Insegnima

Книга первая/ Часть третья/ Глава сто третья

период создания романа: 2017-2019 гг.

Роман впервые издан в 2021 году.

Книга первая (Часть первая /Часть вторая / Часть третья) 149 глав.

Книга первая

Часть третья

Глава сто третья

Во всех государствах справедливостью считается одно и то же,

а именно то, что пригодно существующей власти.

Платон

Москва. Страстной бульвар. 08:25 по местному времени.

Максим Давыдов ранним утром появился на Страстном бульваре, проходя сквозь плотный кордон полицейских. Статья Кругловой в газете и её обращение к согражданам не только в видеоблоге, но и с экранов телевизоров наделали массу шума, обнажая перед народом голую истину. В результате чего инициативные граждане организовали протестное движение, выступающее против государственного контроля в частной сфере, ведь чипизация, внедрение искусственного интеллекта и установка по стране системы 5G фактически отбирали последние права на неприкосновенность личной жизни человека, напрямую идя вразрез с конституционными правами. Заметив в толпе ряд лиц из редакции, Максим устремился прямиком к ним.

– Макс, привет! Ты же вроде был в Питере? – озадачился один из его коллег, пожимая ему руку.

– Да, но митинг важнее. Вместе мы сила, и только таким, хоть и неприятным, образом мы можем донести до власти свои требования. И потом, если не мы, то кто остановит дьявольский план, марширующий по планете?

– И то верно! Совсем воротилы обезумели. Людей как скот втихомолку чипируют, а потом и порядковые номера на лбы проставлять начнут, как в концлагерях! – возмутился другой из присутствующих журналистов, также пожимая своему коллеге руку. – Роддома на днях обязали тайно вводить младенцам чипы, под страхом закрытия учреждений. Вон сколько врачей сегодня на митинг вышло, потому как знают, что сегодня чужим детям проставляют, а завтра это всё против своих же обернётся. Если сейчас этих бесов не остановить, Рим, как говорится, падёт. Нервы у всех на пределе. Интернет закрывают, людей за правду в тюрьмы кидают. Неужели они не понимают, что, если так и дальше пойдёт, революция в стране поднимется?

– Как раз они всё очень хорошо понимают, потому и в принудительной форме отправляют всех на вакцинацию, – пояснил Давыдов. – Имея контроль над чипами, они и в тюрьмах в дальнейшем перестанут нуждаться. На ходу, как роботов, всех отключать начнут. Просто народ в общей своей массе сейчас зомбирован жизнеутверждающими лозунгами из телеящика и не понимает, что, соглашаясь на их условия, он подписывает себе и своим детям смертный приговор. Правильно Круглова сказала: «Какие же мы все христиане, когда даже не способны узреть, что в Библии написано? И положено будет им начертание зверя на чело и руки их». Вот он, Апокалипсис. А с экранов цацки разные да райскую жизнь обещают.

– Евреям фашисты тоже много чего поначалу обещали, а чем всё это кончилось в итоге, мы сейчас все прекрасно знаем, – продолжал его собеседник.

– Одно удивляет, – размышлял Давыдов, – почему власти не хотят услышать свой народ? Ведь они отстраивают в стране губительную не только для всего социума, но и для своих детей систему. Как известно, никто из нас не вечен. Уйдут они, но их детям жить в этой стране, а стало быть, по законам этой страны. Неужели они не понимают, что своими руками обрекают своих же детей на геноцид? Не вижу логики. Как можно быть настолько недальновидными?

– Да они уверены, что их дети свалят отсюда и будут жить за бугром в более приемлемых и комфортных для них условиях, а что и там дьявольский план движется семимильными шагами, узреть не способны. Ни для кого уже не секрет, что вся Россия давно поделена на зоны влияния мировых структур, где россиянам, по сути, ничего не принадлежит. Продали Россию с потрохами, а теперь, заметая следы, пытаются прикрываться нашими пацанами, демонстрируя нам же нашу военную мощь. Ну это ведь путь в адову бездну. А вон этих пацанов сколько, – он повёл рукой, указывая на совсем молодых ребят из полицейского кордона. – А если бы сейчас среди нас находились их матери, сёстры и братья, как вы думаете, пошли бы они против своего же народа? Навряд ли. Потому что именно тогда они бы поняли, где их родина и на стороне кого они, по сути, воюют.

– Так и есть. Никто не хочет войны – со своим правительством, но когда тебя не только откровенно не слышат, отмахиваясь от каждого из нас как от назойливой мошкары, но и пытаются лишить каждого из нас права на приватность, залезая к нам не только в мозги, но и в трусы, это уже выше дозволенного, и за это надо судить по всей строгости закона.

– Не отдадим страну на растерзание Сатане! – послышался поблизости возглас митингующего. Это был Иван Александров, пришедший на митинг со своими друзьями. В обеих руках он сжимал таблички с надписями, гласящими: «Не отдадим страну на растерзание Сатане» и «Народ против принудительной вакцинации и чипизации». – Народ против 5G! Долой самоуправство! – кричал он, и рядом стоящие люди тотчас подхватили его призывы, начиная скандировать то же самое.

– Привет, Макс, – поздоровался невысокого роста человек в чёрной куртке, подошедший к журналистам, – ведущий интернет-канала «Истина дороже» Виталий Сомов. – Где Круглова? – с ходу поинтересовался он, не подавая руки никому из присутствующих.

Глава сто четвёртая

Глава сто четвёртая

Надежда – лучший врач из всех, которые мне известны.

Александр Дюма-отец

Los Angeles. Downtown. South Broadway. 11:15 p. m.

– Да, Клэр, ты отследила поступивший вызов? – Адам крепко сжимал телефонную трубку, немного нервничая в ожидании долгожданного ответа, из автомобиля наблюдая, как Терри поспешно дёрнул за ручку входную дверь магазина Бинштейна.

– Адам, мне жаль, но на твой номер за последние два часа не поступило ни одного звонка, – сдержанно произнесла Клэр.

– В смысле не поступило?

– В прямом смысле, Адам, – невозмутимая интонация Клэр тут же расставила всё по своим местам.

– Но это невозможно. Я лично говорил с... – Адам запнулся, не желая выдавать Еву.

– С кем? – поинтересовалась Клэр.

– Неважно. Послушай, звонок точно прошёл, проверь ещё раз. Может, это ошибка?

– Я уже всё проверила, Адам. Никаких данных о звонке.

– Но этого не может быть, ведь я разговаривал по телефону.

– Ты уверен, что это произошло в последние два часа?

– На все сто! – решительно заявил он, будто это как-то могло повлиять на итог их беседы.

– Адам, поверь мне, в этот отрезок времени звонков не зарегистрировано. Последний вызов, поступивший на твой телефон, сделан с номера Терри пять часов назад.

– Терри? – Адам замолк, осмысливая сказанное.

– Адам? – услышал он голос своей коллеги. – Ты всё ещё здесь?

– Да, Клэр, просто... А ты ничего не путаешь?

– Адам, я более пятнадцати лет в профессии. В таких вопросах я не могу ошибаться, – заверила Клэр с прежним спокойствием.

– Но, может?..

– Нет, Адам, не может. Как я уже сказала, звонка не было. Тебе надо больше отдыхать. Ты определённо заработался.

Адам задумался. Он стал мысленно прокручивать последний разговор с Евой.

«Но я же не мог всё это выдумать, – вертелась навязчивая мысль. – Она же звонила, и мы с ней разговаривали, я отчётливо помню её слова: "У меня нет выхода", "Либо меня схватят они, либо вы", "В любом случае я по-прежнему одна"».

– Адам? – снова послышался голос Клэр в телефонной трубке, но Адам поспешно сбросил звонок.

– Ты не одна, – решительно после долгих колебаний произнёс он. – Ты не одна, Ева, – снова повторил он. – Я найду тебя, чего бы мне это ни стоило.

Адам поспешно ворвался в подсобное помещение, где лежал труп Бинштейна.

– Только не говори, что твоя подружка ещё кого-нибудь укокошила за то время, что мы пребываем здесь, – недовольно проворчал Терри, как только увидел осунувшееся лицо Адама перед собой. – Надеюсь, к ядерной войне это не приведёт? А то я вроде как на заслуженную пенсию собрался, а тут твоя мадам со своим боевым арсеналом. Не очень хорошая новость, согласись.

– Терри, ты дебил.

– Ты пожаловал сюда в очередной раз напомнить мне об этом вместо того, чтобы расшифровать очередную хрень? Что здесь написано? – недоумевал он, указывая в сторону стены с выведенной крупными буквами надписью: «Castigo corpus meum».

– Наказываю тело своё, – перевёл Адам, поглядывая на труп.

– Так просто, и ничего боле? – Терри как-то недоверчиво смотрел на Адама, будто в глубине души сомневался в точности данного перевода.

– Этими словами христиане, проповедующие самобичевание, оканчивают свою молитву, – объяснил Адам без оглядки на реакцию своего коллеги. – Далее обычно следует имя кого-либо из архангелов или же самого Христа. Кому, как не тебе, знать об этом.

– То есть убийца хотел нам сказать, что в данном конкретном случае жертва покончила сама с собой во имя Христа? Так, что ли, получается? – Терри эмоционально замахал руками, пытаясь найти хоть какое-то объяснение данному посланию.

– Не знаю, что он этим хотел сказать, просто... Послушай, – после небольшой паузы выпалил Адам, – мне кажется, что Ева в большой опасности. Возможно, её даже похитили. Думаю, нам понадобится группа захвата.

– Группа захвата? И всё это ради одной особи женского пола славянского происхождения, которая сама способна не только кого угодно похитить, но и прихлопнуть как букашку, как это она проделала с Бинштейном? Вон, полюбуйся на него. Был бы он жив, так непременно поведал бы тебе о тёмной стороне этой твоей...

– Послушай, Терри, как только Ева окажется в безопасности, я обещаю тебе, что докажу её непричастность ко всему происходящему.

– Значит, группа захвата, говоришь? А может, тебе ещё войска НАТО к подъезду подогнать для спасения твоей журналисточки? Тебе не кажется, что это уже слишком?

– Терри, я знаю, что ты невзлюбил Еву с первой встречи, но...

– Невзлюбил? Невзлюбил, приятель, это ещё мягко сказано. Я считаю, что всё зло мира от русских, поэтому от них надо держаться как можно дальше, и ты, дружище, в этом скоро сам убедишься.

Глава сто пятая

Глава сто пятая

Иногда полезно помолчать, чтобы тебя услышали.

И исчезнуть, чтобы тебя заметили.

Неизвестный автор

Москва. Лубянская площадь. 10:00 по местному времени.

– Извините, что заставил вас ждать, – с ходу заявил Шумский, появляясь в кабинете, где его ожидали Александров с Давыдовым. – Был на совещании.

– Здравствуйте, Игорь Андреевич. Это Максим Давыдов, – не мешкая, представил Иван журналиста. – Он из газеты «Рупор эпохи». Коллега Евы Кругловой.

– Да, именно о ней мы и хотели с вами переговорить, – уточнил Давыдов.

– О Кругловой? Что с ней?

– Дело в том, что подруга Евы недавно убита в Лос-Анджелесе, – начал своё повествование Иван, включаясь в разговор. – Я говорил с Евой несколько дней тому назад и предупредил её, что она сама в большой опасности.

– Где она сейчас? – решительно уточнил Шумский.

– В Лос-Анджелесе. Она вылетела туда на свадьбу подруги, а прилетела, по всей видимости, на её похороны, – пояснил Давыдов. – До своего отъезда Ева готовила разоблачающую статью о... – Давыдов перевёл взгляд на Александрова, нуждаясь в его одобрении.

– Одним словом, – перебил его Иван, – Круглова готовила статью о моём отце, поэтому он решил её убрать.

– О статье я в курсе, но вот что Власов замышлял убийство Кругловой... – Шумский бросил взгляд на Ивана, заподозрив, что тот имеет какое-то отношение к этому. – Откуда ты знаешь, что убийство Кругловой и её подруги спланировал именно твой отец?

– Я айтишник, забыли? И потом, чтобы прослушать Ватсап и Телеграм, проще не придумаешь. Там никакой защиты нет, несмотря на все обещания конфиденциальности, впрочем, как и вообще в сети. Не мне вас учить. Ваши орлы и не на такое горазды, – Иван уверенно глядел на Шумского.

– Ты хочешь сказать, что прослушивал телефон своего отца?

– А что мне оставалось, когда он собирался испортить жизнь не только мне, но и моей матери? Вы же ни черта не знаете о нашей жизни. Как говорится, чужая семья – потёмки.

– Значит, так, кто ещё владеет этой информацией? – перебил его Шумский, опускаясь в кресло.

– Никто, кроме нас троих. Он бы проделал то же самое с Кругловой, что и с её подругой, но, во-первых, она не чипирована, что его дико расстроило, во-вторых – он желал лично встретиться с ней и... – здесь Иван запнулся. – Ну вы сами понимаете, – он снова замялся. – А я не мог этого допустить.

– Что? – Давыдов сжал губы от напряжения.

– А то. Он поручил убить её подруг своим людям, чтобы как можно скорее Ева вернулась в Москву, а здесь сделал бы с ней, что делал со своими предыдущими жертвами, после чего преспокойно убил. Вы же сами читали статью Кругловой о нём. Стыдно иметь такого отца, – Иван потупил взор.

Давыдов глядел на Ивана как на Шерлока Холмса, только что раскрывшего преступление века.

– Мразь! – выругался Шумский, хлопая ладонью по столу. – И хорошо, что он принял верное решение, а то... даже не хочу думать о последствиях. Очередной позор для нашего ведомства.

– Надо спасать Еву, – произнёс Давыдов, глядя на Шумского.

– Да, конечно. Сейчас же свяжусь со своими людьми и решим, как действовать в подобных обстоятельствах. Адрес, где она проживала в Лос-Анджелесе, у кого-нибудь из вас имеется?

Давыдов покачал головой:

– Ева взрослая девочка и о своих перемещениях никого не оповещала.

– У меня есть, – Александров насторожённо поглядывал то на Шумского, то на Давыдова, чувствуя свою вину.

– У тебя есть её адрес? – Давыдов негодовал. – Ты что, и за ней шпионил?

– Нет, что вы. Я её не прослушивал, могу чем угодно поклясться! Хотя жаль, что не шпионил, – тотчас спохватился он. – По крайней мере, теперь знали бы, где она, – возразил Иван в своё оправдание. Поймав на себе презрительный взгляд Максима, Иван продолжил: – Просто наблюдал за её передвижениями по Джипиэсу, когда разговаривал с ней, интересно же. У меня в телефоне это автоматически происходит. Приложение такое есть: сразу вижу местоположение объекта, с которым говорю.

– Уши тебе бы оторвал, – пригрозил Давыдов, гневно глядя на Ивана.

– Какой у неё адрес? – незамедлительно поинтересовался Шумский.

– Это Норт ла Джолла авеню рядом с бульваром Санта Моника, – уверенно отчеканил Иван, демонстрируя перед всеми свою осведомлённость.

– Кстати, не кажется ли вам странным, что те двое, кому твой отец отдал поручения заняться Кругловой, оба мертвы? – размышлял Шумский.

– Ещё как кажется. Но здесь отец ни при чём. Он сам был в шоке, когда узнал обо всём. Я лично слышал, как его поразила новость о гибели его подчинённых, и не только их. Ведь, насколько я понял, и его давний приятель Великий тоже на днях погиб.

– Какое отношение имеет Великий ко всему этому?! – усомнился Давыдов.

Глава сто шестая

Глава сто шестая

Слёзы – это слова, которые сердце не может произнести.

Омар Хайям

Los Angeles. County Morgue. 00:20 a. m.

Адам ворвался в морг настолько стремительно, что Терри едва поспевал за ним. Ему приходилось в буквальном смысле слова бежать следом, чтобы не отстать ни на шаг от своего чрезмерно энергичного на этот раз коллеги.

– Где она? – взволнованно бросил Адам в сторону Ронни вместо приветствия.

– Адам, может, всё же не станешь смотреть? – предостерёг Терри.

– Покажи мне её, – настаивал Адам, в упор глядя на Ронни. – Я должен убедиться, что это не она.

– В заднем кармане брюк погибшей нашли паспорт. Это Круглова, – уверенно заключил Ронни, протягивая ему изодранный и окровавленный документ.

Адам остолбенел, разворачивая его на главной странице и убеждаясь, что это действительно паспорт Евы.

– Ты всё ещё хочешь её увидеть? – переспросил Ронни. Тот в ответ лишь кивнул. – Ну что ж, – Ронни направился по коридору и, свернув налево, открыл ближайшую дверь в отделение аутопсии, где их уже ожидал судмедэксперт, одетый в длинный синий халат. Его лицо покрывала респираторная маска и защитные очки. – Вот, наденьте, – Ронни протянул Адаму и Терри респираторные маски, так как в нос тотчас брызнул трупный запах, несмотря на то, что вентиляционная система в помещении работала вполне исправно.

– Это детективы Рид и Уилсон. Покажите им тело, – попросил Ронни, заходя внутрь.

Судмедэксперт указал присутствующим на стол и откинул простынь, оголяя лицо и плечи трупа. Передняя часть тела – вся в крови, вместо лица – сплошное месиво.

Адам поднёс руку к губам, еле сдерживаясь, чтобы не дать слабины. Его глаза покрыла влажная пелена. Он вдруг вспомнил, как ему пришлось проходить подобную процедуру с опознанием тела Анны Элизабет.

– Адам, дружище, не надо бы тебе смотреть на это. Вот вечно ты меня не слушаешь, – промямлил Терри, недовольно натягивая респираторную маску.

– Ну так что, вы опознаёте тело? – судмедэксперт внимательно следил за реакцией Адама.

– Я не знаю, – нерешительно ответил тот.

– Не знаешь? – удивился Терри. – Может, какие опознавательные знаки на теле, родимое пятно, родинки, татуировки – что у неё там?..

Адам молчал.

– Ты хочешь сказать, что?.. – Терри удивлённо взирал на коллегу. – Не поверю, мать твою. У вас что с ней, ничего не было?

Адам не слушал его, скрупулёзно разглядывая труп.

– Что было на этой женщине в момент гибели? Какие-нибудь кольца, браслеты или ещё что-нибудь? – поинтересовался Терри у судмедэксперта.

– Нет, совсем ничего.

– Ева не носила ни колец, ни цепочек, насколько я помню, – подтвердил угрюмо Адам.

– Одежда наполовину сорвана. Такое ощущение, что её сбил грузовик со спины, а потом ещё протащил под капотом сотню метров, содрав, как вы видите, кожу с поверхности передней части тела, – объяснил Ронни.

– Водителя с фурой нашли? – поинтересовался Терри.

– Нет, – удручённо признал Ронни.

– Где послание?

Судмедэксперт перевернул тело вниз лицом. Оголённую спину пересекала прочерченная ножом надпись: «Vita sine libertate, nihil».

– Жизнь без свободы – ничто, – задумчиво перевёл Адам с латыни, в то время как судмедэксперт вновь перевернул тело лицом вверх.

– Жизнь без свободы – ничто, – повторил Терри следом за Адамом. – Всё верно. Знаешь, меня не оставляет мысль, что эти парни всё это время что-то важное хотят до нас донести, а мы, как аборигены, ни черта не способны это осознать.

– Нужно заключение экспертов, – сухо проговорил Адам, с трудом сдерживая свои эмоции. – Чтобы окончательно утверждать, что это Ева, нам нужно отправить запрос в медицинский центр, где она лежала пару дней тому назад. Они ведь делали забор крови пациентки при её госпитализации.

– Дело говоришь, – Терри кивнул. – Возможно, и в базе данных остались её биометрические данные, хотя с помощью них её сейчас вряд ли можно опознать. Всё истёрто до дыр, да так, что остаётся по старинке уповать на анализ крови. А потом придётся по всем правилам известить российское консульство о гибели гражданки их страны. А там будем ждать, пока её ближайшие родственники не свяжутся с нами для ДНК-экспертизы. У неё ведь есть родственники в России?

– Не знаю, – пожал плечами Адам.

– Послушай, ты удивляешь меня, Адам. Ты столько времени провёл с этой дамочкой – и даже не знаешь, есть ли у неё родственники в России или нет?

– Всё, что я знаю о ней, так это то, что у неё подруги живут в Лос-Анджелесе, и те, как известно, теперь мертвы.

Адам прикоснулся рукой к скомканным от грязи и спёкшейся крови волосам трупа.

– Подождём результатов из клиники, – решительно заявил Терри.

Глава сто седьмая

Глава сто седьмая

Когда вы поймёте, что вам не на что жаловаться, вам будет принадлежать весь мир.

Лао-Цзы

Vaticano. Basilica di San Pietro. 10:00 a. m.

Кардиналы Доминик Бруни и Марко Карбоне находились в соборе Святого Петра, когда неожиданно для них на входе появился Папа Римский.

– Понтифик? – удивился кардинал Бруни. – Что вы здесь делаете? Мы думали, вы...

– Да, да, конечно, я должен пребывать в госпитале, но, думаю, сейчас не наилучшее время для отдыха, учитывая все сложившиеся обстоятельства.

– Но как же ваше здоровье? – заботливо спохватился кардинал Карбоне.

– Скоро оно нам всем не понадобится, верно? Так какой же смысл заботиться о нём теперь, когда отпущенное нам время лучше потратить с наибольшей пользой?

– Значит, всё же это конец? – Карбоне поправил прядь седых волос, съехавших с облысевшей макушки.

– Стало быть, так, – ответил папа. – Вы же отказались от «Плана Д»?

– Мы – да, но другие... – Марко затих, только теперь осознав последствия своих действий.

– Вы считаете, что мы поступили опрометчиво?

– Кто знает, – папа продолжил свою мысль. – Мы всего лишь кающиеся грешники, взывающие о покровительстве небес, которые, очевидно, от нас отреклись. Немудрено, я бы на месте Всевышнего поступил точно так же.

– Вы хотите сказать, у нас боле не осталось шансов?

Понтифик подошёл к статуе Микеланджело «Пьета», разглядывая её снизу доверху, будто искал в этом какого-то ответа.

– Это надо спросить у него, – сдержанно произнёс он.

– Но как мы его спросим, если он не хочет с нами говорить? – возмутился Бруни.

– В том-то и дело. И потом, кто мы такие, чтобы взывать о помощи к тому, кому когда-то сами в ней отказали.

– Но это же не мы, это...

– Поверьте, если бы второе пришествие состоялось сегодня, нашлись бы непременно те, кто поступил бы с Иисусом так же, как и прежде. Всё уже происходило, и всё может повториться вновь. И он об этом знает. И мы все это знаем, но не хотим признаться в этом даже самим себе. Поэтому он вряд ли выйдет с кем на связь, кроме... Впрочем, вы и сами всё знаете.

– Но должен существовать какой-то иной выход. Не может быть, что вот так разом всё и закончится?

– Может, – возразил понтифик. – Я прожил прекрасную жизнь, и мне совершенно не на что роптать. По крайней мере, в своих помыслах я всегда оставался рядом с ним и всё делал для того, чтобы славить имя его, и буду делать это до последнего своего вздоха, – после этих слов папа спокойно направился к выходу.

– Ваше Святейшество, куда же вы? – окликнул кардинал Карбоне.

– Я должен ещё кое-что успеть сделать, прежде чем всё случится.

– А как остальные? Мы ведь должны сообщить им! Они же пребывают в полном неведении.

– Иногда лучше неведение, чем предварительная осведомлённость о том, что уже невозможно изменить. И теперь, по-видимому, именно тот случай, – подытожил угрюмо понтифик, намереваясь покинуть собор, как вдруг на порог ступил представитель Ватикана.

– Свершилось! – впопыхах возвестил он, взирая на понтифика.

– Что свершилось? – папа насторожённо глядел в его сияющие глаза.

– «План Д» каким-то чудом реализован! Нам только что сообщили благую весть. А это значит, что мы победили! – огорошил он своим сообщением присутствующих.

Кардиналы Карбоне и Бруни вскрикнули от ужаса, словно под копирку прикрывая свои рты руками.

– Или окончательно проиграли, – угрюмо предположил понтифик, замечая их реакцию на сказанное. – По крайней мере, в ближайшие дни мы узнаем, насколько правильный выбор мы сделали, – предрёк он задумчиво.

Глава сто восьмая

Глава сто восьмая

Всё, что раздражает в других, может вести к пониманию себя.

Карл Густав Юнг

Los Angeles. Hollywood Boulevard. 02:10 a. m.

Адам хлопнул дверцей машины и, закурив на ходу сигарету, направился к своему дому. Шёл третий час ночи, и стянувшиеся на небосводе густые, похожие на манную кашу облака предвещали Лос-Анджелесу долгожданные осадки.

Адам подошёл ко входу и потянул дверь на себя.

– Адам Рид? – услышал он женский голос за своей спиной.

Детектив машинально обернулся, усиленно пытаясь припомнить внезапно представшую перед ним случайную прохожую. Затем выражение его лица резко изменилось, будто от встречи с привидением.

– Стейси? – он удивлённо взирал на свою давнюю знакомую. – Откуда ты здесь? Какими судьбами? Ты же вроде как...

– Прилетела из Нью-Йорка, – продолжила она. – Просто захотелось навестить старых друзей и сходить на могилу Энни. Она ведь была моей лучшей подругой, забыл?

– Как тут забыть? – вздохнул Адам, делая очередную затяжку.

– По-прежнему куришь?

– Как видишь. Все попытки бросить не принесли толку. Тридцать лет пытаюсь завязать – и всё напрасно. Как семья?

– Всё хорошо, правда, если бы ты увидел Боба, то совершенно не узнал бы его сейчас. – Стейси улыбнулась. – Он стал таким толстым. Отрастил усы и длинную бороду, представляешь?

– Да, помню, как он подтрунивал над всеми бородатыми. Уверял, что это неэстетично, – усмехнулся Адам. – Сколько лет прошло с тех пор, прямо не верится.

– Да уж. Алекс стал совсем взрослым, заканчивает школу в следующем году. Подумывает стать адвокатом. Как ты? Женат, дети?

Адам сделал очередную затяжку, отводя взгляд в сторону, как он обычно делал, когда хотел уклониться от ответа.

– Прости, – произнесла Стейси. – Просто столько времени прошло с тех пор, я думала, что... Прости, – повторила она. – Нам всем тогда нелегко пришлось.

Адам снова кивнул в знак согласия.

– Адам, послушай, не вини себя. Это её осознанный выбор, понимаешь? Она не могла допустить, чтобы с тобой что-то стряслось.

– Её выбор? О чём это ты? – Адам удивлённо глядел на Стейси.

– Она любила тебя, Адам, но пойми, вы не могли быть вместе, потому тогда она приняла решение уйти.

– Стейси, о чём ты говоришь? Она так меня любила, что покончила с собой, чтобы со мной ничего не случилось? Да ты в своём уме?

– Нет, Адам. Это не самоубийство, и ты прекрасно об этом знаешь. Просто она боялась, что ваша связь может навредить тебе.

– Не хочу слышать этот бред, – отмахнулся он, нервно отбрасывая сигарету в сторону, и, отвернувшись, дёрнул дверь на себя, желая ускользнуть от неприятного ему разговора, как не раз делал в общении с людьми.

– Адам, выслушай меня хоть раз в жизни! – закричала Стейси в отчаянии. – Она говорила мне, что ты не поверишь ни ей, ни мне, никому! Не поверишь, пока не придёт время.

– Что? – Адам снова взглянул на Стейси, силясь хоть что-то уяснить из её странной речи.

– Энни позвонила мне в ту злосчастную ночь перед гибелью. Она сказала, что её преследуют какие-то люди, точнее, не люди, а призраки, понимаешь? Её посещали видения и нехорошие предчувствия. Она испытывала постоянный страх.

– Почему я узнаю об этом только теперь?

– Она не хотела втягивать тебя во всё это. А ещё в ту ночь по телефону сказала, что ей надо держаться как можно дальше от тебя. Энни твердила о какой-то важной миссии, возложенной на тебя. И что если она не...

– Миссии? – прервал её Адам, и его лицо исказила презрительная усмешка.

– Да, так она сказала.

– Что она имела в виду?

– Я не знаю. Она редко посвящала меня в свои дела, хоть мы и являлись лучшими подругами. Ты же знаешь, насколько она отличалась скрытностью, впрочем, как и ты.

– Ну да, конечно, – Адам в очередной раз кивнул. – Что она ещё говорила?

– Что не простит себе, если с тобой что-нибудь случится из-за неё. Поэтому вы должны расстаться. Она считала, что, если вы останетесь вместе, это убьёт тебя, а она не могла этого допустить. Я тогда мало что поняла, просто сказала, чтобы она ко мне приехала и мы всё обсудили. А потом мы знаем, что произошло.

– Да, знаем, – согласился он. – Никого из нас тогда не было рядом, поэтому она и погибла. Не следовало её оставлять одну. Это я виноват. Я один во всём виноват, – наконец признал Адам, осознавая ошибки прошлого. – Мне стоило в тот же момент бросить всё к чёртовой матери и примчаться к ней, но я этого не сделал, как и не сделал много чего другого в своей дерьмовой и никчёмной жизни. Я во всём виноват, и только я один, – твердил он одно и то же.

– Адам, не мучай ты себя так. Она бы не выдержала твоих страданий.

Глава сто девятая

Глава сто девятая

Не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить...

Марк Аврелий

Los Angeles. Hollywood Boulevard. 02:45 a. m.

Когда Адам добрался до своей квартиры, часы показывали уже без пятнадцати три. Минуя коридор, он прошёл в гостиную.

Окинув понурым взором комнату, он нахмурился.

«Она оставила тебе ключ», – эхом прозвучали слова Стейси в его памяти.

– Ключ, – повторил он вслух. – Что за бред...

Адам, не разуваясь, стремительно направился к комоду и стал перерывать полки одну за другой, после чего бросился в спальню.

– Ну не может же быть, что ничего! Если она являлась членом братства, она обязательно что-то мне бы оставила! – негодовал он.

Адам поспешно распахнул створки шкафа и вынул оттуда коробку с вещами Энни, к которым не прикасался как минимум лет пятнадцать. Но и там не нашлось ничего подходящего, за что бы мог зацепиться его проницательный ум.

– Что же это за ключ?.. – ломал он голову, нервно почёсывая затылок.

– Энни, дай мне хоть малейшую подсказку, – вопрошал он, оглядываясь по сторонам, после чего сел на кровать и открыл тумбочку, в которой по-прежнему лежали кольцо и паспорт.

– Ведь точно есть какая-то подсказка... – не унимался он, снова захлопывая полку.

Адам прошёл на кухню и включил кофемашину, после чего вновь вернулся в зал и завалился на мягкий диван, откидываясь головой на подлокотник и прикрывая слипающиеся от напряжённого рабочего дня веки.

Донёсшийся из кухни шум вырвал Адама из полудрёмы.

Что-то мелькнуло перед глазами. Адам привстал. В глубине комнаты прямо у окна он заметил женский силуэт.

– Кто здесь? – позвал Адам, но женщина не шевелилась.

Тогда Адам встал и подошёл ближе. Он хотел положить ей руку на плечо, но женщина, заранее почувствовав его прикосновение, резко обернулась. Это была Ева.

– Господи, Ева, – проговорил Адам дрожащим голосом.

– Помоги мне, Адам, – прошептала она, и за её спиной появился человек в длинном красном плаще и капюшоне поверх головы. Сквозь прорези золотой маски светились его красные глаза, наполненные яростью и злобой. Он положил свою руку ей на живот, который после его прикосновения вдруг стал быстро расти.

– Отойди от неё, ты, сукин сын! – потребовал Адам, пытаясь вырвать Еву из его объятий, но упёрся в незримую стену. – Ева! – позвал он, пытаясь пробить преградившее путь препятствие, но вместо Евы в объятиях незнакомца увидел Анну Элизабет.

– Энни? – Адам не понимал, что происходит.

Он успел заметить, как в её руке сверкнул стальной кинжал – вроде того, каким днём ранее убили Бориса Бинштейна. Сжимая его в руках, Энни словно под гипнозом мгновенно вонзила его в свой округлившийся живот.

– Энни, нет! – воскликнул Адам, не веря своим глазам, в то время как она решительным движением сделала косой надрез, из которого выпал мёртвый младенец.

– INSEGNIMA, – прошептала она из последних сил, после чего человек в маске в ярости отбросил её в сторону и выпустил из себя огненный шар, ударивший Адама прямо в грудь, отчего резкая боль пронзила всё его тело.

Адам проснулся в холодном поту, подскочив на диване, хватаясь за одеревеневшие голени, сведённые судорогой. От дикой боли он застонал, нанося удары по онемевшим мышцам ног. Он всё ещё пребывал между сном и реальностью, оглядываясь по сторонам и с трудом осознавая происходящее. Жизнь стала постепенно возвращаться к ногам, наполняя их прежней чувствительностью. Убедившись, что это всего лишь очередной кошмар, осторожно касаясь пола заледеневшими ступнями, он поднялся и медленно направился на кухню. Настенные часы показывали 03:15. Привычное для кошмаров время. Открыв бутылку виски, Адам сделал несколько глотков крепкого напитка прямо из горла. Он не мог больше контролировать свои эмоции, отчего воспоминания окончательно завладели им.

...Адам снимался в очередном фильме, когда ассистент по актёрам принесла ему телефон.

– Алло, – произнёс он.

– Адам, приезжай, мне нужно тебе что-то сказать, – услышал он испуганный голос Анны Элизабет.

– Подожди, Энни, ты хочешь, чтобы я бросил съёмки в Нью-Йорке и прилетел к тебе в Лос-Анджелес только для того, чтобы поговорить?

– Адам, я всё понимаю, но это очень важно. Речь идёт... – В этот момент из-за неполадок на линии послышался раздражающий треск.

– Что ты сказала? Я не слышу!

– Адам, мне очень плохо и... страшно, – наконец более тихим голосом призналась она.

– Милая, выпей успокоительное и ложись спать. А к твоему дню рождения я прилечу.

– Я не могу, Адам. Мне очень страшно... – в трубке послышался её плач.

– Но почему, Энни, в чём проблема?!

– Да в тебе, Адам, в тебе! – вспылила Энни. – Ты всё время занят! У меня даже не нашлось времени сказать тебе, что я беременна и что... – продолжила она с некой паузой, но шум на линии снова прервал разговор.

Глава сто десятая

Глава сто десятая

Человек есть не что иное, как ряд его поступков.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Los Angeles. Downtown. San Pedro Street. 07:00 a. m.

Адам остановил машину на Сан Педро Стрит, в непосредственной близости от Ист 2-я стрит, где и произошло полуночное убийство. Он намеренно не стал парковаться возле дома жертвы, дабы не привлекать внимание к своей спутнице.

– Ну, ты как? – поинтересовался он, ловя задумчивый взгляд Евы.

– Нормально. Спасибо, что взял с собой.

– Не за что. Мне и вправду спокойней, когда ты на виду... Знаешь, меня мучает один вопрос. В оставленной тобой в госпитале сумке не оказалось паспорта. Ты забрала его тогда с собой?

– Я оставила его на квартире у Маши. Воров повсюду хватает, потому стараюсь не носить ничего ценного при себе. Почему ты спрашиваешь?

– Твой паспорт нашли в заднем кармане джинсов трупа женщины, которую все приняли за тебя. Её как будто сбил грузовик, протащив по земле так, что опознать её теперь довольно сложно, – пояснил он.

– Какой ужас, – в глазах Евы обозначился испуг.

– И я о том же. Вопрос: откуда у неё твой паспорт, если ты, как утверждаешь, оставила его дома?

– Я не знаю, – Ева задумалась.

– Хорошо, тогда последний вопрос. – Адам вынул из левого внутреннего кармана пиджака фотоснимок Евы с Анной Элизабет и протянул его ей.

– Где ты это раздобыл? – недоумевала Ева, с большим интересом разглядывая фотографию двадцатилетней давности. – Это ведь я на снимке! А это... Париж... – опешила она.

– Откуда ты знаешь эту женщину? – выпалил Адам, желая как можно скорее получить ответ на долго терзавший его вопрос.

– Я не знаю её, – растерянно ответила Ева, ловя на себе его пристальный взгляд.

– Не знаешь? – удивление застыло на его лице. – Ты на снимке с женщиной и утверждаешь, что не знаешь её?

– Скорее нет, чем да, – усомнилась Ева. – Почему ты спрашиваешь меня об этом? Откуда у тебя эта фотография? – живой интерес светился в её глазах.

– Значит, ты хочешь сказать, что не знакома с этой женщиной, я правильно тебя понимаю? – озадачился Адам.

– Я не пойму, куда ты клонишь, Адам? Я и правда не знаю её. Возможно, я видела её когда-то и даже говорила с ней, но, если честно, даже не помню о чём. Почему это так важно для тебя?

– Ладно, будем разбираться, – резюмировал Адам. – А пока мне нужно минут пятнадцать–двадцать, не больше. Сиди здесь и ни шагу из машины. Поняла?

Ева кивнула.

– Смотри, вернусь – проверю, – предупредил он. Когда дверь за ним закрылась и Ева осталась одна, она тотчас осмотрелась на новой местности, но никого не увидела в переулке, только клочки бумаги летали из стороны в сторону, искусно вытанцовывая вальс под натиском порывистого ветра, налетевшего на округу. Пока Ева задумчиво разглядывала пустынную улицу, в боковое стекло постучали. От неожиданности она вздрогнула и резко обернулась.

– Стив? – Ева приопустила стекло. – Что вы тут делаете? Как вы меня нашли?

– Скорее, – произнёс он. – Пойдёмте со мной, я вам всё объясню.

– Но я не могу. Я обещала детективу, что дождусь его. – Ева дёрнула дверную ручку на себя, выходя из машины.

– У нас больше не осталось времени, Ева. Они убили Наоми, а она являлась одной из нас. Пойдёмте со мной, скорей.

– Я? Но...

– Ева, прошу. Вы наша единственная надежда.

Он схватил её за запястье и потянул на себя.

– Чего вам надо?! – возмутилась Ева, упираясь.

– Не бойтесь меня, я не причиню вам вреда. Пойдёмте со мной, это очень важно, иначе они убьют и вас, – предостерёг он, оглядываясь по сторонам с опасением, что их кто-то может услышать.

– Они? Может, вы всё-таки скажете, кто они? – недоумевала Ева.

– У нас очень мало времени, – настойчиво повторил Стив. – Если хотите жить, пойдёмте со мной, и я всё вам объясню.

– А как же Адам?

– Нам надо спешить, – взволнованно предупредил Стив, всё ещё оглядываясь по сторонам, опасаясь преследования. – Решайтесь, это наш последний шанс.

Глава сто одиннадцая

Глава сто одиннадцатая

Чему бы жизнь нас ни учила, но сердце верит в чудеса.

Фёдор Тютчев

Los Angeles. Downtown. East 2’nd Street. 07:25 a. m.

Адам поднялся на второй этаж, где его давно ожидал Терри.

– Бедняжку выпотрошили, как рождественскую индейку, намотали кишки на палку и растянули по периметру студии, – огорошил с ходу Терри. – Одним словом, жесть. По ходу, банда Мэнсона снова вернулась. Жертва 34-летняя Наоми Джонс. Слышал о такой?

Адам покачал головой.

– Вот и хорошо, что не слышал. Тебе и ни к чему. Бывшая подстилка одного местного наркобарона. Если мне не изменяет память, его звали Фернандо Санчес. Два года назад вышла в тираж со всеми вытекающими из этого последствиями.

– И что с того?

– А то, что наш наркобарон, как мне удалось выяснить, является членом сатанинской секты. Тебе это о чём-то говорит?

Адам кивнул.

– Уверен, самое время заняться этими ребятками. Ты как думаешь?

Адам подавленно взглянул на Терри.

– Знаю, что не очень-то хочется, а что делать? Другого выхода у нас нет, как его не было и у Наоми, – продолжил свою мысль Терри, в то время как Адам неспешно прошёлся по комнате, внимательно осматриваясь на месте преступления.

– У меня такое чувство, что здесь речь идёт не об одной жизни. Женщина ждала ребёнка, ведь так?

– Адам, твои экстрасенсорные способности прямо-таки сбивают с ног. Да, наша жертва находилась на девятом месяце беременности. Они сперва задушили её, затем вспороли ей живот и вынули малыша. Младенца, как ты успел заметить, нигде нет.

– Этого и следовало ожидать. Стало быть, именно он – их цель.

– Слушай, какими отъявленными ублюдками надо быть, чтобы проделать такое с беременной женщиной? В каком ужасном мире мы живём, дружище! Чем старше становлюсь, тем чаще об этом думаю.

– Покажи мне надпись, – попросил Адам, предвидя следующий ход Терри.

– Ты читаешь мои мысли, дружище. – Терри повёл его в ванную комнату, где на стекле, как обычно, кровью жертвы сделали надпись.

– Absens heres non erit, – прочитал Адам по латыни.

– Что это, чёрт возьми, означает? – возмущался неугомонный Терри. – Загуглил в сети, на этот раз выдаёт какую-то несуразицу типа «Отсутствующего наследника не будет».

– Отсутствующий не станет наследником, вот что это означает, – уточнил Адам.

– Отсутствующий? Что они имеют в виду, говоря об отсутствующем? И о каком, мать их, наследнике идёт речь? При чём здесь наследник, ты не знаешь? – Терри подозрительно взглянул на коллегу.

– Это я и сам бы хотел знать, о каком наследнике идёт речь.

– Чувствую себя настоящим бараном, не способным разобраться в этом грёбаном деле. – Терри тяжело выдохнул. – Если и дальше так пойдёт, боюсь, до пенсии не дотяну. Нервы ни к чёрту, сам знаешь. Кстати, ты, гляжу, цветёшь и пахнешь. Быстро же ты отошёл после своей подружки. А я уж подумал, что уйдёшь в запой или, того хуже, сиганёшь с крыши. – Терри взглянул на Адама, явно угадывая события предшествующей ночи. – Ладно, не оправдывайся. На самом деле я рад, что ты вполне себе оклемался от произошедшего. Или я чего-то не знаю?

– О чём это ты? – Адам тотчас сделал вид, что не понимает, к чему тот клонит.

– Есть что-то, что я должен знать?

– Если бы было, то я непременно сообщил бы тебе.

– Ну конечно, сообщил бы, я и не сомневаюсь, – съязвил Терри. – Таких разительных изменений, которые произошли с тобой за ночь, только мёртвый не заметит.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что вчера ты выглядел как бледнолицый, с которого содрали кожу, а сегодня светишься весь, как рождественская ёлка.

– И что с того?

– Ничего, просто так светятся обычно, когда люди несказанно счастливы. А это, как известно, происходит тогда, когда они теряют голову от любви или выигрывают в лотерею главный приз. Судя по твоему взгляду, деньгами тут не пахнет. Остаётся первое.

– Брось, Терри, что за чепуха?! – Адам пытался избавиться от неудобного разговора, понимая, что Терри не так глуп, насколько любил всегда прикидываться.

– Чепуха? Скажи правду, ты ведь что-то знаешь, не так ли?

– Терри, перестань говорить загадками.

– Хорошо, спрошу напрямую: твоя русская жива?

– Жива? Что за чушь?! Ты сам вчера всё видел. – Адам опешил, понимая, что у Терри прекрасная чуйка и на этот раз она явно сработала.

– Я видел? В том-то и дело, что её я не видел. Я видел труп, похожий на Круглову, а это ещё ничего не доказывает, несмотря на анализ крови, полученный из клиники. А самое интересное знаешь что? То, что меня вчерашнее показательное выступление нашей дамочки почему-то не убедило. И я пошёл дальше, потому как нутром уловил неладное в этом мутном дельце. Я провёл своё собственное расследование, дружище. И попросил осуществить повторную экспертизу. Благо в клинике сделали резервный забор крови Кругловой и сохранили его в лаборатории. Её-то мы и перепроверили. И что ты думаешь?

Глава сто двенадцатая

Глава сто двенадцатая

Люди были созданы для того, чтобы их любили, а вещи были созданы для того,

чтобы ими пользовались. Мир в хаосе потому, что всё наоборот.

Далай Лама

Los Angeles. South Hill Street. 08:15 a. m.

Ева со Стивом зашли в клуб «У Мэтью».

– Я была здесь прежде, – отметила Ева, осматриваясь на знакомом месте, в то время как находящиеся внутри посетители приветственно пожимали Стиву руку.

– Да, здесь частенько бывала и Шенна.

– Вы знали Шенну? – в широко раскрытых глазах Евы застыл вопрос.

– И не только её, – уточнил Стив, следуя в дальнюю комнату.

– Всё-таки как вы нашли меня? – повторила свой недавний вопрос Ева.

– По вашему телефону. Это сейчас довольно просто, – пояснил он.

– Слушайте, да кто вы такой? Откуда они все вас знают? Я думала, вы...

– Религиозный фанатик? – продолжил он её мысль, заводя Еву в кабинет.

– Ну, в общем-то, да.

– Братство Самаила. Слыхали о таком?

Ева кивнула, в то время как в комнате появилось несколько человек.

– Мы все являемся членами этого общества. И нас миллионы.

– Миллионы? – Ева удивлённо разглядывала присутствующих.

– Да. Вернее, так обстояли дела, пока тёмные не уничтожили наших братьев и сестёр по всему миру. Теперь нас осталась небольшая горстка и все мы съехались в Лос-Анджелес. Боюсь, это временное явление, так как в планы тёмных входит наша полная зачистка, и вы единственная, кто может их остановить.

– Я?

– Да, – заверил Стив.

– Это что сейчас, шутка такая? – опешила Ева.

– Нам не до шуток, Ева, – признался Стив. – На кону не только наши жизни, но и судьба всего человечества. Мы единственная команда сопротивления тёмным структурам, и если погибнем мы, Люцифер и его система Мёбиус полностью поработит этот мир.

– Да, но при чём здесь я? – Ева растерянно бегала глазами, держа всех в поле зрения.

– Скажи ей правду, – послышался голос одного из членов братства.

– Все мы прекрасно знаем, что вы являетесь сильнейшим медиумом из всех существующих на планете. Это же подтвердила и ваша подруга Мария Вершинина. Одним словом, вы та, кто может получить послание от самого Христа и расшифровать его, – уверенно заявил он.

– Погодите, я сейчас правильно понимаю: Маша намеренно вызвала меня в Лос-Анджелес?.. Только не говорите мне, что свадьба моей подруги – специально подстроенный фейк, чтобы я...

Все вокруг глядели на Еву, молчаливо подтверждая сказанное Стивом, отчего Ева пришла в полное негодование.

– Не верю, – покачала она головой, недоверчиво взирая на присутствующих. – То есть Маша и Хорхе состояли в вашем братстве, поэтому они сейчас мертвы, как Шенна и остальные жертвы?

Стив кивнул.

– Все, кроме Кейт Мур, – пояснил он. – Шенна допустила ошибку и как-то по пьяни выболтала лишнюю информацию журналистке.

– Уж не хотите ли вы сказать, что гибель Мур на ваших руках?

– Мы не убивали Мур, хоть и признаём, что её смерть отчасти и наша вина, ведь, если бы Шенна не проболталась... Ева, вы должны нам помочь, иначе братству конец.

– Нет, я не могу. Я так долго закрывалась от всего этого, чтобы теперь всё сначала? Вы даже представить себе не можете, через что мне пришлось пройти! Только не назад! Я не хочу! – буря негодования вырвалась из её груди, перерастая в крик отчаяния. – Маша не могла так поступить со мной! Она прекрасно знала, что я не хочу возвращаться в прошлое.

– Ева, да очнитесь вы наконец! – выкрикнул кто-то из толпы. – Мир на грани катастрофы, и вы единственная, кто может остановить это.

– Если вы не поможете нам, этот мир разлетится на части, – подтвердил Стив, пытаясь умерить её истерику. – Сезон охоты уже начался. И вы их основная мишень. Уверен, они уже не раз покушались на вашу жизнь. И нет никаких гарантий, что эти попытки в следующий раз не увенчаются успехом.

– Откуда вы... – Ева задумчиво взглянула на Стива. – Но я не одна из вас. Только не говорите, что они знают о моих возможностях... – она не договорила, приходя в ещё большее негодование. – Господи, как же я была слепа! Стало быть, Шенна, Маша и Хорхе являлись членами братства, кто ещё? Только не говорите, что Катя...

– Нет, Катерина ничего не знала. Маша не считала нужным посвящать подругу в дела организации.

На лице Евы обозначился испуг, граничащий с ужасом.

– Ева, что с вами? – Стив подошёл к ней, касаясь её плеча.

– Странное чувство, – оторопела она, и сильная дрожь пронзила её тело. На мгновение всё поплыло перед глазами, и Ева провалилась куда-то. Когда же она пришла в себя, то прямо перед ней стоял Майкл.

– Майкл? – удивлённо произнесла она, не понимая, как оказалась рядом с ним.