Дэйли опустила корзинку с фруктами на стол. Подойдя, Мариэль изящно выхватила финик и отправила его в рот.

– Погода чудесная, – продолжала Дэйли. – Прогуляемся?

– Конечно.

Погода и правда радовала глаз. Спустя две недели беспрерывных ливней и неутихающего шторма, небо наконец очистилось и по морю заплясали солнечные блики. Дуновения ветра едва ощущались и мелкие волны, даже не пенясь, накатывали на берег. Несмотря на ясный, безоблачный полдень, никакой жары не было. Лето подходило к концу и это ощущалось в воздухе.

Мариэль гуляла по кромке воды босиком, наслаждаясь ее прохладой и мягкой качкой волн. Дэйли, семеня стройными ножками, радостно скакала по песку, собирая и разглядывая дары минувшего шторма. Они о чем-то разговаривали, весело хохоча, радуясь солнечному дню и тому, что наконец выбрались из дома.

Насобирав в плетеную корзинку ракушек, кораллов и морских звезд, Дэйли подскочила к матери. Брызги соленой воды и пены разлетелись в разные стороны от ее босых ножек.

– Может Ганнарр?- предложила Дэйли. Они выбирали имя для ее будущего братика. Через пять месяцев он явится на свет и ей очень хотелось, что бы к тому времени у него уже было имя.- Или Рандалин, как считаешь?

– Считаю, что Фаолин тоже должен принимать в этом участие. Будет неправильно, если мы сделаем это без него. Все-таки это его сын… А как там поживают Агнар и Игеред? Ты общалась с ними?

– Как всегда, все никак не повзрослеют. Игеред на прошлой неделе решил попрактиковаться в магии и устроил снегопад. Его дом по самую крышу завалило. А Агнар, вместо того, чтобы помочь ему все исправить, притащил санки.

– Тебе повезло с такими друзьями. С ними никогда не будет скучно.

Дэйли села на горячий песок, зарыв в него ступни и ладони. Мариэль последовала примеру дочери, подставила лицо лучикам солнца.

– А еще Агнар приручил шикарного угольно-черного мустанга. Хотела бы я такого. Он быстрый, как ветер и очень послушный.

– Разве дедушка Арагнаст не предлагал тебе выбрать жеребца из королевской конюшни?

– Ты не понимаешь, я хочу своего! Чтобы он покорился мне, как Агнару.

– Тогда все в твоих руках.

На их лица легла тень и тишину пронзил гул урагана. Мариэль и Дэйли синхронно подняли глаза. Над ними пронесся серебристый дракон, сверкая чешуей. Он приземлился на пляж достаточно далеко от девушек, что бы их не поглотила песчаная буря, поднятая его крыльями.

Не скрывая удивления и любопытства, обе внимательно вглядывались в песчаные вихри, чтобы разглядеть всадника, ловко выскочившего с седла.

К ним приближался высокий сереброволосый, крепко сложенный полуэльф. Он двигался грациозно и уверенно, что совсем не вязалось с его задорной улыбкой десятилетнего мальчишки. Выкрикивая слова приветствия, он весело помахал девушкам. Лишь только тучи песка улеглись, Мариэль узнала юношу. А вот дракона, серебристая чешуя которого гармонировала с прядями волос всадника, Мариэль видела впервые.

– Златоэорис! Что за случай завел тебя в эти края? – Парень, хвала небесам, не постарел ни на день с их последней встречи. А виделись они очень давно. Мариэль бы сказала, что полжизни прошло с тех пор. Эльфийская кровь матери продлевает человеческую жизнь Златоэориса, не позволяя ему состариться. И Мариэль была этому несказанно рада. Ведь, если бы и он подвергся неумолимому времени, старых друзей у нее бы почти не осталось.

– Приехал навестить давнюю подругу, не знаешь где она может быть? – В бледно-зеленых глазах заиграл озорной огонек.

– Ты не меняешься! – Мариэль обняла парнишку, и заметила его любопытный взгляд, обращенный на Дэйли. Она познакомила его с дочерью и представила ей друга. Дэйелис, немного смутившись, присела в почтительном поклоне, приветствуя гостя.

– Безмерно рад знакомству. – Златоэорис поднес ее маленькую ручку к губам.

Мариэль же направилась к дракону.

– Приветствую тебя! Отныне ты почетный гость в нашем доме! Как твое имя?

«Меня зовут Либрэ. И мы с вами знакомы, госпожа Мариэль. Моя мать – первый дракон, которого вы повстречали. А я вылупилась у вас на глазах».

Мариэль улыбнулась мимолетному воспоминанию. Такое далекое прошлое казалось сном. Когда она, будучи шестнадцатилетней потерянной девочкой блуждала по волшебному лесу, и во тьме ночной угодила в гнездо, где ютились еще не вылупившиеся дракончики. Чудесное было время, наполненное волшебством и сказкой.

– В таком случае, рада снова встретить тебя.

– Либрэ, душа моя, отдохни, ведь ты устала! – Златоэорис хлопнул дракониху по мощному плечу, а та в ответ уткнулась в грудь парня носом.

«Я бы освежилась»- промурлыкала она. И не дожидаясь ответа, в один прыжок достигла моря. Брызги сияющим фонтаном взвились в воздух.

Оставив Либрэ плескаться после долгого перелета, все направились к бревенчатому домику. Им навстречу уже шел Фаолин. Он не мог пропустить мимо внимания появление дракона. Потому поспешил на «разведку».

Глава 4. Неудавшаяся коронация

Скорбный хор провожал в последний путь людского короля, распевая в четыре голоса мольбу к духам, чтобы те приняли его в чертоги Элизиума. Вереница, облаченных в траурные цвета, людей, гномов, эльфов следовала за саркофагом, в котором покоился славный король Микаэль. Бледное его лицо было испещрено морщинами. Без того седые волосы и борода стали совсем пепельными. На груди его лежал меч, так и не побывавший ни в одном сражении.

У склепа саркофаг опустили, дабы самые близкие смогли попрощаться и отдать ему дань уважения.

На похоронах собрались все. От королей Джевелии и Старейшин Ордена Белых Лилий, до простого люда.

Сын короля, Зигмунд, произносил над погибшим отцом речь. И хоть наследнику трона удавалось сохранить достойный вид, в голосе его слышались слезы. Он произнес последние слова и склонился над отцом, примкнув губами к его лбу. За ним к телу стали подходить по очереди: овдовевшая королева, приближенные советники, Король Дуглас и его сыновья, Король Арагнаст, Королева Элейс, Фаолин, Иналия, и много кто еще.

Мариэль наблюдала со стороны. Вместе в Дэйелис и Златоэорисом. Фаолин строго-настрого запретил ей приближаться к склепу.

Печаль украдкой пробиралась в сердце. Даже тем, кто не был лично знаком с королем. Не было в королевстве такого человека, кто не любил бы короля Микаэля. Он не был великим воином, как его брат и дядя, не обладал мудростью, но был добр к своему народу и справедлив. И в этот день все королевство горевало по утрате.

Тяжелые двери королевской усыпальницы закрылись. И гости стали расходиться.

- Идите, я тут еще побуду.- Сказала Мариэль Дэйли и Златоэорису. Они послушались, не задавая лишних вопросов.

Вскоре у склепа остался лишь Зигмунд, даже его мать не осталась наедине с усопшим мужем. Мариэль не стала мешать юному наследнику трона. Да и осталась она вовсе не ради Микаэля.

Тихой поступью она прошла к другому склепу. Минув могилу короля Дерека и принцессы Кристы, она остановилась у склепа Лаврена.

"Король, что так и не обрел корону"- гласила надпись на камне.

Почти забытая боль утраты сковала ее сердце с новой силой. В памяти всплывали все теплые моменты, проведенные с первым близким другом. Может и к лучшему то, что у них было так мало времени. Иначе Мариэль было бы невыносимо смотреть, как медленная старость искажает его благородное лицо, как она постепенно убивает ее друга. И хорошо, что она помнит его молодым, полным сил, жизнерадостным и здоровым.

– Не нужно было тебе ехать сюда.- Фаолин зашел из-за спины и взял Мариэль за руку.

– Нет. Я давно должна была прийти сюда.

Фаолин промолчал. Он стоял рядом, держа Мариэль за руку, дав ей время на воспоминания.

Через 3 дня после похорон состоялась коронация. По случаю был устроен пир, где играла музыка, выступали артисты, шуты, акробаты. Столы ломились от разнообразных блюд и напитков. Гости веселились, позабыв печали. Все шли на поклон к новому королю. Зигмунд неумело скрывал скорбь под улыбкой, приветствуя подданных. Ясные голубые глаза были полны грусти.

– Зигмунд ни капли не похож на своих великих предков.- говорил Златоэорис, с аппетитом поглощая куриный пирог.- Больно роскошь он любит. На коронации Микаэля столько всего не было. Он был скромным парнем, а вырастил избалованного мальчишку. И с первого взгляда видно, что меча в руках не держал.

– Ему и незачем.- Ответила Дэйелис.- Если есть хорошие стражи, то зачем ему самому владеть оружием? И любовь к роскоши - не грех. Думаю, из него выйдет не плохой король. Тем более время сейчас мирное.

Но про себя Дэйли все же отметила, что юный правитель и правда не внушает доверия. С такими узкими плечами, тонкими руками и наверняка слабыми ногами, ему только на троне сидеть, да указы издавать. Если придется вести войска в бой, вряд ли Зигмунд будет в авангарде. Скорее он назначит кого-нибудь толкового главным военачальником и спишет эту обязанность на него.

– Да продлятся светлые дни!- прожевав кусок, Златоэорис поднял кружку с элем.- Пусть на долю юного короля выпадет мирное время!

Его тост подхватили и закричали все. Словно эхо, он разлетелся по всему залу. А потом затонул в громе музыки и смеха.

– Отцу мальчишка тоже не нравится.- заговорщическим голосом проговорил Фаолин.- Но он решил, что поможет ему освоиться. И сделает все, чтобы из него вышел хороший правитель.

– Хорошо, если он окажется таким же, как его предки.- Ответила Мариэль, взглянув еще раз на нового короля людей. – Надеюсь, Дереку в Элизиуме не придется краснеть за внучатого племянника.

Мариэль тоже отметила некие различия Зигмунда с его родственниками. Но вскоре перестала об этом думать и продолжила наслаждаться праздником. Тем более наконец предоставилась возможность отведать мяса.

Дело в том, что за долгие годы жизни с эльфом, ей удалось переучить себя и перейти на вегетарианскую еду. Хотя иногда она все же позволяла себе нарушить эту "диету". Нет, Фаолин не делал никаких замечаний, никакого недовольства по этому поводу не выражал, прекрасно понимая ее. Но все же Мариэль не хотелось смущать любимого, притаскивая домой тушу оленя, разделывая и готовя ее на его глазах.

А сейчас - во время беременности - ее организм все время требовал мяса. Мариэль едва сдерживалась, чтобы не уйти в лес с луком и стрелами, и не подстрелить себе какого-нибудь кролика. Хотя с Дэйелис такого не было.

За то тут, на пиру, было такое изобилие мясных блюд, что грех было не попробовать хотя бы одно. Стюарды очень удивлялись, когда Мариэль просила их принести то или иное блюдо со стола гномов или людей. Не смотря на сомнения и эту причуду, они выполняли просьбу, перешептываясь потом между собой о странном эльфе-мясоеде.

В замке царил дух праздника: музыканты не скупились на звук и выжимали из своих инструментов всю их мощь. Артисты, не прекращая, разыгрывали сценки, танцевали, пели, словом, всячески развлекали народ. Акробаты мельтешили перед глазами, выполняя опасные трюки, показывая гибкость своих тел. Каждый норовил перебить другого. Едва одни заканчивали свое выступление, другие тут же вытесняли их с площадки, без прелюдий начиная свои представления.

Глава 5. Дело шутовское

Зацепка, обнаруженная Дэйелис и ее компанией, заинтересовала старейшин, но ничего не дала. Тем же способом, каким Мариэль почувствовала место стычки невидимок, Следопыты из Ордена проследили за их передвижениями. "Следы" отчетливо появлялись лишь там, где было безлюдно. С территории замка невидимки поспешили убраться через главные ворота. Но вместо того, что бы прятаться в тихих безлюдных улочках, они затерялись в толпе. И вычислить их "походку" было уже невозможно в сплетении тысяч чужих следов.

Сыщики не сдавались, продолжая искать убийц. А вот король Зигмунд, похоже, совсем не придавал значения происшествию на его коронации.

– Столько шума и все из-за какого-то шута. Будто у меня других дел нет, как беспокоиться о такой ерунде.

– Жизнь вашего подданного по-вашему ерунда? – не стерпел Арагнаст.

– Не преувеличивайте. Этот бестолковый шут жив, а значит все в порядке. Он сам изуродовал себя, я своими глазами видел. Мало ли на свете слетевших с катушек артистов? Так тот, к тому же, был пьян. – Не унимался молодой король.

– Вовсе не повреждение ума послужило причиной тому, что случилось. – Вмешался Болдр, высокий бородатый мужчина в длинной рясе и высокой шляпе конусом. – На юношу напал опытный маг, к тому же умеющий ловко скрываться и проникать на такие охраняемые мероприятия, как коронация! Вы не подумали, что на месте того шута могли быть вы. Кто знает зачем именно приходили эти невидимки.

– Попрошу не разговаривать со мной в таком тоне! – Перебил старейшину Зигмунд, почти закричав.

Тем временем, пока все были заняты бесполезными спорами и выяснением отношений, Мариэль отправилась проведать пострадавшего.

Шута отпустили из лазарета на следующий же день. Маги быстро вылечили его раны. Но вот вернуть бедолаге зрение и способность к речи никому не удалось. Убедившись, что от ран он больше не пострадает, лекари выпроводили юношу.

Мариэль, узнав что его группа, с которой он выступает, все еще в городе, поспешила его навестить. Но нашла шута еще раньше, чем добралась до стоянки бродячих артистов. Калека сидел у городской стены, прислонившись к ней спиной. Рядом валялась его цветастая шапочка, в которой блестели пара монет.

Мариэль не без сожаления окинула бедолагу взглядом. Подошла, села рядом с ним, опершись о городскую стену и положив руку на живот.

– На, поешь. – Она взяла его руку и положила в нее яблоко. – Неужели у тебя совсем нет друзей? Никого, кто мог бы о тебе позаботиться?

"Глупая ты баба. Как я тебе отвечу?" – подумал шут, укусив угощение.

– Ты можешь просто думать, я тебя услышу. Мы можем разговаривать мысленно.

"Нет у меня никого. И труппе я такой не нужен."

– Ты сам так решил, или это они тебе сказали?

"Они вышвырнули меня из состава"

Мариэль выругалась про себя. А вслух сказала лишь:

– Досадно... Что ты планируешь делать?

"Ничего. Через пару дней голод сделает свое дело"

Мариэль прекрасно понимала как лишения отнимают смысл жизни. Без зрения и языка человек почти ни на что не способен. Не удивительно, что этот человек из веселого шутника превратился в... того, кто больше не держится за свое существование.

– Есть одно место, где о тебе могут позаботиться. – сказала она наконец.

"И кормить меня задаром? Я же ничего не смогу дать в ответ".

– Что ты будешь делать, если магам удастся тебя исцелить?

"Им не удастся. И им это не нужно."

Мариэль все-таки решила попробовать сделать хоть что-то. Ей было интересно какие такие чары мешают исцелению. Для Мариэль магия уже не была чем-то сложным, она стала ее частью. Поэтому заклинания не отнимали много сил. Но что-то сильно мешало ей. Какой-то то ли барьер, то ли мощное проклятие. Мариэль попыталась пробить эту "стену". Тем более это уже пытались сделать другие.

Не опуская руки, Мариэль пробивалась, рушила барьер. Она потеряла счет времени. Она все ломилась, выбивая своим сознанием искры из стены чар. И вот свершилось! Она прорвалась. Поборола проклятие. Оставалось самое элементарное. Вернуть несчастному глаза.

Шут почувствовал, воздействие магии. Ему уже было знакомо это чувство. Кода бестолковые лекари пытались вылечить его, но делали это только для виду, мол мы что-то делали, но у нас не вышло. А сейчас было по другому. Мучительное ощущение, будто в его голове боролись две силы, мощью своей превосходящие бурю.

Ему стало страшно. Шут заерзал на месте. Одна из сил победила другую. И теперь его глазницы пронзила острая боль. Он невнятно закричал. Но это Мариэль не сбило. У нее получается!

Открыв глаза, шут закричал еще громче. Но уже от потрясения. Осознание происходящего к нему пришло не сразу. Черный мир вдруг приобрёл очертания и краски. Как он скучал по этому слепящему солнцу и хмурым прохожим! Его крик перешел в заливистый смех.

Мариэль пока не радовалась. Ей предстояло еще вырастить бедолаге язык. Чему препятствовала такая же стена. Борьба с прошлым проклятием отняла у нее больше сил, чем она рассчитывала, поэтому Мариэль пока что не приступала к возвращению языка юноше. Она и так довела себя до тошноты и головокружения. Да к тому же малыш в животе заворочался, недовольный деятельностью матери. Поэтому она решила передохнуть.

Взглянув на свою работу, она встретила полные благодарности черные глаза шута. Красивые глаза, выразительные. На такие хочешь не хочешь - залюбуешься.

Парень часто-часто заморгал, привыкая к свету. Но смотрел на Мариэль. И ей даже показалось, что его новообретенные глаза наполняются слезами.

"Как вам удалось?"

Мариэль же интересовал другой вопрос. Как он понял, что это она сделала?

– Просто в отличие от остальных, я хотела тебе помочь. – пожала плечами Мариэль. – И училась у сильнейших магов. потерпи немного, скоро ты сможешь говорить.

Шут лучезарно улыбнулся и стал разглядывать все вокруг, будто пользовался глазами впервые.

Мимо проходили люди и искоса поглядывали на странную пару: попрошайку и богато одетую беременную эльфийку. Мариэль забавляли мысли прохожих. Особенно ее повеселила одна женщина в фартуке, запятнанном мукой. Мариэль чуть не рассмеялась в голос. Это явно были мысли главной городской сплетницы. А подумала она вот о чем: