Их любимая собственность

Глава 1

Мужские ладони обжигают прикосновением. Губы ласкают шею, слегка царапая разгорячённую кожу. Мне душно и жарко, но я продолжаю двигаться в такт громкой музыки. В центре танцпола. Закрываю глаза, полностью растворяясь в движениях, в прикосновениях. Ни одной мысли в голове. Лишь желание, что скручивает мышцы внизу живота.

Пить. Безумно хочется пить. Облизываю сухие губы. Это не призыв к действию, но зажавший мужчина воспринимает как приглашение. И целует. Жадно толкается языком, теснее жмет к себе. С тихим вздохом отвечаю. Руки сами взметаются и ложатся на его плечи.

Это не я. Никогда так не делала. Никогда не знакомилась в клубах, да и в клубы не ходила. У подруги девичник, она пригласила только девчонок. И мне потанцевать захотелось после одного бокала коктейля.

– Пойдём, – тихо предлагает целователь, смещая губы к шее, прихватывая мочку.

– Нет, я.. – отталкиваю вяло.

В голове шумит, танцпол кружится и громкая музыка будто затихает и играет где-то не здесь, как минимум в соседнем здании. Распахиваю глаза, обвожу мутным взглядом толпу танцующих. Поднимаю голову, разглядывая моего партнёра. В его глазах пляшут красные огоньки. От светомузыки, скорее всего. А на губах застыл хищный оскал. Не улыбка, нет. Он словно дикий зверь, вышедший на охоту. Только добыча трепыхается, а он выжидает.

– Мне пора, – сглотнув, морщусь от сухости во рту и отступаю. Меня ведёт в сторону, но мужчина придерживает за талию. Наступает. Мягко, ненавязчиво. А я пячусь, пока не упираюсь в зеркальную стену клуба. Заворожено следя за ним. Теперь он улыбается. Коварно, искушающее. Будто загнал добычу и больше не отпустит. Будто я эта добыча. А он хищник. Безжалостный. Беспощадный.

– Вечер только начался, – почему-то голос его отчётливо слышится, хотя говорит он тихо. И мурашки от тембра бегут по спине.

Низ живота спазмом скручивается, перед глазами пролетают фрагменты наших потных тел на чёрных простынях. Мужчина зарывается носом в волосы, водит губами по виску к уху. Целует невесомо, ласково, нежно. Его ладонь на пояснице. Придавливает к себе и тягуче покачивается в такт музыке. Проталкивает колено между ног, заставляя развести их. Я трусь об него, нужно остановиться!

– Меня ждут подруги, – выдыхаю, придерживая прохладную руку, что ползёт ещё ниже к бедру..

Он убирает волосы на другой бок и ласкает языком за ушком. Целует нежно, слегка прикусывает. Меня ведёт. Сладостное возбуждение бьёт по рецепторам. Столь яркое, ослепительное, выбивающее дух.

– А-аа–х, – выдыхаю, впиваюсь ногтями в плечи сильнее, почти протыкаю рубашку и царапаю кожу. Но мужчина не дергается, продолжает чувственную ласку, царапает зубами ярёмную вену, лижет её. Дышит глубоко и гладит бедро, сминая подол платья, слегка задирая, чтобы добраться до голой кожи.

Он ловит мои губы, жадно сминает и прикусывает сильнее, так что кровь выступает. Дёргаюсь. Мужчина с диким рыком теснее вжимает, жёстко фиксирует голову, зарываясь длинными пальцами в волосы, и слизывает мою кровь, выпивает. Целует. Хотя так ещё никто не целовал, будто отбирает всё, забирает себе, вгрызается, толкается языком.

Тело горит и перестаёт слушаться. Мужские пальцы легко ныряют между ног, потирают через взмокшее бельё набухшую плоть. Не сдерживаясь, стону в рот, чувствую улыбку. Довольную. Торжествующую. Он легко отводит бельё в сторону, слишком интимно касаясь лона. Это не правильно, но в данную минуту так необходимо. Больше нет сомнений. Нет метаний. Сил нет. И мозгов тоже нет.

Остаётся только теплое дыхание, сильные руки и прохлада тела. Он не торопится, ласкает моё запястье, едва-едва касаясь пальцами. Поднимает руку и закидывает на своё плечо. С радостью зарываюсь в густые длинные волосы, запутываюсь в них.

– Да-а–а! – запрокидываю голову назад, жмурюсь. Прохладные пальцы и раскалённая плоть. Так остро. Ярко. Необходимо.

Это явно дурман какой-то, невозможно так горячо желать незнакомого мужчину. Хотеть его. Отдаваться и распаляться. И меня не волнует народ вокруг, не волнуют подруги, которые, возможно, наблюдают за моим падением. Только чтобы эти пальцы во мне не останавливались, чтобы губы продолжали перемещаться ниже к шее, целовать и прикусывать до яркой вспышки на грани боли. Насаживаюсь сама, трусь, почти висну. Не контролирую.

– Хочешь кончить? – урчит незнакомец.

Не знаю, что со мной происходит, почему реагирую на чужого человека. Но от каждого прикосновения всё нутро скручивает, желание выжигает вены, а кожа горит, хотя он весь излучает холод. Задыхаюсь от порочности вопроса. Молчу и мотаю головой. Или киваю. Это просто невозможно. Может быть, я сплю? Это лишь фантазии?

– Скажи, чего хочешь. И получишь, – продолжает он, замедляясь. – А после я получу тебя.

– Не останавливайся! – хнычу, чувствуя, как всё нутро натягивается в струну, заставляя дрожать от разочарования. Он обхватывает меня за талию и поднимает. Весь воздух из лёгких вышибает, придавливает к своему телу, лишает кислорода, сминая губы.

Я должна его остановить. Должна оттолкнуть. Получается лишь всхлип, когда мужчина давит на чувствительную горошину клитора. Меня простреливает всю. Выгибает. Всё слишком на грани, и я тону в этом удовольствии. Полностью растворяюсь. Пальцы продолжают двигаться во мне, задевают все скрытые точки. Скручивая внутренности в тугой узел.

Глава 2

Рывком просыпаюсь среди ночи. Смотрю на колышущиеся занавески. Дышу загнанно, будто всю ночь бегала. Воздуха не хватает. Пить хочется очень. Тело в томлении, мышцы ноют. Я вся мокрая от жара и духоты. Скидываю тонкую простыню, что служит одеялом, и со стоном сажусь. Голова кружится. Даю себе минутку восстановиться, заодно вспомнить, что было-то?

Девичник. Клуб. Разговоры о свадьбе. Коктейль. А дальше? Танцы. Я ушла танцевать. Одна, потому что девчонки хотели разогреться алкоголем, а я не любитель пить.

Прикрываю глаза, облизываю саднящие губы. Всё тело дрожит, низ живота пульсирует, грудь наливается. Сжимаю оба полушария. Собственная нагота не пугает. Пугает эти ощущения. Возбуждение. Чужие прикосновения. Тихий стальной голос. Пробирающий и подчиняющий.

Тряхнув волосами, включаю ночник на тумбочке и жмурюсь от яркого света. Комната моя. На стуле платье висит и скомканное бельё. Кажется, я просто напилась и вернулась домой. Благо одна. Возможно, в алкоголе было что-то с возбуждающим эффектом. Помню, знакомая рассказывала страшилки, как бармены опаивают девчонок, чтобы раскрепостить и… Не хочу знать, что там за «и». Я дома! Одна! Да, напилась. Бывает. Сейчас душ приму, утолю жажду и спать. Завтра буду лечить похмелье.

Настроив душ, встаю под горячие потоки воды. Запрокидываю голову назад и мыльными пальцами смываю пот с тела. Касаюсь шеи, саднит немного. Неприятно покалывает и щиплет. Как и губы. Потом посмотрю в зеркало, что не так. Плавно оглаживаю тело и дрожу от собственных прикосновений, руки сами тянутся к груди. Вторую направляю между ног и неожиданно для себя громко стону. Там всё очень чувствительно и влажно. Тру горошину, желая снять это напряжение. Ласкаю себя, скручиваю вершинку пальцами, представляя, как это делает мужчина. Незнакомый. Притягательный. Опасный.

Тело судорогой прошибает. Ударяюсь затылком о кафель, содрогаюсь, закусив губу, чувствую на языке металлический вкус собственной крови. Чёрт. Больше никогда не пойду в этот клуб.

Долго сижу под душем. Восстанавливаюсь и прочищаю мозги. Меняю температуру от горячего до холодного. И когда чувствую, что алкоголь выветривается, выползаю на ватных ногах. Переодеваюсь в чистое бельё и пижаму. Теперь голова гудит от похмелья. Нужно просто лечь спать.

Забыв о саднящей шее, шлёпаю на кухню, хватаю бутылку с водой и возвращаюсь в спальню. Быстро опустошаю целый литр живительного напитка, падаю без сил на кровать и отключаюсь.

– Когда ты пришла? Я не слышала, – бубнит соседка по квартире, вламываясь в комнату. Морщусь, желая удавить её. Видишь же, что человек спит. Зачем задавать глупые вопросы? – Лин, можно костюм твой одолжу? Ну, тот белый, строгий. У меня собеседование.

– Бери что хочешь, – сиплю, пуская слюни на подушку.

– Ты лучшая, ой, – она замолкает, а меня напрягает это её «ой». Порвала? Пятно поставила? Мышь увидела? – Лиин, – тянет Милка.

– Что?! – взрываюсь я и резко сажусь, голову тут же простреливает боль, и в глазах троится. Соседка показывает на горловину вчерашнего серебристого платья с бордовыми пятнами.

– Ты мне платье испортила, Лин! Что ты пила? Вино? Его же не отстирать! И подол порвала. Ты там на шпагат пыталась сесть или раздеться?!

– Я в химчистку сдам, Милан, просто бери костюм и прости за платье, – раздражённо повышаю голос, держась за голову. – Дай поспать, а? Прошу. Нет, умоляю!

– Выглядишь ужасно, – резюмирует соседка, хватает с вешалки желаемый наряд и, поджав губы, уходит.

Только всё затихает и я практически проваливаюсь в желанную дрёму, комнату оглушает трель входящего звонка. Матерюсь. Громко. Смачно. Нахожу аппарат на тумбочке. Невеста. Чёрт! Свадьба ещё эта. Почему она сразу после девичника? Мне нужна неделя, чтобы собрать себя после этой пьянки.

– Ты куда вчера исчезла?! – орёт Юлька.

– Домой, судя по всему, – бурчу, вытирая слюни об подушку и смотря на часы на смарт-колонке. – Прости, я перепила и практически ничего не помню. Как посидели?

– От одного бокала перепила? – скептически тянет подруга.

– Да, нет, не знаю. Юль, я умираю. Если у тебя там не пожар, если ты не сбегаешь от Ромчика, то дай поспать. Обещаю, приду к обеду и до самой ночи буду на твоих побегушках, как самая идеальная подружка невесты.

– Я, кажется, сбегаю от Ромчика, – выдыхает она, напрочь разгоняя всё похмелье.

– Что, прости?

– Я ему вчера изменила, – бьёт новым зарядом Юля.

– Ещё раз? – продолжаю тупить, просто не соображаю на больную голову.

– Ты там оглохла, Кара! – рявкает лучшая подруга и быстро сдувается. – Прости. Я просто не знаю как. Напилась как последняя… Но я ведь не такая, Ли–ии–ин.

– Ты не такая… И я не такая, – бормочу, щурясь, стараясь понять, что же свербит в больной черепушке. Какая-то мысль бьётся, но за хвост её поймать не получается. Лишь это – я не такая…. Не такая… – Буду у тебя через пятнадцать…. Нет. Через двадцать минут.

– Жду, – вздыхает Юлька и отключается.

Пока жду такси, закидываюсь цитрамоном, надеваю первый попавшийся спортивный костюм, хватаю чехол с платьем. Вдруг всё-таки свадьба состоится, не хочу мотаться туда-сюда.

Карета подана, спешу, перепрыгиваю ступеньки и толкаю тяжёлую подъездную дверь. В лицо тут же бьёт прохладный ветер. Ёжусь, но не от холода, а от очередного чувства дежавю. Будь оно неладно. Тряхнув головой, прыгаю в салон и утыкаюсь в телефон. Листаю журнал звонков, отмечаю пропущенные. Девчонки обрывали телефон с десяти вечера, а в клуб мы пришли в девять. Помню это время, так как на входе охранник бурчал что-то типа: только девять вечера, а девок полон зал.

Глава 3

В банкетном зале, среди толпы родственников и друзей это чувство отступает. Здесь точно нет посторонних. Ромка бы не допустил срыва Юлиной мечты. Поэтому я расслабляюсь, позволяю выпить пару бокалов шампанского за здоровье и счастье молодых. Ношусь с подругой: то платье подправить, то причёску, то ей жарко, помахать веером, то сходить в уборную приспичило. Почти не разгибаюсь до поздней ночи. И только после полуночи, когда молодой муж подхватывает на руки жену, выдыхаю.

Юля пьяно хихикает, прижимаясь к Роме, вручает мне букет невесты, подмигивает, и они уезжают первыми. Машу букетом, стараясь отдышаться.

– Каролина, – зовёт мама невесты, – поехали с нами, отвезем домой.

– Спасибо, тёть Кать, меня Миха подвезет, – машу в сторону курящих друзей. Миха мой однокурсник, учимся на последнем курсе экономического университета. Он весь вечер вился вокруг, и я согласилась, чтобы подвёз.

– Поздно уже, а я этим мальчишкам не доверяю, – поджимает губы почти моя вторая мама. Искренне обнимаю её, целую в щёку. Благодарю за заботу и обещаю, что отзвонюсь.

– Ну что, Кара? Едем? – играет бровями парень, вертя в руках брелок от белого лексуса. Жаль, я не так падка на крутые машинки и набитый кошелек.

– Что бы ты там себе ни надумал, Миш. Помни, у меня хорошо поставленный удар левой, – фыркаю и иду к его машине.

– Помню, и коленом ты безжалостно пробиваешь сразу двоечку, – усмехается он и слегка морщится, будто я уже зарядила. Хотя это было-то почти год назад.

Хоть и лето на дворе, но ночью после душного зала зябко. Поэтому, нырнув в салон, не сдерживаю стон наслаждения. Тепло, пахнет кожей, Мишиным парфюмом и табаком. Удобнее устраиваюсь, скидывая туфли и поджимая ножки под себя. Посплю, ехать нам до моего дома минут сорок минимум.

– Кара, – зовёт Миха и ладонь свою на коленку кладёт.

– Двоечку пробить? – открываю один глаз, ударив по конечности.

– Троечку, – фыркает он и заводит машину. – Поехали ко мне. Хватит носом крутить, не обижу. Нравлюсь ведь. И ты красивая. Вдруг следующая свадьба наша будет?

Рассматриваю его профиль в свете ночных фонарей. Молчу. И вправду нравится мне. Потаскун, каких свет не видывал, но есть в нём что-то притягательное.

– Ты всем девушкам свадьбу обещаешь? – спрашиваю, устраиваясь боком и подложив под щёку ладони.

Любуюсь, как он водит машину. Как скользят пальцы по рулю. Смуглые, мясистые, со шрамами и выпуклыми венами. Только вот чудятся другие руки. Другие пальцы. Аристократические, длинные, без единого изъяна, прохладные. И скользят они по моей коже, касаются совсем нежно, ласково, словно страшась оставить след, причинить боль. Словно я хрустальная ваза, надави и разлечусь на мелкие осколки.

Миша на светофоре тормозит. Что-то говорит и склоняется ко мне. Пухлые губы скользят, успеваю дёрнуться, и поцелуй смазывается.

– Что ты творишь?!

– Не пойму я тебя. То облизываешься, смотря на меня, то дёргаешься, как девственница от насильника, – фыркает Миха и со злости вжимает педаль газа.

– Прости, я просто задумалась.

– Если не обо мне, то и знать не хочу, – быстро отходит молодой мужчина.

Вот этим нравится. Лёгкостью своей, не напряжностью. Хороший он парень, красивый, да и мозги на месте. И что я вправду ломаюсь? Всё жду большую любовь? Может быть, вот она сидит. Может быть, пригласить к себе и попробовать? Что я потеряю? Друга разве что.

Миха заворачивает во двор и останавливается у подъезда. Пристально смотрит, ждёт, когда я найду свои туфли, поблагодарю и убегу. А я опираюсь на бар между сидениями и тянусь к нему. Мужчина сразу смекает, с громким хмыком перетягивает к себе и накрывает губы поцелуем.

Не успеваем мы даже толком прочувствовать друг друга. На лобовое стекло что-то падает. Громкий хлопок, хриплое «крух» и шелест крыльев пробирают до внутренностей. Дёргаюсь, отталкиваю Мишу и заваливаюсь на своё кресло. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. А я смотрю на долбанную птицу. И трещину на лобовом. Именно она врезалась в стекло, упала на капот и теперь пытается оклематься и взлететь.

– Чёрт! Стекло мне помяла пернатая скотина! – всем корпусом подаётся Миха и карябает ногтем трещину.

Молчу, просто смотрю на птицу, вжимаюсь спиной в кресло и очень стараюсь унять этот дурацкий удушливый страх во всём теле. Чёрная птица будто специально не улетает, смотрит одним чёрным бездонным глазом, будто в душу проникает.

– Ворон? Впервые вижу в нашей местности, – комментирует теперь птицу молодой мужчина.

– Господи, Швецов! – выхожу из ступора и шарю по полу, хватаю туфли за каблуки и распахиваю дверь, – Тебе бы в орнитологи пойти. Такой дар пропадает!

Фыркнув, выпрыгиваю из авто и иду домой. Дурак. Мог бы узнать, не испугалась ли я. Видел же, что затряслась от страха.

– Линка, стой! – обходит машину Миха и прогоняет птицу. Ворон с громким карканьем взмывает в небо, опять вызывая дрожь во всём теле. – Да постой ты!

– Езжай домой. Ничего не будет. Это был знак! – машу туфлями и бегу в подъезд.

– Продинамишь сейчас, потеряешь. Я год за тобой бегаю, больше не буду! – рявкает мужчина.

Глава 4

– Застудила? – спрашивает Миха, закуривая возле меня и кивая.

Отдёргиваю пальцы от шеи, сама не заметила, что постоянно тру её. Перехватываю тлеющую сигарету, парень без возмущения отдаёт, а сам закуривает новую.

– Вредная привычка, Лин. Лучше не начинай, – умничает.

– Без сопливых разберусь, – огрызаюсь, затягиваясь сильнее, чем нужно, и захожусь в удушающем кашле. Мишка выбрасывает окурок и, приобняв, растирает спину. – Ты вчера, когда уезжал, ничего не заметил? Может, кто зашёл за мной.

– Нет, – напрягается однокурсник. – Ты поэтому сегодня такая дёрганная? Испугал кто?

– Да тип какой-то навалился, наговорил всякого и свалил.

– Что сказал?

– Чтобы не гуляла поздно, иначе накажет, – передёргиваю плечами и оборачиваюсь, выискивая взглядом преследователя. Мне опять кажется, что он где-то рядом.

– Может, обкуренный сосед. Гулять-то поздно, действительно, одной не стоит. Хорошо, что ты не одна, – Миха очень старается меня приободрить и успокоить. Обнимает за плечи, к себе грубовато прижимает. – Давай подвезу и до квартиры провожу.

– Миш, не работают твои подкаты. Сколько можно? – раздражаюсь я, меня мутит от запаха его парфюма. Оттолкнув его, отхожу подальше. Не могу понять, что не так. Ведь я помогала ему выбрать духи. – Прости, мне что-то не хорошо. Я лучше пойду.

Не дав парню остановить, перебегаю проезжую часть и плетусь к остановке. После пар у меня работа в одной провайдерской фирме. Вот туда и еду. От университета недалеко, можно прогулочным шагом за сорок минут дойти, но сейчас решаю воспользоваться транспортом. Пусть на дворе и день, под ложечкой сосёт, и чужой взгляд прожигает спину. Страшно. Как вообще ночью уснуть смогла – загадка. Тряслась полночи, валерьянку глотала и подумывала уехать к родителям в Калининград. Останавливало, что нужно вновь выходить в этот подъезд.

Мобильник звонит в кармане. Он теперь всегда будет в кармане. Под рукой. Так надёжнее.

– Линка! – орёт из динамика радостная Юля. – Я счастливая, Лин!

– Я тоже счастлива за тебя, бусинка моя, – хмыкаю, обзывая дурацким прозвищем. – Вы уже приземлились?

– Да, Ромка регистрирует нас в отеле, – рапортует подруга. – А мне не терпелось узнать, как ты там ночь с Мишкой провела. Рассказывай, пока мужа нет. Мужа! Слышишь?!

– Слышу, слышу, – посмеиваюсь над подругой и захожу в подъехавший автобус. Даже радуюсь, что он битком набит, затеряюсь в толпе, и преследователь меня потеряет. – Ничего не было, Юль. Он подвёз и всё.

– Ты дура?! – спрашивает подруга, посерьёзнев.

– Я дура, – соглашаюсь совершенно искренне и бровь выгибаю, замечая стоящего и нагло подслушивающего парня. Он усмехается и не отворачивается.

– Господи, дал в подруги дуру! – стенает Юлька, – Он ведь... Это ведь.. Миша. Через пару недель диплом защитит и всё, потеряешь такой вариант. Сильный, богатый, надёжный. Да я про тебя, Ром. Умный, богатый. А да, это говорила уже. Линка! Соберись, блять!

– Сама ты женщина с низкой социальной ответственностью. Я, может, любовь ищу, – тяну, натыкаясь опять на изучающий взгляд рядом стоящего парня, и резковато вскидываюсь, тоже смотря на него. – Мне вот блондины нравятся, высокие и голубоглазые, – продолжаю и описываю этого попутчика. – И на фиг мне лексусы не нужны. Лучше на автобусе, но что б глаз с меня не сводил и ни на кого больше не смотрел. Чтоб в мыслях и желаниях только я была… – меня явно несёт не в ту степь, но не останавливаю поток мысли, – чтоб на руках носил и подхватывал, если вдруг упаду. Чтобы от одного взгляда пронзительных тёмно-вишнёвых глаз коленки подгибались и дыхание перехватывало… Чтобы…

– Лин, тебе ж голубоглазые нравились, – перебивает Юлька.

– Не в цвете глаз счастье, Юлиана Валерьевна. Всё. Моя остановка. Как найдёшь мой типаж, присылай, – хмыкаю и, отключившись, выскакиваю, как только двери открываются.

– Девушка! – меня тормозит за локоть блондин из автобуса. – Лексуса нет. Блондин. Высокий и готов кататься с вами на автобусах.

– А остальное? – выгибаю бровь и вскрикиваю, потому что парень подхватывает на руки и шагает куда-то. – Что вы делаете?

– На руках ношу и глаз не свожу, – улыбается паяц.

– Я поняла, пустите, мне на работу надо.

– Только после того, как согласитесь на свидание. Сегодня.

– Вот это вы быстрый! Я даже не знаю, как вас зовут.

– Илья.

– Каролина. Можно просто Лина.

– Можно просто Илюша, – развлекается за мой счёт, негодник. И впервые за этот день я расслабляюсь, не чувствую надвигающуюся катастрофу или тяжёлые взгляды. – Так что со свиданием, Лина? Ужин, прогулка, кино.

– Мне вправду на работу, и вы идёте не в ту сторону, – бормочу, ёрзая. Илья разворачивается и идет в другую, вызывая смех. – Для ужинов и походов в кино рановато, я вас совсем не знаю. Начнём с прогулки до остановки.

– До моей или вашей?

– До вот этой, – показываю на ту, на которой мы и вышли пару минут назад. – И отпустите вы меня, на нас люди смотрят.

Глава 5

Жар топит меня, скручивает и разносится по венам. Желание нарастает, натягивает мышцы и пульсирует. Кровь шумит в ушах, а сердце испуганной птицей гулко бьётся об рёбра, желая выпрыгнуть. Воздух наэлектризован, накалён до предела. Каждое дуновение ветерка разрядом бьёт по оголённым участкам кожи.

Я мечусь на огромном ложе, хнычу, всхлипываю, закусываю губу до крови и желаю избавиться от этой тяжести. От напряжения и возбуждения. Сжимаю набухшую грудь и выгибаюсь, упираюсь макушкой в подушку и бессильно падаю.

Дверь распахивается так внезапно, с громким ударом бьётся об стену, проносится током по натянутым нервам. В полутёмную комнату заходит высокий статный мужчина без капли эмоций на лице. Сжимает челюсть и кулаки. Он каменеет весь, кажется, даже не дышит. Лишь смотрит, и я вижу, как карие глаза становятся вишнёво-красными, лицо заостряется и темнеет. Вены под глазами проступают и расползаются веточками.

Стараюсь унять собственное состояние. Он пугает меня и завораживает. Красивый и опасный. Хищник. И этот хищник смотрит на мою агонию. Впитывает каждое движение, ласкает взглядом извивающееся тело. Взгляд замирает на губах, и мне кажется, он сминает их. Машинально облизываю их и стону, когда острый кадык дёргается.

— Астарт! — холодно, со сталью говорит он, продолжая смотреть. Взгляд скользит к шее, и глаза темнеют, почти чернеют.

В комнату заходит ещё один мужчина. Нехотя отрываю взгляд от брюнета и перевожу глаза на второго. Громко стону, закатывая глаза, просто вспоминаю его. Вспоминаю его губы, тихий голос, прохладные пальцы и жёсткие губы.

— Я тебе сказал не трогать её, — цедит сквозь зубы брюнет, не замечая, как меня корёжит. — Я тебе говорил, ещё рано!

— Уже неважно, — обрубает белобрысый и мягкой поступью подбирается ко мне.

Умом понимаю, что нужно отползти, вскочить, сбежать, закричать. Я ведь умею драться, меня папа учил. Но тело подводит меня. А горящий в возбуждении мозг подкидывает кадры из клуба. Вспышками.

Темнота. Поцелуи.

Темнота. Его пальцы во мне.

Темнота. Укус.

Он ложится рядом на бок и невесомо проводит ладонью по животу вверх, очерчивает закованную в бюстгальтер грудь. Не касается. Просто очерчивает и смотрит. Дышу тяжело. Ненавижу это ожидание. Ненавижу собственное тело. Ненавижу это скручивающее всё нутро вожделение. Животное. Дикое. Необузданное.

— Это твоё наказание, Лина, — тихо урчит блондин, — я ведь обещал тебе.

Зажмуриваюсь, мотаю головой. Узнаю. Конечно, я узнаю его голос. И мятно-морозный запах, что окутывает пространство.

— Страстная. Горячая. Моя, — мужчина переводит взгляд на брюнета. — Слишком вкусная, чтобы позволить её касаться низшему.

— Выйди! — приказывает первый и бровь выгибает.

Блондин скалится, показывая клыки. И склоняется ниже. Задерживаю дыхание, кусаю губу с силой, страшась и желая этой неизвестности. Вздрагиваю от касания кончика носа к подбородку. Он делает глубокий вдох возле ушка, прикусывает слегка кожу, не сильно, но ощутимо. Меня подбрасывает и топит новая волна.

— Не ласкай себя, Лина! — горячий воздух вызывает мурашки, заставляя кожу пылать ещё неистовее. Он встаёт и выходит из комнаты, вызывая разочарованный стон и очередную ненависть к себе за предательские чувства.

Брюнет медленно подбирается и кладёт прохладную ладонь на лоб. Выгибаюсь. Так хорошо. Так приятно. Мне нужна эта прохлада, а ещё водичка. Я очень хочу пить.

— Спи, девочка, — поймав мой затуманенный взгляд, приказывает мужчина. Его зрачки расширяются, почти топят винную радужку и белые склеры. — Спи! — склонившись ниже, повторяет он и хмурится.

А я делаю то, что совершенно не должна, приподнимаю голову и касаюсь губами его губ. Он не отвечает на поцелуй, даже губы поджимает и опять не дышит. Я же прикусываю их, ласкаю языком, шиплю. Никогда ещё меня так не динамили. Впервые. И это обидно, хотя, возможно, не будь я в такой агонии, оценила бы благородство. Но сейчас лишь ненавижу его чёрствость.

— Урод, — выдыхаю, но уронить голову обратно на подушку не могу, стальные прохладные пальцы хватают за шею. Он не душит, лишь держит, впивается подушечками в горло.

Поднимаю взгляд, вновь смотря в эти опасные глаза. Его выдержка буквально крошится на глазах. Я вижу, как по лицу проходит судорога. И в следующий миг голодный поцелуй обрушивается на мои губы. Жёсткий. Сокрушительный.

Ребром ладони он врезается между ног. Давит на пульсирующую плоть и глубоко толкается языком в рот. Я сама еложу, усиливая напор, царапаю плечи и шею. Обнимаю, страшась потерять.

Сильнее давит на лоно, грубая материя джинсов только усиливает и распаляет моё желание. Он трёт и трёт, подаюсь тазом. Низ живота болезненно пульсирует. Воздуха не хватает. Лишь тяжесть, жар и поцелуй. Поцелуй, от которого зависит моя жизнь.

Вспышка оргазма словно взрыв. Яркий, быстрый, громкий из-за моего вскрика. А брюнет усиливает трение, продлевая это желанное освобождение.

Выпустив мужчину, трясусь. Обезумевшая. И вкусившая лишь небольшую, крохотную разрядку. Потому что она не приносит покоя. Лишь заставляет захлёбываться от новой волны желания.

Мужчина ловит мою голову, сжимает прохладными пальцами щеки, заставляя посмотреть на него.

Глава 6

Не чувствуя холода и усталости, я бегу не разбирая дороги. Несколько раз сворачиваю в тёмных переулках, ощущая спиной преследователя. Но сколько ни озираюсь, не нахожу. Конца-краю нет этой улице. Одинаковые готические здания с двух сторон и ни одной живой души. Только моё учащённое сердцебиение гудит в ушах, и тяжелое хриплое дыхание будто эхом разносится по всему кварталу.

На очередном повороте в проулок меня грубо перехватывают за локоть. Неизвестный захватчик с силой впечатывает в кирпичную стену здания. Бьюсь затылком и вскрикиваю. В глазах темнеет от боли и нехватки воздуха. Жадно глотаю необходимый кислород и трепыхаюсь, стараясь выбраться из захвата. Бью наотмашь, но обе руки перехватывает

— Нет! Пусти! — хриплю, дёргая корпусом.

— Кого ты там поймал? — сипло интересуется голос из темноты.

— Крошка потерялась, — отвечает незнакомец и наваливается.

Зловонный мускусный запах, пропитанный кровью, бьёт по обонянию, и тошнота подступает к горлу. Этого захватчика вижу впервые. У него мертвенно-бледное лицо и глубокие синяки под глазами.

— Неси её сюда! — приказывает опять голос в темноте.

— Обойдёшься. Она моя! — огрызается навалившийся.

— Помогите! — крик переходит в хрип, так как мужчина сжимает с силой горло.

— Не кричи! — приказывает он, смотря чернильно-чёрными глазами.

Как только рука исчезает, я кричу. Громко. С надрывом. Во всю силу своих голосовых связок и горящих лёгких.

Его глаза наполняются яростью и краснеют. Лицо заостряется. Он тянет за волосы, щерится, показывая удлиняющиеся клыки, и подаётся ко мне. Зажмуриваюсь, готовясь к боли. Но давление резко исчезает, дышать становится легче.

Открываю один глаз и вздрагиваю. Хруст сломанного позвоночника бьёт по ушам. Платинововлосый преследователь сворачивает шею захватчика. Так легко, без единой эмоции.

— Набегалась? — вкрадчиво, тихо интересуется, вышвыривая в сторону обмякшее тело.

— Отпусти меня, — обнимаю себя, стараясь унять страх и дрожь. — Прошу, я никому ничего не скажу. Просто забуду всё.

— Не поняла ещё, Ли-и-ина, — он делает небольшой шаг. Жмусь всем корпусом к холодной стене. Вытягиваюсь, страшась прикосновений.

Из темноты с шипением бросается второй бандит, но платинововлосый ловит его, просто выставив руку. Хватает за глотку, даже не поворачивая голову. Опасливо кошусь.

— Маркиз… — хрипит мужчина с некой обречённостью.

От очередного хруста содрогаюсь всем телом и зажмуриваюсь. Кровь брызжет. Бьёт прямо в лицо и одежду. Тяжёлые тягучие капли стекают по виску, щеке и шее. Мерзко. Противно. Страшно.

Прохладные пальцы стирают чужую кровь с щеки, а по факту просто размазывают. Кожу стягивает и покалывает. Но я терплю, не открываю глаза. Это просто кошмарный сон, и я скоро проснусь. Вот и всё. Давай, Лина, проснись. Просто проснись.

Мужчина не исчезает, он подхватывает на руки, словно я и не вешу ничего, и выходит из проулка. Распахнув глаза, с опаской разглядываю его гладкий подбородок.

— Зачем вы меня похитили? — тихо спрашиваю, боясь сделать лишнее движение.

— Похитил? Нет, — он опускает голову, смотря на меня внимательно и чуть снисходительно. — Я забрал тебя себе.

— Но зачем?

— Понравилась, — так просто отвечает он.

— И когда отпустите?

— Свободу нужно заслужить, — оскаливается.

— Я не буду с вами спать! — вспыхиваю сразу же.

— Обязательно будешь. Сама. Без моего яда, — убеждённо заявляет он

— Яда? — цепляюсь за слово, пропустив остальное. Пусть дальше мечтает.

— Да. На низших он действует как афродизиак, феромон, возбудитель. Как вы его ещё называете?

— Кто такие низшие? — перебиваю его самодовольство.

— Люди.

— А вы...? — я уже знаю ответ. Но почему-то хочу услышать от него.

— Высший, — склонившись к губам, выдыхает он и опять улыбается.

— Вампир? — раздражённо передёргиваю плечами.

— Умная девочка, — добавляет теплоту в голос. — Моя девочка.

— Я не…

— Первое правило, Ли-и-ина, — перебивает он, заставляя лишь взглядом замолкнуть. — Не перечь мне. Особенно когда я голоден и зол.

— А имя своего похитителя я могу узнать? — мне страшно, но я продолжаю огрызаться и хорохориться. Дура же.

— Астарт. И не похититель. Хозяин, — припечатывает он и заносит в свой дом.

Я столько бежала, а он преодолел это расстояние за считанные минуты. Прикусываю язык, чтобы не наговорить грубостей и не послать матом. Вряд ли ему это понравится.

— Первый побег? — интересуется голос где-то сбоку. Верчу головой и замечаю брюнета.

— И не последний. Да, Лина? — Астарт ласково проводит пальцами по виску, смахивая прилипшие к лицу волосы.

Глава 7

— Я.. не подслушивала, — успеваю выпалить, прежде чем пальцы смыкаются на шее.

Я вновь пригвождена к стене. Он так быстро прыгнул. Вот стоит в холле, а через миллисекунду возле меня, сжимает горло. Давит и нависает. Глаза яростные, препарирующие, заглядывают прямо в душу.

— Я просто, — облизываю губы, не смея отвести взгляд, — не помню, какая комната моя.

— Не помнишь? — неверяще тихо тянет Астарт, пальцы чуть смещаются на бешено бьющуюся артерию. Мотаю головой. Это ведь правда. Остановилась, только чтобы вспомнить. — Поцелуй меня!

Приказ холодный, не терпящий неповиновения, и глаза блондина так же, как и у брюнета, темнеют, зрачок увеличивается. Секундное замешательство и вот я уже сама тянусь к нему. Прижимаюсь к твёрдым губам. Ласкаю языком, чуть прикусываю. Он не отвечает на поцелуй. Просто позволяет мне его целовать.

Меня злит, что он не отвечает на поцелуй. Это ведь неправильно, он меня проверяет, и я радоваться должна, что он не перехватывает инициативу, не травит меня своим ядом и не берёт своё. Но я усиливаю напор, сильнее прикусываю, толкаюсь языком меж сжатых зубов. Ласково провожу губами по губам.

— Хватит, — новый приказ, словно на меня выливают ушат ледяной воды. Отшатываюсь, сжимаю кулаки и поднимаю глаза. Он морщится, будто ему противно. — Смердишь отбросом, Лина.

— Тогда отойди и не нюхай меня, — огрызаюсь и это самое милое, что я выпаливаю. Потому что на языке крутится один мат.

— Третья комната слева — твоя. Запомнила? — тихо цедит и наконец разжимает пальцы на моей шее. Дышать становится легче. Киваю. — У тебя полчаса. Помойся, переоденься и спустись к ужину.

Опять киваю и, бочком выбравшись между этим каменным телом и стеной, бегу в комнату. Закрываю дверь. Жаль, ключа в замке нет, заперлась бы ещё.

Вторая дверь ведет в купальню. В красивую мраморную. С мини-бассейном. Роскошь в этом доисторическом месте. Скидываю вещи, которые превратились в груду грязных тряпок, настраиваю воду в полукруглой ванной, наливаю туда из всех склянок, что стоят на полочке. Создаю густую ароматную пену и с блаженным удовольствием окунаю замерзшие косточки. Стон наслаждения сдержать не удаётся, и он эхом разносится по комнате.

— М-м-м, просто песня, — урчит за спиной голос блондина. Вскрикнув, ухожу под воду, но меня безжалостно вздёргивают. И опять за шею. Что за любовь — хватать меня за эту часть тела? У меня есть руки!

— Нет! — бью по воде, стараюсь укрыться пеной и скрыть страх. — Астарт, пожалуйста…

— Тш-ш-ш, — губы прижимаются к уху, а пальцы оглаживают тонкую шею, — у тебя ещё будет время покричать моё имя. А сейчас не дергайся. Не хочу внушать тебе, моя маленькая вкусная девочка.

— Ты сказал, у меня полчаса, — тяжело соображать, когда тебе одновременно страшно и жарко от прохладных прикосновений. — Я не успею. Не успею…

— Ты права, мы же не хотим, чтобы к нам присоединился Дар, — кривит губы Астарт, целует в висок и, выпустив меня, уходит.

Напряженно смотрю в пустой проём двери. Жду. И когда слышу тихо хлопнувшую входную дверь, выдыхаю. Ухожу полностью под воду.

Соберись, Лина. Просто нужно получить больше информации, сохранить рассудок и сбежать вновь. Желательно утром. Или лучше дождаться этого Лестата и попросить политического убежища? Что там брюнет сказал? Если он узнает, откуда я взялась, казнит Астарта!

Моя свобода — смерть вампира. Пусть красивого, порочного, но всё же вампира. Будет знать, как похищать девушек из чужого мира.

Только вот они ведь могут меня спрятать, и тогда Лестата я не встречу. Значит, поиграем по их правилам. Сделаем вид, что внушение работает. А если прикажет переспать с ним? Или… Так, стоп, не думаем о развратном. Астарт сказал, что дождётся, когда я сама приду к нему, без яда. И внушать не хочет ничего. Значит, верит в своё обаяние? Ха! Стокгольмский синдром — чушь! Я в него не верю и, как только появится возможность, сбегу!

Программа минимум определена.

Смыв пену и промыв волосы несколько раз, выбираюсь из остывшей воды. Обтираюсь пушистым полотенцем, что стопочками уложены на тумбу, и, обернув телеса, выхожу. Так. А во что мне одеться? Опять в грязную свою одежду? Замечаю на кровати платье и кривлюсь. Тёмно-красное, с корсетом и глубоким декольте. Чёрные туфли на шпильке лежат рядышком.

За неимением другой одежды приходится облачаться в эту доисторическую роскошь. Правда, корсет завязываю не так туго — неудобно это делать самой, да и воздух мне всё же необходим. Белья нет. Теряю пару минут на стирку своих трусиков и выскакиваю в коридор.

Цокот каблуков бьёт по нервам. Стараюсь заглушить их, ступая на носочках. Но устаю и, плюнув, спускаюсь в холл.

— Пунктуальная, — хмыкает Астарт, лениво привалившись к косяку между комнатами. — Проходи.

Гостиная тоже мрачная, каменная и прохладная. Передёргиваю плечами, бросив взгляд на холодный камин. Замечаю рояль, чёрный, лакированный. Интересно, кто из них играет на нём? И, наконец, замечаю каменный стол. Длинный, прямоугольный.

Во главе стола уже сидит брюнет. Лениво осматривает меня и крутит в бокале бордово-красную жидкость. Вряд ли вино. Наши глаза встречаются. Он пугает меня больше, чем стоящий за спиной блондин. Вздрагиваю от прикосновений к холке.

Глава 8

Среди ночи просыпаюсь от чужого взгляда. Резковато вскидываюсь, сонно щурюсь, ища раздражителя, и нахожу Астарта. Нервно подтягиваю повыше одеяло, следя за ним. Он расслабленно сидит в глубоком кресле, закинув ногу на ногу. Наблюдает.

Хорошо ещё, что второго вампира нет. Из краткого разговора, услышанного за ужином, выяснила, что его не будет пару дней. Астарт этому очень обрадовался и облизывался, явно планируя развлечься со мной, пока старшего нет. Не знаю, почему решила, что Дарио старше.

После сытного и напряженного ужина, когда Дарио рассказал «свод правил», мне было приказано подняться к себе и лечь спать. Возможно, внушение этих двоих немного действует на меня. Так как я поднялась, переоделась во фривольную сорочку и действительно легла спать. Правда, всё-таки прихватила серебряный нож, и сейчас рукоять моего оружия приятно согревает ладонь под подушкой.

Мужчина, словно сытый хищник, поднимается и медленно раздевается. Я же глотаю скопившиеся слюни и наблюдаю за ним в предрассветных лучах солнца, пробивающихся через неплотно закрытые занавески.

Он весь ладный. Высокий. Статный. Фарфоровая кожа без единого изъяна, словно умелый скульптор вылепил и красиво прорисовал все линии. Никаких перекаченных мышц, вздутых вен. Ничего такого. Он худой. Но в то же время идеальный. Рельеф чётко очерчен.

— Какое искреннее восхищение, — со смешком, лениво тянет Астарт, просовывая большие пальцы за пояс брюк.

— Я не…

— Тш-ш-ш, — затыкает он, стягивая брюки вместе с бельём. Его плоть такая же безупречная. Гордо вздымается, показывая себя во всей красе.

Мне воздуха не хватает, машинально облизываю губы и отодвигаюсь, когда он двигается ко мне. Завороженно слежу за ним, страшась и предвкушая.

Он коленом придавливает матрас и тянет край одеяла. Сильнее сжимаю свою защиту.

— Нет, Астарт! Уходи! — голос уверенный, хоть и дрожит.

— Ты забыла все мои правила? — белобрысый склоняется, почти нависает и смотрит потемневшими очами. — Не перечь мне.

— А ты забыл, что я сказала? Не буду с тобой спать!

— Ты не в том положении, моя сладкая, — улыбается Астарт.

Его пальцы смыкаются на шее и легко так переворачивают меня на спину. Вытянув нож, приставляю к груди. И воинственно поджимаю губы.

— Я убью тебя без сожаления! — говорю искреннюю правду, смотря в эти удивлённые вишневые глаза.

— Строптивая девочка, — ухмыляется Астарт и склоняется ещё ближе.

Остриё впивается в фарфоровую кожу, но держу уверенно. Проверяет границу? Сильнее давлю, чувствую, как нож пронзает его грудную клетку. Испуганно опускаю взгляд, замечая, как сочится кровь. Мужчина резко подаётся ко мне, буквально падая на нож. Вскрикнув, дёргаюсь назад, выпускаю оружие и отползаю.

Астарт хрипит, смотрит волком, падает лицом на подушки и затихает. Мне страшно. Очень. Кажется, я его убила. Медленно подбираюсь, дрожащими пальцами щупаю пульс на шее. С усилием переворачиваю на спину и таращусь на стекающую ручейком кровь и торчащую из груди рукоятку серебряного ножа.

Подношу ладонь к носу, не дышит. И грудная клетка не вздымается. Пульса тоже нет. Я его убила. Я смогла?

Резко вскакиваю и, заметавшись, бегу в ванную. Переодеваюсь в свои старые вещи, которые ещё вчера перед сном застирала. И возвращаюсь в комнату. Астарт лежит там же.

Более не раздумывая, бегу. Бегу очень быстро. Уже утро, а значит, смогу найти первых горожан или обращусь в полицию. У них, наверное, есть такие инстанции, правда? Без плана в неведомой стране это очень глупый поступок, но ждать Дарио и умереть за смерть второго не хочется. Плана нет. Лишь сбежать подальше.

Толкаю входную дверь и, выбежав на крыльцо, со всей силы бьюсь носом об каменную и голую грудь Астарта. Вскрикнув, отталкиваю и, споткнувшись, лечу назад. Правда, упасть не дают. Белобрысый успевает подхватить на руки, припечатывает к груди и хищно улыбается, показывая клыки.

— Обожаю постельные игры, сладкая, — урчит вампир, собирая мои волосы, наматывая на кулак и оттягивая голову.

— Отпусти! — брыкаюсь, стараясь вырваться из стального захвата.

— Ты сама себе подписываешь приговор, детка. И наказание тебе не понравится, — его голос почти ласков, но вот взгляд голодный, и эти венки под глазами отчётливо краснеют, наливаются, черты лица заостряются, и губы кривятся от выступающих клыков.

В следующий миг шею пронзает боль. Я кричу, трепыхаюсь сильнее, но Астарту мои потуги совершенно не мешают. Он порыкивает и вгрызается сильнее в артерию. С усилием отлипает от меня, тянет за волосы и смотрит в глаза. Сейчас он пугает сильнее. Этот взгляд маниакальный, страшный.

— Пожалуйста, хватит! — голос совсем пропал, сиплю.

Он с рыком вновь бросается на меня. Боль разрывает сознание. Я бью по плечам, груди и спине. Царапаю кожу, оставляя отметины, и теряю силы. С каждым ударом сердца слабею, сознание мутнеет. Кажется, он не остановится, пока не выпьет меня до суха. И я умру. Несмотря на своё положение, жить хочется очень. Умоляю его, обещаю, что не убегу больше. Но Астарт не слушает, держит жёстко за волосы, впивается пальцами в затылок. И урчит от удовольствия, продолжая свой завтрак.

Глава 9

После завтрака двое хозяев замка действительно уезжают. Я остаюсь в огромном и мрачном доме совершенно одна. Не считая Харена, который пугает меня больше, чем эти двое. Перед отъездом Дарио внушает сидеть дома и никуда не убегать. Иначе наказание Астарта окажется цветочком по сравнению с его наказанием. Я прониклась и сама себе пообещала не делать глупостей. Нужно ведь усыпить бдительность и составить нужный план.

Поэтому, проводив их, поднимаюсь на третий этаж и нахожу библиотеку. Холодную большую комнату с огромным количеством книг. И начинаю изучать новые реалии.

Выясняю следующее: я нахожусь на Теане. Точнее, на тёмной стороне Земли. Альтернативная вселенная, жестокий, погрязший в пороках и мраке мир. Которым управляют семь великих империй. Над ними всеми стоит тёмный властитель, он для них вершитель судеб, бог и царь. Никто и никогда его не видел, свою волю он передаёт через императоров.

Кроме вампиров и людей на Теане живут дроу, орки, наги, цверги, демоны и нелюди. Если с вампирами, дроу и остальными более-менее понятно, то с нелюдями нет ясности. В книгах они описаны как магически одарённые, имеющие чёткую иерархию, безжалостные гуманоиды. У нелюдей практически не осталось женщин, они всех истребили в борьбе за потомство и власть. Они, как и вампиры, почти бессмертные существа.

Среди всех этих рас самые опасные и прекрасные — вампиры. Они — вершина эволюции. У них тоже чёткая градация. Иерархия.

Первая категория: Высшие. Первые создания великой тьмы. Никогда не были людьми и смертными. Немногочисленная раса вампиров, что не боится солнечного света, серебра и кола. Они наделены магией, умеют манипулировать сознанием не только человека, но и животных. Также скорость, сила и остальные органы чувств намного выше, чем у остальных.

После ожесточённых битв Высших осталось очень мало. Они наделены великим могуществом и силой. И только высший может превратить смертного в вампира. У чистокровных, то бишь высших, браки заключаются между родственниками: братьями, сёстрами. Чтобы сохранить чистоту крови.

На ступень ниже идут обращённые. В прошлом обычные люди, которых обратили для поддержания численности армии или по другим причинам. Если высший, обративший новоиспеченного вампира, сделает всё правильно, то получит сильного, выносливого и адекватного союзника, преданного только своему родителю. Обращённые тоже вполне способны переносить солнечные лучи. Правда, магических способностей нет, разве что манипулирование слабыми смертными. Не всеми.

Ещё ниже обращённых стоят дампиры. Вампиры, родившиеся от смешанного брака. Такого мутанта не признаёт ни одна раса. А плод подлежит уничтожению.

И, наконец, отбросы. Они же упыри. Они тоже обращённые, но потерявшие связь с «родителем» и реальностью. Опасные звери, которыми управляют только хищные инстинкты и нет никаких ограничений. Они потеряли не только разум, но и человеческий вид. Солнечный свет причиняет им адскую боль и ослепляет. Поэтому они вынуждены прятаться и охотиться только ночью.

Все вампиры подвержены колебаниям настроения. Всё зависит от инстинктов, жажды крови и животной природы. В этом они очень опасны. Внезапностью и кровожадностью. От желания оторвать чью-нибудь голову до вожделения у вампира может пройти всего несколько секунд. Вырвавшийся инстинкт зверя — самое опасное состояние, вызванное жаждой крови. Его разум в такие моменты полностью отключается, а природные инстинкты преобладают. Он теряет контроль над собой и сдержанность, превращаясь в машину-убийцу, цель которой только утолить жажду крови.

Кроме вышеперечисленных способностей, нужно отметить и остальные: быструю регенерацию, сверхчеловеческую ловкость, скорость и силу. И, конечно же, иммунитет к тёмной магии.

Также отличается и охота вампира. Он может быть нежен, вместе с укусом впрыскивает в кровь жертвы токсины или гормоны, от которых человек ничего не чувствует или испытывает удовольствие, возбуждение. Жертва сама добровольно подставляет шею, чтобы вновь испытать наслаждение от яда. Такой укус почти всегда сопровождается соитием.

Но есть и второй способ. Который продемонстрировал ранее Астарт. Разрывая плоть клыками, впиваясь в кожу когтями. Наказывая и причиняя адскую боль. Обычно после такой охоты всё заканчивается обезображенным мёртвым телом. И возможно, со мной бы случилось всё так, если бы не вмешался Дарио.

Время за книгами пролетает быстро. Меня никто не беспокоит, и я благополучно пропускаю обед, лишь когда за окном зажигаются мрачные доисторические фонари, поднимаюсь. Разминаю затёкшую спину и решаюсь спуститься на ужин. Подхватив масляную лампу, толкаю дверь, но она заперта.

— Харен! — стучусь, зовя единственного слугу. А в ответ тишина. Как бы сильно я ни звала, меня никто не слышит и не спешит выпускать.

Иду к окнам, кое-как отперев одну створку, выглядываю. Третий этаж этого замка, как шестой привычного земного дома. Очень высоко, к тому же решётки на окнах не дадут спокойно спуститься. Да и я в одной фривольной сорочке и в ажурном белье. Другую одежду вампиры чёртовы уничтожили. Тоже своего рода наказание за побег.

Возвращаюсь к двери и опять стучусь. Зову на разный лад этого Харена, тратя все силы. Я и так много крови потеряла, завтрак давно переварила, пить хочется ужасно. А ещё холодно. У меня есть плед, его накинула, когда сюда шла. Только толку от него немного. Если днём было более-менее сносно, то сейчас уже невыносимо.

Глава 10

Прохладная ладонь опускается на висок, даже не вздрагиваю. Астарт перебирает волосы. Ласково так. Но это всё обманчивое состояние. Я уже всё про них прочла. Знаю, что ожидать.

— Я не запирал тебя, Лина, — тихо и сухо замечает блондин.

Молчу. Не запирал, конечно. Харен. По их приказу или по собственному желанию. Уже не важно. Мне сейчас совершенно плевать. Хочется плакать и выть, но даже на это сил нет.

— Тебе нужно поесть, не капризничай, — Астарт тянет за плечи и сажает. Облокачивает на себя и вручает очередную миску горячей похлёбки.

На этот раз с жадностью набрасываюсь на суп. Обжигаю язык и губы, но утоляю голод и жажду. Съедаю варёное мясо с овощами. Даже ненавистную морковь не оставляю.

— Умница, — хмыкает вампир, целуя в макушку.

Он всё это время сидит за спиной и волосы мои перебирает. Забрав пустую чашку, вручает мне новую. На этот раз жаркое. Ем медленнее. И очень стараюсь не обращать внимание на заботу вампира. Я его трофей, собственность. Конечно, он будет заботиться, чтобы раньше времени не померла. Ведь другую такую иномирную игрушку достать сможет только через год.

Да, я выяснила, когда открывается эта завеса между двумя мирами. Раз в год, в кровавое полнолуние. И закон этой вселенной запрещает существам тащить несведущих в их мир. Зачем Астарт так сделал? Возможно, он и раньше нарушал эти законы. Кто узнает? Вот так внушит слушаться его и развлекается. А потом наиграется и отправляет домой, внушив забыть всё. Честно говоря, одна часть меня хочет, чтобы внушение сработало, и я всё забыла. Потому что мертвецы, реки крови и монстры преследуют в кошмарах.

Когда со вторым блюдом было покончено, Астарт даёт мне небольшую колбочку с розовато-серой жидкостью. Безропотно выпиваю и её. И чувствую, как внутренне насыщаюсь энергией, каждая клеточка моего тела согревается, а боль в мышцах и голове исчезают. Похоже, какая-то целебная настойка.

— Иди переоденься и спускайся. Прогуляемся, пока совсем не поздно, — обжигает дыханием ухо.

— У меня нет одежды, — ворчу, хотя прогуляться очень хочется, рассмотреть этот квартал и город, поискать пути для будущего побега.

— Всё у тебя есть, — усмехается Астарт и поднимает.

Прохожу мимо лежащего в крови Харена. Внутренне содрогаюсь и, переступив через него, иду наверх. В выделенную комнату.

Первое, на что обращаю внимание, — это распахнутые створки шкафа. Внутри висят наряды разных фасонов и цветов, но больше всего красного и чёрного. Также на полочках лежит бельё, тоже разное: кружевное, нежное, дерзкое и красивое. Стоит это признать.

Перехватив один из комплектов, запираюсь в ванной и долго отмокаю. Выхожу посвежевшая, в чёрном ажурном белье, почти ничего не скрывающем. Смотрю на себя в зеркало, пока расчёсываю волосы. И замечаю некоторые изменения. Кожа стала чище, бархатистее, глянцевее, что ли. Мимические морщины, их, конечно, немного, но те, что были, исчезли. Шрамы небольшие на теле от ожогов и операции тоже пропали. Как и лёгкие растяжки на бёдрах. Интересно, это от крови Дарио или от настойки такие изменения? Нужно уточнить у Астарта.

Высушив гриву, лезу опять в шкаф и достаю самое простое платье без корсета. Чёрное, с коротким рукавом и широким разрезом до самых бёдер на правой стороне. Лучше так, чем заковывать тело в корсет. Переодеваюсь, а вот туфли все на каблуках. Я, конечно, люблю каблуки, но хочется свои кеды. Жаль, их нет.

— Ты опять испытываешь моё терпение? — ворчливо интересуется Астарт, заходя без стука.

— Нет, прости, волосы сушила, — тут же бормочу, отступая.

— Пойдём, — он переплетает наши пальцы и, благодушно улыбнувшись, тянет за собой. Кажется, ему нравится, что я веду себя послушно.

Медленно плетусь за ним, и мы, наконец, выходим из этого холодного дома. Делаю глубокий вдох и, распрямив плечи, осматриваю улицу. Сейчас ещё день на дворе, но всё равно мрачно, готично, и небо заволокли тяжёлые тучи, сквозь которых едва пробиваются солнечные лучи.

Каменная мостовая. Одинаковые чёрные дома с высокими шпилями. Чёрные низенькие фонари. Сейчас отключены. А впереди стелется смог. Редкие экипажи проезжают мимо, запряжённые лошадьми. А одна из таких же мрачных карет с четвёркой вороных коней стоит у крыльца. Нас ждёт. На дверце герб. Ворон. Очень знакомый, чёрный, с яркими белыми глазами. И кучер весь такой мрачный. Сидит нахохлившись, не смотрит на нас.

— И куда поедем? — спрашиваю, подходя ближе к карете.

— Покажу тебе наш мир, — загадочно отвечает Астарт и распахивает дверцу.

Запрыгиваю внутрь и тут же отодвигаюсь к окошку. Белобрысый занимает место рядом и сам же прижимается ко мне. Дёрнувшись, карета набирает ход.

— Ты убил Харена? — спрашиваю, стараясь скинуть возникшее в тесном помещении напряжение.

— Нет, но он больше не будет своевольничать. А если будет, его ждёт кое-что похуже, чем смерть, — зловеще обещает Астарт, поворачиваю голову, пытливо всматриваясь в глаза. Он подушечками пальцев касается щеки, очерчивает скулу, не разрушает зрительный контакт и, медленно склонившись, целует. — Никто не посмеет тебя обижать, Лина, — выдыхает он в губы прохладный мятно-морозный воздух. — Никто и никогда.

Глава 11

Астарт

— Астарт, — зовёт Лина, поднявшись на носочки, ластится.

В глаза заглядывает. Шею обвивает. Быстро учится управлять мной. Смотрит. Глазами своими серо-зелёными прошибает. Держит ведь. Вот так просто, одним прикосновением приковывает. Не отпускает. Хоть и совершает раз за разом глупые поступки. Даже когда так дерзко сама насаживается на мои пальцы огрызается и сбежать мечтает.

— Можно? — повторяет свой вопрос и виснет на шее.

Хмурюсь, пытаясь понять суть просьбы. Завис на её губах. Они у неё сочные, мягкие. Припухшие от моих укусов и поцелуев.

— Можно, — машинально киваю и сжимаю кулаки, чтобы усмирить проснувшийся голод. Девушка, радостно вскрикнув, уносится к стае виверн. Кровь по венам ускоряется. Слух обостряется и клыки лезут. Хочется догнать её и… Тряхнув головой, рявкаю: — Не беги, Лина!

Она вздрагивает и замедляется. Но не оборачивается, распрямляет плечи и идёт походкой от бедра. Просто само искушение. Невинная развратница. Моя.

Догоняю её и притягиваю к себе. Сжимаю ладонью бедро. Не даю отступить. Хочешь гулять, будешь гулять только возле меня. Не спорит. Уже хорошо.

Мы доходим до стаи. Хозяин крылатых замечает нас и отступает, позволяя Лине осмотреть необычных для неё зверей. Я чувствую её страх, интерес, нетерпение. Она просто кладезь необычных эмоций в моменте. Прикрываю глаза, просто наполняю лёгкие её вкусными эманациями.

— Ой! — летит возглас, резко вскидываюсь и удивлённо перевожу взгляд на ластящуюся виверну и погонщика.

— Обычно они агрессивны к смертным, — бормочет цверг, извиняясь.

— А можно на ней прокатиться? — тычет пальцем Лина. Малорослик начинает мелко трястись и мотать головой. А меня снедает любопытство. Что-то ведь задумала моя девочка.

— Ни в чём себе не отказывай, — расплываюсь в хищной улыбке, кидаю хозяину виверны пару червонцев и отхожу к скамье.

Я любуюсь ею. Низшей. Иномирянкой. Моей девочкой. И улыбаюсь. Впервые за долгие столетия мне не скучно. Не скучно рядом с ней. Как легко она взбирается в седло, опасается, но держится уверенно. Косится на меня, немного напряженно. Буквально слышу, как крутятся в её голове мысли об очередном побеге. Ну же, малышка, попытайся. Доставь мне удовольствие догнать тебя.

Виверна расправляет крылья и, оттолкнувшись от земли, взлетает. Крик Лины разносится по всему парку, разгоняя воронов с веток. Я весь вибрирую от её голоса. Звонкого, радостного, счастливого. Запрокинув голову, наблюдаю за ней.

Цверг свистит, требуя животине снижаться. Но виверна не спешит возвращаться к хозяину, урчит и устремляется дальше. Губы растягиваются в улыбке. Малышка решилась на очередной побег. Очень глупо. Прикрываю глаза, отпуская с поводка внутреннего зверя. Пусть насладится кратким духом свободы. Пусть почувствует мимолётную радость.

— Астарт! — кричит беспокойно Лина.

Вскакиваю, замечая её тревогу и настоящий страх. Виверна теряется между деревьев. Бесы! Устремляюсь за ней.

За очередным поворотом замечаю мою девочку в руках чужака. Неизвестный обращённый прижимает её к себе слишком интимно. Внушает что-то. С рыком добираюсь до них. Заметив меня, Лина отталкивает вампира и налетает на меня. Давит на грудь, удерживает всеми силами.

— Я не убегала, не убегала. Виверна взбесилась, а он просто помог. Он….

Лина тараторит и тянет на себя, целует в подбородок и шею. Тянется на носочках. Гладит по щеке, царапает ноготками кожу. Меня в ярости высшие удержать не могут. А этой вертихвостке удаётся.

— Посмотри на меня, — тянет за шею. Мне её стряхнуть, отпихнуть проще простого. И этого в фарш превратить. Но я замираю. Каменею. Тяжело дышу, усмиряя собственные инстинкты. Ей опять будет больно.

С усилием опускаю взгляд на её лицо. Глаза блестят, смотрит с мольбой. Губы припухшие прикусывает и гладит по груди. Раскрасневшаяся от первого полёта. Опьянённая уже не моим ядом. Взволнованная и возбуждённая. Ведьма. Хочу её. Хочу её всю.

— Давай домой поедем? — опять губу кусает.

Дышу. Глубоко. Размеренно. Вдох. Выдох. Хватаю за кисть и утягиваю в сторону леса. Лина послушно идёт за мной, каблуки вязнут во влажной земле, но она ничего не говорит. Через пару поворотов прижимаю её к дереву и нависаю.

— Будешь прикусывать так губу, трахну без прелюдий, — цежу сквозь зубы. Лина краснеет и тут же прекращает мучить свои сочные губы. — Что он тебе говорил?

— Кто? — хмурится девушка. — Тот вампир? Он… Комплементы сыпал. Что вкусно пахну и всё такое.

Врёт. Чем злит сильнее. Бью кулаком по дереву возле её головы. Она вздрагивает и жмурится.

— Говори правду, малышка. Не испытывай терпение.

— Приказывал не кричать. Он только попробует меня и отпустит, — лепечет и сильнее удерживает за лацканы. — Астарт, прошу.

— Что просишь? — тихо закипаю, мечтая свернуть шею этому бессмертному.

Склоняюсь ниже, зарываюсь в растрёпанные волосы на виске. Делаю глубокий вдох. Сейчас она пахнет божественно. Смесь страха и возбуждения. Вот он, мой личный успокоин. Лина опять замирает. Горячими пальцами гладит шею, ласкает кожу, слегка царапая. Отзывается моментально. Стоит только коснуться. Кайф.

Глава 12

После необычной прогулки, двух оргазмов и потери около полулитра крови, я благополучно засыпаю под боком своего похитителя.

Просыпаюсь уже у него на руках. Астарт заносит в дом и сталкивается с брюнетом. Не привлекаю внимание. Активно изображаю спящую красавицу.

Сложно изображать, так как их диалог вызывает массу противоречивых чувств. Хочется одновременно прибить Дарио за то, что приказал запереть меня. Ну и задать уточняющие вопросы. О Лестате, об обращении в вампира и что за родственные узы связывают этих двоих. Они совершенно друг на друга не похожи. Ни характером, ни внешностью.

Астарт уносит меня в комнату. Опускает на кровать и ложится рядом. Обнимает и гладит. Дыханием щёку опаляет, целует в уголок губ. Ладонь на животе медленно собирает платье в гармошку, открывая мои ноги и совершенно неприкрытую промежность.

Испуганно распахиваю веки, попадая в плен его глаз. Астарт смотрит не мигая. Голодно. Жадно. Жарко. Только от его взгляда огонь между ног разливается и плоть наливается. Это ведь ненормально. Что он со мной сделал? Что его яд со мной сотворил? Это странно, но только сейчас замечаю истинный цвет глаз пепельноволосового высшего. Я думала, они почти всегда вишнёвые или тёмные. Возможно, дело в том, что сейчас он в благодушном и сытом настроении. Вот и цвет глаз такой. Необычный. Аметистовый. Безумно красивый, притягательный.

— Подслушивать чужие разговоры неприлично, малышка, — ласково шепчет он, целуя в скулу.

— Значит, обсуждать их нужно за закрытыми дверьми, — отвечаю и перехватываю ползущую вниз ладонь. — Я устала, голова кружится и пить хочется. Это чистая правда, Арт.

— Верю. Вижу, — соглашается мужчина, дёрнув уголок губ в подобии улыбки. — Из этой комнаты не выходи. Пока я за тобой не зайду, сиди здесь. Поняла?

— Ты тоже меня запираешь… — хмурюсь и обнимаю себя. Вздыхаю грустно и киваю: — Я поняла, Астарт.

Отворачиваюсь к нему спиной, укрываюсь одеялом. И давлю слёзы из глаз. Только они не идут. Плохая из меня актриса. Да и кого я разжалобить пытаюсь? Бездушного высшего вампира? Но ведь в парке получилось. Я отвлекла его от очередного убийства.

— Нет, я тебя не запру. Но к нам едет один наш родственник. И ему не нужно знать о тебе, — объясняет вполне миролюбиво белобрысый и опять прохладными пальцами к шее прикасается. Волосы убирает, чтобы открыть для себя самую большую артерию. Опять есть, что ли, захотел?

— И долго мне здесь сидеть? — шмыгаю носом, будто вправду плачу. Не особо получается.

— Пара дней плюс-минус. Возможно, чуть дольше, — отвечает он и целует в шею.

Слегка прикусывает кожу, просто дразнит. Ласкает за ушком. Знает мою эрогенную зону. А меня кроет. Искры возбуждения проносятся по венам. Жмурюсь сильно-сильно и губу закусываю, чтобы не застонать.

— Что я обещал тебе, Лина, — прохладный пальцы мнут губу, тянут в сторону, высвобождая от моих зубов.

— Разве он не учует меня? Или он не вампир? — возвращаюсь к теме насущной и всхлипываю, продолжая изображать грусть-тоску всепоглощающую. Правда, звук больше на стон похож.

— Учует, но зайти в запечатанную мной комнату не сможет. Поэтому Лина... — Астарт тянет за плечо, разворачивая и опрокидывая на спину. Нависает, в глаза заглядывает. Черные зрачки топят аметистовую радужку и белую склеру. Внушать будет. Задерживаю дыхание. Одновременно жду и страшусь. Вдруг в этот раз внушение сработает. — Что бы ты ни услышала, не переступишь порога этой комнаты. Займёшься своими делами и расслабишься. Будешь послушной, и я исполню любое твоё желание.

Выдохнув приказ-внушение, вампир целует в губы. Совсем нежно. Внутри от этой внезапной ласки всё трепещет. Сама обнимаю его и глаза прикрываю. Даже на время забываю о планах встретиться с Лестатом. Хочется побыть послушной. Хочется узнать, сдержит ли слово Астарт. Выполнит моё желание? Выполнить, может, выполнит, только я хочу вернуться домой, а это исполнится только через год.

— Проголодалась? — спрашивает он, чуть отстранившись.

— Немного, — киваю, облизнув губы.

— Принесу тебе сейчас и попить, и поесть, — Астарт резво поднимается и идёт к двери.

— Ты сам? — удивляюсь и на локтях привстаю, провожая его.

— Сюда, кроме меня, больше никто не сможет войти, — улыбается провокационно. И меня это, честно говоря, радует. Здесь я в безопасности, если вдруг кто-то захочет мной полакомиться.

Я ведь совсем не знаю, какие они, остальные вампиры. Тот, в парке, испугал меня ужасно. Это он непонятной ящерицей с крыльями управлял и меня заманил. Не знаю, с чего я так решила, просто почувствовала многострадальной пятой точкой.

Хорошо ещё внушение незнакомого вампира совершенно не работало. Если с Дарио или Астартом я хотя бы двигаюсь в нужном направлении или чувствую, как поддаюсь приказам. То этот вызвал лишь глухое раздражение и желание выцарапать глаза. Правда, я решила, что это очередная проверка от Астарта, он ведь не погнался сразу за мной. Сидел на скамье и улыбался. Вот и пришлось делать «заворожённый» вид и молчать, пока взбешенный белобрысый не прибежал.

Оставшись одна, со вздохом поднимаюсь и ухожу в купальню. Скидываю безнадёжно мятое платье. Следом летит и бюстгальтер. Трусики мои остались на полу кареты. Их безжалостно стянул один деспотичный вампир. Ещё когда питался мной.

Глава 13

На рассвете просыпаюсь оттого, что в комнату кто-то заходит. Тихо так, почти бесшумно, но я чувствую и резковато вскидываюсь. Замечаю Астарта и расслабляюсь. Когда это я начала спокойно воспринимать этого вампира в своей комнате? А он, к слову, ещё и раздевается. Опять. Ловит мой взгляд и улыбается. Хищно, провокационно.

— У тебя что, нет своей комнаты? — ворчу, кутаясь в одеяло.

— Есть. Эта, — хмыкает он и, раздевшись донага, подбирается к постели. Заметив моё недовольство и готовность к очередной перепалке, смыкает пальцы на шее и, склонившись, тихо, зловеще и со сталью цедит: — Вспомни мои правила, Лина. Сейчас не самое лучшее время пререкаться со мной.

Киваю покорно. Но губы поджимаю и взглядом испепеляю, выражая всю свою уязвлённую гордость. И как только он выпускает мою многострадальную шею, отворачиваюсь на другой бок.

Вздрагиваю, ощущая прохладу тела, прижимающегося к спине. Стараюсь не реагировать и продолжить спать. Ну и что, что он голый. Я одета! На мне бельё, сорочка и халат. И да, они, конечно, шёлковые и коротенькие, но всё прикрыто!

— Сегодня последняя ночь, когда ты спишь в этих тряпках, — выдыхает в ухо ласково.

Молчу. Пыхчу. Жмурюсь. Прикусываю язык. Очень хочется огрызнуться и послать его в далёкие дали. Пока я давлю растущее в груди возмущение, этот хладнокровный оккупант вовсю наминает моё тельце.

Крепкие мужские пальцы оглаживают бок, плавно смещаются на живот и легко проскальзывают под халатик, но натыкаются на сорочку. Ворчливый рык вибрацией отдаётся в груди. Я даже улыбаюсь. Недолго, правда. Потому что он тянет сорочку наверх.

— Астарт, перестань, я спать хочу, — бормочу, сжимая коленками подол сорочки.

— Кто-то говорил, что не будет спать со мной, — выдыхает в шею, разгоняя мурашек, и прикусывает холку. Дрожь возбуждения проносится по телу, концентрируясь у солнечного сплетения.

— Я имела в виду секс, — очень стараюсь казаться спокойной и сонной.

— Малыш, мы начали знакомство с секса, — усмехается платинововолосый, и я прямо затылком чувствую эту самодовольную улыбку.

— Не было у нас секса! — вспыхиваю и резво разворачиваюсь. Лучше быть с ним лицом к лицу, чем ожидать подвоха со спины. — Я, может быть, и не помню половины той ночи, но точно знаю своё тело. И секса у нас не было!

— И ты не кончала два раза? — в темноте его улыбка просто зловещий оскал, и глаза опять потемневшие, вишнёвые.

— Я не… — хмурюсь, задумавшись. Ночь в клубе я вспомнила, но там был только один э.. инцидент. На танцполе. Где он довел и укусил. — Один раз. — поправляю я и губу прикусываю.

— А в душе? — Астарт приподнимается и роняет меня на спину. — Ты так сладко себя ласкала, меня представляла?

— Откуда ты знаешь? Ты был в моей квартире?! — вспыхиваю и бью по каменной груди. Только больно опять мне.

— Должен же я, как джентльмен, проследить за дамой, чтобы глупости не совершила.

— Ты не джентльмен! Ты совратитель и насильник! Вот!

— Насильник? — зловеще тянет Астарт.

И я уже жалею, что сказала это. Его глаза превращаются просто в чёрную бездну. В них плещется ярость. И грудная клетка вибрирует от злости. Мужчина перекатывается с меня и резко встаёт.

— Арт, я… — резко сажусь, пытаясь извиниться.

— Рот закрой! — прилетает грубость, и он удаляется из комнаты.

С грохотом хлопает дверь, разрывая что-то очень хрупкое, невидимую нить, которую мы между нами протянули.

Сна больше нет. Я тупо смотрю в потолок до самого утра. Хочется выйти из этой дурацкой комнаты. И нет, не из-за Лестата! Хочется найти Астарта и извиниться. Я не считаю его насильником. Ляпнула не подумав. Он ведь ещё вчера сказал: если бы хотел, давно уже всё взял бы. Дура. Как есть дура. И язык мой — враг мой.

После утренних мыльных процедур я переодеваюсь в одно из красивых открытых платьев с корсетом. Оно приталенное, с длинными рукавами. Но… ох уж это декольте. Очень глубокое. Специально выбираю этот наряд. Чтобы один кровосос немного оттаял. Просто чувствую, что мы с ним откатились к самому началу.
Дверь с небольшим скрипом открывается. Вскакиваю, распрямляю плечи и, сцепив пальцы в замок, с предвкушением ожидаю. Вот только на пороге стоит Дарио. Ещё и многозначительно бровь выгибает и меня осматривает очень пристально.

— Доброе утро, — бурчу и отворачиваюсь обратно к зеркалу. Этого товарища видеть не хочу. Но Дарио игнорирует моё раздражение и спокойно заходит. Обманул Астарт, говоря, что кроме него никто не посмеет сюда зайти. Или обиделся и передумал?

Задать уточняющие вопросы не успеваю. Дарио останавливается за спиной, перехватывает мой встревоженный взгляд в зеркале и заставляет молчать только мимикой.

Ткань трещит по швам. Меня вытягивает в струнку. Брюнет затягивает корсет, как это несколько дней назад делал блондин. Воздуха не хватает, но не издаю ни звука. Терплю эту пытку.

— Иди за мной, — закончив со шнуровкой, велит он.

— Астарт приказал сидеть в комнате и не переступать порог, — замечаю я и, вздрогнув, отступаю. Дарио хватает за щёки и пристально смотрит в глазах.