Империя пепла

Начало пепла.

Оливер Драммонд — все знают его как жестокого человека, который не знает чувства сожаления. Разве у людей может быть иное мнение о мафиози? Оливер — «младший босс», его правая рука. Он считается вторым доном в отсутствие отца.

Ноа Драммонд — отец Оливера, настоящий дон и глава семьи. В отличие от сына, его не считают суровым и жестоким. Те, кто знакомится с ним ближе, не перестают удивляться: как этот человек может быть главой мафии?

Тревор Драммонд — младший брат Оливера, консильери семьи. Чаще всего его называют просто советником. Несмотря на возраст, Тревор мудрее и рассудительнее брата. Поэтому в любой трудной ситуации первым делом обращаются к нему.

С остальными членами семьи мы познакомимся позже.

Атмосфера в доме стала мрачной с того момента, как Оливер переступил порог и буквально бросился в кабинет отца.

Лайла:
— Что происходит?

Тревор:
— Мам, успокойся. Сейчас всё выясним.

Тревор пошёл следом за братом. Последние несколько дней его не отпускало странное предчувствие — и такие чувства ещё ни разу его не обманывали. Он постучал в дверь кабинета и вошёл с разрешения отца.

Тревор:
— Что-то случилось? Почему ты выглядишь таким тревожным?

Оливер:
— Брат, эти чёртовы Смиты сошли с ума. Они буквально объявили нам войну — хотят взорвать пять наших фабрик и уже отправляют людей, чтобы заложить бомбы.

Ноа:
— Они перешли все границы. Я до последнего пытался решить всё мирно, чтобы не усугублять конфликт, но, видимо, им нужен только огонь.

Оливер:
— Отец, пора поставить точку. Надо показать им, кто мы такие, и что к нам лучше не лезть.

Оливер:
— Отец, пора поставить точку. Надо показать им, кто мы такие, и что к нам лучше не лезть.

Тревор:
— Отец, я свяжусь с Эйнсвортами. Зная Смитов, они точно попытаются навредить и им тоже.

Ноа:
— Хорошо, сын. Оливер, собирай людей — выдвигаемся. Ты прав, пришло время поговорить с ними лицом к лицу.

Оливер:
— Понял, отец.

|Тревор|

Услышав новость о том, что Смиты снова собираются напасть, я едва сдержался. Они наши враги уже шесть лет. Мы убили их дона два года назад — после этого они исчезли. Никто не слышал о них до сегодняшнего дня. Увидеть их с новым боссом стало для меня шоком — я не думал, что эти люди согласятся на нового дона так быстро. Я до сих пор помню их скорбь и ярость после смерти прежнего.

С этими мыслями я набрал Итана Эйнсворта.

Тревор:
— Здравствуй, Итан.

Итан:
— Здравствуй, Тревор. Что-то случилось?

Тревор:
— Да. Смиты снова поднимают голову. Они хотят взорвать пять наших фабрик и уже отправили людей. Думаю, они попытаются ударить и по вам. Мы выдвигаемся — отец вне себя.

В трубке раздался тяжёлый вздох.

Итан:
— Мы тоже выдвигаемся, сынок. На этот раз миром не получится. Значит, решим всё пролитой кровью.

Искры конфликта

Уже почти десять лет между нами и Смитами идёт война. Мы пытались решить всё мирно, но они выбрали кровь и разрушение. Два года назад мы заключили перемирие, но его условия нарушила моя дочь Айла.

Айла Эйнсворт — моя старшая дочь. С семьёй у неё непростые отношения — из-за меня. Всё ухудшилось после того, как она нарушила условия договора и убила старшего сына Уильяма Смита, Дэймона. Причину она так и не назвала, но после этого начались худшие дни для нашей семьи. Она сама покинула штаты, и никто не знает, куда именно направилась. Мы пытались связаться с ней, найти хоть какую-то весть — безуспешно. Я был зол на неё, но очень хотел хотя бы услышать её голос и знать, что она жива.

После звонка Тревора я отдал приказ всем нашим людям выдвигаться. Нужно было также предупредить остальных — быть на чеку, мало ли что.

— Миа, Смиты опять начали свои игры, будь осторожна, — сказал я жене.
— Дорогой, не беспокойся, мы в безопасности. И вы тоже берегите себя, — ответила Миа.

Я поцеловал её в лоб и повернулся к сыновьям.

Марсель Эйнсворт — старший брат. Для посторонних он холоден, резок и неприступен, человек, к которому не подступиться. Но дома, среди своих, он совсем другой: внимательный, молчаливо заботливый, готовый отдать всё ради семьи. Его грубость — лишь броня.

Мэттью Эйнсворт — средний сын, вечный бунтарь, чуждый этому миру, в который его насильно втянули. Его взгляд полон обиды, поступки — вызова, а сердце — усталости. Он не простил отца за украденную свободу, а его любовь к семье — словно лезвие: острое и ранящее.

Дэниэл Эйнсворт — младший, но, возможно, самый верный. В его глазах — слепая вера в семью и гордость за свою кровь. С детства он мечтал быть щитом, а не мечом — защитником, а не палачом. Его преданность почти наивна, но в этом кроется его сила. Он не сомневается и идёт до конца. Для него семья — святое, а честь — путь.

— Дэниэл, ты останешься дома на случай нападения. Мэттью, Марсель, вы поедете со мной, — сказал я.
— Как скажешь, отец, — ответил Дэниэл.

Оливер

Все были напряжены и наготове. Уже час мы с Эйнсвортами ждали Смитов. Я начал думать, что это ловушка, пока не увидел подъезжающую машину.

— Отец, вот они. Будьте готовы, — сказал я.

Все сразу прицелились, каждый взял на себя по 2–3 человека. Люди Смитов вышли из машин и направились к входу с взрывчаткой в руках.

— Отец, давайте сейчас, потом может быть поздно, — настоял Тревор.
— Сейчас! — приказал Ноа.

Началась перестрелка. Я взял на себя троих — одному выстрелил в голову, двое других успели спрятаться за стеной.

— Отец, Смиты бегут! — крикнул Мэттью.
— Чёрт, подстрелите им колёса поскорее! — рявкнул Итан.
— У нас мало времени, у них много людей, — предупредил Марсель.

Я прицелился в шины и выстрелил — попал.

— Молодец, сын. Марсель, Тревор и Оливер, оставайтесь здесь, постарайтесь их всех уничтожить, — сказал Ноа. — Нам пришло время поговорить лицом к лицу. Будьте осторожны.

— Идём, Ноа, — сказал Итан.

Шрам прошлого

Оливер сумел подстрелить им колёса, и у Смитов не оставалось выбора, кроме как сдаться. Из машины вышел Уильям, смотрел на нас с вызовом.

— Уильям, сдавайся уже. У тебя нет выбора, — сказал Ноа.

— Эта война никогда не закончится, Драммонд. Так же и с вами, Эйнсворты. Вы убили моего сына. Вы забрали у нас одного человека, мы заберём у вас всех, — ответил Уильям.

Итан напрягся. Смерть Дэймона Смита тогда потрясла всех, а когда стало известно, что убила его Айла Эйнсворт, было понятно — начнётся война, и никто не остановится.

— Заткнись, Уильям. Раз твой сын умер, значит, за это была причина, — холодно ответил Итан.

Уильям сразу направил пистолет на Итана, но его сын подбежал и опустил его руку.

— Отец, не сейчас, — сказал Драго.

— Убирайся, Драго, я прикончу их сейчас же, — рявкнул Уильям.

— Все наши люди ранены, есть мёртвые. Я давно хотел сказать: раз я единственный наследник в семье, то имею право решать вместо тебя, — спокойно заявил Драго.

Мы с Итаном были слегка удивлены его смелостью. Если бы Оливер или Тревор посмели так со мной говорить, я уверен, прикончил бы их. В нашем мире, за пределами дома, мы не семья — мы забываем это слово. Никто не смеет приказывать дону.

— Что ты сказал, ублюдок? — прошипел Уильям.

— Отец, предлагаю подписать договор о перемирии, — твердо сказал Драго.

Это стало точкой невозврата.

— Ты понимаешь, что говоришь? Это невозможно! — взревел Итан.

— Драго, чёрт тебя подери, убирайся отсюда! Я прикончу их, и на этом история с ними закончится, — громко заявил Уильям.

— Неужели ты не понимаешь, отец? У нас нет выбора, как и у них. Много мёртвых и раненых. Как ты собираешься дальше воевать? Прошу, подумайте — подпишите договор о перемирии, — настоял Драго.

— Что ты сказал? Какой, чёрт возьми, договор о перемирии? — возмутился Марсель.

— Отец, что здесь происходит? — спросил Оливер.

— Я согласен, — тихо и решительно сказал Ноа.

Все сразу повернулись к нему.

— Ноа, ты уверен? Это невозможно! — вскрикнул Итан.

— Отец, что ты несёшь? — воскликнул Оливер.

— Я согласен. Мы подпишем договор, — повторил Ноа.

Уильям вскипал от гнева, но выбора у него не было.

— Хорошо. Но не забывайте: этот договор будет действовать ограниченное время.

— Что, чёрт возьми, там произошло? Какой договор? Вы вообще себя слышите? После всего, что они нам сделали! — всплеснул руками Оливер.

— Согласен с тобой, Оливер. Как вы могли согласиться? А вдруг это ловушка? Мы говорим о чёртовых Смитах! — поддержал Марсель.

— Прекратите! — резко перебил Ноа. — Я собрал вас не для споров. Я решил, и так будет.

— Ноа, ты себя слышишь? Это не случится. Я не подпишу этот договор, — возразил Итан.

— Не будешь подписывать? Как знаешь. Когда они прикончат всю вашу семью, не смей ко мне обращаться за помощью, — холодно ответил Ноа.

— Успокойтесь, пожалуйста. Сейчас не время ссориться. Отец, у тебя есть план? Ты не можешь согласиться на перемирие после всего этого, — попытался уладить конфликт Тревор.

Ноа задумался, посмотрел на каждого в комнате.

— После перемирия они станут уязвимыми. У нас много информации о них: где прячут оружие, где продают наркотики, с кем торгуются. После договора они смогут дышать спокойно — и будут уязвимее, чем раньше. Плана нет и не было, но это казалось более логичным решением в тот момент.

— Отец, мы не можем нарушить договор. Вспомни, что случилось с Эйнсвортами, когда они его нарушили. Хоть Смиты и ослабли, у них есть люди выше — возможно, даже выше нас. Мы никогда не будем сдаваться, но и сил на сражение у нас нет, — сказал Оливер.

Взгляд Итана потяжелел.

— Извини, Итан, что заговорил об этом, — сказал Оливер.

— Ничего, ты прав. Мы не можем рисковать. Я прожил это — это очень тяжело, — ответил Итан.

— Чёрт, я не знаю. Но договор ограничен во времени, можем этим воспользоваться.

— Ноа, всё же нужно было обсудить, — заметил Марсель.

— Посмотрим, что они будут делать, — сказал Тревор. — После примем меры.

— Выбора всё равно нет, — вздохнул Оливер.

— Марсель, позвони Дэниелу, выезжайте на «Winchester», — приказал Итан.

— Это же фабрика Миллеров. Вы с ними ещё не разобрались? — удивился Ноа.

— Враги не кончаются, ты же знаешь, — ответил Итан.

— Давайте вместе выедем, — предложил Оливер.

— Уверен, справимся, — добавил Мэттью.

— Меньше разговоров, — сказал Тревор. — Мы с вами.

— Дэниел, ты не мог с нами поехать? Они наверняка догадались, что мы здесь. Едешь в самом видном месте, — сказал Марсель.

— Если будешь много болтать, тогда точно усекут, — ответил Дэниел.

— Замолчите уже! Что вообще здесь происходит? — ворчал Оливер.

— Они проникли на нашу фабрику и заложили пять взрывчаток, но наши успели обезвредить их. Отец приказал взорвать эту фабрику, — объяснил Мэттью.

— Понял. Тогда выдвигаемся.

Шесть человек стояли на входе, по три — с каждой стороны.

— Действуйте аккуратно, если снаружи столько, внутри может быть ещё больше, — предупредил Тревор.

Началась перестрелка. Те, кто стоял у входа, уже были мёртвы, а те, что по бокам, спрятались за стенами.

— Минус два, выстрел прямо в голову, — сказал Оливер.

— Выпендриваешься? Тоже минус два, — усмехнулся Марсель.

— Осталось двое. Чёрт, они хорошо стреляют, — заметил Мэттью.

— Ненавижу, когда их хвалят. Готово, — ответил Оливер.

Снаружи все были мертвы.

— Прекратите столько говорить. Мне кажется, внутри 5–7 человек. Справимся, — сказал Дэниел.

— Тогда действуем, — согласился Тревор.

Как только открыли дверь, послышались выстрелы — внутри было около тридцати человек. Оливер сразу закрыл дверь.

— Пять-семь? Чёрт, как мы с ними справимся? — взвыл он.

— Чёрт, отступаем! — крикнул Марсель.

— Какой отступаем? Зря что ли пришли? — возразил Дэниел.

Пепел свободы.

Старый заброшенный склад, ночь. Запах гари ещё чувствуется в воздухе. Айла стоит у стены, напротив её братья и Оливер.

Марсель -Значит, это правда. Ты вернулась.

Айла -Не рада, что ты сомневался.

Дэниэл -Десять лет, Айла. Десять лет ты была никем. А теперь решила поджечь весь город?

Айла -Всего лишь напомнила, кто мы.

Мэттью -Чёрт, сестра, ты хоть бы предупредила. Мы думали, ты мертва.

Мэттью тихо,но с улыбкой произнёс эти слова.

Айла -Я знала, что ты единственный, кто обрадуется.

Оливер -Ты хоть понимаешь, что натворила? Миллеры сейчас рвут все наши каналы. Из-за тебя нам придётся вырезать половину их людей.

Айла -Всего лишь ускорила неизбежное.

Марсель -Ты ускорила?! Ты бросила нас тогда, Айла! Ты убила его сына и сбежала, как последняя трусиха!

Айла -Я спасла вас всех тогда. И сейчас спасаю.

Дэниэл -Спасаешь? От кого? От тебя?

Мэттью -Хватит. Вы забыли, кто она? Мы семья.

Оливер -Семья не бросает. Семья остаётся, даже если кровь на руках.

Оливер был зол на неё,он был свидетелем того,чему пришлось пройти из семье из-за её поступка.Но никто не знал причины,она никогда не называла и не разговаривала на эту тему.Кто знает,может и у неё были свои причины?

Айла -Если ты так веришь в семью чего ты ждал эти десять лет?

Тишина. Никто не отвечает. Айла поворачивается к Марселю.

Айла -Вам нужно было это сделать я сделала. Не надо благодарностей. Я ухожу.

Марсель -Ты никуда не уйдёшь. Ты останешься и закончишь то, что начала.

Айла смотрит на всех, на секунду в глазах усталость.

Айла -Тогда вы мне все должны. По гроб жизни.

| Айла |

|Воспоминания|

| Тогда всё было быстро слишком быстро.

Дождь хлестал по лобовому стеклу машины. Айла сидела за рулём, руки дрожали так сильно, что руль казался мокрым от их страха, а не от дождя. На заднем сиденье её оружие, запах крови ещё не выветрился.

Она смотрела в зеркало заднего вида и видела их: Марсель, Дэниэл и Мэттью стояли под проливным дождём у старого ангара. Никто не пытался остановить её. Только Марсель шагнул вперёд, но не сказал ни слова. Дэниэл отвернулся, сжал кулаки так, что костяшки побелели. Мэттью шептал что-то:«Останься, Айла. Останься…» Но она не слышала.

Она только сильнее вдавила педаль газа.

«Если останусь- убьют их. Если уеду- убью себя. Лучше уж второй вариант.»

Когда мотор взревел и фары прорезали дождь, Айла впервые почувствовала, каково это не принадлежать никому.

Только одна пара глаз осталась в памяти отчётливее остальных Оливер стоял вдалеке, в тени. Он не кричал, не звал, не стрелял ей в колёса. Просто смотрел.

И это было хуже всего.|

Я быстро проморгала и пришла в себя.Никто не знал, почему я это сделала,но и знать им об этом необязательно.Главное я смогла спасти их,а от чего они не узнают никогда.Я перевела взгляд на Оливера,он смотрел на меня с раздражением,он тоже был зол на меня.Не знаю почему,но когда он отвечал мне грубо,где-то около груди очень больно кололо.

|Воспоминания|

| Ей тогда было семнадцать почти взрослая, но ещё жадная до риска так, как бывает только в семнадцать. В доме отца всё гремело: переговоры, шум оружия, запах сигар и чужие мужчины с тяжёлыми руками.

Он появился среди них, как чужой. Оливер был младше, чем она сейчас его помнит, худой, тихий, глаза чёрные, как ночь после выстрела. Он стоял чуть в стороне от взрослых, слушал не моргал почти, только смотрел, как всё устроено.

Айла тогда вошла в комнату босиком, в рваной майке, с растрёпанными волосами ей никто не сказал, что сегодня приезжает новый мальчишка.

Она остановилась посреди комнаты и посмотрела на него. Он поднял голову впервые за вечер.

Взгляд Оливера был не детский. Не чужой. И не подчинённый. Айла тогда впервые почувствовала, что кто-то может смотреть так, как будто ты не дочь босса, не наследница имени, а просто ты.

Он тогда ничего не сказал. Только смотрел. И улыбнулся краем губ.

«Если он улыбнётся мне ещё раз — он мой.» - подумала она.

«Если я подойду первой - я стану его проблемой.» - знала она.

И всё равно подошла. Протянула руку первой.

- Айла. Запомни.

Он взял её ладонь и не отпустил, даже когда отец окликнул его по имени.|

‌П‌р‌е‌к‌р‌а‌т‌и‌ ‌‌ ‌‌д‌у‌м‌а‌т‌ь‌ ‌‌ ‌‌о‌б‌ ‌‌ ‌‌э‌т‌о‌м‌ ‌‌ ‌А‌‌й‌л‌а‌,‌у‌ж‌е‌ ‌‌ ‌‌н‌и‌ч‌е‌г‌о‌ ‌‌ ‌‌н‌е‌ ‌‌ ‌‌б‌у‌д‌е‌т‌ ‌‌ ‌‌к‌а‌к‌ ‌‌ ‌‌п‌р‌е‌ж‌д‌е‌.‌Ч‌у‌в‌с‌т‌в‌а‌ ‌‌ ‌‌д‌о‌л‌ж‌н‌ы‌ ‌‌ ‌‌п‌р‌о‌й‌т‌и‌,‌ ‌‌ ‌‌п‌р‌и‌й‌ди ‌‌в‌ ‌‌ ‌‌с‌е‌б‌я‌.‌О‌н‌ ‌‌ ‌‌т‌е‌б‌я‌ ‌‌ ‌‌н‌е‌н‌а‌в‌и‌д‌и‌т‌.

Марсель - Что же мы должны тебе,а?Благодарность,за то,что бросила нас?

Айла - Я ухожу.Я всего лишь сделала то,что не смогли сделать вы.

Оливер - Мне плевать,что ты пыталась сделать или сделала.Ты должна появиться перед Итаном.Перед своим отцом,если тебе конечно известно это слово.

Айла - Тебя это уже наврядле касается как ни как ты для меня и нашей семьи никто.Ты не из нашей семьи и не можешь ставить правила.Я сделала то,что должна была сделать.

Марсель - Ты тоже не из нашей семьи Айла.

В груди больно закололо,но этого можно было ожидать.

Айла - Прекрасно,что ты так считаешь,но правду не изменишь,не так ли?

Тревор - Если ваши разборки закончились,я считаю,что Оливер прав.Ты должна появиться перед своим отцом.Как ни как ты отсутствовала 10 лет.Ты должна получить наказание от дона и наказание будут давать Итан и Ноа.Ты нанесла вред 2-м семьям.

Безумно хотелось грубо ответить ему,но он был прав.Я знала,что получу наказание,но всё равно вернулась.