Игра в семью

Глава 1

Вчера была потрясающая вечеринка. Я танцевала так, как не танцевала последние несколько лет: музыка громыхала, приводила в движение тело, отключала голову. На свою днюху Макс с компанией снял целый клуб в центре города. Тусовка приятно удивила количеством шампанского, интересными гостями и отличным диджеем. Я не помнила и половину того, что там происходило. Но ощущение, что все было классно, осталось.

Глаза открывались с большим трудом, словно кто-то насильно удерживал веки. По ощущениям я спала в морозильной камере. Руки и ноги замерзли. Где моя шуба?

Я уговаривала себя, что нужно уже проснуться и чем-нибудь накрыться. Но открытые глаза никак не помогли понять, где я нахожусь. За окном царила темнота, только белый снег блестел под полной луной. Ну точно в морозилке, такой огромной!Масштабненько Макс отмечает день рождения.

Несколько минут я пыталась всмотреться в темноту, которая окружала меня. Доверившись ощущениям, распознала под собой железную кровать с растянутыми пружинами и старым матрацем. Я тут же подскочила с нее, как ошпаренная, и чуть не подвернула ногу, неудачно встав на высокий каблук босоножек.

Несмотря на зиму, я любила покрасоваться именно в этой обуви. Только тоненькие ремешки удерживали массивную платформу на ногах. Передвижение на личном автомобиле с водителем позволяло не думать о том, что я могу замерзнуть. Поэтому из одежды на мне красовалось легкое короткое платье, которое прикрывало только стратегически важные места, зато изящно открывало линию спины.

Не могла не заметить, что вокруг стояла необычайная тишина, даже в нашем загородном доме на Рублевкевсе равно слышались хоть какие-то звуки, а здесь ничего, словно я находилась в вакууме. Это первое, что обеспокоило меня. Голова трещала, будто ее били кувалдой. Кажется, помимо шампанского, я вчера еще что-то приняла, потому что сознание было спутано. Но не могла же я не помнить, как попала сюда!

Обняла себя руками в надежде согреться. Даже немного потопала. А потом осторожно позвала на помощь. Сразу орать не решилась, мало ли где я. Промелькнула мысль, что нас загребла полиция и отправила в тюрьму, и теперь я в камере, холодной и непригодной для пребывания. Если это так, то кому-то здорово не повезет. Мой папа место живого от этой конторки не оставит, если я здесь простыну.

– Эй, – снова позвала я. – Есть тут кто?

Изо рта поднимался пар. Ну все! Я сейчас отсюда выберусь и устрою такой скандал, что мало никому не покажется! Не будь я Инна Стрельцова, дочка самого Александра Стрельцова. Да они все еще пожалеют, что связались со мной!

Моей жизни может позавидовать любая девушка. Я катаюсь как сыр в масле: огромный дом, заботливый отец, который готов исполнить любые желания. У меня масса поклонников, и я делаю что хочу. В деньгах я никогда не нуждалась, все происходит по первому же зову. И никто не смел меня ограничивать, тем более менты. Они вообще моему отцу в ноги кланялись. Видимо, в толпе не разглядели, кого задерживают.

Скрипучие полы отрезвели меня. На окнах не было решеток, а на крики никто не явился. Черт, похоже, что теория с полицией провальная.

Пора было прояснить, где же я находилась. Попыталась вспомнить. До определенного момента я все четко осознавала: как танцевала, как выпила какую-то белую таблеточку с шампанским, как ко мне подошел незнакомый молодой человек, и на этом все! Больше я не помнила ничего, словно несколько часов жизни исчезло. Я будто провалилась в кроличью нору.

Густые длинные волосы хоть как-то согревали меня. Я пошарила рукой вокруг, но не нашла ничего, что могло бы послужить хоть каким-то укрытием от пронизывающего холода.

– Вот черт! – выразительно выругалась я. – Куда меня угораздило забраться?

Несколько раз после таких вечеринок я действительно попадала в новые места. Но чаще всего это оказывались квартиры знакомых. В этот раз все было иначе. Липкое чувство страха, несвойственное мне, медленно поползло по шее вниз.

Внезапно где-то за стеной послышался звон посуды. Я встрепенулась и обрадовалась. Вот они – люди, сейчас все прояснится. Надеюсь, что телефон в сохранности, там вся моя жизнь. Сумочки рядом я не нашла. Вот это было странно, я старалась с ней не расставаться никогда.

Цокая высокими каблуками, несколько раз чуть не подвернув ногу, я на ощупь двинулась на звук. Глаза уже немного привыкли к темноте, смогла различить очертания двери. Меня напугало, что она была достаточно низкая, словно в деревенском доме. Такие видела у бабушки, когда много лет назад у нее гостила. Дверь с трудом поддалась. Я упрямая и не собиралась сдаваться.

Первой мыслью было: лучше бы не открывала эту чертову дверь! Так и оставалась бы в неведении, где и почему нахожусь. Я все-таки была в деревянном покосившемся доме времен молодости моей прабабушки, таком старом, что дверь уже давно потеряла первоначальную форму, поэтому не хотела открываться. Как меня угораздило сюда попасть?

Я вошла в небольшую кухню, значительную часть который занимала печь. Низкий потолок придавал ощущение, что я в подземелье. Здесь стоял высокий широкоплечий мужчина, который шарился по пустым кастрюлям. Именно этот звук я и слышала.

Человек не сразу понял, что кроме него в комнате кто-то есть, а я не сразу сообразила, что он еле стоит на ногах. Но затем он обернулся, окинул меня пьяным взглядом и раздраженно проговорил:

– Я не понял! Где мой суп? Где еда? Ты вообще чем тут занимаешься?

От таких заявлений я потеряла дар речи. Видела это нетрезвое тело в первый раз в жизни и не понимала суть предъявляемой претензии. Чего он от меня хочет? Наверняка с кем-то перепутал.

– Простите? Это вы мне? – возмущенно спросила у незнакомца.

– Тебе, а кому же еще мне говорить? – Он былнастроен решительно и уверен, что разговаривает с вполне знакомым человеком. Но только я не понимала, причем здесь моя скромная персона. Когда я успела с ним познакомиться?

– Вы меня, кажется, с кем-то путаете! – повелительно сказала я, но на всякий случай придвинулась ближе к полке с кухонной утварью, мало ли что может прийти в голову этому наглецу.

Глава 2

Темное утро встретило меня ледяным полом, завыванием ветра за окном и паром изо рта. Девочка сладко спала, укутавшись в одеяло, а я так замерзла, что не чувствовала рук и ног. Нужно было топить печку, но без помощи я точно не справилась бы. Укутавшись в случайно обнаруженное старое то ли одеяло, то ли плед, то ли вообще подстилку для животных, так от этого пахло, я отправилась искать супружеское ложе, на котором должна была спать сегодня. Оно оказалась недалеко, за небольшой перегородкой. Нашла его по храпу, который тревожил меня почти всю ночь.

Мне никогда еще не было так противно, холодно иодиноко. Сырость в доме проникала внутрь, добиралась до самых костей. Я подошла к кровати и заткнула нос, какофония запахов мешала дышать, я не могла выносить ее. Как люди живут в таких условиях? Я провела здесь меньше суток, но уже ненавидела этот дом и этого человека всем сердцем.

Пришлось довольно долго будить мужчину, прежде чем он приоткрыл один глаз. От этого ничего не поменялось, мужлан просто взял и перевернулся на другой бок, а потом снова захрапел. Но я не собиралась останавливаться. Холод гнал меня на необдуманные поступки. Я набрала ледяной воды в ковшик и вылила прямо на хозяина дома, пусть ему будет так же холодно, как мне. Он подскочил с кровати и зарычал:

– Ты что, баба, больная? Совсем страх потеряла? Что творишь? Зачем мужика будешь? Не видишь, что я еще сплю?

Его грозный рык, чем-то похожий на медвежий, напугал меня, но отступать было поздно.

— Мне холодно!

— Надо печку истопить! Холодно ей! А что ты хотела? Чай не в городе живешь, где батареи энти горячие! Тут у нас обо всем нужно позаботиться самому! — проворчал он и дальше завалился спать.

— Дочь твоя простыть может. Не чувствуешь, что ли, какой в доме холод? — возмутилась я, повысив голос до писка.

— Так и топи, кто тебе мешает? — снова оторвался он на секунду от подушки.

— Да не умею я твою печку топить! Зуб на зуб не попадает! Что делать-то?

— Отстань, иди вон на дворе возьми дров, на кухне —спички и топи. И чтобы к моему пробуждению завтрак был готов, ты меня со вчерашнего дня голодом моришь! А если не будет, то пойдешь сегодня на весь день к коровам в хлев ждать своего папочку там, поняла? — он говорил серьезно.

Oх, как мне хотелось раскрошить его голову об стену!Но я понимала, что печку растопить мне это не поможет. Хотя вчера мы были у соседки, бабушкиГлаши. Одна сухонькая старушка может справиться с печью, а я, здоровая женщина в расцвете лет, не могу? Нет, не могу! У меня маникюр за такие деньги, что в этой деревне о них и не слышали. Я кто? Чернорабочий? Да почему я должна этим заниматься? Если уж на то пошло, так у меня для таких работ есть супруг. Он же все время кричит о том, что я ему должна готовить, вот пусть и пошевелит своей задницей, чтобы я это смогла сделать!

Подобие одеяла уже не спасало от холода. Что он там сказал? Дрова принести надо? Чего не сделаешь ради того, чтобы стало тепло! Снова облачилась в тулуп, огромные сапоги и пошла во двор. Пришлось долго искать в снегу эти самые дрова, когда нашла, обрадовалась, словно купила новые туфли.

На словах все звучало очень просто: закинуть деревяшки внутрь, поднести к ним спичку, и вуаля, огонь должен полыхать. Только вот все оказалось не так, как представлялось. Сколько бы я ни старалась поджечь дрова, они упрямо не хотели гореть. Наверное, потому, что были сырые, все-таки лежали под снегом. К тому же печка была не так проста. Оказалось, что у нее есть несколько задвижек, и я понятия не имела, для чего они нужны.

Когда-то давно смотрела фильм про скаутов, стала шариться по всему дому в поисках старых газет. Дело пошло веселье, но вот беда: бумага горела, а дрова —нет. Как только бумага догорала, дерево начиналодымить, но не гореть. Хорошо, что на помощь мне пришла Аня. Маленькая девочка с недетским удивлением смотрела на мои попытки развести огонь.

Укутавшись в одеяло, она подошла к печке и выдвинула какую-то задвижку. Дымящиеся до этого поленья занялись осторожными, несмелыми языками оранжевого пламени.

— Спасибо, — искренне поблагодарила девочку, которая не оставила меня одну, в отличие от еепапаши.

Я закрыла дверку, и мы уселись рядышком с похрустывающей топкой. От нее шло хоть какое-то тепло, а оно нам было необходимо.

Но долго сидеть тоже было нельзя, желудок настойчиво требовал еды. В какой-то момент я даже пожалела о том, что вчера отказалась от картошечки. Она так и стояла у меня перед глазами. Девочка тоже уже проголодалась и начала стонать.

— У вас есть хоть что-нибудь? — спросила я у ребенка.

Сама подумала, что в ее возрасте я сидела в огромной красивой комнате, играла десятками кукол, которых мне подарили. На столе у меня всегда лежали свежие фрукты, а я даже не знала, откуда это все берется.

— Давай посмотрим вот в этом шкафчике. Там иногда что-нибудь остается до приезда лавки. Папа много не покупает, говорит, что денежек нет. Он иногда подрабатывает, тогда меня к бабушке Глаше отводит!

А в ящике, и правда, нашлось немного овсянки. Самой дешевой, я такую даже курам не дала бы, но ничего другого все равно не было.

Я достала улов на свет и показала ребенку. Малышкасморщила носик, есть такое она не собиралась. Я, кстати, тоже. Как бы ни проголодалась!

Но как так это была единственная круппа в доме, а ребенок отказывался есть, то я начала злиться. Тут я вспомнила, что точно так же сказала вчера хозяйке соседнего дома. Я отказалась есть картошку с таким же кислым лицом, как было сейчас у девочки. Да, получается, она имеет право на свое мнение и желание.

— И что же нам с тобой делать? — задала я вслух риторический вопрос.

— Может, опять сходим к бабушке? У нее на завтрак могут быть пирожки… — мечтательно протянула девочка.

Идея мне показалась замечательной. Пожалуй, сегодня я бы не отказалась от мучного, вчера получился разгрузочный день.

Если человек сам предлагает помощь, то почему бы ей не воспользоваться, решила я. С затаенной радостьюодевалась в уже привычный тулуп. В соседнем доме было тепло и пахло едой.

Глава 3

Послышался звук вертолета. Он был моим спасением! За мной прилетели, сейчас отец вернет меня домой, а я с радостью туда полечу, забуду эти дни, как страшный сон. Обязательно расскажу, что я вышла замуж против воли, что ничего не соображала. Уверена, папа мне поверит.

Сначала нас разведут с этим лесником, а потом я вернусь к нормальной жизни. Снова хочу веселиться, снова хочу к своим друзьям, снова хочу ходить в салоны красоты! Но больше всего я хочу быть в тепле, сытой и чистой. За эти сутки я поняла, как это для меня, оказывается, важно. Не у всех есть возможность жить в нормальных условиях. Но это уже не мои проблемы.

Я выбежала в чем ходила: в грязном свитере, платье и носках. Тулупа своего у меня не было, а единственную теплую одежду в доме надел мужчина.

Утопая в снегу по колено, не замечая мороза, я помчалась к вертолету, который садился неподалеку от дома. Разбрасывая колючий снег на десятки метров вокруг себя, спасительный транспорт замедлял движение винта. Я смогла приблизиться к нему спустя несколько минут.

Надежда на скорое возвращение домой грела лучше любой печки. Я не замечала, что ладони покраснели, уже с трудом их сгибала. Зачарованно смотрела на лопасти вертолета, которые, как в замедленной съемке, отсчитывали последние минуты моих мучений.

Меня усадили в кабину, там же сидел отец, который недовольно на меня уставился. Тепло кожаного салона, сделанного по специальному заказу, окутало меня невесомым одеялом, разлилось по всему телу, растапливая остатки снега на руках и ногах. Охранник сразу же накинул на мои сгорбленные плечи куртку.

— Давай, грей руки, Инна. — Папа протянул стакан горячего кофе, который налил из термоса, а потом начал читать нотации в своем духе: — Ты с ума сошла? Зачем ты голая валяешься в снегу?

— Папочка, папочка, полетели быстрее из этого ужасного места! Я скорее хочу домой, хочу в душ! Прости, это была такая ошибка! Я и сама не понимаю, как вышла за этого человека замуж! Не знаю, что на меня в этот момент нашло. Но я хочу, чтобы ты знал: я все осознала, я поступила очень глупо! Хочу развестись скорее! Только забери меня отсюда! — путаясь в словах, тараторя заплетающимся языком, я пыталась донести до него всю искренность моего раскаяния, всю тяжесть свалившихся на меня обстоятельств.

Но отец не торопился отдавать команду на взлет. Буравил меня тяжелым взглядом, как будто взвешивал все последствия своих поступков. Я часто видела у него такое выражение лица, когда нужно было принять непростое решение.

— Ну что же ты медлишь? — попыталась я поторопить его. — Полетели скорее! Я не хочу тут оставаться ни секунды! — заговорила еще быстрее. Под легкой, но теплой курткой я начала отогреваться. Руки теперь горели огнем.

— Ты никуда не едешь! Остаешься здесь, со своим мужем. Именно так ты мне вчера говорила, когда я пытался тебя отчитывать. Из твоих слов я понял, что ты уже вполне самостоятельная и вправе сама решать, что и как ты будешь делать. Я привез твои вещи, косметику. Замужней женщине больше нет места в родовом гнезде. Ты должна научиться строить свою жизнь с тем, кого выбрала, — он говорил это серьезно, не шутил.

Я не могла поверить своим ушам. Отец не хочет забирать свою дочь в теплый и уютный дом? Он хочет оставить меня здесь? Неужели у него на глазах пелена обиды, через которую он не видит, как мне плохо? Неужели же он не понимает, что я не смогу здесь провести ни дня? Нет! Он не может со мной так поступить, он же мой папа, который всегда прощал, что бы я ни сделала! А сейчас, когда мне так нужна его помощь, он просто оставит меня здесь одну? Оставит с этим мужчиной? Да тот и убить может в порыве ярости!

Похоже, последнее я сказала вслух, потому как отец резко ответил:

— Не говори ерунды! Я успел пообщаться с твоим супругом вчера. Он произвел впечатление основательного и серьезного мужчины. Может быть, хотя бы он заставит тебя взяться за голову!

— Пап, ты что? Не оставляй меня здесь! Я не смогу жить в этой глуши. Тут даже электричества нет! Папа, не оставляй мне с этим человеком, я так раскаиваюсь! Этот брак — большая ошибка! Я все осознала, честно! Я буду вести себя хорошо, обещаю! Больше не буду закатывать вечеринки у нас в доме, я больше не разобью ни одной машины, я тебе клянусь! Больше не буду тратить направо и налево твои деньги! — В тот момент я готова была сказать ему что угодно, поклясться на могилах всех предков, лишь бы меня забрали домой.

— Конечно, не будешь. Где тебе тратить деньги в этой деревне? Да и машины у тебя теперь нет. Если только твой муж не позаботится о ней. Нет, золотая моя, ты выбрала свою жизнь! Ты, как всегда, действовала очень импульсивно, никого не слушала, на мое мнение тебе тоже было наплевать. Ты же вчера мне так и сказала. Так вот теперь разбирайся со всем сама. Я долго ждал момента, когда смогу отдать тебя в надежные руки.

— Папочка, это не мужчина, это настоящий монстр, тиран, он заставляет меня готовить, топить печку! Папа, забери меня отсюда, я тебя очень прошу! Я буду паинькой, буду тебя слушаться беспрекословно!

Я не могла сдаться, до последнего сопротивлялась. Но отец не поверил ни единому моему слову. Он кивнул охраннику, которого всегда возил с собой.

— Отнеси вещи в дом. Она остается.

— Нет! Нет, ты не можешь так со мной поступить! Ты просто не можешь меня оставить здесь! Я тебя возненавижу, больше никогда в жизни к тебе не вернусь! Я тут умру от холода и голода. Тут ничего есть! Ну пожалуйста, я прошу тебя!