Инцидент с инженером Ёжиковым. Часть 2

Инцидент с инженером Ёжиковым. Часть 2

1

Ёжиков ехал с работы домой в Ольгину квартиру на Вернадского и думал о том, что ему все труднее стало совмещать работу инженером в ПОПСе с обучением у Таа. Он все отчетливее осознавал, что скоро настанет такой момент, когда неизбежно придется принимать решение. Не делать выбор, а именно решение принимать, потому что выбора сейчас у него, Ёжикова, в конечном счете и не было никакого. Да и не нужен был ему выбор. Выбор Ёжиков сделал давно, теперь осталось расчистить тропинку, которую он выбрал. Но есть, как говорится, нюанс. Сколько еще продлится обучение Ёжикова в первом восприятии – одна Таа знает, а кушать хочется каждый день. Вот в чем основная проблема на сегодня. Ёжиков эту проблему понимал, но как подступиться к ее решению абсолютно не представлял. Денежными запасами Ёжиков не располагал, а банк ограбить не представляется возможным, завтра же выходной. Он вздохнул, съехал с улицы и повернул к себе во двор. С одной стороны, он мог бы поставить вопрос перед учителем, она конечно выход знает и решение подскажет, но с другой стороны – он же взрослый самостоятельный мужик, неужели он сам не в состоянии ничего придумать? «А, ладно, не бывает безвыходных положений. Потом еще с Ольгой посоветуюсь, может, чего и надумаем». – думал Ёжиков, поднимаясь на лифте.

Зайдя в квартиру, Ёжиков Ольгу не застал. Строго говоря, он и квартиру не застал, попав непосредственно в сновидение учителя.

Таа стояла около придиванного столика и доставала сигареты. Поздоровавшись, Ёжиков сказал:

- Это странно, но мне почему-то кажется – ты сегодня более серьезная, чем обычно.

Таа искоса посмотрела на Ёжикова и, помолчав, сказала:

- К нашим с тобой делам это не относится. – она закурила и уселась на диван, подняв руку с сигаретой. – Но сразу давай перейдем к делам, которые относятся непосредственно к нам. – С придиванного столика с серьезным лицом она взяла картонную папку с надписью: «Личное дело» на обложке, из-за спины достала свободной от сигареты рукой очки в роговой оправе, нацепила их на нос и, посмотрев строго на Ёжикова, сказала:

- Так.

Ёжиков почувствовал себя неуютно, как у следователя на допросе. Потом он опомнился, тряхнул головой и сказал:

- Опять смеетесь надо мной, госпожа учитель?

Таа открыла папку, что-то там посмотрела и подняла глаза на Ёжикова. Затушив сигарету, она взяла раскрытую пачку и протянула ее Ёжикову:

- Курѝте, гражданин!

Ёжиков подскочил.

- К чему это? Что-то случилось?

Таа бросила папку на стол, откинулась на диван и покачала головой:

- Ты, Ёжиков, бываешь скучен и нуден. И иногда даже тосклив. Хотя, наверное, я должна все-таки извиниться в этом случае. С вами, русскими, вообще, такие шутки не проходят. В вас сидит страх перед фразой – курѝте, гражданин. Где-то глубоко сидит, на генетическом уровне.

- Но тем не менее… - Таа встала и пошла в кухню. - Мне стало известно, - она усмехнулась, - нет, не так. По имеющимся у меня сведениям… сейчас бы как раз карандашом по папке постучать. Кайфолом, ты, Ёжиков. Ладно, твоя Ольга мне сказала - ты начальником стал. Люди у тебя в подчинении.

- А, да. Место начальника отдела освободилось. У нас человек на пенсию вышел. – Ёжиков посмотрел на столик. Папки на столике не было.

Таа снова закурила и стояла возле приоткрытой балконной двери. Дым от сигареты выходил на балкон. Помолчав она сказала:

- Пользуясь терминологией первого восприятия, я недавно была в командировке. В мир Квантовых Матриц гоняла. Мы их так называем. Они себя называют – Альянс… да, Альянс какой-то, что-то вроде. – Ёжикову показалось, что Таа говорит немного отстраненно. Она смотрела сквозь оконное стекло на улицу. – Это квантовая цивилизация. Само их существование осознать уже трудно, а в терминах времени лучше вообще не рассматривать. Когда мы оказались среди них… или около них… поняли, что у них идет война. С Хрономорфами. Это еще одна квантовая цивилизация. Причем, для сторонних наблюдателей, таких, как мы, например, эта их война практически незаметна, как и они сами.

Таа отошла от балкона, затушила сигарету в пепельнице, которая стояла уже на кухонном столе. «Или это другая пепельница?» - подумал Ёжиков.

Таа села на табурет и продолжила:

- Так вот, если со стороны посмотреть, вроде бы и не происходит ничего, но это потому, что их война идет на уровне фундаментальных констант вселенной и никак по-другому не воспринимается. Несмотря на внешнюю незаметность, они могут нарушить целостность пространственно-временного континуума. Понимаешь к чему я клоню, Ёжиков?

Таа говорила неторопливым размеренным голосом, но Ёжиков ни черта не понимал. Он слушал Таа и думал о том, что ему впаривают фантастику о пространственно-временном континууме, константах и квантовых цивилизациях. Только вот зачем? Этого он не понимал, хоть режьте вы его, хоть бейте.

Он помотал головой из стороны в сторону. Таа посмотрела на Ёжикова, как смотрят на симпатичную, но не очень сообразительную собаку.

- Что ж, тогда тебе придется сосредоточиться. Все интересное – дальше.

Таа не торопясь встала, подошла к настенному кухонному шкафу, открыла его и вытащила… не, ставший уже обычным, мартель, а кривую старую бутылку с темной жидкостью внутри. На ней была прилеплена замызганная, изодранная по краям этикетка с еле видной и вовсе нечитаемой надписью. Пробка виднелась сквозь бутылку, была маленькой и казалась какой-то ненадежной, что ли. Ёжиков протянул руку и взял бутылку.