Игрушка для чудовища

Глава 1

Глава 1 

«Черт, где этот дурацкий телефон? — пронеслось в моей голове, когда я, услышав яростную трель, принялась на ходу рыться в сумочке. — Какого хрена он лежит на самом дне?» 

Я нервно перекапывала содержимое лакированного рюкзачка, проклиная тот день, когда устроилась в этот гребанный офис секретаршей. Вытащив наконец сотовый, я не успела ответить, потому как абоненту-собеседнику, вероятно, опостылело ждать. 

— Ну и катись, — разозлилась я и сунула телефон в карман. 

Судя по номеру, звонили как раз из офиса, который покинула я около десяти минут назад. Что им могло понадобиться, понятия не имею, но и перезванивать не было ни малейшего желания. Я и так проторчала за компьютером до семи вечера, хотя график изначально сообщал о восьмичасовом рабочем дне. 

Направляясь в бар, я мечтала о том, как уеду из этого города с его шумными улицами и не угасающими фонарями. Мне надоел холод. Я ненавидела Чикаго. Мне всегда было здесь неуютно. Я думала о Египте… О бескрайней пустыне с ее бесконечными дюнами, о спасительных оазисах… 

Примерно с такими мыслями я ворвалась в бар с обнадеживающим названием «Шанс», где и помимо меня хватало людей. Так было даже лучше. Никто не обратит внимания на девицу в скромной кофточке и потертых джинсах: наряд, который всегда нервировал моего босса. 

Если бы я знала, что в этом злачном заведении предстоит столкнуться с самым настоящим чудовищем в человеческом обличье, то и шагу туда не ступила. Кстати говоря, этого странного человека я и не приметила, потому что сразу же прилипла к барной стойке и, махнув рукой бармену, наливающему очередной бокал пива, стала его терпеливо дожидаться. 

Джона я знала давно. Мне как исполнилось восемнадцать, так и устроилась в это место официанткой. Но проработав около года, быстро покинула бар из-за нового начальства. Пошлый неотесанный урод по имени Маркус домогался меня двадцать четыре часа в сутки и в итоге мне это опостылело — я уволилась. К тому же мои приемные родители были не в восторге от того, где я трудилась. Именно они пристроили меня — девицу с болезненным видом — в офис к некоему мистеру Палмеру. Ну и ничего, нам удалось сработаться. 

К моему великому облегчению, старикашка-Палмер, как я поняла, был уже недееспособен в сексуальном плане и видов на меня не имел. Зато работой заваливал от души, и все будни я торчала в офисе до восьми-девяти вечера. Только в этот злосчастный день мне удалось вырваться чуточку раньше. Впоследствии я не раз мысленно проклинала себя за леность — ведь кучу бумаг не допечатала — пока пыталась свыкнуться с новыми условиями жизни. 

Джон, наконец подошел ко мне, пока я мялась у стойки, и, подтолкнув в мою сторону бокал пива, облокотился о столешницу. 

— Как дела, Летти? — усмехнулся мужчина, подмигнув. — Рановато сегодня. 

Вообще, мое имя Лена. Лена Тейлор. И это чертовски длинная история моей жизни, не душераздирающая или слезливая, а самая банальная, которая могла бы случиться с каждым. 

Мать, родив девочку, тут же ее оставила. Этой девочкой была я. И мне давно стало известно, что моей матери тогда было около шестнадцати лет. Благо, что вообще не убила. Хотя, черт его знает, что для меня лучше. 

Я при рождении была наречена Еленой Водяновой, и вначале росла, как и положено в Доме малютки, потом в детдоме. Значительно позже я оказалась в Штатах… 

Имя, вернее, прозвище «Летти» мне «приклеили» только потому, что хозяин бара крепко подсел на одну из частей нашумевшего фильма, в котором девицу главного героя именно так и звали. Вот уж неизвестно, что мужчина углядел во мне, но сходства с той знойной латиноамериканской красоткой точно не наблюдалось. Абсолютно никакого сходства. Несуразно торчащие во все стороны волосы, за счет того, что вились, и отнюдь неидеальные черты лица, колоссальным образом спасали мне жизнь. 

У какого нормального мужчины возникнет желание «обработать» нескладную девицу, которая выглядит на семнадцать лет и не годом больше? Правильно — ни у какого. И ни разу в жизни я об этом не пожалела, но вечер обещал быть не таким, как все… 

— Ты же знаешь, Джон, — ответила я невесело. — Я по тебе всегда скучаю. Кто еще среди этого дурдома может выслушать, молча кивая головой? 

Бармен с довольным видом усмехнулся и тут его окликнули. Грубоватый глубокий голос. Я даже как-то встрепенулась. Но посмотреть на его обладателя не решилась. И что это со мной? Словно струсила. 

«Посмотри, — шикнула я на себя мысленно, — он тебя даже не заметит». 

И я повернула голову. Он стоял слева и какого-то черта смотрел на мою пятую точку. Я удивилась, но виду не подала. С демонстративным спокойствием я отхлебнула пива и, слизав с верхней губы пену, принялась с самозабвением обдумывать план побега, если вдруг этот жеребец ринется приставать. Однако незнакомец лишь хмыкнул и отвернулся к бармену, заговорив с едва заметным акцентом. Впрочем, на лице этого высокого и вроде как подкаченного мужчины было написано: я — иностранец. Смахивал он на грека, ну или турка в конце концов: черные линии бровей, нахмуренных так, что мне стало не по себе; глаза, которые он все отводил, и никак нельзя было их рассмотреть; необычный профиль — нос с небольшой горбинкой; твердая линия подбородка. Типичный альфа-самец. 

«Терпеть таких не могу», — пронеслось в моей голове. 

В общем-то, мне было неважно, кто это. Я просто наслаждалась пивом, тихонько качаясь на барном стуле. Джон отлепился взглядом от незнакомца, на котором, кстати, был надет серый строгий костюм-тройка — наверняка, дорогущий — и спросил у меня: 

— Ты не знаешь, Летти, где здесь ближайший дорогой отель? — слово «дорогой» бармен выделил особой интонацией в голосе. — Мистер… 

— Кавьяр, — представился сноб. — Клио Кавьяр. 

Глава 2

Очевидно, что нормальной реакцией на стресс, должен быть страх, гнев или что-то вроде ступора, к примеру, абсолютное отрицание происходящего, но жуткая усталость во всем моем теле, смешанная с болью, пробудила апатию. Прижимая к скуле, подбитой еще в лесу, холодную банку пива, которую мне предложил Кавьяр, я пыталась скрыть от этого морального урода рану на животе. Однако кровь пропитывала тонкую кофточку, и вскоре я почувствовала головокружение. 

Клио говорил по телефону, игнорируя меня, и незнакомая речь начала давить на психику, потому что волей-неволей приходилось прислушиваться, а отрешиться от глубокого баритона не представлялось возможным… 

«Как вообще такое возможно? — размышляла я, устало моргая. — Человек с таким умиротворяющим голосом не может быть ублюдком. Или… нет, как раз может. Это все так обманчиво». 

Мне и тез того совсем не думалось, а тут еще рядом говорят на повышенных тонах. Но погрузившись в себя, я не сразу заметила, что стало тихо. И когда посмотрела на грека, то тут же поймала его немного удивленный взгляд. 

— Странно, — пробормотал он задумчиво. — Неужели успокоилась? Так быстро? 

Я немного подумала, прежде чем ляпнуть что-то сгоряча и просто произнесла вполне ожидаемое: 

— Не надейся, — и после короткой паузы, — слушай, как ты превратился в такое ничтожество? Когда-то же явно был приличным парнем. 

Кавьяр хмыкнул, дернув плечом. 

— Не думай, что твои оскорбления сойдут тебе с рук, — предупредил Клио и, достав сигарету, закурил. У меня прямо скулы свело, как захотелось вдохнуть этот дым, но единственное, что я могла делать, это молча наблюдать. Не было сил пошевелиться. К тому же, несмотря на то что сидела я, подтянув ноги к животу, все равно чувствовала настойчивое и немного ослабевшее кровотечение. 

Видимо, Клио заподозрил неладное, потому что его пристальный взгляд остановился на мне. Доля секунды, и ноги неожиданным образом выпрямились, не без помощи грека естественно. 

— Что это? — стальные нотки в голосе мафиози напугали больше прежнего. — Я тебя спрашиваю, что это такое? 

— Кровь, — пискнула я, ненавидя себя за трусость. 

— Вижу. Так какого черта ты молчишь? Сдохнуть хочешь? 

— Было бы неплохо… — сорвалось с пересохших губ. 

— Дура! — вынес вердикт Кавьяр и повернулся к Хавьеру. — Гони в аэропорт. 

— Аэропорт? — выпучила я глаза, жутко занервничав и подпрыгнув на месте. — Что ты задумал? 

— Заткнись и сиди смирно. Иначе еще больше крови потеряешь. Добегалась. 

«Откуда столько власти и безнаказанности. Это же немыслимо — спускать все с рук такому психопату. Да, согласна, денег у него немерено — это факт. Насколько я помню из газет, Клио Кавьяр успешный бизнесмен, управляющий огромной корпорацией, переходящей в их семье от отца к сыну. Чем он там занимается? Кажется, мебельным производством. Кроме того, я слышала, что этому греку покровительствуют некоторые известные люди. Но это ничего не меняет. Неужто Кавьяру все позволено? Должно быть что-то еще. Что-то более важное, чем мебельные фабрики…» 

И тут меня осенило. Когда я работала в баре, многие среди персонала шептались о непомерной власти некоторых семейств с громкими фамилиями, и Кавьяр не был исключением среди этих нашумевших личностей. В этих разговорах, действительно содержались слухи о работорговле. Вот почему Клио так расслаблен. Ему абсолютно ничего не угрожает, потому что… 

Я решила проверить свою догадку и, покосившись на грека, спросила: 

— Ты знал, что меня не будут искать? Нарочно выбираешь сирот? 

Кавьяр вздохнул так, словно я умалишенная. 

— Я могу получить все, что мне заблагорассудится. Однако не всегда разумно оставаться на месте после того, как ты кого-то похитил, и я убежден, что твои приемные родители будут искать тебя. Поэтому мы уезжаем из страны, — спокойно рассказывал грек. — Мои связи немалы, но все же не безграничны. Лучше перестраховаться. Оттуда, куда я тебя везу, сбежать ты не сможешь. В той стране этот бизнес пользуется спросом. 

— Ты имеешь в виду «живой товар»? — желчь так и прыснула с моего языка, хотя я понимала, что играю с огнем, ведь если ему совсем не совестно похищать девушек, увозя их черт знает куда, то что такому, как он, стоит взять и убить меня? — Как тебя только Земля носит, чудовище? 

Я уже догадалась, что мы отправляемся куда-нибудь в Индонезию, но Кавьяр прервал размышления. Я встряхнула головой, потому что голос похитителя начал как-то затихать. 

— Не вижу ничего плохого. Я всю свою жизнь связан с этим, — пожал плечами грек, словно говорил о чем-то обыденном. — В Таиланде и Индокитае высоко ценят такой товар. Особенно русских девушек. 

Комок в горле не дал мне ответить. Я начала медленно, но верно отключаться, и голос Клио донесся будто издалека. 

— Все готово? Хорошо… Нам нужен врач… 

Перелет я не запомнила. Прямо наказание какое-то. В моей памяти был конкретный провал. Разве что один раз я приоткрыла глаза, посмотрела на какую-то яркую штуку — я даже не успела понять, что это было — и тут же снова потеряла сознание. 

Очнувшись, я первым делом принялась убеждать себя в том, что мне все приснилось, или я просто напилась в «Шансе». Но скрыть разочарование не удалось, потому что находилась я в спальне с уютной обстановкой: светлая комната с большим окном и высоким потолком, обставленная простенько, но со вкусом. Однако совсем не осознание того, что я все же не дома, вызвало у меня такое сильное отвращение, а присутствие в спальне Кавьяра. 

— Наконец-то, — вскинул он темную бровь и, поднявшись с кресла, присел на кровать рядом со мной. Мне захотелось отодвинуться, но тело болело так, словно меня всю ночь избивали. 

Глава 3

Суп источал такой потрясающий запах, что я ела, давясь и обжигая губы. Мне никто не мешал, и это очень радовало. Кавьяр не появлялся, он лишь на несколько секунд заглянул в комнату, видимо, желая проверить, жива ли я, и молча ушел. 

Молодая женщина лет тридцати, которая принесла ужин, вернулась спустя полчаса. Я безумно обрадовалась, увидев в ее руках аккуратную стопочку одежды и бумажный пакет, в котором явно что-то лежало. 

— Вот, — сказала женщина, наверное, служанка, и положила на кровать все, что принесла. — Здесь белье. 

Я и подумать не могла, что обычная мелочь вызовет у меня такой восторг. 

— Спасибо, — кивнула я, и брюнетка, покосившись в мою сторону, молча забрала поднос с тарелками и быстрым шагом отправилась к выходу. 

— Неплохо, — пробормотала я тихо, чувствуя себя чуточку лучше. 

Но в ванной возникли проблемы. Помыться я была неспособна. Все тело болело, а от прикосновений к себе хотелось выть. Где бы я не прошлась мягкой губкой, та ассоциировалась у меня с шершавым куском дерева. 

«Удивительно, как это шов не лопнул». 

По всему телу шли синяки: на запястьях, шее, груди и бедрах. Выглядело это кошмарно. 

В очередной раз я попыталась провести намыленной губкой по предплечью и, зашипев от боли, со злостью отшвырнула ее в воду. Закрутив краны — ванна наполнилась — я решила присесть, но не тут-то было: теперь вода казалась слишком горячей. 

— Все не так, как надо, — сказала я громко. 

— Это точно, — раздалось у двери, и я, подпрыгнув, поскользнулась и упала в ванну, залив пол водой. 

Кавьяр оказался рядом и, ухватив меня за плечи, усадил. 

— Не ушиблась? 

Это прозвучало жутко нелепо после того, что он с мной сделал — я промолчала. Другого варианта не видела. Нужно было держать язык за зубами. 

— Отвечай, когда тебя спрашивают, — надавил Клио. 

— Не прикасайся, пожалуйста… 

Конечно, грек проигнорировал эти слова. 

— В глаза смотри, — приказным тоном вымолвил он. 

Мне пришлось послушаться. Кавьяр долго и бесстрастно разглядывал мое лицо. 

— Если решишь, что сдалась, сообщи мне об этом. Я усилю охрану, — сказал грек спокойно. 

Это не было шуткой. Он всерьез полагал, что я приползу к нему на коленях и стану умолять о пощаде. 

— Зачем? — все же выдавила я. 

— Затем, что ты захочешь покончить с собой. 

Категорично, но справедливо. К чему же еще может привести пребывание в заточении? 

— Давай лучше я, — Клио поднял губку и, налив на нее еще больше геля, принялся натирать мне спину. 

Я честно старалась не заорать от боли, но все-таки не выдержала и отодвинулась. 

— Не могу, хватит. 

Кавьяр подумал немного. 

— Хорошо. 

Ох, какое же я испытала облегчение. Думала, ударит. 

— Тогда голову. Сиди смирно. Это точно не больно, — проговорил грек бодро и развел на моих волосах жуткую пену. 

Я плевалась и кашляла от его действий. Странное противоречие в характере этого психа крепко пугало. Но вполне безобидные прикосновения расслабили настрадавшееся тело и, я даже прикрыла глаза. 

Закончив с купанием, Кавьяр помог мне встать и указал на раковину. 

— Твоя зубная щетка. 

Я молча кивнула. Грек накинул на мои плечи большое теплое полотенце и повел в комнату. Пока я одевалась, он пристально наблюдал, сидя в кресле, и, когда дело дошло до джинсов, поднялся и помог натянуть их. 

— Постарайся поменьше двигаться. Тебе необходимо отдохнуть и восстановить силы, — сказал он, глядя на меня бесстрастно, даже немного отрешенно. 

— Моей вины нет… 

— Не ной. Я поступил так, как мне хотелось на тот момент. 

Я подумала немного, отводя глаза от ненавистного лица, и спросила, буквально наступая на горло собственной гордости, от которой, в принципе, больше ничего не осталось: 

— А если я буду хорошо себя вести, ты… ты отпустишь… меня? — надежда в моем голосе заставила Кавьяра улыбнуться, но улыбка шла вразрез с последовавшими за ней словами: 

— Даже не мечтай. 

Я затихла и отошла от Клио подальше. 

— Я хочу кое-что спросить, — пробормотала себе под нос. 

— Давай. 

— Ты не солгал насчет моих похорон? Родители думают, что я мертва? 

Клио приблизился ко мне и вздохнул, но без сожаления. 

— Конечно. Так нужно… 

— Но… это… бессердечно, — прошептала я, качая головой. 

Кавьяр посмотрел на меня так, что поджилки затряслись. Откуда в человеческом взгляде может быть столько черной ненависти к окружающим? Это что же, совсем никакого сопереживания, полное отсутствие эмпатии? 

— Возможно, но зато более гуманно. Разве нет? 

Мне не хотелось отвечать. Да и вообще, я мечтала остаться одна и подумать о том разговоре Клио с Марио. 

«Кажется, доктор говорил что-то об отце Клио. Неужели тот покрывает дела сына? Тогда ясно, почему Кавьяру все сходит с рук. Отец такой же, как сын, вернее, наоборот». 

— Каждую неделю Марио будет вводить тебе противозачаточный препарат. После твоего выздоровления съездим в клинику. Необходимо пройти полное обследование. Что касается психолога… Марио многофункционален, можешь ему доверять. 

— Сомневаюсь, что подобное возможно. 

Кавьяр потер подбородок, глядя на меня задумчиво. 

— Нравится замыкаться в себе? Что ж, как угодно. Мне плевать. 

Грек прошелся по комнате. 

— Лена… 

— Летти… — на автомате поправила я, даже не задумываясь над тем, что говорю. 

— Да, наверное, так будет лучше. Тем более что в новом удостоверении личности ты именно так и записана, — согласился Клио, а я буквально затряслась, часто заморгав и осознав, что мою личность действительно стерли. 

Глава 4

Ключ был спрятан надежно. По крайней мере я на это очень надеялась. Учитывая то, что было неизвестно, какую дверь им можно открыть, мне пришлось просто отложить поиски на более удобное время. 

Может, Кавьяр оставит меня в покое хотя бы на один день? Тогда и поброжу по дому… 

Дверь открылась с грохотом. Клио вошел, и мои конечности похолодели, когда я увидела, с чем он пожаловал. Наручники, плети, кляп. 

Грек быстро стянул джемпер и, не говоря ни слова, приблизился к кровати, на которой сидела я, закутавшись в покрывало. 

— Встань, — приказ он хрипло. 

Я нехотя поднялась, и Кавьяр с силой сорвал с меня покрывало, отбросив его в сторону. 

Он отошел на несколько шагов назад. Под его взглядом мне стало жутко не по себе. 

— Тебе необходимо правильное питание. И давай там без всяких штучек в виде обмороков и рвоты… Терпеть не могу таких худых, — отчеканил мужчина и указал на кровать. — Ложись. 

Хотелось умереть на этом самом месте. Представить было страшно, на что грек способен. Но мне пришлось лечь, потому что Кавьяр начинал злиться. На его выразительном лице заходили желваки. 

— Это незаконно, — заныла я, колотясь со страху и опускаясь на прохладные простыни. 

Меня пугало напряженное молчание, в котором Клио быстро сковал мои запястья наручниками, а после закрепил их над изголовьем, таким образом посадив меня на цепь. Ноги постигла та же участь, с одним отличием — Кавьяр развел их в стороны. 

Господи… Господи… Господи… 

От тошноты, подкатившей под самое горло, я вся подобралась. Лежала и молила Бога только об одном: «Пусть это поскорее закончится». 

Клио стоял у изножья кровати и просто смотрел на меня. Захотелось сжаться, но при первой же попытке пошевелиться цепи неприятно звякнули. Именно в этот миг я в полной мере ощутила себя настоящей рабыней. 

Хлесткие, но пока терпимые удары стека резко обожгли кожу, заставив меня извиваться и тихонько скулить. 

— Кто я, Летти? — спрашивал грек, не прерывая своего занятия. 

Глаза предательски защипало. 

— Посмотри на меня, — как будто почувствовав мою слабость, проговорил похититель. 

Я осторожно взглянула на него, спутанные волосы падали мне на лицо, скрывая глаза. 

— Плачешь? — такое невыносимое наслаждение прозвучало в ненавистном голосе, что я, не помня себя, жалобно рыкнула в его сторону. 

Конечно, никакого результата я не достигла, но хотя бы показала, что еще жива. 

Окаменевшая физиономия грека не предвещала ничего хорошего. В самом деле он выглядел немного разочарованным. Вероятно, потому что я терпела и не плакала, держалась из последних сил. Это злило грека чрезвычайно. 

— Хорошо, кори*, — кивнул Кавьяр, и, наклонившись, взял кожаную плеть. — Это будет получше предыдущей. Итак. Повторяю вопрос, кто я? 

Я вся напряглась, как-то глупо и не вовремя задумалась, кто он, этот изверг, садист? Кто он, этот аморальный мизантроп? Был бы гуманным, не похищал девушек. Это так низко… 

— Не знаю… — тихо просипела я. 

Боль была такой внезапной и сильной, что у меня потемнело в глазах от мощнейшего выброса адреналина. Я чувствовала, как это чудовище бьет меня прямо по свежей ране на животе, и повязка из бинта превратилась в лоскуты. 

— Бо-о-оже… — простонала я. 

— Повторяй: ты мой господин! Повторяй! 

— Нет… 

— Ты мой господин! 

— Не надо! 

— Ты мой господин! 

Я больше не могла отвечать — от нестерпимой боли свело челюсти. 

— Ладно, тогда по-другому… — сказал грек, тяжело дыша. 

Он, освободив мои лодыжки, перевернул меня, находящуюся в полубессознательном состоянии, и вновь закрепил ноги цепями, которые врезались в кожу, будто челюсти питбулей. 

Я уже не понимала, что собирается делать этот урод, но интуитивно чувствовала — что-то ужасное. 

Он сунул мне в рот кляп, и я поняла, что затыкают меня неспроста. 

— Сейчас, кори, мы с тобой по-настоящему развлечемся. У меня нет желания шутить сегодня, — бормотал Клио, поливая мои ягодицы лубрикантом с противным ягодным запахом. И когда его палец скользнул к анальному отверстию, я завыла в голос. 

НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ! 

Вырываться было совершенно бесполезно. Я делала себе только хуже, а грек продолжал, тем временем, подготавливать меня к постыдному лишению девственности, той девственности, лишаться которой я не намеревалась. 

Его пальцы скользнули ниже, и я сильно напряглась. Возбуждения не было, хотя именно этого Клио и добивался. Я не понимала уже, где нахожусь. Оттолкнуть Кавьяра было просто невозможно. 

— Дава-а-ай, — наклонившись к моему уху, шептал грек. — Смотри, это ведь приятно. Тебе понравится. Я все равно это сделаю… 

В конце концов, не добившись каких-либо результатов, он отодвинулся и, спрыгнув с кровати, принялся раздеваться. Однако после минутного колебания кожу на спине вновь обожгло плетью. 

Навалившуюся было усталость как рукой сняло, боль заставила зареветь во все горло. Сжав зубами кляп, я боялась, как бы не раскрошить зубы — так сильно стискивала челюсти. А Кавьяр, не останавливаясь, хлестал меня, раз за разом повторяя свой вопрос, будто мантру, и это звучало уже не как вопрос — скорее, как утверждение. 

Я не понимала, признала поражение или нет, но в один момент у меня вырвалось мычание — несуразное «мой господин» — и резко все прекратилось. 

Матрац немного прогнулся под весом Клио, которому было настолько невтерпеж, что он быстро пристроился сзади и, сильно раздвинув мои ягодицы, вошел. 

Сказать, что мне было больно — не сказать ничего. Отвратительно, омерзительно, нестерпимо. Я буквально уползала от Кавьяра, повиснув на цепях. Он разозлился и рывком вернул меня на место. 

Глава 5

Прошу вас, отметьте ошибки, если обнаружите. Я все исправлю. Спасибо заранее.  

Душное тяжелое чувство преследования не оставляло меня даже тогда, когда Робби свернул на главное шоссе и покатил за город. 

— Останови, — тихо попросила я. 

Меня затошнило. Это было последствием стресса и недоедания. К счастью, немного зажившая рана на животе так сильно, как раньше, не беспокоила. Поэтому в целом все было терпимо. Это конечно если не считать колотящегося в груди сердца и внезапного осознания своей беспомощности. К тому же теперь мне придется нести ответственность и за Кристину. Но тут еще не ясно, возможно, и ей приказали… 

— Ты как? — Робби заглушил мотор только после того, как съехал с трассы и остановил автомобиль за густым кустарником, которого было до смешного мало. 

— Мне жаль, что ты один из них, — только и пробормотала я, выбираясь из автомобиля. 

Парень что-то сказал мне вслед, но я уже не слушала его. Я все равно не смогла бы вымолвить ни слова. Разве получится сдержать эмоции, когда с тобой так обходятся? Я и не сдерживала, просто плакала, растирая слезы руками, шла по дороге и мечтала о разъяренном льве, который выскочит навстречу и сожрет меня к черту. 

В какой-то миг в мои мысли ворвался звук двигателя, такой жутко громкий и прямо булькающий. Мопед, вернее, эта «тарахтелка» чуточку притормозила рядом со мной, и водитель — старенький дед — немного испуганно принялся что-то спрашивать по-арабски. 

Я с огромным трудом пояснила старику, что мне нужно добраться до пустыни, и тот, вероятнее всего, ничего не понял, но, согласно кивнув, поманил рукой. 

Места на мопеде было мало, поэтому пришлось прямо ютиться с худым телом старика и благодарить небеса даже за такой вариант. Пусть не самый приятный, но выбирать-то не приходилось. 

*** 

Мои глаза открывались с трудом. Я крепко зажмурилась. Потом кое-как все же разлепила веки, присела и огляделась. 

Помещение, на которое я набрела прошлой ночью, после того как старик отказался впускать меня в деревню, было ничем иным как сараем, деревянным сараем, сквозь щели стен которого пробивался яркий солнечный свет. Подул ветер, и тут же в мои ноздри ударил отчетливый букет запахов: зной, песок, цитрусы и что-то душистое. 

Обернувшись, я увидела несколько мешков, грязных и пыльных, именно от них веяло перцем — это был, скорее всего, склад. 

Неожиданно за дверью, чуть приоткрытой, полилась иностранная речь. Я прислушалась и, поджав под себя ноги, замерла. Говорили на арабском. 

Решив, что нужно взглянуть на людей, которые топтались за стенами сарая, я встала и прижалась лицом к щели. Тут же сразу прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать, потому что было неизвестно, не обернется ли для меня этот крик о помощи чем-то ужасающе плохим. Люди, расхаживающие возле машин, были в полицейской форме. 

Я не разбиралась в наречиях, и это еще сильнее вгоняло в панический ужас. Я была абсолютно беспомощна. 

По какой-то причине, будто поддавшись внутреннему голосу, я решила, что должна укрыться от полиции, потому как эти люди могли быть куплены Кавьяром. Поспешно вернувшись на место, я легла и, подтянув к себе побольше грязного вонючего тряпья, укрылась им. 

Пролежала так несколько минут, пока голоса мужчин не стали громче. Скрипнула дверь, кто-то вошел, на землю бросили что-то тяжелое, и я засомневалась, имеют ли эти ребята хоть какое-то отношение к Кавьяру. 

Вскоре дверь снова закрыли, щелкнул замок, я стиснула челюсти, думая, что теперь тут погибну, и услышала, как знакомый голос произнес по-английски: 

— Саид, ночью сожги этот сарай, никто не должен знать об этом. Теперь хозяин чист перед партнерами. 

Загудели двигатели машин и вскоре все стихло. Я отбросила тряпки в сторону и, задыхаясь от совершенной безысходности, отползла к стене. Это был Хави — водитель и охранник грека. 

После непродолжительных размышлений я пришла к выводу, что гораздо благоразумнее не высовываться на солнцепек, и, устроившись поудобнее, покончила с остатками еды, выпила еще немного воды и принялась ждать вечера. 

*** 

Небо огромное и бесконечное. Звезды яркие и ни одного облачка, а вокруг бескрайняя пустошь с минимальным количеством растительности. В неясных предзакатных сумерках, уже едва-едва рассеивающих тьму, можно было рассмотреть сухую землю и пожухлую траву. 

Я не без труда выбила ногой самую хлипкую доску, выбралась на свободу, оцарапав живот, и медленно побрела в совершенно неизвестном направлении. Пустыня Сахара сломала все мое представление о пустынях в целом. Только в самом начале пути я пересекла красивые барханы, а после была бесконечная высохшая долина, которой просто катастрофически не хватает воды. Одинокое «перекати-поле», подгоняемое поднявшимся ветром, навевало невыносимую тоску, подталкивая к мыслям о том, что я действительно направляюсь из лап одной смерти в лапы другой, не менее безжалостной. Я устало плелась вперед, глядя себе под ноги, но вдруг буквально приросла к месту, расслышав лошадиный топот. Мое сердце сжалось от ужаса. 

Неужели Кавьяр нашел меня? 

Но, вскинув глаза, я увидела, как мне навстречу мчатся пятеро неизвестных. Пришлось ссутулиться так, чтобы они не разглядели во мне ничего от женщины и по возможности приняли за юношу. Однако то, что я — девушка, было просто очевидно, несмотря на худобу. День благополучно клонился к вечеру, потому этих странных людей, одетых во все черное, было довольно сложно разглядеть с такого расстояния. 

Однако вскоре арабы окружили меня, гарцуя на лошадях, как ковбои в старых вестернах. Только вот это была реальность, вовсе не вестерн, и она обрушилась на мои плечи вместе с внезапным обжигающим ударом плети. Сбив меня с ног, мужчины так мерзко захохотали, что от страха волосы встали дыбом. 

Глава 6

Скрываться было поздно. Пока я стояла у стены и дрожала от холода, насквозь промокнув, Робби куда-то направился твердой походкой. 

— Нет-нет-нет, — я вышла из ступора и ринулась за парнем, но он глянул на меня косо и злобно, и отрицательно качнул головой. 

— Не вмешивайся, Летти, — отчеканил англичанин, и я поняла, что вот-вот наступит кошмар. 

Вот сейчас он скажет Кавьяру, где я и тогда… 

— Неужто тебе настолько плевать? А как же человеческое сострадание? — в последней попытке выдала я. 

Но Роб лишь отмахнулся и скрылся за углом дома. Внезапно мне так захотелось курить, что по спине понеслись мурашки. Мое тело пронзил сильнейший страх, прямо желудок свело, потому что я осознала, что меня прямо сейчас схватят. 

Последний шанс. 

В отчаянии я рванула обратно к сараю, куда только-только отвели лошадь и, не раздумывая, выволокла животное под дождь. Конь, будто заколдованный, упрямился и ржал, грозно раздувая ноздри. 

— Ну и катись! — рявкнула я в бессильной ярости, и вороной красавец, покосившись в мою сторону, вновь скрылся в сарае. 

Рыдания сдавливали горло и, чтобы не впасть в истерику, пришлось шлепнуть себя по лицу. Один раз, второй… Так, чтобы кожу прожгло болью. Надо уходить. Немедленно. Я ни за что не отправлюсь в лапы к этому уроду. И в ответ на мои мысли послышались голоса. Кто-то должен был вот-вот показаться из-за угла. Бросившись к сараю, я проскочила мимо двери и понеслась, куда глаза глядят. Улочки так петляли, что, казалось, все вокруг завертелось, закачалось. Схватившись за голову, я крепко зажмурилась, подозревая, что еще мгновение, и я начну впадать в истерику. 

Нельзя. Не сейчас. Нужно идти. Вот сюда. Нет… Кажется, я уже была здесь… Нет… Не была… Боже… Кто строил эти дома? Как вообще можно жить в таких местах? Разве эти люди сами не путаются в узких улицах? Разумеется, нет. Они ведь привыкли… Вот и ты привыкнешь, Летти. Остановись, пока не поздно. Остановись… 

Но вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, я лихорадочно искала выход из деревни, обдирая ладони о шершавые стены и постоянно падая, неизвестно за что цепляясь. Я и не заметила, как промокла вплоть до нижнего белья. Мне было так плевать на эти человеческие неудобства, что даже боль не приводила в чувства. Я ведь искала спасение не от физической боли — мне была невыносима мысль о принудительном лишении свободы. Это настолько пугало, что я была просто не в силах успокоиться. 

Кавьяр ни в коем случае не должен нащупать мое слабое место. Пусть думает, что я боюсь его извращений и издевательств. Но это полная ерунда по сравнению с моральным унижением и тюремным заключением. Ведь грек и есть моя тюрьма. 

Разбираясь в своем внутреннем мире, я не заметила, как выскочила на центральную улицу. То есть, по сути, это было чем-то вроде маленькой площади. Вероятно, жители деревни устраивали здесь праздники. 

Меня затрясло от холода. Я поежилась и оглядела себя. Тоненькая футболка промокла слишком быстро. И теперь как нельзя лучше можно было углядеть во мне девушку. Вот тут-то и произошло неожиданное. Две немолодые женщины в длинных одеждах, пробегавшие мимо, притормозили неподалеку и, перекинувшись между собой парой фраз, неожиданно наклонились и швырнули в меня… грязью. Я опешила. 

— Что вы делаете? — выдавила я, когда в плечо неожиданно ударил камень, и сорвалась на крик. — Прекратите! Что вы делаете? Прекратите! 

Но на крик из ближайших домов примчались еще три девицы и двое мужчин. Камни полетели безостановочно: в голову, спину, живот. Один особенно большой, угодил мне прямо в челюсть. Я взвыла от боли и, поскользнувшись, плюхнулась в грязь. Подняться возможности не было. Я просто затихла и лежала, пока жгучая боль не переросла в сплошную пульсацию по всему телу. Я не сразу обратила внимание на то, что стало как-то очень тихо. 

Нерешительно пошевелившись, я стиснула зубы от боли, что пронзила спину. Но это хотя бы говорило о том, что я все еще жива. Послышались неспешные шаги. Я мгновенно поняла — это Кавьяр, даже сомнений не возникло. Вот сейчас я подниму глаза и увижу самодовольство на его лице, и триумф, сквозящий в его позе, и презрительную улыбку. Хотелось умереть, но только не смотреть на него. В поле зрения возникли чьи-то ноги в ботинках: военные, тяжелые, на шнуровке. 

Кавьяр присел на корточки и заглянул мне в лицо. Я хотела зажмуриться, но было поздно. Клио не улыбался, не ерничал и не подшучивал. Просто смотрел. Молча. Без эмоций. Сплошной ледяной камень. Но сколько всего пришлось прочесть в этих глазах, словами не описать. Меня ждала расправа. Настоящая безжалостная расправа. Темные глаза излучали разочарование, что для меня стало сюрпризом. Первой заговорила именно я. 

— Не ожидала, что придется так много бегать… 

— Почему? Я именно этого и ждал, — губы грека растянулись в холодной улыбке. — Скажу даже больше, Летти. Я все это время шел за тобой по пятам. Преследовать того, кто на самом деле давно пойман, довольно просто. 

— Особенно с подсказками, верно? — выдавила я. — Ты ведь и Кристину подослал? 

Прежде чем я смогла сказать еще хоть слово, грек резко подался вперед и рывком вдавил мой затылок в грязь. 

— Что ты сказала? — спросил Клио, и я поняла, что ему неизвестно о причастности служанки, это несомненно изумило меня. — Две идиотки, — зашипел грек. — Я хочу, чтобы ты поняла, кому принадлежишь. Почувствовала свободу? Получила надежду на спасение? Теперь, когда я и это отобрал у тебя, все изменилось, Летти. Ты будешь растоптана. Твоя никому не нужная гордость утоплена в грязи и заброшена камнями… Чего ты добилась своим побегом, глупая? Только моего презрения и ненависти окружающих. Ты получила по заслугам. Все кончено, Летти… 

Клио почти плевался, произнося болезненно обжигающие слова, все сильнее вдавливая меня в землю, а я лишь хрипела. Воздуха не хватало. Ну же, давай… Осталось совсем чуть-чуть…