Искушая любовь

Глава 1.1

КНИГА ВТОРАЯ

читать первую книгу "Искушая судьбу" >>> https://litnet.com/shrt/K7GS

***

Шесть месяцев спустя.

Нью – Рошелл.

— Нас могут увидеть, — пытаюсь оттолкнуть мужчину, уперевшись рукой в твёрдый пресс.

— Мы одни, Делла, — звучит настойчивый голос над ухом, но я максимально уворачиваюсь, желая избежать тесного прикосновения к коже.

Я стою, зажатая между кофейным аппаратом и стеной, оказавшись подловленной за отлыниванием от рабочих обязанностей.

— Ты хочешь, чтобы меня уволили? — произношу немного нервозно, действительно боясь за не особо успешную карьеру и репутацию.

— Заберу тебя в своё отделение, — хмыкает Алекс, двумя пальцами поднимая мой подбородок.

— Я не хочу слышать сплетни и язвительный шёпот за спиной, понимаешь? — стараюсь донести свою мысль, продолжая отстранять его от себя.

— Хорошо, я понял. Понял, — громко выдохнув, парень отпускает, поднимая ладони вверх в сдающемся жесте, и отступает назад. — Ты права. Это неправильно. Нужно соблюдать этику в стенах больницы.

Чувство вины тут же пускает жар по телу. Какая же я сука. Он ко мне со всей душой, а я носом ворочаю. Будь я на месте Алекса, то давно бы сама себя уже послала на три весёлых буквы.

— Предлагаю поужинать у меня, — сразу же нахожусь, испытывая угрызения совести. — Приготовлю что захочешь. А можем пожарить стейки на заднем дворе. Как тебе?

— Не получится, детка, — покачав головой, доктор Алекс Харрис упирается рукой в стену, снова наклоняясь ближе. — Я сегодня в ночную смену на дежурстве.

— Жаль... — поджав губы, стараюсь не подавать виду, что рада возможности провести вечер в одиночестве. В последнее время Харрис как с цепи сорвался. Хочет проводить вместе двадцать четыре часа в сутки. — Тогда с меня вкусный завтрак?

— Нет, давай посидим где-нибудь на свежем воздухе. Ты у меня такая бледная — из-за нехватки солнца.

Проходящая мимо медсестра из терапевтического отделения бросает многозначительный взгляд.

— Все и так уже догадываются, да? — поджав губы, сверлю удаляющуюся спину брюнетки.

— Раньше тебя не особо волновало чужое мнение на наш счёт. Что изменилось сейчас? — в тоне Алекса слышится плохо скрываемый укор. — Стесняешься меня?

— Нет! — выпаливаю резче положенного, а затем понуро опускаю плечи. Сделав мелкий шаг навстречу, беру своей маленькой — его большую ладошку. — Конечно, нет, глупенький. Просто ты — доктор, а я всего-навсего акушерка. Боюсь, в их глазах я не ровня для тебя.

Полная чушь. Я внушила этот бред нам обоим, каждый раз о нём напоминая и закрепляя легенду. В глубине души — плевать я хотела на чужое мнение и пересуды.

А вот в истинной причине отстранённости на людях — вслух не скажу никогда. Даже если будут пытать и убивать. И себе признаться тоже не могу...

— У отца день рождения в эту субботу, — начинает издалека, и я заранее догадываюсь, о чём дальше пойдёт речь. — Думаю, это отличный повод познакомить семью со своей любимой женщиной.

— Я... эм... А не рановато ли? — нервный смешок вырывается совсем не вовремя. Мой тон — нервозный и неуместно кокетливый. — Всё-таки "любимая женщина" — это ещё не невеста. А вдруг ты... найдёшь кого-то получше?

Умолкнув, нестерпимо хочется ударить себя по лбу. Несколько раз прокрутив в голове сказанное, я осознаю, как это звучит для Алекса.

Господи, надеюсь, он не воспримет это как намёк на предложение руки и сердца?!

— Я совсем не то имела в виду, — выдохнув, произношу уже гораздо спокойнее.

Щёки вспыхивают от стыда. Мягко улыбнувшись, Алекс приобнимает меня за талию.

— Испугалась знакомства с моей семьёй? — понимающе спрашивает он. — Волноваться — это нормально, детка.

— Вдруг я им не понравлюсь? — закусив губу, справляюсь с волной мелких мурашек, пробежавших по телу.

— Они будут в восторге, — убеждает, а мне остаётся только позавидовать этой тотальной уверенности. — Тем более, я им много рассказывал о тебе. Заочно вы уже знаете друг о друге.

Неловко поправив волосы, собранные в хвост, разглаживаю невидимые складки на медицинской форме, потупив взгляд. С одной стороны, я понимаю, что рано или поздно эта встреча бы произошла. У нас ведь всё серьёзно, да?

Ответить Алексу согласием или отказом не даёт поднявшийся шум голосов и крики.

Мои прекрасные, добро пожаловать во вторую книгу!

Добавляйте книгу в бибилотеку, чтобы не потерять её:)

Я буду очень благодарна если вы нажмёте отметку "мне нравится", или с мобильной версии нажмёте звёздочку)

Я очень счастлива, что вы присоединились к продолжению непростой истории Джона и Адалин.
Хочу заранее предупредить, что эта книга будет гораздо динамичнее: нас ждёт насыщенный сюжет и большое количество ваших любимых пожароопасных сцен!
Это вам не Аляска, крошки. Пристегните ремни — нас ждут нереальные эмоциональные качели!)))
Пишите в комментариях всё, что ждёте от второй книги. Какие у вас есть предположения по сюжету?
Прочту всё с удовольствием!

Глава 1.2

Оттеснив парня, заглядываю за широкую спину и вижу, как на этаж выкатывают из лифта каталку с лежащей на ней молодой женщиной. Из головы сразу же вылетают все личные проблемы. Слегка сжав на прощание мужскую руку, иду навстречу коллегам.

— Что у нас? — спрашиваю, подбегая к каталке.

— Тридцать восемь недель, первые роды, — отчеканивает парамедик, перекрикивая шум. — Давление скачет, пульс нестабильный. Сердцебиение плода падает. Возможно, отслойка плаценты.

От услышанного внутри всё сжимается. Несмотря на то, что я вижу и принимаю участие в появлении новой жизни ежедневно, каждый раз дыхание всё равно перехватывает.

— Будем кесарить, — решает дежурный врач, подоспевший к нам в коридоре.

Из-за принятого решения мы резко разворачиваем каталку около родильного зала и несёмся по коридору в сторону операционной. Одна из медсестёр уже держит в руке баллон с кислородом. Кто-то кричит в рацию:

— Экстренное кесарево! Готовьте вторую операционную!

Я бегу рядом, придерживая капельницу. Смотря на пациентку, сердце сжимается от её бледного, как простыня, лица. Пухлые губы будущей матери подрагивают, живот дёргается в такт спазмам. Она даже не кричит — и это пугает сильнее всего.

Двойные двери распахиваются, и мы влетаем в операционную. В одно движение я скидываю халат и натягиваю перчатки, закрывая лицо маской. Быстрые и чёткие действия — необходимое качество в нашей профессии.

— На счёт три, — командует кто-то, и мы перекладываем женщину на хирургический стол. Простыня на ней тут же меняется на стерильную, открывая живот и нижнюю часть грудной клетки.

— Сердце плода почти не прослушивается, — говорю я, глядя на ленту КТГ, когда мы крепим датчики перед обработкой. — Нужно быстрее.

Времени ставить эпидуральную анестезию нет, поэтому анестезиолог готовит наркоз, и в вену уходит прозрачный препарат. Одна из медсестёр тем временем обрабатывает живот роженицы антисептиком — широкими, быстрыми мазками.

— Скальпель. Разрез по средней линии.

Разрез, второй, третий — в воздухе витает характерный запах металла, крови и стерильных материалов.

Пока каждый занят своим делом, я перемещаюсь к голове пациентки. Мониторы рядом пищат, указывая на работающее сердце женщины с перебоями.

Напряжённая атмосфера вокруг давит. Я столько лет в медицине, но стать холодной и не сопереживающей так и не смогла. Для меня по-прежнему каждая роженица и малыш — как первые.

Это волнение и ощущение того, что ты ответственен за целых две жизни — непередаваемо.

Разве душа может потемнеть, если ты помогаешь появиться на свет крохе? А что может быть лучше и вкуснее молочного запаха младенца? Счастливых глаз матери при виде своего малыша?

— Головка пошла, — слегка нервозно говорит хирург. — Щипцы.

Младенца извлекают быстро. Маленькая синюшная девочка не издаёт ни крика, ни вздоха. Медсестра перерезает пуповину, а я сразу же тянусь за амбу-маской для искусственной вентиляции лёгких. Стоящая рядом реанимационная медсестра, как всегда, на подхвате. Мы с ней хорошо сработаны и обычно читаем мысли друг друга заранее, предугадывая следующие действия.

Хирурги продолжают зашивать мать, а мы изо всех сил боремся за жизнь ребёнка: укладываем её на подогреваемый столик и начинаем компрессии грудной клетки, продувая лёгкие через специальную маску вручную.

Но сердце малышки не запускается. Никакой реакции. Только тишина и мерный писк аппаратуры.

Минуты тянутся, как вечность…

— Нет сердцебиения. Асистолия, — констатирует неонатолог (прим. автора: врач-педиатр, специализирующийся на уходе за новорождёнными детьми), глядя на монитор.

— Продолжаем, — выдыхаю я сквозь стиснутые зубы.

Внутри меня нарастает отчаяние: новорождённой не помогает ни адреналин, ни интубация вместо ручной вентиляции лёгких. Грудная клетка девочки поднимается и опадает, как будто она жива. Но сердцебиения — нет.

— Достаточно, — наконец, тихо произносит неонатолог.

По ощущениям, в палате замирает всё. Слышен лишь гул оборудования и тихий шелест пелёнки.

— Время смерти новорождённой: шестнадцать сорок две.

Глава 1.3

«Время смерти новорождённой: шестнадцать сорок две».

Я молча выпрямляюсь, как натянутая струна. На моих руках умер ребёнок, едва ли успевший родиться. Эта девочка не увидит своих родителей и никогда не вырастет.

Её душа вернулась обратно туда, откуда пришла...

Мы не смогли её спасти.

Я не смогла!..

Лежащая на операционном столе мать ещё не знает, какое горе случилось в их семье. Всю свою жизнь она будет винить нас в том, что мы не смогли спасти её ребёнка.

Но мы пытались... Пытались...

Дальнейшая работа идёт по инерции и в гнетущей тишине. Анестезиолог контролирует давление матери, хирург зашивает её послойно. Я убираю инструменты, меняю простыни, отмываю лотки от крови. Всё — на автомате, машинально. Стараюсь не думать. Отключить голову и просто выполнять работу — без единой эмоции.

Через полчаса операция заканчивается, я помогаю перевести мать в реанимацию, контролирую показатели, проверяю обезбол и сопровождаю её с анестезиологом. После этого с женщиной остаются другие девчонки-медсёстры: они начнут капать препараты, наблюдать за дыханием и следить, как она выходит из наркоза.

А я, вернувшись в операционную, оформляю документацию и заполняю протокол по неонатальной смертности. Когда вся работа проделана, спрятавшись в туалете, снимаю окровавленный халат, маску и перчатки.

Склонившись над раковиной, я остервенело мою руки, стирая невидимую грязь. Тру ладони до боли, стараясь не смотреть в висящее напротив зеркало.

Не хочу видеть свои глаза. И тщательно подавляемые слёзы тоже. Внутри клокочет обида на несправедливость этого мира.

Медики — не боги, они не всемогущие. Но всё же...

Вряд ли я перестану корить себя за каждую ушедшую душу.

— Ты в порядке? — спрашивает неожиданно вошедшая одна из коллег, и я вздрагиваю, поняв, что не заперла дверь.

— Делла, ты выложилась по полной. Не вини себя, — мягко успокаивает она, понимая, как тяжело пережить смену, когда теряешь ещё не начавшуюся жизнь.

— Всё нормально, — кивнув, выключаю кран с водой и отхожу в сторону. Сейчас не до эмоций, мне необходимо закончить смену. — Спасибо, Мэл.

«Время смерти новорождённой: шестнадцать сорок две» — слова без конца продолжают воспроизводиться эхом в голове, как бы я ни старалась их прогнать.

Всех, кто принимал участие в тяжёлых родах, собирают в комнате отдыха на короткое собрание. Нас подбадривают, говорят шаблонное: «Вы сделали всё, что было в ваших силах». И, как всегда, сообщают, что штатный психолог доступен по внутреннему номеру, если кому-то потребуется помощь.

Не знаю, каким образом я ещё не свихнулась после подобных дней. Ведь каждая мать или ребёнок, которых мы не сумели спасти, откладываются огромными рубцами на сердце.

Из-за длительного перерыва мне было ужасно сложно влиться обратно в коллектив и рабочий график, но иного выхода не было. Я сама решила вернуться.

Оставить Джона и прожитые месяцы на Аляске вместе с ним. Поэтому стиснув зубы — улыбаемся и пашем.

Задумывалась ли я о том, каким чередом пошла бы моя жизнь, прими я предложение Грея? Как жила и чем занималась бы, если бы не сбежала тогда на рассвете?

Первый месяц я размышляла об этом каждую грёбаную минуту. А потом поняла: нет смысла фантазировать о том, чего никогда не случится.

Выбор сделан, и обратного пути нет.

С тех пор утекло много времени. Даже больше, чем я провела в отцовском доме, вдали от цивилизации. Иногда кажется, что всё это приснилось. Оказалось плодом бурной фантазии — и ничего из этого не происходило.

Я не спасала из комы друга брата. Не проводила рядом с ним дни и ночи, вытаскивая с того света. Не выхаживала, не купала и не кормила.

Не слушала колкие высказывания и не терпела гнусный характер, когда он очнулся.

Не испытывала ранее неизведанных, трепетных чувств в груди и бабочек в животе.

Не хотела быть с кем-то настолько, чтобы пустить его в душу и сердце.

Не бросила его, трусливо сбежав...

Глава 1.4

Переодевшись в светлые джинсы и тонкую розовую футболку в комнате для персонала, распускаю лохматый хвост. Как попало причесавшись, собираю его заново, предварительно попшикав жирные корни сухим шампунем. Не хочется по пути домой пугать прохожих отвратительным внешним видом, поэтому ко всему прочему замазываю синяки под глазами плотным консилером.

Сложив грязную медицинскую форму в специальный мешочек, на выходе из отделения заношу его в бельевую, бросив в контейнер, который передадут в прачечную.

На этом моя смена заканчивается, и я, не дожидаясь лифта, спускаюсь по лестнице на первый этаж.

Голова раскалывается после тяжёлого дня. Единственное, чего мне хочется, — это тишины и спокойствия в своей маленькой уютной квартирке. Проскакивает даже грешная мысль: хорошо хоть у Алекса ночная смена, и не нужно будет готовить обещанный ужин.

На первом этаже в холле, по обыкновению, стоит гомон. Медицинский персонал, пациенты, посетители около ресепшена — все разговаривают, смешиваясь в единый гул голосов.

Заметив на футболке пятно, я пытаюсь оттереть его ногтем, продолжая неуклюже шагать. Это и становится причиной столкновения с кем-то из посетителей.

— Простите, пожалуйста! — слегка взвизгнув от неожиданности, отскакиваю назад.

— Это вы меня извините, отвлеклась на вывеску, — добродушно улыбается женщина лет пятидесяти. Поправив очки на носу, она кивает и уходит в противоположную сторону.

А вот я продолжить путь уже не в состоянии. Подняв голову, мой взгляд цепляется за высокую мужскую фигуру.

Сердце пропускает волнительный удар при виде широких плеч и знакомой стрижки, слегка волнистых волос. Мужчина стоит ко мне спиной, разговаривая по телефону, но эта характерная жестикуляция руками…

Всё тело мгновенно бросает в жар. Сжав дрожащие ладони в кулаки, я тяжело дышу, разглядывая его. В ушах — гул. Мучительно долгие секунды я не могу понять, что мне делать дальше.

Бежать прочь? Или подойти?

Весь мир и проблемы меркнут на фоне мысли: он приехал.

Зачем? Что он здесь делает? С какой целью объявился спустя столько месяцев?

Сквозь туман в голове я делаю нетвёрдый шаг. Следом — ещё один и ещё, пока не перехожу на полубег, лавируя между незнакомыми людьми.

Мне нестерпимо хочется крикнуть родное имя. Позвать, заставить обернуться и посмотреть на меня. Ощутить на себе этот взгляд голубых глаз, пускающих мурашки по коже.

Я не знаю, о чём мы будем говорить, но внутри — ни капли волнения. С этим человеком комфортно даже молчать.

С бешено разгоняющимся по крови адреналином, воодушевлённая и одновременно напуганная происходящим, я практически подлетаю к стоящему спиной.

Когда между нами остаётся буквально несколько шагов, мужчина оборачивается — видимо, увидев меня в отражении стекла, около которого стоял.

А я торможу, словно вкопанная, подавив волну негодования.

— Вы в порядке, мисс?.. — звучит нескрываемое удивление в грубом голосе. Выгнув густую бровь, парень оглядывает меня с головы до ног.

— Я... Кажется, обозналась, — тяжело сглотнув, мямлю, сконфуженная этим актом позора. — Прошу прощения...

Больше ничего не добавляя, я отшагиваю назад, а затем разворачиваюсь и с позором пулей вылетаю из здания.

Не он.

Это не он.

Не Джон...

Всё внутри сжимается от тупой боли. Я едва сдерживаюсь, чтобы не схватиться за грудь — как будто кто-то кулаком в неё ударил, выбив весь воздух.

Он не придёт, Делла.

Не назовёт тебя Адой и Красивой. Всё в прошлом, — шепчет раздавленная часть души, еле сдерживая слёзы.

Я его не жду! — шиплю во внутреннем диалоге, стиснув зубы.

Не жду.

Я. Тебя. Не. Жду!

Именно поэтому ты ищешь его лицо в прохожих, Адалин?

Вздрагиваешь от каждого звонка в дверь?

Покрываешься мурашками, увидев похожую фигуру в толпе?

Без конца гуглишь Джона Грея, но, кроме старых новостей о его смерти, расстраиваешься, не находя ничего нового?

Поэтому сейчас позорно бежала навстречу незнакомцу, подумав, что это он?

Дорога до дома пролетает незаметно. Я сама не понимаю, как преодолеваю несколько кварталов — не попав под колёса машины или не провалившись в открытый колодец.

Всю дорогу я не могу думать ни о чём, кроме наглого мафиози, который уже полгода отказывается вылезать из головы.

Оказавшись в подъезде, взлетаю по лестнице на второй этаж, игнорируя хроническую боль в бедре. Войдя в квартиру, наглухо запираю дверь на замок и, прижавшись к ней спиной, опускаюсь на пол, устав сдерживать рвущиеся наружу рыдания.

Глава 2.1

Тёплые лучи солнца пробиваются сквозь неплотно задёрнутые шторы. Потолочный вентилятор лениво вращает лопасти, создавая иллюзию прохлады.

Несмотря на раннее утро, в квартире уже стоит духота. Я люблю лето с умеренной погодой, но слишком сильную жару не переношу. Терпеть не могу липкое ощущение пота на коже. Если бы могла — не вылезала бы из душа сутки напролёт.

Отбросив прилипшую к шее прядь волос, переворачиваюсь на другой бок, рассматривая дерево фикуса, стоящего на полу. Его красивые, сочные листья, кокетливо раскинувшиеся по разные стороны, будто весело подмигивают мне.

Не скажу, что фанатка цветов, но, вернувшись домой с Аляски, поняла, как жутко скучала по своим растениям. И я безумно рада, что, благодаря Алексу, заботливо ухаживавшему за ними, мои малютки не погибли.

Помню, когда приехала в Нью-Рошелл, на душе творился непередаваемый, неописуемый раздрай. Я не знала, что делать и куда себя засунуть, лишь бы избавиться от ноющего чувства в груди.

Я думала, что всё сделала правильно. Так и должно было случиться. Джон выздоровел, и моя миссия завершена. А та ночь... это просто ошибка. Не стоило привязываться, раскрывать душу и допускать нечто большее.

Считала: чем дальше окажусь от Грея, тем проще будет забыть все прожитые совместные моменты. Всё-таки, находясь в замкнутом пространстве с одним-единственным человеком, хочешь ты или нет — впускаешь его на свою территорию. Мы сблизились только по этой причине. Вокруг не было других людей, и у нас не оказалось иного выбора.

Я находила тысячу отмазок и причин, внушая себе, что приняла рациональное, обдуманное решение. Но почему-то, когда угоняла отцовский «Раптор», как в старые добрые времена, когда мчалась в аэропорт Фэрбенкса и ждала рейс до Нью-Йорка, а потом — когда летела, моя душа горела.

Я уговаривала себя, что смогу забыть и отпустить. Вернуться к прежней жизни, к Алексу. Стоит только переступить порог дома — и все месяцы вдали от цивилизации забудутся.

Глупая, наивная Адалин...

Первые трое суток дома стали сущим кошмаром. Заперевшись в квартире, я без конца лежала и рыдала. Практически не ела и не могла нормально спать — душили кошмары. Стоило закрыть глаза — и тут же мерещились звонки на телефон и стук в дверь.

А ещё голос... Низкий, дерзкий, хрипловатый... Сводящий с ума. Такой, от которого внутри всё дрожит...

Воспалённый мозг рисовал картины, что Джон приехал. Не смирился с моим побегом и решил вернуть. Что слова, сказанные в порыве нежности, после близости — не были пустышкой, а стали реальным, серьёзным намерением построить совместное будущее.

Да, я хотела этого. Инстинктивно и подсознательно ждала его.

До сих пор жду...

Но, как видите, Грей принял мой поступок с гордым достоинством. Значит, не особо и хотел, чтобы мы остались на Аляске вместе. Так, ляпнул — не подумав. Возможно, мой отъезд наоборот стал для Джона облегчением.

Со временем боль в груди немного поутихла. Я позволила себе двигаться дальше, но вчерашняя ситуация в больнице, где я приняла незнакомца за Джона, всколыхнула притупившиеся чувства.

Интересно, до встречи с Греем я считала себя холодной глыбой льда. Но он смог незаметно растопить айсберг и обнажить душу. Научил испытывать чувства к мужчине. Не дружеские или приятельские, не платонические, а по-настоящему взрослые. Жаль только, что я поняла это, оказавшись за тысячи километров от него.

Валяющийся на соседней половине кровати мобильник уведомляет о входящем сообщении:

«Доброе утро, принцесса. Заеду через час» — гласит смс от Алекса, со смайликом-сердечком в конце.

«Привет. Окей» — печатаю в ответ без особых эмоций.

А ещё я наконец-то смогла мысленно признаться, что не испытываю к Алексу того самого.

Мне стыдно, честно.

Искренне.

Но я ничего не могу с собой поделать, как бы сильно ни пыталась разжечь огонёк в груди. Несомненно, я люблю его, но совсем не так. К доктору Харрису у меня тёплые, нежные чувства и огромная благодарность. Алекс — как тихая гавань среди кошмара, творящегося вокруг.

Глава 2.2

«Надеюсь, я не разбудил тебя, детка» — похоже, он намерен пообщаться и продолжает слать смс.

«Нет, я проснулась полчаса назад. Буду собираться» — отправляю с лёгким намёком, что не намерена продолжать переписку.

Иногда возникает мысль прекратить это всё. Перестать мучить его и себя тоже. Алекс достоин лучшей женщины, которая не допустит мыслей о другом мужчине.

Раньше я бы непременно поинтересовалась, как наш доктор чувствует себя после ночной смены. Уточнила бы, может, он хочет поехать отдыхать, а не тратить на меня время.

Сейчас такого желания нет.

Весь мир вокруг серый и пресный. Я как будто потеряла вкус жизни. Просто существую — ибо некуда деться. Если зимой, несмотря на моё нытьё и желание вернуться в Нью-Рошелл, небо было голубым, снег — ослепительно белым, а солнце — сочным и жёлтым, то теперь они лишены ярких красок.

Я устала ругать себя и корить за вечное недовольство, но нихрена поделать не могу.

Идея взять отпуск и передохнуть уже не кажется чем-то из разряда нереального. За время пребывания на Аляске меня не то что не уволили из больницы — наоборот, подняли зарплату и стабильно переводили деньги, как и положено.

Думаю, даже не стоит объяснять, чьих рук это дело. Вы, наверняка, сами догадались.

Да-да.

Артём. Дьявол. Князев.

На моём счету скопилась приличненькая сумма, и я могу позволить себе съездить в тёплые страны и погреть жопку на пляже — благодаря старшему брату.

Кстати, о нём...

Не успела я выйти на работу полгода назад, как меня вызвали на пост охраны — мол, кто-то требует встречи. Конечно же, окрылённая, я обрадовалась, что это Джон. Но незваным гостем оказался Арт.

На самом деле, меня приятно удивил факт, что Князев не разнёс всех вокруг и не ворвался в родильное отделение на мои поиски, а цивильно пригласил вниз. То ли семейная жизнь идёт ему на пользу, то ли брат с годами стал адекватнее (что вряд ли).

Шесть месяцев назад.

— Что ты здесь делаешь? — остановившись в нескольких шагах от Артёма, с нескрываемым подозрением осматриваю его с головы до ног.

От Князевых стоит ждать только беды. С хорошими вестями члены этой семейки не заявляются — тем более без спроса и приглашения.

Брат стоит в холле больницы, совершенно не вписываясь в местные пейзажи. И как бы сильно я его ни ненавидела, не могу не заметить — выглядит Арт восхитительно.

После нашей крайней встречи родственничек заметно подкачался, стал ещё шире. Одетый с иголочки, Тёма создаёт впечатление, что он либо спортсмен, либо простой богатый мажорчик, отлично следящий за собой. Со стороны — в жизни бы не подумала, что этот тип глава Нью-Йоркской мафии. Убийца и головорез. А ещё — будущий молодой папочка.

— Что-то случилось? С Сарой? — от проскочившей мысли, что беременная сноха может оказаться в опасности или тяжёлом состоянии, сердце пропускает волнительный удар. — У тебя язык, что ли, отсох?! Чё ты молчишь?

Сама не понимаю, как перехожу на родной русский язык. Артём тоже стоит, без стеснения меня разглядывая. Словно пытается уличить какие-то изменения или пробраться в голову и мысли.

— Знаешь, чё я делаю с людьми, позволяющими себе разговаривать со мной неподобающим тоном? — наконец, лениво произносит он, слегка наклоняя голову набок.

Раз Князев собрался читать мораль и запугивать — значит, с Сарой всё в порядке. От этого становится немного легче, и я выдыхаю — но лишь на секунду. Вместо этого приходит злость за его несанкционированное вторжение на мою территорию.

— Ой, не знаю, и знать не хочу! — слова вылетают изо рта, как пули из обоймы братца.

Отмахнувшись рукой в такт словам, отворачиваюсь, ловя заинтересованные взгляды компании пожилых дамочек, с упоением рассматривающих Арта. Этот харизматичный говнюк пленяет в свои сети даже пенсионерок. Ну и дела.

— Меня мало волнуют твои пафосные речи. Говори, что хотел.

— Думал, в другом месте и на других условиях побазарим, но раз ты предпочла сразу вернуться в свою дыру — я человек не гордый, сам приехал, — наконец выдаёт Артём, смотря прямо в упор.

Глава 2.3

Господи, какой же самовлюблённый и самоуверенный говнюк. Так и хочется сказать: спасибо, барин, что удостоили нас своим непрошенным визитом! Ещё и поклон для пущей убедительности отвесить.

— И охрану взять не забыл? — язвительно подмечаю, слегка сдвинувшись в сторону, чтобы взглянуть на солдатов брата. Двое мужчин, стоящих по бокам около стеклянных дверей, внимательно сканируют помещение в поисках опасности, сулящей их хозяину. Небось, вооружены до зубов, хоть под одеждой этого и не видно.

Ей-богу, цирк.

— Делла, — Арт неожиданно умолкает, будто сдерживает себя, чтобы не наговорить лишнего. — Давай ты захлопнешь варежку, и мы нормально, по-человечески поговорим.

— Так поговорим или побазарим? Ты уж определись, а то я запуталась.

— Короче, слушай сюда, малявка, — неожиданно этот нахал хватает мой локоть, резко потянув на себя. — Щас ты своими ножками добровольно потопаешь, куда я скажу. А потом мы сядем, как старший брат с младшей сестрой, и спокойненько обсудим жизнь.

— Что ты обсуждать собрался? То, как преследовал меня пять сраных лет, а потом насильно запер на Аляске? — задрав голову вверх, цежу сквозь стиснутые зубы.

Я не боюсь Артёма. Точнее, знаю, что он никогда не сможет причинить мне физическую боль. Каким бы агрессивным, неуравновешенным психопатом Арт ни был, бить он меня не станет. Тем более на людях — хоть это и сошло бы ему с рук с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента.

Власть и деньги дарят бесконечную безнаказанность и веру в себя.

— В твоих интересах не рыпаться, а делать, чё старшие говорят, — видно, братец закипает не на шутку.

Что поделать — привык господин к беспрекословному подчинению. А тут я — озлобленная и обиженная на весь белый свет.

— Никуда я с тобой не пойду! — отдёрнув руку, вырываюсь из крепкого захвата. — Я нахожусь на рабочем месте и не имею права покидать больницу. Хочешь разговора — говори здесь и сейчас.

— Психичка неуравновешенная, — ухмыляется Князев, качнув головой. — Раньше добрее была. Куда дел ту милую девчонку? Где моя Делла?

— Твоей Деллы больше нет. Я её съела, — фыркнув, с усилием подавляю рвущуюся наружу улыбку.

Этот дурак всегда мог заставить смеяться, несмотря на происходящее вокруг. И даже спустя пять лет разлуки, похоже, Артём Князев до сих пор имеет влияние на моё внутреннее я, скрытое за колючей проволокой.

— Пошли, тут есть где посидеть, раз у тебя важный разговор, — указываю в сторону коридора и, не дожидаясь Князева, двигаюсь первой.

Свернув за угол, я оказываюсь в небольшом, но уютном кафетерии. Внутри, как и всегда, стоит запах разогретой еды, автоматы с батончиками, пластиковые столики и парочка уставших медсестёр, пьющих кофе у окна.

Пройдя к дальнему столику у стены, подальше от чужих ушей, отодвигаю стул и сажусь боком к двери.

— Ты смотришься здесь нелепо, — не сдержавшись, констатирую, когда Артём опускается напротив. Его массивная фигура на фоне мизерных дешёвых столов и хлипеньких стульчиков выглядит неуместно — и в какой-то степени смешно.

— Ты тоже, — без капли иронии в голосе произносит Арт, почему-то став серьёзным.

— У меня мало времени, — мне перестаёт нравиться идея сидеть вот так с ним и душевно беседовать. Хочется встать и уйти — этот его тяжёлый взгляд угнетает. — Говори быстрее, что хотел обсудить?

— Почему улетела раньше? Без Грея?

Вопрос застаёт врасплох. Я должна была догадаться, что у Артёма возникнут подозрения или хотя бы интерес узнать причины.

— Надоело там торчать. Раз ты со своей стороны решил, что мы можем возвращаться, я посчитала правильным сделать именно так, — нарочно расслабленно пожимаю плечами, создавая вид, что тема разговора меня совсем не волнует. Однако внутри начинает сосать под ложечкой. — А что? Есть какие-то проблемы?

— Проблем нет, — всё так же серьёзно произносит родственник, сканируя каждый мускул на моём лице. — Не могу никак привыкнуть, что ты во мне не нуждаешься.

Не знаю почему, но от откровения Артёма к горлу подкатывает ком. Он редко ведёт беседы по душам, и каждый раз они бередят душу.

Я нуждалась в тебе, Тём. Очень сильно нуждалась... Но тебя не оказалось рядом. Тогда-то я и поняла, что могу полагаться только на себя.

— Это всё? — мне приходится быстро и часто моргать, лишь бы подступающие к глазам слёзы не вырвались наружу.

Глава 2.4

— Я обещал тебе кое-что, — подавшись вперёд, Арт кладёт сцепленные в замок руки на стол, от чего мне инстинктивно хочется отпрянуть назад. — Свободу за помощь с Джоном.

— И, конечно же, ты не собираешься сдержать обещание, — горькая усмешка озаряет моё лицо. — Можешь не утруждаться — и так вижу, что меня продолжают пасти твои псы.

— Сегодня у них последний рабочий день, — проигнорировав мой выпад, спокойно говорит брат.

Последний рабочий день?..

— Что?.. — слова застревают в горле. Облизнув пересохшие от волнения губы, я не могу вымолвить ни единого звука. Тупо пялюсь на Князева, умоляя высшие силы, чтобы это не было жестоким розыгрышем.

— Ты свободна, — сквозь гул в ушах долетает спустя долгую минуту молчания.

— Ты издеваешься надо мной, да? — отказываясь верить в услышанное, откидываюсь на спинку стула.

Артём освободил меня от слежки? Позволил жить без его контроля?

— Не думай, что отпущу в свободное плавание. За тобой будут приглядывать, но уже более аккуратно и издалека, — как будто сам с собой разговаривая, произносит Арт. — Мы одна кровь, Адалин. Не могу взять и положить болт на твою жизнь. Я должен быть уверен, что моя сестра в безопасности.

Хочется съязвить, сказать, что я в безопасности, когда его нет рядом, но вместо этого могу лишь выдавить жалкое:

— Хорошо.

В голове просто не укладывается, что Артём сдержал слово... Я ведь не верила, что он сделает это. Освободит меня от своих людей.

Я что... действительно останусь одна?..

— Предлагать переехать поближе, в Нью-Йорк, резона нет, полагаю? — Арт недовольно осматривает помещение вокруг нас, словно это место для него — клоповник.

— Ты, как всегда, до жути проницателен, — уголки моих губ слегка ползут вверх в подобии жалкой улыбки.

— Не вижу смысла торчать тут. Хочешь заниматься медициной — могу устроить в любую клинику, просто тыкни в неё пальцем. — После того как смягчил снятием контроля, Князев, похоже, решает завести новую шарманку. — Хочешь вернуться на лёд — устрою. Просто скажи мне это, Ада. Попроси хоть о чём-то — я сделаю.

— Свобода. От тебя мне нужна только свобода, — нервно киваю головой в такт словам. — Спасибо, что выполнил условие сделки.

— Обращайся, — лениво кидает ответку, с самооценкой до небес.

— Артём, — замявшись, я не знаю, как задать вопрос, возникший в голове. — Ты решил все свои... дела?

У меня были подозрения, что у брата начались серьёзные проблемы, связанные с мафией, после смерти отца. И именно поэтому он маниакально преследовал сбежавшую сестру, опекая её.

Судя по тому, с какой лёгкостью он освобождает меня сейчас, опасности больше нет.

— Всё под контролем. Ты в полной безопасности, — Князев вгрызается в меня слегка удивлённым взглядом, но подтверждает догадку.

Мне хочется поблагодарить брата не на словах, а и обнять его. Как в старые добрые времена — повиснуть на шее старшего брата и знать, что рядом с ним не страшно. Что Тёма всегда подстрахует и подставит надёжное плечо.

Но я не могу перепрыгнуть пропасть, образовавшуюся за годы разлуки. Не могу переступить через обиду, давящую на горло. Не могу, потому что он выбрал долбанный клан и мафию вместо родной сестры, хотя она так сильно в нём нуждалась.

Поднявшись на ноги, с грохотом отодвигаю стул назад.

— Мне нужно вернуться в отделение. Ещё раз спасибо, — я собираюсь сбежать, как трусливая скотина, лишь бы он не понял и не заметил, какой ураган поднялся в моей душе.

— Есть что-то, что я должен знать? — Артём окликает, когда я, развернувшись, делаю несколько размашистых шагов к выходу.

— Нет, — вру, даже не обернувшись, и выхожу из кафетерия.

Знал бы ты, Артём, что творится с моей жизнью на самом деле...

Глава 3.1

Наше время.

— Хорошее место. Нужно взять его на заметку, — Алекс ласково приобнимает меня за талию, прижимая ближе.

Поправив ремешок сумочки на плече, согласно киваю, выдавив мягкую улыбку.

— Ага, и терраса у них неплохая. Плюс не очень шумно.

Мы выходим из уютной кофейни после завтрака. Как и договаривались, доктор Харрис заехал за мной по окончании рабочей смены и привёз накормить в новое заведение.

— Можем взять десерт домой, если хочешь, — спутник слегка притормаживает и, не глядя, откидывает кулак назад, выставив большой палец, указывая на кафе, что осталось позади. — Мне кажется, ты не наелась.

— Алекс, прекрати меня откармливать, — вздохнув, по-доброму корчу недовольную гримасу. — Я скоро в проёмы перестану помещаться.

— Даже в этом случае я не перестану тебя любить, — усмехается Харрис, а моя совесть взвывает от того, как уверенно он это сказал.

«Не перестану тебя любить».

Знал бы он, какая я на самом деле дрянь и что творила за его спиной с другим мужчиной...

— Не веришь? — восприняв задумчивое молчание за неверие, Алекс легонько тянет меня, ставя перед собой.

— Верю-верю, — смутившись прилюдному акту нежности, уставляюсь на мужскую грудь, пожалев, что не надела солнцезащитные очки. Так он бы не смог увидеть в моих глазах глубокий стыд.

Мне хочется вырваться из захвата и установить допустимую дистанцию. Алекс сжимает меня слишком крепко, обвивая талию, не оставляя ни малейшего просвета между нами.

— Делла, я вижу, как в последние месяцы ты отдаляешься. Мне стоит волноваться о причинах?

— Что? Глупости какие! — проигнорировав нарастающее волнение, придаю себе спокойный вид. — С чего ты это взял?

— Я чувствую, — серьёзно произносит он, немного напрягшись. — Ещё и тот странный случай со звонком перед твоим возвращением.

Речь о разговоре с Джоном. О том вечере, в который Грей взял мой телефон без спроса, а затем мы поссорились и... почти переспали.

— Алекс, я прошу, давай не будем портить это прекрасное утро дурацкими теориями заговора, — простонав, прижимаюсь щекой к мужской груди. Для пущей убедительности ещё и пытаюсь обнять, что сделать нелегко из-за его крепкого телосложения. — Я тебе уже объясняла, что это было недоразумение.

Двумя пальцами Алекс мягко поднимает мой подбородок вверх, внимательно заглядывая в глаза. Из-за нервозности я смотрю на него, часто моргая, а после того, как парень наклоняется ниже, ко всему прочему добавляется нехватка кислорода.

Тёплые губы прикасаются к моим мягко, почти невесомо. Они целуют нежно, но в то же время требовательно. Будто их хозяин хочет удостовериться во взаимности чувств. Без понятия, откуда это берётся в моей голове — можете называть женской чуйкой. В конце-то концов, Алекс не дурак. Совсем несложно заметить, когда твой любимый человек меняется на глазах, становясь холодным и отстранённым.

Привстав на носочки для большего удобства, кладу ладони на мужские плечи. Тело пробирает дрожь — то ли от волнения, то ли от омерзения к самой себе. Отвечая Алексу, я позволяю протолкнуть язык в мой рот, при этом не испытывая ничего, отдалённо напоминающего отклик от ласк Грея.

Изо всех сил я хочу загладить вину перед молодым человеком за то, о чём он даже не подозревает. Пока Алекс работал и ждал меня в Нью-Рошелле, я изменяла ему на Аляске. А сейчас предаю ещё и мысленно, оказавшись не в состоянии отпустить другого мужчину.

Звук входящего звонка мобильного телефона вынуждает доктора медленно и нехотя отстраниться.

— Прости, малыш, — соединив наши лбы на несколько секунд, он убирает руку с талии и достаёт мобильник из кармана брюк. — Это Эндрю. Боюсь, мне стоит ответить.

Эндрю — старший брат Алекса. Лично мы не знакомы, но я видела фотографии с его свадьбы и благодаря этому знаю, как выглядят все члены большой и дружной семьи Харрис.

— Конечно, без проблем, — облегчённо выдохнув, делаю шаг назад, как бы позволяя ему заняться своими делами.

Не то чтобы мне было прям совсем противно от прикосновений Алекса. Совершенно нет — просто я совсем не ощущаю тот самый пожар в груди.

Да и вообще, целоваться на улице...

Раньше я бы точно медленно умирала изнутри, зная, что за мной следят люди Князева и докладывают боссу о неподобающем поведении его сестры.

Сейчас же я полностью свободна и имею право заниматься, чем душа пожелает.

Как и обещал, полгода назад брат отозвал солдат, избавив от тотального контроля. И не могу не признать, что я немного оттаяла от факта, что Артём сдержал данное слово.

Стоя немного поодаль, я испытываю лёгкую зависть, подслушивая личный разговор Алекса. Она прокрадывается в самую душу, пуская внутри яд. Братья обсуждают подарок для отца, возможные варианты, как его преподнести, и все вот эти приятные хлопоты ко дню рождения их родителя.

Думаю, меня можно посчитать эгоистичной, раз, не выдержав, решаю отойти в сторонку. Я бы тоже сейчас хотела готовить презент для папы, а не стоять чёрт пойми где.

Глава 3.2

— Какие-то проблемы? — голос Алекса звучит как настоящее облегчение. Шумно выдохнув, мне хочется произнести на русском классическое: «Слава тебе, Господи», но я сдерживаюсь.

Незнакомец тем временем резко оборачивается, вынужденно отступив в сторону.

— Ты ещё кто такой? — скалится, презрительно оглядывая оппонента.

— Делла, ты в порядке? — Алекс протягивает руку, и я, утвердительно кивнув, с радостью её принимаю, трусливо юркнув за его спину.

— Тёлка твоя, что ли? — не унимается брюнет, явно напрашиваясь.

Чувак, где твой инстинкт самосохранения?

Почему-то мне кажется, что Алекс ему двинет. Подойдёт, схватит за грудки и размажет по стенке, дав понять, кто тут главный. Покажет, что не стоит приставать к его женщине.

Прям как это и представлялось в моей голове, Алекс делает уверенный шаг вперёд, нависая над соплежуем. Но вместо того чтобы проехаться по роже, мой милый просто произносит нравоучительным тоном:

— Не стоит бросаться неприличными словами в сторону дамы. И вообще, не советую таким образом заводить знакомства.

Что, простите?

Клянусь, в это мгновение я уверена, что моя челюсть свисает к асфальту, ибо я ожидала совершенно иной реакции.

— А ты чё, типа профессионал? — дёргает головой пикапер.

— Типа советую тебе взять ручки в ножки и валить отсюда, — уже немного грубее произносит Алекс.

Разочарование захлёстывает меня изнутри. Он даже не заставил этого парня извиниться!

Офигевая от происходящего, словно парализованная, я наблюдаю, как этот придурок, что в открытую меня клеил, спокойненько уходит. На своих двух ногах. Целых, не переломанных ногах!

Не успевший до конца восстановиться от комы, Джон пошёл один против четырёх здоровых местных жителей Аляски. На моих глазах он их всех, как говорится, определил. Опустил, показал место, а одному ещё и прострелил колено!

Кладу голову на отсечение, что ни отец, ни Артём, ни Джон не спустили бы подобное поведение по отношению ко мне с рук.

Мурашки пробегаются по коже, когда я с ужасом осознаю, что в этой ситуации методы мафии кажутся более привычными и… правильными?

Что со мной происходит? С каких пор нанесение увечий людям стало для меня приемлемым?

— Детка, ты уверена, что в порядке? — Алекс что-то говорит, спрашивает, а я в ответ только киваю, со всем соглашаясь. — Не обращай внимания. Вокруг столько неотёсанного быдла.

Не поднимая на него глаз, я ощущаю жгучий стыд за неподобающие мысли. Неужели все эти годы вдали от мафии и кланов я притворялась нормальной? Не была ею, а играла роль приличной дамочки?

Может быть, я такая же грязная, как и весь криминальный мир? Я рождена в нём… в нём и должна существовать?

Алекс уводит нас с места происшествия, сажая в припаркованную у обочины машину, а я по-прежнему нахожусь в прострации от неожиданно открывшейся истины.

Я — другая.

Не такая интеллигентная и добрая, как он. Всепрощающая и принимающая людей такими, какие они есть.

Смотря на этого воспитанного мужчину с чутким сердцем, я не могу на него злиться. Просто не имею права.

От высокой влажности светлые волосы Алекса слегка вьются, будто их нарочно уложили. Оглядев парня, облачённого в белые льняные брюки с рубашкой, понимаю, что отхватила самого настоящего ангела.

А разве можно злиться на ангела за то, что он не нападает на людей с кулаками? Или, ещё того хуже, не угрожает оружием? Сомневаюсь, что Харрис вообще знает, как держать пистолет в руках. Уж не говорю о том, чтобы прострелить кому-нибудь ноги.

Его миссия — спасать, а не калечить.

Но и думать о том, каким образом поступил бы на его месте Джон, тоже не могу…

Всю дорогу меня распирает от мыслей и сравнений. В один момент даже хочется сжать виски и прекратить этот хаос, творящийся в голове.

Звонящий в сумочке телефон становится настоящим спасением. С облегчением вытащив гаджет, сощурившись, уставляюсь на экран, а затем принимаю вызов.

Глава 3.3

— Приглашаем будущую тётушку сегодня на гендер-пати! — (прим. автора — вечеринка, на которой будущие родители, их друзья и родственники узнают пол ребёнка) — из динамика звучит весёлый голос жены брата.

— У Князевых всегда первыми рождаются мальчики, — произношу семейную легенду, отвернувшись к проплывающим пейзажам за окном. — Вы же и так знаете пол ребёнка. Какое ещё гендер-пати?

— Зануда, как и твой братец, — вздыхает Сара, наверняка закатив глаза. — Просто хотела заманить тебя в наше логово.

— Зачем? — уточняю, не разделяя энтузиазма по понятным причинам.

Хоть у нас со старшим братом и установилось шаткое перемирие, где никто не лезет друг к другу, восстанавливать общение и уж тем более ходить в гости я не собираюсь.

— Ну вот приедешь — и всё узнаешь! — заговорщически шепчет она.

— Сар, я не хочу. Ты же сама всё понимаешь, — и без того не особо хорошее настроение грозится скатиться ещё ниже. — Можем встретиться на нейтральной территории.

— Слушай, беременным отказывать нельзя! — давит зараза, чем-то шебурша на фоне. — И вообще, ты едешь ко мне, а не к Арту. Это и мой дом тоже. Я его наследника вынашиваю, если вы тут все об этом заб-ы-ы-ли!

Есть ощущение, что последнее предложение было предназначено не мне одной, но и тому, кто находится рядом с ней.

— То есть нет ни малейшей надежды на то, что ты сжалишься и согласишься посидеть где-нибудь в кафешке? — делаю мучительную попытку отмазаться.

— На улице так жарко. А если мне станет плохо? — задумчиво тянет сноха. — А вдруг я потеряю сознание? Я! Беременная твоим племянником! Тебе не жалко меня? Совсем?

Не сдержавшись, я прыскаю от смеха. Обычно боевая и собранная Сара совсем не вяжется у меня с неженкой, которая может свалиться от жары.

— Жуть какая, — прикрыв глаза, упираюсь затылком в подголовник. — Ты ужасная манипуляторша.

— И я тебя люблю, котик, — практически мурлычет родственница. — Целую и жду!

— Всё нормально? — ладонь Алекса ложится на мою ногу, слегка сжимая, когда я сбрасываю звонок. — Ты побледнела.

— Извини, похоже, не получится провести день вместе, — непроизвольно кладу свою руку поверх его. Кажется, что таким образом я могу контролировать прикосновения и, в случае чего, пресечь любые попытки дальнейшего развития событий. — Жена брата попросила приехать к ней. Говорит, беременным отказывать нельзя.

— Ну, это как раз по твоей части, — усмехается сидящий за рулём, слегка сжав моё бедро. — Я тебя отвезу.

— Ни в коем случае! — выпаливаю, испугавшись, что нас увидит Артём, а затем, прикусив язык, уже спокойнее добавляю: — Тебе нужно отдыхать, ты же со смены. А дорога в обе стороны до Нью-Йорка и обратно займёт много времени.

— Хорошо, но вечером я заберу тебя. И не смей спорить. Не хочу, чтобы ты ночью шаталась по станциям в поисках поезда или ехала на такси.

Смысла спорить нет, поэтому я благодарно соглашаюсь.

Ах, если бы я только знала, чем закончится этот день… в жизни бы туда не поехала!..

До Нью-Йорка я добираюсь на поезде примерно за сорок минут. Всё это время не могу совладать с эмоциями, представляя очередную стычку с братом. Без конца трясу ногой и нервно накручиваю прядку волос на палец. А стоит подумать о том, что встреча пройдёт в его квартире, — нервы вообще становятся ни к чёрту.

Папа говорил, что идти в гости с пустыми руками неприлично.

Что можно купить семейству Князевых, у которых всё есть? Понятия не имею!

Проходя по Пятой авеню на Манхэттене, мой рассеянный взгляд цепляется за бутик с детской одеждой, расположенный на соседней стороне улицы. На душе становится немного легче от того, что одна проблема уже решена.

Попав в рай для мамочек и их малышей, глаза разбегаются от изобилия шмоток для новорождённых. Решив долго не выбирать и не гадать, понравится ли будущим родителям, покупаю на свой вкус красивый комплект, состоящий из всего необходимого: боди, слюнявчика, двух шапочек, распашонок и ещё кучи всего в синей расцветке.

Глава 3.4

У элитной высотки, где проживают родственнички, я стою около двух часов дня. Потом ещё какое-то время жду, пока охрана соизволит поднять меня в хозяйские апартаменты.

В прошлой жизни я бывала тут у Артёма тысячу раз. Между прочим, у меня имелась собственная комната, где я оставалась после тяжёлых соревнований или когда не хотела долго ехать загород, в особняк.

Сколько воды утекло с тех времён…

— А вот и она-а-а! — радостно пропевает Сара, направляясь ко мне переваливающейся походкой, стоит створкам лифта распахнуться.

— Привет-привет! — мои глаза с восторгом загораются при виде ещё сильнее округлившегося живота снохи. — Как вы выросли!

— Моя поясница сказала «пока», — жалуется она, немного похныкав. — Уже не могу дождаться встречи с этим маленьким засранцем.

Мы тепло обнимаемся, насколько это позволяет её пузико.

— Уже определились с датой родов? — интересуюсь, слегка отстранившись и выпустив из своих тисков милую сноху.

Но наш разговор нахально перебивает непонятно откуда появившийся Артём.

— Сама в ручки приплыла, даже искать не пришлось, — не упускает возможности подколоть брат.

— Искать? Можно подумать, ты не в курсе, где и как я живу, — не остаюсь в долгу, намекая на его маниакальные наклонности к слежке. Широко улыбаясь, Князев делает шаг вперёд, но я спешно выставляю руку. — С тобой обниматься не собираюсь!

Моё лицо вмиг принимает недовольный окрас, но Князева это не смущает. Наоборот, он начинает гоготать от моих слов.

— Чё там? Любимому брату подарок принесла? — судя по всему, Князев пребывает в прекрасном расположении духа.

Во-первых, из его уст не прозвучало ни одного мата (но это ещё не вечер). Во-вторых, он смеётся и не грубит, по обыкновению агрессируя.

— Мо-е-му пле-мя-нни-ку, — делая акцент на каждом слоге, практически швыряю в Арта несколько красивых подарочных пакетов.

Посмеявшись с перепалки, Сара почему-то тянет меня за собой в сторону коридора, ведущего в спальни, а не в гостиную.

— Ада, извини, пожалуйста, — тихонько говорит она, будто никто другой это не должен услышать. — Я не хотела, чтобы так получилось… Точнее, думала…

Договорить сноха не успевает — из-за Артёма, не знающего о понятии «приватный разговор» и «личное пространство».

— Потом языками почешете, — командует хозяин дома и кивком головы указывает идти следом за ним.

Вздохнув, сноха понуро опускает плечи, а я не могу взять в толк, почему она слегка напряжена. Но всё встаёт на свои места, стоит из глубины квартиры донестись до боли знакомому голосу. А ещё — женскому смеху.

Внутри что-то ёкает от мысли, что он может быть здесь!

В этот момент Сара берёт меня за руку, можно подумать, боится, что сбегу, и выдавливает напряжённую улыбку.

Хочется остановиться и спросить: что за чертовщина?

Вдруг, у меня галлюцинации? Что Джону делать в Нью-Йорке? Разве бы он не приехал в первую очередь ко мне, находясь в такой близости?

Разве?..

Разве ты заслужила этого? — нашёптывает внутренний голос, и на лбу мигом проступает холодный пот. — Ты бросила его! Сбежала, не удосужившись попрощаться. И после всего этого мечтаешь, что он придёт к тебе на поклон? Весьма наивно.

Но встреча с Греем спустя мучительные шесть месяцев на расстоянии — не самое худшее, что могло произойти за этот день.

Мои ноги едва ли не подгибаются, когда идущий впереди брат смещается в сторону, и моему взору предстаёт восхитительная картина: Джон вальяжно восседает на диване в гостиной… а рядом с ним, повиснув на плече, сидит роскошная блондинка. Она что-то нашёптывает своими пухлыми красными губами мафиози на ухо. Но он её больше не слышит…

Наши взгляды сталкиваются мгновенно. Кажется, даже воздух электризуется от возникшего вокруг напряжения.

Несколько мучительно долгих секунд мы молча пялимся друг на друга. И, похоже, не я одна поражена неожиданной встречей.

Нежная ладошка Сары крепче сжимает мою руку в знак поддержки. Родственница словно догадывается, что на Аляске кое-что произошло.

— Э-э-эм… привет, — мямлю, не выдержав гнетущей тишины.

Сердце колошматит с такой силой, что в любую секунду готово пробить грудную клетку.

— Здравствуй, Адалин, — без капли интереса цедит Грей, а затем возвращает внимание к своей спутнице.

Глава 4.1

— Здравствуй, Адалин, — произносит Джон так, будто встречает знакомую из прошлого, к которой больше ничего не чувствует.

А чувствовал ли?

Озарение прошибает меня без предупреждения, пуская заряд тока по венам.

Эмили?

Она сидит рядом с ним? Неужели именно её мафиози звал по ночам в бреду на Аляске?

Кровь мгновенно приливает к щекам. Лицо не просто горит от стыда — оно неистово полыхает. Это что же получается... Грей изменял ей... со мной?

В какой момент я так низко пала и стала чьей-то любовницей?

Застыв, как статуя, я стою, не двигаясь, пока Сара не начинает аккуратно подталкивать меня вперёд. Подойдя к одному из диванов, на подкашивающихся ногах вынужденно опускаюсь на мягкую обивку.

В висках стучит с такой силой, что хочется сжать голову в надежде унять эту давящую боль.

Мысли с бешеной скоростью сменяют одна другую. За что Вселенная так жестока ко мне? Неужели я настолько плохой человек, что без конца получаю пинки и подзатыльники от судьбы?

Джон пропал со всех радаров после моего побега с Аляски. Я не видела и не слышала о нём долгих полгода. Сара как-то хотела рассказать новость про Грея, но я пресекла попытку, заявив, что меня не волнуют сплетни про других. Сноха тогда фыркнула и с тех пор тему Джона не поднимала. К сожалению...

Мысленно я ругала себя за тупость, но гордость спросить про него самой не позволяла. Кажется, теперь я понимаю, что совершила ошибку: вдруг родственница собиралась поведать про его отношения с данной блондинкой или о возможном приезде? Сейчас я бы не была так огорошена случившейся встречей!

На фоне звучат голоса, но я не могу сосредоточиться. Глянув на Арта, мне приходится приложить немало усилий, чтобы вслушаться в его речь.

— Селин, познакомься — это наша с Иваном младшая сестра Адалин, — как гостеприимный хозяин дома произносит он.

Селин?..

Иван?!

Мой растерянный взгляд автоматически перемещается на Джона, но он рассматривает бокал в своих руках, и тогда я снова возвращаю внимание к Тёме.

— Делла, знакомься. Селин — девушка Вани, — произносит старший брат, указав в сторону липнущей к Грею особы.

Глава семейства Князевых внимательно следит за моей реакцией на происходящую бесовщину. Зачем?

Я не знаю, каким образом можно описать весь тот спектр эмоций, что сносит меня снежной лавиной от услышанного. Представьте: вы спускаетесь с горы на сноуборде на огромной скорости. Вариантов остановиться и затормозить нет, ибо вы мчитесь неприлично быстро. И вот в этот самый момент вас сшибают с ног.

Сначала вы не понимаете, что происходит. Вы оглушены и дезориентированы. Пытаетесь воспроизвести в голове произошедшее секундами ранее, но в ушах стоит звон. Следующий этап — когда к вам постепенно, медленно, но верно приходит осознание. Именно тогда вы делаете попытку подняться, и вас настигает боль.

Такая боль, от которой хочется взвыть. Заплакать или попросить о помощи, но не получается вымолвить и слова. И вот вы обессилены и не знаете, что делать дальше...

Пожалуй, это немного передаёт моё состояние в данный миг.

Кажется, что я не могу дышать. Нужно что-то сказать, поздороваться с его дамой сердца, но я не в состоянии. И контролировать свою ошарашенную физиономию, по всей видимости, тоже.

— Очень рада знакомству! — сквозь гул в ушах слышу утончённый голос той самой блондинки. — Наконец-то Иван познакомил меня со своей семьёй.

Почему-то мне хочется рассмеяться. Вот прям от всей души взять и расхохотаться им всем в лицо. Особенно Ивану и его милой блондиночке.

Девушка.

У НЕГО ЕСТЬ ДЕВУШКА! — истерит подсознание, и я подрываюсь на ноги, но тупо стою, не зная, что делать.

Три пары глаз удивлённо уставляются на меня, явно недоумевая, что стало причиной такой реакции.

— В... Вза... — не в силах произнести слово целиком, а не по слогам, и с озлобленным оскалом я делаю несколько глубоких вдохов, успокаиваясь.

Без понятия, какого чёрта мне удаётся натянуть на лицо подобие дружелюбной улыбки и спокойно произнести:

— Взаимно.

Не произнося больше ни слова, я разворачиваюсь на пятках и широким шагом направляюсь к выходу из гостиной.

Зачем я приехала? Нафига оно мне было нужно — тащиться сюда?

Если с Эмили я хоть как-то готова была смириться — я знала о её существовании и понимала, что у Грея в сердце есть другая женщина, — то с этой... Селин всё иначе.

Меня словно неожиданно ударили под дых!

Глава 4.2

— Ада, подожди, — зовёт Сара на русском, но я не оборачиваюсь, намеренная свалить из этого места. — Пожалуйста, стой!

Топот тяжёлых шагов позади преследует до самого коридора, с уговорами не уходить.

— Ты хочешь, чтобы я бежала за тобой до первого этажа? — запыханно, с ноткой иронии уточняет жена брата, и только тогда я останавливаюсь, оборачиваясь. — Клянусь, я не знала, что он придёт не один! — столкнувшись с моим уничтожающим взглядом, Сара спешит объясниться.

— С чего ты вообще взяла, что мне нужна была эта встреча? — не отставая, так же отвечаю на родном языке.

Скрестив руки на груди, в оборонительной позиции, в какой-то степени я испытываю стыд, что груба с этой милой пухленькой беременяшкой. Но она не просто сковырнула незажившие раны — Сара расковыряла их ещё сильнее, причинив мне адски невыносимую боль, сама того не осознавая.

— Мне казалось, что вам стоит встретиться и поговорить, — родственница подпирает рукой поясницу, будто ей тяжело стоять. — Ты спасла Джона, и, хочется вам того или нет, теперь вы связаны.

— Я кучу месяцев проторчала с этим типом под одной крышей. Поверь, мне хватило на несколько жизней! — подаюсь вперёд, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — И нихрена мы с ним не связаны!

— Ты злишься, что я тебя не предупредила о присутствии Джона или... из-за Селин? — тактичность — это совсем не про Князевых. Сноха идеально вписалась в семейку, став её неотъемлемой частью.

— Мне стоит уйти, — качнув головой в нервном жесте, решаю, что это будет лучшим решением за сегодняшний день. — Не хочу портить ваш уютный вечер своей кислой миной.

— Нет, пожалуйста! — Сара хватает мою кисть, слегка сжимая. — Я так давно хотела, чтобы ты пришла! Даже приготовила твою любимую лазанью!

Сноха выглядит потерянной. Похоже, она и сама не ожидала подобного поворота событий и моей неадекватной реакции.

На мой сомнительный взгляд, брошенный на последнюю реплику, она, слегка смутившись, объясняется:

— Тёма рассказывал, что в детстве ты её обожала и готова была есть хоть каждый день, но из-за жёстких ограничений в спорте не могла.

— Ты для этого меня позвала? — немного закипая, уточняю я. — Накормить блюдом, которое я любила хренову тучу лет назад, и столкнуть лбами с Греем?

Такого опустошения и одновременно унижения я не испытывала, пожалуй, никогда. Он коротко бросил: «Здравствуй, Адалин» — и всё.

Будто я пустое место и мы вовсе не знакомы!

Словно мы не провели несколько месяцев под одной крышей, почти переспав!

Не так я представляла эту встречу. Мне казалось, что мы сблизились тогда... Почему сегодня я почувствовала, что передо мной предстал незнакомец?

Конечно, незнакомец. Джона Грея нет. Его место занял Иван Князев — наш с Артёмом двоюродный брат.

Вот, значит, какую легенду придумал Арт, подделывая документы. Использовал мою ложь, сказанную главарю мафии Аляски?

Какая ирония — Джон будет вынужден прожить жизнь под именем и фамилией, придуманными мной, женщиной, которую он, судя по всему, презирает.

— У меня к тебе есть важный разговор, но это позже... Давай мы, пожалуйста, все вместе поужинаем, а после поговорим? — вырывает из мыслей Сара, заставляя обратить на неё внимание.

Пожалуй, не стоит описывать, какой раздрай творится на душе во время проклятого ужина?

Да, можете называть меня бесхребетной или же тряпкой — раз согласилась остаться. Не хватило совести развернуться и уйти перед носом беременной снохи.

Сидя за большим, щедро накрытым столом, я не могу найти себе места. Без конца ёрзаю и практически не ем, ковыряя вилкой в тарелке благодаря стоящему в горле кому. Боюсь, что при желании не смогу проглотить и маленький кусочек еды.

Глава 4.3

— Так чё там с той стройкой? — прослушав часть беседы между мужчинами, я почему-то цепляюсь за прозвучавший вопрос от брата.

Навострив уши, я продолжаю рассматривать белую скатерть с восхитительной красной вышивкой, дабы не подавать виду.

— Фундамент закончили, — спокойно отвечает Джон, откидываясь на стуле (это движение я подмечаю боковым зрением). — Подрядчики укладываются в сроки.

Стоит голосу Джона разрезать пространство, как в груди собирается волнение, вперемешку со странной истомой. Ощущение, будто бегу, но прошлое упорно нагоняет.

Нагоняет? Ты его заложница, Адалин!

Чёрт, я ощущаю себя настолько лишней, что хочется слиться с обивкой стула или тупо исчезнуть. Благо сидящая рядом хозяйка немного разбавляет обстановку и моё психологическое состояние.

— Ешь, иначе я не выпущу тебя из квартиры, — пнув меня по ноге, шипит сноха на русском. Ошарашенно повернувшись, встречаю самую милую улыбку из всех возможных на её ангельском личике, скрывающем дьяволицу внутри. — Я для кого весь день корячилась?

— Для своих гостей, — натянув такую же слащавую улыбочку, делаю лёгкий кивок головой в сторону Грея и его спутницы.

— Район хороший, — мягко подхватывает эта Селин, вливаясь в разговор. — Метро рядом, новый парк в квартале, плюс мэрия подтвердила планы по благоустройству набережной. Через два года цена за квадрат там точно вырастет.

— Поэтому я и взял этот участок, — коротко добавляет Джон своим низким голосом.

Он что, занялся строительством в Нью-Йорке?

— Унылое у вас гендер-пати, — подтянув бокал с красным полусладким вином к краю стола, задумчиво кручу его за ножку, а затем, поднеся к губам, махом осушаю. — Шар будете лопать или твой муж уже притащил оркестр с барабанами, чтобы Нью-Йорк точно понял — грядёт наследник?

— Я пошутила, лишь бы заманить свободолюбивую тётушку в гости, — язвит в ответ Сара. Уверена, она хотела бы показать мне язык, но вынуждена строить приличный вид перед гостями.

— Девчата, не очень вежливо базарить на своём языке при тех, кто вас не понимает, — обращается Артём на русском, и я ощущаю, как помимо него на нас пялится ещё и сладкая парочка.

— Ой, вот кто-кто, а ты точно смело можешь разговаривать только на английском, — не выдержав невыносимого акцента Артёма, я даже прикрываю на несколько секунд веки, успокаивая расшатанные нервы. — Умоляю, не используй русский.

Сара прыскает от смеха, легонько толкнув своей коленкой мою.

— Прошу прощения, ваше высочество, больше не повторится, — наивным тоненьким голоском она нарочно продолжает говорить на нашем, тем самым провоцируя мужа. — Мы люди простые, ваш диалог о бизнесе поддержать не можем.

— Я с тобой потом разберусь, — многообещающе предупреждает брат недобрым тоном. — И с тобой тоже, — кивает уже на меня, а я, не сдержавшись, закатываю глаза, без спроса отпивая из нетронутого бокала снохи.

На самом деле я не фанатка спиртного, скорее наоборот — не особо люблю выпивающих. Благодаря спортивному прошлому избежала вечеринок и тонны алкоголя в подростковом возрасте, но сегодня грех не выпить. Скажу так: если не напьюсь, то, скорее всего, не смогу пережить этот грёбанный день.

— Если грамотно подать, — Селин продолжает толкать речь о дебильной стройке, — инвесторы разберут все помещения ещё на этапе котлована. Я бы запустила рекламу уже сейчас, дабы создать ажиотаж. Не хотите вложиться одним из первых? — щебечет блондиночка, повернувшись к Артёму.

— А скидка брату будет? — нахально улыбаясь, подмигивает Арт Джону. — Не по понятиям брать бабки со своих.

Не по понятиям — это обманывать сидящую напротив деваху и прикидываться братом Джона. А ещё — скрывать своё настоящее имя и личность, притворяясь неким Иваном Князевым.

Мой подвыпивший мозг на секундочку представляет, какой скандал разразится, если я раскрою все карты здесь и сейчас. Возьму и расскажу, что милый Ванечка на самом деле никакой не бизнесмен, притворяющийся строителем, а самый настоящий мафиози, которого все считают мёртвым.

Глава 4.4

Сменив имидж и постригшись практически под ноль, а ещё отрастив бороду, Джон выглядит немного иначе внешне. Но я думаю, те, кто были знакомы с ним в прошлой жизни лично, точно узнают его вблизи.

Хотя… сколько похожих людей во всём мире? Недавно, вон, проходил конкурс двойников Педро Паскаля, и каждый из участников выглядел на одно лицо с актёром.

— Сделаем, — тем временем, подхватив намёки Тёмы, усмехается Грей. — Для Князевых — бесплатно, — на последних словах мафиози поворачивает голову в мою сторону, и стоит нашим взглядам столкнуться, он сразу же его отводит.

И что это было? Покупать у него жилплощадь я точно не собираюсь, ежели намёк об этом.

— Цены там уже, кстати, начали расти, — снова встревает неприятная Селин, а мне неистово хочется прокричать: «Да когда же ты уже заткнёшься?!»

В общем, из разговора я делаю вывод, что Джон начал стройку элитного жилого комплекса. Но вот не могу взять в толк — зачем ему это нужно? А вот наша милая светловолосая нимфа — риелтор. Да не простой, а тот, кто продаёт крутую недвижимость богатым дядечкам за кругленькие суммы.

Интересно, если попросить её сдать мою каморку в Нью-Рошелл — согласится? От проскочившей мысли ухмыляюсь, в очередной раз словив на себе ненавязчивый взгляд Джона… ой, то есть двоюродного брата Ивана.

Стоп... это что получается? Мы инцестом занимались?!

Срам-то какой!

Вино ударяет в голову, и, к своему ужасу, я осознаю, что немного расслабляюсь, поудобнее устраиваясь на стуле. Закидываю ногу на ногу и, откинув прядку волос назад, массирую затёкшую от напряжения шею.

— Простите, что отвлекаю вашу увлекательную беседу, — Сара поднимается, перенимая внимание на себя.

Пожалуй, если бы я не знала достаточно хорошо сноху, подумала бы, что она произносит это мило и по-доброму. Но на самом-то деле в тоне бестии звучит очень хорошо скрытый сарказм, а ещё усталость.

— Как насчёт десерта? — добавляет она, выгнув изящную бровь.

Находящиеся за столом единогласно соглашаются, не посмев отказать беременной и весьма гостеприимной хозяйке.

— Лазанья великолепная, — к моему сожалению, искренне произносит Селин. — Могу я у вас попросить рецепт?

— Конечно! — мило кивает Сара.

В этот миг мне хочется намотать светлые волосы сучки-риелторши на кулак и сказать, что лазанью готовили для меня, а не для неё! И никакой рецепт она нихрена не получит!

— Ада, поможешь? — будто заметив мои раздувающиеся от нарастающего гнева ноздри, обращается с просьбой родственница.

— С удовольствием, — поднявшись, не удостаиваю никого из присутствующих взглядом и ухожу следом.

Мне тоже необходимо перевести дыхание и успокоиться. Чем дольше я нахожусь рядом с Греем, тем сильнее разрастается боль в груди. И вино не помогает её до конца унять.

— Не нравится мне эта Селин, — стоит хлопнуть двери на кухню, выдаёт Сара на русском. — Ты видела, как она флиртовала с Артёмом, чтобы продать свои сраные, ещё даже не построенные квартиры?!

— По-моему, до Артёма ей как раз-таки нет дела, — резонно подмечаю я, подперев плечом стену. — У тебя гормоны шалят.

— Рецепт лазаньи! Да хрена с два! — возмущается сноха, наматывая круги по кухне.

— Сар, успокойся, — вздохнув, отталкиваюсь и подхожу к ней вплотную, положив руки на плечи. — Не нужен ей твой драгоценный муж. Этот психопат, кроме тебя, больше никому не сдался. Его просто-напросто никто не выдержит.

На секунду в помещении воцаряется тишина, и сноха разражается хохотом. Практически заикаясь, она опускается на стул, держась за живот и поясницу одновременно.

— Кажется, чем ближе дата родов, тем сильнее я схожу с ума, — признаётся, немного успокоившись. Затем, в миг посерьёзнев, выдаёт: — Делла, мне страшно.

Глава 5.1

Мрачная тишина ложится на кухню густой дымкой, делая пространство вокруг зловещим после слов снохи о том, что ей страшно. Мне тоже охренеть как сильно становится страшно от её короткого признания.

— Почему? — уставившись на брюнетку, заставляю свой пьяненький мозг собраться и хотя бы предположить возможные причины.

Выждав неприлично долгую паузу, Сара наконец драматично произносит:

— Я боюсь рожать.

Громко выдохнув, я даже отступаю на несколько шагов назад, опираясь ладонью о столешницу гарнитура.

— Я думала, ты сознаешься в убийстве или ещё в чём-то похуже!..

— Что может быть страшнее родов? — Сара возмущённо морщит носик.

На самом деле на её вопрос я могу озвучить массу вариантов. Например, о разбитой судьбе и разрушенной карьере. Но решаю проигнорировать поставленный вопрос.

— Хочешь ты или нет, но пройти через это придётся, — стараюсь звучать мягко, но правдиво. — Лучше думай о том, что скоро встретишься с сыном.

— Ада... — подняв взгляд исподлобья, родственница впивается в меня жалобным взглядом. — Я хотела тебя попросить присутствовать на родах.

— Ты собралась рожать в Нью-Рошелле? — немного оторопев, уточняю я. — В нашей клинике?

— Что? Нет! Конечно, нет!

Категоричный ответ снохи и слишком уж активное мотание головой отдаются во мне лёгкой обидой. У нас прекрасный профессиональный врачебный состав и вообще...

— Мы уже заключили контракт с клиникой, в которой я веду беременность, — перебивает ход моих мыслей Сара. — Пожалуйста, ты можешь быть моей доулой на родах?

(прим. автора: доула — помощница, оказывающая психологическую и физическую поддержку в процессе родов).

— Почему я?! — скрестив руки на груди в оборонительной позиции, восклицаю, не скрывая скептического настроя.

Вот вечно эти Князевы себя так ведут! Просят помощи, при этом фактически не давая права на отказ.

— Ты опытная, — слегка удивлённая вопросом, протягивает сноха, будто я не догоняю очевидных вещей. — И ты акушерка...

— Я... — от воспоминания о крайней смене, в которой мы потеряли новорождённую девочку, к горлу подкатывает болезненный ком.

— Делла, я не смогу никому другому довериться. Ты — сестра Артёма, а значит и моя сестра.

Разве можно мне поручить такое важное дело? Не уверена, что я сама смогла бы на себя положиться.

А с другой стороны... что, если с ребёнком моего единственного брата может случиться нечто подобное? А с его женой? Вдруг рядом не будет человека, способного помочь?

Конечно, Сара наверняка будет рожать в лучших условиях, но всё же...

«Если откажешься, потом всю жизнь будешь себя винить», — нашёптывает совесть.

— Да, конечно. Я всегда рядом, — прочистив горло, придаю себе спокойный вид, тщательно скрывая творящийся на душе хаос. — Только мне придётся заранее обсудить с руководством даты, чтобы оформить отгул.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — поднявшись на ноги в два счёта, Сара словно забывает о своём интересном положении и заключает меня в удушливые объятия.

— Там, наверное, десерт заждался, — хихикнув, довольная, она всё же отстраняется, смешно скорчив гримасу.

Мы дружно принимаемся украшать креманки с десертами свежей вишней. Немного свыкнувшись с фактом, что на мои плечи добавляется ещё одна роженица, в голову возвращаются мысли о Грее.

— Почему Джон в Нью-Йорке? — уточняю, как бы между делом, не справившись с любопытством. — И какого фига он — Иван Князев?

— Переехал. Я не лезу в дела твоего брата, но, насколько понимаю, Артём с Джоном сейчас вдвоём заправляют в «Кольте», — виновато произносит Сара, можно подумать, это она его сюда притащила. — А насчёт имени... Тёма долго смеялся, когда ты придумала эту легенду, и решил воплотить её в реальность.

«Кольт» — клан моего отца, перешедший по наследству Арту...

Глава 5.2

— Ты серьёзно? — опешив от новости о том, что Князев доверился кому-то, не взирая на предательство его правой руки — Майкла, я отступаю от стола, не веря в происходящее.

Когда мы были на Аляске, помощник Артёма пытался захватить власть в «Кольте». Сноха рассказывала, что он похитил её и планировал убить, чтобы морально уничтожить Арта, а следом убрать и его самого. Правда, Майкл недооценил нашу прекрасную брюнетку: ей удалось сбежать и связаться с Тёмой.

Слава Богу, что всё обошлось. Страшно представить, что творилось бы с Артом, пострадай Сара и их нерождённый малыш.

Десерты мы относим под рой мыслей в неугомонной голове. Я пытаюсь смириться с фактом, что Грей на постоянной основе живёт в Нью-Йорке! Столько времени он находился в часе езды от меня, но ни разу не приехал.

Бесспорно, я знаю, что сделала выбор, а Джон его принял, но смириться с этим почему-то не могу. И смотреть на него теперь не в силах.

После поедания сладкого, во время которого я ни разу не взглянула в сторону мафиози, вся компания перемещается на просторные диваны. Мужчины потягивают крепкие напитки, продолжая разговор о строительных объектах, без единого упоминания бандитских дел. Селин старается подружиться с Сарой, подмазываясь к ней.

А я... я хочу поскорее оказаться рядом с Алексом. Уйти из этой квартиры и забыть всё, как страшный сон. Стереть начисто из памяти неожиданную встречу с Греем и знакомство с его девушкой.

Глядя на эту роскошную блондинку с ногами от ушей, во мне с каждой секундой всё сильнее разгорается завистливый пожар. Лёгкое волнистое платье цвета пыльной розы выгодно подчёркивает её утончённую фигуру и красивые тонкие плечи. Селин выглядит, словно сошла с обложки глянцевого журнала. Можно подумать, ещё утром она блистала на подиуме, представляя новую коллекцию какого-нибудь известного бренда, а в настоящий момент сидит напротив.

В целом я понимаю Джона. Будь я мужчиной, тоже бы повелась на её роскошную внешность. А если учесть, что Селин далеко не глупая (судя по её разговорам и манере поставленной речи), то становится обидно и завидно.

В своей обычной повседневной одежде на её фоне я выгляжу как гадкий зачуханный утёнок. Хочется вломиться в гардероб Сары и переодеться.

Чёрт, а стоит представить, что чуть позже я уеду в Нью-Рошелл, в свою маленькую, ничем не примечательную квартирку, — ощущаю себя, плюс ко всему, ещё и ущербной.

Почему-то именно в это мгновение я осознаю весь масштаб трагедии своей никчёмной жизни. Как я могла скатиться с пьедестала и стать той, кем являюсь сейчас?

Я — дочь Константина Князева! Самого могущественного человека в Нью-Йорке, какого только можно было представить!

И где я живу сейчас? В квартире, размером меньше, чем домик для прислуги, что был на территории отцовского особняка.

Я одевалась исключительно в брендовые вещи, а сейчас на мне напялена дешёвая одежда, которую раньше я не надела бы даже дома. У меня был собственный водитель и целый автопарк навороченных машин — хоть на каждый день недели. Теперь же я перемещаюсь пешком либо пользуюсь метро.

От всего этого я отказалась по собственной воле...

И в это мгновение искренне задаюсь вопросом: неужели это то, чего я действительно хочу? То, чего считаю себя достойной?

Впервые задумываюсь о том, что не просто застряла на одном месте, а откатилась назад, превратив свою жизнь в нечто странное. В жалкое подобие существования прежней Адалин.

А ещё о том... что, возможно, стоит что-то менять?

Глава 5.3

— А вы чем занимаетесь? — лишь почувствовав на себе взгляд, понимаю, что прозвучавший вопрос предназначается мне.

Ого, сама Селин снизошла с пьедестала и решила пообщаться со мной?

— Что? — переспрашиваю, несколько раз моргнув, сбрасывая наваждение в виду осмысления бытия.

Не стану лукавить, вопрос я услышала с первого раза, но захотелось заставить блондиночку произнести его ещё раз.

— Я спросила, кем вы работаете, — мило повторяет неприятная Селин.

Покручивая бокал с вином в руках, она делает это настолько изящно, что мне моментально хочется вырвать его из её рук и выплеснуть на размалёванное люксовой косметикой лицо.

— Я акушерка, — делюсь без особого дружелюбия и энтузиазма, глядя в упор на оппонентку.

Не обращать внимания на сидящего рядом Джона стоит неимоверных усилий, но я справлюсь с задачей, сведя его существование к нулю.

— Странно, ваше лицо мне очень знакомо, — улыбнувшись, Селин, похоже, теряет интерес к беседе, не получив должного отклика.

Что ж, дорогуша, не все тобой восхищены.

— Адалин — бывшая фигуристка, — раздаётся справа от блондинки, и я автоматически перевожу взгляд на источник звука, позабыв об установках игнора.

Джон тем временем вальяжно поднимается с места и проходит к мини-бару, подливая тёмную жидкость в опустевший бокал.

Тоже решил накидаться? Что ж, понимаю.

Грей ведёт себя спокойно и непринуждённо. Будто между нами действительно родственные связи и не более.

— Уверен, ты видела её по телеку или в фанатских видеонарезках в интернете, — добавляет он, обернувшись. Говоря это, Джон обращается к своей девушке, но почему-то пялится в упор на меня.

И мне не нравится этот взгляд. Такой странный и непонятный. Вообще сегодня от Джона идёт совершенно другая аура, нежели это было на Аляске. И я не знаю, как это объяснить.

Он был раненым зверем в излечивших его руках. Сейчас же Грей превратился в матерого мафиози, которому помощь не требуется.

Скорее, она требуется не ему, а от него.

— Фигуристка? — изумлённо переспрашивает Селин, воодушевившись. Переводя внимание с меня на Джона, она явно не верит в услышанное. — Ничего себе!

Так-то, сучка! — подмечает подвыпившая внутренняя стерва. — Знай, кто тут главная звезда.

Вибрация в кармане брюк вынуждает выпасть из беседы, где мною восхищаются, и чуть откинуться на спинку дивана, чтобы вытащить телефон.

— Прошу прощения, нужно ответить, — увидев на экране имя Алекса, ощущаю, как в груди разливается приятное тепло. Он не забыл про меня. И не променял на другую блондинку.

Вот от кого ты должна трепетать, дурочка!..

— Аллоу? — кокетливо пропеваю, отвечая на звонок. Да, я закатываю небольшой спектакль нарочно. А ещё строю вид, что не замечаю заинтересованный взгляд родного старшего брата.

Не знаю, зачем я это делаю, хотя нет, вру. Знаю!

Я хочу насолить Джону, ведь он наверняка догадался, кто мне звонит.

— Детка, я выехал. Скинешь точную геолокацию? — в трубке звучит немного сонный голос Алекса. Бедный, он не подозревает, сколько всего я скрываю. Начиная от истинного происхождения и заканчивая чувствами к другому.

— Я могла бы добраться самостоятельно. Из-за меня ты не выспался, — ощутив укол совести, звучу уже немного приглушённо.

— Делла, ты не будешь добираться по ночи самостоятельно. Я жду, — с нажимом отвечает Алекс.

— Ладно, минутку, — отодвинув телефон от уха, отправляю местоположение. — Получил?

— Ага, да, — подтверждает парень, с шумом шоссе на фоне. — Минут тридцать, и буду на месте.

— Жду, — на этих словах я не выдерживаю и поднимаю взгляд из-под ресниц на Джона. Разбушевавшаяся фантазия играет со мной злую шутку, и поэтому кажется, что его лицо перекошено от тщательно скрываемого гнева.

Такая чушь. Уверена, что ему по барабану. Кому нужна никчёмная Адалин Суарес, когда рядом с тобой сногсшибательная Селин Марлоу (фамилией она пафосно обмолвилась, вручая свою сраную визитку Саре).

Как Мэрилин Монро, только Селин Марлоу.

Глава 5.4

— Нашла! — воодушевлённо объявляет подружка Грея, помахав смартфоном, дабы привлечь внимание всех вокруг. — Адалин Суарес — новая звезда фигурного спорта, — продолжает блондинка, а мне тут же хочется соскочить и вырвать гаджет из её рук. А ещё попросить заткнуться. — А почему Суарес, а не Князева?

— А я приёмная, — давлю фальшиво, за что получаю ещё один пинок по ноге от сидящей рядом Сары.

— «Легендарная фигуристка Адалин Суарес покидает...» — зачитывая вслух заголовки жёлтой прессы, Селин доходит до самой животрепещущей, но умолкает, сглотнув. В помещении воцаряется гробовая тишина, после чего девушка коротко и неловко добавляет: — Мне жаль. Я не думала, что так...

— Всё нормально, — перебиваю и, поднявшись резче положенного, смотрю на сноху сверху вниз. — Сар, давай я помогу тебе убраться перед тем, как уеду? — предлагаю помощь, чтобы она не занималась этим в одиночку позже.

Хоть Сара и отказывается, ссылаясь на то, что с утра придёт помощница и всё приберёт, я остаюсь непоколебимой. Между нами говоря, это идеальный повод слинять от компашки и занять руки делом — желательно до самого приезда Алекса.

— Кто звонил? — неожиданно перегородивший проход на кухню Артём не даёт пройти.

— Твоё какое дело? — остановившись напротив него с кучей тарелок в каждой руке, пытаюсь протиснуться, но попытки тщетны.

— Чё за мужик? Ада, блядь, не испытывай моё терпение, — постепенно Князев закипает, демонстрируя истинную сущность.

— А что ты сделаешь? Запрёшь меня в квартире, как свою жену?

— Сару не вмешивай, — предупреждающим тоном цедит брат.

— В таком случае не лезь в мою личную жизнь, — выдаю стервозным тоном. Мы тоже, знаете ли, можем и зубки показать.

— О-па-на! — выдаёт на русском. — Личная жизнь, значит?

— Прикинь, мне уже давно не восемнадцать, и я имею на это право, — копируя его быдловатую манеру речи, вытягиваю шею вперёд.

— Почему я не в курсах? — Арт выгибает густую бровь, впиваясь своим чернющим взглядом.

— А почему ты должен быть в курсах? — отвечаю вопросом на вопрос. — Ты где был последние пять лет? Помнится мне, ты выбрал «Кольт», а не семью. Так что давай, — толкнув в Артёма тарелками, заставляю его взять их в руки и добавляю: — Держать с меня спрос ты не имеешь права.

И, развернувшись, походкой победителя я ухожу. Артём не проиграл эту битву, но сегодняшний бой — со счётом один: ноль в мою пользу.

Вернувшись в гостиную, я резко торможу у самого входа, увидев то, что видеть не должна. Стоя у панорамного окна, Джон одной рукой удерживает свою даму за талию, а та водит острым ноготком по его шее.

Сара, как назло, куда-то исчезла. Она бы привела меня в чувства и отвлекла. Наблюдая, как сладкая парочка мило воркует, все иллюзии, что я строила месяцами, разбиваются вдребезги, оставляя за собой пустоту.

И осознание.

Осознание того, какая я тварь. Мучаю Алекса и сама мучаюсь от того, что думала всё это время о другом. О том, кто трётся рядом с шикарной девушкой, оставив меня и прожитые месяцы позади.

А чего ты хотела, Адалин? Уехав, ты дала понять Джону, что выбрала Алекса. Поздно кусать локти, когда наворотила столько дел.

Джону нужна нормальная спутница. Психически уравновешенная и без кучи травм. Та, кто будет искренне и безусловно его любить, ценить и заботиться.

Сделав глубокий вдох, я пытаюсь прочистить разум. Нужно сосредоточиться на настоящем. Да, именно так. Отпустить прошлое и жить сегодняшним днём, без тени Грея.

Я должна забыть всё, что там происходило. Стереть из памяти и никогда не вспоминать. Как говорится: что происходит в Вегасе, остаётся в Вегасе. Только в нашем случае — на Аляске.

Начну жизнь с чистого листа, с человеком, который искренне меня любит и принимает со всеми тараканами в голове.

С Алексом.

Глава 6.1

Коротко попрощавшись со всеми присутствующими, я умоляю беременную родственницу сесть и передохнуть, отказавшись от затеи провожать меня. Под долгие уговоры она всё-таки соглашается и оставляет своё бедное пузико в покое.

Несмотря на отвратительный вечер в компании людей, с которыми я бы не стала проводить время, даже окажись они последними людьми на планете, я была рада повидаться со снохой.

Сара — она как лучик света в тёмном царстве. Такой яркий, зажигательный, свойский и очень тёплый. Никогда бы не могла подумать, что Артём сможет найти замечательную жену, подарив мне родственную душу. У меня не было сестры, но, не побоюсь этого слова, Сара с достоинством отвоёвывает это место.

Сбросив ожидающему внизу Алексу смс о том, что уже спускаюсь, в гордом одиночестве я захожу в лифт. Мысли заняты тем, что я решительно настроена изменить жизнь. Ещё не знаю, как, но это однозначно произойдёт. Клянусь, я прямо чувствую необъяснимые вибрации, подталкивающие к переменам!

Нажав кнопку, ведущую в лобби, бросаю короткий взгляд на взлохмаченные волосы в отражении. Створки лифта с сухим металлическим звуком постепенно смыкаются, и сквозь быстро сужающуюся щель я успеваю заметить приближающийся мужской силуэт. Сначала кажется, что это простая игра воображения. Но когда двери внезапно раскрываются вновь — из-за ладони, вставшей между ними, — сердце срывается в бешеный галоп

— Что ты делаешь? — опешив, инстинктивно отхожу спиной вглубь, пока лопатки не упираются в холодный металл.

Остановив лифт, Джон входит в кабину, как ни в чём не бывало. Лениво скользнув по мне взглядом сверху вниз, мужчина встаёт чуть поодаль, словно пытается держать дистанцию.

— Я отвезу тебя домой, — звучит уверенно в пространстве.

— С какой это радости? — удивлённо вскинув брови, уставляюсь на него скептическим взглядом.

Несмотря на внешнее спокойствие, внутри меня собирается буря из противоречивых чувств: от волнения и трепета до вселенской ярости.

— Как Алекс? — кривая усмешка на мужском лице ещё больше распаляет во мне гнев, заставляя сжать ладони в кулаки.

— Это единственное, что тебя интересует в данный момент?! — выпаливаю, прежде чем успеваю обдумать мысль. — Я с тобой никуда не поеду. Можешь даже не мечтать!

— Иллюзий на твой счёт давно не строю, — всё в той же манере двусмысленно цедит придурок.

— Что тебе нужно?

— Арт попросил отвезти тебя домой, — произносит так, будто это само собой разумеется. — Не доверяет жизнь сестры кому попало.

На последних двух словах Джон делает акцент с особым удовольствием, намекая на Алекса.

— С кем попало я спускаюсь в лифте, а домой поеду с любимым мужчиной, — на моих губах расплывается стервозная улыбка.

Какая ирония. Внутри всё изнывает от боли, обиды, злости на себя и на него тоже. А снаружи... снаружи я играю роль, как и всегда.

В прошлом Грей смог достучаться до настоящей Адалин, но в этот раз у него не получится.

— Любимый мужчина, как романтично, — не отставая от меня, Джон держит маску весельчака и парня, которого не кидали в прошлом.

Если посмотреть со стороны, вряд ли бы кто-то догадался, что у нас есть маленький секрет...

Глава 6.2

Казалось бы, разве я имею право злиться на Джона? Ревновать его к девушке? Нет, не имею. Но почему-то ревную и злюсь.

Я так его ждала!.. Разве любящий мужчина не попытается вернуть свою женщину? Ту самую, с кем собирался построить будущее?

Всё просто, Ада, — звучит голос в голове. — Он тебя не любил.

Да, не любил, — соглашаюсь, мысленно кивнув.

— Могу познакомить вас лично. Он как раз ждёт на улице, — слегка наклонив голову набок, я зачем-то жадно впитываю каждую его эмоцию.

Темнеющий взгляд от услышанных слов. Играющие желваки и эти красивые глаза. При желании я не смогу счесть, сколько раз они снились мне во снах. Мерещились в толпе людей и представали в фантазиях.

Встав напротив, Грей опирается ладонью о стену кабины рядом с моим лицом. Мне хочется задержать дыхание, чтобы не вдыхать его запах от неприличной близости.

Такой родной и знакомый, но уже с примесью дорогого терпкого парфюма, а ещё немного алкоголя.

— Только если ты расскажешь ему, кто я такой на самом деле, — на лице Грея исчезает былая лёгкость. На смену ей приходит серьёзность.

— Убийца? — хмыкнув, складываю руки на груди.

Мне нестерпимо хочется установить больше расстояния, но я не решаюсь оттолкнуть мафиози или же отойти в сторону.

— Тот, с кем ты ему изменяла.

— Изменяла — это когда люди спят друг с другом. А у нас ничего не было, — мой голос принимает нервозный окрас, и вся эта иллюзия холодной сдержанности постепенно рушится.

— Даже так? — Грей слегка поднимает уголки губ вверх, но это выглядит скорее как жёсткая усмешка. — А я вот до сих пор помню, какая твоя киска на вкус.

— Лучше бы ты помнил, какая киска на вкус у твоей девушки, идиот!..

— Ц-ц-ц, Алекс тебя совсем распустил. Некрасиво выражаешься, — Джон хищно качает головой, похоже, в его больной башке реально зреет план по воспитанию.

— Как заслуживаешь, так и выражаюсь!

Не успеваю я осмыслить происходящее, как Джон, обернувшись в пол-оборота, одним движением нажимает на кнопку, и лифт останавливается.

— Что ты... — взвизгнув, я оказываюсь не в состоянии договорить. Будто сорвавшись с цепи, Грей прижимает моё тело своим, максимально вжимая в стену.

Обхватив мою голову обеими руками, мафиози сталкивает наши лбы, тяжело дыша. Я стою, подобно изваянию, боясь сделать лишнее движение. Сердце грохочет в груди так, что кажется, его слышно в другом штате.

Как и Грей, я борюсь с внутренними демонами, нашёптывающими поднять голову и поцеловать его. Но вместо этого позорно зажмуриваюсь, почувствовав мягкие губы на своём лбу и громкий вдох.

Одержимо, Джон водит носом по моим волосам, вдыхая их аромат. Мне хочется заплакать от интимности происходящего, от щемящего чувства в груди и осознания, сколько месяцев я ждала этого момента.

А потом происходит то, чего я желаю и боюсь больше всего на свете. Сорвав вздох с моих губ, Джон прижимается к ним с таким остервенением, словно жаждет сильнее всего на свете.

Его язык проникает в мой рот по-хозяйски и без спроса. Без долгих предварительных ласк. С таким жёстким и нетерпеливым напором.