Империя Ворона-4. Ледяные ветры

I. Каприз погоды

Сумерки опустились на воду, корабли превратились в темные движущиеся силуэты. На палубах замелькали редкие огни, которые почти ничего не освещали. Ворон приказал использовать тусклые лампы, чтобы не привлекать ненужного внимания, и то — исключительно по необходимости. Тяжелые якоря погрузились в черную пучину. На этот раз путь до Северного Континента займет больше времени по причине отказа от ночного освещения. Было принято решение плыть только днем.

Элиза заняла гостевую каюту, которая почти всегда пустовала. Редко флагман императора перевозил посторонних, и никогда — женщин. Все потому, что экипаж свято убежден в правдивости древнего суеверия, согласно которому присутствие женщины на корабле влечет беду. Многие бросали на Элизу неодобрительные взгляды, но ими все и ограничивалось. Сам император пустил ее на борт, а слово Ворона — закон.

По шканцам[1] кто-то постоянно ходил, но Элизе нисколько не мешал шум над головой. Мысли были заняты другими, более важными вещами. Каюта была маленькой, но довольно уютной. Справа и слева стояли две одинаковые деревянные койки — узкие, рассчитанные на одного человека. Между ними — крепкий дубовый стол с гладкой поверхностью. Над каждой койкой располагалась длинная полка для багажа. Свет попадал внутрь сквозь узкое прямоугольное окошко, над которым был прибит железный крюк для лампы.

Показав каюту, Тамир Ансари оставил Элизе лампу и предупредил, чтобы с наступлением темноты она старалась не зажигать ее надолго. Вечером Элиза повесила лампу на крюк, зажгла ее и принялась стелить постель.

С момента отплытия Элизу не покидал страх. Рэйган ясно дал понять, что не хочет видеть ее на корабле. И дело не в суеверии. Император всегда был против участия женщин в военных походах. И ведь не зря. Воевать они не умеют, а солдатам приходится отвлекаться на их защиту, подставляя себя и товарищей под удар. Инстинкты тоже никто не отменял. Потому-то прислужницам и прочим женщинам, волей того или иного случая попавшим на военный корабль, строго запрещалось покидать его до тех пор, пока он не войдет в безопасный порт, а также кокетничать с мужчинами.

На поле битвы можно обойтись без служанок и матросов, но без лекаря — никак. Элиза ехала на Север в роли лекаря. Отсиживаться всю войну в каюте не получится. Придется выйти и помочь раненым.

Девушка боялась и бросала взгляды на тюки с лекарствами и инструментами, лежащие на полке. Лекарь из нее плохой. Маркус успел научить Элизу самым простым вещам. Она не умеет останавливать кровь, зашивать раны и вправлять переломы. А ведь без таких знаний на поле битвы нечего делать. К тому же, она даже не сможет извлечь стрелу без использования дара. Тамир Ансари раз десять предупредил Элизу, что ни при каких обстоятельствах она не должна прибегать к своей способности. Только если под угрозой окажется жизнь императора.

Рэйган не знает и не узнает истинную цель нахождения Элизы на корабле. А когда увидит, что лекарь из нее никудышный, чего доброго, накажет. И не только ее. Еще главнокомандующего, который притащил на борт бездарность, ко всему прочему, женского пола. Как бы не пришлось разоблачить себя раньше времени...

Только после разговора с генералом во дворце Элиза стала задумываться о правильности своего поступка. Зимой все казалось простым и очевидным, но сейчас она впервые усомнилась в этом. Первый раз о том, что Рэйган убьет Заффара, узнав правду, сказала Флоренсия во сне. Может, она действительно изменилась и желала добра, но не стоит забывать, что при жизни Флоренсия ненавидела Элизу всей душой. Пыталась убить, вела себя с ней высокомерно, подстроила убийство Эсмиры и обвинила в нем, опять же, соперницу. Флоренсия была влюблена в императора, она его боготворила. И вдруг решила помочь его жене? Женщине, из-за которой лишилась всего, в том числе жизни?

Но какая причина подтверждать страхи Элизы была у Гленны? Они никогда не встречались, Элиза даже не подозревала о существовании ведьмы. Почему та дала ей эликсир и убедила, что лишь изменение облика поможет спасти мужа? Эдвард, Ливэн и Тамир в этом сомневались, генерал и вовсе завуалированно обвинил Элизу в глупости. Может, он прав? Может, она поступила глупо, поверив, что Рэйган непременно убьет Заффара, едва узнав о нем?

Как бы там ни было, сейчас не время снимать маску. Игра зашла слишком далеко. В мирное время Элиза, может, и решилась бы, но только не в ближайшие дни или недели. На носу война, которой Тамир Ансари боялся больше, чем войны с южанами. Не зная о том, что их угрозы были пустышкой, он и то казался спокойнее. Северяне — другое дело. Они храбры, жестоки и мстительны. Рэйгану следовало бы оставить в покое не только Империю Скаглард, но и весь Континент. Попытки завоевать мир не приведут к хорошему результату. Но беда в том, что император не прислушивался в этом вопросе даже к словам главнокомандующего. Служанке же, возомнившей себя лекарем, не даст и рта раскрыть.

В дверь постучали, когда Элиза закончила стелить постель.

— Это я, — прозвучал приглушенный голос. — Вы еще не легли спать?

Щелкнул замок, и деревянная дверь, тихо скрипнув, отворилась.

— Входи. — Элиза, улыбнувшись, отошла, освобождая проход, но генерал остался на пороге.

— Это невежливо, — сказал он, едва заметно склонив голову, выражая уважение. — Я зашел поинтересоваться: хорошо ли вы устроились? Не слишком ли жестка постель? Может, вы голодны?

— Спасибо за заботу, Тамир. — Широкая улыбка озарила лицо Элизы. — Мне все нравится. Час назад я поела. Мне принесли ужин в каюту.

II. За бортом

В голове штормило от слабости и покачивания. Элиза с трудом приоткрыла глаза и поняла, что лежит на койке в своей каюте. Она не помнила, как здесь оказалась, и действительно ли все происходит наяву. Может, она утонула вместе с Леоном, и сейчас ее дух обживается в обители богов?

Перед глазами двоилось. Элиза увидела двух совершенно одинаковых девушек, сидящих у койки. На них были черные куртки с заклепками и черные штаны; коротко стриженные белые волосы были взъерошены. Зажмурившись на миг, Элиза вновь открыла глаза, но в них по-прежнему двоилось. Только в миг, когда одна девушка заговорила, а другая осталась молчать, Элиза поняла, что со зрением все в порядке, — незнакомок на самом деле две, и они ужасно похожи друг на друга.

— Очнулась, рыбка! — Голос принадлежал той, что слева. — Тебя чего за борт понесло? Умереть захотела?

Несмотря на строгий тон, Элиза поняла, что женщина не желает ей зла.

— Кто... вы?.. — пролепетала она.

— Я Дана, — сказала «левая» и повернулась к «правой». — А это Лана, моя сестра. Мы двойняшки.

— А-а-а... — заторможенно протянула Элиза.

— Мы тебя переодели и уложили в постель, — сообщила Лана. — На флагмане-то кроме тебя женщин нет. Вот нас и позвали. Хорошо, хоть шторм закончился.

— Так зачем ты за борт полезла? — не унимала любопытство Дана.

— Там был солдат, — слабым голосом ответила Элиза. — Совсем молодой. Он упал. Я хотела его спасти.

Дана прыснула со смеху.

— Полный корабль мужиков, а спасать утопающего бросилась девка! Неужели нельзя было кого-то попросить?

— Просила, — ответила Элиза. — От меня отмахивались.

— Да уж... — протянула более разговорчивая сестра. — Ну, что ж, хорошо, что выжила. Могла ведь утонуть. — Она кивнула на ее руки. — Ты поранилась, когда упала. Я перевязала, как смогла. Прости, но я ничего в этом не смыслю.

Только теперь Элиза обратила внимание, что ее кисти плотно стянуты лоскутами. Обе ладони саднило. В голове мелькнуло воспоминание, как она, падая, пыталась ухватиться за канат, но не смогла. Грубая веревка содрала кожу с ладоней.

— Ну, ладно, — Дана встала, а за ней сестра, — пора возвращаться к работе. Мы же все-таки матросы. А ты поскорее поправляйся. Сгодишься на службе. — Она посмотрела на нее с ухмылкой. — Видимо, ты и впрямь лекарь на вес золота, раз сам император тебя спас.

У Элизы мгновенно перехватило дыхание и замерло сердце.

— Император?.. — выдохнула она.

— Угу, — ответила Дана, кивнув. — Мы не видели, но боцман сказал, что Ворон увидел тебя, болтающуюся на канате, и хотел поднять на борт, но ты упала. Тогда он прыгнул в воду и вытащил тебя. Не забудь поблагодарить, когда увидишь. Ворон не спасает кого попало.

Девушки ушли, а Элизу затрясло. Рэйган вытащил ее из воды. Не зная, кто она, и недолюбливая, все-таки вытащил.

Что это, если не воля богов?

.

Дверь открылась через несколько минут, и сердце Элизы забилось быстрее. В каюту вошли Ворон и Тамир Ансари. Лица обоих были хмурыми.

Ворон занял стул, на котором недавно сидела Дана, генерал встал у него за спиной. Ни слова не говоря и не глядя Элизе в глаза, Ворон взял ее левое запястье и внимательно осмотрел кисть. Неодобрительно покачал головой. Затем развязал лоскут и несколько секунд подержал руку над раскрытой ладонью девушки, испещренной множеством мелких порезов. Элиза почувствовала легкое жжение, а потом боль ушла и царапины исчезли. То же самое император проделал со второй ее ладонью. Положив лоскуты на стол, он посмотрел на девушку и отпустил ее руку.

— Я знал, что от тебя будут одни неприятности, — укоризненно сказал он.

Элиза неотрывно смотрела на любимое лицо и почти не дышала. Запястья горели от прикосновений Ворона. Она поймала себя на мысли, что готова отдать жизнь, только бы он еще раз до нее дотронулся.

— Ты зачем прыгнула за борт? — спросил он то же, что и Дана.

— Леон упал, — ответила Элиза дрожащим голосом. — Я хотела его спасти.

— Кто такой Леон?

Ворон оглянулся на Ансари, но тот лишь удивленно пожал плечами.

— Молодой солдат, — ответила Элиза. — На него налетела бочка, и он перевалился через фальшборт. Я просила других ему помочь, но все были заняты. А Леон не умел плавать...

— Что ты вообще делала на верхней палубе, еще и в шторм? Я непонятно выразился перед отплытием, велев не выходить из каюты без приказа?

— Ваше величество, — Элиза съежилась, — я никогда не видела морской шторм. Хотела узнать, насколько все плохо, а потом оказалось, что людям на верхней палубе нужна помощь. — Помолчав немного, она несмело добавила: — Спасибо. Мне сказали, что вы меня спасли.

— Не следовало этого делать, — буркнул Ворон в ответ.

— А как Леон? — робко спросила Элиза. — Он жив?

Бросив на нее суровый взгляд, Ворон снова повернулся к Тамиру.

— Ты знаешь солдата по имени Леон?

Генерал задумался, а Элиза описала нового друга:

III. Оправданные страхи

Ранним утром императору Хенрику сообщили о чужеземцах, просящих аудиенции. Те не назвали ни имен, ни чинов, заявив, что будут разговаривать только с правителем. Обычно Хенрик отказывал незнакомцам, которые чаще всего приходили что-то клянчить, но не в этот раз. Ему сообщили, что визитеры — южане, а, значит, они могут владеть важной информацией. Должно быть, это беглецы, которым посчастливилось вырваться с Южного Континента после того, как Ворон его захватил.

Последнее время Хенрик находился в постоянном ожидании объявления войны. Империя Скаглард осталась единственным независимым государством в мире. Ворон, которого власть и тщеславие очевидно свели с ума, непременно явится, чтобы подчинить и ее. Только Хенрик не собирался сдаваться без боя и дарить свои земли нахальному захватчику. Потому-то велел привести чужеземцев, надеясь, что те могут знать что-то полезное.

Стража ввела в тронный зал троих человек — мужчину и двух женщин. Выглядели они ужасно: истощенные, грязные, в лохмотьях. От всех плохо пахло. Не сразу Хенрик, который в былое время поддерживал дружеские отношения с императором Лим Ки-Раном, узнал в одном из прибывших его младшего брата.

Оказавшись перед повелителем Скагларда, троица одновременно опустилась на колени и в почтении склонила головы.

— Спасибо, что согласились нас принять, — произнес мужчина с придыханием. — Мы проделали долгий путь и чудом добрались невредимыми.

Насчет последнего император усомнился, но не стал задавать вопросов. Также он заметил, что обе женщины беременны.

— Мое имя Лим Хо-Ран, — представился мужчина. — Я родной брат убитого Вороном императора Лим Ки-Рана, а это, — он посмотрел на женщин по очереди, — Сан Хин-Ра и Дая Цимин — бывшая фаворитка брата и придворная банщица. Нам удалось бежать в день убийства императора. Долгое время мы прятались в джунглях, а потом под видом слуг проникли на торговое судно, которое везло шелка на Север. Вы можете делать со мной, что пожелаете, но пощадите женщин. Они в положении.

— Очень интересно. — Император погладил короткую седеющую бороду. — Только какая мне от этого выгода? В Скагларде полно беременных женщин, которым нужны помощь и защита.

Лим Хо-Ран поднял голову.

— Ворон вот-вот прибудет с войной.

Хенрик усмехнулся.

— Я и так это знаю.

— Нет, вы не поняли. — Хо-Ран подполз ближе. — На корабле мы слышали разговор капитана со штурманом. Они обсуждали свежие новости. Так вот, флот Ворона три дня назад покинул Радосс. Он направляется сюда. Около пятидесяти кораблей, набитых вооруженными солдатами, уже близко и нападут в любой час.

Император перестал гладить бороду и напрягся.

— Это достоверная информация?

— Думаю, да, ваше величество, — ответил Хо-Ран.

Хенрик встал и серьезно посмотрел на него.

— Если сказанное вами, дорогой принц, подтвердится, вы и ваши спутницы останетесь в Скагларде под надежной защитой.

Приказав слугам увести гостей и помочь им вымыться и переодеться, император Хенрик организовал срочное военное собрание.

***

До прибытия осталось около восьми часов. Ночью заметно похолодало, и Элиза надела любимый тулуп, подаренный Эдвардом. Дома в нем уже жарко, но здесь, на Севере, еще властвовала зима.

Девушка не виделась с императором после того, как он спас ее от смерти. Генерал больше не заходил, но за прошедшее время удалось переброситься с ним парой слов. Чем ближе флот подходил к берегам Империи Скаглард, тем тревожнее становился главнокомандующий. Похоже, он был единственным кроме самой Элизы, кто не считал грядущую войну простой. Ворон и остальные, казалось, совсем не волновались. И правда — какая серьезная угроза может идти от маленькой Империи? Эта война вряд ли продлится даже день.

Беспечность Ворона пугала Тамира Ансари. До того, как узнал о смерти жены, император всегда продумывал сотню вариантов и не бросался воевать наобум. Но после потерял рассудок и осторожность. Начал совершать необдуманные риски, словно ища смерть, но при этом подвергал опасности не только себя. Он жертвовал армией и целой Империей во имя собственных амбициозных целей. Нашел успокоение в войне, не думая о последствиях. С Империей Лим ему повезло, но северяне могут объединиться и дать отпор. Ворон может лишиться всего, что имеет, даже жизни. Но, казалось, это его совсем не пугало.

— Он не ведает, что творит, — поделился Ансари с Элизой своими переживаниями во время короткой встречи в кубрике, куда та пришла проведать раненых матросов. — Боюсь, что мы проиграем эту войну. Что тогда будет, одним богам известно. Если бы вы могли как-то повлиять на него.

— Я хотела, — вздохнула Элиза, — но уже поздно. Через несколько часов мы достигнем берегов Северного Континента. Рэйган не развернет флот. Он даже слушать меня не станет.

— Но если бы вы рассказали правду...

— Тамир, — перебила Элиза, — ты ведь знаешь его. Сейчас — не лучшее время снимать маску. Узнав, что я — это я, Рэйган может натворить еще больше глупостей. Он и так не простит мне это преображение, а сейчас, когда на взводе, может сорваться. За себя я не боюсь, но его реакция может навредить остальным. Я откроюсь ему после войны.

IV. Неравный бой

Корабль сильно тряхнуло. Элиза, не успевшая ухватиться за опору, упала на пол. С полки рухнул тюк с одеждой, который она хотела взять мгновение назад. Над головой раздались топот многочисленных ног и крики. Вскочив, Элиза отбросила тюк и прильнула к окну. Увиденное заставило кровь похолодеть: туман почти рассеялся, и все видимое пространство заполняли корабли.

Десятки, если не сотни вражеских судов надвигались на имперский флот.

Элиза в ужасе отпрянула от окна. За дверью нарастал шум. Несколько мужчин кричали друг на друга. Элиза не решилась выглянуть снова. Ноги словно приросли к полу. Прижав к груди тулуп, который собиралась упаковать, девушка, не моргая, смотрела на дверь. Снаружи кричали о пробоинах. Не одной, а нескольких.

Корабль тонет?..

.

Около трехсот ядер на большой скорости влетело в туманную завесу, и раздался оглушительный треск дерева. Грохнул новый залп, но теперь ядра, все до единого, врезались в невидимую стену и упали в воду. Пока остальные паниковали, Ворон стоял неподвижно на носу флагмана и создавал магическую защиту.

Полетели, наконец, ответные снаряды, но не принесли ощутимого урона армии противника. Пострадало всего пять кораблей.

Благодаря Короне Всевластия Ворону удавалось сдерживать напор, но каждый новый удар ядра о невидимую стену отнимал силы. Обруч, сдавливающий голову, накалился и начал жечь кожу, но Ворон, подозревающий, что грань возможностей Короны достигнута, не убирал барьер.

— Палите, пока его силы не иссякнут! — прокричал адмирал флота Империи Скаглард. — Он не сможет колдовать вечно!

Стена еле выдержала новый залп. Лоб Ворона покрылся испариной. Плотно стиснув зубы и сощурив глаза, он нещадно опустошал свои резервы. Но и они не бесконечны. Корона Всевластия превратилась в раскаленное железо и с каждой секундой сильнее сдавливала голову. Руки онемели от напряжения. Атака оказалась слишком мощной. Будь ядер меньше, Ворон развернул бы их и направил на корабли противника, но контролировать полет сотен снарядов было невозможно, поэтому пришлось создать защитную стену вокруг собственного флота. Пока удерживал ее, Ворон пытался дать серьезный отпор северянам, но те палили без остановки. Если он ослабит защиту, корабли в ближайшие мгновения пойдут на дно, изрешеченные вражескими снарядами. Для атаки требовалось время, которого у него не было.

Дверь в каюту Элизы распахнулась, и внутрь бесцеремонно вбежал запыхавшийся Тамир Ансари.

— Наденьте теплую одежду и следуйте за мной! — приказал он. — Живо!

— Тамир, что происходит? — в панике спросила Элиза. — Почему их так много?

— Как я и предполагал: к Хенрику присоединились соседи. Одевайтесь быстрее! Нет времени на разговоры.

Элиза послушно надела тулуп. Генерал схватил ее за руку и бегом вывел из каюты.

— Куда мы идем?

— Зря я попросил вас ехать, — ругался на самого себя генерал. — Нам всем конец. Ворон отражает атаки северян магией, но наши не приносят им заметного урона. Их слишком много, а силы Ворона не безграничны даже с Короной Всевластия. Он долго не продержится.

— Тамир! — Элиза рванула его за руку, когда они выбежали на верхнюю палубу. — Эта корона его убьет! Нельзя...

— Я знаю! — рявкнул ей в лицо Ансари. — Что я сделаю, если даже прикоснуться к ней не могу? — Его глаза метали молнии. — Происходящее на вашей совести. Хочу, чтобы вы знали.

Больше ничего не сказав Элизе, Тамир Ансари потащил ее дальше. Корма флагмана все еще находилась внутри завесы, оттуда на воду спускались шлюпки. Генерал подтолкнул Элизу к одному из командиров, занимающемуся спасением не боеспособных людей.

— Посадите ее в шлюпку, — приказал он. — Пусть плывет с остальными.

Элиза, в панике развернувшись, бросилась было за генералом, но командир ее удержал.

— Ты куда? Живо в лодку! Не задерживай других.

Элизе пришлось занять место в маленькой шлюпке рядом с двумя юнгами и тремя ранеными матросами. Один из старших матросов сел на место гребца. Два толстых каната спустили шлюпку на воду. Матрос взялся за весла и так быстро, как мог, стал грести в южном направлении, оставляя позади тонущий флагман.

Да, ведущий корабль тонул. Через три пробоины вода проникала внутрь слишком быстро. На ремонт не нашлось времени. Другие корабли тоже пострадали. Некоторые уже наполовину ушли под воду. Редкие шлюпки спешно покидали обреченные суда. Ни в одной из них не обнаружилось даже раненого солдата. Воины имперской армии стоят в строю до последнего вздоха.

.

Если бы волшебная стена была видимой, можно было бы заметить, как по ней пошли трещины. Ворон еле держался на ногах. Из-под горячего тесного обруча текла кровь и застилала глаза. Новый залп ударил по стене, и в этот миг раскаленный обруч, не выдержав натиска сил своего обладателя, треснул. Разлетевшись на невидимые осколки, барьер пропал, и ядра поразили сразу несколько целей. Ворон упал на одно колено. В глазах двоилось, голову сдавило нестерпимой болью. В мгновение ока рядом оказался главнокомандующий и схватил его под руку.

— Вставайте! Надо немедленно уходить!

Ворон грубо отпихнул его и встал. Ансари отшатнулся, увидев огонь в его глазах. Нет, это не метафора, — глаза императора вспыхнули цветом раскаленной меди. Края трещины на Короне Всевластия срослись сами собой, и в следующий миг Ворон вытянул вперед обе руки.

V. Приоткрывая завесу

Зажмурившись, Элиза самозабвенно прижалась к Ворону, укрыв его своим телом. Многочисленные стрелы пролетали над ними, едва не касаясь волос и одежды девушки. Элиза полулежала на груди и животе мужа, пытаясь быть для него живым щитом. Тонкие руки крепко обхватили его шею и голову, надежно обезопасив. От страха сердце готово было выпрыгнуть из груди, но Элиза не шевелилась. Если стрелы полетят ниже, Рэйган серьезно не пострадает. Основной удар примет на себя Элиза.

Но стрелы ниже не полетели. Девушка закричала, когда кто-то сзади схватил ее за плечи и оторвал от Ворона. Цепляясь пальцами за его одежду, она отчаянно пыталась отбиться, но вдруг оказалась в крепких объятиях.

— Я думал, что вы погибли, — прозвучал над ухом взволнованный знакомый голос.

Только сейчас Элиза увидела солдат в имперской форме, бегущих по палубе, и услышала крики врагов. Внезапно на нее навалилась нечеловеческая усталость. Отстранившись от Тамира Ансари, Элиза подняла взгляд и рассмотрела окутанный туманом огромный линкор «Беллатор» — ведущий корабль элитного флота Империи Ворона. Этот флот, состоящий из пятидесяти судов, построенных по особому проекту, участвовал только в самых опасных сражениях. Это он изменил ход войны с Изеттой, и он же в свое время вел исторический бой у прибрежных границ тогда еще Империи Солнца. «Беллатор» был флагманом, с которого Ворон сошел на землю Западного Континента двадцать два года назад.

— Как знал, что он пригодится, — произнес Ансари, и Элиза удивленно повернулась к нему.

— Это твоя личная инициатива?

Генерал кивнул.

— После такого самоволия император, скорее всего, разжалует меня и отнимет все награды, но я ни о чем не жалею. Если бы не отдал приказ адмиралу Кассиму следовать за нами, мы бы все сегодня погибли.

Глаза наполнились слезами, и Элиза бросилась на шею к главнокомандующему.

— Спасибо! Ты нас спас!

Тот робко обнял ее в ответ. Совладав с эмоциями, Элиза отстранилась и повернулась к Ворону, который снова потерял сознание.

— Его нужно срочно унести отсюда и оказать помощь. Он тяжело ранен.

Ансари критически смотрел на императора. Положив руку Элизе на плечо, он серьезно сказал:

— А я уж подумал было, что зря взял вас в поход. Он жив только благодаря вам.

Генерал подозвал четырех солдат и велел перенести Ворона на борт «Беллатора».

— И тебе, Тамир, — сказала Элиза, сжав на миг предплечье генерала. — В первую очередь, тебе.

И похромала за солдатами.

.

Никто не ждал подкрепления. Элитный флот Империи Ворона в полном составе обратил северян в бегство. Когда оставшиеся на плаву корабли далеко отошли от туманной завесы, главнокомандующий приказал возвращаться домой.

— Война окончена, — сообщил он. — Победа за нами, но захвата Империи Скаглард не будет. Довольно кровопролития!

Собрав выживших, флот развернулся и отправился на Запад, возглавляемый величественным линкором.

.

Ворон пришел в себя на второй день пути. Все время Элиза находилась рядом с ним. Выходила только по нужде, урывками дремала на неудобной софе, а еду ей приносили в каюту. Тамир Ансари часто проведал ее и императора. Девушка попросила не присылать других лекарей, заявив, что справится сама, но генерал все же настоял, чтобы более опытные люди обработали и перевязали раны Ворона. Целые сутки император лежал неподвижно на койке, а Элиза не отходила от него ни на шаг. Его голову опоясывала тонкая перевязь, закрывающая жуткую рану на лбу, грубо обрезанные волосы неровными прядями покоились на подушке. Элиза часами держала мужа за руку, гладила по голове и шептала слова любви — так тихо, что сама себя с трудом слышала.

Ближе к полудню второго дня Ворон очнулся. Взгляд его был отстраненным. Находясь в бреду, он слабым голосом попросил воды. Элиза тут же напоила его целебным отваром, после чего он снова заснул. Главнокомандующий пришел через пять минут. Узнав, что император очнулся, он обрадовался, а после заставил Элизу отдохнуть, хорошенько вымыться и поесть. Ей выделили каюту рядом с каютой Ворона — намного просторнее той, в которой девушка плыла на Север. Но Элиза даже не заметила простора и убранства. Приняв, наконец, горячую ванну, она без аппетита съела порцию пюре с котлетой, после чего легла на застланную кровать и сразу же уснула.

Проснувшись, увидела, что снаружи темно. Она проспала полдня.

Наскоро умывшись и расчесав волосы, Элиза собрала их в хвост на затылке и спешно отправилась в соседнюю каюту. Внутри находился корабельный лекарь. Он менял перевязь на голове императора. Ворон не спал и выглядел намного лучше, чем днем. Его взгляд был осознанным, а речь четкой и связной, хотя темные круги под глазами еще не исчезли. Элиза выдохнула с облегчением и радостно улыбнулась.

Заметив в дверях молодую лекарку, император пригласил ее войти. Радость уступила место робости. Девушка скованно, хромая, прошла в каюту и села в жесткое кресло, откуда ей хорошо было видно лицо Ворона. Но смотреть на него она стеснялась. Там, на палубе, когда смерть висела над головой, Элиза отринула страхи. Она даже хотела обличить себя перед мужем, поцеловала его, обнимала, защищала от стрел. Пока он был без сознания, неотрывно смотрела и прикасалась. Но теперь, когда он очнулся, все вернулось на круги своя. Она вновь стала лекаркой Лореной, скованной и пугливой.

VI. Что скрывает ложь

Семью часами ранее

Во дворце императора встретили поздравлениями, но праздника по случаю его возвращения не устроили. Всем известно, что Ворон не любит торжественность и мог простить ее только жене. После смерти императрицы вернулась традиция «тихой встречи».

Приняв ванну с дороги и переодевшись, Ворон вышел из покоев, терзаемый навязчивой догадкой. Последнее время совпадений стало слишком много, и на них уже глупо закрывать глаза. Если поначалу он мог списать сходства на собственное разыгравшееся воображение, то теперь обманывать себя — крайняя степень наивности.

И все же он не верил. Не мог найти в себе силы признать правду. Ведь тогда придется задуматься и о причине.

Сердце разрывалось, не желая принимать истину. Остановившись перед портретом Элизы в холле, Ворон посмотрел на него другими глазами. В голове снова вспыхнула жестокая мысль: неужели она ему лгала? Элиза казалась искренней, любящей, но вдруг ее слова и поступки были обыкновенной ложью?

Нет, она бы не стала прибегать к такой изощренной жестокости. Это ведь Элиза! Нежный, невинный цветок, не способный на интриги и предательство. Будь на ее месте Флоренсия или любая другая женщина, Ворон не стал бы даже сомневаться, но поверить в то, что Элиза — его Элиза! — способна на подлость, он не мог. Не хотел.

Но очевидное бросалось в глаза, и возникал вопрос: почему? Почему Элиза заставила Ворона поверить в свою смерть и теперь притворяется другим человеком? Почему, видя его страдания, молчит и не делает попыток сблизиться? Как ей вообще удалось изменить облик и, главное, зачем?

Много вопросов, ни одного ответа. Ворон еще не обрел окончательную уверенность в том, что Лорена — это Элиза, но совпадений слишком много. Не замечать их уже не получается.

Ворон никогда не был наивным, и сейчас ничего не изменилось. Пойти на такое Элизу могло заставить только одно чувство: месть. Но она действует не одна. Кто-то ей помогает. Кто-то могущественный, владеющий способностью менять внешность.

Неприятные подозрения атаковали Ворона. Против воли он принялся обдумывать детали, на которые еще недавно не обращал внимания.

Лорена появилась из ниоткуда и сразу же подружилась с Ливэн, которая была верна Элизе, как собака, поэтому не впустила бы так скоро в свою жизнь новую подругу. Они начали дружить с первого дня, всюду ходили вместе, постоянно шептались и странно переглядывались.

Тамир Ансари, который прежде даже не замечал слуг, вдруг завертелся вокруг Лорены, привел ее на корабль и без конца навещал в каюте. Тогда Ворон решил, что между ними что-то есть, но вдруг эти двое плели заговор за его спиной?

Думать о таком страшно и больно, но мысли упорно лезли в голову. Ворон мог поверить, что его предала Ливэн или даже Ансари, только не Элиза. Она не могла. Предательство не было частью ее натуры.

Или было, просто он, влюбленный дурак, предпочитал не замечать темных сторон?

Элиза клялась, что простила его за убийство семьи. Но говорила ли правду? Такие вещи невозможно простить. Ворон своими руками убил человека, которого больше тысячи лет считал отцом, за то же самое. Убил, перед этим замучив. Почему же так легко поверил, что Элиза спустила ему с рук жестокое истребление целого рода? Почему она, явившись во дворец убить императора, вдруг воспылала к нему любовью? Пусть в день гибели семьи ей было четыре, но Ворон был старше только на два года, когда Заффар расправился с его родителями. Узнав правду, он не смог его простить.

Никто бы не смог.

И все же сердце не хотело верить догадкам. Ворон не мог даже думать о том, что все это время Элиза ему лгала. Не мог принять действительность, в которой она инсценирует собственную смерть и меняет облик, задумав убить Ворона медленно и мучительно. Может, она изначально преследовала эту цель? Может, ее планом с самого начала было влюбить в себя Ворона, а потом разрушить его жизнь и уничтожить душу?

— Она не могла, — твердил себе Ворон, двигаясь по знакомому маршруту. — Кто угодно, только не она.

Легче принять гибель любимого человека, чем его предательство. Лучше бы Элиза пронзила ему сердце бронзой. Но она выбрала иной путь — самый жестокий из всех, что существуют.

Ворон остановился перед плотно закрытой двустворчатой дверью. Пока здесь поменяли только ее. Внутри по-прежнему черно и страшно. Отперев замок, Ворон вошел в то, что осталось от его прежних покоев. Со дня, когда узнал о гибели жены, он больше не мог найти в себе сил переступить этот порог. Даже сейчас ему сделалось не по себе и появилось желание поскорее унести отсюда ноги.

В пустых покоях с черными стенами властвовала смерть.

Кто, если не Элиза, погиб здесь на самом деле? И почему Йорану Златокудрому, который никогда не отличался жестокостью, вдруг вздумалось заживо сжечь императрицу?

В покоях нашли два обгоревших скелета: мужской и женский. Первый, несомненно, принадлежал Златокудрому, но чьи кости Ворон и остальные приняли за Элизины? Кем была та женщина? Служанкой? Попрошайкой с улицы? Торговкой с придворного рынка?

Картина складывалась довольно мрачная, и вовсе не в пользу Элизы. Стало понятно, почему Ливэн, ни на шаг не отходившая от госпожи, именно в тот день решила заболеть. Не было никакой болезни. Элиза знала, что случится пожар, и отослала верную подругу. А, может, та и вовсе помогла ей устроить поджог. Ко всему прочему стражники слишком уж долго ломали двери в покои. Словно давали Элизе время уйти, а телам Йорана и неизвестной женщины — сгореть. К сожалению, их уже нельзя допросить, — все четверо были казнены в тот день, когда император вернулся домой с Восточного Континента.