Игрушка для мафиози

Пролог

Пролог

Она стояла перед ним на коленях, усилием то ли воли, то ли ускользающего рассудка сохраняя выражение достоинства на все ещё красивом, несмотря на годы, лице.

В ее позе не было сломленной покорности и раболепия. Даже невзирая на то, что эта женщина пришла просить, а не требовать.

Позади - истерика. Но не та унизительная и бесконтрольная, что свойственна совсем молодым девушкам. Даже терять контроль вдова Франко Лангетти умела так, что об этом догадывались единицы.

Энрике Моретти взирал на нее с непроницаемым выражением на суровом лице. Мужчина, который мог порезать на куски и скормить своим псам и за меньшее. Дон сицилийской мафии, перейти дорогу которому означало подписать себе смертный приговор.

Моника Лангетти не могла знать, что ей сейчас было позволено очень много. Что именно поэтому она выйдет живой из его роскошного имения, несмотря на то, что сделала.

След ее ладони пульсировал на его щеке. Доведённая до отчаяния, волчица свергнутого клана не вполне понимала, что творила, когда Моретти парой ледяных фраз разбил ее иллюзии.

Он мог избить ее до потери сознания. Стереть с надменного лица след той красоты, что однажды свела его с ума... И продолжала сводить долгие годы. Но он бы никогда не признал свою слабость столь жестоким образом по отношению к ней.

- Я до сих пор обращался с тобой крайне мягко, exellenza mia. У тебя нет выбора. Решай. Либо я забираю жизнь твоего единственного сына, либо ты отдаешь мне Даниэлу.

- Зачем? - даже в коленопреклоненной позе Моника смело смотрела в его глаза. - Моя дочь не представляет для тебя никакой угрозы. У нее своя жизнь уже давно. Я прошу тебя уберечь ее от этой затянувшейся вендетты. Почему вслед за Франко ты хочешь забрать у меня все?

- Не преувеличивай. Я не только сохраню жизнь твоему сыну, но и позволю ему развивать ваш семейный бизнес в любой точке Сицилии. Я даже не выстрелю тебе в голову - а ведь ты знаешь, что я убиваю  за один неверный взгляд. И ты знала, что будут последствия, когда пыталась спрятать свою дочь. Мне не составило труда ее отыскать. 

- Я не понимаю. - Моника окончательно убедилась, что ее просящая поза не принесет никаких результатов. Поднялась на ноги, скрывая дрожь в  теле. - Зачем тебе Дани? Что ты собираешься с ней сделать?

- Она - залог того, что ты и твой сын в силу своей алчной дерзости не осмелитесь плести сети интриг за моей спиной. И хорошая отрада для моего сына. Так будет верно.

- Майкл? - Моника все ещё мелко дрожала, но не отвела глаз. 

Энрике отпил виски, сощурился. Против такого взгляда не мог устоять никто.

Этот мужчина был самым настоящим монстром. Аль Капоне на его фоне показался бы щенком. Это он убил ее мужа. Убил жестоко. Несмотря на то, что Моника Лангетти прекрасно знала, за кого выходила замуж, и что сицилийская мафия никому не прощает ошибок. Предательства - тем более. 

Франко продал душу дьяволу. Вернее - Энрике, когда так легко пожертвовал жизнью их дочери за право восседать в совете синдиката. Но он же утратил все эти привилегии, когда осознал последствия своего обещания, и заключил договор о сотрудничестве с копами. Стал тем, кого презрительно зовут Witness и приговаривают к высшей мере.

Моника сглотнула. Обугленная кисть без безымянного пальца, но с перстнем клана Лангетти все ещё стояла перед ее глазами. Ей доставили этот ужасный сувенир спецпочтой.

Но на этом кошмар не закончился. Моретти заявил права на жизнь Карло. И на свободу Даниэлы.  А может, и жизнь.

Майкл Моретти уже не тот приятный молодой человек, который несколько раз был вхож в их дом. О том, что сын недалеко ушел от отца в плане жестокосердечности,  ходили легенды.

- Мой сын скоро займёт мое кресло, Моника. - На волевом римском лице старшего Моретти промелькнуло выражение отеческой гордости. - Твоя дочь станет для него прекрасным подарком. И ты должна радоваться. Ведь я мог убить обоих твоих наследников. Вместо этого я не трону Карло. А Даниэла тоже не пострадает, если будет покорна и благоразумна. И ты ее к этому подготовишь.

- Я услышала тебя... Энрике.

Умолять, просить, пояснять - ничего из этого уже не имело смысла.

Зря Моника спрятала дочь в другой стране, как только той исполнилось шестнадцать лет. Все было зря. Энрике Моретти нашел ее быстро.

- Я сделаю то, что ты хочешь. Доброй ночи.

Она уходила с высоко поднятой головой, скрывая слезы бессилия. Шла по длинным коридорам, зная, что дон мафии смотрит ей вслед.

А он действительно смотрел вслед женщине, которая на протяжении долгих лет держала его сердце в своих ладонях.

Воспоминания стянули петлю лассо на его горле до лёгкого удушья. Подхватили и унесли туда, в тот городок у моря, где у Моники была улыбка беззаботной девушки, а в глазах - радость и открытость такому жестокому и неправильному миру.

Он не убил Франко Лангетти тогда, когда солнечная девочка выбрала соперника. Это была ошибка, стоившая ему потери души. Если бы он не отступил тогда... Возможно, сегодня Энрике делил бы престол с любимой женщиной.

...Она считала - он груб и жесток. Она не знала, что он только что отдал ей все. Преодолел границы собственного великодушия.

Дети ответят за грехи отца. За неправильный выбор матери. Вот такая вот вендетта той, кого он любил на протяжении долгих лет. За то, что выбрала не его. 

Усмехнулся жестокой улыбкой... И в то же миг что-то дрогнуло в волевом лице непримиримого главы клана мафии.

Задохнувшись от нежности, он стиснул бокал в руке до такой степени, что стекло раскололось, и острые осколки впились в кожу...

Глава 1

Глава 1

 Виттория

Сегодня в кофейне яблоку было негде упасть, в прямом смысле слова. Нашествие туристов этим летом побило все мыслимые и немыслимые масштабы. Даже мне, менеджеру по закупкам, пришлось облачиться в униформу наших официанток - платье-клеш, символизирующее собой латте: левая сторона - кофейного оттенка, правая - белоснежная.

Я была против такой униформы. Напоминало не латте, а рекламу "Рексоны". Но у босса, Энцио Пополло, были свои взгляды на стиль заведения.

- Бьянка, тирамису на шестнадцатый столик. Учись запоминать. Брускетты с рикоттой - к барной стойке.

Вычеркнула выполненные заказы. Энцио, сукин сын, уже год никак не расщедрится на современные гаджеты. Семейная традиция, говорит он. Да нет - жадность! Он бы и на глиняных табличках писал заказы, будь они дешевле.

- Гость с пятого столика вернул заказ. 

- Что не так? - не глядя, уточнила я.

- Подгоревший кекс.

- Кто выпекал?

- Фабио.

- Штраф, - сквозь зубы процедила я, делая отметку в блокноте. 

Бьянка подошла к стойке. Как-то неловко уронила поднос. Я свела брови, готовясь отчитать ее за такую бестактность. Но, посмотрев в бледное лицо официантки, смягчилась.

- Тебе плохо? На, выпей воды.

- Он требует менеджера.

Я иронично приподняла бровь. Ну и что так напугало девчонку? Мне приходится выслушивать претензии клиентов по двадцать раз на дню.

- Опять стекло? Или мадагаскарский таракан? - к таким сюрпризам от любителей халявы я уже привыкла настолько, что они вызывали зевоту.

Вы наверняка знаете такой тип посетителей, которые не хотят платить, а оттого и выдумывают изощрённые способы кинуть ресторан. Я раскусывала их на раз.

- Нет. Он не сказал. Просто показал на тебя и велел, чтобы ты подошла.

- Ты же сказала, требует менеджера? Или конкретно меня? - я проследила за испуганным взглядом Бьянки, но так и не смогла определить, кто из посетителей вызвал такое смятение.

Если клиент отъявленный скандалист - на этот случай у нас есть Маттиа. С удовольствием оторвётся от бумаг, чтобы дать взбучку особо борзыми посетителям. Да и вряд ли это понадобится, один его вид внушает опасение.

Но я предпочитала помощника босса по пустякам не дергать. Редко были ситуации, с которыми я бы не справилась.

- Семь... Седьмой столик, - Бьянка вздрогнула, когда мужчина, сидящий к нам спиной, медленно повернулся. - Тория, у него пистолет...

- Без паники. 

- Мы... Ничего не сделаем?

- Если у него есть разрешение на ношение оружия, он имеет право носить его, где захочет. Да что тебя так напугало? Ты забыла, где живёшь?

Я ободряюще улыбнулась, вытерла руки и поправила прическу.

- Подстрахуй. Пойду, попробую решить вопрос.

Я не знаю, почему замечание Бьянки о том, что посетитель требует не менеджера, а меня, Витторию Феретти, прошло мимо. То ли всему виной запара, то ли моя уверенность в собственных силах. Я умела находить подход к любому скандалисту.

Широко улыбнулась и пошла через зал к седьмому столику. Досчитала до пяти,  глядя в широкую спину мужчины с короткой стрижкой.

Его плечи обтягивала ткань костюма. Я ещё не видела его глаз, но во всем  облике было что-то и впрямь настораживающее. Понятно, почему Бьянка испугалась. Он выглядел опасным.

- Добрый день, - я улыбнулась ещё шире. Мама всегда говорила, что моя улыбка может очаровать любого. Правда, использовала я ее бездарно, обычно, чтобы решить конфликты на работе, а не для своего личного счастья.

Посетитель поставил чашку с кофе на блюдце и медленно поднял голову.

Во всех его движениях была пугающая медлительность. Как у тигра, наметившего раненую жертву и точно знающего, что она никуда не денется.

Темные глаза коренного сицилийца показались мне... Жуткими. Потому что вопреки горячности и темпераменту соотечественников в них был адский холод.

- Здравствуйте, что я могу для вас сделать? Меня зовут Виттория, и я управляющий.

От его взгляда по спине прошла волна стужи. Я усилием воли удержала на губах улыбку.

- Виттория, - грубовато повторил мужчина, склонив голову и оглядывая меня сверху вниз.

Я сжала кулаки. Этот взгляд был... Странным. Так не смотрят на девушку, с которой хотят познакомиться или переспать. Не взгляд маньяка - убийцы. Я не могла найти определения подобному.

Скосила глаза. Бьянка не соврала. Под свободным покроем темного пиджака угадывались очертания кобуры.

Кто он? Полицейский под прикрытием? Я подавила тревогу. У меня было не самое законопослушное детство, но с тех пор, как мы с парнями в последний раз обнесли кто-то из туристов, прошло пять лет. Я завязала, так и не попавшись.

Почти выдохнула от облегчения... И тут же мой мозг связал все детали в один клубок.

Дорогой костюм. Идеальный пошив и ткань. Часы на запястье, блеснувшие ярко, таким блеском, что не свойственен стеклу. Когда-то я определяла такие детали на раз.

Меня бросило в жар, а потом снова в холод.

Koza Nostra.

Я бы хотела ошибиться, но, увы. 

Мы всегда обходили их стороной. В крови плескался не то, что страх, просто предупреждение: держись подальше.

Эти люди убивали без предупреждения. Брали своё, не спрашивая. Держали в страхе весь город. Даже нашей давно канувшей в Лету банде малолетних "флибустьеров" встреча с представителями криминальных кланов была сродни явлению черной кошки. Плохая примета.

На вид мужчине было больше сорока лет. Я попыталась определить его статус в иерархии Семьи, ни не сумела.

Дон или его первая линия приближенных никогда бы не заявились в подобное заведение самолично. Даже если предположить такой вариант - накануне провели бы экстренное собрание и раздали инструкции, как себя вести. И уж точно знаю, закрыли бы кафетерий для туристов и посторонних. А все столики заняла бы охрана.

‌Скорее всего, это исполнитель. Возможно, iceman (киллер)

Глава 2

Глава 2

Майкл

Вдоль береговой линии загораются огни, Палермо готовится встретить ночь.

Ночи моей родины не похожи на другие. Они особенные. В них есть что-то умиротворяющее и порочное одновременно. Нет иссушающего ветра пустынь ОАЭ. Нет суетности Нью-Йорка. Ничего из того, что преследовало меня там, где в последнее время приходилось доказывать семье и самому себе, что я достоин престола.

Я сделал многое в свои тридцать лет. Я поднял хорошую прибыль и оброс связями, которые сделают мое правление незыблемым. Я даже учел ошибки отца и братьев, и теперь ни у кого из них нет, и не будет никаких шансов перейти мне дорогу.

Это не отец вызвал меня в Палермо. Это я приехал взять свое. Оставив американский бизнес в руках тех, кому доверяю, и точно зная, что они приумножат мои доходы. Возможно, я вернусь. Но это неточно. Клан Моретти нуждается в новом боссе. Отец не может карабкаться на Этну вечно. Он уже начал делать ошибки, потому что человечность – недопустимое качество для сицилийского дона.

Я отхожу от окна и ловлю свое отражение в огромном зеркале.

Серый костюм модного кроя сидит идеально. Мой байер знает толк в своей работе, хотя все чаще и чаще я начинаю прибегать к услугам портных. Мне хочется идеала во всем.

Тату на руках и на шее странно диссонируют с образом джентльмена. Но внешность обманчива. Ни строгий костюм, ни дорогие часы, ни блеск бриллиантов в запонках и булавке для галстука не могут скрыть моей истинной сути. Она и сейчас смотрит на меня глазами моего зеркального двойника.

Усмехаюсь. Глазами, которые свели с ума не одну bella. Глазами, которые до сих пор снятся моим врагам в кошмарах. Разумеется, тем, кому повезло остаться в живых. Их холодная глубина может обещать рай, но оказаться адом на практике. Чаще всего происходит наоборот.

Тихие шаги отца я привык узнавать с детства. Вот и сейчас, на миг возвращаюсь в те годы, когда ждал его возвращения. Когда еще была жива моя мать. Я хотел заслужить его одобрение всегда, в отличие от братьев. Массимо боялся проявлять инициативу, и сейчас мало что изменилось. Клаудио же наоборот, выходил из себя по любому поводу в силу своей горячности. И только я, средний сын, каким-то образом сочетал в себе мягкость младшего и взрывной характер старшего.

Не зависеть от папиной благосклонности я научился рано. Также рано я понял, что никогда не надо делать что-то, чтобы кому-то понравится. Главное, чтобы все устраивало меня. Вот это был единственно правильный и верный мотив.

- Майкл? – я не поддаюсь на мягкие ноты тепла в его дрогнувшем голосе. – Ты долго не спускался. Я хотел удостовериться, что все хорошо.

Поворачиваю голову. Смотрю в суровое лицо главы клана. Мне хочется стереть тень беспокойства в его глазах, но я остаюсь холоден. Как будто намеренно наказываю Энрике чувством вины.

- Все хорошо. Мне наскучили эти однотипные развлечения. Я жду завтрашнего дня.

- Мы не будем терять времени. Я представлю тебя  capo[i]. Затем введу в курс дела. Как тебе известно, последнее, над чем мы установили тотальный контроль, это над сферой развлечений...

- Я хочу посетить могилу моей матери. – Безжалостно наблюдаю, как от лица отца отливает кровь. – Ты сам давно там был? Или тебе куда милее общество суки, за который ты какого-то дьявола оставил титул comare?

Он смотрит в мои глаза, и мы в этот момент понимаем друг друга, как никогда.

Я намерен положить конец этим недопустимым чувствам моего отца к вдове Лангетти раз и навсегда. Я либо застрелю ее, либо пущу по миру. И отец не сможет мне помешать.

- Ты забываешься, Майкл! – глаза отца затягивает льдом, кулаки сжимаются. – Я не позволю говорить со мной в таком тоне!

- Я не позволил себе оскорблений в твой адрес. В чем же дело? В ней?

- Сядь, - отец холоден, и я чувствую, как внутри него бурлит ярость. – Мои встречи с синьорой Лангетти не должны тебя касаться. Это во-первых. И во-вторых, ты будешь удивлен, когда узнаешь о сути нашего разговора...

- Если ты приведешь эту тварь в наш дом, - опускаюсь в кресло, закинув ногу на ногу, - я с ней расправлюсь. А затем и с тобой.

- Я любил твою мать. – Взгляд Энрике тяжелеет. – Тебе, наверное, трудно в это поверить, но не проходило ни дня...

- Довольно. – Мне невыносимо думать о том, что там, на небесах, чувствует моя мать, наблюдая за играми отца со своей извечной соперницей. – Избавь меня от своих оправданий.

- Майкл! – сталь в голосе становится твердой и острой, непроизвольно задевая что-то внутри меня. – Не стоит забывать, что ты еще не занял мое место! И если я еще раз увижу от тебя проявление неуважения, все равно в каком виде, ты не получишь власть. Несмотря на все твои заслуги. Отдам ее Клаудио.

- И похоронишь фамилию Моретти в тот же день, - на моих губах все еще играет безжалостная улыбка. – Потому что мой брат – безумец.

- Ты никогда не умел дослушать до конца. Тебе, наверное, интересно, почему я проводил время с comare.

- Избавь меня от подробностей.

- Тебе понравится результат наших с ней переговоров.  Ты знаешь, что  позволяет сохранить жизнь семье врага на определенных условиях.

- Не понимаю одного – почему с ней это надо было оговаривать. И какую же часть сделки ты выбрал?

Отец хитро улыбается, что заставляет меня внутри дрогнуть от любопытства. Но внешне я его никак не проявляю. Смотрю на него с ленивым прищуром глаз, таким же точно, каким он не раз вводил своих визави в замешательство.

- Забрать наследника семьи Лангетти.

- Bad a Bing! [ii] - медленно тяну я. Не следует отцу знать, что я бы и так это сделал. Не нарушая кодекса, конечно. – И когда я получу голову Карло Лангетти? Ты же не думаешь, что я позволю ему находиться рядом вместо того, чтобы пустить пулю в лоб?

- Ты не причинишь ему вреда. Майкл. – И в этот момент в глазах отца появляется такая свинцовая тяжесть, что я непроизвольно теряю мысль и внутренне напрягаюсь. Так было всегда перед лицом опасности.

Глава 3

Глава 3

От этой заявки мне стало не по себе. Я сглотнула и кивнула вглубь комнаты, потуже затягивая пояс халата.

- Я заметил, ты почти ничего не ела. Хочешь пиццу? Или тирамису?

- Заманчиво, - согласилась я. – но вот твоя мать мне запретила. Только правильное питание. Только хардкор.

- Я тебя не выдам. Пей шоколад. Мама не понимает, что ты двинешь копыта от перегрузки с таким питанием. Я сейчас вернусь.

И он действительно вернулся с огромной коробкой пиццы и бутылкой виски. Мой рот наполнился слюной. Карло отхлебнул из горла, оглянулся в поисках стаканов, но мне было не до этих мелочей. Я перехватила бутылку и глотнула. Виски обжег горло.

- Держи, - «брат» подал мне ломоть пиццы. – И рассказывай. Она пригрозила тебе? Чем? Твоей жизнью или жизнью близких?

Я с наслаждением прожевала и запила горячим шоколадом.

- Вроде нет, но... а у меня был выбор? Поставила перед фактом. Сказала, что просит, но... ваши ребята еще в машине сказали, что закатают меня в бетон, если я ей откажу.

Мужчина сощурился.

- Если ты этого не хочешь, ты не обязана. Я сейчас как на распутье. Понимаешь, за свою сестру убью любого. И взбешен тем, что ее хотят продать ценой моей жизни. И вроде как я должен встать на сторону матери в твоем отношении, давить и угрожать, но... Скажи мне сама. Это твоё осознанное решение?

- Ты сам веришь в то, что только что произнес?

Ходить вокруг да около, играть в идеальные манеры, пусть даже там все семейство было глубоко голубых кровей, я не стала. Эти люди не думали о том, что у меня могут быть свое мнение и дальнейшие планы. Моника Лангетти решила повернуть мою жизнь вспять только потому, что, вашу мать, я была похожа на ее дочь.

- Так я и думал. – На лице Карло промелькнуло виноватое выражение.

- Но помочь мне ты не в состоянии, я правильно понимаю?

Виски развязал мой язык. Еще немного, и я открою ногой двери в спальню comare и пошлю ее в Неаполь. Неизвестно, сколько потом проживу, и успею ли насладиться триумфом.

- Даже если я помогу, мать от тебя так просто не отцепится. Хочешь бегать всю жизнь?

«А ведь можно поступить иначе. Я могу пойти к Дону Моретти и рассказать, как его пытается обмануть Моника. Может, это будет гарантом моей безопасности?»

Карло сощурился, внимательно глядя в мои глаза.

- Даже не думай, Виттория. Да, возможно, после твоих откровений всю нашу Семью пустят под откос. Но ты же знаешь, что свидетели тоже долго не живут? Пулю в лоб и в каменный мешок, чтобы не переживать о том, что ты где-то еще проговоришься.

- У вас все схвачено, - с ненавистью подытожила я. – Зачем ты пришел? Притворяться другом? Типа ты хороший коп, в противовес своей мамочке?

- Ты не можешь винить меня в том, что я люблю свою сестру и желаю ей счастья. Но и методы матери я не всегда разделяю. Ей омерта не писана, но год за годом все сходит с рук. Но я хочу предложить тебе свою помощь.

- И какую же? Принесешь мне виски, промыть пулевое отверстие на лбу?

Карло посмотрел на меня повнимательнее. Вздохнул. Было видно, что внутри молодого мужчины происходит борьба.

- Я расскажу тебе, что за зверь этот Майкл. Чего от него стоит ожидать и как научиться обходить эти острые углы. Мать таким заниматься не будет. Пусть вы и будете держать связь – в этом нет ничего подозрительного, если бы Дани позвонила маме – она вмешается лишь в крайнем случае. Но у тебя всегда будет мой номер телефона. Пока Майкл не стал Боссом, я еще вхож в дом Моретти на правах гостя. Поверь, это упрощает твою миссию и делает ее гораздо безопаснее.

- Почему ты помогаешь мне? Мы только сегодня впервые увиделись... – не сдержалась я, вновь глотая виски и закусывая ломтиком пиццы.

Карло ответил не сразу.

- Потому, что я ценю тех, кто готов жертвовать собой ради близких мне людей. Мать давно это утратила. В ее системе ценностей ей все должны, обязаны и в случае неповиновения безжалостно уничтожаются. Она права в том, что я никогда не смогу стать Боссом семьи Лангетти, даже когда вендетта будет завершена и долг выплачен. Я для этого, по ее словам, слишком человечен.

- Чем это плохо?

- Тем, что в нашей среде доброта – синоним слабости. Выживают сильнейшие. Такие, как Майкл.

- Расскажи мне о нем, - сердце пропустило тревожный удар, и я инстинктивно подтянула ноги к груди. – Пока что я знаю о нем только то, что он красив как Арес и мне невероятно повезло. И что в детстве я называла его принцем.

- Было такое, - нахмурился Карло. – Мы еще не успели стать с ним близкими друзьями в тот момент. Средний выродок Дона Энрике учился в закрытых бизнес-школах, мы встречались только на каникулах. Твое увлечение долго не продлилось. Да и он сам не горел желанием испытывать чувства к десятилетней несуразной сестрице.

Мой «брат» отхлебнул виски. Кто-то говорил, что можно узнать мысли друг друга, если пить из одного сосуда. А я не знала, правда ли чувствую в его словах вину и сожаление, либо сын comare шлифует на мне свое умение манипулировать людьми, как и его мамаша.

- А затем мы выросли. Энрике заставил его вернуться в Палермо. Хотел тотчас же применить знания сына на практике, но разве это интересно ребятам в двадцать пять лет? Мы хотели наконец-то оторваться вволю. Наши знания и их воплощения могли потерпеть. Так и началась наша дружба. Было разное. Я не буду смущать твою неискушенную натуру перечислением всего, что мы творили, и что сходило с рук. Попробовал бы нам кто-то хоть слов сказать. А затем состоялись те самые гонки, что навсегда расставили все по своим местам.

Карло поколебался, затем, невесело усмехнувшись, продолжил:

- Не буду украшать историю, скажу, как есть. У нас, несмотря на крепкую нашу мужскую дружбу, было всегда негласное противостояние. Кто круче, кто сильнее, успешнее. На тот момент наши Семьи были практически равны по влиянию. Победить в противостоянии – будь то просто драка, внимание красивой синьорины или статус лидера ля меня на тот момент было в приоритете. Я готов был на все, чтобы уделать Майкла. И когда поединком были выбраны гонки, нанял тех, кто подпортил тормоза в его Ferrari. Итог – мой бывший друг чудом выжил, успел выскочить из горящей машины. Я пришел первым.

Глава 4

Глава 4

Я думала, что времени предостаточно. Я не учла одного: когда тебя буквально приносят в жертву, до этого тщательно подготавливая – время имеет свойство нестись с космической скоростью.

Еще вчера я считала, что мне все по плечу. Что я настолько вжилась в шкуру дочери comare, что никаких проволочек не будет. Но когда за ужином она объявила мне, что уже завтра я войду в Семью Моретти, неожиданно все поплыло, закружилась голова. А кусок в горло не полез.

А Моника все говорила. Что утром они провернут аферу с чартерным рейсом из России, я должна буду быть там. Спуститься по трапу джета – за соблюдением условий Дон Моретти будет зорко следить. Саму Даниэлу, как сказал Карло, надежно спрячут под иными документами, в другой стране.

В тот момент я едва ли не впервые за все это время осознала, в каком ужасном положении оказалась. Но что-то менять уже было поздно. Я смотрела на беспечного с виду Карло в дорогом костюме, который с аппетитом ел бифштекс, на вдову мафиози, возомнившую себя властительницей судеб. Для своих родных эти люди сделают все. Даже ценой страха, а может, и жизни других.

На беду, comare заметила мое состояние. Когда ее сын ушел, она схватила меня за руку и холодно произнесла, гипнотизируя глазами:

- Если ты провалишься, поверь: жестокость ублюдка Моретти покажется тебе раем по сравнению с тем, что для тебя устрою я!

А затем, криво усмехнувшись, поправила планку моей блузы и удалилась.

И уже утром я под своими настоящими документами вылетела в Санк-Петербург. Но выйти дальше территории аэропорта и посмотреть на один из самых красивых русских городов мне было не суждено.

Я никогда не думала, что руки криминальных кланов настолько длинны. Что им не составит труда провести замену документов с повторным прохождением паспортного контроля так быстро и без проблем. Но все равно я стояла ни жива, ни мертва. Все время ждала, что сейчас служба досмотра поднимет трубку, прибежит полиция, и меня ждет суд и русская тюрьма. Но все обошлось идеально. Двое сопровождающих остались довольны таким поворотом событий.

Частный самолет comare заставил меня утратить дар речи. Я внутренне сжалась, побоявшись ненароком запачкать белоснежную кожаную обшивку кресел или оставить на лаковой древесине ценной породы отпечаток своего пальца.

Стюардесса, похожая на ожившую картинку журнала Vogue, подала мне бокал с шампанским. Я натянуто улыбнулась в ответ на ее улыбку.

Соберись, Тория. Как бы вела себя Даниэла? Правильно – так, будто никто вокруг не достоин ее внимания.

Пригубила шампанское. Оно показалось мне донельзя сладким.

- Что это? – развалившись в кресла и копируя тон comare, холодно произнесла я. – Тебя не предупредили, что я пью только брют?

Как же мне хотелось в тот же миг надавать самой себе по щекам! Хоть и ни единый мускул не дрогнул на лице холеной стюардессы, я прекрасно знала, что она сейчас испытывает. Какую-то неделю назад я сама была в ее шкуре, терпела претензии и оскорбления от клиентов и вынуждена была так же улыбаться, а потом смывать горький осадок в душе. Так изо дня в день.

Но была бы так щепетильна Даниэла? Карло говорил, что она классная, но для любящего брата и юная копия авторитарной матери покажется ангелом. И мне пришлось играть роль избалованной бездельницы, что я и делала. Судя по всему, вполне успешно.

Три часа занял перелет. От волнения я выпила три бокала брюта. Но алкоголь как будто не брал.

А затем – все, как в ускоренной съемке. Сохраняя грацию и надменную медлительность, свойственную состоятельным людям,  спустилась вниз по трапу, пошла навстречу «матери» и «брату».

- Можешь обнять крепче и пустить слезу, - зашипела на ухо Моника.

- От радости видеть маму, которая отдает меня в семью врага? – невинно осведомилась я, на законных основаниях стискивая шею черной вдовы до легкого удушья.

- Неплохо, Дани. Неплохо. – А сама comare та еще актриса. Вытирает глаза, каким-то чудом не размазав тушь. – Главное, не потерять подобное настроение по прибытию в особняк Энрике.

- Мы поедем домой, мама? – я стерла слезу, которую выдавила из себя воспоминанием о какой-то мелодраме.

- Сожалею. Энрике не дал нам времени. Он хочет видеть тебя уже сегодня.

- Ты хотела сказать, Майкл хочет? – с нажимом повторил Карло, обнимая меня почти искренне. – Почему он отобрал у тебя время подготовить ее?

- Он боится, - самодовольно ответила Моника. – Пойдем, дочка. Ты помнишь, все в твоих руках.

Мои чемоданы загрузили в автомобиль. И вновь за окном замелькали пейзажи родного Палермо, прибрежная полоса, беспечные прохожие.

Я была одна в этой машине. Ну, не считая водителя. А ведь так надеялась, что comare поедет со мной и таким образом хоть как-то поддержит. Но увы.

Особняк клана Моретти просто потряс своей роскошью.

Никакой вычурности, как у Моники Лангетти. Никаких излюбленных штампов или традиций. Утонченная красота, внешне напоминающая швейцарское шале, я видела такие в журналах о красивой жизни.

Кованые ворота. Всегда казалось, что у таких особняков должен был быть высокий железобетонный забор, скрывающий грязные делишки их жителей. Аллея, обрамленная аккуратными зарослями самшита, вела к дому, который как будто звал к себе.

Конечно же, он не обязан был выглядеть как готический замок. Это я – жертва. А живут тут те, кого никогда подобное не коснется.

Нас встретили двое высоких мужчин. Слишком свободно держащихся для простой охраны, скорее всего – это были новобранцы, недавно принятые в семью.

- Даниэла Лангетти, следуйте за нами, - велел старший из них.

Слава богам, что меня не схватили под локоть, как шавки comare, и не потащили в дом, где – я уже начала понимать – будет несладко. Это раньше Дон мафии сидел за одним столом с моей якобы семьей и приносил мне подарки на дни рождения, сейчас все изменилось. Моника упомянула об этом вскользь, но я понимала: детей не забирают за бессмысленный проступок.

Глава 5

Глава 5

- Майкл, - холодно процедил Энрике.

- Отомсти за нас, брат! – картинно скривился Клаудио, постукивая вилкой и ножом по столу.

Массимо посмотрел на брата, как на восставшего из ада мертвеца, но вмешаться не решился. Повернулся к отцу, надеясь, что тот на правых главы семьи прекратит этот фарс.

А Майклу до них и дела не было. Как и до меня, застывшей от ужаса от такой перспективы.

Нет, я прекрасно понимала, зачем я здесь. Что бы ни говорила Моника Лангетти – не стоило надеяться, что меня накормят ужином и будут оберегать до скончания времен от тестостерона будущего Босса. Еще совсем недавно мне казалось, что я буду польщена вниманием Майкла Моретти, да что там – сама захочу ему отдаться. А сейчас меня парализовал страх.

Майкл вживую был еще круче, чем на фото и видео. Я начала понимать, почему от него сходят с ума все без исключения женщины. Этот взгляд, проникший в мою душу сетями острого, опасного и волнительного гипноза. Харизма идеальной. Настоящей. Не наигранной власти и самодостаточности. Но то, что он собирался со мной сделать, никаких сомнений не оставляло.

Это не приятное романтическое приключение. Мой новый хозяин – отбросим наигранную фальшь и респектабельность, начнем называть вещи своими именами – даже не испытывал ко мне влечения. Его глаза не загорелись пламенем вожделения при одном только взгляде на меня. В их светлых омутах было совсем другое.

Ненависть. Злорадство. Жажда обладать и растоптать дочь врага Семьи. Ничего хорошего это мне не сулило.

И словно подтверждая мои мысли, Майкл сжал мое запястье до боли. «Подчиняйся, иначе будет еще хуже!»

Я перестала дышать. По коленям ударила противная слабость, к горлу подступила тошнота. Не успев удивиться, что практически прочла ментальный посыл этого дьявола, как и тому, что не нашла в себе воли воспротивиться и возразить, как это бы наверняка сделала Даниэла, я отложила салфетку.

- Дон Энрике. Я действительно не голодна. Мама сказала, я должна подчиняться приказам Майкла, поэтому... нам действительно лучше...

- Даниэла, - мягко перебил меня саро босс, - Я очень уважаю твою мать, но она, смею предположить, поняла мои слова в одностороннем порядке. Сын. Я и твой дед потратили годы на то, чтобы сделать традицию передачи наследника в Семью не кровавой расправой, а шагом к примирению и гарантией сохранения порядка. Ты не сможешь править, подобно мне, если будешь возвращаться к истокам, когда царили варварские обычаи.

- О чем ты, отец? – вкрадчиво осведомился Майкл. – Я просто хочу поговорить с нашей гостьей наедине. И ты знаешь, что я имею на это полное право. Меньше чем через час я верну ее к столу в целости и сохранности.

И он потянул меня за руку. Я поднялась, моля бога лишь об одном – чтобы не разрыдаться и не упасть в обморок от ужаса.

Никто нас не остановил. А я собрала всю свою волю, чтобы не бросить на Дона Моретти умоляющий взгляд, призывая защитить от безумия сорвавшегося с катушек монстра.

Майкл не ослаблял хватку на моем запястье, пока мы шли ветвистыми коридорами особняка. Открыл двери и втолкнул меня в темную комнату, особо не церемонясь. Я едва устояла на высоких каблуках.

Свет зажегся почти сразу. Я отступила к креслу, хотела сесть, но взгляд Майкла дал понять: без его приказа лучше этого не делать.

- Ну здравствуй, маленькая Дани, - жестоко усмехнулся наследник клана. – Стой на месте. Сидеть в моем присутствии ты пока не заслужила.

Обошел мою сжавшуюся от страха фигуру, подошел к мебели из темных пород дерева. Что-то нажал, открывая огромный бар.

Я сглотнула и огляделась по сторонам. Спальня. Первое, что привлекло внимание – огромная постель. От мысли, что со мной могут сделать прямо на ней, тело прошил озноб.

Майкл наполнил бокал виски, закрыл бар нажатием кнопок на панели, затем обошел мен, опустившись в кресло.

В глаза мне он больше не смотрел. Вся его поза говорила о том, что он наслаждается происходящим и собирается держать меня в страхе как можно дольше.

- Жизнь избалованной наследницы для тебя закончилась.

Я не шелохнулась. Выдержав паузу и смерив меня тяжелым взглядом голубых глаз, Майкл отпил виски и усмехнулся.

- Чтобы не вводить тебя в заблуждение, я расскажу, что тебя ждет. В первую очередь, перестань рассчитывать на помощь отца и братьев. Никто не встанет на твою сторону против меня. Ты можешь попытаться, но знай: я накажу тебя за это со всей жестокостью.

Мне хотелось сказать, что я не собиралась, но слова застряли в горле. Сердце забилось с пугающей скоростью.

- Я намерен вдоволь взыскать с тебя за все проделки твоей матери. Не обольщайся и не думай, что твою участь смягчит тот факт, что ты ничего не знала и не принимала участия в делах семьи. Если бы мне отдали твоего братца, я бы решил этот вопрос быстро. Камень на шею – и в море. Но убивать женщин наша Семья не приучена. Тем хуже для тебя, малышка.

- Простите, но я не понимаю, за что...

Глаза Майкла налились сталью.

- Я не давал тебе права раскрывать свой сладкий ротик, Игрушка. Забудь о том времени, когда мы сидели за одним столом в вашем доме и вели светские беседы. Знаешь, как долго я думал о том, как заставить тебя заплатить за то, что твоя Семья натворила?

Комната поплыла перед глазами. Я два устояла на ногах, ощутив, как тело покрыло холодной испариной.

- Сначала я думал, что уже сегодня увезу тебя в свой особняк. Подальше от зоркого взгляда отца, который до сих пор питает симпатию к твоей дьяволоматери. Хоть тебя и подарили мне, братья тоже заслуживают на десерт, маленькая Дани. Но потом я придумал план поинтереснее.

Он залпом допил виски. А я, чтобы не лишиться самообладания, проглотила подступившие слезы и уставилась на тающие кубики льда в бокале. Так же точно таяла моя вера в то, что я стойко выдержу это испытание.

- Мать свою не вини. Откуда ей было знать, как сильно я ее ненавижу? Всадить ей пулю в лоб не могу, потому как пока что власть у моего отца. Но владеть тобой, ее драгоценным ангелочком, которого она так отчаянно пыталась спрятать в далеких странах – удовольствие куда сильнее убийства. Итак...

Глава 6

Глава 6

У меня кружилась голова. В ушах все еще шумело от бьющего в лицо ветра. Я думала лишь об одном – как удержаться на сиденье мотоцикла, не слететь на стремительно несущийся под колесами асфальт.

Знакомство с Майклом не оставило мне никаких иллюзий на его счет. С него вполне станется сбросить меня на огромной скорости и поставить на этом точку. Я могла лишь догадываться, почему он так ненавидит Лангетти. И в моем мире причин для такой одержимой ненависти, которая проецировалась на родных, далеких от ее интриг, была чем-то запредельным.

Сначала я кричала и еще сильнее вжималась в стальной торс Майкла обеими руками, рискуя разорвать футболку ногтями. На резких поворотах сердце делало болезненную петлю и падало к ногам, мотоцикл ложился под опасным углом к асфальту. Казалось, еще чуть-чуть – и я оцарапаю руку и бедра о его острую поверхность.

А потом и вовсе кричать перестала. Застыла и молилась всем своим богам, чтобы мы не въехали в столб и не разбились. Когда наши мотоциклы буквально ворвались в пункт назначения – огромный песочный карьер с неожиданно утрамбованным лабиринтом треков, я даже не смогла разжать пальцы на талии Майкла. Попросту оторопела.

- Смотрю, ты уже не можешь без меня жить, малышка Дани, - с ядовитым сарказмом заметил герой моих кошмаров. – Можешь отпустить.

Я поспешно убрала ладони. А Майклу обязательно нужно было надо мной поиздеваться и в этом – я еще не успела спрыгнуть на землю, как он нажал на рычаг, заставив байк угрожающе взреветь.

Ненависть, обида, безысходность – все это слилось в одно. А Моретти повернулся ко мне спиной, игнорируя, вглядываясь куда-то вдаль.

Я не понимала, что делаю. Шагнула к нему, с намерением если не ударить, то хотя бы толкнуть в спину. К счастью, рядом в этот момент отказался Джунио.

- Оу, оу, оу! Даниэла, ты в порядке?

«Вы едва не стали близки», - пояснила мне тогда Моника. И поэтому пришлось в срочном порядке брать себя в руки. Рисовать на все еще шокированном лице улыбку и смотреть в глаза этого мужчины так, будто я действительно рада его видеть после долгой разлуки.

- Как я могу быть в порядке, Джуно? Он хотел меня убить.

- Босс? Он может, - пошутил мой несостоявшийся бойфренд. – Но это не тот случай. Просто пугает.

«Очень обнадеживает» - решила я, но ничего не сказала. Похоже, тут рассчитывать на помощь не стоило.

А темные, похожие на маслины глаза Джунио тем временем скользили по моему лицу. В них появилось что-то трогательное, даже нежное. Если мы встречались и едва не стали близки, значит, чувства были не только у меня.

- Ты изменилась, Даниэла.

«Без паники!»

- Время идет. Я тоже помню тебя другим. Но мужественность тебе к лицу.

- Когда ты уехала, я долго не мог смириться с потерей. Черт, Дани. – Мужчина потер переносицу и нервно повертел шлем в руках. – И я не знаю, зачем тебе это говорю... Ты теперь собственность будущего Босса.

- Ты знаешь, таков закон, - почему-то у меня защипало в горле. – Я должна ответить за преступление своего отца.

- Я просто не понимаю, зачем твоя мать так тщательно оберегала тебя, закрывала от нашего мира, отправила в другую страну. Она ведь знала, что однажды придется отдать тебя на условиях Семьи. А с древних обычаев мало что изменилось – разве что тебе не угрожает смерть...

- Джуно, прошу. – Я вздрогнула от резкого рева мотоцикла. Обернулась. Какой-то отчаянный безумец на железном коне как раз делал сальто в воздухе. – Ты же видишь, что я стараюсь держаться и не допускать таких мыслей. И от некогда дорогого мне человека я рассчитывала на поддержку.

- Прости, Даниэла. Я сам не знаю, что говорю. Ты не понимаешь, как это сложно: хотеть защитить, но не иметь на это никакого права. Потому что вмешаться в дела босса – подписать себе приговор. И дружба не спасет.

- Не вмешивайся, - я протянула руку и погладила его по плечу, улыбаясь.  – И не вини мою мать. У нее выбора не было. Да и она о нас узнала. Тогда, в чилл-ауте «Сеймуро». Я только недавно поняла, что за нами ходили по пятам.

- Я знаю, что ты так сильно любишь мать, что просто не замечаешь, насколько она расчётлива и жестока. Но я до сих пор считаю, что comare могла решить этот вопрос иначе. Отказаться от своей власти и бизнеса. Или посадить Карло за стол переговоров, чтобы достигнуть результата. Дани, подумай сама, твоя мать сохранила свои полномочия. Она купила ценой твоей свободы жизнь и бизнес твоего брата. Я понимаю, что должен пояснить это все Майклу, чтобы он не был  с тобой жесток – и сам хожу по краю...

- Джуно, нет. Не смей ему что-то говорить. Я не могу лишиться единственного своего друга здесь. Обещаешь?

Мужчина посмотрел поверх моей головы. Но обернуться я не успела. Он коснулся моей щеки скупой лаской, мимолетной, запретной. Я все прекрасно поняла.

- Какая же ты красивая, Дани... Ты рвешь мне сердце.

- Хватит об этом. Майкл не сделал мне ничего плохого. Он... джентльмен.

Наверное, горькая ирония отобразилась на моих губах. Джуно нахмурился. Сократил разделяющее нас расстояние.

- Я постараюсь поддержать тебя как смогу, Дани.

Окрик Моретти заставил меня вздрогнуть от испуга. Губы моего друга молодости превратились в жесткую линию. Я досчитала до пяти, понимая, что голова кружится, а колени дрожат от страха.

- Даниэла, тебе лучше не медлить, когда босс тебя зовет. Особенно на публике.

Я и сама это понимала. Наследник Моретти притащил меня сюда лишь с одной целью – продемонстрировать как свой трофей, и заодно ту власть, которой он обладает. Я нерешительно посмотрела на Джуно, и он кивнул.

- Постараюсь быть рядом. Не дрожи ты так. Догадываюсь, напугать тебя он все-таки успел, и не только лихой ездой.

И я пошла. Под ногами пружинил, осыпаясь, песок. Я с трудом вскарабкалась на огромную насыпь.

Майкл не сделал ничего, чтобы мне помочь. Он стоял на вершине этого импровизированного Эвереста, скрестив руки на груди и оглядывая окрестности, словно римский полководец.  От его величия даже у меня захватило дух. Но предаваться сладким мечтам после всего, что уже произошло сегодня, да и слов Джуно было, как минимум, неуместно.