Иль Хариф. Страсть эмира

Глава 1

Я чувствовала неладное. Мир казался размытым, будто я смотрела на него сквозь воду. Меня тошнило, как будто я всю ночь прокрутилась на карусели. Я решила, что это просто усталость или нервное переутомление, но с каждым днем становилось только хуже. Наконец, не выдержав, я пошла в клинику.

Сидя на холодной кожаной скамейке в ожидании результатов анализов, я старалась думать о чем-то нейтральном. О погоде за окном, о капельках дождя, медленно стекающих по стеклу. Но когда медсестра вызвала меня, моё сердце замерло, а руки стали ледяными.

- Поздравляю, вы беременны, — её слова звучали далеко и нереально. Я не могла поверить. Это не могло быть правдой. Не сейчас. Как? Почему? Миллион вопросов хаотично кружились в моей голове, и ни на один у меня не было ответа.

Я встала, поблагодарила медсестру, но собственный голос казался мне чужим. Мои ноги автоматически понесли меня на улицу. Шок. Неверие. Страх. Как я могу быть беременной? Все планы, все мечты, вся моя жизнь — все вдруг перевернулось. Только устроилась на работу. Только все начало налаживаться.

Я стояла под дождем, позволяя холодным каплям смывать слезы, которые незаметно начали катиться по моим щекам. Беременность — это чудо, но почему же я чувствовала себя так, будто это приговор? Мои руки автоматически легли на живот. Там, внутри, росла новая жизнь, которая теперь зависела от меня. Я должна была решить, что делать дальше. Но сначала — я должна была принять тот факт, что в моей жизни снова будет ребенок. Возможно, это был шанс исправить прошлые ошибки. Все, что я знала точно — моя жизнь больше никогда не будет прежней. Словно в тумане я добралась на работу, собственные мысли о беременности отгораживали меня от реального мира. Встреча с Оксаной казалась мне очередным рутинным моментом, пока мы не сели за столик в уголке нашего небольшого офисного кафе.

Оксана заказала для нас два капучино, ее улыбка была теплой и ободряющей.

- Ты выглядишь бледной сегодня, что-то случилось? — начала она, присматриваясь ко мне с любопытством.

Я колебалась, взвешивая слова. Но честность победила, и я, наконец, призналась: - Я беременна. Отец ребенка не знает и не узнает…Не хочу, чтоб узнал.

Оксана на мгновение замерла, потом ее лицо озарила улыбка.

- Понятно…Уже решила что будешь делать?

- Пока нет…Пока не знаю. Боже я вообще не знаю как мне быть…

Слова лились из меня сами собой, я говорила о страхе потерять работу, о том, как новость о беременности может повлиять на моё положение в компании. Оксана слушала внимательно, кивая в знак понимания и сочувствия.

- Вика, у тебя еще есть время. По закону ты вправе не сообщать о беременности работодателю на ранних сроках, — ее голос был уверенным и спокойным. - Ты ценный сотрудник, твои навыки перевода высоко ценятся. Не беспокойся насчет работы. Ты можешь рассчитывать на меня. Я здесь, чтобы тебе помочь. Мы что-то придумаем…

- Не знаю. Я не знаю хочу ли я вообще этого ребенка.

- Пока что есть время чтобы решить. У тебя хорошая высокооплачиваемая работа, моя тетя помогает тебе, у тебя есть я. Так что ты совсем не одна.

Слова Оксаны наполнили меня новой надеждой. Возможно, не все было так уж плохо. Несмотря на все свои опасения, я почувствовала, что это бремя стало чуть легче нести. Оксана улыбнулась мне, и я отвечала ей улыбкой в ответ, чувствуя себя хоть немного увереннее в будущем. А еще была благодарна, что расспросов много не было, как и осуждения.

Когда я вернулась к своему рабочему столу, я заметила, что Мухаммад аль Зааби, наш элегантно одетый босс, что-то искал в своем офисе, но едва он заметил меня как его взгляд тут же был устремлен был в мою сторону. Он всегда держал себя с достоинством, суверенно руководя бизнесом, его властный взгляд и легкая улыбка придавали ему особую харизму. Он часто обращался ко мне, не обделял своим вниманием. Каждый раз, когда Мухаммад аль Зааби входил в офис, воздух словно заряжался напряжением и ожиданием. Его репутация предшествовала ему; он был не только боссом, но и арабским бизнесменом, чей благородный профиль и уверенное поведение заставляли женские сердца биться чаще. Его темные глаза всегда искрились умом и силой, а каждое его слово казалось взвешенным и полным смысла. Несмотря на его властность, он был вежлив с персоналом, и когда его взгляд останавливался на мне, моё сердце делало опасный прыжок. Нет, он мне не нравился…но как любая женщина я чувствовала, что я нравлюсь ему. И это очень настораживало.

- Доброе утро, Вика, — его голос был мягким, когда он обращался ко мне, в его тоне чувствовалась легкая нотка интереса. - Твои переводы впечатляют. Видно, что ты вкладываешь душу в работу.

Его комплименты всегда звучали искренне, что делало их особенно приятными. Однажды, когда я работала до поздна, Мухаммад застал меня одну и предложил проводить домой.

- Это небезопасно для женщины возвращаться домой в одиночестве так поздно, — сказал он, и хотя я могла отказаться, я согласилась, чувствуя в его заботе что-то большее, чем просто обязанности работодателя.

Иногда он приглашал меня на обед, выбирая тихие уголки нашего офисного кафетерия, где мы могли поговорить о жизни за пределами работы. Его вопросы были ненавязчивы, а взгляды — задумчивы, как будто он пытался прочитать меня, понять глубже, чем позволяла обычная рабочая взаимосвязь.

- Ты знаешь, Вика, тебе стоит посетить мою родину. Твои знания языка и культуры впечатляют.

Нет, посетить его родину у меня желания больше не было. Как и отвечать взаимностью на заигрывания. Но я очень дорожила своей работой. Старалась быть учтивой, приятной, не обидеть.

В этот раз Мухаммад снова обратился ко мне.

- Вика, — его голос был глубоким и очень приятным, когда он окликнул меня. Я поднялась и подошла к нему, чувствуя, как мое сердце начинает биться чаще.

- Ты выполнила прекрасную работу с последним проектом. Мне приятно видеть такое старание и умение.

Его комплименты не переходили границ, они были яркими, но не слишком интимными. Он спросил меня о моих впечатлениях от работы, и в нашем разговоре было что-то такое, что заставило меня почувствовать себя ценной и уважаемой. Мухаммад умел создать такое впечатление.

Глава 2

В середине ночи тишина в доме была внезапно нарушена. Аят,в ужасе проснулась от кошмара, она вскочила на постели. Её сердце бешено колотилось, словно пытаясь вырваться наружу, а холодный пот покрыл её лоб, оставляя ощущение ледяной дрожи на коже. В её руках, сжимающих простыни, тоже была заметна дрожь — дрожь страха, который она только что пережила в своем сне.

Она лежала в вечной кромешной тьме, стараясь ориентироваться в пространстве, где её зрение не могло ей помочь. Она знала наизусть что именно окружает ее. Где окно, где дверь, где тумбочки, стол, шкаф и стены. Но сейчас потеряла ориентир в пространстве. Ей было страшно.

- Папа! — её голос прорвал тишину, заставив саму девочку вздрогнуть. Крик был полон отчаяния, мольбы о помощи. Мольбы вытащить ее из липких щупалец страха, из этой адской хватки, которая мешала ей сделать вздох.

Её руки тянулись вперед, пытаясь найти что-то знакомое, что могло бы вернуть её в реальность, подтвердить, что кошмар закончился и она в безопасности. Но даже воздух казался ей враждебным, наполненным той же страшной энергией, что и её сон.

- Папа, папочка, пожалуйста! — её голос стал еще громче, настойчивее. Она кричала и слезы катились по ее щекам, а хрупкое тельце содрогалось от страданий и ужаса.

***

Едва услышав крики Аят, мое сердце замерло. Я вскочил с кровати.

- Аят! — мой голос разрезал ночную тишину, когда я бросался через коридор к ее комнате. Мое единственное сокровище, моя девочка, моя родная. От одной мысли, что могу потерять и ее меня швыряло в холодный пот. Дверь была приоткрыта, и я ворвался внутрь, нащупывая выключатель. Свет наполнил комнату, обнажая мой страх и беззащитность моей дочери. Аят сидела на кровати, сжимая простыни в руках, вся дрожа, глаза ее были расширены от ужаса. Ее красивые, нежные, слепые карие глаза. Если бы я мог вырвать свои и отдать ей я бы так и сделал.

- Папа... — ее голос дрожал так же, как и ее руки. Я мгновенно оказался рядом, обнял ее, прижимая к себе, поглаживая курчавые волосики.

- Все в порядке, моя сладкая, я здесь, — шептал я ей, поглаживая по спине, стараясь успокоить ее и себя. Испугался сам не знаю почему, аж холодным потом прошибло.

Мое сердце разрывалось от боли при виде ее страдания.

- Что случилось, Аят? Расскажи мне, — попытался я мягко выведать причину ее ужаса, даже не представляя, как глубоко запечатлелся в ее душе этот кошмар. Она вся была бледной, вспотевшей, дрожащей. Аят прижалась ко мне еще крепче, ее голос был еле слышен: "Мне приснилась сестра... Она говорила, что я поступаю плохо и что-то скрываю." Ее слова заставили меня замереть. Что это могло значить? Какой секрет могла скрывать моя маленькая Аят?

- Все будет хорошо, это просто сон, он уже закончился, и я рядом. Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? — спросил я, готовый провести всю ночь здесь, лишь бы она чувствовала себя в безопасности. Аят кивнула, и я устроился рядом с ней, держа ее за руку, пока она снова не погрузилась в сон. Я же лежал без сна, размышляя о ее словах и о том, что они могли значить. Ночь была долгой, и в моем сердце поселилась тревога за мою дочь и за секреты, которые она могла скрывать. Потому что до сих пор никто точно не знал, как умерла моя вторая дочь…кто действительно ее убил. И только Аят могла рассказать правду. Я до боли в суставах хотел, чтобы Вика оказалась непричастной к этому. Я молил Аллаха оградить меня от этого окончательного разрушения, когда мои внутренности взорвутся от боли и разочарования.

Просидев у кровати дочери до рассвета, я наблюдал, как первые лучи солнца проникают в комнату, освещая лицо спящей Аят. Когда она медленно проснулась, её взгляд был спокойнее, но все еще немного перепуганный.

- Папа, ты все еще здесь... — её голос был слабым, но в нем звучала благодарность. Она знала, что я рядом. Моя девочка чувствовала меня. Когда Всевышний что-то забирает он обязательно дает взамен много больше.

- Конечно, дорогая. Я всегда буду рядом, когда ты меня позовешь, — ответил я, улыбаясь ей.

Она села, обхватив колени руками, и смотрела куда-то сквозь меня, словно пыталась собрать мысли воедино.

- Папа, мне снова приснилась сестра... Это было так реально, — начала она, и я ощутил, как моя собственная тревога вновь поднимается во мне.

- Что она тебе сказала, Аят? — осторожно спросил я, боясь узнать ответ. Аят глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:

- Она сказала, что я поступаю плохо... что я что-то скрываю от всех. Папа, это не правда, я ничего не скрываю, — её голос дрожал, и слезы покатились по ее бледным щекам. – я не помню. Та страшная ночь словно стерлась из моей памяти.

Я обнял её крепче, стараясь передать ей всю свою любовь и поддержку.

- Малышка, это был всего лишь сон. Ты самый честный и добрый человек, которого я знаю. Твоя сестра любила тебя очень сильно, и я уверен, что она бы никогда не хотела тебя расстроить.

- Но почему она сказала так? Почему мне это снится? — её голос был полон страха и смущения.

- Может быть, это просто твои собственные страхи, которые нашли выход в твоем сне. Мы все иногда чего-то боимся, Аят. Главное — помнить, что ты не одна, и мы все здесь, чтобы тебя поддержать, — пытался я её успокоить, хотя сам чувствовал, как беспокойство пульсирует в моем сердце. Мы приближались туда, куда я боялся приблизится и врач говорил мне, что рано или поздно Аят заговорит о той ночи.

- Может, мне стоит поговорить с кем-то... Как насчет гипнотерапевта, о котором ты говорил? — неожиданно предложила она, взгляд её был полон надежды. Я кивнул, понимая, что ей может понадобиться помощь, чтобы разобраться со своими кошмарами и страхами.

- Если ты думаешь, что это поможет, мы обязательно это сделаем. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе стало лучше, — сказал я, обещая себе найти для неё лучшего специалиста.

Согласие с предложением Аят отправиться к гипнотерапевту стало для меня как обещание новой надежды. Мои мысли кружились вокруг того, как помочь дочери… а еще как узнать правду, которой я и боялся, и хотел дорваться до истины.