Ищите Михайлова

Кукла

Дорогие мои читательницы! У вас есть возможность проследить путь мужчины, планирующим закрутить любовный роман. Вообще, автор пока не решил, в облик кого из героев-мужчин он хотел бы вселиться и какие поступки совершить, чтобы потом прильнуть к губам любимой женщины. Пишите, как быть? Автор в затруднении...

Михайлов вздрогнул, когда раздался телефонный звонок.

Виктория открыла глаза и с укоризной посмотрела на отстранившегося кавалера. Он панически искал в кармане брошенного на спинку стула пиджака свой гаджет. Нашел. Глянул. Изменился в лице.

– Можно сюда не звонить после работы? Наплевать! Я не могу. И у меня сейчас нет денег. Прекрати истерику. Просто пойми, я не приеду и денег срочно не привезу! – рычал он в трубку.

Дал отбой и тяжело опустился на край дивана. Виктория ждала объяснений.

– Это Мышонок, – поймав взгляд Виктории, произнес Сергей.

– Прекрасно! – Виктория старалась быть сдержанной. – А не посетить ли вам тот амбар, дорогой друг? Ночь на дворе. Мышонку ужасно страшно.

– Дорогая, твоя ревность сейчас совершенно не уместна. Ты прекрасно знаешь сферу моей деятельности. Поэтому в моем телефоне нет фамилий, – затараторил Михайлов. – Так безопаснее.

– Чем же?

– Представь, что мой телефон все-таки попал в руки тех отвратительных личностей, кому хотелось бы без особого труда стричь купоны. Поверь, у них есть все возможности взломать любую защиту. И тогда все мои партнеры с номерами телефонов, перепиской, деловыми сообщениями, другой важной информацией у мошенников на блюдечке с голубой каемочкой, – Михайлов говорил ровно, искренно смотря в глаза Виктории. – Нас всех разом обуют.

– А увидят Мышонка, похихикают и продадут в подземном переходе?

– Возможно, – с надеждой выдохнул Сергей.

Виктория смотрела на своего кавалера так, как будто видела его первый раз.

– Ты думаешь, что я дура? Пусть и с тремя высшими образованиями, но, все равно, дура?

Михайлов промолчал. Сидел и ждал дальнейшего развития событий. Сейчас она начнет дуться. Потом заистерит. Возникнет ссора.

– Михайлов, а я в твоей записной книжке кто? – неожиданно спросила женщина.

– Богиня, – не задумываясь, но совершенно обыденно ответил Сергей.

– Я богиня? – Виктория изумилась и одновременно обиделась на интонацию, с какой мужчина произнес такое чудесное слово. Без восклицания.

– Ты! Ты у меня богиня.

Меткова поднялась, оправила сбившееся платье и прошла к окну.

За огромным стеклом лежал город, залитый огнями рекламы и уличного освещения. Город не хотел спать. Или не мог. По тротуарам куда-то спешили маленькие, как муравьи в муравейнике, людишки. Куда-то рывками от светофора до светофора ползли машинки, сверху похожие на жучков и божьих коровок. Все куда-то спешили. И, наверное, по большей части, это были деловые люди, для кого в нынешнее время нет ни выходных, ни праздников, ни свободных вечеров и даже свободных ночей. Сейчас все стараются добыть хлеб свой насущный. И каждый мнит себя воротилой в своем мирке. Мирки у всех разные. У кого-то совсем крошечный. Например, размером в магазинчик скобяных товаров в десять квадратных метров на рынке. У кого-то побольше. У Михайлова мир достаточно просторен. Но хочу ли я в его мир? Может быть, стоит повременить? Карьера на самом пике. Еще и тридцати нет. Тот ли это король, чьим королевством я хочу владеть?

Виктории стало немного тоскливо.

Вот подойди он сейчас сзади, обними за плечи, прижмись губами к изгибу шеи, сердце бы, может быть, и екнуло.

Михайлов медленно поднялся с дивана, постоял в раздумье и пошел к стойке, быстро сварил кофе, пошарил в баре и нашел початую бутылку скотча.

Такие слова женщине сказал, богиней ее назвал. Отчего пальцы не слушаются и предательски подрагивают? Отчего во рту появился неприятный привкус окалины?В реальности ничего не произошло. Но мнилось, за какие-то секунды он утратил не реализованное до основания право и теперь должен поступать по определенным правилам. А он не хочет. Не готов еще.

Михайлов бросил в стакан несколько кубиков льда и аккуратно залил их скотчем. От вспенившегося кофе поплыл совершенно противоестественный для данного времени суток запах.

Вроде бы и нельзя, а почему-то хочется, отметил про себя Сергей, отхлебывая спиртное и косясь на прекрасную кофейную пару, делавшую бразильский напиток столь родным в стенах этой комнаты.

– Вика, а ты готова? – он перехватил стакан, как-то изящно подогнул руку, расслабился и стал совершенно открытым. – Мы знаем друг друга достаточно давно. Но отношения дальше лобызания пальчиков не заходят. Ханжами прикидываемся?

Она обернулась.

– Нет! – глаза блеснули.

Негодует. Скабрезность сказал. Оскорбил женское человеческое достоинство.

– Не прикидываемся. Соблюдаем приличия и дистанцию. И вообще, на чужой каравай раньше времени не зарьтесь, сударь!

– Правильно – рта не разевай, – Сергей отхлебнул большой глоток скотча.– А ты чужой каравай? – Михайлов стал мелко топтаться у стойки бара, не зная, что ему сейчас делать.

Нашел выход. Резким движением осушил стакан, выкатил его на середину барной стойки и снова заполнил скотчем до краев. Любимый напиток Фрэнка Синатры всегда придавал ясности уму.

– Ты – чужой каравай! Я с открытым сердцем. Со всей душой. А ты вот так?

– Михайлов, уймись. Ты же и сам понять не можешь, я тебе нужна, или деньги и благосклонность моего дорогого папеньки? Я слаба в данной ситуации. Ничего не помогает: ни ум, ни сердце. Поэтому я пока не твой каравай, – Виктория попыталась улыбнуться.

– Да! Да! Папа! Деньги! Кланы! Ты кукла самоварная. Тебя посадили на бабло, и ты его юбкой прикрываешь. Кому юбочку поднимешь, того и денежки. Так что ли? Я ей про любовь! Я ей слова такие! Богиня! А девушке на слова наплевать. Девушка про другое печется. Девушка думает, под юбчонкой денежки? Тому ли достанутся?

Михайлов во время увернулся от деревянной статуэтки лихо вздыбленного коня, полетевшей в его голову. Деревянный скакун скользнул по барной стойке и как в кегель-бане, легко снес на пол две кофейные чашки императорского фарфора. Кофейная гуща разметалась по ворсу белоснежного ковра.

Плохие приметы

Сергей Михайлов, состоятельный человек, тридцати семи лет от роду, утопал в липком поту за пять минут до звонка будильника. Снилось, как разгневанная Виктория Меткова отбирает у Михайлова последнюю рубашку. Михайлов рубашку не отдавал. Виктория тянула на себя, Михайлов на себя. Ужасный треск, и рубаха разорвалась.

Тут появился Федор Данилович, папаша Виктории, и сказал: «Михайлов! Ты все просрал. И рубашку, и стройку, и жену. Иди, становись в таз». – «Зачем?» – испугался Сергей. – «Как зачем? Заливать будем, и в Аргази выбросим. Всплывешь, будешь зятем!»

Федор Данилович заржал во все горло и растаял в воздухе на фоне открытого окна. Виктория ушла вдаль по песчаному берегу. А Михайлова из окна его особняка выкинули в озеро два здоровых незнакомых бугая. Сергей заорал и открыл глаза. В пять пятьдесят пять огромный шар почти белого от клокочущей внутриутробной энергией солнца вспыхнул в окне загородного особняка.

– Живой! – одними губами прошептал Серега.

Тяжело дыша, он сбросил с себя мокрое от ночного пота одеяло и раскинулся на кровати. Как он ночью выбрался из города, и где сейчас его машина, Михайлов не помнил. Его подташнивало и пошатывало, когда он вскочил с постели, чтобы заткнуть иерихонскую трубу будильника.

Но будильник был умный. Отразив атаку дрожащего пальца, часовой компьютер что-то перебрал в своем искусственном мозгу и выдал неестественно металлическим голосом:

– Вас ожидают важные люди. Поторопитесь!

– Это знак! – недовольно пробурчал Михайлов и поплелся на первый этаж.

Тренажерный зал, бассейн, утренний туалет, легкий завтрак. Все по плану. Планы нарушать нельзя. Взял с утра ритм, встроился и работаешь целый день. Иначе… Все не по плану.

Постарался отмахнуться от сегодняшнего сбоя. Не планировал просыпаться в липком поту. Но что поделаешь, за стенами особняка жара. На дворе лето. Кошмар с Викторией – всего лишь следствие размолвки с несравненной обрученной невестой.

А вот к чему приснился папаша с напоминанием о неудачах? К неудачам? Тьфу на тебя, папаша! Тьфу на тебя, дорогой мой будущий тесть! Без меня тебе проекта все равно не вытянуть. А вот конкурент вытянет. Вытянет! Вытянет! Я бы, может быть, и обошелся без такого явного подобострастия, но без тебя мне денежек не видать. А денежки нужны. Ой, как нужны денежки!

– Михайлов, как тебе не стыдно. Живешь в век кибернетики и интернета, а веришь снам. Стыд и срам убежденному атеисту, – уставившись в бортовое зеркало бассейна, громко проговорил Сергей и улыбнулся сам себе.

Возвращаясь в дом из купальни, он встретил пришедшую раньше обычного домработницу с пустым мусорным ведром в руках.

«Где она мусор находит, я дома не живу?» – подумал Михайлов. Тфу на нее! По дороге со стола взял список дел, сунул в руки домоуправительнице, чтобы ничего не забыла, лишнего не сделала и не трогала то, чего трогать не следует. Никаких там уборок, протирания столов и расставления по полкам, раскладки по ящикам книг, папок, отдельных листов. Все должно оставаться на своих местах. Поэтому в списке только хозяйственные дела: посуда, белье, цветы, прогулка с котом, легкий ужин на двоих.

Пять минут в прихожей перед зеркалом. Низ застегнут, смартфон в кармане, очки, золотое перо и документы в другом кармане. Галстук и воротничок идеальные. Ключи от машины на тумбочке. Кейс и барсетка в руке. Шаг назад, наступил на кота, который совсем не кстати сегодня как дурной пялился в зеркало. Легкая вспышка негодования.

– До свидания!

Михайлов выехал за ворота, повернул на центральную улицу и с досадой вспомнил: на прикроватной тумбочке остался альбом, пересланный три дня назад особым почтовым отправлением из приемной Ильгама Мисина. Альбом должен был быть в кейсе. Но позавчера вечером Сергей нарушил привычный ход событий и углубился в работу перед сном. Результат: альбом лежит на прикроватной тумбочке. Хорош представитель крупного финансового бизнеса, не имеющий на руках основополагающего документа. Михайлов остановился на обочине, включил аварийку и пешком вернулся домой. На все про все ушло минут пятнадцать. Но этого хватило, чтобы на дороге, ведущей к плотине, образовалась многокилометровая пробка. Стараясь сохранять спокойствие, но нервно поглядывая на часы, Сергей выехал на кольцо. Его подрезала мятая шушлайка, перегородила дорогу и заглохла. Водитель включил аварийку и выбрался из машины. Михайлов шепотом выругался и взял влево. Решил перехитрить самого себя. Не получилось. Вылез в другой ряд и вынужден был уйти за потоком. Ринулся на улицу Северную, рассчитывая выскочить на авеню братьев Кашириных. Там еще можно промчаться пять, а то и шесть перекрестков без особой толкотни. И потом как-то добраться до улицы Цвиллинга. В приемной нужно быть вовремя. До основного приема встретиться с генеральным финансистом Федором Метковым, устранить возникшие недомолвки.

Потом позвонить Виктории. Извиниться за вчерашнее и объяснить дурное поведение. Чем ближе апогей, тем вертикальней скалы. Должна понять, что сама виновата – все время занята. Где бы Сергей ни ожидал ее, она не может приехать, потому что именно ей и именно сейчас мешают нескончаемые автомобильные пробки, деловые встречи, посиделки с друзьями и наведывание к дальним родственникам. Это напрягает и злит. Но необходимо быть корректным. Поэтому в трубку громко, четко, с выражением: «Целую!»

Задумался. Чуть не въехал в бампер какого-то ротозея. Всмотрелся. Да это же та самая шушлайка, перекрывшая съезд с кольца. Гад какой-то.

Обошел по свободной полосе. Все-таки, мотор, как говорил водитель у Глеба Жеглова, втрое. Снова ровное урчание, ровное движение. Мысли вернулись к проектированию будущего. Нужен звонок Алексею Козленкову. Короткий плачь в жилетку другу, общественному деятелю, любимцу всех женщин, игроку и прохиндею, преданному товарищу в растрате михайловских денег.

Денег на козленковские проделки не жалко, потому что Лешка послан Михайлову судьбой. Много раз Сергей отчаивался и думал, что все уже предопределено. Но появлялся Козленков, распечатывал бутылку цимлянского, звал играть в карты или драться на кулаках, шпагах, пистолетах, мясорубках – отчаяние отступало. В нетрезвую голову приходили шикарные мысли об избавлении от напастей. Михайлов иногда с легкостью отступал, становясь почти банкротом. Но обретал второе, третье, пятое дыхание, затягивал узлы, брался голыми пальцами за шершавые выступы и снова карабкался вверх.

Не злите Сороку

Надежда Сорокина еще раз посмотрела на свое отражение в ростовом зеркале. Хороша. Все в полном ажуре. Она умная, привлекательная, деятельная, целеустремленная и активная. Занимается нужной и любимой работой. У нее в навыках и умениях большой набор приобретенных положительных качеств.

Надежда вздохнула и отошла от зеркала.

Лучше бы дурой была. Меньше бы голова болела, и нервы целее были бы. Но опоздала быть дурой. Есть качества. Тяготят за ненадобностью. И только иногда, как луна сквозь осенние тучи, проглядывает маленькая надежда. У Надежды теплится надежда: вдруг, не зря есть качества. Если висит ружье на стене, значит, оно должно выстрелить. Исходя из этой логики, обязательно найдется тот, кто все эти качества в совокупности оценит. Оценит, и что?

Пожелает их приобрести? Приручить? Присвоить? Взять в наем? Купить? Короче, кто-то пожелает воспользоваться, чтобы самому быть глуповатым, страшноватым, ленивым уродом, лежащим на диване в трениках и пьющим по вечерам пиво и ни в чем не нуждающимся. Ничего себе перспектива!

Бог, не дай с таким закрутить по неопытности.

– Надюха, ты сегодня на работу собираешься? – раздается из-за двери голос Димона.

Он сосед по коммуналке. Он всегда после работы, дневной ли, ночной ли, возвращается домой. Он здоров. Поджар. На велосипеде гоняет. У него свой бизнес. Краткосрочные инвестиции в онлайн стратегии и аналитика разрушения казуальных геймалгоритмов при неравном партнерстве. Круто, между прочим, звучит. Лицом, конечно, не вышел. У Димона нет лица волевого, мужественного, брутального. У него скорее личико, или, еще точнее, симпатичная мордочка. Если вести аналогии с собаками, то Димон ни на одну красивую, пушистую и степенную собаку не похож. Он из породы гончих. И комплекцией, и поведением. Рыщет, свищет, вынюхивает. И все бежит, бежит, бежит.

– Я собираюсь, – отвечает Надежда.

– А мы завтракать будем?

– Завтрак готов! – отвечает Надежда и улыбается.

– Чудо, не женщина. А сладкое что-нибудь есть?

Надежда слышит, как Димон, шлепая тапочками, идет в сторону общей кухни.

– Диабет не заработай.

Она выходит следом и вплывает на кухню в своем новом шикарном наряде деловой женщины, вынужденной солнечным днем не наслаждаться упругой океанской волной, а нести груз ответственности в душном офисе.

– Опаньки! – восклицает Димон, обращая внимание всех обитателей коммунальной кухни на Сорокину. – Кроссы где брала?

– Под заказ, – отвечает Надежда.

Надо отдать должное, Димон старается все замечать. Вот сейчас не сосиску с яйцом увидел в первую очередь, а новый наряд.

– Да ну! Где такое заказывают?

– Дима, помни, я могу себе позволить.

– Я просто спрашиваю, где такую красоту достают? Я как-то по магазинам прошвырнулся, все страшное. Время такое, неуверенное. А тут шик! Наверное, стоит прилично?

– Ну… – смутилась Сорокина.

– Сударыня, вы транжирка! – притворно вздыхает парень, – А ведь у нас договор. В этом году нас ждут просторы озер и шиханы.

– Может, не поедем? Шиханы, озера. Я бы в Турцию махнула. А так… Ну их нафиг, твои шиханы. Ты посмотри! Видишь, какая я красивая? – и она игриво чмокнула Димона в нос.– Все, не доставай! У меня сегодня очень тяжелый день. Кстати, я хотела твоим сотрудникам предложить проверить алгоритм наших действий? Говорят, что сейчас можно смоделировать и просчитать разные варианты. У нас ума хватило только на два. Безоговорочную победу и жестокое поражение.

– Я просчитаю. А кого мочим?

– Некто Михайлов. Просочилась информация, что этот тип предложил построить город-курорт на воде. И все острова искусственного озера превратить в эдем. Я сегодня сойдусь с ним в прениях, – Надежда с некоторым сожалением посмотрела на свой завтрак и отхлебнула кофе.

Прямо перед тем, как сесть за стол, она подумала о предстоящем дне, о выходе с заявлением, о последующих разборках в родном учреждении. И во рту появился соленый привкус страха.

– Мне говорили, что этот Михайлов жуткий тип. Позволяет себе все, что захочет, – сказала она и позавидовала беспечности Димона, доедающего ее сосиску с яйцом.

– Жуткий, – едва прожевав пищу, согласился Димон. – Очень жуткий.

– А если мои коллеги спасуют? – голос у Сорокиной задрожал.

– Тогда ты на баррикадах будешь одна. И я вынужден буду тебе помогать. Не дрейфь, Надюха! У всякого делового человека всегда найдется оппонент или завистник.

– Это же будет…, – она не нашла подходящего определения.

– Гадюшник, серпентарий, террариум, инсектариум или дурдом, – предложил свое продолжение Димон. – Гадко, но ничего. Будешь пить по вечерам водку и забываться тревожным сном. А я буду снимать с тебя кроссовки и укладывать тебя спать.

Надежда задумалась и опустила в чашечку с кофе два кусочка сахара.

– Испортила, – кивнул Дмитрий на чашку с кофе. – Перед боем надо пить черный крепкий горький.

– Ничего я не испортила. Кофе обязательно нужно пить с сахаром. Древние эфиопы золота не жалели, чтобы покупать дорогущий индийский сахар для церемонии пития кофе. Получился целебный напиток. В прошлом использовали как лекарство, – выдала Надежда.

– Лекарство лечит, успокаивает. А ты должна взбодриться, повысить чувствительность зрения и слуха, ускорить мыслительную деятельность и повысить скорость реакций. Ты должна быть злой, не обдумывающей своих решений, не взвешивающей все «за» и «против», а молниеносно принимать решения и действовать согласно принятым решениям. Только так можно выиграть.

Дмитрий встал из-за стола.

Он отличался тем, что всегда за собой все убирал. Вот и сейчас тщательно вымыл тарелку и кофейную чашку, протер вилку и нож и взялся за оставленную Надеждой на плите сковороду.

– А вдруг. Я не права?

– А он прав? Пожелал разрушить первозданную среду обитания, и прав? Да мы с такими деятелями через сто лет вымрем!

– Пожелай мне удачи и неуязвимости.

– Но пасаран! – Димон выбросил к виску сжатый кулак и широко улыбнулся Надежде.

Дмитрий и деньги

Николай Ляхов, старший брат Дмитрия, а среди друзей и родственников Димона, никогда не любил играть с младшим в шахматы. Димон играл медленно, долго всматривался в фигуры, мог нависнуть над доской и потыкать воздух пальцем, мог шевелить губами или, занеся руку и прикусив язык, минут пять сидеть в таком положении, не решаясь взять фигуру в руки. Перехаживать и переигрывать Дмитрий не разрешал. И очень часто, почти всегда, да что уж греха таить, всегда обыгрывал старшего брата. Вот и сейчас Димон завис над доской, потому что Николай недавно выучил беспроигрышный эндшпиль Александра Алехина.

Старший Ляхов терпеливо ждал. Обсуждать задание с Димоном сейчас было бесполезно. Все равно, кроме решения шахматной задачи в его мозгу ничего не созревало. И не должно было созреть. На сайте было написано, что ни один из противников Алехина так и не нашел противоядия его пешке, на пятом ходу становившейся ферзем. Сознаваться в том, что сейчас Димон играет не с братом, а фактически с чемпионом мира, тоже не хотелось.

Николай нервно бросил взгляд на часы. Димон решился и сделал ход.

– Все, Коля, ты проиграл! Я гений! – объявил младший. – Надо будет в федерацию электронку отправить, чтобы знали, почему Алехин выиграл восемь партий в этом эндшпиле. Но ты проиграл!

Николай откинулся к спинке кресла, признавая свое поражение.

– Вот так бы лихо дамочку свою обработал! Сколько ты около нее вьешься?

– Полгода. Как от бабки съехала, так я рядом. Ты же понимаешь, что все должно быть добровольно. Я не черный риелтор, жизни отбирать ни у нее, ни ее бабушки не могу. Просто нужно разыграть хорошую партию.

Николай кивнул.

– Бабка умерла. А я жду. Лесной король тоже пока ждет. Я безумно рад, что он завязал с прошлым. Но связи-то остались, – Николай озабоченно посмотрел на брата. – Может, Настин вариант прокрутить? Там тоже чел не бедный. Она сказала, что все сделала, чтобы можно было мужчинку за жабры взять.

Димон яростно завертел головой.

– С ума сошел? Настя в офисе работает. У нее нормальная жизнь началась. Я допускаю маленькие шалости, как прошлые разы, но в схему шантажа ее не вписывай. Пусть живет себе на радость, – твердо проговорил Димон.

Глаза у него сделались круглыми, маленькими, блестящими, какие бывают у маленьких, но храбрых и независимых зверьков.

– Коля, мы рассчитаемся. Я постараюсь все провернуть так, чтобы без криминала. Дамочка у меня наплаву, не пропадет, если что. Ну, и Настиного мужичка покрутить можно. Только без нее. Она ни-ни, – выдал младший Ляхов, успокаивая брата.

Аферу с жилплощадью Димка считал делом некрасивым. «Прокинуть бабу», это вам не мелочь по трамваям тырить. За это в оные годы и на перо попасть можно было. И никогда не котировалось среди Робинов Гудов. Но это был относительно легкий и почти безопасный способ получить хорошие деньги и развязаться с одним неблаговидным делом.

Димка в долговых обязательствах тоже виноват. Это он уговорил брата ввязаться в дело Лесного короля, чтобы с помощью небольшой финансовой аферы и футураналитики заставить монополиста на рынке деревянных изделий отказаться от одного деревообрабатывающего заводика. Лесной король заводик продал за бесценок почти неизвестному частному предпринимателю, ушел на евродеталь. И прогорел. А потом узнал, заводик работает на Николая. И выкатил Ляхову реальную стоимость за обман.

Дмитрий мечтал прокрутить дела, помочь Николаю, обустроить жизнь Насти и укатить куда-нибудь на берег океана, чтобы спокойно заниматься тем, о чем он мечтал с класса пятого, когда в их детский дом приехал гость из ФСБ.

Мужчина рассказывал пацанам такие истории, дух захватывало. Он тогда и обмолвился, что у них в «конторе» есть такие люди, кто занимается аналитикой будущего. Маги и волшебники, способные заглядывать в будущее не на год или на два, а на целые десятилетия. Отдел имеет очень долгую историю, ведет свою родословную чуть ли не от тайной думы московских князей. Но лучшие годы приходятся на двадцатый век. Сейчас службу возрождают.

– А что нужно делать, чтобы туда попасть? – не удержался Димка.

Мужчина стал рассказывать о том, что, в первую очередь, нужно хорошо учиться.

Димка сник. Про «хорошо учиться» говорили все гости. Даже сторож интерната и тот говорил: «Чтобы на мое место попасть, хорошо учиться надо!» Но мужчина, заметив Димкин скепсис, после встречи подошел и попросил проводить его до администрации поселка. Вот тогда-то и раскрылась эта обыденная формула «Хорошо учиться» со всеми своими тайнами. Если бы учителя в современной школе раскрывали такие секреты ученикам, двоечников бы за партами не было. Гость оставил Димону визитку. Она давно лежит у Димки в самом секретном месте. И как только он сможет проанализировать существующую реальность и предсказать то, что сбудется в будущем, он обязательно позвонит по указанному телефону. Тогда гость на недоверчивый вопрос: «Вы уйдете, кто меня слушать будет?» – ответил, что на звонок по данному телефону всегда отвечают. Потому что знают – данный номер есть только у избранных.

Если бы вы знали, сколько раз Димон хотел похвастаться знанием тайного номера, и сколько раз был бит, осмеян, подвергнут презрению, выгнан из крепких мальчишеских союзов. Потому что в последний момент сжимал зубы и не называл секретного номера.

Теперь он взрослый. И не верит в номер. Но верит в то, что профессионально занявшись футурологией, он сможет знать, как сложатся судьбы всех людей, кто ему дорог. А еще он сможет угадать номер в лото, взять в прикуп заветную карту, увидеть рост акций и получить много денег. С множеством денег человек не становится счастливым, но он становится свободным – это Димон знал точно.

Деньги, вернее, их отсутствие сейчас его держали в этом городе, в этой области, в этой стране крепкими, не поддающимися взлому, оковами.

Чтобы скинуть оковы, Димон решил стать Альфонсом, найти богатую с бойцовским характером женщину, и нежно ее обобрать. Единственное условие, из-за которого он некоторое время не мог исполнить своей роли, заключалось в том, чтобы женщина не теряла присутствия духа во время неудач. И вот он, кажется, нашел такую.

Турбаза "Гнездо"

Когда автомобиль Михайлова въехал на территорию базы следом за машинами Рината Гатаулина и Виктора Четвергова, свободного места на стоянке близ арендованного домика не нашлось. Сергей был чернее тучи. Невозможность оставить машину под окнами очень разозлила. Он готов был навестить хозяев туристического эдема, но опоздал. Из-за угла домика выплыл благообразный старик

– Милости просим! Милости просим! Очень рады, что выбрали наше «Гнездо», – старичок был подобострастен. И никак не мог угадать, кому же стоит уделить больше внимания, чем остальным. – Кто у вас за старшего? Хотелось бы знать.

– Почему места у домика для машины нет?

– На паркинг пожалуйте. У нас там все в лучшем виде. Места, наблюдение, охрана.

– Закрытое помещение есть?

– За отдельную плату возможно предоставить, – старичок решил, что тип с недовольным лицом и есть старший.

Взмахом руки Михайлов пригласил сторожа сесть в машину и показать закрытое парковочное место.

– В Сереге барские замашки стали просыпаться. Мановение руки, и вы, холопы, бегите исполнять, – прокомментировал случившееся Гатаулин.

– Неприятности у него. Баба одна сделку сорвала. Вторая баба без него в Манилу укатила. Сам на изжоге, потому что и бабла хочется, и тестя подставить боится. Тесть вроде как согласен быть тестем, а невеста ни рю, ни мя. Не решила, – просветил приятелей Сергей Козленков. сморщился и добавил. – И так… Неприятности по мелочи.

В это время вернулся Михайлов с кейсом в руках.

– В доме сейф есть?

– Понимаешь, Серега, на туристической базе не предполагали, что к ним в гости заявится человек с портфелем. Обычно здесь бабье, шантропа, реже коллективы. Люди отрываться едут. Поэтому сейфов в домах нет, – пояснил Гатаулин. – Давайте разгружаться.

– И как быть?

– В холодильник спрячь, пока здесь. Потом носи с собой, если что-то ценное.

К закату обустроились. Вечером на веранде коротко отметили наступившие выходные. Михайлов вышел к столу с кейсом в руках. Товарищи застыли в недоумении. Козленков достал смартфон и сделал несколько фотографий. За спиной Алексея тут же уселся Потапов. Через минуту Мишка тыкал через плечо пальцем, показывая, как надо обращаться с искусственным интеллектом. Еще через полчаса каждому пришло сообщение.

На картинке среди пальм, моря и галечного пляжа стоял Михайлов. Подпись гласила: «Тут же сп…т ноутбук, если выпустишь из рук!»

Сергея шутка не развеселила. Он налил в стакан виски и ушел от начинавшей веселеть компании в дальний угол террасы. Устроился в плетеном кресле-качалке и стал смотреть в пространство перед собой. Их домик находился где-то в середине, так как ни въезда, ни водной глади не было видно. Только другие домики, шныряющие по дорожкам полуголые отдыхающие, бегающие и орущие дети. Раздражал дым от мангалов.

– А теперь, внимание! – налив очередной бокал, Ринат встал. – Друзья, я хочу сказать, что мы приехали сюда вовсе не потому, что здесь все зашибись, – он внезапно осекся, достал свой смартфон и стал листать страницы.

– А как-то без театральных пауз можно? – попросил Четвергов.

– Можно, – согласился Ринат. – Просто хочу показать. Нарыл недавно и совершенно случайно. Это бомба!

– Мы купили часть этого берега! И теперь стали хозяевами голубой лагуны? Уже завтра нас ожидают таитянки и феерический секс? – высказал догадку Михаил Потапов.

– Лагуна – это мраки. Секс надоест. Все бесперспективно. Башкир купил кусок Луны. Это модно, – съязвил Козленков.

– Башкир нашел для вас клад, – хладнокровно парировал Гатаулин.

И стал показывать фотографии документов. Мужчины столпились вокруг. Михайлову тоже стало интересно. Он оставил свою созерцательную практику, но заставил себя немного повременить, чтобы не выказать любопытства. Ему, по большому счету, сейчас наплевать на все затеи этих великовозрастных детей.

Мужчины загалдели. Даже Виктор Четвергов оторвался от своих деталек, уже раскиданных по всему столу и тоже навис над смартфоном Рината.

– Ты что, Башкир, на должностное пошел? Тебя же в архив как спеца пустили для подготовки книги, – Четвергов возмутился до глубины души. – Узнают, попрут к чертовой матери, – Виктор был зол.

Михайлов насторожился. Оставив свой стакан на перилах терассы, он тоже подошел и заглянул через плечо в смартфон Гатаулина. На фотографии была карта искусственного озера. Ее Сергей узнал бы из тысячи предложенных, потому что за последние несколько недель видел это изображение сотни раз.

– Я от книги не отказываюсь. Собираю материалы. По крупицам, между прочим. А эти листочки в папке о строительстве перекачивающих каналов оказались случайно. Их в этой папке прятали, – Гатаулин обернулся, чтобы ответить Четвергову, но встретился взглядом с Михайловым.

Башкир был готов поклясться, что еще минут тридцать назад Сергей был просто раздражен, отрешен от всего, что происходило вокруг, искал уединения. И согласился побыть в кругу товарищей из-за одолевавшей его тоски. Но сейчас в глазах одноклассника и закадычного приятеля по дворовой компании вспыхнул огонь скрытой угрозы. Михайлов был очень недоволен тем, что Гатаулин что-то рассказывает об искусственном озере.

– Закрой и никому не показывай, – приказал Четвергов.

– Отчего же? Мы все хотим знать тайны своих товарищей, – степенно проговорил Михайлов. – Рассказывай, Ринат!

– Конечно, рассказывай. Мы же не в курсе, – Лешка на всех смотрел с большим любопытством. – Витя, не смотри ты на него, как на врага демократии. Колитесь, в чем сыр бор.

– Ладно, – кивнул Четвергов. – Мы от своего сообщества на грант заявились. Подписались, что сделаем книгу о тайнах нашего региона. Вот одна из них.

– А есть и другие? – спросил Потапов.

– Не перебивай, – нервно заметил Михайлов. – И что наши следопыты выяснили?

– Мы выбрали кремниевый проект, – Гатаулин убрал смартфон в карман – В живых никого нет. А интересных идей, которыми сопровождался проект, много. Опросили старожилов, кто, что помнит? Многие указывают, что все, или почти все: технические решения, постройки, инфраструктура – все из тридцатых, пятидесятых годов. То есть, временной период в семьдесят-девяносто лет. Сейчас к ЗТ не относится, но, скорее всего, когда-то каналы, мосты, шлюзы несли свою службу. Копнули. И узнали, что некий проект, схожий с кремневым, был еще при самодержавии. Так наткнулись на документы, которые в другом месте хранятся под грифом «Секретно», – Ринат замолчал.