Игрушка для мэра

Глава 1

— Вы, Мария Александровна, будущий журналист, а не погулять вышли. Да еще и фамилия у вас обязывающая — Пушкина! Кому как не вам поручить это ответственное задание?

Я стояла, как громом пораженная. Работаю-то я здесь всего третий месяц, и то, на преддипломной практике! Да, хотела. Да, обивала пороги и клянчила задания поинтереснее. Но это?!

— Вы же знаете, что он не дает никому интервью… — тихо проговорила, рассматривая пол и нервно теребя в руках незадачливую статью о соревновании поедателей пиццы.

— Так задача журналиста, твоя задача то есть, это мнение у него изменить! Скоро выборы. Он прекрасно понимает, что пиар никому не повредит.

— Да он пошлет меня, даже на порог не пустив! — в сердцах вскрикнула я, а сама судорожно прокручивала кадры некрасивой склочной сцены двухлетней давности.

Вдруг он меня вспомнит? А у самой аж все сжалось внутри от страха. Я помнила этот яростный испепеляющий взгляд, поджатые губы и холодный, показательно спокойный голос «Уйди с дороги, девочка, иначе растопчу».

Из тяжелых воспоминаний вырвал голос начальника.

— Мария Александровна, вы получили задание. Ваше нежелание его выполнять наводит на мысль о вашей не компетенции. Скажите, зачем стране такой журналист, который все время спорит и не желает выполнять свои прямые обязанности? Вы практикант. И ваш удел слушать старших товарищей.

Я поджала губы и отвела взгляд. Первые минуты растерянности и затаенного страха сменились злостью на собственную беспомощность.

Главред вредный дядька, да еще и сексист! У нас с ним не заладилось с первых дней. Не могу же я на последнем курсе вот так бесславно из-за какой-то практики лишиться диплома!

Я столько лет доказывала маме, что выбранная мной стезя важна, что я добьюсь здесь успеха. А как же меня мощно меня двигало вперед паническое нежелание работать на почте или в Пятерочке…

— А можно еще раз поточнее, что именно мне нужно сделать?

— Ну как же? Череда больших статей о сильных личностях нашего города. И с кого, как не с мэра начинать? Выдающийся человек. Головокружительная карьера от начальника цеха до генерального директора завода, а затем и до мэра города. Он самый молодой мэр в истории нашего края. Да я вам уже пол статьи рассказал! Можно подумать, нельзя набрать информацию. Вот будете за ним, как собачка на привязи всю неделю следовать, и каждый его шаг записывать. Будет удобная минутка – возьмете интервью, — главред насупил седые, кустистые брови.

— Вот именно, кто он, а кто я? Может мне задание попроще?

— Я вообще не понимаю, почему я вас уговариваю, — мужчина небольшого росточка, округлый в стратегических местах достал из кармана платок и отер вспотевшую лысину, — Идите оформите в бухгалтерии путевку и вперед. В понедельник вас будут ждать в мэрии к девяти утра. Кого следует уже предупредили. Идите, работайте.

***

Я готовилась к встрече все утро. Он не должен меня узнать! Два года назад я была крашеной в розовый цвет, щуплой блондинкой. Сейчас же у меня отрос мой натуральный светло-русый цвет, а концы заплетены в тугую косу. Нашла в шкафу очки-нулевки в черной, широкой оправе, я как-то покупала их для работы за компьютером, да так и не пригодились. Для конспирации самое то!

Надела обтягивающие джинсы. Природа меня выдающейся грудью не наградила, зато попой я гордилась по праву. Всячески ее подчеркивала, да и приключения к ней липли будь здоров! Белая рубашка, пиджак как символ моих серьезных намерений.

К бою готова!

И да! Красная помада. Где-то я слышала, что мужчин очень сильно яркие губы отвлекают. Или то слишком вульгарно? Еще неправильно поймут...

Мне до дрожи в коленях хотелось верить, что той девочки-студентки во мне не узнать.

Если бы не этот подлый случай со статьёй, может, мы и не пересеклись бы больше никогда…

***

— Нет, девушка! Это вы не понимаете. Мне должно быть назначено.

— Без записи прием не ведется, — расфуфыренная длинноногая мегера, словно заведенный болванчик, повторяет мне одно и то же вот уже раз в пятнадцатый.

Она лениво надула пузырь из жвачки и опустила взгляд в свой телефон.

Да чтоб тебя!

— Доложите обо мне. Корреспондент газеты «Наш город»…

Практически час я воюю в приемной у нашего мэра с этим цербером. Отдать должное, несмотря на ранний час, людей в приемной хватает. И за время, что я здесь нахожусь, мэр никого не принял. Пьет там, поди, утренний кофе, да одно место почесывает. Ему-то какое дело до челяди? Подождут!

Закрадывалась трусливая мыслишка плюнуть на все. Не получается — может, к лучшему? Но сдаться без боя — не совсем в моих правилах.

Как и звонить главреду с самого утра — сразу расписаться в своей некомпетентности. Наверняка, он так и рассчитывал. Не справлюсь — выкинет меня с волчьим билетом, и поминай как звали. Расходы сокращены. Управление поглумилось, самоутвердилось… Не бывать этому!

Мои мечущиеся мысли прервали новые звуки. Приоткрылась дверь, и стали слышны мужские голоса. Один басовитый, второй низкий, чуть рокочущий. Было понятно, что мужчины в хорошем расположении духа.

— Очень ждем, Сергей Михайлович, охота, рыбалка. Зимой рыбка самая что ни на есть ароматная. Ушицу нам Кузьмич сварит — ум отъешь.

Я подскочила как ужаленная. Страшно — жуть! Но это мой шанс. Метнулась в сторону выходящих из кабинета мужчин и вцепилась в крепкую руку нашего мэра.

— Здравствуйте, я корреспондент газеты «Наш город», Мария Пушкина, отправлена редакцией писать о вас развернутое интервью, — я было затараторила на автомате, но осеклась, встретив острый внимательный взгляд льдистых глаз.

Глава 2

На секретаршу было страшно смотреть. И куда только подевалась ее хваленая горделивая осанка и надменный голос? Она ссутулилась и загундосила себе под нос что-то мало внятное о том, что она меня сдерживала и не пускала.

— Так, — рокочущий голос разрезал напряженный тихий гомон, — Кто еще ко мне? Владислав Юрьевич, у вас документы?

Мужчина, сидевший в кресле и спокойно наблюдавший наш концерт, легко поднялся и шагнул навстречу Чернову.

— Смета и график работ по Ленина. Таратынова просила лично в руки передать.

— Да-да, спасибо, оставь, посмотрю. А у вас что, гражданочка?

С другого кресла для посетителей поднялась женщина в годах.

— Я заведующая "Детского сада №123", на улице Колхозной, с коллективным прошением.

— А разве у нас этим не Управление образования занимается?

Женщина лишь рукой махнула и тяжко вздохнула.

— Сергей Михайлович, посмотрите хоть одним глазком, мочи никакой нет, — женщина поправила на себе давно вышедший из моды пиджак и с грустью отвела взгляд, — Только на вас вся надежда.

Чернов поджал губы, словно взвешивая для себя «на кой ему это надо», но, вздохнув, протянул руку за документами.

Когда приемная опустела, он вернул внимание мне.

— Пройдите в мой кабинет, — тон его не предвещал ничего хорошего, внутри меня все сжалось в тугой комок, но выбора у меня не было.

Кабинет на удивление не выглядел каким-то вычурным и пафосным. Деревянная массивная мебель, видно, что дорогая, но лаконичная. Подобранный со вкусом декор. Нет ничего лишнего, но и видна работа дизайнера. Больше всего меня поразил огромный аквариум с цветными рыбками. Неужели с соленой водой? Недешевое удовольствие…

Мой любопытный, изучающий взгляд наткнулся на ледяную сталь.

— У меня мало времени, девушка. Что вы хотели?

— Вы знаете, мы с вами неловко стали заложниками странной ситуации. Я сама в растерянности. Дело в том, что я журналист, начинающий. Корреспондент газеты «Наш город»…

— Все понятно. Я не даю интервью. Всего хорошего, — мужчина развернулся к столу и начал складывать документы в папку.

— Вы мне не верите, я понимаю! Но мое начальство, выдавая мне такое задание, уверяло меня, что вы предупреждены, что настроены на плодотворную работу. В преддверии выборов, статья о вас и ваших благих делах на полный разворот. Разве это повредит вашей предвыборной кампании? — было до одури страшно, что он выпнет меня даже недослушав, но от нервов слова лились сами собой и я никак не могла остановиться.

Мужчина вернул мне свое внимание и подозрительно сощурился.

— Я в курсе, говорите? — он поднял трубку телефона и нажал несколько цифр.

Ответили ему моментально.

— Софья, соедини с Мининым.

Ожидание не продлилось и минуты, не успел Чернов положить трубку, как телефон зазвонил вновь.

— Аркадий Борисович, в моем кабинете милая девушка и она уверяет, что из газеты. Пришла писать обо мне интервью. А самое интересное, она уверяет, что я должен быть в курсе. Как вы это объясните?

Трубка забубнила в извиняющихся тонах, мне, увы, слышно не было.

Но с каждым произнесенным предложением выражение лица нашего мэра становилось все более хмурым.

Я внимательно следила за тем, как оно менялось, а внутри теплилась робкая надежда. Хоть бы согласился!

Он мне уже не казался таким отталкивающим, как помнился по тому происшествию двухлетней давности. Очень ухоженный, воспитанный. Высокий, статный. Довольно длинные темно-русые волосы, аккуратно зачесанные назад и уложенные в прическу. Чуть отросшая зети, явно побывавшая на приеме у заботливого барбера. Фигура обалденная. Через очертания классической рубашки, идеально выглаженной и застегнутой на все пуговицы, видно, как перекатываются мышцы, явно нарощенные многочасовыми тренировками. Разворот широких плеч, мощная шея, крупные кисти рук с ровными пальцами…

Я подняла взгляд, чтобы рассмотреть лицо, и встретила наглую ухмылку, в которой читалось «Что? Нравлюсь? Не удивительно!».

Я вспыхнула от смущения до кончиков ушей и резко отвернулась к аквариуму. Кошмар! Как же неловко получилось!

О рычаг звякнула трубка телефона. А у меня внутри все аж подскочило.

Я нервно сглотнула. Надеюсь, негромко. Что же они там решили? Как я могла так распустить слюни и зациклиться на своих влажных фантазиях, что все прослушала? Кошмар, как же стыдно!

— Уважаемая, наше знакомство началось несколько скомканно, не могли бы вы еще раз представиться?

Я неуверенно взглянула на своего визави, он уже не ухмылялся. Скорее был раздражен.

— Мария Александровна Пушкина, корреспондент газеты «Наш город», — голос мой прозвучал как-то жалко и неуверенно.

От этого я сама на себя разозлилась и посмотрела мэру прямо в глаза. Откашлялась и продолжила уже нормально и уверенно.

— Я пишу ряд статей о значимых людях нашего города. Открыть этот перечень решено с вас. Более значимого человека у нас в городе сложно представить. Смысл в том, чтобы мне следовать за вами всю рабочую неделю, анализировать и фиксировать вашу работу. На основании этого написать о вашей деятельности. Ни в какие личные дела, естественно, я лезть не собираюсь, как и выпытывать у вас секретные секреты. Ну и само собой нет задачи как-либо вас дискредитировать. Готовая статья придет вам на согласование. Как правильно сказали, это больше пиар-акция, знакомство, так сказать, с народом, посредством СМИ.

Мужчина выглядел задумчивым, он хмурился, устремив взгляд в окно.

Мне до жути захотелось скрестить пальцы на удачу, сама не знаю почему, мне вдруг стало важно, чтобы он дал добро. Я еле подавила в себе этот детский порыв.
Посмотрела прямо в голубые, льдистые глаза, ожидая ответа.

Глава 3

Я себя из последних сил уговаривала. Мне очень нужна эта статья. Это хороший старт. Это признание коллег. И гарантированная пятерка за практику!

Давать заднюю поздно. Если за два года он ничего мне не сделал, не искал, то либо забыл, либо забил…

Хотя я понимала, что играю с огнем.

Мужчина занял место за своим столом и сосредоточился на бумагах. А я так и стояла как школьница, сжимая руки.

— Вы обещали не мешать, — раздался низкий рокочущий голос.

Я встрепенулась.

— Это значит, что вы согласны? — не смогла удержать в своем голосе радости.

— Это значит, что я еще думаю.

Решив не нарываться и как можно меньше попадаться ему на глаза, села в дальнее кресло у аквариума, притворившись ветошью.

Сергей Михайлович стал нашим мэром всего лишь год назад, но уже успел отличиться в нескольких социальных проектах. Уж не знаю, кто-то поставил его к власти, либо же он пробивался сам.

У него и до карьеры в политике денег было валом. Один из самых богатых людей города, "владелец заводов, дворцов, пароходов". Каких только слухов и сплетен о нем не ходило, но точных данных ни в одном источнике не было. А я пыталась нарыть хоть какой-то компромат еще два года назад, уж поверьте.

Хотя и в эти выходные повторный поиск ни к чему не привел. Ни детских фотографий, ни социальных сетей, ни встреч выпускников. Где родился? Как всего добился? Словно он агент ГРУ, не меньше.

Мужчина разговаривал по телефону, делая вид, что я пустое место. Принципиально или целенаправленно меня игнорировал, или же делал вид для важности. Я так и не поняла, но получалось у него хорошо.

Я тоже время не теряла, достала свой блокнот, делала пометки, набрасывала идеи, словом, не скучала.

Когда он вдруг встал и засобирался, я даже не сразу сообразила. И лишь когда он уже подошел к двери и потянул ту за ручку, я вскочила и чересчур громко выкрикнула:

— А как же я?

Мужчина остановился в проходе и вновь зыркнул на меня исподлобья и сказал недовольным голосом:

— Идите за мной.

Я засеменила следом. Ему все время поступали звонки на сотовый, по такому количеству вопросов, что голова шла кругом. Как он умудрялся все эти моменты удерживать в голове? Поразительно.

На парковке нас ждал черный BMW представительского класса, с водителем. Мужчина сдержанно поздоровался и повез нас по неизвестному для меня маршруту. Оставалось лишь гадать, что я буду писать в статье, если меня продолжат также игнорировать?

Хотя заведомо, как по мне, идея была безумная. Человек, настолько щепетильно скрывающий свою личную жизнь, вдруг возьмет да и поделится ей во всеуслышание. Смешно даже.

Иномарка, в которой мы ехали выглядела очень дорого. Блеск металла, запах кожи, тонированные стекла. В салоне стояла идеальная тишина. Играла приглушенная музыка. Шума улицы не было слышно вовсе, как и качки от неровности дороги. Если бы не меняющийся пейзаж за окном, я бы решила, что мы вовсе стоим.

Подъехали мы к зданию дорогого ресторана с пафосным названием «Дамы&Господа». Внутри мне бывать не доводилось. Никто меня никогда по ресторанам не водил, а с девчонками мы если и встречались в кафе, то места выбирали дешевые и уютные, типа пиццерии или караоке.

Несмотря на раннее время, народ в ресторане вовсю вкушал яства, не заморачиваясь, а может и не зная таких слов, как экономия или излишества.

На ресепшене нас встретил парень в черном костюме, всю дорогу до столика, он расшаркивался с Черновым, из чего я сделала вывод, что тот здесь нередкий гость.

Заметив за очередным столом дедулю-повелителя жизни в компании миловидной девы, лет эдак на пять младше меня, не смогла сдержать всепонимающего хмыка. И тот, к сожалению, не укрылся от моего спутника.

Сперва я даже испугалась, а Чернов мне взял, да и подмигнул, чем ввел в еще больший ступор. Взяв меня крепко за предплечье, подтолкнул вперед, побуждая не загораживать проход.

А сам произнес своим низким рокочущим голосом мне практически в ухо:

— Дорвался главный инженер «СтатПрома» до жизни разгульной. Год назад жену похоронил, и совсем другая жизнь у человека началась. Вы бы присмотрелись повнимательнее. Жених он видный, состоятельный. До молодых девушек падкий. Да и недолго ему осталось, в прошлом году пятьдесят пять стукнуло. Вы же не замужем?

Как только до меня дошел смысл его грязных слов, я вызверилась и резко выдернула руку из его загребущих пальцев. Развернувшись к нему и оказавшись чуть ли не у него в объятиях, я практически прошипела.

— Вы свои непрошеные советы себе посоветуйте. Меня подобное не интересует.

Чернова моя реакция сильно развеселила.

— Что же так? Вы же не замужем, да еще и, как я погляжу, карьеристка. Или проблема вашего одиночества в том, что вы крепкий орешек и так просто не даетесь? А, знаете, мне нравится! Буду звать вас Орешком, — его глаза прошлись по моей фигуре и хитро щурились.

И было непонятно действительно его так веселит эта ситуация или он проверяет меня на прочность.

Ух, как же мне хотелось вцепиться этому напыщенному индюку ногтями в физиономию. Нашелся тоже мне Щелкунчик! Вот только мой орешек не для тебя!

Еле сдержала себя, чтобы не выпалить вслух все, что я о нем думаю, лишь зажатые от злости до белизны кулаки с впившимися ноготками в кожу рук, слегка отрезвили. Но ответить я не успела.

— Вот ваш столик, прошу, — официант, который оказывается, сопровождал нас все это время, стал раскладывать меню.

В очередной раз зло зыркнув в сторону всех моих несчастий, и шумно выдохнув воздух через нос, села и отгородилась от него открытым меню.

Сегодня утром, по правде говоря, я так спешила, да еще и образ несколько раз меняла, не была уверена в выборе, что позавтракать не успела. Карамелька, найденная в кармане не в счет. А рачительный хозяин всея и всех в нашем городе, пока я сидела в его офисе, даже чая не предложил.

Визуал героев

Очень хочу с вами поделиться тем, как я вижу героев книги.

Вы, конечно же можете представлять их иначе!

Знакомьтесь)))

Так выглядит наша героиня.

Мария Пушкина, 22 года, студентка, учится на последнем курсе факультета журналистики,

умница и скромница. (๑>◡

Глава 4

Предо мной стояла тарелка с огромным стейком. Пряным, румяным, сочащимся и исходящим крышесносными ароматами перца, кориандра, и чего-то кисло-сладкого. Вокруг лежали красиво нарезанные овощи и зелень. Блюдо смело можно было назвать произведением искусства.

Я неловко сглотнула слюну. Жутко хотелось впиться зубами в сочную мякоть, чтобы мясной сок тек по подбородку и рукам, и жадно отрывать от шмата кусочки, смакуя и пережевывая.

Но меня останавливала мысль, бьющая в голове набатом. Сколько же это может стоить? Попадать в какую-либо зависимость от этого человека не было ни малейшего желания. Сейчас он показушно добр. Но что творится в его миллионерской светлой голове? Мне неведомо.

Нельзя допустить, чтобы он вспомнил события двухлетней давности!

Чуть сменится вектор, и либо добрые люди напомнят... Либо сам сведет даты и факты, и будет "Ой!". Уверена, что реакция наступит незамедлительно. А вот какой она будет? Это и страшно...

Мужчинам тоже принесли еду, но их сомнения не грызли. Они вовсю отдавали дань первоклассной работе повара и перебрасывались короткими фразами, продолжая беседу.

Аромат жареного мяса сводил с ума, слюна, казалось, сейчас выступит с уголка рта и зальет мне блузку.

И тут я почувствовала на себе взгляд.

— Ешь, — его голос негромкий (в шуме зала ресторана), твердый и не терпящий возражений. Он пригвоздил меня не месте.

Такому невозможно ослушаться.

Я неуверенно взяла нож с вилкой, надрезала бочок стейка, на тарелку вытек сок. Насадив кусочек на вилку, наконец, отправила его в рот. Прикрыла глаза, смакуя горячую, сочную, пряную мякоть.

— Мм… боже, — неужели вслух простонала!?

Я резко распахнула глаза и встретилась взглядом с холодным пламенем. Его взгляд, такой тяжелый и осязаемый, резал словно раскаленным ножом масло. И я готова поклясться, я ощущала горячую волну на коже. Разорвав контакт взглядов, он опустил взгляд на мой жующий рот, на бьющуюся от переизбытка эмоций венку на шее и ниже в вырез моей блузки.

От возмущения я чуть дернулась. Неловко потянула за полу пиджака в надежде прикрыть вырез. Точнее, попыталась. Покупала я его еще на выпускном курсе института, с тех пор, ага, целых пять лет прошло! И не то чтобы я поправилась, но как-то незаметно для себя округлилась в стратегических местах.

Не думать. Не смотреть.

Сосредоточилась на божественном мясе. Такой вкуснотищи я не ела… Да никогда, наверное, не ела. Разве что мы ходили в поход на втором курсе, и вот, выйдя из леса после шестичасового перехода, развели костер, насадили мясо на шампуры, и исходили слюной пока оно жарилось. Потом глотали, практически не жуя, горячие куски шашлыка, сок тек по рукам и подбородку. Но как же нам тогда было вкусно и весело…

Невольно начала прислушиваться к беседе мужчин за столом.

— По садикам вопрос решается. В конце года не хватило бюджета. Я обо всем в курсе, Сергей Михайлович. Эти дамы завалили меня своими прошениями по самую маковку. Спасу нет никакого. Решаем, решаем. Как только поступят новые фонды, сразу же выделим. Эту статью расходов мы сразу заложили.

— Непорядок. Там же дети. Я беру это на личный контроль. Свяжитесь с моим секретарем, отправьте график выплат на почту. Мой отдел аналитики посмотрит, как можно ускорить процесс. А что с детским домом?

— Крыльцо отремонтировано, новые кровати закуплены, в учебных классах поменяны доски на интерактивные… Воспитанники сыты, одеты, ни в чем не нуждаются.

— Постойте, — язык мой — враг мой, но меня уже несло, тема была слишком животрепещущей, — О чем вы говорите? О нашем детском доме?

Чиновник скривился и нехотя перевел на меня взгляд мутновато-прозрачных глаз.

— Да. У нас детский дом один в городе. Директор предоставила полный отчет. Выездная комиссия все приняла, все учла и поставила на баланс.

— О каком крыльце идет речь? О каких интерактивных досках? Вы сам там бывали? Да там уже не крыльцо, а горка! Того и гляди скатишься. Ничего там не ремонтировали. Козырек какой-то кривой прибили и слегка ступеньки подмазали. Как было возможно подняться только по пандусу так все и осталось! Я там три дня назад была. Вы что-то путаете.

Лицо мужчины пошло красными пятнами.

— Девушка, давайте вы не будете лезть туда, куда вас не просят.

Эта фраза, произнесенная нервным, едким голосом, меня слегка отрезвила.

Действительно! Куда я лезу? Все же понятно. Бюджетные средства. Когда я уже научусь молчать?

Я потупилась, крепко сжимая в кулаках нож с вилкой и злясь на себя и на устои нашей страны в целом.

Неожиданно раздался низкий голос Сергея Михайловича.

— Мне тоже интересно услышать, как вы это объясните. Завтра в это же время мы с вами встречаемся возле детского дома. Хочу оценить эффективность потраченных бюджетных средств самолично. Мария, вы поели?

— Да, — мой ответ получился несколько резким.

— Сергей Михайлович, мы же недоговорили…, — растерянно произнес чинуша, но мэр уже встал изо стола, кивнул официантке и подошел ко мне, помогая выбраться.

Я засмущалась, но протянула руку в подставленную мне открытую ладонь.

Его рука оказалась горячей, сухой, с небольшими мозолями от штанги и такой огромной. Моя прохладная лапка в ней просто утонула.

Я попыталась освободиться, но держали меня крепко, чуть приобнимая, словно защищая от всех невзгод, и вели к выходу.

От груди Чернова, который шел в полушаге от меня, шло тепло, мощная энергетика. Я с трудом подавила желание прижаться, чтобы ощутить его кожей... А еще он пах, словно рождественский пряник. Чем-то сладковато-еловым, таким острым и свежим одновременно. Очень приятно.

Я бы растворилась в этих ощущениях, если бы в спину не почувствовала прожигающий ненавистный взгляд.

Глава 5

Всю дорогу меня терзали какие-то невнятные угрызения совести. Я же на работе! Мне доверили такой важный проект. А я что делаю? Полдня бездельничала, потом на халяву натрескалась мяса, да еще с таким аппетитом наворачивала, что точно Чернов обо мне подумал.. всякое.

Нет, я, конечно, натура увлекающаяся, весь день могу бегать по делам, а к вечеру вспомнить, что за день маковой росинки во рту не было. И ка-а-а-к сварить себе тазик пельменей, ка-а-ак навернуть его с домашними солеными помидорчиками, или уксус с хреном развести, и ммм…

Видимо, я вновь выдала свой гастрономический оргазм какими-то сигналами или непроизвольными звуками, потому что краем глаза увидела, как Чернов смотрит на меня. Его взгляд в полумраке автомобиля был нечитаем. Но смотрел он пристально и задумчиво.

Мы уже практически подъезжали к зданию мэрии, как у Чернова в очередной раз зазвонил телефон. Я уже потянулась к двери, намереваясь выйти, но меня придержала горячая рука. Моя ладонь покоилась на коленях, и когда в разговоре мужчина накрыл мою руку своей, при этом не поворачивая головы в мою сторону, он, видимо, не заметил неловкости момента. Зато заметила я!

Его огромная лапища, в которой поместились бы две моих ладошки, беззастенчиво накрывала мое бедро. Причем пальцы он чуть сжимал, придерживая.

Я же не знала, как на это и реагировать. Меня словно сковало, и я могла лишь безмолвно таращиться в его сторону.

Он несколько раз кратко ответил «Да», посмотрел на часы, кивнул сам себе.

Потом, видимо, нащупав под своей ладонью что-то мягкое и теплое, осознал ситуацию, и, как ни в чем не бывало, переложил руку на спинку переднего сиденья.

— В Территорию Фитнеса поехали.

Пока я пребывала в растерянности, автомобиль тронулся, увозя нас в неизвестном направлении.

Что? Куда мы едем? Я прослушала!

Пока я пыталась справиться с залившим меня от уха до уха румянцем, мы неожиданно быстро приехали.

— Что? Фитнес-клуб? Сейчас?

— А что вас удивляет? Мой день длится долго и очень насыщенно. Я давно научился совмещать и планировать. В этом и есть секрет успеха. Игорь, заедешь за нами через два часа, — он ухмыльнулся и вышел, оставив меня с открытым ртом.

Я вылезла из машины, не понимая, что мне делать. И застыла пораженная. Он был в рубашке и брюках. Свое тонкое пальто он перекинул через руку, и так пошел по дорожке, ведущей к Клубу.

Его огромная фигура под два метра ростом и около метра в плечах, в лучах солнца выглядела так, словно он был модель и шел по подиуму.

Сзади газанул и уехал водитель. Оцепенение спало. А я осталась на тротуаре, нараспашку под промозглым ветерком.

— Вот же позер! Брр, — и я припустила быстрее в помещение.

Холл фитнес-клуба был огромен. Современно оформлен и выдержан в серых, белых и красных тонах. Сразу видно, что здесь работал дизайнер. Один из самых дорогих клубов города. Кто бы сомневался, что господин Чернов выбирает только самое лучшее. Я огляделась, заприметила слева кафе и собралась уже выбрать столик в уголке, включив режим ожидания, как мне в руку вложили пластиковую карту.

Я пробежалась взглядом по надписи «Карта гостя».

— Что это значит?

— Вы же хотели весь день провести со мной. Вперед. Раздевалка на 3 этаже. Бассейн на втором. И если надумаете сбежать, завтра можете не приходить.

— Но…

— Вот девушка, она вас сопроводит и выдаст все необходимое.

Я даже не успела возразить, как Чернов развернулся и ушел, оставив меня с открытым ртом.

Я повернулась к девушке, ища поддержки, но встретила лишь холодную дежурную улыбку.

— Оставьте, пожалуйста, свою одежду в гардеробе, я вас провожу. Подберем вам купальник, шапочку и что еще необходимо. Полотенца у нас в клубе выдаются бесплатно.

Я заметалась. Да что он о себе возомнил? Что я ему марионетка какая-то? Сколько можно мной понукать!

А потом вдруг пришло спокойствие. Посижу, погреюсь в сауне, в конце концов. Хочется ему играть в большого и всемогущего? Да ради бога! Всего неделя. Сделаю свою работу и больше никогда его не увижу. Я профессионал.

С этой мыслью я пошла за менеджером.

Назло, сама не знаю кому, выбрала ярко-алый спортивный купальник и черную шапочку. Также не поскромничала и взяла качественные, фирменные сланцы, тоже черные. На цены не смотрела из принципа, чтобы не мучала совесть. Эту клоунаду не я придумала! Из какой-то мелочной мстительности еще купила себе гель для душа, шампунь, мочалку и скраб для тела. Правда одноразовые, в пакетиках. Зато всего и много!

Шла за девушкой в раздевалку, с интересом рассматривая все на пути. Та нахваливала свой клуб, показывая мне, какие у них есть залы для различных занятий.

Выглядело, конечно, круто! Я хоть и была далека от спорта, но здесь все было так современно и красиво! Несмотря на дневное время, было довольно много народа. Причем были и люди в возрасте, и дети. Да и в целом атмосфера царила довольно уютная. Люди выглядели расслабленными и довольными.

В раздевалке мне показали, как пользоваться картой для блокировки шкафчика, вручили большое, мягкое полотенце и оставили переодеваться.

Женщины приходили с огромными спортивными сумками. В стоимость абонемента входило все! Можно было идти на активные групповые занятия, танци или на растяжку. Двухэтажный тренажерный зал со множеством тренажеров на любой вкус, аж три бассейна и пять саун!

Вот это да… Мое дурное настроение давно куда-то испарилось. Я с большим интересом все разглядывала и старалась ничего не упустить.

Затем вспомнила про время и заторопилась. Он, наверное, меня там ждет! В бассейне... Что-то как-то я упустила изначально эту мысль из вида. Ведь он же там голый! Да и мне придется предстать перед ним в купальнике...

Посмотрела на себя в последний раз в зеркало и улыбнулась. Уверенность "неуверенно приподняла голову и улыбнулась". Увиденное мне нравилось.

В зеркале отражалась молодая девушка, с большими голубыми глазами, чуть вздернутым носиком, подтянутой стройной фигурой, сочной округлой попкой, в огненно-красном купальнике и черной шапочке.

Глава 6

Сейчас я выйду в бассейн и увижу Чернова. Сердечко учащенно забилось в груди. Я не понимала, почему меня так волнует этот мужчина. Но то, как он на меня смотрел, будоражило и волновало.

Ополоснувшись в душе, нерешительно выхожу в дверь с табличкой «Бассейн». Вниз ведет лестница. Спускаюсь, оглядываясь. Не перепутала ли ничего впервые? Очень уж не хочется случайно попасть в мужскую раздевалку или не выпереться в холл в купальнике.

Но нет, спуск приводит меня куда нужно. В нос бьет теплой влагой и запахом бассейна, а пол становится мокрым. Выхожу к ряду душевых, напротив которых находятся двери в различные парилки. Читаю названия: «Русская баня», «Хамам», «Можжевеловая сауна», «Соляная комната».

Ничего себе! Чего здесь только нет. Целый комплекс. Хоть весь день здесь балдей. Нужно будет обязательно узнать стоимость и прийти сюда с девчонками!

Прохожу ряд кабинок и попадаю на открытое пространство. Слева огромный бассейн с джакузи. В нем человек пятнадцать и еще полно мест. Есть разные углубления с пузырьками и струями. Вот это да!

Слева детский бассейн. А впереди огромный, взрослый бассейн, дорожек на пянадцать! На первых занимаются дети с тренером. Но большинство свободны для произвольного плавания.

Не решаюсь, куда же податься. Я с детства жутко боюсь глубины. Еще когда я была ребенком, мы отдыхали на озере большой компанией. И пока родители отдыхали у костра, мы всей гурьбой детворы катались на лодке вдоль берега. Человек пять нас было. Мне было шесть лет. Ну и, как самая фартовая, я полетела за борт. Глубина была, может, и взрослому по грудь, да и спасли меня, конечно, быстро. Но я здорово тогда нахлебалась и перепугалась.

Так на всю жизнь со мной этот страх и остался. Не плавать толком не научилась, ни удовольствия от этого не получаю.

И тут я замерла на полушаге. На третьей от края дорожке, широко взмахивая руками, пер таран. Стиль баттерфляй мне всегда казался несколько агрессивным. А, учитывая, что Чернов был мужчиной крупным, выглядело сейчас это захватывающе и незабываемо.

Я стояла завороженно следя за его движениями. Как в замедленной съемке и не могла отвести взгляд.

Он доплыл до конца дорожки и вынырнул. Словно почуяв мой взгляд, он повернулся в мою сторону и снял очки на лоб. Его накачанная, загорелая грудь вздымалась от нагрузки. По всему левому предплечью была нанесена черная татуировка. Я пожирала его взглядом, как завороженная, не в состоянии отлипнуть, хоть на задворках и билась набатом мысль: «Не пялься!»

Он махнул мне рукой, призывая присоединиться, и наваждение спало.

Щеки затопил румянец в цвет купальнику. Проклиная себя, свою работу и этот "чудесный день" последними словами, поспешила погрузиться в воду и охладить свой пыл.

Ведь мысль о том, что он тоже меня рассматривал, будоражила кровь не меньше.

Господи. Да что за бесовщина? Это же чертов Чернов! Маша! Что с твоими мозгами? Ты на работе! Ну что мужика накачанного не видела никогда? Опасность! Беги!

Ругая себя на все лады, осторожно спустилась в прохладную воду и, осторожно оттолкнувшись, поплыла по-собачьи, каждый раз проверяя дно.

Когда ближе к середине бассейна началось углубление, и я стала касаться дна уже кончиками пальцев, я схватилась за бортик. Развернулась и поплыла обратно.

Неожиданно на соседней дорожке раздался всплеск.

Явился, не запылился…

— Что это вы, Мария Александровна, халтурите? До конца дорожки не доплываете? — в голосе его слышался неприкрытый сарказм.

— А это вас, Сергей Михайлович, почему волнует?

— Ну как же? Плавание признано очень полезным видом спорта для всех групп мышц, а вы так пренебрежительно относитесь к тренировке. Может у вас какой-то передовой подход и новая система тренировок? Должен же я держать руку на пульсе.

Вот же!

— Я боюсь глубины и вообще плавать не умею.

— Это я заметил. Хотите, научу?

Я настолько погрузилась в нашу милую перебранку, что успела забыться и в очередной раз заплыть чуть глубже обычного.

Растерявшись от такого неуместного предложения, я дернулась, чтобы встать на ноги, и, естественно, дна под ногами не оказалось, а я от души втянула носом воды. Тут же грудь начал разрывать сильный кашель.

Панически хватаясь за бортик, я ударилась о тело Чернова. Мне показалось, что меня еще сильнее топят, и я на инстинктах стала толкаться руками и ногами, ударяясь о своего спасителя. Меня откровенно накрыла паника.

Он крепко прижимал меня к своему обнаженному телу, держа на весу и давая отдышаться. Кашель сошел на нет, и я почувствовала неловкость. Оттолкнулась от него и повисла на бортике.

Уже отдышавшись, я с ненавистью зыркнула на Чернова.

Гори в аду этот ваш бассейн!

Я гордо обплыла по-собачьи, ну, как сумела, эту гору мышц, неуклюже вылезла из бассейна и пошлепала в душ. Потом вспомнила, что забыла у лестницы сланцы. Гордо вернулась и увидела, что Чернов дальше поплыл, как ни в чем не бывало. Ах он гад! Даже не совестно ему! Тогда… Тогда… Я тоже никуда не пойду.

Но и в бассейн лезть не хотелось.

А не побалдеть ли мне в джакузи!?

Аккуратно опустилась в обжигающую воду, та доставала до груди. Это откровенно порадовало. Вот это моя глубина!
Вода была приятно горячей, даже поднимался небольшой пар. От бурлящей тут и там воды, образовалось несильное течение, которое будоражило кожу, слегка щекотя и расслабляя. Даже просто находиться здесь было приятно.

Я выбрала место подальше от повизгивающей и плещущейся малышни, разобралась с управлением и включила бьющие из стены струи.

По бокам были поручни. Я обхватила их руками и повернулась спиной к стене.

— А-а-ах, — не смогла я подавить первый стон. Бьющая между лопаток струя, доставляла довольно болезненное ощущение. Наверное, после стресса все мышцы сковало. Икры тоже побаливали от такого массажа.

Я облокотила голову на бортик и постаралась расслабиться.

Глава 7

Осознала, что мое кайфование в одиночестве в джакузи закончилось.

Резко распахнула глаза и зло уставилась на Чернова. Да что же от тебя спасу нет нигде!

Продолжила следить за ним взглядом, как он обошел бассейн и начал спускаться в воду. Легкие волны разбивались о его фактурные, загорелые ляжки, образуя брызги, которые капельками ложились на матовую кожу, собирая волосы завитками и притягивая взгляд.

Высокий, с широким разворотом плеч, не перекачанный, а, я бы сказала, могучий. Не рифленый, а такой, с мясцом, когда есть за что ухватить… зубами…

Грудь с мягкой темной порослью, которая переходила в дорожку на животе и скрывалась под резинкой низких плавательных шорт.

Я шумно сглотнула и отвела взгляд.

Как по закону Архимеда, тело, резко погруженное в жидкость по соседству, чуть не снесло меня с моего насеста волной.

Струи джакузи били достаточно сильно, и приходилось серьезно упираться ногами и держаться за поручни, чтобы не снесло.

У моего соседа масса тела позволяла такими мелочами не заморачиваться. Он нажал кнопку на бортике, закинул руки за голову, и вытянулся на всю свою сексуальную длину.

Чертова гора мышц. Настолько эта картина была привлекательна, что я никак не могла переключить свои мысли на что угодно другое и перестать косить взгляд на очертания его тела под рябью воды.

— Нравлюсь, Мария Александровна?

— Что? — я не сразу поняла его вопроса.

— Вы так выразительно смотрите, я даже смущаюсь.

— Прекратите. Я вообще не не вас смотрю. Долго мы еще будем здесь киснуть? У вас что вообще дел никаких нет?

— Почему же? Все идет по плану. Никогда ты не станешь успешным, если рабочий процесс не налажен и требует твоего постоянного присутствия. Работа "у станка" и "от звонка до звонка" — это синоним слова "рабство". Вы же тоже сейчас не сидите в офисе.

Тоже мне умник. Я закрыла глаза и постаралась расслабиться.

Он неприлично близко... В бассейне с нами есть еще люди. И такое ощущение, что все смотрят на нас.

Нет! Это невозможно!

Меня напрягало столь близкое и фривольное присутствие мужчины рядом. Струи, бьющие в спину, стали раздражать и приносить дискомфорт. Похоже, мне массажа уже было достаточно. Я решила покинуть это злачное место и подождать Чернова в фойе.

Встала и двинулась к выходу. Однако я не рассчитала, бьющих струй под Черновым, и его длинных ног, преграждающих мне путь.

Хотела выйти красиво и грациозно, уже рисуя в голове картинку, как он пускает слюни на мою аппетитную задницу, но споткнулась и оказалась «спасена», в процессе облапана и прижата к твердому, горячему телу.

Румянец смущения вспыхнул и затопил мое лицо до макушки. Его огромные руки на моей спине, талии, бедрах... Боже... В местах, где он, якобы, случайно меня коснулся вскользь, горело и пульсировало от прикосновения его пальцем к моей обнаженной коже...

Уперлась ладошками в голую грудь, чуть позволя себе ладошками ощутить напряженные мыщцы, и мягко отстранилась.

— Извините. Я в раздевалку, — прошептала и хотела поскорее сбежать.

— Мария… Александровна, — меня мягко придержали за предплечье.

— С меня на сегодня водных процедур достаточно.

— Давайте в сауне полежим. Недолго. Минут пятнадцать. Это хорошо расслабляет мышцы.

Я поджала губы и, кратко кивнув, пошла на выход. Взялась за поручни и подтянулась из бассейна. Неожиданно большие руки подхватили меня за талию сзади и подтолкнули вверх.

Осознавая, куда сейчас упирается взгляд Чернова и насколько близко находятся наши тела, меня практически выбросило из бассейна волной адреналина, смешанного с возбуждением.

Черт! Черт! Черт! Это невыносимо! Я быстро засеменила в сторону душевых. Мне срочно нужно охладиться!

Встала под прохладные струи и зажмурилась. Мне решительно не нравилось происходящее.

— Мария Александровна, — раздался его низкий, чуть рокочущий голос совсем близко.

Я резко распахнула глаза. Меня сковала оторопь. Зачем он ко мне в душевую ломится?

— Что вам нужно?

— Вы так спешили, что забыли свои сланцы у бассейна, — он опустился на корточки и поставил к моим ногам сланцы. При этом он не торопился вставать, а медленно вел своим взглядом снизу вверх, не упуская ни единого изгиба, находясь в каких-то сантиметрах от меня.

Это было настолько двусмысленно, что я не выдержала, отвернувшись к стене.

И уже оттуда буркнула:

— Спасибо.

Услышала за спиной тихий смешок и следом включился душ в соседней кабинке.

Я пыталась отдышаться. Выкрутила кран, чтобы сделать похолоднее, и взвизгнула от окатившей меня ледяной воды.

Мы заходим в сауну. Она пуста.

Я было дергаюсь назад, но упираюсь спиной в прохладную, влажную твердь.

— Что случилось?

— Ничего.

Забираюсь в угол на вторую полку и поджимаю под себя ноги.

Нервно стягиваю с волос опостылевшую резиновую шапочку и нервно вздыхаю. Волосы падают водопадом по плечам, пряча меня и мои страхи в защитный кокон. Начинаю массировать голову пальцами, где резина тянула особенно сильно. Расслабиться не выходит.

— Вам помочь?

Смотрю на него исподлобья. Чего он добивается? Думает, что я кинусь перед ним ноги раздвигать? Ну пусть дальше ждет.

Я осторожно опустилась спиной на горячую лавку и закрыла глаза.

Глаза-то я закрыла, но не перестала думать, что в преступной близости от меня сидит самый наглый и беспринципный мужчина, которого я знаю. С таким сильным и красивым телом. И мы с ним наедине… совсем одни… Капельки пота стекают по его матовой коже… по груди… скапливаются в складочке у пупка в большую каплю и потом тоненькой струей устремляются вниз…

Да блин! Невозможно.

Я села, и в этот момент открылась дверь. В парилку заглянул невысокий мужичок с козлиной бородкой.

— О! Сергей Михайлович! А я вас обыскался! Приехал сюда по своим делам, машину вашу увидел, — он зашел в парилку и присел на краешек скамьи по другую сторону от Чернова, — Я извиняюсь, что с рабочими делами, но к вам так сложно попасть, а мне же, ну, вы сами знаете, — он показал жестом два пальца у горла, — Ремонтная бригада простаивает. Люди требуют зарплату. С того года ждут. Не дело это. На всем экономим. Что там с финансированием проекта гор больницы, а?

Глава 8

Я сидела в дорогом авто Чернова перед подъездом собственного дома.

— Завтра с утра едем на стройку. Путь неблизкий. Машина заедет за вами в 5:30 утра.

Я угрюмо кивнула. Еще полдня впереди, а Чернов уже спешил от меня избавиться. Естественно, я злилась. Сейчас наверняка только самое интересное начинется, а меня дома высаживают.

— Если предпочитаете с утра поспать, можем встретиться в 11 в офисе.

— Я еду на стройку. Если вам неудобно за мной заезжать, пришлите мне адрес, я доберусь сама. Хорошего дня.

Я не осталась в долгу на его колкость, и от души хлопнула дверцей. Проследила, как машина покинула двор, и огляделась.

Настроение было преотвратнейшее.

Ну и что прикажете? Ехать в редакцию? И о чем я им расскажу? Как по ресторанам да саунам разъезжала?

— А-а-а, Машка, Мария, свет очей моих…

Я зло скрипнула зубами. Сосед-алкаш и по совместительству мой бывший одноклассник Витя сейчас был ну вот вообще не вовремя.

— Еще день, ты уже лыко не вяжешь. Хоть бы мать пожалел, свалил куда-нибудь и не вернулся, раз она сама не может решиться тебя пинком под зад выставить.

— Но-но! Я бы попросил, — парень еле стоял на ногах.

Застиранный спортивный костюм висел на нем, как на вешалке. Ведь красивый парень когда-то был. Правда, особо не стремился к знаниям, да и интеллектом не блистал. Но жизнь его вполне могла сложиться по отличному сценарию, если бы он этого захотел...

Почему все так? Кто за нас решает, как нам жить? Сами выбираем путь? Что-то не вижу я особо выбора у этого вот. Поверить, что он вдруг может завязать, найти работу, девушку, создать счастливую семью? Увы, не могу.

Я поджала губы. Было досадно видеть, как человек на твоих глазах опускается на самое дно.

Настроение от этой встречи совсем не улучшилось.

Вот сейчас приду домой и доставку оформлю! Побалую себя чем-то вкусненьким, может, хоть сладости исправят мое настроение? Мир на меня сегодня явно враждебно настроен.

Милый дом встречал тишиной и недельной пылью. В выходные руки до уборки так и не добрались. Вот и занятие на вечер! Хотя… по-хорошему, нужно сесть и записать свои мысли о сегодняшнем.

Правда, что там писать?

Я остановилась перед зеркалом и скривила рожицу.

— Бе-бе-бе, я такой важный и пафосный. Девки, держите трусишки! Тьфу. Эх, Маша, Маша, правильно тебе подруги говорят: «Мужик тебе нужен нор-маль-ный»! Где это видано на первых встречных мэров бросаться?

Чем же реально заняться? Полы драить настроения не было. Завалилась с телефоном на диван. Натыкала в Доставке еды всяких вкусняшек, оформила. О чем тут же пожалела, увидив сумму списания со счета.

— Да что ж за день-то, а!?

Раздался дверной звонок.

У меня не было ни малейшего понятия кто бы это мог быть. Гости ко мне не ходили.

Мама уже пятый год жила со своей новой любовью в Смоленске. Мы с ней ездили летом в Анапу, и там она познакомилась с этим… Словом, любовь зла. А кто я такая, чтобы мешать счастью матери? Живут отдельно и максимально далеко, визитами не радуют, и ладушки!

Даром мне такого папеньку под боком не надо. Чем дальше — тем роднее! Да и не должен он мне нравиться, по сути. Лишь бы мама была счастлива.

Звонок повторился.

— Да иду я! Кто такой нетерпеливый?! — я никак не могла достать тапок из-под дивана, потому так и поскакала открывать в одной тапке.

Подойдя, я сразу распахнула дверь, не смотря в глазок и не уточняя. Раз пришли, значит ко мне. А у меня я брать-то и нечего кроме анализов.

— Машулька! Роднулька моя!

— Э-э-э здрассти, вот так сюрприз… — на пороге стояла моя тетя Вера, сестра отца.

Отец бросил маму, когда мне и года не было. Навещал раз в три года, не в самом трезвом виде, даря мне очередную лохматую куклу, купленную в ближайшем ларьке у дома. Клялся в вечной любви и от щедрот душевных гордо выдавал маме аж тысячу рублей, чтобы ни в чем себе не отказывала.

Последний такой визит хотела бы забыть, да, к сожалению, не выйдет. Попроведовал, а на обратном пути в гаражах ему проломили череп. Хотя, по официальной версии, упал и не очнулся.

Мои журналистские навыки уже тогда крепли. Не смогла остаться равнодушной. Кровь же не водица…

Мама хоть и ругала его всю жизнь, проклиная на чем счет стоит, но как-то сразу сникла и осунулась. Такое депрессивное царство сразу дома образовалось. Сидеть там мочи не было. Ну я и пошла в те гаражи на следующий день.

Кровищи там было, я вам скажу… Стояла зима, февраль, и на белом снегу были видны явные следы борьбы.

И кто что с этим алкашом не поделил? Вопрос, конечно…

— Моя ты хороша-ая-я! — тетя ввалилась в квартиру, поставила баулы и хотела лесть целоваться.

— Ой, я тут простыла немного, лучше не стоит.

— Да ты что! Это я вовремя, значит! Есть у меня одно чудесное средство, хворь любую на раз-два снимет!

Тетка втащила в квартиру два огромных сетчатых баула, от чего мне пришлось потесниться. И начала освобождать себя от верхней одежды, бубня что-то под нос.

Я тихонько грустно вздохнула.

В отличие от отца, тетя Вера обожала родственников, поездки по гостям и... халяву. Сама всю жизнь нигде толком не работала, вечно влипала в сомнительные авантюры, а еще замужем успела побывать аж четыре раза.

Покачала головой и пошла в кухню.

— Теть Вер, а вы надолго? У меня сейчас очень важный проект на работе, не смогу вам времени много уделить, — сказала, чуть повысив голос и ставя чайник.

Родственница мыла руки в ванной и голос ее был чуть приглушен, и я не расслышала. Но слово неделя там точно звучало...

Я тихонько взвыла. Ну мне-то это за что?

Раньше мама ее быстро отваживала. Максимум пара дней, и до свидания. А я так пока не научилась, чем Вера беззастенчиво пользовалась, нанося мне продолжительные родственные визиты из своей деревни пару раз в год, как минимум.

Женщина прошла в кухню, плюхнулась за стол и посмотрела на меня своими лукавыми глазами. Лет ей было за пятьдесят, невысокая, кругленькая вся, с облачком кудряшек на макушке, хитро заколотых крабом со стразами.

Глава 9

Полночи я проворочалась. То перед глазами стояла накачанная грудь Чернова с порослью светлых волос, то его крепкий пресс со стекающими капельками воды по загорелой коже, то наглая ухмылка с ровным рядом жемчужных зубов…

Я жмурила глаза, считала овец, злилась и стучалась головой о спинку дивана, на котором спала.

Диван жалобно поскрипывал, намекая, мол, хозяйка, тебе бы мужика, я тебе вряд ли чем-то помогу.

Ну, а что поделать, если я уже второй год одна? В институте на втором курсе у меня была большая и светлая любовь, но, как водится, светила та любовь не мне единственной. А потом учеба, проблемы, нервы, стрессы, практика...

Не до любовей мне было.

А вчера… Что это было? Меня как с катушек сорвало. Он только произнес «кис-кис», а я уже стремглав рванула к нему с утробным «мрааауу», словно мартовская кошка.

Так и терзалась, разрываемая противоречивыми чувствами. То злость, то желание, то негодование на себя, то на Чернова, то влажные розовые мечты о том, как «Жили они долго и счастливо», потом снова злость уже на то, что скоро вставать, а я спать еще даже не начинала.

Так и застал меня звонок будильника в самой сладкой фазе сна, скрюченную, со сбившимся в кучу постельным бельем, злую и всклокоченную.

— Бесит! Алиса, включи «Мореждет». Алиса, громкость десять!

Встала, врубила свет и пошлепала на кухню, напрочь забыв, что у меня полный дом гостей.

— Машенька, дочка! Что происходит? Пять утра на часах! — в кухню вбежала Вера в белой сорочке до пят и с пучком бигуди на голове.

Мне стало до того смешно от нелепости ситуации, что я согнулась пополам и начала отчаянно ржать. Нервно, навзрыд, до слез.

— Прости, прости, теть Вер. Я про тебя забыла совсем. Мне на работу надо, — и заорала, перекрикивая музыку, — Алиса, стоп!

Повисла оглушающая тишина.

— Ты совсем сдурела, девка! Я чуть кирпичей не наклала! — Вера пошла обратно в зал досыпать, тихо поругиваясь.

А мое настроение непреклонно держалось на планке «Отличное», даже когда я рассыпала сахар мимо чашки, и когда, уже обувшись, вспомнила про забытый на зарядке телефон, и когда чуть перед подъездом не наступила в собачью какашку.

С такой немного дебильной улыбкой я и села к Чернову в машину.

— Доброе утро!

— Мария Александровна, вы отвратительно жизнерадостны для пяти утра. Вам не кажется? У вас все хорошо? Или это нервное?

Мою улыбку как ветром сдуло. Вот же...! Да как я могла вообще о нем думать и мечтать? Заносчивый, мерзкий, самовлюбленный... мэр! У-у-у! Противный.

— Вот так-то лучше. А то вы светитесь, как новогодняя елка. Глаза слепит, — и он скривил свои мерзкие пухлые, такие манящие губы в своей мерзкой сексуальной ухмылочке.

Смешно ему! Петросян недоделанный!

Так меня задел его стеб. Все я прекрасно понимала, что он меня просто подтрунивает, но меня начало мелко потряхивать.

Показывать ему, что меня его слова не оставили безразличной, не хотелось.

Нахохлилась, сложила руки на груди и отвернулась к окну.

— Машуля… Мариечка Александровна… — меня поглаживали по щеке нежным прикосновением и слегка теребили.

А мне так сладко спалось. Было так приятно, тепло и уютно. Я пошлепала губами, устраиваясь удобнее, и тут меня накрыло… понимание!

Я распахнула глаза, но со сна была еще несколько заторможенной.

В десяти сантиметрах от меня находилось лицо Чернова. Его зеленые глаза искрились смешинками. Его теплая рука, с твердыми мозолями от штанги, чуть царапала мою щеку, поглаживая. Его взгляд ласково изучал мои черты.

Я потерлась о раскрытую ладонь и расплылась в улыбке. Он так приятно пах чем-то древесным и самобытным, что зарождало где-то в глубине моего тела дрожь. Мой взгляд медленно скользил по его лицу, изучая каждую мелкую морщинку и родинку, и опустился на его приоткрытые, чуть обветренные губы. Такие… манящие…

А потом до меня ДОШЛО! Что же я творю!?

Я подскочила и отдернула щеку.

— Мы что уже приехали? Кажется, я задремала, — создала суету, а сама одним глазом косилась на его реакцию.

Он, тихо посмеиваясь, распахнул дверь машины.

— Фух…— из меня словно стержень вынули.

Господи, какой кошмар… Скорее бы уже закончилась эта адова неделя! Всего четыре денечка пережить, и больше я никогда не увижу этого человека!

В глубине души протестующе заскреблась мартовская кошка, но я наподдала ей тапком по наглой, пушистой, ищущей приключений заднице и резко вышла из машины.

А за порогом меня ждала… грязь…

Строительство нового медицинского центра имело федеральный бюджет и, как следствие, нескромный размах. Новая территория раскинулась на добрых несколько гектаров.

Поскольку погоды нынче стояли страсть какие переменчивые, под ногами задорно хлюпала жирная грязь.

Мы остановились на отсыпанном щебнем пятачке, на котором стоял транспорт сотрудников, а также несколько вагончиков. В направлении строящегося объекта шел раскиселенный грейдер, видавший лучшие времена.

Вчерашний мужичок, застукавший нас в сауне за откровенным вуайеризмом, был на месте и уже приплясывал вокруг Чернова, заискивая и раскланиваясь. Учитывая богатырский рост нашего мэра, и средний рост строителя, смотрелось комично.

Я плотнее закуталась в пальто и вяло оглядела масштаб территории, предназначенной нам сегодня для инспекции.

Достала телефон и сделала несколько кадров.
Вот ведь тоже! Неужели я должна и за фотонаполнение статьи отвечать? Между прочим, у нас есть штатный фотограф — племянничек главреда Виталик. Избалованный маменькин сыночек. Терпеть его не могла. Вечно своими тупыми шуточками выводил меня из себя.

Нужно на всякий случай попросить Чернова попозировать. А то и впрямь сделают крайней, как обычно.

Я пошла ближе к мужчинам, пытаясь вникнуть в суть происходящего.

Оказалось, что ранее Чернов сюда уже приезжал и выкатил ряд недочетов, теперь же приехал с проверкой, узнать, как его предписания исполняются.

Глава 10

Чернов был хорош.

Вот что значит успешный, предприимчивый человек. Он и в самом дорогом ресторане смотрится органично, и с простыми работягами на стройке за своего.

Нет, он не начал никого крыть матом или опускаться до их уровня. Напротив, он плыл ледоколом вперед, а все начальство, какое здесь сейчас присутствовало, семенило по бокам, и каждый жаждал его внимания, все норовили угодить и донести свою мысль.

Я плелась в конце, максимально сосредоточенно следя за тем, куда я наступаю. Жирная грязь была вездесуща. Мы находились практически ни пустыре, и для того, чтобы было хоть как-то возможно передвигаться пешком, без спецтехники, рабочие настелили палеты. У мужиков-то размер ноги здоровый, они уверенно шлепали своими огромными рабочими ботинками по рейкам палет, не обращая внимания и не испытывая какого-либо неудобства. Я же со своим 37-м размеров откровенно страдала. Скакала с жердочки на жердочку, словно птичка, и страшно боялась оступиться.

Неприятно было признавать, что Чернов был прав, но факт. Женщине здесь делать нечего.

Пройдя до заложенного фундамента под здание, наша делегация заволновалась. Были слышны крики и указания рабочим. Я сперва не поняла, что происходит, но прислушалась и в груди потеплело. Чернов не забыл про мою просьбу.

Мужчины пытались организовать сколько-то приличную толпу для коллективного фото. Бригадир не стесняясь крыл матом походные условия и порядком угвазданные спецовки рабочих.

Все время приговаривая и будто себя успокаивая и оправдывая:

— Ну, как есть, как есть. Зато реалистично, зато правда. Ближе к народу…

Народ выстроился на фоне первых забитых свай. В оранжевых спецовках и касках. Кто-то причесывался и пытался оттереть коллеге с лица грязь, другие даже инструмент приперли. Для антуража.

Я улыбнулась. Народ был воодушевлен. Целое событие! Попадут в газету!

Я в который раз недобрым словом вспомнила Виталика с его навороченным фотоаппаратом, выставила на своем телефоне максимальное разрешение, загадала наудачу получить приличное фото, и начала подбирать ракурс.

Чернов на фоне работяг выглядел, словно нерушимый монолит.

В рубашке, темно-сером костюме из тонкой шерсти, модном пальто и объемным, повязанным на шее шарфом. Его гордый профиль взирал на всю эту суету свысока.

Наши взгляды встретились, и я ему кивнула и благодарно улыбнулась.

Он еле заметно кивнул и мощно гаркнул приказ.

— Что раскудахтались, как бабы базарные? Встали мужики гордо. Городскую больницу для народа строим. Будете внукам своим рассказывать о своем подвиге.

Народ засуетился с удвоенной скоростью. Но через минуту уже все стояли в рядок.

Я посмотрела на экран телефона, включив камеру в режим съемки. Сделала несколько кадров.

— Извините, слева мужчина очень высокий. Да, вы. Выделяетесь. Встаньте ближе к середине во второй ряд. Да-да. Еще шажок. Отлично!

Я запечатлела получившуюся красоту.

— И еще кадр поближе. Готово!

Работяги начали расходиться, увлеченно обсуждая нерядовое событие.

— Девушка-красавица. И мне кадр, пожалуйста. Вот, на мой телефон, — встречающий нас бригадир вручил мне свой допотопный андроид.

Вздохнула, поправила удобнее сумку и начала ловить кадр. Почему-то картинка была выкручена на максимум, и никак не удавалось настроить камеру. А как уменьшить я не знала.

Я сделала пару шагов назад. Не влезают. Еще шажок, и тут мир пошатнулся и полетел с ног на голову.

Я оступилась и падала!

Оказалось, что я дошла до края настеленных палет, того не заметив, и с очередным шагом оступилась…

Вкрикнув от неожиданности, я рухнула прямо в ледяную жижу, поднимая сотню брызг вокруг.

Сказать, что жизнь перед глазами пронеслась? Бред! Ничего я не поняла, а уже лежала в грязной луже, как поросеночек. Только, в отличие от него, удовольствия не получала...

Кошмар! Вся моя одежда… сумка… Все была в жирной, рыжей грязи!

Тут же резко вскочила, точнее попыталась. Ноги разъезжались, а опираться ладонями, чтобы окончательно угваздаться, не хотелось.

На глазах навернули слезы. Я сидела на левой стороне, подогнув ноги и понимала, что весь левый бок, все джинсы, пальто, ботинки, все безнадежно испорчено.

Предо мной появился Чернов, он схватил меня за руку и выдернул, словно репку из грядки, поставив обратно на настил.

Я понуро оглядела себя. С пальто кусками отваливалась грязь. Осторожно, двумя пальцами достала из сумки салфетки. Но стояла и не понимала с чего начать оттираться.

Это было фаталити. Влажными салфетками не помочь.

— На вас хоть мусорный пакет надевай.

Я опешила.

— Может, еще предложите мне прямо здесь раздеться?

На его холеном лице промелькнула ухмылка, чем добила и без того мое гадкое самочувствие.

— Да идите вы!

Я развернулась и пошагала, всхлипывая и прихрамывая, к машине.

Ну вот, еще и ударилась. Будет теперь синяк на все бедро.

Чернов догнал и пошагал рядом. За ним семенил бригадир, все время извиняясь и приговаривая, что они меня обязательно отмоют.

Где он собирался это делать, даже уточнять не хотелось.

На въезде, где стояли вагончики, меня привели к одному из них. Внутри стоял стол со стульями, небольшая походная кухня. В углу на вбитых в стену гвоздях, висела груда вещей.

Воняло мужскими носками и дешевым кофе.

Я осторожно сняла пальто и свернула его грязью внутрь.

В очередной раз всхлипнула. Попыталась оттереть левую сторону джинс салфетками, но они до обидного быстро закончились, а грязи меньше, увы, не стало.

В вагончик, пригибаясь, вошел Чернов и оглядел мое художество.

Я шмыгнула носом и закусила губу, чтобы позорно не разреветься.

— Снимай джинсы, — раздался негромкий низкий голос.

— Что-о? Вы с ума сошли? Как я пойду? — истерика все же настигла меня и по щекам потекли ручейки горячей влаги.

Мужчина подошел и начал сам расстегивать мне ремень. Я пыталась вяло оттолкнуть его, но такую громадину разве сдвинешь.

Глава 11

— Тише, тише, малышка, сейчас все решим, ну что ты так расстроилась? Не хныкай…

Я вдруг прислушалась, что мне говорит Чернов, и такая злость меня обуяла! Я выгнулась у него в руках и боднула его в плечо головой.

— Какая я вам малышка? Поставьте меня сейчас же!

Чернов явно не ожидал такой реакции и остановился. Опустил меня чуть ниже и заглянул в мой кокон.

— Мария Александровна, вы меня пугаете, — его голос самоуверенный и слишком уж довольный меня разозлил еще больше.

Я зыркала злобным ежиком из своего кокона. Никто меня не носил на руках, но этому перекачанному, самоуверенному красавчику я не позволю собой понукать!

— Никакая я вам не малышка!

Чернов сыто ухмыльнулся и поцокал языком.

— А кто же? Мышка-норушка?

Я выгнулась повторно, и Чернов меня чуть не уронил, а я испугалась.

— Вы меня сейчас уроните!

— Так вы сама брыкаетесь! Какая муха вас укусила? Похоже, ядовитая? — он нахмурил брови.

Его лицо было до того близко, что я могла рассмотреть каждую черточку. Густая, аккуратно постриженная, русая щетина, широкие, но аккуратные брови, золотисто-зеленые глаза с хитрым прищуром, несносная ямочка на левой щеке, когда он ухмылялся… Большой рот и полные губы, которые сейчас быть чуть приоткрыты, а дыхание учащенным… Немудрено! Тащил меня такую коровушку!

— Я хочу идти сама!

— Так вы же босиком!

— Вы что не взяли мои сапоги? А вещи? — Я заозиралась, пытаясь увидеть его руки, — Вы что там их бросили?

— Там комок грязи. Куда я его вам возьму? В зубы?

— Вы что! Мои вещи. Пальто мое!

И тут этот нехороший человек меня подкинул, и ловя шлепнул по попе.

Я взвизгнула от страха и неожиданности.

— Ну-ка цыц! Сказал, что все решу.

Я хотела возразить, но прикусила язык. И правда, что я сопротивляюсь? Хочет меня тащить – пусть несет. В машину посадит и сходит за вещами. Надеюсь…

Надеялась я зря. Только я угнездилась на заднем сидении, Чернов залез следом, и скомандовал водителю:

— Трогай. Заедем в «Лотос».

Что? Только не туда... «Лотосом» назывался тот самый злополучный торговый центр, против постройки которого я выступала два года назад...

Дело в том, что земля, где находится теперь этот центр, когда-то гордо именовалась "Парком культуры и отдыха". Был парк заросшим, неухоженным местом, где кучковались разные маргинальные личности, выгуливались собаки, копился вековой мусор.

Но! Там росли деревья!

В общем, я была молода, горяча и легко поддавалась коллективным веяниям.

Я поддерживала одно Сообщество защиты бездомных животных, и от них узнала, что ребята собираются выступать против снесения парка.

Мысль показалась мне здравой. То ли дело парк, а тут все снесут и закатают в асфальт, настроят убогих конструкций, запустят «Ленту» или «Громадный строительный». Магазинов этих уже больше, чем людей в городе. Я выбрала деревья!

Нас было немного, таких добровольцев. Но мы были безбашенны и отчаянны.

Сейчас, спустя время, здравый смысл бы меня предостерег от необдуманных действий. Тогда же быть в числе правых -- было делом принципиальным.

Мы устраивали сборы, митинги. Бастовали и всячески портили жизнь строителям.

Я, конечно же, выделилась особо. Устроила лежачую забастовку возле старого памятника. Точнее, планировалось коллективное мероприятие, но почему-то никто не пришел.

Год тот был дождливый, и трава уродилась местами высотою по грудь.

Я была уверена, что наши выкатили требование и предупреждение Чернову, и что он был в курсе о моем здесь лежании. Но оказалось, что кто-то кому-то забыл передать, да так и затерялось сообщение.

И вот лежу я, жую травинку, слушаю музыку, надо мной проплывают облака, и вдруг очень близко раздается адский клаксон.

Божечки мои! Как я тогда перепугалась. Подпрыгнула выше той травы!

А там трактор! Еще бы немного и он бы меня раздавил!!!

Из кабины выскочил водитель. Начал на меня орать.

А я вообще не могу, когда на меня кричат. Я и разрыдалась. Меня пытались оттащить, но не ведаю, что в меня тогда вселилось. Я истерила, орала и кусалась. Грозилась полицией и заявлением об избиении и изнасиловании. Стояла насмерть! Словно тот памятник был могилой моего родственника или фамильным мемориалом. Дошло до абсурда.

Собрались мужики. Поразводили руками, но с такой отбитой особой связываться не решились.

Приехал Чернов. Злющий как тысяча чертей. Тогда он был попроще. Водил сам свой черный монструозный джип, числился директором собственного же завода. Да еще и собственный торговый центр собирался строить.

Естественно, ворюга, хапуга и просто нехороший человек.

Ну, не зашел он мне. Горячая я была девка и на расправу скорая.

Приехал, скрутил, уволок… прям как сегодня…

Долго мы препирались и орали тогда друг на друга. Ну словно пятнадцать лет в браке!

Но в какой-то момент я палку-то и перегнула. Сама поняла, что отчебучила, но было поздно.

Чернов побагровел, вены на шее надулись, глаза выпучил, навис надо мной. И та фраза мне прямо в сердце врезалась: «Ты доиграешься, девочка! Размажу! Места мокрого не станется!». И ушел…

А я… я не то чтобы совсем не испугалась… Но подговорила коллег по митингу, и ночью мы устроили диверсию…

Это была не единственная наша провокация, но... Где правят большие деньги, там правде места нет.

Ничто тогда не помогло, ни сборы, ни пикет, ни митинг в пользу Приюта для бездомных животных. Снесли старые здание и полуразвалившиеся останки монументов, разровняли все с землей и возвели новый торговый центр.

Картинки того события пронеслись перед глазами как миг. И сейчас мы ехали в тот самый злополучный Лотос.

Я скосила глаза на Чернова. Нет, он точно меня не мог узнать. Я была худющая, с копной розовых волос, носила яркие гетры и кожанку, слушала тяжелый рок, была сложным подростком и вообще «искала себя».

Глава 12

Въезд в новенький ТЦ «Лотос» был оформлен в виде широкой аллеи, вдоль которой росли клены.

Сам торговый центр был выполнен в стиле хайтек, но при этом гармонично вписывался в ландшафт. Несмотря на наши опасения тогда, парк с землей не сравняли. Напротив, выкосили весь подлесок, деревья облагородили, подсадили новые. Сделали зоны отдыха и детские площадки. Да, парк стал вдвое меньше. Половину заняло здание центра, но вторая половина стала центровым местом встреч молодежи и любимым местом мамочек с детьми.

Было ли мне стыдно, что я вот так мешала человеку работать? Портила его имущество? Наверное, да, но только самую малость.

А пусть не зазнается!

— Мария Александровна, вы о чем замечтались? — Чернов легонько потряс меня за плечо, чтобы я очнулась от поглотивших меня воспоминаний.

— Зачем мы здесь, Сергей Михайлович?

— А зачем хорошенькие девушки ходят в торговый центр?

Я подозрительно прищурилась.

— Цены в вашем торговом центре мне не по карману. Да и не планировала я в этом месяце таких трат. Я надеюсь, что вы забрали мои вещи со стройки?

— Мария Александровна, — Чернов натянуто улыбнулся, — Боюсь, что вещи ваши восстановлению не подлежат. Вы упали в лужу мазута. И никакая химчистка бы это с вашего светлого пальто не отчистила. Поскольку я стал косвенно виновником данного происшествия, то все расходы по восстановлению вашего гардероба беру на себя.

Я задохнулась от возмущения и негодования.

— Да я…! Вы… Везите меня домой! Еще не хватало! Верните мне мои вещи. Отчищу... как-нибудь. — я отвернулась к окну и пыталась подавить злые слезы обиды.

— Маша… — Чернов коснулся моего плеча.

— Не трогайте меня, я сказала!

— Если вы не прекратите закатывать истерики, я вас высажу с голым задом прямо здесь. И добирайтесь до дома как хотите! Мое время нерезиновое, знаете ли, чтобы его тратить еще и на укрощение дамских истерик.

Слезы мои высушило моментом.

— Да вы... вы…

Чернов открыл дверь и вышел.

Я обескураженно следила, как он обошел машину, как открыл мою дверь, протянул ко мне руки. Хотела отпрянуть вглубь, но пальто, в которое я была завернута, как в кокон, не позволило мне этого сделать.

Чернов же, подхватил меня как большую шаверму на руки и потащил в торговый центр.

От осознания того, что меня, полуголую, несет на руках мэр по торговому центру, мне поплохело.

— Может, я сама? Вдруг кто увидит? — тихо пискнула, но была лишь крепче перехвачена.

Чернов ускорил шаг.

***

Я знала этот отдел. Здесь все было адски дорого. Одно пальто стоило как несколько моих зарплат.

Я стояла на коврике в примерочной, а симпатичные девушки, одинаково причесанные, одетые в одинаковую униформу, и в целом выглядевшие как сестры близняшки, создавали карусель, все время заглядывая ко мне в кабинку и демонстрируя новые и новые варианты нарядов.

Я жалась и куталась в пальто Чернова. Под ним я была в одной водолазке, трусах и носках. Так идти домой я однозначно не могла. Брать в подарок от незнакомого мужчины такую дорогую одежду… было стремно. Я боролась со своими внутренними демонами и не знала, что делать.

Вдруг шторку резко отдернули.

На пороге кабинки стоял хмурый Чернов.

— В чем дело?

Я опустила взгляд.

— Я вам сразу сказала, что у меня нет денег оплатить эту одежду. От вас подачек я не возьму.

Чернов шагнул внутрь и навис надо мной.

— Мария Александровна, моя работа обязывает быть терпимым в работе с людьми. И я очень много работал над собой, чтобы никто и ничто не мог вывести меня из себя. Но у вас определенно талант, — он говорил негромко, но с таким выражением лица, а чуть хриплые рычащие нотки в его голосе заставляли мое сердце замирать, — Я даю вам пять минут. Вы надеваете любой костюм, и мы уходим отсюда вместе. Либо я ухожу один и поступайте, как там эти ваши феминистические заскоки вам нашептывают.

Он вышел, по дороге еще заковыристо матюгнулся, и ушел обратно сидеть на диванчик.

Не знаю, что изменилось, но я послушалась.

Осмотрела ворох вещей, что натащили продавцы. Выбрала шоколадный брючный костюм. Глянула на размер и надела.

Село идеально. Я даже залюбовалась. Прямые брюки со стрелками облегали и подчеркивали попку, а книзу расходились небольшим клешем. Стрелки на брюках придавали строгости и утонченности. Приталенный пиджачок с интересным воротником украшала необычная брошь.

Я огладила свой силуэт и отдернула штору.

За ней стоял Чернов. Он медленно прошелся взглядом по моей фигуре сверху вниз и ухмыльнулся своей фирменной наглой улыбкой.

— Девочки сбегали в соседние отделы и принесли вам на выбор пальто и сапоги. Мария Александровна, будьте сегодня остаток дня такой же милой и покладистой. Вам очень идет. Еще было бы неплохо перекусить и навестить Детский дом. Помните Петра Яковлевича и его заверения о проделанном ремонте?

Мои ноздри воинственно раздулись, и я уверенно вышла в зал.

Замшевые сапожки на невысоком каблучке и мягчайшее кашемировое пальто на тонком пуховом подкладе с пышной шоколадной опушкой из енота были выбраны в считаные мгновения.

Я сделала полуоборот у зеркала, любуясь своим отражением. Даже с чуть растрепанной косичкой и раскрасневшимися щеками от переодеваний, выглядела я сейчас шикарно. Дорогая, стильная одежда выгодно подчеркивала фигуру, добавляла лоска и статусности.

В зеркале я встретилась взглядом с Черновым. Он смотрел на меня как-то иначе. Я не смогла понять выражения его лица, как он отвел взгляд и быстро произнес:

— Вперед, Мария Александровна, у нас уйма дел.

Ценник я дернула, вручила продавщице без сожаления и пошла на выход, чеканя шаг.

С Детским домом и руководящим составом, обкрадывающим сирот, у меня были свои счеты.

Глава 13

В салоне царил уютный полумрак, обволакивающий ароматом кожи и сандала. Теплый воздух ласкал мои озябшие пальцы рук, пытаясь утешить. Мысли, словно испуганные птицы, беспорядочно метались в голове – слишком много всего свалилось на меня, такую маленькую и потерянную, за одно только утро!

Я украдкой, почти благоговейно, погладила роскошную ткань нового пальто. Этот насыщенный, глубокий цвет горького шоколада – мой самый любимый! Мне даже почудился тонкий, сладковатый аромат. Прикоснулась щекой к нежному меху воротника… Роскошно!
Хотелось зарыться в это пальто, укутаться в него, как в кокон, и никогда, никогда не снимать! Но совесть, как заведенная, зудела где-то на краю сознания, била тревогу, как набат: "Нельзя! Нельзя принимать такие дорогие подарки от него!"

Что же делать? От отчаятия я кусала губы и никак не могла расслабиться. Другого пальто у меня нет.

Да и понимала ведь – для Чернова эти деньги гроши. Он же миллионер, и не скрывает этого. Представила картину, как я припрусь к нему в офис с этим пальто в каком-нибудь мешке… Посмотрит на меня, как на умалишенную, скомкает да и выкинет в мусорку.

Нет! Не отдам!

А сапожки… Мягкие, теплые… Каблучок вроде приличный, а нога отдыхает, как в домашних тапочках. Натуральная замша, сразу чувствуется!

— О чем мечтаете, Мария Александровна? — из тягостных дум меня вырвал голос Чернова. — Озябли? — и вдруг — и сграбастал мои руки в свою огромную горячую лапищу. Я аж замерла истуканом от неожиданности. — Надо бы вас коньячком напоить, да в баньке попарить…
— Нет! — вскрикнула я, сама от себя не ожидая. Слишком громко, наверное…
Чернов удивленно поднял брови.
— В смысле... Спасибо, конечно, но баню я не очень… Дома выпью что-нибудь для профилактики.

Он ухмыльнулся, пальцы его большой руки крепче сжали мои сложенные друг на друга ладони. В этом взгляде читалась явная ирония.

Тепло его руки, обнимающей мои, было таким… успокаивающим. Он не просто согревал, он словно защищал меня от всего мира. У меня никогда не было отца, и это ощущение мужской заботы было таким непривычным, таким… волнующим. Конечно, я не дура и прекрасно видела интерес в его глазах. И догадывалась, что смотрит он на меня не как на сочную курочку, которую хочется съесть (хотя этот вариант тоже не исключала), а с интересом куда более… плотоядным.

Внезапно меня накрыла волна паники:

— А где моя сумка?! – Там же телефон, ключи, паспорт… вся жизнь, в общем!

— Не волнуйтесь, — успокаивающе сжал он мою ладонь (опять!), — Коля убрал вещи в пакет, в багажник.

Фух… я шумно выдохнула.

— Спасибо вам, — прошептала я, — Вы не обязаны были… Вызвали бы такси, и все.

— Так, Мария, — он посмотрел на меня сурово сдвинув брови, став вдруг серьезным, — Александровна. Давайте я сам буду решать, что и кому я обязан, м? Я сделал это, потому что захотел и, заметьте, могу. А не потому, что чувствую какую-то вину или прочую ерунду. Вы мне тем более ничего не должны за эти вещи, прекращайте так громко думать. Мы, кстати, приехали. — С этими словами он легонько похлопал меня по ладоням (которые, к слову, уже изрядно вспотели от его жара или же от моего волнения?), и вышел из машины.

Я закрыла глаза, пытаясь унять предательскую дрожь в теле. На улице дул легкий ветерок, градусов десять, наверное. Сейчас бы погулять, привести мысли в порядок…

На крыльце Детского дома «Василек» уже топталась троица: вчерашний лысоватый мужчинка из ресторана, заведующая (исключительно противная женщина, таким с детьми работать категорически противопоказано!) и молодая девушка-психолог, с которой я тоже была знакома.

— Добрый день, господа хорошие! — Чернов, как всегда, умел эффектно появляться. Он словно излучал ауру всеобщего внимания. — Мы с Марией Александровной, между прочим, представителем прессы, журналисткой из нашей местной газеты… — он многозначительно посмотрел на меня.

— «Наш город». – подсказала я.

— Во-от! «Наш город». Солидное издание. Хотим разделить с вами радость и запечатлеть новый ремонт. Мария Александровна статью про работу мэрии пишет. Нам бы пару кадров с детками на фоне отремонтированных кабинетов.

Глаза заведующей чуть из орбит не выкатились. Знакомы мы к нашему общему величайшему и обоюдному неудовольствию с ней были четвертый месяц.

Здесь наверное нужно поястить ситуацию что меня в принципе с этим детским домом связывало. Дело в том, что моя подруга детства, тоже Маша, была сиротой. Жила в однушке в нашем подъезде. Мы как-то незаметно сдружились. Хорошая была девчонка. Добрая, несмотря на свою нелегкую судьбу. У сирот, знаете ли, жизненного опыта маловато, несмотря на тяжелое детство. Вот и стала она матерью-одиночкой довольно рано. Жилось ей тяжело. Но дочку любила без памяти, поднимала как могла. Помогали всем подъездом: бабульки подкармливали, кто-то вещами помогал. Бывало, и я с Леночкой сидела, когда та сопли из сада приносила, а ее мама на двух работах горбатилась.

Машу убили, когда она поздно вечером возвращалась с работы через гаражи. Велось следствие, но этих уродов так и не нашли. Леночка попала в детский дом. Ребенок никогда не был избалован, но здесь… условия были, мягко говоря, суровые. Я никогда особо не задумывалась о горе детей без родителей. А тут не смогла пройти мимо. Навещала малышку при каждом удобном случае. Хоть какая-то поддержка. Я бы, наверное, даже ее забрала, но куда мне? Да и кто мне ее отдаст? У меня даже стабильного дохода нет…

— Мария Александровна, — Чернов неожиданно оказался слишком близко к моему лицу, а меня обдало шлейфом его вкусного парфюма с древесными нотками, — Вы в каких облаках летаете? Пошлите уже посмотрим на супер-ремонт? — И он ослепительно улыбнулся.
Я растерянно заморгала, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. Про себя чертыхнулась, а вслух только вздохнула:

— Ремонт там, безусловно, «супер». Вы оцените…

Глава 14

Гулкие коридоры казенного учреждения радовали глаз вырвиглазной зеленой расцветкой. Множественные горшки с геранью, каланхоэ и фикусами стояли на всех подоконниках. В воздухе витал тонкий запах тушеной капусты и несбывшихся детских надежд.

Гулкие шаги нашей компании отдавались эхом в длинном коридоре, в остальном здании стояла тишина. Заведующая убежала вперед наводить шороха, а нас сопровождала девушка-психолог.

— А почему так тихо? — Чернов с подозрением посмотрел на психолога.

— Так послеобеденное время. Тихий час. Но ничего, сейчас кого-нибудь найдем. Старшие детки редко спят, все больше сидят в телефонах.

— У них есть телефоны? — Чернов поднял брови.

— А как же? Что вас так удивляет? Мы же не в лесу живем. Спонсоры дарят. У кого-то есть родственники, которые, увы, не могут к себе детей забрать. По разному бывает.

Чернов понимающе закивал.

— Нынче без телефона — отрезан от цивилизации. Вы ведите нас сразу в кабинеты, куда оборудование закупали.

Психолог замялась.

— Я здесь новенькая, еще не все изучила…, — начала она юлить, отводя глаза.

— Татьяна Владимировна, у меня подопечная в этом заведении уже четыре месяца. За это время я ни про какие обновления не слышала.

Чернов нахмурился.

— Ремонт и освоение выделенных средств — процесс небыстрый. Ладно. Про это нам более детально ваш директор расскажет. Тогда нам нужен максимально жизнеутверждающий фон и довольные, опрятные дети, чтобы не дискредитировать работу Вашего Детского дома.

— Да, да. Я поняла. Подождите, пожалуйста, в холле на диванчике. Мы все организуем. Заодно найду заведующую, уточню интересующие вас вопросы, — девушка развернулась, чтобы позорно сбежать, но увидела, что ее начальница уже спешит к нам, и как-то понуро сбилась с шага и затопталась на месте.

Женщины столкнулись в нескольких шагах от нас, и заведующая, скорчив жуткую гримасу, что-то прошипела в ухо психологине. Та взбледнула в лице и ускорила шаг в сторону коридора.

Заведующая же расплылась в самой своей приторной улыбочке и направилась к нам.

— Сергей Михайлович, дорогой вы наш человек! Столько вы для нас делаете, не перестаю за вас молиться! Наконец-то вы к нам заглянули! Мы вас очень-очень ждали. Жалко, что не предупредили. Детки бы подготовились, устроили праздник. Все бы порадовались! У нас очень большая программа самодеятельности. Дети все при деле. Но ничего, сейчас нам в столовой накроют легкий перекус, а за время, пока мы обедаем, подготовят лучший кабинет для фото. Да и детки как раз проснутся.

— Галина Дмитриевна, спасибо, но мы крайне ограничены по времени. Государственные дела, сами понимаете. Пройдем сразу к кабинетам.

— Но ведь не хочется нам ударить в грязь лицом. Не готовы мы были к визиту.

— Галина Дмитриевна, я уверен, что читатели газеты прекрасно поймут, что я посещал не музей. Пусть дети спокойно собираются, мы подождем на месте. Мария Александровна пока присмотрит удачное для фотографий пространство.

Заведующая как-то вся понурилась и протянула руку, указывая направление, куда нам следовать.

Привели нас в комнату отдыха начальной школы или даже детского сада. На полу лежал местами потертый ковролин, на стенах поверх все той же зеленой побелки кто-то заботливо, но не очень умело нарисовал крупные ромашки.

— Думаю, здесь фотографии получатся достаточно яркие, — лицо заведующей искажала нервная улыбка.

— Я что-то не пойму. Вы меня не услышали, что наше время ограничено? В этом году из бюджета на Детский дом была выделена приличная сумма. В смете значился мелко-срочный ремонт, закуп новой сантехники, компьютерной техники, интерактивной доски. Вот и будьте добры показать нам все вышеперечисленное.

На заведующую было больно смотреть.

Та пошла белыми пятнами на раскрасневшемся лице. Потом словно опомнилась, всплеснула руками, и нервно рассмеялась.

— Ну, конечно-конечно. Я все понимаю. Давайте начнем осмотр с нашего актового зала?

И она, не дожидаясь нашего ответа, опрометью поспешила прочь из комнаты.

Мы с Черновым переглянулись. Я пожала плечами и грустно вздохнула.

Лично мне было понятно и так, что никакого нового оборудования нам не продемонстрируют. Чернов тоже дураком не был.

Актовый зал детского дома встретил нас классической расстановкой сцены и посадочных мест. Выглядела обстановка несколько уставшей, и явно не новой.

— Вот, обратите внимание, мы приобрели проектор, на котором дети могут посмотреть образовательные и развлекательные фильмы.

Чернов взглянул исподлобья:

— Это вместо интерактивной доски, которая в смете значится как приобретенная за полмиллиона рублей? Что-то я не понимаю вашей калькуляции. Проектор стоит от силы пятьдесят тысяч. Да и новым он не выглядит. Вы со мной собрались шутки шутить? — голос Чернова звучал зло и раскатисто, полностью оправдывая его фамилию. — Чтобы к вечеру завтрашнего дня на моем столе лежал полный отчет о проделанной работе и приобретенном оборудовании. С ценами, чеками и договорами. И, упаси вас всевышний, расхождения будут превосходить допустимые нормы, а излишки не найдутся на расчетном счете заведения. — он, резко повернулся ко мне и не сбавляя тона, рявкнул, — Мария Александровна, мы все посмотрели?

Я растерялась и захлопала глазами.

— Ну, если только фото сделать?

Чернов умерил свой пыл и посмотрел на меня уже мягче.

— Да, конечно, фото обязательно сделаем, — он перевел взгляд на заведующую и вновь нахмурил брови и понизил голос, — Сделаем же? Пресса — наш разговор с народом. Организуйте нам все, — он покрутил рукой в воздухе, — и поторопитесь.

Заведующая понуро кивнула и оставила нас с Черновым наедине.

Я вздохнула и тихо сказала.

— Я не удивлена.

Чернов оценивающе на меня посмотрел, обводя снизу вверх взглядом. Новый костюм, безусловно, мне шел. Я и сама это понимала. Мне показалось, что Чернов тоже остался доволен увиденным.

Глава 15

Пока Чернов разговаривал с директрисой. Мне все-таки удалось пересечься с девочкой Леночкой.

Дети вообще существа любознательные, и как поднялась шумиха с нашим приходом, то тут, то там, начали выглядывать из дверей группки детишек. Воспитатели их гоняли, но разве ж уймешь детское любопытство?

Вот и Леночка меня, как увидела, сразу ко мне подбежала и обняла за талию. Как тут можно устоять?

Какой же все-таки милый ребенок. Светлые прядки выпадали из косички и обрамляли светлым пушком ее головку. Я присела рядом, взяла ее ручки в свои и улыбнулась. На душе потеплело.

— Ну, ты как тут? Обустроилась? Привыкаешь потихоньку?

Лена насуплено молчала.

— Ну, чего ты? Деток много, игрушки вам сказали новые закупили. Есть у вас новые игрушки?

Лена отрицательно покачала головой.

Я почувствовала на себе взгляд и обернулась.
Чернов смотрел на нас, не отводя взгляда. И выражение лица у него было такое, словно он увидел призрака.

Я улыбнулась и помахала ему. А Леночке сказала.

— Смотри, этот дядя самый главный у нас в городе. Он сделает все так, что жить тебе станет хорошо и весело. Ты мне веришь?

Девочка кивнула и бросилась мне на шею.

Защемило сердце. Я гладила малышку по спине, а у самой ком стоял в горле.

Леночка

***

Домой меня привезли ближе к вечеру. Чернов всячески пытался меня заманить в ресторан, но я всеми правдами и неправдами от него отбрехалась. Еще чего не хватало! Увидит кто — сама попаду на передовицу скандальной желтой прессы и Чернову создам проблем на ровном месте. Он так легкомысленно относится к этому! Меня просто поражало.

Машина стояла возле моего подъезда, а я все никак не могла распрощаться.

— Завтра у нас много планов, заедем за вами с утра пораньше, будьте готовы. Я наберу. И да, пакеты в багажнике заберите.

— Какие пакеты? — я не понимала о чем он говорит.

— Из магазина одежды.

— Так… я не поняла? И что там?

— Мария Александровна. Вот поверьте, понятия не имею, что в ваших пакетах лежит. Продавщицы на кассе передали водителю. Так, — он посмотрел на часы, — я уже опаздываю. Вы мне компанию составить отказались, не обессудьте, на выход.

И он посмотрел на меня так, что я сразу поняла, что разговор окончен.

Стало обидно. Я отказала, и тут же нашлась другая дурочка, которая согласилась? Кто бы сомневался! Бабник. Все они мужики такие!

Гордо вскинула подбородок и вышла из машины.

Водитель вручил мне два! огромных! увесистых! пакета?

— Что это такое? — Я никак не могла понять, Чернов так шутит чтоли?

Я ему что, содержанка?

— Там ваши грязные вещи и вещи из магазина.

— А-а, — я лишь тихо протянула.

Мужчина сунул мне пакеты и ушел в машину.

Так недоумевая и не понимая, как же мне реагировать, я пошла к себе в квартиру.

Дома завывала Ваенга, с кухни доносилось позвякивание тарелок. Я напрочь забыла о своей тете, приехавшей так неудачно погостить!

— Боже… за что мне это? Где я так нагрешила? Ведь есть курицу, намазывая ее вареньем — это не грех? — я разувалась, бубня себе под нос и жалея себя.

Тетя была слишком навязчивая и шумная. И спасу от нее не было нигде.

В коридор выглянула тетка и всплеснула руками!

— Машка! Да тебя не узнать! Королевна! Никак жениха себе наконец-то нашла? Умница, дочка! Давно я тебе говорила, заведи мужика. А то все сама, да сама. Где это видано?

— Да, но я…

Она не стала меня слушать, выхватила пакеты и утащила в спальню.

Я поспешила за ней.

— Боже! Девочка, да он гурман! — лицо тети Веры зарозовело от смущения, а в руках она держала тончайшее кружевное белье.

Мой щеки вмиг вспыхнули румянцем.
— Тетя Вера. Ну что вы делаете? Это не мое вообще. Дайте мне переодеться, — я пыталась вытолкать женщину и комнаты.

Какой там.

Глаза ее горели маниакальным азартом.

— Машка. Ты чего? Я три раза замужем была. Что я не понимаю? Дело молодое, хорошее. Может, залетишь, да женится на тебе дурёхе, как миленький! Ты уж постарайся, дочка. Видно же, что парень при деньгах, — она нахмурила свои тонкие бровки, — Или он мажор какой, и на деньги родителей все это куплено?

— Нет же. Ну что вы такое говорите? — я устало опустилась в старенькое продавленное кресло.

Квартирка моя давно нуждалась в ремонте и смене обстановки. Но жила я одна, перебивалась случайными заработками. Да и куда мне одной?

Тетка терзала пакеты и восхищенно ахала.

Там нашлось несколько комплектов белья, чулки, платье зачем-то.

Я ничего не могла понять. Это сам Чернов набрал, пока я была в примерочной? Или заботливые продавщицы неверно поняли приказ платящего мужчины "собрать полный образ"?

А как же без примерки? Вдруг мало или велико?

Я встала и подошла к дивану, на котором тетка развешивала обновки.

Взяла в руки ярко-красную блузку. Та идеально подходила к новому костюму. А вот еще небесно-голубая трикотажная кофточка... Какая ткань нежная. Так и захотелось потереться о нее щекой. Перевернула ценник и ноги подкосились.

— Господи…

— Что Господи? Что Господи? Дурочка, — тетка порывисто сграбастала меня в объятия, — радоваться надо! Мужик сейчас скупой пошел. Поматросит, три гвоздички принесет, да бросит! А этот вон сколько всего понакупил! Точно ты ему в душу запала. Просто так такие подарки не делают. Я тебе авторитетно заявляю. А пальто? — она всплеснула руками и побежала в прихожую.

Глава 16

Я стояла в фойе здания администрации, неловко поправляя красную блузку. В тон ей я еще и губы красной помадой накрасила. Получилось очень красиво и ярко!

Я сама себя не узнала в зеркале.

Теперь же я засомневалась. А вдруг он подумает, что я решила его соблазнить? Наряжаясь, у меня и мыслей таких не возникало. Зато сейчас ни один мужчина не проходил мимо, не бросив на меня заинтересованный взгляд.

В любом случае, не ехать же домой переодеваться? Нет же? Да и пусть смотрит, что сам сотворил!

Я гордо вскинула голову и пошагала навстречу неизвестности.

По пути поймала еще несколько липких взглядов и наглых ухмылочек.

Да что ж такое!

В приемной мэра снова было людно. При моем появлении разговоры стихли, а на мне скрестились взгляды присутствующих.

И, должна признать, внешность меняет людей! Под этой властной маской я чувствовала себя в относительной безопасности.

Поэтому, когда я обратилась напрямую к секретарю спокойным голосом, сама себе удивилась:

— Предупредите Сергея Михайловича, что пришла Пушкина. Он меня ждет.

Секретарша, видевшая меня ранее в обычной одежде, а не в стильном прикиде, зло прищурилась, но броню,как обычно, не включила. Не знаю уж какие мысли у нее закрались в голове, но она сняла трубку и уведомила Чернова.

— Пусть войдет, — прозвучало из динамика, но я услышала.

Не удержалась и ухмыльнулась секретарше.

А мне такой стиль властной леди нравился все больше и больше! Маска уверенности открывает любые двери!

Конечно же, увереннее я не стала, но всем об этом знать ведь не обязательно?

В кабинете сидело двое посетителей. Пожилой, лысоватый мужичок и молодой крепкий парень.

При виде меня они прервали разговор и расплылись в улыбках.

Чернов же напротив нахмурился и подобрался.

Неужели ему не понравилось?

Я села на диван, достала блокнот с ручкой, приготовилась делать пометки и записи.

Мужчины обсуждали какие-то даты введения в эксплуатацию объекта. Точнее мужичок страстно рассказывал и доказывал, что в сроки они укладываются и финансирование будет освоено.

Парень же, как только я вошла, всякий интерес к беседе потерял, практически полностью развернулся в мою сторону и с каким-то нездоровым любопытством меня рассматривал. Под таким взглядом мне стало очень некомфортно.

Я делала вид, что меня увлекают лишь мои записи. Украдкой взглянула на Чернова. Тот испепелял взглядом парня!

Мне стало тревожно.

— Я извиняюсь, — холодный, низкий голос Чернова оборвал речь мужичка, — Ваш коллега пришел, чтобы на моих сотрудниц глазеть?

Парень не услышал, а мужичок, правильно оценив обстановку, от души пнул того под столом.

Тот недовольно дернулся, и тут увидел горящий взгляд Чернова.

Очень говорящий, я бы даже сказала, испепеляющий взгляд…

— Извините, задумался… о своем, — улыбочка пропала с лица парня, а он задергался, не зная, куда деться. Уставился на свои сцепленные руки и так и продолжил сидеть, насупившись.

Чернов перевел свой убийственный взгляд на меня.

Я, состроив непонимающую моську, пожала плечами, и продолжила записи.

Мужчины закончили переговоры, пожали друг другу руки, и Чернов закрыл за ними дверь.

Звенящая тишина помещения ударила по нервам.

Чернов смотрел на меня как-то странно. Изучающе, отстраненно.

Вложил руки в карманы брюк и подошел ближе.

— Вы сегодня очаровательно выглядите, Мария Александровна, — его голос был холоден.

Я чувствовала опасность в его поведении, и даже немного сжалась, не поднимая взгляда.

— Благодарю, за ваши подарки. Не стоило. Надела вот, вас порадовать.

Мужчина шумно выдохнул.

Я подняла взгляд, не понимая его реакцию.

— Что-то не так?

— Что вы? Вам очень идет. Только от работы отвлекает, — он пошел обратно на свое место, — Это нам с вами нужно продавщиц благодарить, они явно профи.

— А? Да наверное…

— Софья, — он гаркнул в трубку, — пригласи следующего.

Ситуация повторялась из раза в раз. Посетители шли один за другим, но никто не мог меня проигнорировать. Видимо, красный цвет сильно привлекал внимание, да и в принципе мое присутствие было непонятно и смущало посетителей.

Чернов злился. Когда заходили мужчины, особенно группами на небольшие совещания, он ревел и гаркал, указывая на любые недочеты их работы, разнося в пух и прав любые из доводы.

Их настроение с заинтересованно-игривого тут же переходило в настороженное, а внимание все было сосредоточено на Чернове.

Было видно, что люди его уважают. Смотрят с легким страхом, но в то же время не было пренебрежения или скепсиса.

Да и замечания все приходились по делу.

Я завороженно следила, как Чернов виртуозно жонглировал тезисами и фактами. Как он точечно бил словами. Как выискивал слабые места проектов и накидывал непредвиденные ситуации, заставляя людей теряться.

После череды совещаний и нескольких часов напряженных переговоров, Чернов откинулся в кресле. Посмотрел на меня.

— Мария Александровна, вы голодны?

— Я? Не знаю. Воды бы попила.

Он снял трубку внутреннего телефона.

— София, сделайте нам кофе, еще воды принесите и закажите роллы на две персоны.

Он положил трубку, подошел к окну и распахнул створку. В кабинет влетел с порывами легкого ветерка свежий воздух.

Я поежилась и потянулась за пиджаком.

— Не спешите, Мария Александровна, — он как-то особо выделил мое имя голосом, а я замерла, не донеся руку до пиджака, и посмотрела в его темные, хищные глаза, — Дайте же и мне полюбоваться вашим… новым нарядом.

Я растерянно обхватила себя руками и провела ладонями по плечам.

Мне остро захотелось спрятаться от этого прожигающего душу взгляда…

Наша красавица Мария Александровна после апгрейда) Супер секси!

Глава 17

Дверь без предупреждения распахнулась и с милой, невинной улыбкой, чуть покачивая бедрами, с подносом вошла секретарь София.

Она смотрела лишь на Чернова.

— Сергей Михайлович, вам где накрыть?

— Сюда неси. Спасибо, София. Много там еще народа?

— Я предупредила, что прием до часа. У вас еще выездные мероприятия после обеда внесены в расписание. Роллы я заказала. Что-то еще?

— Папку забери. Я подписал.

— Хорошо.

Чернов увлекся кофе, а я следила за секретаршей. Та поймала мой взгляд и так зловеще улыбнулась, что меня аж передернуло.

Что бы это могло значить? Может, слабительного мне какого в кофе подсыпала или просто плюнула? С такой девицы станется…

Я неуверенно посмотрела на накрытый столик. Чашки с виду были абсолютно одинаковые. Да нет, исключено…

Чернов — мужчина властный и, безусловно, привлекательный. А София молодая и, сразу видно амбициозная. Вот только не думаю, что Чернов стал бы крутить интрижки на работе. Совершенно не та должность, чтобы так подставляться.

Я сделала маленький глоток кофе, покатав по рту, и никаких посторонних привкусов не обнаружила.

— Как вы себя чувствуете?

— Я? Нормально? А что?

— Вчера было дурной затеей тащить вас на стройку. Мне жаль, — он взял в руки мою, и она утонула в его ладони.

Я растерянно смотрела на наши руки, его ладони были горячими и чуть шероховатыми от занятий со штангой.

Внутри меня все замерло, а сердце заколотилось быстрее. Мне не хотелось отнимать рук. Этот мужчина притягивал и манил. Своей энергетикой, запахом, видом…

Хотелось раствориться в ощущении тепла.

Он водил большим пальцем по моей ладони и думал о чем-то своем.

Распахнулась дверь (вновь без стука!).

И хамоватая секретарша закатила тележку. Роллы она переложила на тарелку и теперь сервировала на стол посуду, не хуже, чем в ресторане.

Я всем нутром чувствовала, как София исторгает ненавидящие флюиды.

Я хотела выдернуть руку, но Чернов удержал.

Когда секретарша, наконец, удалилась, у меня весь аппетит пропал.

— Зачем вы это сделали?

— Что именно? — он проткнул вилкой огромный ролл и закинул его в рот.

— Держали меня за руку. Что она подумает?

— Тебя это не должно заботить. Ешь давай. Скоро поедем.

Этот вечный командный тон… так и хотелось закатить глаза.

Я посмотрела на содержимое тарелки. Роллы были очень крупные, с большим количеством начинки и тонким ободком из риса. Я облизнулась и зависла, выбирая какой на меня аппетитнее смотрел.

Тоже взяла вилку, чтобы не дай бог не уронить ничего, макнула ролл бочком в соевый и вставила закуску в рот.

Он был большой, и я планировала откусить половину, но как это обычно бывает, раскусываться подлый ролл не захотел. Не выплевывать же? Тогда я протолкнула остаток в рот.

Он был большой. И такой вкусный… Вкусовые рецепторы и оголодавший организм сотворили с моим бедным мозгом злую шутку.

Я прикрыла глаза и стала с наслаждением пережевывать еду, чуть облизывая уголки рта от выступающего соуса.

Божественно…

Открыла глаза, чтобы съесть следующий, и наткнулась на потемневший взгляд Чернова.

Смутилась, но аппетит разгорался. Я взяла другой рисовый шарик, отправила в рот и посмотрела на мужчину. Он следил за моими губами. Я уже и успела забыть, что сегодня они были накрашены красной устойчивой губной помадой.

Я улыбнулась. Он посмотрел мне в глаза.

— Вы очень сексуально едите роллы. Смотрел бы на это вечно.

Ему удалось меня все же смутить.

Он протянул руку к моему лицу. Я замерла, он медленно стер большим пальцем с уголка моего рта соус, потом поднес палец к своему рту и облизал.

Боже, меня обдало жаром. Что он творит!

Дверь распахнулась вновь, да еще с такой силой, что вздрогнули мы оба.

Чернов напрягся.

В кабинет влетела запыхавшаяся и разгоряченная женщина.

Ого, — только и пронеслось в моих мыслях.

Было на что посмотреть.

Девушка, я бы даже сказала, молодая женщина была хороша собой. Дорогая одежда, ухоженные волосы, искусный макияж. Она была по-своему красива, а еще фигуриста и очень профессионально подчеркивала все свои достоинства.

— Здравствуй, милый, — она расплылась в улыбке и засеменила к Чернову.

Мне показалось, что тот тихо зарычал.

— Розалия, я что-то не понял. С каких это пор ты так бесцеремонно врываешься в мой кабинет без стука и предупреждения. София, похоже, со своими обязанностями справляться перестала.

Женщина нервно и фальшиво засмеялась.

— Ну, что ты такое говоришь? Софочка отошла. Приемная пустая, я просто хотела дернуть дверь, проверить, а тут ты сидишь с…? — Она приподняла бровь и вопросительно уставилась на меня.

— Роза, я занят, у меня важное интервью. Сейчас у меня нет на тебя времени, набери мне вечером, мы обсудим, что тебя волнует, — Чернов встал и начал теснить барышню к двери.

— Но, я же только пришла. А как же? Может пообедаем вместе? Зачем ты столько работаешь? Почему в обед сидишь с этой?

— Выйди. И скажи Софии, что еще одна подобная выходка, обе отправитесь в свои Чебеньки.

Девушка спала с лица и стала пятиться задом.

На прощание она послала мне такой испепеляюще ненавистный взгляд, что я подобралась. Захотелось прикрыть себя от столь явной ненависти. А главное, за что? У меня ком в горле встал. Была уверена, что ни один ролл больше мне не залезет.

— Не обращай внимания, — Чернов вернулся за стол, — Ешь.

— Да что-то больше не хочется.

Я смотрела на этого мужчину с опаской. Если это была его девушка, тогда зачем он так себя ведет со мной... и с ней. Разве это честно? В груди было тяжело и маятно. Все казалось неправильным. Девушка, конечно, симпатичная, но мне она показалась хитрой и двуличной. Такая девушка ему не подходит.

Я поймала себя на этой мысли. Серьезно? Когда это я начала за других решать? Если не подходит расфуфыренная Роза, тогда кто подходит ему?

Глава 18

И тут я вспомнила, где мы вообще находимся, и что входная дверь в кабинет не заперта, а в приемной толпа народа. Я мельком бросила пугливый взгляд на дверь.

Я поставила ладони на его грудь и с трудом оттолкнулась.
Точнее, Чернов проследил за моим взглядом, понял мои сомнения, или сам взял себя в руки, прогоняя наваждение и отпуская меня.

— Сергей Михайлович, — мое сбитое дыхание и путанные мысли не давали сосредоточиться, — пожалуйста…

Ничего связного так в голову и не пришло.

Чернов отступил на шаг, потом развернулся и налил воды в стакан из графина.

Протянул мне воду.

— Пейте, — его приказной тон всколыхнул во мне сопротивление.

Почему это я должна пить? Ну, вообще-то, я и правда хочу пить, но его тон! Я возмущенно взяла воду и поднесла к губам, смотря на мужчину и выпивая все до дна.

— Еще? — его вновь забавило мое раскрасневшееся лицо и сбитое дыхание.

Он так быстро взял себя в руки! Поразительно!

Я же до сих пор пыталась собрать себя из той лужицы, в которую расплылась.

— Эммм… Я хотела, мне надо… в редакцию! Срочно. Да.

Лукавый взгляд мужчины мне сказал все без слов.

Я расправила плечи и повторила спокойнее.

— Мне нужно передать материал в работу. Сегодня вас сопровождать я уже не смогу. Какие планы на завтра?

Чернов еще раз молча ухмыльнулся и прошел к своему столу. Открыл ежедневник, пролистал, нахмурился.

— Завтра разъездной день, совещание в Ленинском районе, в администрации по бюджету и… да вам это вряд ли интересно, — он взглянул на меня, — предлагаю пообедать в час дня на Спасской, вы не заняты в обед?

— А-а.. ну, нет. А почему бы мне не поехать с вами с утра на совещание?

— Ну, как бы вам покорректнее сказать так, чтобы не приукрасить и не умалить моего настроя на завтрашнее утро. Я буду громко и доходчиво объяснять матом насколько глава одного департамента неправ. Но, мне бы не хотелось, чтобы ваши нежные ушки слышали уровень моего недовольства. Хочется в ваших глазах оставаться приличным мэром, — он так открыто и лукаво улыбнулся, что я невольно поймала себя на мысли, что улыбаюсь ему в ответ.

Как дура!

Ну нельзя же так! Боже ж ты мой, что со мной творится?! У него вон с Розалией непонятно что творится! А вдруг все серьезно?
Стало грустно...

— Хорошо, ну, тогда… до завтра!

Я схватила свою сумку, и направилась к двери.

Чернов вдруг резко меня окликнул:

— Мария Александровна, — и замолчал, словно обдумывая свой дальнейший вопрос, — До завтра.

Я выдохнула и кивнула.

Закрыв за собой дверь кабинета Чернова, я словно отсекла невидимую границу, потому что давление его мощной энергетики на меня прекратилось. В приемной дышалось немного легче, и я сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя после всей этой сцены. Но мысли в голове метались, как растревоженные птицы.

Воздух здесь казался прохладным, гулял легкий сквозняк, и я даже немного поежилась.

В зоне ожидания не было посетителей, и я порадовалась. Мне нужно было несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

Я услышала тяжелый цокот каблуков. В помещение вошла София, увидела меня и тут же ее взгляд меня обжог.

Ее губы скользнули вверх в злорадной ухмылке, а глаза зло сверкнули.

— Ну что, обед удался? — убийственно ядовито протянула она, лениво растягивая слова.

Я старалась не показать эмоций, но внутри закипало негодование. Я решила проигнорировать эту чересчур самоуверенную дуру.

Когда я двинулась на выход мимо ее стола, София вдруг наклонилась ниже, тихо, словно змея, прошипела:

— Катись отсюда. Моя сестра имеет на него планы. Не смей здесь жопой крутить!

Я замерла на мгновение, её слова, полные яда, ошарашили. Собравшись с силами, я внутренне выпрямилась, стараясь не выдать потрясения. С гордо поднятым подбородком, я развернулась.

— Как там тебя, неуважаемая, ты видно совсем не дорожишь своим местом и своей пустой головой. Может тебе напомнить кто я и зачем я здесь? — проговорила я тихо, но эта, слышала каждое мое слово, — Я журналист, и, надо же, какая случайность, я брала интервью у Чернова и совсем забыла выключить диктофон, — я изобразила самую злорадную из своих ухмылок и повысила голос, — Прикинь?

София выпучила глаза, но ответить мне не решилась.

Развернувшись, я пошла на выход. Таких гнилых людей всегда надо осаживать. Они понимают только силу.

Но в глубине души я знала — этот словесный бой только начало, а моё противостояние с Софией. а теперь и Розалией обещало обрести новую, более жёсткую форму.

Глава 19

Мне и впрямь нужно было съездить в редакцию. Обсудить с главредом план статьи, передать ценные кадры со стройки и детдома, чтобы их довели до удобоваримого состояния и возможности печати в газете.

Все же несправедливость возложенной на меня ответственности пугала и поражала одновременно.

Ведь Чернов — такой значимый человек в нашем городе, а отправили к нему меня, по сути, соплячку без диплома.

Даже в голове не укладывалось.

По дороге в редакцию мои чувства бурлили с прежней интенсивностью. В такси, прижавшись лбом к прохладному окну, я обняла себя руками, как будто это могло помочь сохранить равновесие.

Неприятная сцена в мэрии никак не выходила из головы — каждое слово, каждый взгляд было одновременно изматывающим и наполненным электричеством.

Я никак не могла понять, почему меня так влечёт к человеку, с которым наши пути, казалось, никогда не должны были пересечься.

Чернов, этот невозможный мужчина, мне нравился. И очень.

Призналась я себе наконец, хоть и понимала, что мы слишком разные, чтобы быть вместе. Для меня он был яркой кометой, недосягаемой и холодной в своём великолепии. Я не знала, как долго ещё смогу балансировать на грани между восхищением и осознанием невозможности нашего союза.

Мелькающие уличные огни за окном такси отражались в моих глазах, когда я прислонилась головой к стеклу, пытаясь понять, чем еще мне аукнется этот проект. В голове всё ещё витали недавние слова Чернова, его комплименты и та невидимая, но ощутимая нить, что связывала нас, даже если я старалась её не замечать.

Еще пара дней и мое интервью у него закончится, как закончатся и наши встречи. А мое сердечко будет болеть в одиночестве и тоске.

На горизонте появилось здание редакции. Подъехав к входу, я быстро расплатилась с водителем и вошла внутрь, стараясь подавить волну эмоций, обрушившихся вновь. Меня ждала работа, где для эмоций не было места.

Я мысленно прогнала все эти раздирающие чувства, сосредоточившись на задачах, что ждали впереди, и твёрдо решила не позволять личному вмешиваться в мою профессию. Но глубоко в сердце продолжало тлеть ощущение чего-то незавершённого.

Возле лифта ко мне стремительно подошла Екатерина, её глаза буквально сияли от интереса. Она была моим наставником по практике. Но как человек, она мне не нравилась. Была наглая, склочная, шумная.

– Привет, Машка! –– Давно не виделись. Как дела?

Я чуть поморщилась. Терпеть не могла фамильярность.

– Привет. Всё хорошо, работа кипит. Заглянула в редакцию, чтобы собранную информацию для статьи передать, – отозвалась я, не понимая, почему она так возбуждена.

– Я в шоке, что Чернов на тебя повелся! Ведь он никому не дает интервью! Хотя… Ты прям приоделась, такая фифа! Ну, точно! Запал. Вот и весь ответ! А ты молодец. С такими кобелями только так и надо, – в её голосе слышалось странное любопытство и, кажется, зависть. – Ну-ка рассказывай, подкатывал? Куда водил? В ресторане вас, говорят, видели.

Я нервно улыбнулась. Еще не хватало, чтобы эта тараторка сплетни про меня с Черновым разнесла! Постаралась говорить легко и отстраненно.

– Да брось. Что за влажные фантазии? Мы просто встретились в ресторане, у него была деловая встреча, а я была рядом. Правда, ничего мне оттуда записать не удалось, там такой мужик неприятный был, и они недолго разговаривали.

– Конечно, конечно, деловая встреча... – протянула она с прищуром. Её интерес к деталям сбивал меня с толку. – А пальто он тебе зачем купил? Мне вот никто не покупает, а тут Чернов!

Я и сама не знала, зачем он это сделал. Стоя перед ней, я немного растерялась, но попыталась объяснить.

– О, с этим пальто вообще история. Мы были на стройке. И я упала неудачно в грязь. Чернов церемониться не стал и отвез в ближайший магазин. Ну и денег моих не взял, хоть я и предлагала. Сказал, что все из-за него, так что он просто загладить вину решил. Вот и всё. Никаких романтических предложений не было! Не выдумывай то, чего нет.

– Чернов, говорят, тот ещё бабник, – продолжила Екатерина, не отрывая от меня пристального взгляда. Её уверенность в своих словах меня удивила. – Наверняка и на тебя глаз положил. Такой ведь красавчик! Ну, признавайся!

Я покачала головой.

– Серьёзно, ничего такого. Он просто вежливый. Хочешь сказать, ты бы отказалась от подарка? Он богатый мужчина и может себе позволить дарить, что захочет и кому захочет. Но я вижу в этом только жест доброй воли.

Екатерина странно улыбнулась, как будто знала что-то, чего не знала я.

– Ну тебе виднее, конечно. Но смотри, если что интересное случится, расскажи, ладно? Чернов ведь на дороге не валяется! – Она произнесла это почти себе под нос, но так, чтобы я услышала.

– Слушай, Кать, сплетни, тем более сама понимаешь о таком человеке до добра не доведут. Ты бы заканчивала так голословно утверждать кто бабник и кто кому что купил. Чревато, знаешь ли.

– Ты мне угрожаешь что ли?

Я ответила я со спокойной улыбкой, надеясь, что она поймёт меня правильно.

– Что ты. Какие угрозы. Но ты же немаленькая девочка, должна понимать, – я сделала многозначительную паузу.

Пусть додумывает уже как хочет. Эта фантазерка справится лучше меня, придумав, чем может ей грозить бездумное чесание языком.

Екатерина поправила волосы и хитро прищурилась.

– Не говори... Богатые они все себе на уме. Ладно, пошли ко мне! Что ты там принесла? Главный в Москву укатил, все согласование уже по факту с готовой статьей. Сильно занят, и время ограничено.

Я аккуратно выдохнула, надеясь, что пронесло.

– Да, конечно. Я и фото сделала. На Виталика надёжи никакой. Звонила ему, думала он меня сопровождать будет. Сперва игнор был, потом вовсе в черный список бросил. Он вообще нормальный?

– Ой, горюшко. Да мы все с ним намучались, – она наклонилась чуть ближе ко мне, – конченый придурок. Ходит, когда хочет, не работает. Главный ему и снарягу купил всю дорогущую, фирменную за счет бюджета редакции, и ставку полную дал. Тот свинья неблагодарная вообще ничего не делает. До него Иваныч был, со своей старенькой Коникой, да прибухивал мужик, так кто ж сейчас безгрешен? Зато фотограф от бога! Я помоложе была, так он мне такую эротическую фотосессию делал - закачаешься…

Глава 20

Приехав домой, я быстренько переоделась и засела за комп.

Нужно было записать все мысли, что мы обсуждали с Екатериной, оформить в логичный и цепляющий текст.

Это была моя первая статья! Да еще и преддипломная работа.

Я включила тихую музыку, настраивавшую на плодотворный лад.

Только я набросала план и приступила к написанию самой статьи, как на плечо мне легла рука.

Я как взвизгнула, как подлетела из кресла оборачиваясь.

Напротив стояла тетя Вера, тоже хватаясь за сердце.

— Ты что верещишь, как резанная порося? Одурела, девка? Чуть до кондрашки не довела. Фу-у-ух, — она тяжело опустилась на диван.

— А вы зачем подкрадываетесь? Разве можно так людей пугать! — я тоже негодовала.

Теткины гостины подзатягивались. Хоть я ее и не видела практически, но те редкие моменты, когда мы пересекались дома, удовольствия не доставляли. Тем более сейчас, когда в моей жизни столько событий и хотелось оставаться одной, чтобы все обдумать.

— Так я тебе крем принесла, — на, понюхай, — она сунула мне под нос банку и зеленоватым содержимым.

— Зачем мне крем? — я ничего не могла сообразить.

— Ну как же? Вот ты глупенькая. Ты на кожу-то свою посмотри. Чай не молодеешь. Кожу нужно питать и подкармливать. А этот с пептидами змеиного яда. Омолаживающий, увлажняющий, антивозрастной. С эффектом ботокса. — и совсем уже заговорщицки прошептала и подвигала бровями, — корейский.

— Теть Вер, я же тебе сказала: есть у меня крем. А денег, наоборот, нет и не ожидается.

— Ой, Машка, ну я тебя не знаю, что ли? Потом отдашь. Я твое все выкинула, а на машинке расставила этот, хороший.

У меня глаза на лоб полезли.

— Как выкинула?

Вскочила и побежала в ванную.

На стиралке ровным рядком стояла серия баночек и тюбиков.

— Теть Вер, при всем уважении, я что со стеной разговариваю? Я верю, что крем хороший. Но у меня нет денег и не будет!

— А мать твоя по телефону сказал, что прислала тебе десять тысяч.

Я чуть не задохнулась от такой навязчивой непосредственности.

— Это за квартиру заплатить! Я все сказала. Убирайте свои банки. Они мне не нужны. И давайте уже заканчивайте свои дела. Ко мне на следующей неделе приедет подруга с мужем. Они попросили в аренду комнату на несколько дней. Я не могу им отказать, да и рассчитываю на деньги, что они заплатят.

— Так не беда, я с тобой на диване посплю. Валетом.

— Нет, тетя Вера, вы со мной не поспите. Вы купите билет и поедете к себе домой. Вы приехали без приглашения, и я не могу вас содержать.

— Да как не стыдно тебе? Я ж о тебе забочусь. Еще и врет! У тебя мужик богатый есть! Скажи ему, чтобы крем тебе купил!

— Это! Это вообще не ваше дело. Не собираюсь я ему ничего говорить. И крем предложите тому, кому он нужен! Вон у меня соседка. Ей антивозрастной в самый раз.

— Это какая? Федоровна? Ей я уже предлагала. Она хотела пять банок купить, а дочь ее меня выгнала. Что за молодежь пошла? Ничего не понимают, а все туда же.

— Где моя косметика?

— Так выбросила. Там все с эмульгаторами! Это губит кожу. Толи дело моя натуральная!

Я лишь закатила глаза и пошла на кухню, доставать свои сокровища из мусорного ведра.

Внутри клокотало раздражение.

Нет, тетка, в общем и целом, безобидная, но вот эта ее навязчивость. Если б не лезла, пусть бы жила.

— Я пойду к Федоровне-то зайду. Может, дочка ее на работе?

Я комментировать не стала, вернулась за компьютер и попыталась вчитаться в текст, возвращая нужный настрой для написания статьи.

Написала несколько строк и задумалась об уместности расспросить Чернова о его семейном положении. Как в дверь снова позвонили.

Мне захотелось воздеть руки к потолку и прорычать: «ключи брать не пробововала?», но мама меня так не воспитывала, и старшим грубить нельзя.

На автомате дошла до двери, отщелкнула замок и пошла обратно в комнату, стараясь не потерять мысль.

— Мария Александровна? — голос Чернова приковал меня к полу.

Я неверяще повернула голову. На пороге стоял мой временный властный босс. В деловом костюме, распахнутом пальто, видимо, приехал прямо с работы. В руках он держал торт и букет красных роз.

Я гулко сглотнуло.

— А как вы…?

— Мне понравилось с вами вкушать заграничные яства. И так тортика захотелось, но не есть же торт одному! Понадеялся, что вы составите мне компанию. Извините, что не предупредил.

Он ненавязчиво прошелся взглядом по моей фигуре, но я заметила.

Я невольно скосила взгляд на себя: плотные лосины, обтягивающая майка и большие меховые тапочки. Волосы, стянутые в гульку на голове.

Да уж.

— Проходите, — я пожала плечами, а сама сбежала на кухню и схватилась за чайник.

Кошмар! Чернов в моей квартире! Зачем он приперся вообще?

Механические движения, льющаяся в чайник вода, немного остужали мои взбудораженные мысли. Я поставила чайник на газ и обернулась.

Чернов стоял в проходе кухни, заполняя собой все пространство маленькой комнаты. Я замерла, не способная отвести взгляд.

Как он на меня смотрел. Тяжелым, пригвождающим взглядом. Его ноздри хищно раздувались, и вся поза его говорила о готовности схватить жертву.

Я рвано вдохнула и судорожно попыталась что-то придумать, чтобы разрядить обстановку.

Чернов медленно поставил торт на стол и положил цветы. Сделал шаг ко мне, я мелко затряслась.

Это был не страх, это был мощный выплеск адреналина, эндорфина, хрен знает чего еще. Это было возбуждение, на грани с безумием.

Никогда и ни на одного человека я так не реагировала!

Я следила за ним. Зрачки Чернова расширились, и в них отразилась бездна безумной страсти.

Он сделал еще шаг, а мое бедное сердечко заполошно забилось, угрожая вот-вот выпрыгнуть из груди.

Его аромат подкашивал мои ноги. Жар его тела обжигал мою кожу даже на расстоянии вытянутой руки.

Его губы разомкнулись, и раздался его глубокий, хриплый голос, запустивший мурашек по всему моему телу: