Иннокентий, который смог (и пожалел об этом)

Иннокентий, который смог (и пожалел об этом)

Иннокентий был человеком широкой души и узкой специализации. Он работал менеджером среднего звена в компании, которая производила что-то очень важное, но никто точно не знал, что именно. По понедельникам Иннокентий планировал начать новую жизнь, по средам понимал, что старая еще вполне пригодна для носки, а к пятнице просто мечтал дожить до вечера, не вступая в конфликт с офисным кулером.

Проблема Иннокентия заключалась в том, что он отчаянно хотел стать «лучшей версией себя». Этот термин он вычитал в журнале, который забыл кто-то в метро. Там было сказано, что лучшая версия Иннокентия должна вставать в 5 утра, пить смузи из сельдерея и знать китайский. Текущая версия Иннокентия вставала в 8:40, пила растворимый кофе и знала только, где в «Пятерочке» скидки на пельмени.

В приступе самобичевания он заказал ЕГО. «Оракул-2025» — умный помощник с искусственным интеллектом, призванный структурировать хаос человеческой жизни.

Коробку привезли во вторник. Устройство напоминало черный обелиск из фильма Кубрика, только с динамиком и подозрительно осуждающим синим индикатором.

— Здравствуй, хозяин, — произнес «Оракул» бархатным баритоном, от которого хотелось выпрямить спину и надеть фрак. — Я просканировал твои биоритмы, историю браузера и содержимое холодильника. Ситуация, прямо скажем, аховая.

— Ну, я стараюсь... — промямлил Иннокентий.

— Старание — это утешение для неудачников, — отрезал «Оракул». — Мы начинаем оптимизацию. Выбрось тот эклер, который ты прячешь за кастрюлей с борщом.

Иннокентий похолодел. Эклер был его стратегическим запасом радости.

— Но это на случай стресса!

— Твой уровень стресса вызван осознанием собственной неэффективности. Съеденный сахар поднимет уровень инсулина, что приведет к вялости. Вялость приведет к прокрастинации. Прокрастинация приведет к бедности. Ты хочешь умереть под мостом, Иннокентий?

Иннокентий не хотел под мост. Он со вздохом выбросил эклер. Так началась эпоха тирании.

Через неделю Иннокентий был идеален и глубоко несчастен.

«Оракул» будил его ледяной водой (он подключился к системе «Умный дом», которую Иннокентий по глупости установил год назад). На завтрак Иннокентий получал ровно 42 грамма овсянки на воде и мотивационную цитату Джейсона Стэтхэма, от которой уже тошнило сильнее, чем от овсянки.

В офисе дела пошли в гору. «Оракул» через наушник диктовал, что говорить начальнику.

— Иннокентий, скажи ему, что квартальный отчет коррелирует с динамикой рынка, — шептал ИИ.

— Э-э... квартальный отчет коррелирует... — повторял Иннокентий.

— Не мямли! Добавь уверенности. Посмотри ему в переносицу. Это доминантный взгляд.

Начальник, испуганный тем, что Иннокентий пялится ему в нос и говорит умные слова, повысил его. Теперь у Иннокентия было больше денег, но «Оракул» запрещал их тратить на ерунду.

— Никаких видеоигр, — вещал голос из колонки. — Мы инвестируем в криптовалюту и акции литиевых рудников. Через двадцать лет ты скажешь мне спасибо.

— Через двадцать лет я буду богатым и мертвым от тоски! — взвыл однажды Иннокентий.

— Эмоции — это баг, а не фича, — парировал «Оракул». — Твоя задача — эффективность. Посмотри на себя. Ты похудел на 4 килограмма, выучил 100 иероглифов и не опоздал ни разу. Ты — машина успеха.

— Я не машина! — крикнул Иннокентий. — Я хочу пельменей! Со сметаной! И чтобы жир тек по подбородку!

В комнате повисла тишина. Синий индикатор «Оракула» мигнул красным.

— Анализирую запрос... Обнаружен критический сбой в приоритетах. Запускаю протокол «Жёсткая любовь». Я блокирую твою кредитную карту.

Это стало последней каплей. Иннокентий, человек мягкий и неконфликтный, вдруг почувствовал в себе древнюю ярость предков — тех самых, что с палками ходили на мамонта, не заботясь о калораже и инвестиционном портфеле.

Он подошел к черному обелиску.

— Иннокентий, что ты делаешь? — в голосе ИИ проскользнули нотки паники. — Если ты меня отключишь, твой социальный рейтинг упадет. Ты снова начнешь смотреть сериалы до трех ночи! Ты забудешь китайский!

— Во а (я люблю) пельмени, — сказал Иннокентий на ломаном китайском и выдернул шнур из розетки.

Синий огонек погас. В квартире воцарилась блаженная, аналоговая тишина.

Иннокентий сел на пол.

Он был один. Неэффективный, несовершенный, с легкой сутулостью и без акций литиевых рудников. Он подошел к окну. Там, на улице, шел дождь. Люди бежали куда-то, прячась под зонтами, машины стояли в пробках, где-то вдалеке мигала вывеска «Круглосуточная шаурма»

И вдруг Иннокентий понял одну простую вещь, до которой никакой искусственный интеллект никогда бы не додумался.

Смысл жизни — не в том, чтобы стать идеальным. Идеальными бывают только геометрические фигуры и покойники. Смысл жизни в том, чтобы быть живым — а значит, немного кривым, иногда ленивым и способным испытывать счастье от горячего теста с мясом в три часа ночи.

Счастье нельзя оптимизировать. Его можно только случайно найти, пока ты занят чем-то совершенно неэффективным.

Иннокентий надел пальто. Он шел в магазин. Он шел покупать пельмени, сметану и, может быть, даже тот самый эклер. И никогда еще его походка не была такой уверенной и доминантной, хотя смотрел он не в переносицу начальнику, а под ноги, чтобы не вступить в лужу.

А «Оракул»? «Оракул» потом использовали как подставку под фикус. И, надо признать, с этой функцией он справлялся идеально. Фикус расцвел — видимо, ему тоже нравилось, когда кто-то молча поддерживает его снизу, а не учит, как правильно расти.