Иллюзейщики. Принцесса Иллюзий

Пролог

«Когда на моей родной планете начали заканчиваться жизненно важные ресурсы, вроде нефти, воды, деревьев, никто не обратил на это особого внимания. Все надеялись на «авось вывернемся».
Прошли годы и планета Зейса стала совершенно непригодной для жизни. На складах остались лишь жалкие остатки, а два глотка воды в день считались роскошью. Мы высосали из своей планеты всё до капли, словно паразиты.
Только тогда с Зейсы начали улетать те, кто смог заплатить за строительство космических кораблей.
Впрочем, спустя год, когда ученым удалось завершить проект, который разрабатывался на тот момент уже около шестидесяти лет, у остальных людей тоже появился шанс на выживание. Этим проектом были телепорты. С помощью них планировалось перенести оставшихся людей на планету, которую назвали Зейса II. На тот момент мне исполнилось десять лет, я до сих пор помню это чувство надежды, что вот-вот жизнь станет лучше.
Увы, из-за того, что всё доделывалось в спешке, существовала довольно большая вероятность, что при переносе человека может произойти какой-либо сбой. И это произошло с группой, в которой была я с моей семьей и еще несколько других семей. Вместо Зейсы II мы прилетели на неизвестную, но обитаемую планету, которая, как позже выяснилось, называлась Каттэрда.
Папа говорил, что нам очень даже повезло, ведь нас могло забросить на непригодную для жизни планету или и вовсе в открытый космос.
Кроме того, была еще небольшая странность — язык. На Зейсе издревле существовало два языка: «виерда», самый распространенный, и «туарттэ», употребляемый лишь среди нескольких небольших народов. Как оказалось, язык на Каттэрде был таким же как «виерда», за исключением лишь некоторых слов.
Какова была вероятность, что из всех планет нас из-за сбоя занесет на неизвестную на Зейсе планету с таким же языком?
Еще, когда мы попали на Каттэрду, выяснилось, что сорок лет назад на этой планете произошла катастрофа, из-за которой людям пришлось жить под землей двадцать лет, и они как раз недавно выбрались на поверхность и начали заново отстраивать города.
Катастрофа произошла из-за того, что группа обеспеченных художников решила увековечить свои портреты с помощью супервулкана. Они прорыли глубокие каналы вокруг того так, чтобы те походили на их лица, а затем взорвали. Художники ожидали, что лава заполнит каналы, застынет и всё, будет немного дыма, но в целом больше никаких особых последствий. Увы, последствия были. Небо скрылось за серыми тучами, растения задушил пепел, а воздух стал непригодным для дыхания. Так людям пришлось скрыться в наспех сделанных убежищах.
По развитию технологий эта цивилизация лишь, примерно, лет на семьдесят уступала нашей, поэтому мои родители смогли продолжить заниматься работой, к которой они привыкли. Папа был архитектором, разрабатывал чертежи домов, а мама работала поваром. Меня и моего старшего брата, Варза, записали в школу, а младшую сестру, Лимси — в детский сад.
Времена года на Каттэрде делились на: зелезем и белызем. Месяцев было пять: капельерх, зеленьерх, вяданьерх, леденьерх и снеженьерх. В зеленьерхе и снеженьерхе было по девяносто шесть дней, в остальных месяцах по пятьдесят шесть. Неделя состояла из восьми дней и называлась «восьмидневница». Часов в сутках было двадцать шесть. Небольшие отличия от Зейсы, но некоторые усилия мне и моей семье пришлось приложить, чтобы адаптироваться.
Поначалу мне понравилась Каттэрда, особенно по сравнению с Зейсой, но постепенно даже те голодные и полные страха дни на родной планете забылись. Мы все привыкли к этой планете. Жизнь на ней стала совершенно обычной и предсказуемой.
Дневник Иоланы Лиеволтас, бывшей жительницы Зейсы, начато, по времени Каттэрды, пятьдесят второго снеженьерха двадцатого года от новой жизни»
Варз задумчиво закрыл старый дневник Иолы. Последнее доказательство его существования находилось в нем. Остальной же дом был уже зачищен.
— Варз, ты скоро? — нетерпеливо позвали его из коридора.
«Пусть остается», — решил юноша.
Может, когда Иолка прочтет те строки в дневнике, то сойдет с ума из-за противоречий оставшихся воспоминаний и написанного в дневнике. Неплохая будет шутка.
Настало время отправляться! Его ждал невероятный мир, в котором он уж точно сыграет ключевую роль, а тупые сестрицы и не менее тупые мать с «отцом» пусть и дальше тухнут в этом болоте.

***
24 год от н.ж.
Так вот почему его вызвали в кабинет, где не было символов. Теперь он это понимал. Причина в очередных его «просьбах». Похоже он задолжал замочникам, либо же решил получить от них что-то в обмен.
— Ну, так какой твой ответ? — самодовольно улыбаясь спросил собеседник. — Только представь, что произойдет с бедняжкой, когда она узнает, что это ты пытал ее любимых родителей, довел их до сумасшествия. И остальные отвернутся в след за ней. Ваша «Пятиконечная стрела» после такого точно распадется.
«Мы назовемся Стрелой! Ты будешь как наконечник бить, а я добивать!» — промелькнуло в голове такое далекое и беззаботное воспоминание.
Сжав кулаки, он сверлил тяжелым взглядом говорящего. Семья… его единственная семья… чтобы удержать их рядом, снова приходилось выполнять очередную «просьбу» этого «иллюзейщика».

***
Двое сидели на траве. С некоторым умиротворением рассматривали они медленную реку, что проходила недалеко от выбранного ими места. Мужчина и юноша, вспоминая о счастливом прошлом, пытались придумать, как заставить расплатиться предателя.
— Крысы снова заполнили замок, — сказал юноша, отыскав среди травы небольшой камешек.
— Один выступил против тысяч, — равнодушно пожал плечами мужчина. — Было вопросом времени, когда крысы разорвут его.
— И безрольные тоже снова начали пропадать в прежнем количестве, — выбросил камень юноша, пытаясь добросить его до реки.
Не долетел.
— Значит, и мы тоже снова продолжаем действовать, — мрачно улыбнулся мужчина.

Глава 1

25 год от н.ж., 34 капельерха, двадень
Перед тем, как отправиться в школу, я собиралась осторожно заглянуть на кухню. Если там было что-то вкусное — съесть, а если нет — быстро выбежать из дома, притворившись будто я в спешке забыла позавтракать. Осторожно заглянуть, чтобы мама не заметила, иначе есть мне пришлось бы в любом случае.
Увы, мою «операцию» сорвала Лимси, бросившаяся ко мне в попытке обнять. Я даже не оттолкнула ее, постаралась осторожно отстраниться, но она всё равно подняла шум.
— А братик всегда меня обнимал! — обиженно вскрикнула она.
Мама обернулась к нам, отчего-то испуганно замерев. Никогда не понимала почему она так болезненно реагировала на выдумки Лимс.
— Лимси, — горестно выдохнув, подошла мама к ней. — Солнышко, у тебя никогда не было старшего брата. Пожалуйста, прекрати говорить об этом.
Папа с мамой постоянно беспокоятся из-за этого. С Лимс вообще творилось что-то странное, начиная от рассказов о несуществующем брате, заканчивая выдумками о том, что я — волшебница.
Советовала я им сводить ее к психологу, но они отказываются. Если так пойдет и дальше, их упрямство не приведет ни к чему хорошему.
— Иола, завтракать. Немедленно! — окликнула меня мама, когда я попыталась незаметно проскользнуть мимо нее и Лимси.
Эх…

***
После той катастрофы изменился подход к воспитанию. Учителя утверждали, что теперь он намного ответственнее. Ныне с детства объясняют, что хорошо, а что плохо. Если ребенок приходит в школу с искаженным восприятием этого, то... его забирают из семьи. Это произошло с одной моей знакомой. Ее семья попала на эту планету вместе с нами. Помню ей нравилось часто менять цвет волос, что здесь не приветствуется, именно поэтому она попала под прицел. Когда в шестом классе спросили, что привело к катастрофе, она не смогла ответить. Тогда ее семье вынесли предупреждение. Последней каплей было событие во время школьного похода. Обычный пакет от печенья, который она выбросила в пруд. На нее тут же донесло несколько человек.
Как-то раз учитель по секрету нам рассказала, что, если бы она жила в каком-либо другом городе, ее бы простили. Ее семье бы всего лишь вынесли наказание в виде уборки территории в течение года. Но в закрытых городах правила были намного строже. А уж если кто-то учился в одной из экспериментальных школ, как мы с Лимси, следовало быть осторожнее еще в два раза.
Моя семья тоже находилась под наблюдением. Всё из-за необычного цвета моих и маминых глаз. У местных нет таких цветов. Этим мы с мамой вечно выбивались из толпы, ведь на Каттэрде не были изобретены линзы.
Беспокоилась я за маму еще и по другой причине. На Зейсе она часто рисовала, но здесь творчество было запрещено, как опасное для развития личности.
После той катастрофы правительство начало остерегаться всех, кто мыслил нестандартно. Нам с детства прививали определенные моральные устои: не убивать, не воровать, уважать старших, не грубить людям, уметь без эмоций выразить свою точку зрения и вообще воздерживаться от эмоций. Особенно негативных. Однако инакомыслящим ничего не мешало наплевать на это, потянув за собой еще и остальных. Зачастую творческие люди более эмоциональны, следовательно и непредсказуемы и, если их поглотит гнев, то, кто может гарантировать, что они не пойдут против воспитанных в них моральных устоев?
С нарушителями законов здесь не церемонились. С помощью недавней опередившей время разработки, их личности и воспоминания стирали начисто, без возможности восстановления. Такого человека вполне можно научить правильно есть и читать, но он больше не сумеет думать по-своему. Будет смиренно принимать только ту информацию, которую в него закладывают, и больше не сможет чувствовать и ощущать эмоции. Человек становится похож на робота в человеческом обличье.
Поэтому я переживаю за маму. Пару раз я видела, как она тайком рисовала в подвале. Знала бы мама, сколько раз меня тянуло донести на нее. Ей бы только вынесли предупреждение, но может тогда бы она перестала нарушать законы. Однако я почему-то не смогла так поступить. Это сбивает столку. Наверняка, виновны в этом были эмоции.
Что же, терпеть беспорядок в мыслях мне оставалось недолго. Я обиралась при достижении совершеннолетия добровольно пройти через процедуру избавления от эмоций. Учителя утверждали, что это весьма облегчало жизнь и помогало стать более законопослушным человеком.
Вдалеке наконец-то показались корпуса моей школы. Лимси наверняка уже там. Когда я села завтракать из-за ее неумения вести себя тише, эта маленькая заноза уже отправилась сюда.
Школа. Серое и совершенно простое здание.
Экспериментальных школ существовало лишь пять на всей планете. И все города, в которых они располагались, были изолированы от остальных. Чтобы переехать из таких городов требовалось специальное разрешение.
На территории моей школы было три постройки. В первой находилось направление со стандартной программой, во второй — направление с научным уклоном, и в третьей — с военным уклоном, там подготавливали будущих воинов.
Родители хотели, чтобы я попала в ту, что с научным уклоном, но с первого класса, после всех тестирований, меня перевели к Обычным, в отделение с самой заурядной программой. Лишь в прошлом году, после очередного теста, меня отправили в третье здание, к Воинам. Зато повезло моей сестре, ее сразу же отправили к Ученым.
Однако родители почему-то не обрадовались успеху сестры. После того как она проучилась там месяц, они внезапно захотели переехать в другой город, но им уже год не удавалось получить разрешение на эту возможность. Это была длительная процедура, часто требовались годы, чтобы доказать, что человек уезжал отсюда неинакомыслящим.
Мне было непонятно, что родителям могло здесь не нравиться. В этом городе было спокойно, и Лимси после учебы уже ждал высокий пост среди ученых.
Не повезет только мне. После завершения обучения я, как воин, должна буду жить вместе с другими воинами на закрытой базе под постоянным наблюдением. Разумеется, там хорошо платили и обещали комфортные условия для жизни, но... мне не позволят больше видеться со своей семьей.
Поэтому учителя так настойчиво предлагали нам пройти через процедуру уничтожения эмоций. Это был единственный способ для воинов продолжать жить среди обычных людей, вместе с семьей.
Как-то раз один мальчик начал спорить, что после этой процедуры нам будет всё равно на семью. Его быстро вывели из кабинета и перевели в корпус к Обычным. Как я слышала, теперь он и его семья находились под наблюдением. Учитель же спешно объяснила нам, что мы будем и дальше зависеть от семьи и по-прежнему привязаны к ним.
Я им верю, они старше и намного умнее нас. Им лучше знать.
Помню, когда я была маленькой, мне не нравилось всё это. Когда мы только прибыли, я почему-то решила, что общалась с волшебницей. Я похвасталась об этом учителям, но те сказали, что это был лишь сон. Долго не хотела им верить, была почему-то убеждена, что действительно видела волшебницу в реальности. Мне назначили психолога, он быстро и грамотно объяснил, что магии не существует, люди могут полагаться только на свои силы.
Отвлекаясь от воспоминаний, я посмотрела вперед. Возле школы столпились компании школьников. Они что-то увлеченно обсуждали.
У меня не было друзей. Здесь не приветствовалось общение, связанное эмоциями. Только деловые отношения, построенные на взаимной выгоде для друг друга. Но даже так, никто не желал со мной связываться. Цвет глаз отталкивал их. Из-за глупых глаз многие считали, что я могла оказаться инакомыслящей.
Учителя пытались им объяснить, что я такая же, как и все, но это не помогало. Они продолжали делать вид будто меня не существует.
В итоге, я решила просто сдаться и переключиться на учебу. Если я закончу школу лучше всех, тогда стану выше их по рангу, и им придется мне подчиняться.
Большинство из них начали обучение на Воинов с первого класса. Однако, они были так уверены в своем превосходстве, что уже несколько лет лишь держали достигнутую некогда планку, и даже не пытались стать лучше. Так что, если я буду постоянно тренироваться, у меня, возможно, есть шанс превзойти их.
Я нахмурилась. Впереди что-то происходило. Это же… Неужели моя сестра снова…
Выдохнув, я направилась к компании ребят, которые толкали мою сестру в сторону небольшой постройки. В той находился кабинет школьного психолога.
— Что вы делаете? — спросила я, загораживая им дорогу.
Вперед вышла хрупкая девушка с белыми косами.
— Извините, ваша сестра снова начала утверждать, будто ее сны были реальными.
— Но я действительно видела, как Иола вчера ночью летала! — возразила Лимси, осторожно выглядывая из-за моей спины.
— Я разберусь в этот раз сама, — мрачно ответила я им.
Взяв сестру за руку, я увела ее подальше ото всех.
— Лимс, ты опять приходила спать ко мне!? — злясь спросила я. — Ты же понимаешь, что это глупо? Тебе постоянно снятся странные сны в моей комнате! Прекрати это уже!
— Спать одной страшно! — отвела взгляд Лимси. — Я хочу спать с тобой! Это не было сном. Ты действительно летаешь во снах и все предметы в комнате начинают летать. Ты как волшебница!
— Я — не волшебница. Если бы это было правдой, я бы знала.
Если бы камеры и многофункциональные телефоны не были бы здесь под запретом я бы точно смогла ей это доказать. Но эти устройства выдают только определенным работникам.
Зачем я за нее заступилась? Ей действительно было бы полезно сходить к психологу. Он очень хорошо всё объясняет.
Почему она постоянно так восхищенно на меня смотрит? Эти ее взгляды невероятно сильно раздражали...
— Лимс, хотя бы прекрати об этом болтать. Ты не понимаешь, что доставляешь неприятности родителям?
Если эти выходки продолжатся, ее могут забрать у нас.
— Они постоянно говорят, что это невозможно... Но ты же летала!
Ну почему она такая упрямая!?
— Прекрати нести этот бред! — вспылила я, стараясь говорить шепотом. — Ты — ненормальная!? Вырасти уже! Сколько можно жить в этих дурацких мечтах!?
И опять этот упрямый взгляд! Она хоть что-нибудь поняла?
Надоело! Сжав зубы, я развернулась и пошла к своему корпусу. Нужно немедленно успокоиться. Давно я уже не была такой эмоциональной.
Ненадолго в глазах поплыло, я покачнулась, но все-таки успела восстановить равновесие. Какое-то странное ощущение. Не понимаю. Слабость внезапно накатила. И сердце закололо. Как будто в нем находилась раскаленная игла.
Выдохнув, я схватилась за голову и побежала в туалет. Приблизившись к раковине, посмотрела на свое побледневшее лицо. Синие вены почему-то просвечивали сквозь кожу.
Голова снова закружилась, и в этот раз я упала на пол. В сердце та игла будто всё сильнее раскалялась. Я снова посмотрела на свою кожу. Она словно бы светилась изнутри! Какая гадость.
Я услышала хлопок двери, и повернулась на звук. Там стояла незнакомая мне старшеклассница.
— Тебе плохо? Нужно чем-то помочь? — настороженно спросила та.
Я посмотрела на свои руки. Они стали прежними. И самочувствие, как будто, улучшилось. Я выдохнула, осторожно поднимаясь. Голова еще немного кружилась, но уже не так сильно.
— Всё хорошо. Видимо переволновалась.
— Тогда лучше сходи к психологу. У тебя взгляд перепуганный. Он выдаст тебе таблетки.
— Пожалуй схожу, — кивнула я.
До начала урока еще оставалось некоторое время.

Глава 2

Новый учитель? Почему нам о нем ничего не говорили заранее?
— Меня попросили узнать, что вам известно о легенде про Неизвестные земли.
Зачем он об этом спрашивал?
Я огляделась по сторонам, большую часть одноклассников, кажется, это тоже волновало, но задавать вопросы без разрешения было запрещено. Мы всегда должны выполнять приказы не задумываясь.
— Так что? Кто-нибудь из вас знает легенду о появлении Неизвестных земель?
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Кажется, давно где-то слышала об этой легенде, хотя в школе нам такое не рассказывали. Возможно, услышала от соседей, когда была маленькой.
Однако я согласилась бы рассказать только всем известные факты. Неизвестные земли занимают ровно половину планеты. Люди не раз пытались туда попасть, но еще не было известно об успешных попытках.
Подойдя к границе, человек, животное, насекомое натыкается на невидимую стену. Были попытки как делать подкопы, так и перелететь, но этот барьер как будто бесконечен.
В классе всё еще царила тишина. Как я и думала, кажется, многие здесь знают легенду, однако они молчат. Я тоже не хочу рисковать отвечать. Это может быть проверка для поиска инакомыслящих.
Мужчина задумчиво прошелся взглядом по каждому из нас и издал смешок:
— Думаю, хотя бы часть из вас знает легенду. Не могу вас винить за страх рассказать ее. Особенно, если учесть, как строго вас дрессируют.
«Дрессируют»? Как этот человек может так говорить? Он хочет, чтобы на него донесли?
— Ладно. Поговорим на вашем «языке», — безмятежно улыбнулся мужчина. — Тот, кто расскажет легенду, будет освобожден от любого наказания за мелкие промахи.
— Я могу рассказать, — тут же поднял руку один из моих одноклассников.
Кажется, он сейчас проходил недельное наказание за то, что где-то тайком барабанил карандашами.
Я удивленно посмотрела на мужчину. Он почему-то был будто недоволен, но всё же с некоторой заминкой кивнул.
— Ну... Я слышал, что это древняя легенда. Она появилась еще задолго до Катастрофы, — замялся парень, неуверенно оглянувшись. — Там говорилось, что давным-давно жил некий старый злобный волшебник, который пытался уничтожить нашу планету. Однако люди начали молиться Великому Мастеру о спасении, и тот пришел, вступив в битву с тем волшебником. Ему удалось убить злого волшебника. Но тот разлетелся на мелкие стеклянные осколки, часть которых до сих пор летает по миру проникая в сердца слабых людей и очерняя их души. Во время сражения Мастер не успел спасти половину планеты. Там поселились ужасные существа, с которыми даже он не мог справиться. Поэтому он создал Непроходимый барьер, чтобы тот отгораживал уцелевший мир от тех существ.
Точно. Я слышала, что есть даже старая детская игра, похожая на догонялки. С помощью жребия решалось в кого из игроков попал осколок того злого волшебника, нужно было убегать от него, чтобы тоже не заразиться.
Мужчина нас внимательно рассматривал, словно чего-то ждал. Это настораживало.
— Пф... Невероятный бред, — спустя некоторое время поморщился тот. — Поверить не могу, что люди в это верят.
Хмурясь, он подошел к двери и запер ту на ключ.
— Что ж, щенки, видимо придется действовать по-плохому.
Я напряглась, готовясь вскочить из-за парты и атаковать. Думаю, все остальные тоже уже должны были заподозрить неладное.
— Итак... — посмотрел на нас он.
А потом произошло что-то странное... Резко стены покрыло пламя, а воздух заполнил едкий дым.
Я закашлялась и посмотрела на остальных. Им тоже было трудно дышать, но практически все были так же спокойны, как и я. Нам давали четкие инструкции для таких ситуаций. Не строить из себя героев, а просто спасаться. Уж не знаю, как сделали так, чтобы пламя настолько быстро покрыло стены, но это определенно была какая-то проверка.
Итак, дверь была заблокирована. Оставались окна. Кто-то из класса достал специальные канаты для спуска. Мы быстро вместе их зафиксировали. После этого я и еще несколько человек, сидящих возле окон, тут же выбили стекла и торопливо начали спускаться вниз. Как только я оказалась на земле, тут же посмотрела на корпус.
Что за дела? Не было ни следов от огня и дыма.
— Не понимаю, как такое возможно… — пробормотала стоящая рядом со мной одноклассница. — Я же не одна видела пламя?
Он собрался прыгать!? Я наблюдала как наш новый «учитель» медленно падал с четвертого этажа без страховки. Как же сильно это напоминало мне о...
— Не надо, Гуттэ! — словно в настоящем я услышала тот ужасно перепуганный голос мамы из давнего прошлого. — Гуттэ, пожалуйста, уведи Иолу от окна!
— Ты воспаришь! — перекрикивал маму голос человека, что был уже давно мертв.
— ... забери у него Иолу, — кричала мама кому-то.
Но кому? Кто тогда оттолкнул того человека и увел меня от окна!?
Как бы то ни было наш учитель продолжал падать... Не надо! Против воли я зажмурилась. То жуткое воспоминание из прошлого и этот нынешний момент смешались в одно гадкое месиво. И, похоже, даже таблетки сейчас не могли помочь мне справиться с эмоциями.
Однако... когда я открыла глаза, учитель спокойно стоял на земле. Как он уцелел!? Судя по лицам остальных, они тоже пребывали в шоке.
Я поежилась, когда этот человек посмотрел на меня:
— Попалась, — прочитала я по его губам.
Я не выдержала его взгляда и зачем-то бросилась бежать. Возможно, из-за того, что это всё было слишком странно. От подобного лучше держаться подальше.
И вот я бежала по пустынным улицам в сторону моря. Там было полно мест, где можно спрятаться.
Я обернулась назад и нерешительно остановилась. Он не преследовал меня. Но откуда тогда этот ужас? Почему сердце так сильно бьется от страха? Посмотрела на крыши и... заметила их. Черные псы. Они тоже замерли, рассматривая меня своими желтыми глазами.
Двоих... Нет, троих, псов я заметила на крышах и еще одного в центре дороги, с той стороны откуда я убегала.
Псы зарычали, но я не двигалась, пытаясь утихомирить свой страх. Они явно быстрее меня. Я не смогу от них спрятаться в кустах.
Не хочу приводить их домой. В школу тоже нельзя, там Лимси. Может, дерево?
Один из псов потерял терпение и бросился вперед, а за ним и остальные. Я тоже тут же побежала, выискивая дерево покрепче и повыше.
Нашла!
Забравшись на то и уже успокоившись, я устало наблюдала за псами, нетерпеливо кружащими вокруг.
Огляделась вокруг... Прохожих не было. Неудивительно, только начало дня, все на учебе и работах. Видимо, долго придется ждать помощи…
Вздохнув, я осторожно отломала соседнюю ветку потолще. Если как следует прицелиться, можно попробовать попасть в голову и вырубить по одной каждую из этих собак.
Но… брошенная ветка замерла в нескольких сантиметрах от цели, а потом улетела в сторону кустов.
Как это!?
— Почти живущая, вам не говорили в школе, что нельзя нападать на чужих собак? — весело спросил высокий человек, медленно подходя к дереву.
Я вздрогнула. Это был тот новый «учитель».
— Сами спуститесь с дерева? — спросил человек. — Или вам помочь, почти живущая?
Я промолчала, решив ничего не отвечать. Что еще за «почти живущая»?
— Ну всё. Хватит уже там сидеть, — нетерпеливо сказал он, делая какое-то едва заметное движение рукой.
После этого я с ужасом поняла, что будто что-то невидимое тянет меня вверх. В ответ на это, я вцепилась в толстую ветку на которой сидела. Однако вскоре услышала хруст и резко взлетела вместе со своим «сидением» в воздух, после чего мы с ним плавно опустились на землю.
Быстро встав на ноги, я испуганно посмотрела на зарычавших собак. Они окружили меня и «учителя».
Я всё еще обнимала бревно, но оно не поможет мне, если эти собаки бросятся разом.
— Нужно немного подождать, — спокойно сказал мужчина. — Скоро подойдет мой помощник, и мы все вместе отправимся в одно интересное путешествие.
Это было так странно. И как выбраться из такого!?
Позади меня раздался какой-то шелест. Я развернулась и заметила русого парня лет восемнадцати, который прорывался к нам через кусты.
— Пригнись! — крикнул он, направив руку в сторону мужчины, стоявшего недалеко от меня.
Стоило мне сесть на корточки, как над моей головой пролетела светло-голубая вспышка света. Мужчина успел увернуться, но отскочил в сторону, оказавшись чуть дальше от меня.
Я посмотрела на разъяренных собак, которые мигом бросились в сторону парня. Тогда я выбросила тяжелое бревно и снова побежала. Прочь от туда!
Оглянувшись, я заметила, что за мной бежал тот мужчина и один из псов. Они быстро догоняли меня.
Пришлось мне лезть на очередное дерево. И снова что-то невидимое сбросило меня с него на землю.
Пес тут же бросился ко мне, на что я рефлекторно попыталась его пнуть, но мое тело что-то сковало, не позволяя двинуться. Пес тоже тут же замер.
— Где носит этого живущего дурака с телепортом!? — сжал челюсти мужчина, нетерпеливо оглядываясь по сторонам.
— Ему стало немного плохо, когда я забрал у него телепорт, — выкрикнул внезапно появившийся рядом со мной уже знакомый парень.
Схватив меня за плечо, он нажал на синюю кнопку треугольного металлического устройства, и мои глаза тут же ослепила яркая вспышка.
— В Гранцлест.
Это было последнее, что я услышала, прежде чем всё погрузилось в темноту.

Глава 3

Когда мы подошли к высоким двойным дверям, меня тут же грубо впихнули в помещение, что находилось за ними. Это оказался какой-то зал. И он был огромен.
Я взглянула на длинные столы, за которыми, шумно разговаривая, ели люди. Даже слишком шумно.
Позади громко хлопнула дверь. Похоже, тот мужчина ушел. Часть людей в зале перевели взгляды на меня, остальные же продолжали есть и о чем-то разговаривать между собой.
Ко мне с блокнотом подошла высокая женщина с какой-то сложной прической на голове:
— Я заместитель завуча по воспитательной части — генце Кейиа, — сухо и необычно представились мне. — Какое у тебя имя, фамилия?
— Я — Иолана Лиеволтас.
Что еще за «генце»?
Женщина тут же принялась что-то строчить в блокноте. Очень долго строчить. Мне кажется, мое имя не настолько длинное.
Еще и эти взгляды… Незнакомцы почему-то продолжали за мной наблюдать.
Почувствовав сильное жжение в затылке, я решила всё же обернуться.
А? У него красивые глаза. Синие... Так. Нужно собраться. Мне сейчас не до этого. Осторожно выглянув за дверь, я заметила, что мой «провожатый» всё еще стоял в коридоре.
— Подойди к дальнему столу слева. Там в центре сидит женщина с ярко-рыжими волосами. Ее зовут генце Ринэта, она у нас завуч по воспитательной работе и тут всё объясняет новеньким, помогает им устроиться.
За столом действительно сидела женщина с такими волосами. На ней был даже соответствующий должности строгий костюм. Когда я к ней подошла, заметила, что она читала какую-то книгу, но это не помешало ей, не отрываясь от чтения, разговаривать со стоявшей рядом невысокой женщиной лет тридцати, одетой в спортивные брюки и свободную рубашку, каштановые же волосы той были заплетены в длинные косы, что довольно сильно молодили ее.
— Скоро Тэзорз и Астра вернутся! Вот уж мы повеселимся, — радостно сообщила Ринэте незнакомка, собирая со стола свои тарелки.
— Мне хватает того «веселья», которое постоянно устраивают их двойняшки, — поморщилась женщина. — Уже не знаю, как мне…
— У двойняшек скоро день рождение, — невозмутимо продолжала говорить о своем незнакомка, уже собрав всю свою посуду. — Нужно обязательно собраться всем вместе. И нашего героя тоже вытащить. Надеюсь, это хотя бы как-то компенсирует, что Тэзорза и Астры снова не будет рядом.
Договорив последние слова с какой-то грустью, женщина ушла, а завуч, не отрывая взгляда от книги, спросила у меня:
— Ты та новенькая, верно?
— Мне сказали, что вы объясните, что я тут делаю.
— Значит действительно новенькая, — едва заметно кивнула женщина. — Сегодня с тобой произошло нечто странное, верно? Например, когда твое сердце бешено билось, а вены светились? Это называется пробуждением. Иллюзейщики могут развивать силу еще с детства, но они всё равно проходят через пробуждение в четырнадцать-пятнадцать лет. В день, когда их осколок полностью пробуждается.
Ничего из ее объяснений мне так и не помогло.
— Что еще за «иллюзейщики»? — непонимающе спросила я.
Может они какие-то сумасшедшие инакомыслящие?
— Ты знаешь ту легенду о «злом волшебнике», из-за которого появились Неизвестные земли, и по миру летают осколки, оставшиеся после его смерти? — всё-таки бросила на меня насмешливый взгляд женщина.
— Да, — нерешительно ответила я.
— Всё было несколько иначе. Начнем с того, что та волшебница была доброй и лишь искала место для спокойной жизни. Но завистливые и трусливые люди захотели уничтожить ту, в ком была заключена могущественная сила. Они объявили охоту на нее и вскоре им удалось хитростью убить ее. Однако такая сила не могла просто так раствориться, как они думали. Она разорвалась осколками. На месте, где умерла Создательница Иллюзий, образовался стремительно расширяющийся разрыв в пространстве. Словно от камня, брошенного в воду, кольцами начали проникать в наш мир другие миры, поглощая всё то, что было раньше на их месте. Тут-то и подоспел Великий Мастер. Он огородил Стеной часть уцелевшей планеты от Неизвестных земель. Осколки же с силой Создательницы действительно всё еще летаю по нашей планете и наделяют силой новорожденных детей, достойных этих способностей. Их и называют иллюзейщиками.
— Это сказка конечно хороша, но я... эм... не могла бы в любом случае быть «иллюзейщицей».
Интересно чтобы она сказала, если бы узнала, что я попала на эту планету только в десять лет.
— Твое пробуждение указывает на обратное, — поспорила собеседница.
— Так осколки попадают только в новорожденных детей, или они могут попасть и во взрослых?
Женщина вновь на миг оторвалась от книги и с любопытством посмотрела на меня, но затем снова вернулась к страницам.
— Только в новорожденных. К тому же в семьях потомственных иллюзейщиков иногда появляются бездарные, в ком нет осколков. Ни разу они не получали осколки в более позднем возрасте.
Нет. Я не собиралась ей говорить, что я не с этой планеты. Только немногие знали об этом. Они предупреждали, что цвет глаз безопаснее объяснять другим людям обычной мутацией.
Но тут я снова вспомнила свою светящуюся кожу. Странную светящуюся кожу. Ненастоящую, больше похожую на сон.
— Твой осколок то виден, то спрятан. Тебя учили подавлять эмоции?
— Причем здесь это?
— Способности иллюзейщиков больше зависят от умения управлять энергией, но вот видимость осколка зависит от эмоций. Заглушив их, можно скрыть от остальных, что ты иллюзейщица. Хоть это и не особо полезная особенность. Зачастую она мешает нам быстро находить новичков в человеческих городах, даже в день их пробуждения. Какие у тебя есть еще вопросы?
— Что за способности у иллюзейщиков? И кем был тот человек, который натравил на меня собак? И тот парень который, вроде бы, мне помог?
— А ты точно запомнишь весь список? — тихо хмыкнула женщина. — Есть дневные иллюзейщики, есть ночные иллюзейщики. Когда-то мы были едины, но уже давно рассорились. В нас слишком много отличий. Конечно есть некоторые дневные, которые живут с нами, есть и ночные, которые живут в замке дневных иллюзейщиков, Солнцлесте, но таких очень мало. Наши способности практически полностью противоположны. Их усиливает солнце, нас звезды. Из-за этого они сильнее днем, а мы ночью.
Дневные способны передвигать живые и неживые предметы на расстоянии, способны долго и быстро бегать, высоко прыгать и создавать днем иллюзии, могут долго обходиться без сна, становиться днем невидимыми, атаковывать горячими сгустками энергии, немногие из них способны днем видеть прошлое, включая и то, что было всего лишь минуту назад.
Мы же, ночные иллюзейщики, способны поднимать в воздух самих себя, можем долго плавать под водой, создавать ночью иллюзии, усыплять других, становиться ночью невидимыми, атаковывать холодными сгустками энергии, немногие из нас способны видеть ночью будущее.
Так же некоторые из нас и из них могут читать мысли, накладывать и рассеивать гипноз, а также телепортироваться без специальных предметов.
— Не говорите глупостей. Все эти способности… еще и телепортация...
— Тот иллюзейщик с собаками был одним из ищеек-легионеров дневных иллюзейщиков Солнцлеста. А юноша, который тебя сюда перенес — наш ученик-легионер. Уже давно мы ищем не только своих новичков, но и пытаемся вылавливать их у друг друга и переманивать к себе. В редком случае, если те всё равно хотят в другой замок, забираем у них способности. Они вредят нашим новичкам, а мы их новичкам.
— Разве это правильно? — спросила я, хотя мне и не было до этого особого дела.
— Не мы начали это первыми. Сегодня, рядом с твоей школой, наш артефакт заметил пробуждение дневного, поэтому на его перехват мы отправили обычного гастата, чтобы он потренировался. Но потом артефакт заметил твое пробуждение. Твеццк сказал, что дневные уже были на месте. Мы бы не успели направить кого-то более опытного, главный телепорт может отправлять только с интервалами в несколько часов. К счастью, Твеццку удалось справиться самому.
— Так получается вы можете забрать способности?
— Да...
— Тогда вы можете забрать у меня это «иллюзейщество» и отправить домой? — спросила я с надеждой.
У меня совершенно не было желания играть в эти сказки, хотелось поскорее вернуться к обычной, предсказуемой жизни. Как ученица класса с военным уклоном я обязана была, следуя закону, вернуться в свой город и закончить обучение.
Услышав мои слова, женщина всё-таки оторвала взгляд от книги и в некотором замешательстве начала изучать мое лицо.
— То, что ты сказала, — не шутка?
— Нет.
— Это впервые на моей практике... Некоторые новенькие, которые росли с людьми, бывало просились обратно к семье, но еще никто из них не хотел так легко расстаться со своими способностями.
— Но это глупо рассчитывать, что вы отпустите меня просто так, — скрестила я руки.
— Ты права. Конечно, раз ты пробудилась, значит твои способности стали устойчивыми, но мы не можем позволить людям узнать о нас. Даже если это произойдет случайно. Дневные тоже это понимают, поэтому, даже если мы отпустим просто так, тебя тут же схватят они и заберут твои силы иллюзейщицы. После этого они вернут тебя, конечно, обратно, и ты снова будешь жить обычной жизнью, вместо той, которой могла бы. Однако, если останешься с нами, ты всё равно сможешь время от времени навещать семью.
— Извините, мне не хочется здесь оставаться. Там я знаю, чего смогу добиться в будущем. А здесь? Я почти ничего не знаю о вас и вашем «иллюзейществе». И что станет с моей семьей?
— Твой дом и семья будут находиться под защитой, хотя дневные и так умеют признавать поражение и вряд ли попытаются шантажировать тебя через них. Еще мы немного изменим им воспоминания. Они будут думать, что ты учишься в престижной школе другого города. Даже предоставим документы, подтверждающие это.
Меня вдруг осенило.
— То есть вы так можете и убедить руководство города разрешить моей семье переехать от туда?
Они так мечтают об этом. И тогда тяга мамы к рисованию не будет настолько рискованной. По слухам, в обычных городах к таким, как она, относятся снисходительнее.
Женщина хитро улыбнулась:
— Конечно, сможем, но при одном условии. Если ты пробудешь здесь хотя бы восемь дней. Может, когда ты узнаешь побольше о иллюзейчестве, тогда передумаешь.
— То есть, в обмен, лишь восемь дней на раздумья?
Всего лишь такая мелочь?
— Верно. Если ты передумаешь, то останешься здесь, а если нет, тогда, как ты и хочешь, мы заберем твои способности. Но, при любом ответе, на девятый день мы поможем твоей семье переехать в другой город.
— А если я захочу уехать домой, например, на второй день?
— Разве тогда ты не нарушишь договор?
— Хорошо, я поняла. Значит, восемь дней?
Пусть я и видела сегодня кое-что странное, но слепо верить всему было рискованно. Нужно попытаться найти выход от сюда. И лучше бы не вызывать лишнего подозрения.
— Восемь дней, — кивнула генце Ринэта, возвращаясь к чтению. — У твоей семьи уже были наши люди, чтобы сделать что нужно и забрать часть твоих вещей. А вопрос с их переездом решим через восемь дней. И еще. Свободные комнаты в Ученической башне закончились, поэтому тебя поселят еще с двумя ученицами.
Слегка оттолкнув меня плечом, напротив генце Ринэты встала высокая, смуглая девушка моего возраста.
— Генце Ринэта, вы собираетесь к нам еще одну подселить!?
— Но ты же… — чуть растерялась женщина, а затем поморщилась. — Свободных комнат в Ученической башне ночников практически нет. Сама знаешь, кто-то затопил пол замка. Пока избавятся от всей воды, пройдет не мало времени.
— Как это затопили? — удивленно спросила я.
Как можно затопить пол замка?
— Не удивляйся, — хмыкнула женщина. — Всего лишь откуда-то появилась вода, но сама она оттуда отказывается вытекать. Разумеется, всё это неестественно. Явно без артефактов не обошлось.
Затем генце Ринэта снова обратилась к той девушке:
— Проводи ее в вашу общую комнату.
— Ладно, — как-то уж быстро сдалась та и, отойдя от стола, где сидела женщина, уже приветливо обратилась ко мне. — Меня зовут Лима, а тебя?
— Иола.
— А кто тебя сюда принес?
— Вроде его зовут Твеццк, — неуверенно ответила я.
— Ясно, — с отвращением поморщилась девушка. — Этот учительский любимчик. Хотя, я удивлена. Ему еще только семнадцать, а уже за новенькой послали... Кстати, кроме нас в комнате живет еще Трелави. Она такая заносчивая. Сколько бы я не пыталась с ней общаться она меня игнорирует и смотрит свысока. В общем, с ней весело.
Несмотря на то что Лима была очень высокой, было видно, что ей тоже не больше пятнадцати лет.
Я удивленно тайком рассматривала ее волосы. Они были заплетены в очень тонкую, но зато длинную косу, зеленую с белыми прядями. Похоже эти иллюзейщики не боялись наказаний за перекрашивание волос.
Еще у Лимы были светло-голубые глаза и длинное синее платье, больше похожее на ночную сорочку. Единственное отличие этого платья от самой обычной ночнушки, заключалось в тонком поясе вокруг талии.
После недолгого молчания и брожения по коридорам замка, Лима спросила:
— Ты ведь не местная? Не с Каттэрды?
— Почему ты так решила? — настороженно нахмурилась я.
— Твои глаза и взгляд… они какие-то... неправильные. Кажется, как будто... например, как будто ты всегда смотрела на вазу и знала, что она так и будет стоять на столе, а сейчас она вдруг взяла и взлетела, и это покачнуло твое мировоззрение. Остальные люди, которых я видела, смотрели на эту же вазу, зная, что она не будет там всегда стоять и когда-нибудь может взлететь. Все люди, которых я видела, даже те, которые не иллюзейщики, смотрели на окружающих их мир зная, что он не такой постоянный, как кажется, и когда-нибудь может стать совершенно другим.
— Нет. Ты ошиблась, — фыркнула я. — Цвет моих глаз просто семейная мутация.
Не собираюсь признаваться в этом перед настолько малознакомым человеком. Кто знает, как она потом сможет использовать эту информацию.
— Вот как, — почему-то хитро улыбнулась Лима. — Ну, как скажешь.
— Лучше объясни, как ориентироваться в этом здании, — попыталась я перевести тему.
Генце Ринэта недавно вскользь упомянула, что это замок. Что же, я охотно могла поверить, что эти массивные каменные стены действительно принадлежали замку. И было бы неплохо научиться ориентироваться в этих длинных, одинаковых коридорах, в которых мне не встретилось еще ни одного нормального окна, только лишь редкие, горизонтальные щели на стенах под потолками. Но в них кроме неба больше не было ничего видно. Еще освещали коридоры тускло-светящие лампочки, что изредка свисали с потолка. Без них те подобные подобия окон ни за что не смогли бы справиться с улучшением видимости в этих «катакомбах».
— Знаки на стенах и потолке, — коротко ответила Лима, видимо считая, что мне этим будет всё понятно, но заметив мое недоумевающее выражение лица объяснила. — Если ты — ночная иллюзейщица, символы подскажут тебе дорогу. Обычно их начинают понимать на следующий день после заселения. Иногда через несколько. Но они нам помогают только в этой части замка, вторая раньше принадлежала светильникам, поэтому по знакам там могут ориентироваться только они.
— «Светильники»?
— Так мы иногда называем дневных иллюзейщиков, а себя зовем ночниками.
Я снова посмотрела на стены. И как эти вразброс написанные буквы из туарттэ могут мне помочь?
— На каком языке эти символы? — решила попытаться узнать я.
— А... Это древний язык первых иллюзейщиков. По легендам, они использовали его, чтобы люди не могли понять их переписки. Скорее всего они его придумали, потому что в человеческих городах на таком языке никогда не говорили.
Такое количество схожих букв не могло быть совпадением. Но не понимаю, как они могли бы узнать о туарттэ? Наши планеты находятся так далеко… Может у этих иллюзейщиков уже давно есть межпланетные телепорты?
— Какой радиус перемещения у ваших приборов для телепортации и у самих иллюзейщиков?
— У самих иллюзейщиков не особо большой. В среднем метра два. У самых способных до двухсот метров, но это забирает очень много сил, — с любопытством посматривая на меня, отвечала Лима. — А вот артефакты могут помочь свободно перемещаться по уцелевшей половине планеты. Но они очень редкие и ими дорожат.
— А между планетами?
— Пф... Не думаю, что такое возможно, — насмешливо отмахнулась девушка. — Артефакты, которыми мы пользуемся, в обмен забирают у пользователя часть энергии. Для примера, прыжок из одной части планеты в другую уже может привести к смерти. Даже самые сильные из нас после такого скорее всего неделями не смогут покинуть кровать.
Значит есть какое-то другое объяснение.
Хм… Нужно бы выяснить насколько далеко я нахожусь от дома. Но постепенно узнать.
— Тот парень, Твеццк, при телепортации сказал: «Гранцлест». Это?..
— Так называется этот замок, — кивнула Лима.
— А это правда, что вы умеете читать мысли? — внезапно вспомнила я о перечисленных той женщиной способностях.
Так… что если она уже всё узнала из моей головы!?
— Немногие из нас. Я не из их числа, увы... — ответила Лима, к моему облегчению. — А вот и наша комната.

Глава 4

Комната оказалась внутри... просторной... для одного человека. Для трех это было, мягко говоря, маловато.
Здесь возле стены стояли три кровати. На той же стене, очень высоко от пола, располагалось горизонтальное, узкое окно, занавешенное тяжелыми шторами.
Две кровати были завалены одеждой, тетрадями, книгами и прочими вещами, а вот на самой первой слева сидела, подперев рукой подбородок, моя сверстница. Она, не отрываясь, смотрела на дверь, из которой мы только что вышли. Глаза у нее были необычного светло-желтого цвета. Это был редкий цвет на Каттэрде, но пару людей с такими глазами я уже встречала.
— Лучше ей не мешать, она сейчас в «глубоком трансе», — хихикнув, прошептала мне Лима. — А то потом весь оставшийся день будет мрачная. Вообще забавно так получается — я вижу будущее, а Трелави прошлое. Жалко только, что она практически не может контролировать свою способность. Она почти всё время, против воли, видит прошлое. Еще и вразброс, то нужное, то не нужное.
— Сколько сейчас времени? — спросила я после того, как попытка разглядеть что-нибудь сквозь шторы не увенчалась успехом.
— Ну, уже почти пятнадцать.
— Что!? Выходит, я почти шесть часов без сознания пролежала!?
— Возможно, это из-за телепорта. Если Твеццк торопился и не смог нормально управлять своей энергией, артефакт мог поглотить и часть твоей тоже... — задумалась Лима. — Либо, если ты сопротивлялась, он мог усыпить тебя и опять же не рассчитать силы. Со снотворной способностью бывает такое. То слишком быстро выветривается, то наоборот слишком долго выветриться не может.
— А сегодня вообще какое число? И год?
— Как-то ты переоцениваешь его силы, — засмеялась Лима. — Сегодня тридцать четвертое капельерха двадцать пятого года от новой жизни.
Повезло... год, месяц и день те же.
— Какая из кроватей моя? — хмуро спросила я, посматривая на занятые три кровати.
— Извини, сейчас освобожу, — улыбнулась Лима, спешно скидывая вещи с кровати справа от окна на пол. — Вот!
Заняв теперь свободную кровать, я осмотрелась. На стенах и потолке тут тоже были символы, каменный пол укрывался серым ковром, у основания всех трех кроватей стояли небольшие тумбочки, в левом углу, напротив окна, высился шкаф, в другом углу — небольшой столик с тремя стульями, ну и напротив самого окна располагалась простая, но крепкая на вид дверь с замочной скважиной и массивной щеколдой.
Я снова перевела взгляд на окно. Как и остальные окна, встретившиеся мне в этом замке, оно тоже располагалось горизонтально. Небольшое в высоту, но в ширину длиннее одной кровати. Находилось оно строго по центру, так что дотянуться до него можно было только встав на центральную кровать, и, увы, та принадлежала Лиме, а не мне. Сейчас, даже днем, это окно было занавешено плотной алой шторой, из-за чего помещение окрашивалось в алый сумрачный цвет.
— А почему окно занавешено? День же, — не выдержав, спросила я.
— Трелави не любит солнечный свет, что странно, она же светильник. Она вообще хотела повесить фиолетовые шторы, но я настояла на красных, они мне так луну напоминают, — рассмеялась Лима, рассказав мне какую-то бессмыслицу.
— Ясно... — ответила я, пытаясь найти связь между красными шторами и бледно-желтой луной.
— А что мы тут сидим? Давай я тебе покажу местные достопримечательности? — внезапно воодушевленно предложила Лима.
— Было бы неплохо, — равнодушно пожала плечами я, пусть на самом деле и была рада этой возможности оглядеться здесь.

***
Стоило нам выйти из комнаты, оставив Трелави снова одну, Лима тут же продолжила задавать вопросы:
— А ты уже знаешь какие способности в тебе развиты?
— Нет.
— А я знаю какие у меня. У меня процент способностей, как и у 98% ночников: левитация, атаки энергией, могу задерживать дыхание под водой на сорок минут, создавать на пять минут своего двойника, правда только на расстоянии не дальше одного метра от водоема. А еще я обладаю невероятно редким даром, таким, что его вообще редко упоминают — я иногда вижу отрывки из будущего... о, Зэрен, ты куда? — внезапно крикнула Лима вслед, вынырнувшему из-за угла парню.
На вид ему было лет пятнадцать, волосы его имели светло-русый оттенок, а глаза серый, кроме того он носил прямоугольные очки. На глаза это сразу не бросилось, но среди его волос едва виднелась одна прядь, что видимо была некогда перекрашена в зеленный цвет.
— На уроки. Если, конечно, тебе это слово известно, — ехидно ответил тот.
— А я забыла...
— Ну, ну... — отмахнулся Зэрен и пошел дальше.
— Слушай, Иол, я это... побежала. У нас за опоздания по головке не гладят, — уже на бегу крикнула мне Лима. — Если кого встретишь, попроси, чтобы тебя проводили к комнате 157к. Тут все обычно знают где, что находится... извини...
Если кого-то встречу? И сколько мне тут бродить?
Я посмотрела на словно бесконечный безлюдный коридор, едва светящие редкие лампочки и высокие, узкие щели, что заменяли окна. Что же, начнем.

***
Пытаясь найти дорогу, я едва сдерживала злость. Даже думать не хочу сколько я брожу здесь, а до сих пор ни одного человека не встретила.
— Эй, что ты тут делаешь? — внезапно услышала я голос.
Оглянувшись, я увидела еще одного знакомого. Что же встреча с ним была всё же лучше, чем полное отсутствие людей.
— Почему ты бродишь по Парадной башне? — спросил Твеццк, разглядывая стены. — Обычно ее стараются избегать из-за «жутких» слухов.
— А ты тогда тут, что делаешь? — тоже спросила я.
— Здесь идет короткая дорога до Столовой башни. Иначе, например, от Ученической башни до столовой приходится идти либо через Жилую башню, либо скитаться по крайне запутанным коридорам, что ведут «напрямую» к ней. К слову, ты еще не обедала?
— Разве обед уже не закончился?
— У учителей обычных предметов и тех, кто относится к младшим ученикам, обед с четырнадцати часов до пятнадцати, у старших учеников и учителей ночного иллюзейчества с пятнадцати часов до шестнадцати. В крайнем случае можно приходить и в чужое время. Так что можешь пойти со мной.
— Пожалуй, соглашусь, — кивнула я, уже давно пытаясь игнорировать гадкое чувство голода.
Я задумчиво посмотрела на парня. Выходит, он старший ученик. Интересно, как здесь это распределяется...
— Извини, что из-за меня ты несколько часов спала, — внезапно обернулся ко мне Твеццк, с как будто не поддельным сожалением на лице. — Я еще не научился как следует пользоваться телепортом, и вообще меня не должны были отправлять в одиночку. Я же еще только ученик-легионер.
— А что произошло? — спросила я, пытаясь поточнее узнать из-за чего так долго пробыла без сознания.
— Ничего удивительного, когда сложным артефактом пользуется обычный ученик, — мрачно ответил Твеццк, направляясь вперед по коридору. — Телепорт забрал значительную часть не только моей энергии, но еще и твоей.
Я промолчала, внезапно заметив нечто странное на стене.
Символы из туарттэ, которые до этого были серыми, словно начинали наливаться цветом, яркостью и жизнью. Зелеными огоньками отделяясь от стен, они, изменяясь сами и объединяясь с другими, медленно складывались в слова: «Хранители Иллюзий снова среди нас. Принцесса Иллюзий скоро придет».
Это те подсказки о которых говорила Лима? Но что за ерунду они мне писали? Где обещанные объяснения, как здесь ориентироваться?
Ответа я так и не успела получить, Твеццк потряс меня за плечо, сбрасывая наваждения.
— Что произошло? — растерянно задал Твеццк мне вопрос, но поскольку я и сама ничего не поняла, то и отвечать не стала, впрочем, он и не настаивал, вместо этого продолжая вести меня дальше.
До Столовой мы шли некоторое время в полной тишине, пока меня внезапно не осенило.
— Если это такой короткий путь до столовой, почему тогда тут кроме нас никто не ходит?
— Слишком боятся, — усмехнулся парень. — Раньше, когда иллюзейщики были едины, Парадная башня была общей для ночников и светильников. Еще в ней находилось некое «Сердце живых Иллюзий», почему его так называли никто не помнит, к тому же уцелевшая информация находится под закрытым доступом. В общем, когда иллюзейщики разделились, Парадная башня раскололась пополам, а это таинственное «сердце» исчезло. С тех пор в Парадной башне стали происходить странные вещи, которых «никто не может передать словами», поэтому ее стали избегать, предпочитая идти по длинной дороге. Хотя, всё же интересно, как это сердце выглядело. Может даже оно было как настоящее…
— А ты не боишься этой башни?
— Я — нет. Моя семья относится к одному из древнейших родов ночных иллюзейщиков, так что я жил тут с детства. Когда мне было лет десять, я решил в первый раз пройти по этой короткой дороге, и, конечно же, заблудился. Я стоял как раз возле той самой трещины, разделяющей башню. Как правило, ни светильники, ни ночники не могут в том месте ориентироваться и слабеют. Тогда я и встретил ту женщину. Она выглядела как обычный человек и одновременно нет. Говорят, это была Королева Иллюзий. Она показала мне нужную дорогу до коридора, ведущего к Столовой. Так что после этого я не боюсь здесь ходить, — похвастался Твеццк.
Мимолетно в воспоминаниях появился и тут же исчез мертвый образ той девушки с короной из сегодняшнего сна. Отчего-то в этот раз по спине моей пробежался холодок. Закрытые глаза, бездыханное тело…
— А кто такая эта Королева Иллюзий? — пытаясь отвлечься от странных мыслей, попыталась я узнать о смысле слов из тех надписей на туарттэ.
— Никто не помнит, однако по слухам, до разделения иллюзейщиков, она была какой-то важной персоной, но вряд ли правящим лицом. Все знают, что нами всегда управлял Совет иллюзейщиков.

Глава 5

И вот мы добрались наконец-то до моей комнаты. Грэнт тут же попрощался и быстро куда-то ушел.
В моей новой комнате ничего не изменилось. Точнее, СОВСЕМ ничего. Даже Трелави сидела точно также, как и множество минут назад. Пожалуй, это было даже немного жутко.
Они все здесь такие странные…
— Ты не знаешь, сколько времени? — спросила я, не надеясь на ответ, но Трелави удивила меня, показав пальцем на часы, висящие над окном.
До этого я почему-то их не замечала. Впрочем, они довольно сильно сливались со стеной из-за похожего цвета. Сейчас было...16:18. Пусть я достаточно долго скиталась одна, но потом, по ощущениям, вместе с Твеццком дошла намного быстрее до столовой, чем сейчас с Грэнтом до своей комнаты. Вполне возможно, что путь через Парадную башню действительно был короче, если знать, как правильно идти. А может и нет, это еще проверить надо.
Просидев на одном месте больше двух часов, я поняла, что не могу и дальше заставлять себя ничего не делать. Я огляделась по сторонам, но в комнате всё также не было ничего интересного. Даже Трелави, судя по взгляду, находилась где-то очень далеко. Почему бы тогда не выйти снова прогуляться? Думаю, я успею тогда дойти до столовой к завтрашнему утру! Я тут же закрыла рукой улыбку на губах, что появилась из-за моей небольшой мысленной шутки.
Да. Пожалуй, бродить по замку интереснее, чем сидеть без дела. Возможно, и дорогу вспомню, по которой мы шли.

***
Я снова заблудилась.
Что была за глупая идея выходить из комнаты и в одиночку пытаться найти столовую в этом лабиринте? А если я даже до утра не найду дорогу!?
Мелькали однотипные коридоры, ничем не отличающиеся друг друга. На некоторых участках дороги лампочки почему-то не горели. Я уже обдумывала вариант сесть и просто ждать прохожих, но вдруг одна из букв на стене слабо засветилась, за ней следующая, и еще, а потом еще и еще. Вскоре к свету, исходящему от лампочек, прибавилось нежно-зеленоватое освещение коридора этими символами. Один из знаков отделился ярким зеленым светлячком от стены, а за ним последовали и другие. Каждый из этих светлячков казался отдельной жизнью, отдельной историей, но нечто большое их всех объединяло вместе.
Некоторые из них стали складываться в аккуратные стрелки, другие же так и летали вокруг меня. Посмотрев вниз, я поняла, что мои ноги оторвались от каменного пола и сейчас находились в свободном парении, и вместе с тем, было ощущение, словно я шла по каменным ступенькам, поднимающимся то выше, то ниже.
Тем временем, знаки-светлячки снова складывались в понятные слова на туарттэ:
«Скипетр памяти, Безмирье Ограды»
И снова образ мертвой девушки в воспоминаниях... Ужас, что я ощущала, глядя на нее, был удушающим. Мысли совершенно запутались. Отчего-то мне хотелось избежать ее смерти. Возможно, она была как-то связана с тем, о чем мне говорили символы со стен?
— Иолана, что ты тут делаешь? — этот резкий оклик Твеццка снова вернул меня к реальности.
Но, судя по виднеющимся впереди дверям выхода из Парадной башни, которые мне удалось довольно хорошо запомнить, я уже почти вышла. Видимо, эти буквы действительно помогают. Что же, это довольно удобно.
— Ну, и как тебе левитация? — с любопытством спросил Твеццк.
— Я не особо запомнила, — честно ответила я, пытаясь вспомнить четко хотя бы что-нибудь.
То, что я прочитала на стенах, то, что я видела, как я летала, мысли о той мертвой девушке из сна — пусть я это и помнила, но все воспоминания словно проглядывали сквозь густой туман. Надеюсь, больше этого не повторится.
— И не зови меня Иоланой. Я — Иола.
— Хорошо, а я — Твеццк, — вежливо улыбнулся парень.
— Я уже знаю. Мне Ринэта говорила. То есть генце Ринэта?
— Генц и генце — совершеннолетние иллюзейщики. Юнгенц и юнгенце — несовершеннолетние иллюзейщики, но настолько формально к ним обращаются редко. Аргенц и аргенце — крайне уважаемые иллюзейщики, — объяснил мне Твеццк.
— Вот как... — задумчиво протянула я.
— Хорошо, что я тебя встретил, — словно вспомнил что-то важное Твеццк и тут же торопливо заговорил. — Я хотел предупредить, чтобы ты была поосторожней с Грэнтом. Некоторые учителя уже несколько раз хотели отстранить его от занятий по иллюзейчеству, но ему везет, что он один из лучших учеников, и что его родители Советники. Практически все остерегаются с ним связываться. По его вине уже несколько раз чуть не погибали иллюзейщики, а он всё равно так и продолжает свои опыты. Все из Гранцлеста о нем уже знают, поэтому он знакомится с новенькими, чтобы...
Тираду Твеццка прервали чьи-то громкие аплодисменты.
— Браво, Твеццк. Очень познавательная речь. Я столько нового узнал, — донесся до нас мрачный голос.
Это был, конечно же, Грэнт, стоявший возле стены.
Оказывается, мы даже не заметили, как давно вышли из Парадной башни, и похоже уже почти подошли к столовой.
— Интересно, а кого это я чуть не убил? — тем временем усмехаясь продолжал тот. — Насколько мне известно, лишь только несколько иллюзейщиков получили более-менее серьезные травмы. И они довольно быстро поправились, а остальным доставались, в основном, мелкие царапины.
— А Тренк? — внезапно вспылил Твеццк. — Ты ему чуть голову не снес, когда пытался его телепортировать!
— Как ты сам заметил — чуть. У меня всё было рассчитано, — поморщился Грэнт.
— Ну да, как же. Так рассчитано, что вместо того, чтобы телепортироваться головой в потолке, он упал с высоты этого самого трехметрового потолка, — уже видимо от негодования повысил голос Твеццк.
— Да ты мне просто завидуешь, — тоже повышая голос, но с надменной усмешкой отвечал Грэнт. — Ведь сколько бы усилий ты не прилагал, я всё равно учусь лучше, чем ты.
— Да я...
Я не стала дослушивать эти перепалки формата «Да я, а ты», меня они не касались, поэтому пошла в одиночку искать коридор, ведущий до Столовой башни. Тем более что по запаху он явно был где-то рядом.

Глава 6

— Иола, наконец-то ты пришла! — обрадовалась Лима, заметив меня на пороге комнаты. — Я уже думала бежать к генце Ринэте.
— Ясно… — немного опешив от такой реакции, ответила я, а затем решила сразу же узнать кое-что важное. — Мне завтра, как и тебе, нужно будет на уроки. Сможешь меня проводить? Сказали, что у нас кабинеты рядом.
— Конечно. Кстати, а где ты была? — с любопытством посмотрела на меня соседка.
— То в коридорах, то в столовой, — неопределенно ответила я.
Вдаваться в подробности сейчас не было желания.
— Ну и как впечатления?
— Смешанные, — отмахнулась я. — Ах, да… Ты что-нибудь знаешь о Грэнте и Алморе?
— Ну, обоих здесь не особо любят, — безмятежно ответила Лима, зависая в воздухе к верх тормашками. — Грэнта за то, что он часто ставит эксперименты на других, не интересуясь их мнением. А еще он излишне самоуверенный и ему плевать на остальных. Алмор, как по мне, его прямая противоположность, он веселый и храбрый, и единственный, кто не боится напрямую сориться с Грэнтом и его родителями из Совета. Но, видимо, за это Совет его и недолюбливает. Я не советую с ними общаться, первый будет постоянно втягивать тебя в неприятности, а за общение со вторым тебя постоянно будет втягивать в неприятности уже Совет. Даже скажу так… Алмор многим нравится, но его ненавидит Совет и большинство учителей, а Грэнта покрывает Совет и многие учителя, но зато ненавидят практически все остальные.
— Понятно… — лишь задумчиво ответила я.
Я присела на свою кровать, разбирая вещи, которые, как сказала Лима, мне привезли из дома. Удивлена, они взяли ровно необходимый минимум. Вполне неплохо. Не люблю, когда вещей слишком много.
Итак… Оставалось меньше восьмидневницы, и я смогу вернуться домой, но… я уже как будто колебалась с решением. Почему-то. Причину я понять пока что не могла. Еще и непривычное беспокойство, что я всё еще ощущала из-за сна о той мертвой девушке. Гадкие эмоции, ненавижу! Из-за них в голове была сплошная каша. В школе я принимала таблетки от эмоций постоянно. Доктор Зеттас даже позволял брать их себе с запасом. В небольшой склянке, которую я сегодня взяла, как раз оставалось еще достаточно. Хотелось достать ее из потайного кармана пиджака и посчитать таблетки, а затем принять одну из них. Однако при соседках делать это я не решалась, не люблю лишние вопросы. К тому же я не знала не воровки ли они.

***
35 капельерха тридень (день 2)
В то утро произошло нечто пугающее. Когда я шла вместе с Лимой на свои первые уроки в Гранцлесте, нам нужно было спуститься по лестнице на этаж ниже, и тут… ступеньки словно исчезли из-под моих ног. А может я всего лишь оступилась.
Я падала вниз, но почему-то тело не слушалось меня, не позволяло схватиться за перила, сгруппироваться, попытаться хотя бы как-то снизить риск получения возможных травм. Время замедлилось, стало невыносимо тягучим.
Ко мне устремились с зеленым сиянием символы туарттэ, что стремительно превращались в чужие ладони. Они схватили меня за плечи, тянули за рукава, ласково гладили по голове, нежно обнимали, словно родная бабушка. Удерживали в воздухе, не позволяя упасть. Всё это не на шутку испугало меня. От страха сердце бешено застучалось.
— Узнай о Повелителях Иллюзий, — шептал незнакомый безликий голос.
— Узнай, как можно больше, — вторил ему еще один голос.
— Пока не поздно, найди информацию, — едва слышно говорил уже кто-то смутно-знакомый.
Вслед за этими голосами, начали о чем-то предупреждать меня и десятки других. Лишь с трудом мне удавалось расслышать некоторых.
— …ты в опасности…
— …не уходи из Гранцлеста. Начавшееся уже так просто не завершить...
— …кукловоды убьют их, если ты уйдешь...
— …время пошло...
— …узнай о Повелителях. Исход этой битвы еще можно изменить…
Перед глазами замелькали удушающие видения. Родители, что неподвижно лежали среди крови на полу… Кто-то… стоял напротив Лимс, что испуганно вжалась в угол, раздался лязг… и во все стороны разлетелись брызги крови…
Перестаньте! Хватит! Уберите эти отвратительные видения! Я не хочу их видеть!.. Хотела я это прокричать, но тело всё еще не слушалось меня.
И тут чьи-то ледяные ладони закрыли мои уши. Видения исчезли, голоса затихли, но вместо них я отчетливо услышала знакомый хриплый шепот, который до сих пор вызывал лишь страх:
— Не стоит их слушать. Воспари как можно выше! — сказал он.
Мое, до этого бешено стучащееся сердце, замерло, я перестала дышать… Время снова побежало, я упала с лестницы. Было больно, но терпимо. Испуганно я вновь задышала, сердце, как будто, тоже забилось, как и прежде.
Этот последний голос… Дрожащими руками, я обняла себя. Это был голос моего родного отца. Почему я услышала его!?
Можно ли верить другим голосам? Возможно, это была лишь «шутка» этих знаков? Тот человек был давно мертв, он умер даже не на Каттэрде. Даже, если призраки существуют, здесь души этого человека быть не могло. Всё это точно привиделось мне... А если спросить у кого-то? Или не стоит, вдруг я наткнусь на «кукловода» про которого говорили голоса?..
Уж не знаю, что это только что было, но нужно быть осторожнее. Узнать о Повелителях Иллюзий? Что же... если «тот человек» сказал мне этого не делать, значит мне, как можно скорее, нужно это сделать. Понять бы где узнать побольше об этих Повелителях…
— А… Так ты цела, — почему-то с каким-то разочарованием вздохнула подошедшая ко мне Лима, а затем, как ни в чем не бывало, весело улыбнулась. — Впрочем, я не удивлена. Тебе ведь суждено умереть позже.
— О чем ты? — настороженно спросила я.
— Не скажу. Пока что это секрет, — отмахнулась та и пошла дальше, не дожидаясь пока я поднимусь на ноги.
— Подожди!
Повезло, кажется, ничего не сломала. Но синяки точно будут. С трудом поднявшись, я отправилась догонять Лиму, которая, казалось, и не думала замедлять шаг.
Так легко сказала о моей смерти… Мерзко от этого.
Еще и то, что произошло с семьей в том видении… Нет, нельзя доверять каким-то голосам так легко. Нужно вначале во всем разобраться.

Глава 7

(день 2, продолжение)
Ну… что-то такое было в этом бессмысленном хождении по замку. Но был и минус — излишняя затянутость таких «путешествий». Скорее всего уже было около двадцати трех часов. С каждым шагом во мне росло предчувствие, что ночевать сегодня придется в коридоре. На этих ледяных каменных плитах.
— Решила прогуляться, на ночь глядя? — насмешливо спросил кто-то справа от меня.
Я не стала поворачиваться в сторону того человека. Мне и так удалось узнать по голосу, кто это был, и говорить с ним, после вчерашнего, пока не хотелось. Пусть он и помог мне с телепортацией. Проигнорировав его вопрос, я, не переставая размышлять о своем резком переходе на шестой уровень и вообще о сегодняшнем дне, на ходу рассматривала свою обувь, черные кеды, которые мне вчера привезли из дома.
Всё это так непривычно и странно. Я не понимаю, как мне удалось использовать свои способности на экзамене. Это произошло как-то само по себе.
Мне начало казаться, что Грэнт ушел, он больше ничего не говорил, и шаги вроде не были слышны, но, повернувшись, обнаружила его всё еще бесшумно идущим рядом и тоже погруженным в какие-то свои мысли.
— Кстати, если ты хочешь прийти в свою комнату, а не в Учительскую башню, тогда советую повернуть в левый коридор, а не в правый, — всё также не отрываясь от раздумий, посоветовал тот.
Я, уже вошедшая в правый коридор, сделала крюк и зашла в соседний.
— Спасибо, — ответила я, уже размышляя о своих новых одноклассниках с обычных уроков в Гранцлесте.
На обычные уроки, кроме ночников, приходило еще пять светильников. Четверо из них держались отдельно от остальных, пятый же видимо был «на побегушках» у самой большой компании в классе. Тех ребят явно побаивались, а особенно их «руководителя». Всего в той компании было около двадцати трех человек, а еще у каждого из них было по одной зеленой пряди. Странно, почему одинакового цвета? Это что-то значило?
Остальные же восемнадцать из класса были «независимыми», теми, кто лишь иногда общался друг с другом. Хотя, нет. Еще около трех человек из этой оставшейся «массы» тоже сидели отдельно от других. Всего учеников, считая меня, было сорок два.
Учиться они начали на несколько месяцев раньше меня, но учебная программа на обычных уроках на год отставала от той, по которой я до этого училась. Так что хотя бы с такими уроками проблем быть не должно было.
— Ну и на каком ты уровне?.. советую идти прямо, а не налево, — сказал Грэнт, когда заметил, что я опять чуть было повернула не в ту сторону.
— На шестом.
— Шестом? — недоверчиво посмотрел на меня Грэнт. — Ты, конечно, тогда смогла очень далеко перенестись, но шестой уровень... И при этом ты всё еще теряешься в замке? Ты там смогла выполнить все задания?
— Да, — неуверенно кивнула я. — Кажется. Мне не далось усыпление… Честно, я сама не поняла, как смогла достичь таких результатов.
Грэнт снова о чем-то задумался.
— А что это вчера было? Ну, я имею в виду, когда у тебя лицо изменилось, — спросила я, вспомнив о том, что вчера меня напугало.
— Так проявляется воздействие лунных лучей на ночников, если они перевоплощаются в другую форму, для усиления своих способностей, — ответил парень. — Конечно, не у всех настолько заметны изменения. У некоторых кожа лишь становится светлее. Ты разве не заметила, что там было окно? Очень узкое, но мне того лунного света хватило.
Я нахмурилась, заметив его повеселевшее лицо.
— Это было гадко, так шутить. Я в той воде чуть не захлебнулась! — раздраженно процедила я. — А если бы я материализовалась в какой-нибудь стене!?
— Я не знал, что ты перенесешься на такое расстояние, — беззаботно пожал плечами собеседник. — К тому же для тебя старался. В замке все перемещения телепортацией фиксируются. Так ты заранее сдала этот зачет. Во время испуга проще переместиться, чем по просьбе. А насчет неудачного перемещения можно не беспокоиться. В Гранцлесте, даже если ты не рассчитаешь перемещение, тебя всего лишь оттолкнет в любом направлении. Но обычно подсознательно иллюзейщики и без подстраховки могут перенестись на открытую местность.
— Твеццк говорил, что ты какого-то парня чуть было головой не телепортировал в потолке, — возразила я.
— Это долго объяснять, — снова задумчиво ответил Грэнт. — Но такого результата трудно добиться.
И снова воцарилось молчание. Он хотел что-то спросить или что? Как так вышло, что мы ни с того, ни с сего идем в одну сторону? Ни за что не поверю, что это совпадение. Слишком уж огромен этот замок. По крайней мере, мне так показалось.
— Учителя сказали не вступать в свободные легионы, — сказала я, чтобы хотя бы как-то нарушить тишину.
— И они правы. Пустая трата времени, — пренебрежительно отмахнулся Грэнт, но затем на его губах появилась слабая насмешливая улыбка. — Хотя были двое отчаявшихся оболтусов, которые даже такому, как я, предложили стать их командиром. Я отказался, но тогда они вдруг напросились помогать мне… кое-с-чем. На такое предложение сложно было не согласиться.
А Твеццк утверждал, что с Грэнтом никто не общается…
— В любом случае, не советую тебе вступать в свободные легионы. Для этого нужно поклясться перед несколькими буквами из древнего языка. Случается так, что клятвы, данные некоторым из этих букв, затягивают петли на шеях тех, кто обратился к ним.
Затягивают… петли? Как это? Почему на Каттэрде буквы из туарттэ обладают такими странными свойствами? Пусть даже на Зейсе некоторые люди их боготворили, но там они всегда оставались лишь буквами, сколь бы сильно к ним не взывали.
— Так ты… идешь со мной в одну сторону или хотел что-то сказать? — всё-таки решилась я спросить.
— В одну сторону. Мне нужно пообщаться кое-с-кем из Ученической башни.
Так это совпадение?
— Почему я постоянно сталкиваюсь с одними и теми же людьми? — задумчиво пробормотала я.
Слишком уж часто с одними и теми же людьми в таком большом замке, и я даже сомневаюсь, что у нас настолько сильно совпадает расписание и маршрут.
— В этом нет ничего удивительного, — мимолетно улыбнулся парень. — Нужно лишь попросить знаки со стен проводить к нужному иллюзейщику, и они тут же покажут дорогу.
— То есть ты тоже так делаешь? Просишь их проводить тебя ко мне? — растерянно посмотрела я на Грэнта.
— Нет. Или да. Или нет, — с некоторым ехидством ответил парень. — Но это не у всех работает так идеально. Для некоторых иллюзейщиков Совет ограничивает такие возможности, некоторым из-за слабых способностей не удается, или знаки сами не хотят ничего показывать.
Я снова посмотрела на исписанную буквами стену.
— Ты понимаешь этот язык? — осторожно спросила я.
— Не особо. Практически все надписи на этих стенах сами тут же переводятся для нашего удобства на современный язык. А вот чтобы прочесть древние книги и некоторые старые надписи приходится потрудиться. Никто здесь не знает идеально древний язык иллюзейщиков. Многие знания о нем уже давно потеряны.
Надписи? Он видимо говорил о тех случаях, когда поверх вырезанных в стене букв, появлялись другие, их светящиеся двойники, что свободно летали вдоль стен, как им вздумается.
— Да. Изменяются только надписи, которые появляются поверх них, но вырезанные буквы неизменны. Постой-ка... Ты знаешь этот язык!?
Я болезненно схватилась за голову.
— Ты снова читал мои мысли? — возмущенно посмотрела я на парня.
— Как я уже говорил, ты задаешь непривычные вопросы для новичка, — пожал плечами Грэнт. — Мне стало интересно.
— Ты говорил, что не будешь так делать!
— Может, хочешь послезавтра сходить в Старую библиотеку? — перевел тему Грэнт, хитро посмотрев на меня. — Там ты сможешь многое узнать.
Старая библиотека? Там я, возможно, смогу что-то узнать об этих «Повелителях Иллюзий», про которых говорили знаки!
— Так ты знаешь, где она находится? — попыталась безразличным голосом спросить я, хотя на самом деле меня действительно очень заинтересовало это место.
— Конечно.
— А как я могу понять, что ты не врешь?
— Эх, ты, — протянул Грэнт, оторвавшись от своих мыслей и подняв голову, он обреченно посмотрел на потолок. — Даже не представляю, что тебе обо мне наговорили. Я тебе о-бе-ща-ю, я тебя на опыты не пущу. И ты за кого меня принимаешь? За какого-то помешанного на опытах сумасшедшего!? Согласен, иногда я могу, не спрашивая мнения человека, вовлечь его в свои эксперименты, но перед этим все-таки об этом предупреждаю.
— А тебе зачем туда нужно? — спросила я, совершенно не почувствовав вины за свои подозрения.
— В одиночку туда не пройдешь. Там много ловушек. Нужно хотя бы два человека, чтобы один держал дверь. Если она захлопнется, тогда придётся ждать пока Совет об этом узнает и сам откроет. Еще есть и другие ловушки, о которых если иллюзейщик не знает, то никогда не сможет выйти обратно без помощи Совета, — объяснял Грэнт, а затем внезапно развеселился, видимо что-то вспомнив. — Ха. Не так давно Совет срочно уехал. Это было в первый раз за всю мою жизнь, когда в Гранцлесте остался только один из них. И вот, стоило только остальным уехать, как тут же посыпались одна проблема за другой. Так что никому не было и дела до Старой библиотеки. Через два дня приехал Совет и проверил библиотеку. Они нашли там около двадцати подростков, которые попали туда в разное время за те два дня. После ночевок там им пришлось приходить в себя месяцами. Библиотека сводит с ума тех, кто остается там на ночь.
— Почему ты именно мне предложил туда идти? — после недолгого молчания спросила я.
— Я хочу убедиться, что ты знаешь древний язык. И если знаешь то, чтобы позже помогла мне с переводом одной книги. Как по мне, выходит вполне выгодная сделка. Разве нет? Я позволю тебе покопаться в библиотеке, куда допускаются немногие, а ты потом поможешь мне. Согласна?
— А что будет если нас поймают?
Не хочу, чтобы мое глупое любопытство отразилось на договоре с генце Ринэтой.
— Для тебя — ничего серьезного, — улыбнулся Грэнт. — На первый раз, скорее всего, только небольшой выговор, но вот у меня будут действительно неприятности. Так что давай мы постараемся не попасться?
— Хорошо, — слабо кивнула я, замечая приближающуюся дверь моей комнаты.
— Значит, договорились. Послезавтра, после обычных уроков, встречаемся и идем в библиотеку. Думаю, трех часов до обеда нам должно хватить, — сообщил тот и, пока я не успела отказаться, в спешке завернул в другой коридор, оставляя меня одну напротив комнаты 157к.