Искания Эрики Финчер

Вступниление

От Автора.

Утро в лесу начинается всегда одинаково – прекрасно. Все просыпается от темной ночи. Луна сменяется лучами солнца, и они медленно начинают скользить вверх по веткам к макушкам деревьев. Просыпаются птицы, запевая свои ранние песни. Звери, что прятались в своих норах ночью, показываются утреннему свету, демонстрируя интерес к новому дню. Такая атмосфера всегда возникает в лесу, когда ночь сменяется днем.

Лесные жители уже привыкли к этой жизни. А те, кто жил ближе к шоссе, расположившемся между их лесом, особенно. Для них первые лучи света имели особое значение. С наступлением света лесные жители понимали, что скоро проснутся городские люди. Скоро поднимется шум проезжающих машин, и поэтому, проснувшись, существа начинали бодрствовать.

Однако в этот раз с наступлением утра лес не радовался как раньше. По опустевшему шоссе шла фигура. Шатаясь и сгорбившись, она продолжала идти. Все время повторяя одно и тоже, что отпугивало от нее всех лесных жителей.

– Я — Эрика Финчер. Мне восемнадцать лет. Меня изнасиловали и хотели убить. – голос был глухой, хрипящий, страшный. Он пугал своим холодом существ вокруг.

– Я — Эрика Финчер. Мне восемнадцать лет. Меня изнасиловали и хотели убить. – Снова говорила она, идя вперед и смотря только на бесконечную дорогу, уходящую вдаль. Взгляд безразличности сменился кое-чем другим. Более ужасным и сильным, В ее глазах появилась злоба. Злоба на весь мир: мир людей, мир животных, мир других, из-за чего, к моему несчастью, все лесные жители бросились прочь. А зря. Ведь за взглядом злобы и какой-то распирающей мести скрывалась глубокая печаль и непринятие этим самым миром.

Ну, что уж теперь сделаешь, для всех она стала той, кто с наступлением дня скрывает свою нелегкую ношу от людей за ясной улыбкой. А вечером в громко одиночестве повторяет себе тихим шепотом:

– Я — Эрика Финчер. Мне восемнадцать лет. Меня изнасиловали и хотели убить. Но я отмщу. Я не хочу так больше жить.

Но я не из простых людей, я вижу всех насквозь. Мучения, радость, боль и жадность, желание жить или же сдаться. Поэтому даю ей шанс, который ей по праву должен дастся. С этого момента Эрика Финчер сама диктует свою историю, а мы лишь наблюдаем со стороны, надеясь, что она найдет ответы на свои вопросы.

Часть 1

В черной комнате было слишком тихо. Оно и ясно, я лежу, не шевелясь в постели уже сорок с лишнем минут.

– Последняя попытка уснуть, а потом я возьму снотворное. – Говорю, пялясь вверх.

Сворачиваюсь в комок, между ногами оставляю одеяло. Мой вид с потолка меняется на плотные шторы, сквозь которые иногда проскальзывает ночной свет от улицы. По ощущениям не так рано, чтобы проснутся окончательно, но как будто слишком поздно, чтобы уснуть и выспаться.

Как бы я не любила метаться из одной крайности в другую, мне нужен сон. И понимая это, потираю руками уставшие глаза, поднимаюсь с кровати.

В квартире так же тихо, как и в моей спальне. Замираю у кухонной гарнитуры. «Черт, заканчиваются, надо купить». Из трех таблеток в железной упаковке остается одна. Быстро покончив с медикаментами, возвращаюсь в пастель и наконец закрываю глаза. Снотворное делает свое дело, и мой разум начинает теряться между реальностью и миром грез…

«Мамочка, мне страшно. Здесь холодно, темно». – пытаюсь открыть глаза. – «Почему тело болит? Кости ломит, мамочка. Помоги мне. Помоги!» – мне искренне кажется, что я кричу, взымаю у всех вокруг о помощи.

Но ведь здесь нет никого. А те, кто был, ушли. Открываю глаза, и новый удар паники окатывает меня. Вокруг вижу стволы елей, пальцами провожу по траве, она будто липкая слизь, цепляется к руке, прилипая.

Дрожащие локти не выдерживают собственного веса, и я падаю на землю снова. Все мерзкое пристает к телу, поэтому делаю вторую попытку подняться на руки с травы. Удивительно, но откуда-то берутся силы, и я поднимаюсь полностью.

Садится солнце, поляна, на которой я очнулась, кажется уже во тьме наступающей ночи, но приглядевшись, начинаю понимать, что ошиблась. «Нет. Нет. Нет. Не может быть. Только не со мной. Только не я!»

Платье или точнее его остатки в крови. Я топчусь в крови. Собственной липкой, почерневшей луже. Меня начинает тошнить из-за металлического запаха, который успел перекрыть природный от леса, и черт подери, я падаю лицом в эту рвоту, мажу лицо во всем. Сил не хватает встать. Закрываю глаза, падая в темноту и в свой кошмар. В личный ад, о котором я еще даже не подозревала. «Лучше я бы тогда умерла, мамочка. Лучше бы я тогда умерла…»

– Есть что-то, что беспокоит вас сейчас, мисс Финчер?

Девушка по имени Сильвия и по фамилии Кларк сидит напротив вот уже десять минут и старательно пытается вытащить из меня хоть какую-то личную информацию. А я, как настоящий партизан, скрываю от нее, казалось бы, все тайны мира. Но нет, только свои воспоминания, которые и так всплывают лишь отрывками.

– А можно мне еще одну? – указываю на хрустальную тарелку с леденцами.

– Можно, – уже было потянулась к заветной красненькой конфетке, как Кларк опережает меня, отодвигая сладости к себе. – Но после сеанса. – Мило улыбнувшись, продолжает, – Давайте вернемся к вам. Поймите меня правильно, мисс, ваша семья обратилась ко мне четыре раза о личной беседе с вами. Но прошло уже больше двух недели, а мы так и не сдвинулись с начальной точки. – сложив блокнот, Сильвия Кларк переводит взгляд на меня. – Я понимаю, что терапия дается вам с трудом и вижу, что вам тяжело раскрыться мне, как Фрэнсис, царство ей небесное, но давайте все же попробуем.

Возникает неловкая пауза, между нами, зато в моей голове шумит ураган мыслей. «Доверится еще раз? Оправдан ли этот риск? Рассказать все свои тайны и открыть боль, прожить через этот кошмар ради того, чтобы Сильвия Кларк узнала меня получше? Сама идея кажется мне нелепой, совершенно нелепой…»

– Говорите четыре раза? – Я всматриваюсь ей в глаза через ее очки в красной оправе, пытаясь увидеть там намек на ложь, но она спокойно кивает и лишь слегка улыбается. – Хорошо, давайте попробуем сначала.

«Все-таки улыбка умеет убеждать»

– Отлично. Так, вы работаете в полиции, верно? – она достает какую-то отдаленно знакомую папку и начинает листать.

– Да.

– И как давно вы там работаете? – продолжает листать.

– Уже шестой год. Начала в девятнадцать лет, простите, а это случайно не мое досье? – указываю на сложенные листы в ее руках. Она замирает. И мне кажется, что на секунду в ее глазах промелькнула маленькая нервность.

– Эм, да.

– Можно посмотреть? – «О, Эрика, ты умеешь давить на людей».

– Простите, но нет. – Закрыв досье, она откладывает его в сторону на диван. Теперь, улыбнувшись, она перестает казаться мне милой овечкой.

– Почему не могу? Это же досье на меня. Я видела его еще у Фрэнсис.

– Как раз таки потому, что эта и есть работа Фрэнсис. А я не в полномочиях отдавать чьи-то документы, это должно остаться конфиденциально. Извините.

«Надо же заговорила, как коп». Усмехнувшись про себя, отмечаю, что стоит быть внимательной к этой особе. И так быстро не раскрывать все карты. – Ладно, вернемся к нашей беседе. Что там у нас было, диалог расспрос?

– Да… вы права. Так, теперь я могу спросить, вас что-то беспокоит сейчас?

– Нет, – с простой и улыбкой на лице я пожимаю плечами. «Раз мы решили играть невинных, то я сыграю свою партию на отлично» – Все хорошо. Ну, может, не считая кошмаров. – добавляю, снова улыбаясь.

– Кошмары? И часто они вам снятся?

– Почти каждый день, ­– опускаю глаза на свои колени — чертовски не хочется вспоминать, о чем они.

– А вы случайно не помните, когда они начались, может приблизительно?

– С восемнадцати лет. – начинаю прохрустывать пальцами рук.

– О чем обычно вам снится кошмар? – Сильвии Кларк приходится заглядывать мне в глаза, наклонившись, потому что я, не успев понять как, облокотилась на колени.

– О той ночи. Я ее еще называю точкой невозврата. – шепчу, а в голове проносится отрывок прошлой жизни…

– Заткнулась. – пощечина хорошо отдает меня к полу. Однако они быстро поднимают с колен на ноги. Наверное, в силу юности и какого-то дикого страха, я не смотрю им в лицо. Боюсь последствий. Но сюда отлично бы выписалась фраза — последствия неизбежны.