Игрушка мажора. Теперь расплачивайся

Глава 1

Алиса

Меня похитили.

Да, вот так просто. Посреди белого дня. Прямо из универа, забитого студентами до краёв.

Если бы целью похищения был выкуп, было бы проще. Но всё осложнялось тем, что своего похитителя я знала.

Макс Воронов.

И это очень плохо.

Мы с ним столкнулись лишь однажды. Но каждый из нас двоих запомнил ту встречу на всю жизнь. А всё потому, что встретились мы в суде. Там он обещал отплатить моей семье и мне. Только я не восприняла его слова всерьёз.

Всё это было два года назад. Тогда моя жизнь была совершенно иной. Спокойной и счастливой. До того, как его брат сделал то, что сделал. А теперь…

Теперь я оказалась его пленницей. А он пошёл по стопам старшего брата и стал бандитом.

Это не точно. Нет. Я так думаю.

Конечно, моё мнение не истина в последней инстанции. Но всё говорило об этом.

Например, сбитые костяшки пальцев на его руках. Будто у него было несметное количество драк. Шрамы от порезов выше запястья. Очевидно, что защитные. Стиль одежды, походка, грубый низкий голос и взгляд.

Вот от последнего я покрывалась мурашками, предчувствуя приближающийся конец. Он смотрел так, как будто убивал меня. Смакуя детали.

Его глаза пугали. Они были почти чёрные от ненависти. Заполненные ей до краёв.

И он шёл на меня.

Медленно. Как хищник, крадущийся к жертве. К добыче, загнанной в угол. Именно так я себя и чувствовала – добычей.

В крохотной комнате без окон, где он меня запер, спрятаться было некуда. Здесь и мебели не было. Ничего лишнего. Ничего личного.

Да, я успела обшарить каждый угол, когда он бросил меня здесь и ушёл. Это не заняло много времени. Тем более, что я была предоставлена самой себе на несколько часов.

Нет, сначала, я пыталась кричать, но быстро охрипла. И бросила попытки. Тем более, что я была уверена – меня никто не слышал. Он сделал всё для этого.

Комната была тесной и маленькой.

Даже с включённой лампочкой под потолком казалось, что я в темноте.

Дверь обита чем-то мягким – не постучать. На стенах ничего. Голые и белые.

Он будто знал все мои потаённые страхи. Хотя не исключено, что так и было.

Из обстановки только матрас на голом полу. К слову, без простыни, одеяла и подушки. А самым выделяющимся предметом было мягкое кожаное кресло у входа в комнату. Аккурат напротив матраса. И одинокая лампочка под потолком.

Ни ножа, ни отвёртки, ничего острого. Предусмотрительный гад.

Мой телефон он забрал ещё в универе. Как и сумку.

Но я должна выбраться. Должна придумать способ, хотя бы попытаться. Я обязана сделать это!

Совершенно не хотелось думать о том, как белые стены украсят алые пятна моей крови. Но эти мысли постоянно лезли в голову.

Как тогда. Два года назад. Когда я нашла тело своей сестры…

Так вот, он шёл на меня.

Расстояние, что он преодолевал, можно было сократить за два широких шага. Но он сделал четыре. Четыре маленьких, жутко пугающих шага. Каждый заставлял сердце спотыкаться.

Я пятилась.

Другого выбора не было. Боец из меня никакой.

Пусть только попробует подойти ближе. Все волосы повыдёргиваю. Просто так не сдамся.

Он действовал молниеносно. Я и пикнуть не успела, не то, что в волосы вцепиться.

Две жёсткие ладони обхватили мою шею. Сдавили, на мгновение лишив кислорода, но тут же отпустили.

Так мы и застыли друг напротив друга. Прожигали друг в друге дыру взглядами. По крайней мере я от его взгляда горела. Он обжигал каждый миллиметр кожи, которого касался. А ещё, я пыталась дышать. Попытка удушения не осталась без последствий. Голова кружилась.

Вот вроде бы удерживал всего пару секунд, а я чуть сознание не теряла.

Какое-то время он пялился на мои губы.

Этот взгляд мне совсем не нравился. Тёмный, жуткий и очень многообещающий. Вот только в самом паскудном смысле. В нём угадывались намерения. И они меня пугали.

А потом он впился в мой рот. Терзал губы. Мучил. Заставлял отвечать.

И задыхаться.

От близости его горячего тела. От того, как его руки сжимали меня. До боли.

Поцелуй с привкусом ненависти.

Он рыкнул, прервав эту пытку. И я, наконец, смогла сделать рваный вдох. Голова кружилась от нехватки кислорода и от его запаха. Свежего, терпкого, мужского.

– Теперь ты моя вещь. Запомни это. – Прорычал он.

Вещь?

Наши взгляды встретились.

Не знаю, что было в моём. Наверное, страх. Но в его… В его я видела боль.

Она плескалась в глубине потемневших радужек. Разъедала его изнутри. Смешивалась с ненавистью ко мне. Но я видела её. Боль.

Вот только… почему?

– С того самого момента… – пробормотал Макс и замолчал.

– С какого? – прохрипела я.

Спросила по чистой инерции. На самом деле я не хотела ничего о нём знать. Ни о его дурацких мыслях на мой счёт. Ни о планах. О которых прекрасно догадывалась и без расспросов.

Я не собиралась быть его игрушкой. Тем более вещью. И плевать, что он думал иначе.

– С того, как ты разрушила две жизни. Ты – грёбаный тайфун на двенадцать баллов. Ненавижу тебя. – Выплюнул он мне в лицо.

Макс прошел по комнате и рухнул в кожаное кресло, расставив ноги. Поза уверенного в себе хозяина жизни.

Глянул на меня своими черными злыми глазами так, что по коже пробежали мурашки ужаса.

– На колени, сука. – Рыкнул он.

– Я не стану. – Я вздёрнула подбородок.

Хотелось бы сказать, что сделала это гордо. Но разве могла я выглядеть вызывающе, когда мечтала только об одном – сбежать?

– Ты ещё не поняла? Это твоё место. – Макс кивнул на пол перед собой. – Ты всё равно встанешь на колени и будешь умолять… – Недобро оскалился он. – И лучше тебе сделать это самой, пока я не заставил. Ты ведь понимаешь, почему ты здесь и… зачем?

Саундтреки к книге можно послушать в телеграм-канале. Обязательно подпишись! А ещё там скоро появятся буктрейлеры https://litnet.com/shrt/abru

Глава 2

Алиса

– Ты ведь понимаешь, почему ты здесь и… зачем? – Спросил Макс.

Он смотрел на меня, как на мусор под своими ногами. Спину ледяными иглами покалывало от ужаса ситуации.

Да что я сделала?

– Нет. – Я отрицательно помотала головой. – Не понимаю.

Но я догадывалась. Может быть даже знала. Не хотела верить.

– Разве? – Он ухмыльнулся одним уголком рта. – А мне кажется, что прекрасно понимаешь. Это ведь ты посадила в тюрьму невиновного человека.

Я могла бы вытерпеть оскорбления и унижения, но это… Это был перебор. Невиновного? Да он с ума сошёл!

– Что-то не припомню я невиновного. Ты ведь не про своего брата говоришь, верно? В том, что он в тюрьме нет моей вины.

– Нет вины? – злобно прорычал Макс.

Он дёрнулся так, словно чуть не сорвался и… не придушил меня на месте.

– Именно! – Произнесла, гордо встретив его взгляд.

Я пыталась выглядеть уверенной и смелой. Но мне было страшно до чёртиков.

Сердце колотилось в горле, стучало в висках. Я сжала юбку, чтобы не показывать, как дрожали мои пальцы.

– Его вина доказана следствием. – Я давила на факты. – На каждый его проступок есть улики. И в деле моей сестры…

– Все те улики можно засунуть в ж*пу. – Перебил меня Воронов. – Без твоих показаний, они косвенные. И ты это прекрасно знала, когда шла в суд. А теперь, рассказывай. Кто тебе заплатил?

То, что он говорил было правдой.

Все улики, собранные на его брата, не имели бы веса без моих свидетельских показаний. Но обвинять меня в том, что я соврала… Что мне заплатили? Это было чересчур даже для него.

– Или тебя уговорил твой папаша – прокурор? – Продолжил Воронов, переплетя пальцы рук.

Он смотрел на меня с ехидцей во взгляде. Ядовито. Взгляд под кожу пробирался. Отзывался мурашками.

– А не пойти бы тебе нах*р, Воронов?

– Охренела? – Макс приподнял одну бровь. – Ты не в том положении, чтобы так со мной разговаривать.

– Никто мне не платил. И при чём здесь папа вообще? Я видела твоего брата там. Я видела его собственными глазами!

– И что же ты видела? – Макс опёрся локтями в кресло. – Может быть нож в его руках? Или видела, как он насиловал твою сестру? Или убивал? Ты это видела? Свидетельница х*ева.

– Нет, но его руки были в крови. И он сидел возле неё… Возле её тела и…

Глаза заволокло пеленой слёз. В носу защипало.

Те воспоминания отзывались болью в каждой клетке. Мучительной, тянущей. Агонией от потери дорогого человека. Рвущей душу в клочья.

– То, что он оказался рядом было его ошибкой. – Макс скривился, будто лимон съел.

Ну, конечно! Сама очевидность. Если бы он там не оказался, его бы не поймали. Возможно, никогда. И не наказали бы.

– Я знал, что однажды он поплатится за свою доброту…

– Доброту? ДОБРОТУ??? – Я заорала, до хрипоты срывая голос.

Да как он посмел сказать подобное! Доброту? Серьёзно? Паскуда! Как смел он открывать свой рот и говорить такое о преступнике? Уму непостижимо.

– Насиловать и убивать ­– это теперь добротой называется? – Меня трясло от гнева.

Хотелось вцепиться в его шею. Удавить за то, что он говорил. За то, что посмел. Даже просто подумал так!

Макс смотрел на меня свысока. От его взгляда я почувствовала себя мерзко. Он будто клоуна рассматривал. Или диковинную зверушку. Такую, которая милая и забавная, но её хочется прибить.

– Ты такой же урод, как и он! – Выплюнула я, как оскорбление.

Собственно, это оно и было.

– Я? – Воронов ухмыльнулся.

А потом откинулся на спинку кресла и захохотал. В голос. Громко. Как настоящий псих. Чокнутый.

От его смеха, явно нездорового, по коже пробежала волна озноба.

Я онемела. Просто не могла вымолвить ни слова. В тот момент мне казалось, что я ляпнула лишнее. То, что говорить не следовало. По крайней мере ему.

Но во всём этом ужасе, я не могла оторвать от него глаз, потому что…

Нет. Нет, нет, нет. Я не могла считать его красивым. Даже симпатичным. Он же псих!

Псих, который похитил меня, запер и угрожал. И…

Было в нём что-то притягивающее взгляд.

Широкие плечи, атлетическое телосложение, высокий рост.

Когда он смеялся, запрокинув голову, на мощной шее явно выделялся кадык. И это выглядело правильно. По-мужски. Красиво.

– Ты ошибаешься, Шальнова, – Макс вытер выступившие от смеха слёзы тыльной стороной указательного пальца. – Я не похож на брата.

В мгновение ока его лицо стало серьёзным. Будто не было этого смеха только что. Маска сменилась. И теперь он смотрел на меня тяжёлым злым взглядом.

Макс поднялся и приблизился ко мне. Склонился к лицу. Близко.

Я отвернулась, чтобы не смотреть в безумные глаза. Ненависть в них давила на меня. Угнетала.

Но он сдавил мои щёки. Одной рукой схватил за лицо и повернул к себе. Заставил встретиться взглядом. Не оставил и шанса на сопротивление.

Его запах накрыл волной.

Удивительно, что он не был удушливым или неприятным. Скорее наоборот.

И это пугало ещё сильнее.

– Я совершенно на него не похож. – Утробно прорычал Макс. – Я в миллион раз хуже.

Воронов толкнул меня в сторону.

Не удержав равновесие, я полетела вниз. На матрас.

Колено прострелило болью.

От шока мысли работали вяло. Я не сразу поняла, обо что ударилась. Но через мгновение мне стало не до этого.

Макс навалился на меня. Придавил своим весом.

Дёрнул ворот рубашки злобно скалясь. Оторванные пуговицы разлетелись в стороны, ударяясь о стены. Звонко прыгали по полу.

– Сейчас я покажу тебе разницу между мной и братом. – Сказал он и укусил меня за шею.

Глава 3

Макс

– Сейчас я покажу тебе разницу между мной и братом. – Сказал я и прикусил кожу на тонкой шее.

А хотелось сжать руки вокруг неё. Сдавить. И не отпускать.

Но я сдержался бл*дь!

Знала бы она, каких трудов мне стоило не грохнуть её. Прямо здесь, на долбанном матрасе.

Думал, поймаю её, запру, получу ответы и станет легче. Всё дерьмо забудется. Выдохнуть смогу наконец.

Не стало бл*дь! Не забылось. Не выдохнул.

Только больнее по душе острым лезвием резало.

Шальнова стала брыкаться и орать, как потерпевшая. А я, между прочим, нежным был. Припугнул только. Даже кровь не выступила. Синяк будет, да.

Херня же.

Хотелось горло ей прогрызть. Очень.

Чтобы кровью истекала. Может тогда правду бы выдала? Покаялась перед смертью в грехах и лжи. Вся из неё соткана, до последней молекулы.

Эта больная заехала мне локтем в плечо. А коленом явно в пах целилась.

Пришлось скрутить, придавить, чтобы не дёргалась.

Смотрела на меня глазами своими бездонными. Полными ненависти.

Только во мне этой ненависти ещё больше было. Лютой. Рвущей душу.

Хотел предъявить ей. Е*учий список претензий.

Я ведь читал её показания. Видел. Каждое слово запомнил.

Брата моего мразью считала? Так я мразь похуже.

Насильником его заклеймила? Значит сделаю так, чтобы правдой было. Только со мной.

Убийцей назвала? Значит убью, хули. На глазах у неё. Кого-то важного и дорогого.

Для неё.

Бл*дь!

– Заткнись, тебя всё равно никто не услышит. – Рыкнул на неё.

Дёрнулась, но пасть закрыла.

Правильно.

Иначе пи*дец ей пришёл бы. Моментальный. А я не за этим её сюда притащил.

Рядом с ней только сильнее злился. До пелены перед глазами.

На то, что пи*дела не по делу. А когда по делу, то каждое слово – пи*дёж.

На то, что запах её действовал на меня как афродизиак бл*дь!

Сука ядовитая. В кровь пробралась. Изнутри как кислота выедала.

На то, что на языке до сих пор привкус её кожи. Сладкий.

Вкусный, мать его!

Обманчиво, бл*дь. Ядовитая она. И лживая.

Дрожащее тело подо мной только усугубляло воздействие.

Я хотел её трахнуть.

Так и зачем же дело встало? Может тогда рот по делу открывать начнёт. После того, как поимею.

Пар спустить надо было. Срочно.

Вырез рубашки открывал небольшие упругие груди в ажурном лифчике.

Интересно, куда вырядилась? Парень у неё здесь был?

Найти и убить. Будет ей урок.

Но это потом. Когда закончу. Сломаю.

В одной руке сжал тонкие запястья, а другую запустил в лиф.

Идеально в руку легла.

Штаны уже рвались. Стоял на неё с первого взгляда. Не была бы такой сукой, было бы по-хорошему.

Но не теперь.

Теперь хотел уничтожить. Боль причинить. Чтобы страдала.

Шальнова забилась подо мной. Тёрлась о стояк.

– Убери свои грабли пока я тебе их не отгрызла! – Рычала львицей.

Только пох*й мне было. Угрозы её – трёп пустой.

Я ухмыльнулся и полез под юбку. Кожа гладкая. Колготок ноль.

Удобно.

Девка снова выкручиваться начала. Брыкаться.

Но я уже добрался до задницы. Сжал так, что заорала.

А у меня чл*н дёрнулся. Засадить бы поглубже.

– Больно? – Прохрипел я ей в ухо. – Я ещё даже не начал.

– Иди нах*ер, ублюдок!

Сучка извернулась и цапнула меня за плечо. Бешено.

Кошка драная.

Злобно. В панике. Искренне. Вот теперь верил ей. Теперь правда на лице была. Страх. Настоящий.

Перевернул под собой. На живот.

Чтоб матрас кусала.

Юбку задрал. А там… стринги чёрные. Кружевные, как и лифчик.

Отодвигай и е*и.

Раздолье.

Руки ей за спиной скрутил. К пояснице придавил.

Ремень быстро расстегнул. За ним пуговицу. Змейку джинсов.

– Отвали, тварь! – Хрипела Шальнова сдавленно.

Что, в матрас не орётся, сука?

Да и похер, пусть бы орала.

Ещё наорётся, пока тр*хать буду.

Нежничать больше не собирался.

Шальнова дёргалась. Пыталась высвободиться. Извернуться змеёй.

Плечо до сих пор ныло от сучьих зубов.

Смотрел на задницу и сердце стучало, будто впервые бабу видел.

Тварь ядовитая.

Сейчас пар спущу и перестанет колбасить так от неё. Смогу тогда спокойно смотреть в глаза сучьи.

Я уже штаны стягивал, когда бл*дский телефон заорал громче этой суки ядовитой.

Судя по мелодии, Царь. Свободной рукой выудил мобилу из куртки.

– Что? – Прорычал в трубку.

– Орать на своих сук будешь. – Рыкнул в ответ Царёв.

– Важное что?

– Я по х*йне не звоню.

Да. Он всегда по делу. И раз дёрнул меня сейчас, значит дело серьёзное.

– Ты со своей уже кончил что ли? – Хмыкнул я, сильнее сжимая дёрнувшуюся Шальнову.

Сучка сопела в матрас, но не сдавалась. Хотя силёнок явно поубавилось.

Перед глазами маячила задница в черных стрингах. От разговора отвлекала.

Шальнова попыталась пикнуть. Быстро дал понять, что такой фокус не пройдёт. Придавил к матрасу сильнее.

Охнула.

– Нет. Запер. – Ответил Кир. – Завтра утром шёлковая будет. Это всё х*йня. Собирайся. Ты мне нужен через пятнадцать минут.

– Всё так серьёзно? Где?

– Порт. – Коротко ответил Царь.

– Понял.

Я отбился первым.

Если сказано «Порт», значит дело не терпело отлагательств. Вопросы бизнеса на первом месте.

Месть на втором.

– Повезло тебе, – рыкнул на блондинку.

И отпустил.

Думал, набросится. Кусаться будет. А она отползла. В угол забилась. Юбку вниз тянула.

А ноги у неё ничего. И зад тоже.

Я успел оценить.

Взъерошенная. Волосы растрепались. Больше не лежали идеальными волнами.

Слетел глянцевый лоск.

Вот только… Глядел на неё, а сердце спотыкалось.

Бл*дь! Ненавижу!

Глава 4

Алиса

Мерзавец Воронов пытался меня изнасиловать! Он точно хотел это сделать со мной!

Точно так же, как его брат поступил с моей сестрой. Яблоко от яблони. Такой же подлец, как и Ренат. Семейка уродов.

Ненавижу их всех!

Меня до сих пор трясло от пережитого.

Ясно было только одно – ему было плевать на мои чувства. На то, что я против. На мою гордость. На мой страх. И на мою девственность тоже.

Урод!

Он действовал резко и уверенно. Ни секунды не колебался.

И это не сулило ничего хорошего по его возвращению.

Если бы не тот звонок, то сейчас… Он меня… Даже думать об этом не хотелось.

Скорее всего, когда вернётся, он попытается довести начатое до конца.

От этих мыслей становилось тошно. Меня действительно мутило, как представляла, чем всё могло закончиться. К горлу подкатывал липкий ком страха. Желудок сдавливало спазмом.

Мне нечего было ему противопоставить.

Безысходность убивала. Голова ныла от мыслей. Глаза болели от сдерживаемых слёз. От обиды и моей беспомощности.

Но просто так сдаваться я не собиралась.

Этот гад ушёл после звонка. Запер меня в чёртовой комнате с единственной дверью, обитой искусственной кожей и синтепоном. Или поролоном. Не суть.

Матрас, кресло, голые стены и мягкая дверь – всё, что составляло интерьер.

Неизвестно как много у меня времени.

Адреналин в крови бурлил. Заставлял действовать и соображать быстро.

Что если…

Я подползла к двери. Ноги до сих пор дрожали и отказывались держать. На четвереньках было надёжнее.

Присмотревшись, я поняла, что могла бы попытаться оторвать обивку. Если таким образом удастся добыть гвоздь, то у меня появился оружие. Хотя бы какое-то.

А может быть разорвать матрас?

Нет, на это ушло бы слишком много времени. А я понятия не имела, когда Воронов соизволит вернуться.

Ещё было кресло. Тяжёлое, кожаное.

Я прощупала его снизу. Убедилась, что ножек, которые можно было бы открутить, нет. Значит, кресло отпадало. Оставалась только дверь. И надежда на гвоздь.

Судя по шляпке, он казался большим и довольно толстым. Вытащить бы хотя бы один.

Тогда, как только Воронов полезет ко мне, я бы вонзила ему этот гвоздь куда-нибудь… побольнее.

Гад! Тварь! Ненавижу!

«Ты не права, мой брат хороший».

Конечно, бл*дь! Я же полная идиотка и не знаю, что видела.

Так он думал? Придурок!

Или он надеялся, что я обозналась? Нет, не обозналась. Тогда над телом моей сестры сидел именно Ренат. Его руки были в крови по локоть. А на ноже нашли его отпечаток. Это тоже, по его мнению, шутка? Подстава? Да кому они нужны, подставлять их.

Воронов – идиот с манией величия.

Что тогда, два года назад, в зале суда он вёл себя как псих. Что теперь. Ни капли не изменился.

Почему папа не узнал, где учится этот отброс, когда я выбирала универ?

Или он знал, но не остановил меня? Почему?

Для чего это могло быть сделано?

Сомнительно, чтобы папа добровольно подставлял меня. Упустил из виду саму возможность, что Воронов младший поступит в ВУЗ? Что сможет доучиться до старших курсов?

Ладно. Не до этого сейчас.

С трудом я просунула кончики пальцев под край обивки из кожзама.

Забавно, что она была белой, как стены. Не хватало, чтобы ещё и они были мягкими. Тогда я бы точно почувствовала себя пленницей психушки.

Собственно, Воронов тот ещё псих.

Я тянула обивку на себя, но пальцы соскальзывали.

После надцатой попытки кожа на подушечках стала гореть огнём.

Твою же мать! Чёртов Воронов! Я не сдамся тебе, ясно? Я сдам тебя! И ты, придурок, сядешь за похищение!

Но как бы я не ругала его в своих мыслях, мне нужен был план. Как выбираться из той жопы, в которой он меня оставил.

Сломав два ногтя, я всё же смогла растянуть обивку достаточно, чтобы крепче взяться. И тогда процесс пошёл лучше. Возле первого гвоздя обивка треснула. Порвалась и повисла лоскутом.

Чёрт!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я попробовала с другим гвоздём. С третьим.

Результат был тот же. Обивка просто рвалась. Гвозди оставались в двери.

Сколько времени я уже пыталась выудить хотя бы один гвоздь? Час? Два?

Без телефона или часов было очень сложно ориентироваться. Можно сказать, невозможно.

Да я здесь с ума сойду!

Пальцы дико болели уже на обеих руках.

Поролон под обивкой оказался приклеен к деревянному полотну.

В голове родилась новая идея. И я принялась отрывать поролон, пока не нашла гвоздь, забитый не до конца.

В небольшой зазор между ним и дверью удалось протолкнуть свёрнутую в жгут обивку.

Первая попытка провалилась, как и я. Тянула так сильно, что, когда жгут сорвался, полетела назад.

Падение смягчил матрас. Повезло не удариться.

Я принялась повторять действие, пока гвоздь не начал поддаваться. Потихоньку он выходил из полотна.

За дверью раздались шаги.

Нет.

Нет, нет, нет!

Только не сейчас. Дай мне ещё время!

Человек за дверью замер. Будто прислушивался.

Я тоже застыла. Старалась не дышать, не выдавать себя царапаньем ногтями по двери.

– Да. – Голос Макса.

Ответил на звонок?

– Я занят. Как покончу с ней, Кир.

Что? Покончит… со мной? СО МНОЙ???

– Нет, никто не узнает. Да, я всё улажу.

Чёртов придурок! Больной психопат! Я убью тебя, но выберусь отсюда!

Шаги за дверью приближались. Я слышала их всё отчётливее.

Шаги, сопровождаемые металлическим позвякиванием ключей.

Он уже закончил разговор?

Бл*дь!

Ну давай же! Давай! Вытаскивайся!

Сердце ушло в пятки. По вискам стекали капельки пота. Руки дрожали. На подушечках пальцев выступила кровь.

Но мне было плевать на всё это. На всё, кроме ключа… проворачиваемого в замке.

Глава 5

Макс

Царь вызвал меня не просто так. Ситуация в порту требовала присутствия.

Поставщиков нашёл я. А значит, и ответственность на мне.

Эти придурки решили изменить условия и взвинтить цену. Почти утроили сумму, уроды.

Или они заберут товар.

Два года я занимался оружием. С того самого момента, как эта сука ядовитая брата за решетку отправила. Пришлось брать тёмную сторону семейного бизнеса под свою ответственность.

Лёгкая жизнь закончилась ровно в тот момент, когда эта тварь блондинистая в суд припёрлась.

До сих пор вспоминая то время, кулаки сжимал. Представлял в руках шею стервы белобрысой. Но легче не становилось.

Её запахом пропитался весь. Хотелось одежду сорвать. В стирку бросить. Будто рядом со мной находилась. Руки ей пахли.

Дрянь ядовитая.

Она за всё расплатится. Драть буду как шл*ху, когда вернусь.

Шавки Психа решили битами помахать. Думали напугают.

Мы тоже не с пустыми руками ходили.

Драка завязалась сразу, как я мобилу достал, чтобы Психа набрать. И это о многом говорило.

Как только мы всех скрутили, связался с Психом. С ним договаривался о поставке и цены мы сразу обговорили.

Он не тот, кто стал бы договорённости нарушать. Каким бы психом он не был, но слово своё держал.

А отбитым он был на всю голову. Ещё более отбитым, чем я.

И бесстрашным.

Ему терять было уже нечего.

Оказалось, что шавки решили его на бабки кинуть.

Идиоты.

Интересно, как часто они такое проворачивали за его спиной? Я очень сомневался, что это был первый раз.

Не завидовал я им. Теперь придуркам ничего не помогло бы.

Но их судьба – не моё дело. Это их проблемы. Нехер было пи*деть хорошим людям. То есть нам.

Сбитые костяшки пахли кровью и… сукой, что в подвале запертая сидела. Я как псина принюхивался. Каждую отдельную нотку запаха различал.

Бл*дь!

Возвращались на тачке Царёва, все вместе. В мою прилетела бита – минус лобовое.

Злился ли я? Удивительно, но нет.

В драке пар сбросил. А стекло – херня.

Сидел, в окно пялил и думал, какой сюрприз стерве белобрысой подготовить? Сразу тр*хнуть или помариновать в одиночестве?

– Говорят, у тебя теперь сестра есть, а, Котяра? – Мот, как всегда, подкалывал. – Когда познакомишь?

– Дочь подстилки отца мне не сестра. – Огрызнулся Кот.

Последние дни он сам не свой ходил. Злой как тысяча чертей. Дрался сегодня тоже с отдачей.

Как я пар сбрасывал.

– Она правда иностранка? – Не унимался Мот, обернувшись с переднего пассажирского.

– Она отброс. И я выкину её из ВУЗа и из нашего дома. – Рычал Котов.

– Да ладно тебе, – Хлопнул Кота по плечу Гром. – Она ж одуванчик. Мелкая, тихая.

– Внешность обманчива.

– Хочешь сказать, что скромная блондинка с косичками, настоящая стерва? – Не унимался Мот. – Тр*хнуть-то её можно?

Блондинка.

После этого слова воображение тут же нарисовало ненавистный образ. Ту, что была заперта у меня дома. И упругий зад в кружевных стрингах.

– Хочу сказать: закрой хавальник…

Дальше я не слушал.

Одно слово и я погружался на самое дно своей злости. Ненависти, в которой жил последнее время.

Я не мог вспомнить, когда в моей жизни всё было хорошо. Два года превратились в вечность. В целую жизнь. Другую. Опасную, жестокую, бьющую под дых.

Царь высадил нас на стоянке универа.

Парни ушли, подтрунивая над Котовым.

Я достал из кармана пачку. Вытащил сигарету. Прикурил.

– Задержись. – Коротко бросил Кир.

Он обошёл тачку и остановился рядом со мной. Сложил руки на груди и смотрел прямо перед собой.

Обычно так Царёв себя вёл перед серьёзным разговором. За четыре года нашей дружбы я успел выучить его настроения.

– Что? – Спросил я, выпуская вверх струйку белого дыма.

– Отпусти Шальнову. – Выдал он, не повернув головы.

– Чего бл*дь?

– Она должна вернуться в универ.

– А если я её уже грохнул?

Вернуть её в универ? Да с хера ли!

– Это так? – Царь впился в меня своим фирменным ледяным взглядом.

И как ему удавалось всегда оставаться таким спокойным? Эмоций ноль. А ведь они ему свойственны, это я точно знал. Когда другие готовы были орать или драться, Кир оставался спокоен, как морская гладь.

– Нет. – Я отрицательно качнул головой. – Жива сучка.

– Завтра должна быть на занятиях.

– За неё кто-то подсуетился? – Я бросил окурок под ноги.

– Я всё сказал.

Царёв вернулся в тачку и уехал.

А я остался стоять. И злиться.

Вот же сука!

Я ведь забрал её телефон. Она точно ни с кем не могла связаться.

Похер.

Дом встретил тишиной и тёмными окнами. Последние два года эта мёртвая тишина была моей единственной спутницей.

Персонал я разогнал сразу, после того как отец попал в больницу. Услуг клининговой компании раз в неделю хватало, чтобы поддерживать дом в порядке. А большего мне не нужно было.

Тем более не нужно лишних глаз и ушей.

Я ведь готовился к её появлению. Точнее, похищению. Целую комнату в подвале организовал. Всё по «высшему» разряду – никаких удобств. Сучья конура для суки.

Быстро закинул в себя остатки еды от вчерашней доставки и спустился вниз.

В кармане завибрировал телефон. На выезды всегда звук вырубал.

– Да.

– Новое дело образовалось. – Сказал Царёв холодным голосом.

– Я занят. Как покончу с ней, Кир.

– Заявы быть не должно. – Хрипло бросил Кирилл.

Будто я не догадывался. От полиции отмазаться не было проблемой. В основном все куплены. Но у суки папаша прокурор. Дело могло затянуться. А у нас каждая минута на счету.

– Никто не узнает. – Ответил я.

– Справишься?

– Да, я всё улажу.

Царёв отбил звонок.

Вдох – выдох.

Взять эмоции под контроль было очень сложно. Особенно, зная, что эта сука здесь, в моей власти.

Связка ключей звякнула в руке.

Глава 6

Макс

Ну всё. Ей п*здец!

Тишину подвала нарушало только отдалённое гудение бойлера и… шлёпанье босых ног по бетонному полу узкого коридора.

Сбежала дрянь.

Умудрилась выдрать гвоздь из двери. В ногу мне воткнула. Точнее пыталась.

Я вытащил гвоздь из кроссовка. Рассмотрел. Не задела, но была близка. Ещё немного и тонкий металлический штырь оказался бы у меня в пальце.

Маленькая, упрямая сука.

Она пробыла здесь всего день. Малая мера за то, что она натворила. За всё, что сказала о моём брате в суде. За ложь, которую подавала с таким лицом, будто спасала мир.

Лживая тварь.

Опасная тварь.

Она не плакала, не умоляла, не ломалась. В ней была только ярость. Чистая, пульсирующая, фанатичная.

Она не боялась меня.

А должна бы.

Я слышал каждый её шаг и рваное частое дыхание.

Коридор узкий, с правильным светом – один источник каждые два метра. И где бы она ни была, я видел её силуэт.

Босые пятки, длинные ноги, юбка, прилипшая к бедрам.

Распущенные волосы как золотая лента в темноте. Ярость добавляла ей яркости. Она фонтанировала жаждой жить.

И это только сильнее раздражало.

Придушил бы тварь.

Шальнова не кричала, не звала на помощь.

Умная.

Понимала, что никто не услышит. И всё же бежала, цепляясь руками за стены.

– Выхода нет, Алиса, – мой голос звучал с гулким эхом. – Бежать бесполезно.

Она не остановилась. Конечно. Думала, справится. Думала, что может так просто взять и сбежать от меня.

Я двинулся вперёд.

Медленно. Давая ей фору. Наблюдая за тем, как страх управлял каждым её движением. Как промокла рубашка на её спине.

Шальнова дрожала.

Мне это даже немного льстило.

Наконец она попыталась скрыться за одной из боковых дверей – кладовка с сейфом, бесполезное помещение. Но я уже был близко.

Схватил её за руку в тот момент, когда она потянулась к ручке. Хватка – крепче, чем нужно.

Ладонь обожгло разрядом тока.

Она метнула на меня взгляд полный ненависти. Я чувствовал её физически. Нутром.

Шальнова вырывалась, как дикая. Глаза горели. Но не страхом. Злобой.

– Отвали! – рявкнула она. – Отпусти меня, мразь!

Я дёрнул её на себя. Впечатал спиной в торс. Обхватил руками, как обручем. Как смирительной рубашкой спеленал.

Шальнова брыкалась, дёргалась, вырывалась. Поливала последними словами. А я ждал, когда устанет.

Недолго.

– Не туда бежишь, – выдохнул я.

Развернул и прижал её спиной к стене. Светлые волосы прилипли к лицу. Она пахла ванилью и сладкими сливками, но не страхом.

– Думаешь, убежишь и всё закончится, Шальнова?

Она вырывалась. Беззвучно. Упиралась ладонями в мою грудь.

Смешно.

Я был сильнее. Всегда.

– Ты... больной, – прошипела она. – Чего ты пытаешься добиться этими играми?

– Уже добился, – ухмыльнулся я, глядя в сучьи бездонные глаза. – Ты здесь. Со мной.

Она снова дёрнулась, попыталась пнуть, но промазала. Билась тигрицей в клетке. Голубые глаза сверкали ненавистью.

Насрать.

Я мог вывалить ей этой ненависти тонны на три больше, чем у неё когда-либо было. Столько, что она захлебнулась бы.

В памяти всплыли слова Царя: «Она должна вернуться в универ. Завтра».

Бл*дь!

Я не любил, когда мне диктовали.

Особенно если это касалось того, что моё. А она моя. Моя игрушка. И я планировал делать с ней всё, что захочу.

Но… он был прав. Если Алису не вернуть живой, то... Я не был настолько туп, чтобы не понимать, какими последствиями это грозило.

Но и отпускать её как серпом по яйцам.

Она ударила ладонями по моей груди, попыталась вырваться.

Но я держал крепко. Чувствовал её дрожь.

Её ненависть царапала кожу лезвиями.

– Ты… ублюдок! Всё это из-за него, да? – Она срывалась на крик. – Твоему брату место в тюрьме. И ты это знаешь!

Жестокие слова били под дых.

Не потому, что я сомневался. Правду я знал – брат невиновен.

А потому, что она была так уверена. До сих пор. Даже спустя два чёртовых года. Ни разу не задумалась: «А как всё было на самом деле?» Нет. Ей было насрать на правду.

И теперь в тюрьме гнил невиновный. Настоящий преступник гулял на свободе. А мой отец… Не выдержал свалившегося на него груза.

Сомкнуть бы руки на тонкой шее и сдавить.

– Он не убивал, – процедил я, глядя в лицо.

Еле сдерживался. Придушить мечтал. Но сначала тр*хнуть.

Не потому что хотел секса с ней. А чтобы унизить. Сломать. Показать её место.

Она стукнула меня по груди изо всех сил. Сжала в кулаках ткань толстовки.

– Ты не знал её. – Прохрипела она сорванным голосом. – Не видел, какой она была в морге. Не стоял у гроба. Ты сидел в своей золотой конуре и верил в сказки брата. А он там был! Его руки были в крови! Он сидел над ней с ножом в руках! Ты будешь отрицать всё, лишь бы не признать, кто он на самом деле? Убийца!

Последнее слово она выплюнула мне в лицо.

Я усмехнулся. Коротко. Горько. Всё в ней рвало меня на части.

– Ты думаешь, я похитил тебя, чтобы защитить его? – саркастично выдохнул я. – Нет. Я забрал тебя, потому что ты уничтожила нашу жизнь. И я уничтожу твою взамен.

Я наклонился ближе. К лицу. Сделал вдох, чтобы сказать всё, что думаю.

Её запах ударил в голову. Закружил.

Дрянь ядовитая!

Она замерла. Глядела побитым ангелом. Глазами своими лживыми прожигала. Сжала челюсти. Слёзы в глазах стояли, но не падали.

Гордая.

До самого конца.

– Есть другой выход, – сказал я, глядя на неё самым презрительным взглядом, каким мог. – Ты пробудешь здесь какое-то время. Добровольно. Всем скажешь, что влюбилась без памяти и сама сбежала ко мне. Пара поцелуев у всех на виду. Меньше драмы. Сделаешь это натурально, чтобы все поверили. Тогда получишь свободу. И твоя семья останется в живых.

Глава 7

– Ты ненормальный. Конченный псих!

Да пошёл он!

Воронов чуть отстранился и процедил сквозь зубы:

– Уже давно. Учти, что это твой единственный шанс получить свободу. Или делаешь, что я говорю, или остаёшься здесь. Пока мне не надоест.

Единственный шанс. Шах и мат.

Да чтоб его! Сукин сын!

Я выдохнула и кивнула Максу. Он победно усмехнулся — и я возненавидела его ещё сильнее.

Через час я уже была в общаге. Чемодан открыт, вещи летели туда одна за другой.

Макс позволил позвонить родителям — при нём, чтобы слышать каждое слово. Я соврала им, что просто решила сменить жильё.

Сердце колотилось, ладони липли. Чувствовала себя предательницей — и себя, и сестры. Его брат убил её. А теперь я должна молчать.

Дверь комнаты распахнулась – я едва не выронила свёрток с одеждой. В комнату вошла Алла.

– Что случилось? – удивлённо спросила она.

Я дёрнулась и резко обернулась.
– Планирую переезд, – сказала я, хотя это больше походило на побег.

Алла плюхнулась на кровать, устало вытянув ноги.

– Разве это называется «планирую»? Больше похоже на побег. Всё настолько плохо? С ним.

Сердце сжалось. Я не могла сказать ей правду. Просто кивнула.

– Это долгая и очень невесёлая история, – выдохнула я. – Прости, не хочу вдаваться в подробности.

– Не вопрос. Но ты уверена, что так будет лучше?

Я замерла с учебниками в руках.

– Да. Хотя бы жить буду спокойно. Хочешь со мной?

– Куда?

– В студию через пару кварталов. Там очень уютно, – ответила я, хотя внутри всё сжималось.

– В «Новой Заре»? – уточнила Алла.

– Да, – я села на чемодан и застегнула его, будто ставила точку.

Алла молча смотрела на меня, и я почувствовала, что должна объясниться, иначе её подозрения только усилятся.

– Наверное, ты думаешь, зачем я вообще заселилась в общагу, если могу позволить себе квартиру? Я просто хотела всего добиваться сама. Не за счёт родителей. Но теперь… лучше держаться подальше от этого места. Ты только никому не говори, где я буду жить, ладно?

Она кивнула.

– Не скажу.

– Так что, поедешь со мной? – спросила я, надеясь, что она согласится. Мне хотелось, чтобы рядом был кто-то свой. Кто-то, кому я могла доверять.

– Спасибо, но не могу.

Я сжала губы и кивнула.

– Если передумаешь – звони. Кстати, почему ты не отвечала на звонки?

– Осталась без телефона, – призналась она.

– Потеряла или… – я уже догадывалась.

– Или. – Кивнула она, подтверждая мою догадку.

Царёв… Ещё один мудак. Чего прицепился к Тоцкой?

Я скривилась:

– Вот же козлы! Думают, что им всё можно. Ничего, я что-нибудь придумаю. Но сейчас хочу отвлечься. Слышала про вечеринку? Пойдём?

Мне нужно было отвлечься, иначе я сойду с ума, сидя одна в комнате и слушая каждый шорох. Клуб был не местом для веселья — он был моим временным убежищем, единственным способом почувствовать себя нормальной. Обычной девчонкой. Хотя бы на один вечер.

Алла вздохнула и кивнула, будто пыталась убедить саму себя, что это хорошая идея.

– Ладно. – Сказала она. – Хоть отвлекусь. Может, хотя бы сегодня перестану прокручивать всё это в голове.

Да. Я тоже думала именно так.

Отвлечься. Избавиться от мыслей. Тем более, что Царёва и компании в клубе быть не должно. Я узнавала.

Ворон собирался забрать меня завтра вечером. Значит, сегодня у них есть дела поважнее.

Через десять минут мы уже вызывали такси. Я приоткрыла окно, впуская холодный осенний ветер. И впервые за весь день вдохнула полной грудью.

Сегодня я хотя бы сделаю вид, что живу обычной жизнью.

«Чёрный кот» ослеплял огнями: сотни прожекторов, гулкие колонки, зеркальные стены, кожаные диваны вдоль стен.

На втором этаже, словно парящие гнёзда, были балконы – там за стеклянными перилами сидели те, кто привык смотреть на остальных сверху вниз. Короли универа. Короли мира. Но не сегодня.

– Здесь только наш универ, никого постороннего, – успокоила я Аллу, протискиваясь мимо танцпола к барной стойке.

Я заказала себе Лонг-Айленд Айс Ти, выпила половину залпом и только тогда почувствовала, что могу дышать.

Я потянула подругу на танцпол. В конце концов не просто так же я нарядила её в серебристое платье. Пусть сияет.

Через несколько песен я наконец почувствовала, как с плеч свалилась тяжесть. Пусть ненадолго, но стало легче. Мы смеялись, крутились в такт ритму, забыв на вечер об экзаменах, врагах и проблемах.

Кто-то тронул меня за руку.

Я дёрнулась и резко обернулась. Но это была Юля, а с ней ещё две девчонки с потока:

– Идём за наш столик! – позвала она, показывая направление.

Там сидели знакомые лица. Я помахала им и кивнула Юле.

Мы расселись на диванах. Лёд звенел в ведёрках, шампанское шипело, девчонки болтали без умолку, обсуждая, кто с кем пришёл и ушёл. Но я слышала их голоса как белый шум.

Иногда цепляла взглядом барную стойку, где на высоких стульях сидели Алла и Витя. Он что-то говорил ей, склоняясь слишком близко. Шайхулин выглядел хорошо, и я даже слышала, что «Чёрный кот» принадлежал ему, вот только с доверием у меня были проблемы. Теперь. Поэтому за подругу было немного волнительно.

Клуб полный людей. Разве могло здесь что-то случиться? Пора было перестать накручивать себя.

Я снова рассмеялась вместе со всеми, пытаясь заглушить тихую тревогу, что всё-таки шевелилась где-то глубоко внутри.

В какой-то момент я ощутила взгляд. Он прожигал во мне дыру. Буквально. Я медленно обернулась и, кажется, на секунду заметила знакомый силуэт у самого входа. Высокий, в тёмной рубашке, с тем самым ленивым, опасным наклоном головы.

Сердце споткнулось.

Вспышка стробоскопа слепила глаза, и когда я снова всмотрелась, то никого не увидела.

Показалось?

– Алиса, ты чего такая? – Спросила Юля.

– Всё нормально, – соврала я, отводя взгляд.

Глава 8. Даже не думай.

Макс

Я ненавидел её до ломоты в костях.

Смотрел на неё и вспоминал прокурорскую приёмную. Запах дорогого кофе, новенький ремонт. Светлые стулья.

Я бывал там трижды в месяц. Снова и снова говорил: «Есть новые доказательства». И снова видел один и тот же взгляд – сквозь меня. Как будто меня не существует.

– Дело закрыто, – говорили они. – Видео размытое, лиц не видно.

А теперь те камеры собирались заменить через неделю. Архивы – стереть.

И что тогда осталось бы у нас?

Только слова моего брата. Слова против поддельных улик.

Он ведь пытался шутит там, за стеклом комнаты для свиданий, только чтобы я не заметил, как ему больно. Чтобы я не смотрел на выбитые зубы. На синяки на его руках и лице. Но я видел.

Каждый раз, когда приезжал, я видел, как его взгляд тухнет.

Тогда я понял, что по-другому не получится.

Алиса – ключ. Её отец знал того, кто подбросил отпечаток Рената на нож.

И раз иначе не работало, то оставался только один путь. Давить. Пока не треснет.

И я был готов сделать что угодно, лишь бы она привела ко мне того, кто оставил этот грёбаный отпечаток.

Или пусть врёт всем, что любит меня, чтобы я мог удержать её рядом, пока не добьюсь своего через её отца и угрозы.

Да, дерьмово. Зато действенно.

Иных вариантов не было.

Я швырнул её на кровать. Силуэт против белых простыней как пятно.
Злая, упрямая клякса.

– Отвали от меня! – Заорала она, срывая голос.

Её запах кружил голову. В него добавились острые нотки чего-то горьковатого. Я как токсикоман, втягивал тонкий аромат, пьянел... И ненавидел ещё сильнее.

Дрянь ядовитая!

– Мразь! Подонок! Ты такой же, как твой брат!

Шальнова выгнулась, пытаясь ударить коленом.

Не попала.

Как брат?

Перед глазами алая пелена.

– Ты знаешь, какой человек мой брат? – Я не узнал собственный голос.

Низкий. Рычащий. Утробный.

– Он за свою жизнь и мухи не обидел. Врачом был. Выдающимся. А ты уничтожила его. Сука!

– Отпусти, – её голос был хриплым. – Ты больной!

– Да. Я больной! Настоящий псих, ты права. И сейчас ты узнаешь, как больно бывает на самом деле. – Я сжал её запястья сильнее.

Она дернулась, сбросила меня ногами, отползла к изголовью. Готовая драться до конца.

И тут…

Телефон взвыл на прикроватной тумбе.

Я рыкнул. Взял.

– Воронов.

Тишина секунду. Потом женский голос. Чрезмерно спокойный.

– Добрый вечер, это клиника «Солнечная роща». Александр Сергеевич… сбежал. Мы не можем его найти.

Я окаменел.

– Когда?

– Часа два назад.

– Почему звоните только сейчас? – горло драло рыком.

– Мы думали, что он в саду. А потом нашли открытую калитку…

– Сейчас буду.

Сбросил вызов. Сжал телефон так, что тот хрустнул.

Я обернулся. Алиса стояла у стены, прижав руки к груди. Сердце билось где-то в горле. Не от неё.
От мыслей.

Вышел в коридор, схватил куртку.

Машина рвала асфальт. В ушах рычание мотора. А в голове – прошлое.

Отец всегда был сильным. Строгим. Но в день, когда Рената увели в наручниках из зала суда… Когда прозвучало слово «Виновен», отец сломался. Его словно выключили.

Суд. Газеты. Плевки соседей.

Он не выдержал. Сначала замолчал. Потом перестал узнавать меня.

Я ненавидел Шальнова за то, что сломал папу.

И её – за то, что помогла.

Я пытался поднять дело. Доказательства были. Камера, на которой видны двое. Адвокат сказал, что шанс есть, но его быстро заткнули. А прокуратура ответила отказом.

И тогда я понял, что по-другому не выйдет.

Нужно заставить их слушать. Пусть Алиса скажет отцу. Пусть приведёт ко мне того, кто подбросил отпечаток брата на нож. Пусть станет моим рычагом.

Понимал, что я не геройствовал, а творил грязь. Но что ещё мне оставалось?

Или так – или Ренат сгниёт там, где он сейчас.

Оплётка руля скрипела под пальцами.

«Солнечная роща» уже виднелась впереди.

Дорога пустая. Фары выхватывали куски асфальта, тёмный лес по обочинам и редкие указатели. До «Солнечной Рощи» осталась километров двадцать – значит, он не успел уйти далеко.

Я ехал медленно, вглядываясь в темноту. Каждая минута тянулась как пытка.

И вдруг увидел.

Человеческая фигура на обочине. Босая. В серой больничной пижаме. Волосы торчали, будто он никогда их не расчёсывал.

Я остановил машину. Сердце колотилось, когда вышел.

Он шёл медленно, пошатывается, бормоча себе под нос.

– Пап… – голос сорвался, и я подошёл ближе.

Он обернулся. Смотрел куда-то сквозь меня.

– Вы видели моего сына? – спросил чужим, сиплым голосом. – У меня есть сын… Ренат. Вы видели его? Я ищу своего сына.

Мир замер. Застыл. Мелкие моросящие капли повисли в воздухе.

Я сглотнул. Глаза обожгло.

– Пап, – выдыхаю тихо. – Это я. Макс.

Он моргнул, будто пытался сфокусироваться.

– Кто вы? – отступил чуть назад, испуганно глядя мне в лицо. – Я ищу Рената. Он ещё маленький… Вы видели его?

Внутри всё ломалось. Рвалось от боли и злости. На себя. На весь мир.

На неё.

– Хотите, я отвезу вас к нему? – спросил спокойно, хотя горло саднило.

В его взгляде на секунду мелькнула надежда. А на лице детская доверчивость.

– Вы знаете, где мой сын? – Он схватился за моё плечо.

– Да. – Солгал легко, как дышал. – Я вас отвезу.

Он покорно сел в машину. Я помог закрыть дверь, словно ребёнка усаживал.

Всю дорогу он смотрел в окно и лепечет о Ренате. О том, что он ждёт его дома.

А я еле сдерживался, чтобы не разнести салон в клочья.

В клинике на нас смотрели как на бродяг. А ведь я им нехилые суммы отстёгивал каждый месяц.

– Мы же говорили, он склонен к побегам, – бубнила медсестра, забирая отца. – Следовало дождаться санитаров…

Глава 9. Притихни

Алиса

Окно открыто. Свобода рядом. Вот она, рукой подать!

– Даже не думай, – рыкнул он.

– Пусти! – заорала так, что стёкла задрожали.

– Ещё раз попробуешь… – он прижал мои запястья к полу, – останешься жить в подвале, Шальнова.

– Да пошёл ты. – Прошипела я.

Я попыталась скинуть его с себя. Но он был слишком тяжёлый. Сильный и…

И горячий. Особенно дыхание на моей щеке.

Наши взгляды схлестнулись.

Мир сузился до его лица. До его… губ.

Сердце забилось в панике.

Он наклонился ближе. Прямо к губам. Я почти чувствовала их тепло, покрываясь мурашками от его влажного дыхания.

От его запаха кружилась голова – мускус, кожа и холодный воздух с улицы. Опасно близко.

Я дернулась снова, но его хватка была железной.

С улицы донёсся гудок автомобиля. Он повторился несколько раз, в сигнале, понятном Ворону. Он прислушался и напрягся.

Пару секунд тишины – и вдруг Макс резко встал.

– Сидеть. – Бросил он мне.

Я поднялась, прижимая к груди разорванное платье.

– Я тебе не карманная собачка, – процедила сквозь зубы.

– Проверим? – Он хищно оскалился. – В ванную. Живо.

Он мной командовать решил? Не ту выбрал.

Язык чесался огрызнуться, но я молча шагнула к двери. Платье сползло с плеч, я вцепилась в него, прикрываясь.

Он смотрел. Долго, слишком внимательно. Во взгляде не только гнев, но и… интерес?

Задрав подбородок, прошагала в ванную и захлопнула дверь. Щёлкнула щеколдой.

Пусть катится со своим интересом куда подальше!

Секунда – и я услышала, как открывается входная дверь.

Руки тряслись. Платье — в хлам. Он видел моё бельё, почти всю меня. Щёки вспыхнули. Злость поднималась горячей волной.

В ванной нашёлся банный халат — мужской, но мне было всё равно. Натянула его, запахнула до подбородка и затянула пояс. Платье швырнула в мусор.

Прислушалась.

– Что за лицо, Ворон. Убивать кого-то собрался? – Котов. По голосу его узнала. – Есть что выпить?

– Вода. – Хрипло ответил Макс.

– А крепче?

– Лёд в морозилке.

Надо же, как «остроумно!» Стендапер, мать его.

– Чёрт с тобой, – недовольно пробормотал Котов. – Кофе другу нальёшь?

– Без сахара.

– Бля, как ты живёшь вообще? В следующий раз принесу сахар.

– В следующий раз предупреждай о приходе. А лучше не приходи.

– Какая же ты язва, Воронов.

Язва это мягко сказано. Сволочь он. Махровая.

Их голоса удалились. Я их слышала, но слов теперь не разбирала.

Кухня пахла кофе и раздражала стерильной чистотой.

Макс стоял у плиты, наливал себе из турки.

Котов разглядывал открытый холодильник, почёсывая затылок.

– У тебя, как всегда, мышь повесилась, – фыркнул он. – Когда ты уже заведёшь себе девушку, чтобы она готовила? Или хотя бы домработницу?

Я застыла на пороге.

Котов обернулся, хлопнув дверцей и приподнял бровь.

– Так ты уже нашёл… – Хмыкнул он, щурясь как кот. – Твоя девушка, Макс?

Макс медленно повернулся. Взглядом спрашивал: «Чего приперлась?»

– Домработница, – процедил он сквозь зубы.

Всем своим видом показывал, как сильно желал меня удавить за то, что показалась здесь.

– Иди ты… – чуть не сорвалась я. – Я голодная.

Буду раздражать тебя, пока не отпустишь. Выкуси!

Я гордо вскинула голову. Упрямо встретила его взгляд.

Макс приподнял одну бровь.

«Уверена, что хочешь бросить мне вызов?» – читалось в его взгляде.

«Уже бросила, придурок», – ответила таким же взглядом.

– Шальнова, ты ешь мышей? – Котов прервал нашу мысленную перепалку.

– Чего? – я растерялась на доли секунды.

Этот тоже нарывается?

– Ага. – Искренне забавлялся Котов. – Повесившихся. Жрать у Макса нечего. Впрочем, как всегда. В холодильнике пусто.

Макс поднял чашку, сделал глоток.

Я видела, как дернулась мышца на его скуле – значит, бесилась не только я. И это грело.

Мне хотелось вырвать у него эту чашку и разбить о пол. А лучше о его голову.

Посмотреть, как он перестанет быть таким ледяным.

Но желудок свело так, что на драку не осталось сил.

Я сжала зубы, молча стояла, пока он пил свой кофе. Игнорируя меня, будто я часть интерьера.

– Так ты накормишь гостей? – я выделила последнее слово, глядя на Макса в упор.

Почему-то при Котове дышалось легче. Словно он – гарантия, что Макс не выкинет ничего прямо сейчас.

Макс отставил чашку, даже не взглянув на меня.

– Если тебе что-то не нравится, можешь вернуться в свою комнату, – обронил он.

Этот сукин сын имел в виду подвал? Скотина!

– Слушай, ты сегодня особенно гостеприимный, – вмешался Котов, весело окинув нас взглядом. – Может, хотя бы пиццу закажем, а? Или я пожарю яичницу.

– Не трогай мою плиту, – Макс метнул в него предупреждающий взгляд.

– До сих пор дуешься за тот раз? Я же говорил, что это была случайность. Масло пролилось. Откуда я мог знать, что всё загорится? – Кот не оправдывался, а искренне и от души потешался над другом. Но Макс не реагировал на подначки.

Он смотрел на меня. А я всё ещё стояла, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони.

– Какой здесь адрес? – спросила я, не сводя с него взгляда.

Теперь уже обе его брови взлетели вверх.

Я закатила глаза. Жутко хотелось расцарапать его самодовольную рожу. Сдерживаться становилось сложнее с каждой секундой.

– Закажу доставку, – почти прорычала я.

Котов прыснул от смеха.

– Вот это я понимаю! – сказал он. – В доме появилась хозяйка, а, Макс?

Ворон молча глядел на меня. Так долго, что я пожалела, что открыла рот.

– Сядь. – Рыкнул он на меня и взял телефон в руки.

– Мне Маргариту. – Тут же оживился Кот. – А ты что будешь, Шальнова? Пиццу, роллы или сразу Кровавую Мэри?

Глава 10. Правда

Алиса

Я сидела на кухне, сжимая в кулаках халат.

Чёртов Воронов!

Чёртов дом!

Я ходила по кухне кругами. Садилась. Снова вставала.

Какого хрена он творил? Похитил, запер, морил голодом.

Что дальше? На цепь посадит?

Сердце билось неровно. В висках стучало.

Хотелось разнести всё к чёрту. Уничтожить лоск.

И почему он не позволил мне узнать новую информацию по делу? Я была уверена, что "дело", о котором говорил Кот, точно касалось моей сестры. Значит, я имела право знать!

Я имела право. Мать его!

В просторной кухне было холодно. Белые фасады, идеально чистая столешница, блестящая техника. Угловой кожаный диван, на который я забралась с ногами. Весь дом, как глянцевая картинка, вырезанная из журнала. Красиво и безжизненно.

Минут через двадцать хлопнула входная дверь. На радостях, что наконец-то не одна, я выскочила в коридор. Поймала себя на том, что улыбалась их возвращению. Искренне.

Глупая.

Улыбка мгновенно сползла с лица, как только я наткнулась на его взгляд. Тёмный. Жёсткий. Ещё больше переполненный ненавистью, чем раньше.

В чём дело?

Я металась глазами от одного к другому, пытаясь понять, откуда такая разница в отношении ко мне. Ведь, после перепалки на кухне, мне показалось, что Макс смягчился.

Показалось.

– Кушать подано, идёмте жрать, господа! – со смешком бросил Котов, показывая две коробки с пиццей и пакеты с напитками. - Я пи*дец какой голодный!

Пока Макс сверлил меня недобрым взглядом, Кот расставлял тарелки и стаканы. Широкий, лакированный стол, отражающий свет люстры, заполнялся едой. На нём спокойно уместились две открытые коробки с пиццей. Стаканы для виски и кола. И моя минералка.

Я села на краю дивана, поджимая пальцы на ногах. Плитка холодная, а тапочек я в этом доме не видела.

Ворон поднялся, прошёл мимо, обдав зябким холодом. Чем-то щёлкал в коридоре и уже через минуту пол под ногами стал теплее. Я, наконец, смогла расслабленно поставить стопы на пол и впервые посмотрела на Воронова с благодарностью. Но в ответ встретила лишь презрительный тёмный взгляд.

Котов болтал без умолку, рассказывал какие-то истории, иногда шутил — и всё время подливал Максу виски. Себе при этом почти не наливал, только Воронову. А тот, будто бы не замечал.

Или правда не замечал?

Я посмотрела на Артура, приподняв одну бровь, мол:

"Ты что делаешь?"

В ответ получила озорную улыбку. Кот подмигнул мне и продолжил "заговаривать зубы" Максу. Иначе это представление я назвать не могла.

Воронов ел мало. Почти не разговаривал. Только смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд, даже не поднимая глаз. Каждый мой жест – под прицелом. Как я села. Как убрала волосы за ухо. Как распахнулся халат, оголив ключицы. Совсем чуть-чуть и ненадолго, но взгляд Макса обжигал открытые участки кожи.

Кот – настоящий весельчак. Шутки беззлобные, весёлое дружеское подтрунивание. Рядом с ним было спокойно. И тем страшнее была мысль, что скоро мы с Максом останемся наедине.

Очередная шутка Котова заставила прыснуть со смеху. Я чуть не выплюнула минералку на стол, еле сдержалась. Артур похлопал меня по плечу.

Громкий стук стакана о столешницу заставил нас обернуться к Воронову. Макс смотрел на нас недовольно поджав губы. В его глазах плясали черти, вот только…

Мне казалось, что с ним что-то не так. Он смотрел зло, но в то же время в глазах было столько боли, что я кожей ощущала, как ему плохо там, внутри. И почему-то это волновало меня.

Волновало? Да нет, бред какой-то.

Я ведь ненавижу его. Как и он меня, впрочем.

Вот только… Откуда тогда это странное желание успокоить его? Сказать, что всё будет хорошо? Почему сердце щемило?

И самым паскудным было то, что я была в трезвом уме.

Через полчаса Макса вырубило. Он положил голову на руки и уснул сидя за столом, сдвинув посуду.

Котов проверил насколько крепко уснул Воронов, поднялся, выдвинул ящик и вернулся на своё место с пепельницей. И закурил.

– Почему не на улице, – спросила я, хмурясь.

Это был бы отличный шанс. Напроситься выйти с ним и сбежать.

– Пока Макс в отключке – всё можно. – Отмахнулся Котов с сигаретой, зажатой во рту. – Проснётся, порычит минут пять – и забудет.

Забудет ли.

Что творится в его голове?

Я колебалась, потом спросила:

– А где родители Макса? Почему он здесь один?

Котов прищурился, глядя на меня как-то странно.

– Ты правда хочешь это знать?

– Просто спросила. – Я пожала плечами.

Он затянулся, посмотрел на спящего Макса, выдохнул медленно, словно решал – говорить или нет.

– Мать их бросила, когда Максу было пять. Ушла к другому мужику.

Голос Котова был тихим, спокойным. Он затянулся и выпустил струйку дыма в потолок.

– После этого отец стал для Макса самым важным человеком. Ну и брат, разумеется, тоже. У них была хорошая семья.

Особенно хорошо его брат поступил с моей сестрой. Да, очень «хорошая» семья.

– Ты поймёшь, что на самом деле Макс хороший парень. – Котов потушил сигарету и глотнул колы.

– А отец? Где он? – спросила я.

Я помнила старшего Воронова. Высокий, статный мужчина. Интеллигентный и воспитанный. Ещё тогда меня удивило то, каким при этом вырос его старший сын. Да и младший на суде вёл себя грубо. Почти неадекватно.

Котов стряхнул прикурил новую сигарету.

– Лежит в клинике.

Кожа скрипнула, когда Кот откинулся на спинку дивана.

– После суда над Ренатом, – продолжил Артур, – у него сдали нервы. Деменция. Он не узнаёт даже Макса.

Деменция. Не узнаёт…

Внутри что-то ломалось.

То есть в тот день, когда его брата посадили в тюрьму, он потерял всех родных людей.

Я посмотрела на Макса. На его широкие плечи, на волосы, упавшие на лицо. На то, как мирно выглядело его лицо, когда он спал. А ведь он красивый. Сейчас, когда такой. Во сне.

Глава 11. Давай расплачивайся

Макс

О, как же я мечтал придушить её!
Тварь лживая.
Дрянь ядовитая.

Не знала она?
Конечно! Так я и поверил!

Я на идиота похож?
Она ведь что угодно готова сказать, лишь бы отпустил.
Будто я не понимаю.
К папочке небось сразу жаловаться побежит. Под защиту прокурорскую.
Пусть хоть весь штат полицейский поднимает против меня.
Будто спасёт её это.
Думает, что свободу получит? После слёз её липовых?
Вся ненастоящая. Лживая.
Дрянь!

Запах её по всему кабинету. Сладкий, тёплый, мягкий. Ириской пахнет.
Перебивает даже приторный запах сигар и старого дерева.
Сладко аж бесит.
Всё пропитано ею. Каждый предмет собой пометила.
В душу забралась, чтобы разорвать там всё к херам.

Венка на тонкой шее пульсировала. Сжать бы её. Чувствовать под пальцами пульс.
Чтобы страх в глазах вместо жалости.
Пусть подавится своей жалостью. Сука!

Ещё на кухне бесила меня. Когда халат распахнулся и тонкие ключицы показались. Кожа светлая, почти прозрачная.
Фарфоровая.
Я пялился туда, пока не запахнулась.
На ложбинку меж грудей.
Как мальчишка со спермотоксикозом.
Как дебил.

И Кот... Гонд*н.
Улыбался ей, смешил. Хохмил весь вечер.
Клоунаду развёл. Болтал без умолку.
Только теперь понимаю – отвлекал меня.
А она и рада была. Веселилась. Глазки ему строила.

Бл*дь!

Нельзя ей верить.
Нельзя!
Но эти губы пухлые, которые прикусывала. Ресницы дрожащие. Длинные.
Твою мать!

Два года назад она другой была. Нескладной девчонкой без сисек. А теперь?
Сиськи были что надо. До сих пор перед глазами её грудь вижу. В кружевном тонком лифчике. С торчащими сосками. Когда платье на ней порвал. Так и нарывалась быть вы*баной.
Да и с жопой проблем нет. Стринги чёртовы из головы не выходят.

Меня торкает от неё, как от водки на голодный желудок. Внутри горит всё. Полыхает.
Горячо, сладко, пьяняще.
И тошно.

Сучка в кабинете отца оказалась. Ноутбук открыт был.
Сразу понял, что смотрела там, с мокрыми от слёз глазами. Явно не порнуху.

Извиняться начала, чем ещё сильнее вывела.
Прощения просит? Не у того просит, дрянь! У Рената пусть вымаливает.
На коленях!

Сука!

От бухла башка ватой набита. Туман. Горький вкус виски на языке.
Специально споил Котяра.
Он показал ей видео? Он.
Точно он. Больше некому.
Му*ила!
Ничего.
С ним по-мужски разберёмся.
Своё получит. Сочтёмся ещё.

Комната вращалась. Кожаное кресло, стол цвета каштана, стеллажи с книгами. Круговерть.
Запах кожи и сигарного дыма только сильнее в нос бил.
И яд её чувствовал каждой клеткой.
В душу проникал.
От него тоже кружилось всё.

Член стоял, хоть гвозди забивай.
Девки у меня давно не было. Не до них. Да и не тянуло.
А на эту тянет так, что крышу рвёт нахер.

Сука! Ненавижу!

Поцелуем наказать хотел. Больно сделать. Унизить.

А она ответила.

Бл*дь!

Отталкивала, но отвечала.
Робко.
Опасливо.
Ласково бл*дь!

Сердце из груди доставала. Сука.
О рёбра билось. Вырваться пыталось.
К ней.
Всё естество к ней стремилось.
От этого ещё больше ненавидел.

Подхватил под задницу, усадил на стол.
Стул отлетел, грохнувшись о стену. Бумаги шуршали, падали на пол, как листва с дерева.
Всё к чертям! Всё на х*й!

Дерево стола холодное, гладкое.
Коленями упёрлась, оттолкнуть пыталась, дыхание сбилось.
Между ног её ввинтился.
Прижал.
Чтобы стояк чувствовала.
Поняла, что наказать могу.
Как захочется.
Прямо сейчас.

Халат распахнулся.
Я дёрнул за ворот, срывая пушистую ткань с острого плеча.
Кожа под пальцами горячая. Упругая. Волосы мягкие, шёлковые.
Рычал как зверь. Пряди её на кулак наматывал.
Оттянул.
Заставил шею подставить.
Языком по ней прошёл. Сладко.
Втягивал, следы оставляя.

Кайф бл*дь!

– Стой, – прохрипела она.
Голос сорванный, дрожащий.
Ладони в мою грудь упираются.

Но какой там.
Тормоза сломаны.
Не работали давно.

– Остановись, пожалуйста, – хныкала.
А сама дышала рвано.
Да, отталкивала. Пыталась ноги свести.
Да только бестолку.
Между ними горячо давно. Через джинсы чувствовал.

С первого этажа телефонная трель. Приглушённая.
Похер.
Пусть к еб*ням идут все.
Не до них.
Нет меня.
Занят.

– Не надо, Макс.

Надо бл*дь!
Тебя давно надо.
Как следует.
Наказать.

Штаны давили.
Руками по её телу скользил.
Грудь смял, прикусил через лифчик.
Ахнула. Толкаться отчаяннее начала.

А сама дрожала.
Дышала часто.
С ума сводила.

Перед глазами искры.
От вкуса её.
От желания вставить уже.
В голове желе. Вязкое. Густое.

– Я умоляю тебя, остановись. По-хорошему прошу. – Протараторила Шальнова.

А то что? Что ты мне сделаешь?
Нихера.
А в этом доме я хозяин.

– Жаль тебе? – рыкнул я. – Брата моего.

– Да. – Прошептала, халат запахивая.

Только я не разрешал.
Дёрнул полу в сторону.

Кабинет пах дымом, потом и ей.
Воздух вязкий.
Сердце гремело в ушах.
И я видел только её.
Слёзы.
Губы покусанные, алые.
Девку, которую ненавидел.
И которую хотел сильнее, чем жизнь.

– Так расплачивайся. Сейчас. – Хмыкнул я, снова мразью прикидываясь.

Хотя, почему прикидываясь?
С ней я мразью и был.
Конченной.

– Извинись как следует. Тогда я может быть подумаю, прощать тебя или нет. Ну так что? Сначала в рот или сразу к делу без прелюдий?


Любимые мои девочки, в ТГ-канале к этой главе вышел саундтрек. https://litnet.com/shrt/M_xM Жду вас!