Иллюзия Жизни

Тяжелое Детство

Привет. Вы меня не знаете, впрочем, как и я вас. Скажу больше — даже я не знаю сам себя. Кто я такой? Или точнее будет спросить: что я такое?

Я много лет живу здесь, в этой тесной комнатке. Моя жизнь — это четыре стены, окружающие меня, словно клетка. В каком-то смысле так оно и есть…

Меня привезли сюда еще ребенком, когда мне было всего пять. Я был обычным мальчиком. Нет. С последним я ошибся. Я не был таким, как все. Да, я гулял в песочнице, катал машинки, дразнил соседей… Но было кое-что еще.

Мои родители боялись меня. Собственного сына. Каждый раз, когда я чихал, они отшатывались. И нет, дело не в вирусах. Я даже не знаю, болезнь ли это.

Некоторым это покажется даром. Все мои друзья только и говорили о супергероях, мечтая стать ими. Тогда я впервые увидел, на что способен. Я нарядился в костюм Супермена и в шутку сделал вид, что поднимаю ведерко силой мысли. Но когда оно действительно воспарило в воздухе, все ужаснулись. Дети заплакали и бросились врассыпную.

Сам я замер в шоке, но внутри разливалось странное тепло. Я знал, что бояться нечего. Ощущение было таким, словно мама гладит меня по голове — уютно и безопасно. Я хотел испугаться, как нормальный человек, но не мог. Ведерко медленно вращалось в воздухе, и я с интересом наблюдал за ним. Я перестал сопротивляться этой силе и впустил её. Вдруг ведерко резко завертелось и пулей улетело в сторону. Вот тогда я испугался по-настоящему. Крики разбегающихся детей стали доказательством: если мне и было спокойно, то окружающим — нет. Я думал, что контролирую ситуацию, но на самом деле это «она» контролировала меня.

Я решил сопротивляться, если такое повторится. И, к сожалению, это случилось. Я чувствовал «её» все чаще. Я начал кричать по ночам, впадал в ступор, разговаривал сам с собой. Родители видели это, и страх в их глазах рос.

Однажды за ужином я пытался доказать маме с папой, что могу поднять тарелку, но у меня не получилось. Они тогда лишь натянуто улыбнулись: мол, мальчишка воображает себя героем, ничего необычного. Я призывал «её», но она, как назло, не приходила. Тогда я и сам начал сомневаться — а был ли трюк с ведерком?

Поначалу родители списывали мои ночные припадки на кошмары и просто сидели рядом, пока я не засну. Но все было сложнее. Я правда не помню, что именно я видел, но помню чувства. Меня словно пытались разорвать изнутри. Было невыносимо больно. Скорее всего, я кричал именно от боли.

Приступы учащались. Начались бесконечные походы по врачам, но это не помогло. Мне прописали гору таблеток, от которых меня постоянно тошнило — словно кто-то внутри выталкивал их обратно. Я знал всех врачей в лицо и даже узнавал их по разговорам бабулек у подъезда. Вам это может показаться забавным, но для меня это было адом. Я не хотел быть таким.

Больным!

Когда медицина оказалась бессильна, меня потащили в церковь. Мама поставила свечку, подвела к иконам и велела просить помощи. Я взглянул на лики святых и от всего сердца попросил избавить меня от этой силы. Я не хотел быть монстром, которого боятся собственные родители. Батюшка брызгал святой водой, читал молитвы, но я ничего не чувствовал. Вода не обжигала, внутри ничего не корчилось. Всё казалось бесполезным.

Приводили даже экстрасенса — старого мужичка с козлиной бородкой. Папа сидел в кресле позади нас и с нескрываемой издевкой смотрел на «мага». Он не верил в эту ересь, но мама умела настоять на своем.

Я подошел к старику и вложил свою ладонь в его руку. Он закрыл глаза и начал громко дышать. То, что он шарлатан, я понял сразу — по запаху перегара. Папа тоже иногда выпивал, так что этот аромат был мне знаком. Но я промолчал, с любопытством ожидая вердикта. После трехминутного «транса» он открыл глаза и с гримасой неподдельного страха взглянул на меня. Мне стало не по себе. Его глаза вдруг показались глубокими, как океан, скрывающий страшные тайны. Он явно что-то увидел. Мои сомнения в нем рассеялись мгновенно.

— Ты не один... — пристально глядя мне в зрачки, прошептал он. — У тебя гость.

Меня накрыл ужас. Я был всего лишь ребенком и не выдержал — расплакался, вырвал руку и бросился к маме. Только она могла меня успокоить. Отец резко встал, схватил «мага» за шкирку и потащил к выходу. Тот пытался что-то возразить, но отец вытолкал его за дверь, тяжело вздохнул и, не глядя на нас, ушел на кухню. Мама поцеловала меня в лоб, велела ждать в комнате и пошла к нему. О чем они говорили, я не знаю.

Я очень по ним скучаю…

***

— Мама, что со мной? — тонким голоском спросил мальчик, сидя на заднем сиденье.

Дорога тонула во тьме. Они ехали по лесной трассе за городом. Мама смотрела только вперед, выхватывая взглядом редкие участки, освещенные фарами. Впереди никого не было. Дорога принадлежала только им. Она боялась сына, но в то же время безумно любила. А вот отец, кажется, сдавался. Это было больнее всего. Его взгляд холодел с каждым днем. Когда они только начинали ходить по врачам, в его глазах еще жила надежда и любовь. Но теперь там была лишь пустота.

— Все в порядке. Мы разберемся. Не переживай, — тепло сказала мать, даже не обернувшись.

Как бы мягко это ни прозвучало, в голосе не было уверенности. Пустые слова, чтобы успокоить ребенка.

— Пап, почему ты молчишь? — тихо спросил мальчик.

Отец вцепился в руль, сжимая его до побеления пальцев. Казалось, он едва сдерживает ярость.

Мама когда-то рассказывала, что они с папой долго пытались завести ребенка. Врачи удивлялись: по всем прогнозам она не могла родить. Вероятность была ничтожна. Но если вероятность мала, люди часто сдаются, мир заполняют пессимисты. А ведь нужно верить, даже если шанс — не ноль, а хотя бы единица.

Мама и подумать не могла, что плач первенца станет самым счастливым звуком в ее жизни. После стольких попыток, боли и ожиданий она пришла к успеху. У нее родился ребенок… Который вскоре превратился в монстра.