Индейское лето

Мечта американки

Мечта Американки.

На сцене кривлялся атлет. Невысокий, лысый, с коричневым от химического загара, нереально мускулистым телом, с глазами цвета неоновых ламп и перламутровыми дисками в ушах, он представлял из себя довольно привлекательный экземпляр человеческого вида. Как ни странно, самым привлекательным было не могучее тело атлета, а его миловидное округлое лицо.

Почему-то вспомнился дед. Почему? Дед был высок, сух, остролиц, белокож, с роскошной седой шевелюрой, в которую так приятно было запустить ручки, когда он держал своего «маленького ангела» на коленях. Дед был скромен, набожен и строг. Носил рубашку застёгнутой до самой верхней пуговицы. Да и умер он задолго до того, как внучка с подружками начала посещать стрип-клубы. Чем же экзотический танец мог вызвать воспоминания из далекого детства? Может, перекаченное тело атлета напомнило фигурки из воздушных шариков, которые так ловко крутил старик, или телят мясной породы, которых он выращивал у себя на ранчо?

- Джуди, что это ты так смотришь на Машку? – прервала размышление подруги Салли. – Отвлекись. А то подумает ещё, что ты от неё хочешь чего-то большего, чем танец.

- Да ну, чего от неё можно хотеть… Она мне - по грудь, коротышка, да и не трансгендер, – опомнилась Джуди.

- Не знаю, чего можно хотеть от Маши, но хотеть от «Мечты Американки» выступлений трансгендеров — это чересчур, – усмехнулась Сара. – Теперь тем, кто хочет смотреть на переделанных женщин, придётся идти в дорогой ресторан. Да и чем тебе не угодила Мария? Если не снимать с неё плавок, то и не поймешь, что она - натуралка.

Три подруги детства сидели за вторым столиком от сцены, общались и попивали недорогой алкоголь. Вот уже тридцать лет, несмотря на разницу в социальном положении, каждую последнюю субботу месяца они собирались в баре «Мечта Американки».

- А ведь когда-то здесь выступал настоящий мужчина! – поддалась ностальгии Джуди.

- Да-да! Старина Джек! Какой же он был красавчик! – воскликнула Салли.

В те далекие времена Джеку было за пятьдесят… И в отличие от нынешних своих поклонниц выглядел он на свой возраст, а не на 25 лет. Джек был мускулист, хоть и не так, как Мария, чернокож по природе своей, лысоват по возрасту, но как-то особенно пластичен и обаятелен. Его выступления всегда проходили при забитом зале и вызывали бурю эмоций у посетительниц.

И как же все были удивлены и возмущены, когда однажды старика заменили молодой трансгендершей!? Половина посетительниц просто перестала ходить в бар. Продажи резко упали, а уход Джека связали с тем, что якобы какая-то «дура» настрочила на него жалобу в суд по правам человека. Будто после выступлений стриптизёра она чувствует себя изнасилованной, оскорбленной и униженной… Поговаривали о том, что уборщица видела старика, плачущим у себя в гримерке. А ещё, что одна богатая клиентка забрала бывшего стриптизёра к себе домой, где и живет он теперь припеваючи. Однако с того дня никто его больше не видел. Джек исчез. В тот год вообще исчезло много мужчин. Но исчезать они начали гораздо раньше. Сначала исчезли мальчики. Три подруги даже никогда их не видели живьём.

- Мама, а бывают дети – «мужчины»? – спросила однажды Джуди, вернувшись из школы.

- Бывают. Их называют мальчиками, – ответила мать.

- А почему в нашей школе нет мальчиков?

- Их очень мало рождается и их определяют в специальную школу-интернат для мальчиков.

- А почему их мало рождается?

- Как тебе объяснить? Мальчики сейчас не нужны…

- А почему они не нужны?

- Они неудобны: капризны, болезненны, драчливы. Они глупы, недисциплинированны и агрессивны. Дружи с девочками. Зачем тебе мальчики?

- Интересно, а как они выглядят?

Мать задумалась.

– Я обещала отцу привезти тебя на «Зимний праздник». Попросишь его показать свой старый фотоальбом.

Джуди любила «Зимний Праздник». Дед называл его Рождеством. К приезду внучки он всегда запекал индейку с хрустящей корочкой, вкуснейший яблочный пирог, ставил на стол графин с лимонадом, в котором плавали кружочки апельсина, лимона и веточка мяты. В камине потрескивали дрова. Наряженная елка наполняла ароматом зал (утром под ней всегда оказывался сверток с каким-то необыкновенным подарком). Во дворе ждала добрая, но резвая лошадка, запряжённая в сани, и слепленный дедом вручную, огромный снеговик. В тот год зима выдалась снежной. И хотя в мегаполисе не было ни снежинки, в полупустых провинциальных городках навалило по крыши домов. Однако дед готовился к приезду гостей. Его участок был старательно вычищен роботом - слугой по прозвищу «Генерал Ли», так что флаеру нашлось место для посадки. Дверь летающего такси отворилась, и радостная девочка стремглав бросилась в объятья ликующего старика. Следом в облаке пара от электронной сигареты и с кислой улыбкой на лице спустилась мать.

- Привет, па, – произнесла она таким тоном, будто расстались час назад.

Дальше началось веселье. Воспользовавшись обилием снега, дед построил во дворе целую крепость. Даже маму удалось завлечь играть в снежки. Наигравшись, все вошли в дом: грелись у камина и пили вкуснейший чай с яблочным пирогом. Дед хоть и удивился сначала, но всё же охотно согласился показать внучке семейный альбом. Цифровым накопителям старик не доверял.

– Заберётся какой-нибудь вирус в компьютер и сотрёт все снимки, – опасался он.

- Папа, какой может быть вирус в 22 веке! И кому они нужны, твои снимки, чтобы их стирать?! – надсмехалась мать.

- Они нужны мне. И я их берегу, – ответил старик.

Альбом был толстым, в кожаной обложке. С ярких цветных карточек на его зеленых, бархатных страницах на Джуди глядело беззаботное, белокурое дитя. Здесь были снимки деда и совсем маленьким: на руках у радостных, красивых мужчины и женщины, и постарше, в окружении других детей - мальчиков и девочек, его братьев и сестер. Потом на карточках появились очень красивый подросток - юноша в военной форме - и наконец фотографии дедовой свадьбы и его детей - мамы Джуди и ее братьев.

Воплощение мечты.

2 глава

Воплощение мечты

Всю последующую неделю подруги вынашивали идею совместного путешествия. По вечерам они общались по видеосвязи, делясь новыми мыслями и сведениями. В субботу Сара пригласила подруг к себе. Салли смогла прийти только после работы, а Джуди явилась с утра. Дом экономистки находился в пригороде и имел одно большое преимущество – отсутствие современной системы самообслуживания. В бане на заднем дворе и прилегающей к ней беседке не было даже электричества. Там, обложившись книгами из библиотеки Сары, подруги принялись изучать жизнь краснокожих и составлять план путешествия. Здесь никто не мог их прослушать даже через розетку.

- У меня плохая новость, – сказала Джуди. – Резервация - не настоящая. Да, в ней когда-то жили индейцы, но теперь там только актёры. То же шоу, что и в театре, только тащиться невесть куда.

- Джуди, на Земле проживает один миллиард человек. Ровно столько, сколько может прокормить планета. Но в системе здравоохранения, финансов и контроля зарегистрировано 995 миллионов. Где же остальные пять миллионов?

- Неучтённые люди? – глаза полицейской загорелись огнём.

- Более того, я выяснила, что из одного миллиарда человек - десять миллионов составляют мужчины. Пять миллионов из них сменили пол и работают, как порядочные люди. Два с половиной миллиона прозябают в мужских гетто. Но где же ещё два с половиной миллиона мужчин?

- Ты хочешь сказать, что по планете бродит пять миллионов людей, половина из которых мужчины!?

- Видишь, наши шансы не так уж и малы!

- Малы, – опечалилась Джуди. – Где мы будем их искать, если все резервации фальшивые?

- А вот где! – Сара развернула на столе старинную карту страны, где были отмечены все индейские резервации.

- Ого! Ты, надеюсь, её не фотографировала?

- Я что, совсем дура?! Мне не надо, чтобы твои коллеги устроили в доме обыск, забрали все книги и выписали штраф!

- Ну прости, прости! Это - от избытка чувств!

Книги не были запрещены. Но после того, как в старых книгах были обнаружены опасные патогенные грибки, все печатные издания до конца 21 века подлежали либо утилизации, либо перепечатыванию, если владельцам не хотелось с ними расставаться. Перепечатанные романы, к удивлению хозяек, становились совсем другими: все мужские персонажи вдруг становились женскими, а сюжет и стиль менялись до неузнаваемости. С научно-популярными и религиозными трудами дела обстояли ещё хуже – их не возвращали.

- Нам нужно только сравнить карты и искать там, где резервации есть на старой, но отсутствуют в современной версии, – обрадовалась Джуди.

- Только может так статься, что ни один флаер туда не полетит. Роботы не летают туда, куда не проложен маршрут.

- А нам не нужен флаер. Возьмём автомобиль напрокат. Миллионы таких стоят в пустыне, ждут своей очереди на переработку. Я смогу повести, я ведь полицейская.

- Здорово! – обрадовалась Сара.

Ближе к вечеру вызвали Салли, заказав в «Мак Девелсе» пиццу. Доставив заказ в конце смены подруга экономила час личного времени.

- Ой, девочки, большое вам спасибо! – радовалась официантка, снимая с ходу платье и парик Нефертити (в «Мак Девелсе» была неделя Древнего Египта и всех сотрудниц наряжали в спецодежду, стилизованную под ту эпоху). Раздевшись догола, с коробкой пиццы в руке Салли направилась по садовой тропинке к бане.

- Ожерелье тоже сними! – крикнула Сара. – Если сломается микрофон в парилке, оштрафуют.

Секунду поколебавшись, официантка сняла египетское ожерелье и положила его на столике в прихожей, рядом с париком и платьем. Невысокая, худощавая Салли резко отличалась от своих рослых, фигуристых подруг. Джуди приходилась бывать в общежитиях «Мак Девелса» и других систем общепита. Одного роста, тощие, стриженные почти под ноль, обитательницы «корпоративных нор» вызывали у неё ассоциации с муравьями или пчёлами. У них были разные лица, но макияж, наносимый ежедневно, делал их почти неотличимыми. У них была разного цвета кожа, но по требованию руководства темнокожие вмиг становились белыми и наоборот. Волосы Салли так часто перекрашивались, что она и сама забыла, какой у них натуральный цвет. Джуди очень гордилась золотистым цветом своих волос и никогда его не меняла, не взирая на повальное перекрашивание окружающих. Ей казалось, что волосы помнят руки деда, когда он гладил её по голове и называл своим златовласым ангелом, и если она изменит их цвет, эта память исчезнет. Сара перекрашивалась много раз, но в последние пять лет, по примеру подруги и как бы в протест веяниям моды, хранила свой природный, каштановый цвет.

Баню построила ещё бабушка, ностальгирующая по своему детству в России. Она находилась на заднем дворе, где у других состоятельных женщин обычно располагался личный бассейн или теннисный корт, и представляла из себя маленький, аккуратный, бревенчатый домик с широкой, открытой верандой, густо увитой пассифлорой. Бабуля когда-то планировала и бассейн, но посчитав, что это обойдётся слишком дорого и не останется места для сада (который она очень любила), утешилась маленьким прудиком. В нём нельзя было купаться, зато можно было любоваться цветущими лилиями, лотосами и обитавшими в водоёме декоративными карпами. Впрочем, хорошо было и без бассейна. Напарившись, подруги пили чай на веранде в широких банных халатах.

- Ой, девочки, как же я вам благодарна! – млела Салли. – Какое блаженство!

В баню Сара приглашала не часто. Она и сама парилась несколько раз в году. Часто сетовала, что бассейн был бы лучше, современней и выгодней. Но лучшего места для приватных разговоров не было, наверное, во всём городе. Электричество в бане отсутствовало. Печь топилась дровами и брикетами, а освещение обеспечивала старинная масляная лампа. На веранде тоже не было света. На столе горели свечи, да красные угли тлели в чреве кипящего, стеклянного самовара. Телефоны, браслеты, часы и украшения женщины оставили в доме и теперь не волновались, что кто-то подслушает их беседу. Было в этом нечто первобытное, тайное, завораживающее. Сара достала несколько старых книг про индейцев. Подруги листали их, беседовали, делились впечатлениями, обсуждали, что взять с собой. Ближайшая резервация должна была находиться на границе штата – это не больше дня поездки на машине, а на флаере и за час можно было бы добраться, если бы он туда летал. В списке вещей, необходимых в путешествии, оказались консервы, крупы, колбасные изделия и мясо, переносная печь, палатка, аптечка, рыболовные снасти, купальники, зонт от солнца, тёплые вещи и надувная лодка.

Путь в резервацию

Путь в резервацию

Вопрос с отпуском Салли был улажен, и она явилась к отъезду в лёгком, коротком платьице из пёстрого нейлона, сияющая улыбкой.

- Видели бы вы рожу нашей начальницы! Я чувствую себя так, будто совершила революцию! – весело произнесла Салли и запела Марсельезу. В «Мак Девелсе» была неделя Французской культуры.

Все трое удобно поместились в кабине трейлера в мягких, кожаных креслах. Автодом работал на электричестве, но для создания ретро-обстановки в нём имелась сирена, имитирующая звук мотора, и генератор пара с бензиновым ароматизатором вместо выхлопной трубы.

- Джуди, выключи эту дрянь! – попросила Сара, когда автодом покинул город. – Не пойму, от чего больше башка болит – от вони бензиновой или от тарахтения!? Как на таких аппаратах предки наши ездили? Они, наверное, все сумасшедшими были!

Джуди отключила сирену.

- Так лучше?

- Гораздо лучше!

- А чего раньше не попросила?

- Я думала, что на нас будут смотреть, как мы выезжаем на таком шикарном, старинном трейлере, но всем было безразлично, – вздохнула Сара.

- Да. Абсолютно безразлично, – согласилась Джуди.

- Здесь есть и другие ароматы: дым костра, паровоза, сандала, морского бриза, розы, – сказала Салли, читая инструкцию к парогенератору.

- Поставь сандал. Я хочу помедитировать, – обрадовалась Сара и с блаженной улыбкой села в позу лотоса.

- А музыку поставим эту, – Джуди включила недавно обретённую, старинную мелодию начала 2000-х.

Сара завизжала от счастья. Вместе с Джуди они принялись подпевать и извиваться в такт музыке. Салли радовалась молча, наслаждаясь непривычным для себя чувством свободы. Фольксваген нёсся на автопилоте по пустынному шоссе. После массового внедрения дирижаблей и флаеров даже роботы-грузовики канули в прошлое. Но эпоха грузовиков сделала дороги вечными. Специальное покрытие защищало их от пыли, растений, влаги и перепадов температур. Возможно, когда-нибудь люди освоят и методы перемещения в пространстве. Канут в небытие гигантские дирижабли, скоростные самолёты и удобные флаеры, а дороги всё также останутся в неизменном виде.

Вне города царила осень. Листья каштанов покрылись золотом. Клёны оделись в багряные платья.

- Какой-то венецианский карнавал у деревьев, – проворчала Сара. Ей приходилось бывать в Венеции с бабушкой (мать предпочитала отдыхать одна), как и в Рио, Париже, Мехико, Пекине и Токио. За свою жизнь Сара видела много карнавалов и праздников у людей, но этот «праздник природы» наблюдала впервые.

- Как же это красиво! – восхищалась Салли. – А воздух! От него пьянеешь, как от шампанского!

- И чего я раньше не вывезла их за город? – подумала Джуди. – Они же осень только на картинках видели.

— Вот так живёшь, работаешь, летаешь куда-то, суетишься и не видишь, какая красота совсем рядом с тобой, – вздохнула Сара.

Пейзажи менялись, и один был краше другого. Посреди поросшего кустарником и молодыми деревьями поля работала огромная машина.

- Смотри, Джуди, кажется, хлеб убирают, – сказала Сара.

Современные комбайны работали на двигателях внешнего сгорания. Солома, сгорая в их топке, возвращалась в землю в виде золы, а зёрна перемалывались в муку, которая сразу же рассыпалась по пакетам.

— Это - не хлеб, – ответила Джуди, тормозя автодом. – Хлеб не делают из кустов и деревьев.

- А давай посмотрим, – предложила Сара. – Заодно и ноги разомнём. Никогда не видела, как добывают хлеб.

Оставив опьянённую сельским воздухом Салли спать в автодоме, обе подруги вышли из машины и через вспаханное поле направились к пыхтящей посреди него «громадине». Идти по рыхлой земле было неудобно.

- Да. Так себе, идейка, – сказала Сара, прислонясь спиной к стопе гладко отполированных гранитных плит. Сверху лежало несколько пластиковых контейнеров разной величины. «Цинк, бронза, алюминий, нержавеющая сталь» – гласили надписи на четырех больших ящиках. На пятом, маленьком контейнере красовалось слово «драгоценности». Золотые часы, кольца, серьги, зубные коронки, браслеты, цепочки, кулоны, запонки заполняли контейнер доверху, хорошо просматриваясь сквозь прозрачную крышку и стенки ящика.

- Что за чертовщина?! – поразилась Джуди.

- Явно, что это - не мука, – ответила Сара. Жестами она предложила подруге оставить телефоны на плитах и подойти к сельскохозяйственной машине.

Похожий на злобных трансформеров из детских мультиков монстр очистил землю от кустов и поросли, вырыл и проглотил огромный пень от дерева, спиленного ранее, а потом, зачерпнув своей железной пастью землю, выковырял замшелую плиту с непонятной, почти стёршейся надписью. Плита исчезла в чреве десептикона и через минуту вышла из его зада чистая, сияя отполированным, девственно белым мрамором, будто только что из карьера. А стальной монстр напрягся, копая глубже, и вместе с комом земли вырыл и проглотил длинный, пластиковый ящик с металлическими ручками.

- Гроб, – тихо произнесла Джуди. – Это - древнее кладбище.

Десептикон застыл и заурчал, будто смакуя особо лакомый кусочек. Из выхлопной трубы над ним взвилось облако черного дыма. Запахло горелым пластиком и как будто палёными волосами.

- А знаешь, что стало со стариной Джеком? – спросила вдруг Сара, и не дождавшись ответа, продолжила. – Его усыпили в доме престарелых, когда у него не осталось больше средств к существованию. Мне это бабка моя рассказала.

- Давно? – поразилась Джуди. – А как же его благодетельница?

- Он ей наскучил через десять лет совместной жизни. А было это давно. Не хотелось это рассказывать. Ты тоже не говори Салли, а то она расстроится.

- Почему же он выбрал смерть? Ведь можно было сменить пол. Получил бы работу.