Игра в отместку

Глава 1

Пентхаус Глеба Орлова пах не деньгами. Нет. Деньги здесь были уже даже не воздухом, а чем-то вроде фона — постоянным, не выключаемым как гравитация. А пахло тут стерильной чистотой, дорогим кожаным креслом, от которого еще не осталось ни единой морщинки, и ледяным безразличием. Я стояла посреди этой громадной, до тошноты идеальной гостиной с панорамными окнами во всю стену и чувствовала себя сорокой, забравшейся в сейф.

Ноги подкашивались от волнения, но я вцепилась в ручку своего потрепанного портфеля — моей верной палочки-выручалочки на всех собеседованиях — и заставила себя дышать глубже. Только не здесь. Только не сейчас. Папино лицо, его уставшие глаза, всплыли передо мной как напоминание. Ради него. Все ради него.

Мой будущий босс, тот самый Глеб Игоревич Орлов, владелец сети роскошных отелей «Орбис», стоял спиной ко мне и смотрел на город. Он был… высоким. Черт возьми, почему в протоколах не указывают рост? Я мысленно представляла себе респектабельного, слегка отяжелевшего мужчину средних лет, с опухшими после подписания очередного контракта в какой-нибудь сауне. А этот, с его широкими плечами, подчеркнутыми идеально сидящим пиджаком, и осанкой римского императора, смотреться в моих фантазиях отказывался наотрез.

Рядом, с выражением лица человека, который вот-вот станет свидетелем казни, стоял его помощник, Макар. Симпатичный, кстати. В очках. Умные глаза. Жалко, что сейчас его, похоже, тошнило. Надеюсь, что от страха за меня, а не от моего вида.

— Анна Сергеевна, — произнес Орлов, не поворачиваясь. Голос. О, этот голос. Низкий, бархатный, будто камень, обтянутый… нет, не камень. Свинец, обтянутый бархатом. Таким голосом приказывают, а не просят. Таким голосом объявляют приговоры.

Я сглотнула комок в горле.
— Глеб Игоревич. Благодарю за возможность.

Он медленно, не спеша, повернулся. И все. Мои ноги окончательно превратились в вату. Он был чертовски красив. Это было неприлично, несправедливо и начисто лишало последней надежды на хоть каплю человечности с его стороны. Холодная, резкая, словно высеченная изо льда красота. Волосы, коротко стриженные, пронзительные серые глаза, которые смотрели на меня так, будто я была не человек, а пятно на его безупречном персидском ковре.

— Возможность ничего не значит, — сказал он, и его губы тронула едва заметная улыбка. Мне почему-то захотелось убежать. — Результат — всё. Мне не нужны креативщики с горящими глазами. Мне нужны исполнительные винтики. Вы винтик, Анна Сергеевна?

Винтик. Ага. Щас. Я почувствовала, как по спине пробежал раздраженный холодок. Ну, знаешь, я тебе сейчас покажу винтик.

— Винтики не выигрывают тендеры, Глеб Игоревич, — выпалила я, заставляя свой голос не дрожать. — Они просто крутятся. А чтобы победить, нужна идея. И воля, чтобы ее реализовать.

Макар, кажется, перестал дышать. Орлов медленно подошел ко мне, и я почувствовала, как по коже бегут мурашки. Он был слишком близко. Нарушал все мыслимые границы личного пространства. Он пах чем-то древесным, холодным и безумно дорогим.

— Воля… — он растянул слово, и его взгляд скользнул по моему лицу, по моему костюму, по моим дурацким туфлям, в которых я уже мысленно проклинала весь мир. — Воля бывает разная. Глупая, упрямая. И умная. Та, что подчиняется обстоятельствам. Вы к какой склонны?

Ах ты ж хитрая бестия. Подловить меня хочешь.

— Я склонна добиваться своего, — ответила я, и в голосе, к моему собственному удивлению, зазвенели те самые стальные нотки, которые я обычно приберегала для особо наглых заказчиков.

Его бровь почти неуловимо поползла вверх. Кажется, я его слегка заинтересовала. Ну, слава богу. А то я уже думала, он только на статуи и оживает.

— Ваше резюме впечатляет. Для вашего возраста, — он сделал паузу, давая мне понять, что мой возраст — это пыль под каблуком его туфли ручной работы. — Но мой личный пентхаус — не проект для выпускника архитектурного. Здесь каждая деталь должна говорить. О чем он должен говорить, по-вашему?

Вот он, момент истины. Ловушка захлопнулась. Любой мой ответ прозвучит как наглость или дилетантство. Но отступать было некуда. Я провела взглядом по этой стерильной, вылизанной до блеска коробке. Бездушной. Как и он сам.

— Пока что он говорит только о сумме, вложенной в ремонт, — сказала я. В глазах Макара я прочитала чистый ужас. — Он кричит о деньгах. Но не шепчет о том, кто в нем живет. В нем нет… души. Если вы хотите, чтобы он говорил о силе, о вкусе, о характере — здесь все нужно менять. Начиная с этого ковра.

Я кивнула в сторону огромного, цвета бордо, ковра, который, я была уверена, стоил как моя квартира.

Наступила мертвая тишина. Глеб Орлов не моргал. Он просто смотрел на меня. Смотрел так, будто пытался разгадать сложный ребус. Я приготовилась, что сейчас он хлопнет в ладоши, и из-за портьер выйдут два здоровенных охранника и выбросят меня с сорокового этажа.

Но вместо этого он тихо, беззвучно рассмеялся. Это было жутковато.

— Интересно, — произнес он наконец. — Вы либо гениальны, либо невероятно глупы. Я склоняюсь ко второму, но… азарт мне не чужд. — Он отошел к столу и взял какой-то документ. — Вы приняты. Испытательный срок — месяц. Ваша задача — подготовить концепцию полного переоформления этого… бездушного пространства. Покажете мне первые наброски в понедельник. Макар ознакомит вас с деталями.

У меня отвисла челюсть. Чего? Просто… принята? После того как я назвала его пентхаус бездушной коробкой, а его любимый ковер — безвкусицей?

— Я… спасибо, — выдавила я, чувствуя себя полной идиоткой.

— Не благодарите, — он снова повернулся к окну, отрезав меня от своего поля зрения, как отслуживший свое инструмент. — Может, вы и правда шедевр вырежете из этого мрамора. А может, я просто получу удовольствие, наблюдая, как вы обламываете об него свои красивенькие коготки. До понедельника, Анна Сергеевна.

Это было откровенное предупреждение. Вызов. Игра началась.