Императорская лаборатория. Испытуемый 16

Глава 1

Секундус Рей

- Рей, ты же не будешь создавать мне проблем? – напряженно говорит Магнус, рассматривая ковёр в гостиной, который спокон века лежал на полу. Ковёр, конечно, хорош, но вряд-ли достоин такого пристального внимания побратима.

- И себе, - тихо добавляет он, словно через силу.

В глаза Магнус старается не смотреть. Руки сжал за спиной.

Ну, что ты такой нервный, как девственница в первую брачную ночь… или как девица, девственницей не являющаяся. Я же вижу, что ты за спиной браслеты, подавляющие магию, сжимаешь. Не стесняйся, одевай их на меня, мне уже сутки, как абсолютно все равно, что со мною будут делать.

Видимо, не ждал меня побратим дома застать. Тем более, живым. Я теперь всем в тягость. Не по своей вине, но кому какое до этого дело? Знал бы о знаке тьмы заранее, постарался бы сдохнуть на границе. Стражи бы не выдали... а Святая Инквизиция там не ходит.

Раз уж так получилось, что я - маг огня, и не самый слабый, от меня ждали того, что я возьму свою судьбу в свои же руки. Наложить на себя боевой огненный смерч сложно… но можно. Говорят, самый надежный способ бороться с тьмой – это огонь. Действенный.

Инквизиция мне сегодня визит нанесла, лекарь отметился, адвокаты из трех юридических контор мое завещание заверили, теперь вот и побратим посетил. Завершающий этап, одним словом.

Лекарь тоже в глаза старался не смотреть. В течение всего своего визита, пока делал перевязки.

Видать, допросила его Святая Инквизиция с пристрастием, судя по осторожным движениям и кровоподтёкам.

В отличие от меня. В том смысле, что меня допрашивать в пыточных подвалах Святая Инквизиция пока не осмеливалась.

Разница в нашем со стариком положении существенная: он - всего лишь королевский лекарь, я - внучатый племянник Императора, бессменный вот уже десять лет командир Стражей границы. Кровь Императора не водица, чтобы ее без причины лить. Даже Святой Инквизиции это делать невместно.

На лекаря я не сердился. Пытки выдержит не каждый, я и так был ему благодарен, что он меня сдал... не сразу.

Правда, и не сказал мне ничего, хотя наверняка заметил метку тьмы раньше Лейи.

Но ведь и не сдал до того, как за него взялась Святая Инквизиция! А это дорогого стоит.

Я заплатил ему за визит золотом, и многим больше, чем был обязан. Просто потому, что старику из-за меня перепали не самые лучшие в его жизни часы в застенках Святой Инквизиции.

И, видимо, сдал он меня точно не без сопротивления, судя по испуганно-виноватому голосу. Вначале пытался отмазать. И сейчас был очень печален. Извинился даже за то, что заложил, от денег попытался отказаться. Но тут уж я хмыкнул и золото навязал, мотивируя тем, что покойнику деньги ни к чему, а вот лекарю еще пригодятся.

Лекарь как-то сразу сник, когда я заявил о том, что считаю себя покойником.

Но возражать мне на это утверждение не стал.

Он, кстати говоря, был первым, кто упомянул в моем присутствии Императорскую Лабораторию.

О которой говорил с придыханием, как о «решении всех моих проблем», советовал не верить слухам, которые распускает Святая Инквизиция, убеждал, что лучше статус испытуемого, чем смерть и за главу Лаборатории даже поручился Словом, мол «не такая, как все».

Тут я мог бы с ним поспорить, по всем пунктам. Дело в том, что главу Лаборатории я знал. И, если честно, предпочитал быть мертвым, чем оказаться в её власти. По многим причинам. Но...

Проблема была в законах Империи. Если я после доноса накладывал на себя руки, то половина моего имущества отходила Святой Инквизиции, а половина – тому, кто донёс на меня первым.

В случае, если я отдавал себя в руки Лаборатории живым, своим имуществом я имел право распоряжаться сам.

Чем и воспользовался, переписав всё на сына, и назначив Магнуса его опекуном. У Лейи… было на что жить. А своему единственному сыну я хотел оставить состояние. Ему и так в жизни нелегко придется. Из-за того, что в последнем бою я имел глупость выжить.

Магнус так и мялся на пороге, не решаясь войти в гостиную. Словно стыдится того, что сопровождать меня в Императорскую Лабораторию Император приказал ему.
Ну а кому еще? Кого ещё я не спущу с лестницы?

Взглядом со мною бывший побратим встречаться не желал, то ли боялся получить от меня проклятие тьмы, то ли проклинал то, на что "подписался" с подачи Императора.

А я ведь даже не знаю, а имею ли я право называть Магнуса побратимом? У испытуемых нет и не может быть родных, Лейя мне это уже доказала.

Куда делась выправка побратима? Ведь сгорбился, как старик, словно цель визита добавила ему как минимум два-три десятилетия. А то и все пять. Всегда весёлый взгляд потух, вечная улыбочка с губ слетела.

Да и есть на то причина у моего побратима - и перестать улыбаться, и состариться почти мгновенно. За ним – долг жизни. Который он оплатил лишь частично. Наверное, он так вот стоял бы на краю моей могилы. Если бы в этот раз я остался под завалами на границе. Но, к моему несчастью, у меня в побратимах – маг земли. И он меня вытащил.

Лаборатория. Последние десять лет - страшилка для младших курсов Академии Стражей. Вечная тема на уроках по Слову Чистых Душой.

Только вот не нужно говорить, что меня обуяла гордыня, жестокость или стяжательство. Гордыня тут точно не к месту.

Чем гордиться-то? Смертельно опасной работой? Достойной оплатой за нее? Риском? Телом, которое да, лучше, чем у многих придворных, да что там греха таить, лучше, чем у большинства, но возьми любого Стража, хоть из крестьян, и он будет не хуже выглядеть, вся красота добивается ежедневными изнуряющими тренировками, без выходных и праздников, которые даже крестьянам положены по закону.

Стяжательством я тоже поражён не был, по-крайней мере, на это надеялся. Беднякам помогал, за то и любим. Под окном беснуется толпа, наверное решили меня отбить у Стражей и Святой Инквизиции. Доказательство того, что и стяжательства в моем сердце не было. Балы я не любил, драгоценности – тоже. Это Лейя их обожала. А у меня для всех этих балов один наряд был: форма Стража.

Глава 2

Интерлюдия  

Погода не располагала к хорошему настроению. Вечером, скорее всего, будет дождь. Все кости ныли, боль была привычной, но от этого не менее нежеланной. Гертшаль потянулся за настойкой, маскирующей боль в суставах и костях. 

В последнее время этой настойки уходили литры. То ли старость приближалась. То ли нервы провоцировали приступ за приступом. И было от чего нервничать. 

Пусть работа Стража опасна, и у него, Гершталя, бессменного ректора Академии Стражей уже столько лет, к тому же, бывшего командира Стражей, не было в этом никакого сомнения. 

И всё же, любая потеря среди Стражей воспринималась Гершталем, как личная потеря. А уж тогда, когда Страж был знаком с ним, Гершталем лично...

Напиваться в Академии - запрещено. Так что настойка от боли, увы, была единственным "алкоголем", который ректор мог себе позволить. Тем более, что боль на этот раз скрутила ректора не на шутку. Наверное, это из-за нервов. Слишком уж его подкосили известия о Секундусе Рее. 

Ректор тяжело вздохнул, когда дверь в его кабинет скрипнула и на пороге он увидел учителя первого года обучения, щенят Стражи. Не к добру это посещение.

Хотя в последнее время все было не к добру. С того самого момента, когда ректор узнал о том, что самый щедрый меценат Академии Стражей, Секундус Рей, оказался отмечен тьмой. 

Ректор слухам не поверил. Рей? Императорский внучатый племянник? Продался тьме? Да быть того не может! Измышления Святой Инквизиции,  чтоб им пусто было! 

Слишком хорошо сам ректор знал семью Рей, чтобы поверить в глупые пересуды на балах у Императора!

Поэтому ректор очень удивился, увидев на пороге девятилетнего отпрыска Секундуса Рея, его сына Рлеся Рея. Мальчику было рано поступать в Академию. Он был слишком мал. И это (увы) подтверждало худшие из слухов. Секундус ни за что не отправил бы в Академию своего мальчишку в таком возрасте. Если бы у него был хоть какой-нибудь выбор. 

До того, как пройти тестирование и посвящение, многие дети действительно жили в Академии и готовились к поступлению. Если у ребенка открывался дар к магии - ему была прямая дорога в Стражи. А значит - в Академию Стражей. Воспитанники у Академии были. Но не настолько юные, как Рлесь.

Обучение было бесплатным, за счет Императора. Ну и попечителей, вроде Рея-старшего.

Не объяви Святая Инквизиция Секундуса испытуемым, и его отпрыск начал бы учебу в статусе как минимум наследного принца. Не иначе. Но не сейчас.

Сейчас мальчику пришлось отбиваться от тех, кто при других обстоятельствах набивался бы к нему в друзья. 

И ректор прекрасно понимал, что, к сожалению, изменить что-то он не сможет. Даже накажи он старших учеников со всей строгостью (а он планировал это сделать, чтобы не спускать увальням попытку избить на мечах ребёнка) к Рлесю все равно будет враждебное отношение. Слишком уж боялись метки тьмы будущие Стражи. 

Лишь заметив, как его пальцы доламывают гусиное перо, ректор приказал себе успокоиться и вежливо поинтересоваться целью визита профессора Хейдена, а главное - состоянием их ученика, так рано попавшего в ряды Стражей. 

Кроме в пяти местах сломанного гусиного пера, ничего не выдавало, что ректор искренне беспокоился о мальчике. С Секундусом он был знаком, но другом его так и не стал, парень покинул Академию до того, как Гертшаль стал ректором. А вот с отцом Рея Секундуса и дедом Рлеся он был дружен. И надо же было сыну его друга попасть в такой переплёт. 

- Двадцать пять дуэлей, сэр Гертшаль, - равнодушно доложил учитель, - Все его жертвы в лазарете Академии. И если бы не магический оберег, который не позволяет учащимся убивать друг друга, в Академии сегодня было бы двадцать пять трупов.  

- В чем причина дуэлей, Рлесь Рей, конечно, не сказал? - так же равнодушно поинтересовался ректор. 

Чисто риторический вопрос. 

И сам ректор, и учитель, прекрасно понимали, что мальчик в Академии не останется. Хотя ректор испытал некоторое сожаление. Всё же сын первого клинка Империи мог выигрывать для Академии все турниры, минимум восемь лет. Да и то, что мальчик - родня Императору, пусть и дальняя, что-то, да значило. Но не судьба. 

Ответа от учителя ректор не ждал, и так все ясно.

 Уже который день бурлит столица, в приграничных городах тоже неспокойно. 

Отца Рлеся подданные Империи не просто уважали: любили. Не только, как Стража и командира Стражей. Как человека. И были на то причины. Все мужчины семьи Рей среди равных по статусу выделялась тем, что к беднейшим согражданам Империи относились с уважением. И помогали простым людям, чего уж там.

Два года назад, когда в Империи был голод, Рей вытряхнул из сокровищницы все до последней монеты, но обеспечил людей хлебом и кашей. Да, не самая дорогая пища,  и не самая питательная, но от голода тогда он многих спас. В основном - бедноту, голь перекатную. Казалось бы, богатых бедняки должны ненавидеть лютой ненавистью. А Рея - любили. За незлобивый для сильнейшего мага огня нрав и способность всегда оказать помощь нуждающимся. 

Видимо, кому-то он перешёл дорогу. 

В то, что Рей старший мог связаться с древней бедой Империи,  тварями, поражёнными тьмой, и испросить силу у тьмы, сам ректор, спроси его кто неофициально, не верил совершенно. 

В конце концов фамилия Рей была известна тем, что у них всегда рождались сильнейшие маги, и Секундус не был исключением. С рождения. Ему было незачем искать силу по ту сторону границы. 

К сожалению, Святая Инквизиция приняла решение, и, значит, ничего поделать было уже нельзя. Хорошо, хоть не сжигают, как раньше. Впрочем, злые языки (которые и попытался укоротить девятилетний Рлесь Рей) утверждали, что Императорская Лаборатория - такое место, что сожжение покажется не самым страшным наказанием за сговор с тьмой.  

Но учитель понял вопрос ректора буквально и ответил: "Десять человек - за то, что назвали его отца отродьем тьмы. Шесть - за то, что сказали, что Императорская Лаборатория - это просто пыточная камера Святой Инквизиции. И девять - за то, что уверяли, что Рей Рлесь и сам скоро отправится в Императорскую Лабораторию." 

Глава 3

Ассиль

Сколько лет меня не звали Александрой? Лет десять точно. Попаданкам в средневековые миры, особенно в случае наличия Святой Инквизиции, своим попаданством лучше не "светить".

Но в случае открытия магического дара, всем магам полагался фамильяр. В Стражи я не стремилась, драконы меня пугали. Так что разумный крысёныш, который заговорил со мною в первый день моего попаданства, вежливо назвав по имени, моему земному имени, и попросив чего-нибудь перекусить, стал моим фамильяром. Зверюшка оказалась мужского пола. И ревниво оберегал меня от нежеланных ухажёров. Фамильяр также собирал для меня информацию. По всей столице. По собственной инициативе, не по моей. Иногда пропадая на пару дней, а иногда и на пару месяцев. Впрочем, Крысь меня вполне устраивал со всеми его закидонами. 

И сегодня мой  фамильяр меня "обрадовал" тем, что скоро нам привезут новенького, заодно и досье на него приволок.

А это значило одно. Новенький - из Стражей. На простых горожан мы досье не заводим. Это у Стражей чисто профессиональное - "цеплять" тьму. Из пятнадцати Испытуемых - одиннадцать именно  Стражи. Так что сейчас, с учетом обещанного пополнения, Стражей будет двенадцать. Семьдесят пять процентов, отметил мозг устало. Но статистика в средневековье никого не интересовала. Кроме меня, наверное. 

Физиономия на портрете показалась мне смутно знакомой. Хотя где я его могла видеть - даже под страхом смерти не вспомнила бы. Надеюсь, не на балу у Императора. 

Ко всему прочему, моё тело помнило эту личность! Такая "память" значила лишь одно: мой "новенький" очень хорошо знал Ассиль. Возможно, именно этот Страж и виноват в том, что я оказалась в теле юной магини. 

И он то наверняка заметит несоответствия ее и моего поведения. Конечно, многое можно будет списать на "взросление" и "должность". Но отнюдь не всё.

А тут ещё и Страж этот оказался вполне в моём вкусе. Красивый, тренированный. Глаза умные. Улыбочка - вообще крышесносная. Не удивляюсь, что Ассиль по нему сохла. А то, что сохла - сомнений не вызывает, если это тело до сих пор бросает в трепет от одного взгляда на портрет этого... Секундус Рей? Реально?

Я недоверчиво хмыкнула. Ну да, латынь здесь была в ходу у магов. Почему именно - у меня спрашивать бесполезно. Я за эти десять лет не удосужилась открыть учебник по истории этого мира. А просто некогда было. Как-то очень быстро в этом мире меня взяли в оборот. 

Дело этого Стража было коротким. Родился-учился-родители-жена-ребёнок... ОУ. Донесла в Инквизицию на Рея жена. 

Бывает, хм... иногда. Сын в Академии Стражей? В девять лет? Ни слов, ни эмоций. Одни междометия. Ну это вообще ни в какие ворота, будь он хоть трижды потомком великих магов и вундеркиндом. И дело не в том, что не справится. А в том, что сожрут ведь. Из-за отца.

- Хлой! - крикнула я через весь коридор, - Живо ко мне! У меня для тебя дело!

Тощий русый парень вошел в мой кабинет. Такие тут тоже рождаются. Не всем же быть с черной, как вороново крыло, шевелюрой? Со стороны могло показаться, что он смотрит на меня преданно и подобострастно. Но я прекрасно его знала, поэтому на маску лучшего работника года и столицы - не купилась. 

Заодно я чиркнула несколько строк ректору Академии. Чтобы не устроил некрасивую истерику. У него были свои представления о том, что хорошо для мальчика, и что плохо. У меня - свои. 

- Хлой, отправляйся в Академию Стражей. Забери сына Секундуса Рея. Он переводится к нам. Лучше, если мальчик пойдет с тобой добровольно. Если нет - просто примени сонные чары, и все равно забери ребёнка. В Академии Стражей ему пока делать всё равно нечего. 

Хлой уже неоднократно выполнял такие вот поручения, так что проблем с этим заданием я не ждала.

А вот отец Рлеся Рея... с ним могли быть неприятности.

Как только я прочла, что этот знакомый-незнакомец нехилый такой маг огня, я тихо выругалась, и рванула к дому этого Стража.

Как бы он мне тут не психанул, и половину столицы не сжег, с собой в придачу. На пару со своим драконом! Тоже, кстати, огнедышащим.

Слежку за "объектом" я обычно начинала сразу же, как только поступал донос в Инквизицию. 

Не зря мои осведомители в этой милой организации хлеб ели. Но на этот раз я получила информацию от моего фамильяра, что дало мне некоторую фору. 

Поэтому, у ворот дома моего "объекта наблюдения" (скорее, дом напоминал дворец, но это частности) я была одновременно с инквизиторами. 

Уф. Успела. 

Новенький испытуемый меня порадовал. Если тьма его действительно зацепила, и это не пустой донос (а таких было девяносто девять из ста) то у этого Стража присутствие тьмы практически не ощущалось. Неужели "нулевой", только-только получил заражение? 

Я даже не поверила такой удаче. К нам попадали уже с последней стадией, кто мог двигаться сам, предпочитал самосожжение. 

А этот Страж, мало того, что сам - боевой маг огня, так еще и... Страж! Ему друзей просить помочь в таком деликатном деле, в случае чего,  не нужно. Он и сам может организовать себе поминальный костёр.

Вот и наблюдала я сейчас за боевым магом и Стражем, готовая в случае каких-нибудь (даже минимальных) намёков на возможность суицида вырубить этот замечательный экземпляр. А экземпляр был, без сомнений, замечательным. Красивым даже.

Так как вырубить магией я могла даже Стража, беспокоиться о том, что этот Рей сделает какую-либо глупость в моём присутствии, я перестала. Магия у меня была... специфической. 

Пока мотива для активных действий такого характера маг мне не предоставил.

Наоборот, вел себя достойно, даже в какой-то мере высокомерно.

Святую Инквизицию встретил вежливо. То, что тьма его зацепила - подтвердил. Какие-то шашни с темными - отрицал. Объяснить, как именно в таком случае произошло заражение - отказался (ну, это и понятно, здесь средневековье, откуда боевому магу знать такие тонкости). 

Затем мой будущий подопечный заявил, что выбирает Императорскую Лабораторию. После этого Инквизиция резко потеряла к нему интерес. 

Глава 4

Секундус Рей

Карета Святой Инквизиции остановилась у ограды высокого трёхэтажного здания: очень мрачного особняка, словно попавшего в этот мир случайно, с помощью неизвестной магии, а не построенного здесь по приказу Императора.

Я знал эту темную историю появления этого архитектурного уникального строения, так как оное здание было связано с дочерью друга отца. Ассиль. 

Когда все это случилось, я был на границе и вернулся уже тогда, когда мое вмешательство ничего не значило и ничего не могло изменить. Святая Инквизиция назначила Ассиль главой странного заведения: Императорской Лаборатории. Император подписал указ. 

И на мои возражения с улыбкой ответил, что дело это решенное, Ассиль - единственный ребенок королевской крови присоединившегося добровольно к Империи древнего королевского рода. 

Заодно пояснил, что я болван, каких поискать. И что девочку он, Император, в обиду не даст. 

Ага. Не даст двоюродный дед в обиду Ассиль, как же. Такая, как Асси, сама кого хочешь обидит. Да так, что костей не соберешь. Или мозгов.

Что и следовало ожидать от присутствия Асси в столице. Ассиль очаровала Императора и получила должность при дворе. Довольно мрачную, но судя по довольной улыбке Асси, ее репутация палача оступившихся Стражей вполне устраивала.

Такой мрачный стиль строения, был, наверное, выбран не случайно. Само это место должно было дать понять испытуемым, и всяким отмеченным тьмой, что сюда лучше не попадать. А если уж попал, то вести себя прилично. 

Одни окна чего стоили! Я не по наслышке знал о профессии стеклодува, у меня были собственные нанятые мной алхимики и стеклодувы, которые вместе работали над алхимическими зельями. Я понимал, что даже самые сильные маги и мастера-стеклодувы даже одно стекло такого размера не создадут. А тут - все окна были такими! 

 А облицовка крыши и фасада? А магический "фон", исходивший от этого особняка, расположенного почти в центре столицы Империи? 

Такое впечатление, что всё здание создавали с помощью магии! 

Кажется, раньше, много лет назад, здесь была канцелярия торговой лиги. Где сейчас торговцы обитают, я не знал. 

В первый раз я почувствовал что-то, похожее на страх. Слишком уж жутким было здание Императорской Лаборатории.  

В голову лезли какие-то никчемные мысли. А которые были по делу, тут же вызывали отчаяние.

Как там в Академии мой сын? Хоть бы весточку от него получить. Если Магнус заберёт его из Академии, возможно, мне разрешат посмотреть на Рлеся? На этот раз меня захлестнула вина перед моим мальчишкой, что не уберёгся... Или хотя бы не погиб. Разом заболели раны, которые всё ещё не зажили. Как же горько... больно, обидно! Почему любимая предала не только меня, но и Рлеся?  

Я последний раз оглянулся на улицу, оставшуюся у меня за спиной и зашёл за литую ограду Императорской Лаборатории. Всё. Назад пути нет, я - испытуемый. Магия этого места "отметила" меня. 

Теперь, даже если я передумаю, и попытаюсь сбежать отсюда, это место меня не выпустит. Я тут насовсем. Как остальные измененные. Магия этого места проследит, чтобы я оставался здесь. 

Внезапно стало так обидно... хотелось просто уничтожить, хоть что-нибудь. Именно так проявляется тьма? Я сцепил зубы и попытался не поддаваться ни панике, ни злобе. 

По лестнице Лаборатории я шёл, как умертвие. Не сразу заметил, что Магнус отстал: местный охранник пропустил меня, но не его. Инквизиторы уехали, как только доставили меня и Магнуса в место моего последнего пристанища. Иллюзий, по поводу того, чем именно здесь занимаются, я, в отличие от королевского лекаря, не испытывал.

Оглянулся на охранника. Куда идти дальше было не совсем понятно.

Но охранник махнул рукой и я пошел согласно его указаниям. 

Никто меня не встречал. Как-то это ... неправильно, что-ли? Где пыточные камеры и дикие крики испытуемых? Канцелярия какая-то, а не Императорская Лаборатория.

За углом я почти столкнулся с долговязым светловолосым парнем.

Который, окинув меня задумчивым взглядом, указал на дверь.

Странные тут порядки, право слово. Ни приветствия, ни прощания. 

Дверь вела в комнату, ничего, кроме цифры шестнадцать на двери не было. Я, быстро осмотревшись, снова выглянул в коридор, чтобы расспросить местного парня о порядках, но служащий Лаборатории (?) или испытуемый (?) успел покинуть коридор.

Добавив мне толику недоумения.

В комнате была кровать. Странная. Даже очень. Кресло. Не менее странное. Небольшой стол. Прикроватная тумбочка. Вешалка, на которую я, не долго думая, скинул плащ.

Свет, казалось, лился отовсюду. Никаких светильников не наблюдалось, что сбивало с толку. Тем более, что окно в комнате отсутствовало. Я сам - маг огня. Но даже я не могу создать свет без того, чтобы зажечь огонь. Казалось, свет лился с потолка, где были установлены какие-то прямоугольной формы... шкафы? Ничем другим это быть не могло. Одним словом, обстановка нагоняла жути. 

А да не пошли бы вы... когда я вам понадоблюсь, сами меня найдёте.

Здесь, в комнате, была магия. Какая-то странная магия. Непонятная. Возможно, пугающая. Но я слишком вымотался, чтобы пытаться понять, откуда льётся свет, поэтому, сняв свои военные сапоги (сшитые в полном соответствии с уставом Стражей), без сил повалился на кровать. Чувствуя себя при этом неотёсанным мужланом. 

Но у меня просто сил не было терпеливо дожидаться в кресле того, что кто-то придет меня проведать. К тому же снова разболелись раны.

Ни халат, ни ночную рубаху с собой прихватить я не догадался. Мне как-то в голову не могло прийти, что мне в Лаборатории могут понадобятся какие-то ... вещи? Да я думал, меня сейчас в пыточную камеру поволокут, какие уж тут халаты! Впрочем, еще не вечер. В том смысле, может у них тут пытки строго по расписанию происходят?

Я ждал, что к вечеру обо мне, к сожалению, вспомнят, и вот тогда - пыточная камера, увы, неминуема. Но мне было плевать. Я ждал, что ко мне заявится долговязый парень, который своим молчаливым присутствием вблизи моего временного пристанища скрасил мне первые часы в этом негостеприимном местечке.

Глава 5

Ассиль

Фанатом книг о попаданках я не была.

Почему именно меня отправили в магический мир - не знаю. Где я и где магия? Другое дело, что-то я о попаданстве и попаданках, конечно, слышала.

Молодое поколение в виде двух операционных сестёр читало эту ерунду и очень трепетно пересказывали эти бредни мне.

Свои мысли о литературной ценности того, что они мне рассказывали, я старалась держать при себе. Девочки увлекаются - их дело.

Снять напряжение после нескольких операций как-то надо, а эти милые развлечения гораздо безопаснее, чем алкоголь. Так как если хирурги или вот такие медсестрички начинают пить, ничем хорошим это обычно не заканчивается.

А стресс снимать приходилось часто, очень уж требовательная у нас работа. Изматывающая. Не только физически, психологически.

Девоньки снимали свой стресс этими бреднями, а мне - рассказами об этих бреднях.

Я не возражала. Мой внутренний циник наслаждался каждым рассказом, критикуя авторов цинично и жестоко.

Знать бы, чем закончатся эти милые посиделки за чашкой чая в районной больничке, вместе с восторженными поклонницами попаданства, наивными девочками, мечтающими о принцах!

Судьба распорядилась неоднозначно. Вместо того, чтобы отправить в мир магии девочек, бредивших другими мирами, в этот мир утянуло меня.

Хотя вот мне как раз это было совершенно не нужно! Да мне год до пенсии оставалось проработать! А потом преподавателем предлагали устроиться в местный медицинский колледж на полставки! Да у меня жизнь была расписана, как по нотам, на два десятилетия вперёд!

Как бы я не ненавидела истории про попаданцев, но имси вимси спиндель*, одно я знала совершенно точно: никто в чужой мир свое рабочее место ещё не утягивал!

Отличилась одна я.

Попадали мои соотечественницы в тела дурнушек, красавиц, даже в собственных телах бабушек перемещались! Правило было одно - за что держался, то с собой и прихватил. И это что-то было небольшого размера.

Здания оставались в том мире из которого похищалась душа.

И только я умудрилась не только поместить свою бренную душу в тело юной девочки (у которой, как оказалось, фигурально выражаясь, руки из одного места росли, не из плеч).

Но я же и собственное место работы с собой умудрилась прихватить!

В количестве двух корпусов, ветряка, четырех операционных, рентгенологического кабинета, и прочая и прочая.

Как же я ругалась, надеясь, что эта больница - просто копия моего рабочего места и я не оставила область без больницы!

Юное создание, в тело которой я попала, руками раньше ничего не делало, разве что веером себя обмахивала (веер прилагался, как и роскошное платье).

Мне в течение целого года потом пришлось тренировать мелкую моторику рук, словно первокурснице.

Хорошо, хоть без амнезии обошлось, все знания сидели не только в голове, но, как оказалось, и в теле. Не хватало только практики.

В то, что я попала, я поверила сразу. Слишком странным было небо нового мира.

Да и Rattusnorvegicus, а если без латыни, то просто - серая крыса, обычно с медицинским персоналом не разговаривает. Тем более, на латыни.

Поведение грызуна, который навязывался мне в фамильяры и уверял, что будет очень полезным, меня развеселило.

Хотя поводов смеяться было мало.

Средневековый мир, Святая Инквизиция, и все прелести отсутствия технологий обрушились на меня в тот же самый день. И фамильяр оказался действительно очень полезен.

Да даже имя мое в этом мире мне поведал Крысь!

Его осведомленность (и виноватый вид) объяснялась просто.

Девочка, в тело которой меня затянуло, хотела поменяться местами с одной из местных красавиц, которая успешно увела у нее парня.

Видимо, парень того стоил, раз уж влюблённая дурочка пошла на такой смертельный риск, и попыталась провести нелегальный и опасный ритуал.

Портрет "красавицы", который (случайно, как уверял этот мелкий пакостник) оказался у Крыся, заставил меня пожать плечами. Моль бледная, а не красавица.

По мне, так Смуглянка, Ассиль, в тело которой я попала, была в разы эффектнее.

Но в этом мире была своя специфика того, что считается красивым, а что - нет.

Черные волосы считались не красивыми. Даже опасными.

Почему именно, я поняла позднее, увидев первых измененных.

А сначала посчитала нелюбовь к чёрному цвету волос просто глупым суеверием средневековых жителей, не обремененных излишним образованием.

Наличие множества Академий в Империи меня приятно удивило. Но это было уже потом.

Крысь пытался стать фамильяром малышки, в которую вселилась моя душа.

Для нее он даже описание древнего ритуала из Императорской Библиотеки похитил. Но что-то в ритуале пошло не так.

Фамильяр отчаянно и гневно убеждал меня, что он в этом не виноват. Что ритуал был обоюдный и то, что пожелала девушка и то, что пожелал он сам, должно было исполниться в равной мере.

Если бы настоящая Ассиль не пыталась его обмануть, не собираясь принимать его, Крыся, в фамильяры, ритуал сработал бы, как надо.

В чем я, собственно говоря, не была уверена. Что-то не производил на меня Крысь впечатление образцового, а, главное, обученного, мага. Да и девочка, в тело которой я попала, впечатление отличницы, "идущей" на красный диплом местного варианта МГУ на меня не произвела.

Для меня игра с фамильярами была внове, этот милый малыш крутился рядом со мною, других вариантов фамильяров поблизости не оказалось, мне нужен был ликбез об этом мире, чтобы не закончить свои дни на костре.

А костры в Империи были вполне себе обыденностью, благодаря Святой Инквизиции.

Одним словом, ритуал по привязке фамильяра я с Крысем провела. И имя ему выбрала.

Как оказалось в дальнейшем - очень вовремя. Так как в больницу забрёл измененный...

Глава 6

Секундус Рей

Обнять Рлеся было ... нереально. Я не надеялся его увидеть. Нет, не так. Я не надеялся, что проживу достаточно долго, чтобы снова его увидеть. Что его вообще допустят в камеру к испытуемому.

Изумление было обоюдным. Кажется, Рлесь думал, что я в темнице или в пыточном подвале, никак не меньше.

Я ждал, что ко мне в камеру …. заглянет кто угодно! Ассиль. Ее сподручные. Пыточных дел мастера. Святая Инквизиция. Даже парочка измененных.

Но не Рлесь!

Я... растерялся. И впервые испугался.

Спутанно пытался объяснить сыну, что к маме мы поехать не можем, не рассказывая мальчишке причин, о которых я был просто не в состоянии говорить.

Признаться в том, что отмечен тьмой оказалось гораздо легче Святой Инквизиции, чем своему сыну.

Как объяснить ему, что его мама видеть меня не желает, да и своего Рлеся тоже? Иначе не отослала бы в Академию Стражей? Что меня не выпустит никто из Императорской Лаборатории?

А Рлесь словно решил меня прикончить своими детскими рассуждениями...

Подошел ко мне, взял за руку, стал зачем-то мне рассказывать, что маму Сагира тоже однажды обвинили в служении тьме, но потом оправдали.

Сын пытался мне объяснить, что я должен был выбрать суд Святой Инквизиции, так как они обязательно подтвердили бы, что я невиновен, так как из палат Святой Инквизиции выходит много невинно обвиненных, а вот чтобы кто-то ушёл из Императорской Лаборатории - такого никогда не было. Очень эмоционально попытался объяснить мне, какую непростительную ошибку я допустил, разрешив меня схватить именно Императорской Лаборатории.

Потом сын "обрадовал", что он не просто так отправился ко мне. Он, Рлесь, хочет помочь мне сбежать из Лаборатории, чтобы отправиться в святую Инквизицию.

В какой-то мере, сын был прав. От обычного ложного доноса в Инквизиции можно откупиться. Но на мне то - метка тьмы! Хотя сын это пока не знает...

- Два лучших клинка Империи легко пробьются с боем из Лаборатории! У них охраны тут почти нет, я видел лишь одного охранника, когда шел сюда. Я специально взял свое оружие, когда согласился на то, чтобы жить в Лаборатории, - гордо заявил мне сын, - Они тебя схватили безоружным, папа? Запретили связаться со Святой Инквизицией? С дядей Карлом Эхно?

Я не знал, плакать мне или смеяться. То, что мальчик в девять лет продумал стратегию вызволения пленника из Императорской Лаборатории, меня порадовало.

Все же я хорошо его учил. Хитрый растет воин. Отважный и отчаянный. Дядя Карл Эхно... надо же. Дядя Эхно, походу, не только моему сыну мозги успел промыть, но и еще кое-кому.

Я чувствовал, что во мне поднимается ярость на сына, несмотря на то, что он был не виноват в том, что со мною произошло.

Да и не было его вины в том, что о политике и правовых нормах в Империи сын судил со слов Святой Инквизиции. И в том, что он рассуждал пока как ребенок, в этом скорее меня надо было винить. Тело я помогал тренировать, развивал, как воина, показывал, как именно нужно тренироваться, чтобы клинком пробивать себе путь, выигрывать дуэли... а вот мысли, разумение и душу доверил святым отцам.

Сомневаться же в происхождении Рлеся - глупость.

Даже если "дядя Карл" хаживал к нам в мое отсутствие, Рлесь - точная моя копия, только магия ему досталась от его мамы. А так, в нашу породу пошёл, истинный Рей. Да и фехтованию и боевым искусствам сын обучался легко, как и я в детстве.

Гнев на сына я в ужасе скрутил. Неужели так и происходит? Изменённые могут напасть на кого угодно, я это знал, но всегда думал, что сам смогу контролировать вспышки своего гнева. А если однажды... не сумею себя контролировать?

Сейчас же я видел, что стал опасен для Рлеся.

Сколько я еще выдержу, прежде, чем превращусь в отвратительное чудовище, способное на любые злодеяния? Я был готов даже к тому, что меня закуют, добровольно бы на это пошёл. Настолько напугала меня эта вспышка неконтролируемой ярости. Если я хочу, чтобы Рлесь не оказался в беде, защищая меня, я обязан рассказать ему о том, что я могу стать измененным.

- Рлесь... Святая Инквизиция мне не поможет. На мне действительно метка тьмы, малыш, - признался я приглушенно, жалея, что не погиб в мою последнюю вылазку к границе.

Всё. Дело сделано.

Теперь или Рлесь примет меня таким, каким я стал.

Или не примет, в ужасе отвернувшись.

Я не хотел, чтобы он делал этот выбор в девять лет... я вообще не хотел бы, чтобы ему пришлось делать такой выбор...

- Нет! Этого не может быть правдой! Ты не можешь быть измененным! Ты - добрый! Измененные - злые! Тебе просто солгали! Я знаю почему! Ты отказался жениться на Ассиль! И женился на маме! Это она на тебя донесла? Она лжёт, я знаю! - в голосе сына звучат отчаянные нотки, - Я ее убью!

Ох, нет. Как бы не был хорош мой мальчишка в фехтовании, но Ассиль, насколько я помнил из донесений Стражей, не просто глава Императорской Лаборатории, она достигла уровня архимага. Ей мой Рлеська на один кусь.

А сын упрям и точно попытается причинить вред Ассиль. И не факт, что она сдержит руку, увидев перед собой точную копию своего друга детства.

Ассиль... планировала это? Ярость моего сына, мое отчаяние? Если так, то ее месть свершилась.

Существовал единственный способ подчинить меня, Стража. Именно его Ассиль и выбрала: ярость сына, не желающего верить в то, что на мне печать тьмы, уже успела меня сломить. А ведь пока даже до застенков дело не дошло.

Если она попытается причинить вред моему сыну... что именно я сделаю с этой лицемерной дрянью, додумать я не успел. Помяни темных и они явятся по твою душу.

На пороге стояла Ассиль с подносом, кофейник, три чашки, какие-то пирожные... я ничего не понимал.

Не удивился бы если бы она пришла бы в компании с парочкой измененных. Или с палачом. Позволить сыну увидеть, как меня пытают, насладиться его криками ужаса.

Но... кофе? Пирожные?

Глава 7

Ассиль

Все эти десять лет моей работы в Императорской Лаборатории были благословенными. Почему я так думала? Да по множеству причин! Самая главная причина заключалась в том, что мне никто не осмеливался выносить мозг!

Испытуемые, которые попадали ко мне, были уже в состоянии «чудовище обыкновенное».

Наблюдать за тем, как страдает молодой, красивый парень, который просто оказался не в том месте и не в то время, было в несколько раз тяжелее.

Говорить испытуемые очень часто не могли, рычали. И даже в этом случае, общение с измененными было мне в тягость.

Самое страшное заключалось в том, что где-то в течение первого месяца работы я уже установила, что у измененных были спонтанные моменты ремиссии. Когда измененные понимали весь ужас происходящего с ними метаморфоза. Чувствовали боль. Пугались своего состояния. Пытались наладить общение с окружающими. Одним словом, вели себя, как люди. И, самое главное, измененные в моменты ремиссии помнили всё, что с ними происходило. Включая их собственное состояние "берсеркер обыкновенный" и те последствия, к которым приводило изменение. Каждый из измененных успел натворить "дел", прежде чем попал в Лабораторию. Раньше их просто сжигали на костре. Или их сжигал кто-то из магов.

Теперь же у меня был шестнадцатый испытуемый. Рей пока измененным не стал, так как его магия сопротивлялась происходящему с ним изменению.

И этот шестнадцатый испытуемый сейчас планомерно выносил мне мозг. Поэтапно.

То, что бывшую владелицу моего тела со Стражем связывала многолетняя дружба, любовь, а затем разрыв отношений, грозило превратиться в серьёзную проблему. Этическую. Вернее, проблем нарисовалось несколько.

Во-первых, само тело Ассиль реагировало так, что даже у меня чуть пар из ушей не шёл. В медицинской практике это называют физиологической совместимостью. Она же сексуальная.

Хотя в теле Ассиль сейчас обитала я, но это юное тело реагировало так, словно перед моими глазами находился не просто спортивный симпатичный парень, а, как минимум - любовь всей моей несчастной жизни. Тело решило, что можно продолжить, "где закончили", и очень резко откликалось на присутствие поблизости этого неприкаянного Стража.

Вторая проблема заключалась в том, что Рей лично мне тоже понравился. Чисто психологически. К тому же было очень его жалко, так как о том, что это состояние можно вылечить, я солгала.

И Рей это понял! Так как скептически ухмыльнулся, когда я пыталась немного успокоить Рлеся уверениями, что я знаю, как лечить изменившихся. Раньше я бы так откровенно лгать ребенку пациента не стала. Но, опять же, раньше дети пациентов не пытались мне подбить глаз или проткнуть шпагой.

Кое-какие подвижки, конечно, в лечении были: я научилась вызывать у испытуемых управляемую ремиссию, и замедлять скорость изменения, но лечение пока больше напоминало паллиативное.

Даже еще хуже, обычный паллиативный больной проживал несколько лет, а вот измененный мог жить даже дольше обычного подданного Империи. Только вот качество этой жизни было спорным.

Третья проблема заключалась в том, что сам испытуемый Страж никаких чувств, кроме негативных, ко мне не испытывал и всячески это показывал мне.

Что я успела «считать» во взглядах Рея? Ненависть. Ярость. Бешенство. Недоверие. Гнев. Подозрение. Раздражение. Отчаяние. Страх, животный. С такими камешками сложно строить любовь, тем более парень меня воспринимал, как своего личного палача. Теперь бы еще объяснить это моё понимание наших с ним отношений моему же недоумевающему телу, совсем будет хорошо.

То есть, я, конечно слышала, что бывает и такое. От ненависти до любви один шаг. Но что-то мне было сомнительно, что это наш с Реем случай.

Рей не производил впечатление мазохиста и боль измененного ему очень не понравилась. А мне его еще обследовать, рентген, компьютерная томография...

И что-то мне подсказывало, заранее, что Страж, который на обычную электрическую лампу на потолке косился с явной настороженностью, воспримет необходимость обследования неоднозначно.

То есть, с учетом наших и без того натянутых отношений, скорее всего, с обследованием Рей меня... пошлёт. И мне придется его принуждать. Использовать для этого привязанности Рея, его сына. Связывать заклинаниями, убеждать, пугать другими изменёнными (в стиле: а если не будешь слушаться, превратишься в измененного за месяц), да, еще я буду вынуждена этих самых изменённых Рею показывать (он же упрямый, и ни за что мне не поверит на Слово, пока не увидит, во что он очень быстро может превратиться, если не удалять то, что с моей легкой руки стали называть метастазами тьмы).

А измененные очень не любят, когда их кому-то показывают с целью запугивания, стесняются своих тел, особенно те, кто сам был раньше Стражем... одним словом, всё у меня не как у людей с попаданством выходило. Одно беспокойство.

Кроме того, Рей каким-то образом сообразил, что я – не настоящая «Асси», как он меня (забывшись, наверное) назвал. В чем именно я прокололась – не знаю, но то, что прокололась, сомнений у меня не вызывало.

Смотрел Рей на меня очень подозрительно.
Плюсом было то, что мне удалось немного наладить отношения с сыном этого Стража. Сына, кстати, звали Рлесь.

Попытка подружиться с мальчиком была правильным решением, когда успокоился мальчишка - немного успокоился и его папа.

С Рлесем я попыталась "навести мосты" банальным подкупом: вывалив на его тарелку несколько пирожных.

Судя по задумчивому взгляду его папы и восторженному - самого ребёнка, увлекаться десертами в его семье было не принято.

Ну да, Страж Империи - что-то среднее между спецназовцем и профессиональным спортсменом на Земле. Это помимо магических способностей Стражей.

А я тут с нарушением спортивной диеты к ребенку подкатываю, воспитание его строгого папы порчу. Осуждение в глазах папы компенсировала восторгом в глазах ребенка. Эх, раньше я бы самой себе целую лекцию прочитала о недопустимости переедания, аллергических реакциях, разрушении зубной эмали у детей, наконец!

Глава 8

Секундус Рей.

Мне снилась какая-то муть. Ничего удивительного в этом я не видел. Гнилая совесть... Плюс ситуация... Плюс то, что со мною случилось... И эта новая Асси...

Вначале мне приснился отец. Таким, каким он был в моём детстве. Святая Инквизиция, я и забыл, каким он был суровым. В моем сне он осуждающе качал головой. Отец... всегда умел показать мне, что недоволен моим поведением, не наказывая. Он никогда меня не наказывал.

Я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, который дразнит Асси. Я ... попытался солгать. Я сказал, что Асси неплохо устроилась. Лучше меня, во всяком случае. Хотя сам в это не верил. Зачем? Я и сам не знал.

Но отец сказал: "Асси ушла на перерождение. Её больше нет в этом мире. А у меня нет сына. Я обещал своему другу, что ты позаботишься о его дочери. Ты предал не Асси, и не меня. Ты предал себя. Надеюсь, душа из другого мира отправит тебя на перерождение. Ты недостоин быть Стражем! Стражи держат Слово!"

Я хотел наорать на отца, и сказать ему то, что не осмеливался сказать при жизни: что если ему была так важна Асси, он мог бы усыновить её, и я бы с радостью принял бы её, как сводную сестру! И тогда бы я защищал ее на законных основаниях, как брат! Никто бы не имел права тронуть ее! Я даже понял бы, если отец после смерти мамы женился бы на маме Асси! Я принял бы даже её маму! Но я всегда любил Лейю!

- Сестру бы ты тоже обесчестил, сын? - снова хмуро сказал отец, прежде, чем встать и уйти. Он так давно мне не снился... Зачем пришёл сейчас? Позвать за собой на перерождение? Или проклясть? Я... Недостаточно страдал за ошибки юности?

- Это была ошибка! - закричал я отцу вслед. Но он даже не обернулся на мой крик.

Потом приснилось мама. Хотя бы она меня не осуждала. Просто гладила мои волосы. Вначале я сидел у неё на коленях, как пятилетний. Потом, уже взрослый, когда она провожала меня в Академию. Если бы я знал, зачем она отсылает меня в Академию...

Потом приснился мой Учитель в Академии Стражей.

- Сенсей? - вот уж кого я не ждал увидеть в своих кошмарах, так это его. Не то, чтобы я заслужил его порицание. Он, в отличие от отца, никого не осуждал, а меня с первого года в Академии учил боевым искусствам. Во многом благодаря ему я стал первым клинком Империи, он мало кого брал в ученики. Меня - взял. Как и моего отца. Я был его лучшим учеником. Может быть, поэтому отец и я отдалились друг от друга незадолго до смерти отца? Сенсей однажды сам сказал мне, что я лучший клинок, и превзошёл моего отца. Сенсей был мёртв уже двенадцать лет.

- Ошибки совершают все, - пробормотал сенсей, - Не у всех есть достаточно мудрости выбрать свой путь.

Он всегда любил что-нибудь такое сказать, и гадай, дорогой ученик, а что именно твой учитель тебе поведал.

- О чем ты? - хрипло спросил я Учителя.

- Смотри. Внимательно! - сенсей улыбнулся мне, как улыбался тогда, когда я провалил ему выпускной экзамен Стража. Почему он тогда выгнал меня и не пожелал ставить ни одного "зачета"? Ведь до того, как я и Асси... было ещё полгода!? Мог он знать заранее, что мы будем вместе? И что я потом откажусь на ней жениться? Я не знаю. Я сдал все тесты другому преподавателю на высший балл. И был обижен на сенсея. Да что там говорить. Я был в ярости из-за того, что он меня выгнал.

- Что я должен увидеть? - хмыкаю я. Уж сенсей меня точно ничем не удивит.

- Две вероятности, Секундус Рей! - строго говорит сенсей.

Полным именем он называл меня всего три раза. Когда я делал что-то ... Что делать было не нужно. Чтобы подчеркнуть, что я болван, когда я этого заслуживал.

Я вижу свою жену. На коленях у неё младенец, Рлесь.

- Я не знаю, что мне делать, Лейя! Я запросил у Императора поддержку, но он не был этому рад. Нужно перекинуть Стражей на западное направление. На границе сейчас неспокойно. Я мог бы надавить на него. Но я потеряю его доверие, и тогда командиром Стражей он назначит Магнуса. А я хочу получить это назначение. Как отец! Магнус хорош, не спорю. И он, к тому же, стал моим побратимом, в первом же бою. Но я хочу получить эту должность сам! Что мне делать, Лейя?

Моя жена отрывается от созерцания Рлеся, улыбается мне и говорит: "Ты справишься, Секундус! Я в тебя верю!"

Я вздрагиваю, так как этот разговор имел место быть. Я тогда не стал запрашивать подкрепление, наплевав на интуицию, получил свое первое боевое крещение по предотвращению прорыва тьмы. И первое ранение, кстати говоря, одна из зверюг полоснула мне своими когтями по животу, царапина зажила уже через неделю, хотя и гноилась. Но командиром Стражей стал я. Десять лет тому назад.

Мгновение - и мое первое ранение у меня перед глазами. А я и забыл, что метка тьмы проявилась аккурат на том самом месте, где я был ранен в первый раз. Сколько их потом было, этих ранений...

Потом...

Потом приснилась Асси. Взрослая. Она держит на руках ребенка. Мальчика. Похожего, как две капли воды на Рлеся. Но... это не Рлесь, я вижу. Мальчишка... другой.

Я говорю Асси то же, что я сказал Лейе! Но... этого же не было!

- Потребуй у Императора подкрепление! - серьёзно и даже в какой-то мере строго говорит мне Ассиль, такая, какой она стала бы, если бы я на ней женился, - Если будет прорыв, многие Стражи погибнут. И многие будут ранены. Сек, я знаю, ты хочешь быть командиром Стражи. Ты давно об этом мечтал, и заслуживаешь этой должности. Ты - лучший. Но мой отец... он однажды сказал моей маме, что все, кто был ранен тварями, они обречены. Рано или поздно, проявляется метка тьмы. Отец сказал маме, чтобы когда я подросла, рассказала мне о его теории. Чтобы я рассказала тебе! Всё рассказала, о его подозрениях о теории тьмы! И как передается метка! Если кто-то из твоих друзей будет ранен, или ты сам... метка проявится, все равно. Рано или поздно, Сек! Твой отец помог моему принять героическую смерть на границе. Отец... всегда считал, что метки связаны с ранениями! Подумай, вдруг будет ранен Магнус... или ты? Я не хочу тебя потерять!