Икхелл

Икхелл

Тьма – интересная вещь, тот, кто пустит ее в свое сердце, не обладая соответствующей силой, будет обречен на медленное уничтожение изнутри, приводящее к безумию. Тьма и Свет есть в каждом, но что пересилит, зависит от самого смертного. Тем не менее, Тьма, в данном случае, в полном смысле этого слова, это возможность ступить на дорогу к Хаосу. Только пустив в себя Тьму, а не просто общаясь с ней, можно исчезнуть в Хаосе, а можно стать сильнее, подчинив его себе. Имеет ли смысл ради мести и крови заниматься подобным самоуничтожением? Вряд ли кто-либо столь умный и себялюбивый решился бы на такое. Но любому смертному свойственно совершать ошибки и любой смертный, особенно если он горд и своенравен, и подумать не может, что не хватит его великих сил на сражение с хаосом. Или это отчаяние толкает существ на подобные поступки? И только боги точно могут знать, кто достоин, кто способен подчинить себе силу. И только боги могут победить хаос в себе, тк Хаосом являются изначально и едины с ним… И только они знают, что те кто способен на это - не захочет соединяться с Хаосом и предпочтут Тьму и Свет. К Хаосу же стремятся те, кто в итоге им же уничтожены будут. Вопрос стоит не в этом. Вопрос – как скоро это произойдет?

Утро, 48784 года, уход Алкор (сиреневая луна - лето)

Дождь, льющий всю ночь, прошел только под утро. Восход лучиками солнца пробирался сквозь кроны. Даже в самой высокой башне замка было слышно пение птиц, животных и шелест деревьев. Лес приветствовал родившегося на свет ребенка королевской семьи. Можно сказать, что этого ребенка Отец принял уже заранее до посвящения в род, что случалось крайне редко. Только трое были не рады этому событию – семья младенца.

Женщина беззвучно лежала на кровати, пустым взглядом смотря вперед. Почему? Вокруг нее чинно ходили служанки и няньки, приводя комнату в порядок и закутывая новорожденного малыша в пеленки. В дверях стоял мужчина так же, как и жена, в немом отчаяние, смотря в одну точку. Мальчик рядом с мужчиной поджав губы, злобно пялился на пеленки. Почему? Служанка, закутав дите, протянула его матери. На белых кружевах вокруг его головы ярким пятном выделялись черные волосы. Сидящий в кресле управляющий занес перо над длиннющим свитком:

- Ваше Величество, скажите, пожалуйста, имя…

Женщина перевела шокированный взгляд на протянутые ей пеленки. По ее щекам катились слезы.

- Почему… - прошептала она, слезы побежали сильнее, - ПОЧЕМУ ЭТО ДЕВОЧКА!!!???

Все перевели взгляды на женщину. Служанки перестали суетиться, опустив головы, управляющий сочувственно вздохнул. Она оттолкнула от себя няньку вместе со свертком.

- Почему??!! Уберите, уберите ее, я не хочу ее видеть… - орала она сквозь слезы, - Ненавижу, ненавижу!!! Ненавижу…

Управляющий вздохнул. Имя следовало записать в список семейного древа за определенное время, и говорить имя должна была именно мать. У женщины же вовсю шла истерика.

- Имя, Ваше Величество…

Муж подойдя, обнял жену за плечи:

- Сумтае, имя…

- Мне все равно.. мне все равно… Назовите ее Икхелл…

Муж пытался успокоить жену. Все с сочувствием смотрели, как управляющий заносит перо над бумагой. И только стоящий в проеме дверей мальчик не интересовался свитком и окружающими – он с презрением и ненавистью смотрел на новорожденную…

Утро, 48844 года, уход Алкор

Всю ночь опять шел дождь. Икхелл лежала на боку, смотря как капли скользят по стеклу, и не могла уснуть. Она боялась закрыть глаза, как всякий ребенок, веря в страшных чудищ, которые прячутся под кроватью, в шкафу и за креслом. Хотя эльфийское зрение и подсказывало ей, что никаких чудищ нет. Она все равно плохо засыпала и спала нервно и дергано, пряча маленький кинжальчик под подушкой, на случай если чудища все же появятся.

Ей никогда не читали сказок на ночь, и мама не сидела рядом, успокаивающе гладя ее по голове пока та не заснет, обещая защитить от всего на свете. Потому что мамы не было. Но она точно знала, что любящие мамы так делают. Ведь Джарил читала сказки Виафиру каждый вечер перед сном. Но Икхелл не обижалась, ведь это его мама, а не ее, хотя немножко и завидовала. Но больше всего сейчас Икхелл пугали не чудовища, а наступающий день. Ей не хотелось вставать, одеваться в красивую праздничную одежду, которая на ней смотрелась нелепо. Выслушивать поздравления, получать подарки, которые у нее потом все равно заберут за какую-нибудь провинность, видеться с родственниками, которым до нее нет никакого дела. Единственное, что ее радовало это то, что возможно сегодня на праздник придет папа. И самой несбыточной мечтой было увидеться с мамой. Но она знала, что это невозможно. Мама не придет, потому что ей нельзя. И только когда наступит ее совершеннолетие, Икхелл наконец-то сможет с ней свидеться. Если мама не может прийти к ней, Икхелл сделает это сама. Надо только дождаться совершеннолетия.

Икхелл перевела взгляд на часы, висящие напротив кровати. Часы были странные, с множеством стрелок, идущих в разные стороны, и обозначений с надписями. Но эльфы прекрасно разбирались в них. Комната была обставлена скромно, хотя и не бедно, но по сравнению с покоями наследника была меньше чуть ли не в три раза. За окном начало светлеть, в дверь постучались. Вошли служанки, несущие воду и платья. Икхелл бросила печальный взгляд на часы и вылезла из кровати. Самый нелюбимый из ее дней в десятилетье начался.

Напряжение за завтраком было в порядке вещей. Все тихо, почти бесшумно, ели, уже поздравив именинницу. Та боялась и слово лишнее сказать, так как ее по случаю праздника посадили во главе стола. Ферами, поджав губы, с особой жестокостью разрезал закуску на блюде, хотя резать там было уже нечего. Подобное положение вещей его порядком бесило. Он предпочел бы вообще не появляться сегодня в обществе, но с его стороны это выглядело бы крайне невежливо – не поздравить свою сестренку с таким праздником. Этикет… Он всегда был его сторонником, хотя не очень признавал многие эльфийские правила. Одним из них было то, что трон должен занимать именно черноволосый ребенок. Откуда, скажите, появился этот бред? Хотя эльфийские законы из пальца не вытягивались и имели под собой основу. Вторым, что трон может занимать только черноволосый мальчик. Это бесило его еще сильнее. И третьим, что если у королевы не родиться этого самого ребенка, ее ссылают в монастырь (который находиться чуть ли не в тьме тараканьей), и она больше не сможет увидеться, как с мужем, так и с детьми. И только дети, достигнув совершеннолетия, могут ее навестить от силы 2 раза. Такое происходило не так часто, можно сказать крайне редко. Обычно воспитанницы Монастыря, расположенного недалеко от Замка Силы, почти сразу рожали наследника. Во всяком случае, у них было целых три попытки. И почти всегда эти попытки увенчивались успехом. Но в этот раз кронпринц выбрал себе в жены обычную, ничем не примечательную эльфийку, вопреки не очень строгому тогда закону, влюбившись в нее по уши (в прямом и переносном смысле этого слова). И хотя их обоих предупреждали, что если королеве не повезет, ничего изменить будет нельзя.