Искушение

1

Женя

— Вы хотите меня сделать проституткой?!

Я была на своем первом собеседовании.

Так как не пробилась на бюджет, а денег на учебу нет, то пришлось закусывать губу и идти на работу. Любую, которую предложат. Вот только в объявлении указано: "Официант". Но никак не шлюха.

— Девонька, послушай меня внимательно...

Директор ресторана была старше меня лет на десять-пятнадцать. Точный возраст трудно сказать из-за обилия косметики. Дорого одета, золотые часики со стразами. Против нее я смотрелась нищенкой. Несчастной оборванкой.

— Говорите — я слушаю.

— Сколько тебе лет?

— Восем... — запнулась я на полуслове, но вовремя опомнилась. — Девятнадцать. Мне девятнадцать.

— Восемнадцать-девятнадцать. Твои лучшие годы. Когда-то давно я была такой же, как и ты. Тоже вот так фукала, строила из себя святую Деву Марию. Но опытные люди мне быстро подсказали, как вести себя, чтобы потом ни о чем не жалеть. Я не пожалела о своем решении. Не пожалеешь и ты.

— Но я уже жалею, что пришла. На сайте ведь написано, что нужны официантки.

— Так и есть, — улыбнулась она ровными, ненатурально белыми зубами. — Нам нужны официантки. Молоденькие девушки с минимальным опытом работы. Причем чем меньше опыт, тем лучше. Если ты понимаешь, о чем я говорю. Ты прошла медосмотр?

— Да.

— Была у гинеколога?

В тот момент я ощутила стыд. Я долго смотрела в обходной лист и не могла понять, зачем для официантки заключение гинеколога. А вот теперь, когда мой работодатель пристально изучал справку — я наконец все поняла. Стало ясно, что ее интересует.

Моя девственность. Была ли я с мужчиной.

— Что-то не так? — вздохнула я, смотря на сосредоточенное лицо этой дамы. Молодой директрисы, которая точно знает, как угодить знатным гостям.

— Нет-нет-нет, — трясла она подбородком, не отрывая серых глаз от заключения. — Все как раз наоборот. Все отлично. Даже прекрасно. — Ее губы вытянулись в улыбке. — Это очень интересно... Евгения. Ничего, что я тебя так назвала?

— Меня так мама только называла.

— Здесь, во взрослой жизни, очень важно иметь надежного советчика. Кого-то опытного, знающего. Кто бы мог тебе помочь с продвижением по вертикали. Поэтому, раз уж ты пришла и мы с тобой тут мило сидим и беседуем за закрытой дверью... То я тебе скажу одну важную вещь. Да, наше заведение — одно из лучших во всей столице. Если не самое лучшее. Мы фигурируем во всевозможных списках, рейтингах, путеводителях. У нас десятки престижных наград и море довольных клиентов. И знаешь, почему?

— Потому что ваш персонал всецело состоит из проституток?

Мои слова кольнули ее слух. Директриса достала из пачки черную сигаретку и чиркнула зажигалкой.

— Не люблю все это электронное дерьмо... Хочешь — угощаю. — Она протянула мне пачку, но я отказалась. — А денег огромных хочешь?

Денег у меня не было. Совершенно. Даже сейчас я пришла на собеседование с пустым желудком. Был тяжелый период. И эта работа — она казалась моим спасательным кругом. Девочки в чате говорили, что чаевые выдают каждый день. А если блюдо дня не раскупают, то его можно просто съесть, даже взять себе домой. Позавтракать им утром. Просто по-царски.

Но никто из них мне не сказал, что негласным условием найма будут сексуальные услуги. Для любого, кто ткнет в тебя пальцем. Если клиенту ты понравилась и он оставил тебе щедрые чаевые — просто знай, это не просто так. Это приглашение на нечто большее.

— Да, — кивнула я. — Да, я хочу. Мне очень нужна эта работа. С финансами сейчас катастрофа.

— Ты симпатичная, юная. И, что самое главное — все еще не испорчена. Это редкость. Надо этим пользоваться, детка. Я возьму тебя на работу в элитный ресторан, если ты выполнишь главное условие. Будешь согласна обслужить клиента от и до. Мужчина хочет лазанью — подаешь ему ужин. Он поел и снял себе номер над рестораном — администратор дает тебе ключ и ты идешь к нему в назначенное время. Без слез и комплексов. Понимаешь?

— Да.

— Так ты согласна?

— Нет, — качала я головой машинально. — Нет, я не согласна. Я не могу на такое подписаться. Это ужас.

— Это не ужас, Женя. Это реальность. — Директриса сбросила застывший пепел сигареты и взяла меня за руку. Пыталась уболтать. — Хорошенько подумай, глупышка. Я тебе не советую отказываться. Так или иначе, ты все равно себя отдашь кому-то. Будешь спать с каким-то пареньком, который ездит на ржавом корыте. Будет подвозить тебя к дому на старой "девятке". Или вообще на метро кататься. И ты будешь жалеть, обязательно пожалеешь о сделанном выборе. Потому что если отдавать свою невинность, то с предельной пользой. С денежной выгодой. Подумай об этом дважды, трижды. Десять раз.

Я была на распутье. Перед огромным искушением.

Не знала, как поступить, но очень хотела денег. Иначе мне не выжить. Если пойду на условия, то буду как она. В мехах, с дорогим макияжем на лице. С ключами от хорошей тачки на столе. Ведь она права. Половая жизнь — лишь вопрос ближайшего времени. Все равно это может случиться. А если так, то почему бы не заработать на собственном теле?

— Нет, определенно нет, я не согласна. Извините, я лучше поищу другую работу.

Хотела было встать, но директриса взяла за рукав.

— С таким подходом тебе будет сложно где-то пробиться. У девочки из бедной семьи не так уж много инструментов, чтобы повлиять на свою судьбу. Один из таких рычагов — это внешность, молодость, привлекательность. Секс. Ты им еще не занималась, но даже не представляешь, какие возможности он тебе даст, если распорядиться этим активом максимально правильно. Я твой друг, я сама была на твоем месте. Пришла сюда без образования, без опыта работы, без рубля в кармане. Все, что у меня было — это мое тело. И желание продвинуться наверх. Твое тело позволит тебе очень быстро продвинуться наверх. Будь послушной, ласковой с клиентом, давай ему все, чего он пожелает — и спустя каких-то пару-тройку лет ты станешь администратором, а не официанткой. Будешь сама решать, какой клиент идет тебе, а какой — новобранке, как ты сейчас. Ты это понимаешь?

2

Женя

Утром я запихнула Одессу в рюкзак, чтобы не оставлять ее на растерзание живодеру в тельняшке. Отвела Филиппа в детский сад. Пообещала воспитательнице, что заплачу за этот месяц завтра...

И подалась на работу. В ресторан.

— Очень рада, что ты приняла решение.

Директриса так и сияла от счастья. Была очень довольна собой. Еще бы — она ведь смогла завербовать очередную девочку в бордель. Хоть это и зовется рестораном.

— Мне ведь не обязательно готовиться к тому, что это произойдет в первый же день?

— Нет-нет-нет... — отмахивалась она. — Это не значит, что тебе нужно ложиться под первого встречного. Боже упаси, Женя. Просто... просто иногда отдельные клиенты — очень и весьма уважаемые люди — они могут захотеть тебя отблагодарить особым образом. Дать тебе такие чаевые, что на любой другой работе ты столько и за месяц бы не заработала.

— Я поняла. Хорошо. Мне понятно, спасибо.

— Что ж. Это отлично.

— Я могу идти?

— Ты официант. Просто иди и выполняй свою работу. Расчет у нас посуточно, так что уже к концу своей первой смены ты вправе рассчитывать на получку. Сможешь купить чего покушать хорошего. Может, даже отпразднуешь свой первый день на новой работе. Да и вообще работе в принципе. Это ведь твоя первая работа, не так ли?

— Спасибо.

Кивнув директрисе, я покинула ее кабинет и прошла через кухню. Там все жарилось, бурлило, что-то запекалось в духовых шкафах. На разделочном столе какой-то парень отбивал приличный ломоть мяса. Он увидел, как я подглядываю за его работой, вытер пот рукавом и снял с себя белый колпак. Из-под него повыпадали кудри — тяжелые кудряшки темного оттенка.

Очень симпатичный. Да и готовить умеет. Парень-мечта.

— Привет, — улыбнулся он. — Меня зовут Паша.

Он вымыл руки, вытер их бумажным полотенцем и пожал мою ладонь.

— А я...

— А тебя тут вообще быть не должно! — прикрикнула напарница этого милого парня. — Официантам вход закрыт! Видишь красную полосу возле входа — твоим ногам нельзя за нее заходить! И вообще... — ухмыльнулась женщина лет сорока. Уверенная в себе. Наверняка тут работает не первый год. — Иди и раздвигай свои ноги в другом месте. Клиенты заждались.

Было неловко. Очень стыдно. Щеки наливались жаром от стыда. Смотрела в пол, хотела поскорее добежать до выхода и больше не заскакивать на кухню. Но Паша ухватил меня за рукав и сунул под мышку сверток. Очень теплый, даже горячий. В нем что-то пахло свежеприготовленной едой.

— На вот, поешь. Ты ведь небось не завтракала даже?

— Спа... спасибо, — кивала я.

Банально растерялась от подобной доброты.

— Ты тут никого не слушай. Понарассказывают еще... — Паша будто не замечал косых взглядов старшей поварихи и галантно провел меня к двери. — Ты ведь та новенькая, что вчера только пришла? Это твой первый день в ресторане?

— Да.

— Понятно.

— А ты тут давно уже работаешь?

— Скоро будет год, как здесь пашу. Паша пашет. Буквально живу на этой кухне.

На вид ему было лет двадцать пять. Может, двадцать семь. Молодой и красивый, очень аккуратный. Худощавый, голос приятный, тихий. Кольца на пальце нет.

Впрочем... зачем это мне? Какая мне разница, есть ли у Паши кольцо на пальце? Наверняка у него есть девушка. У таких всегда есть девушка. А я сюда отнюдь не для поиска парня пришла. Надо башкой сейчас думать, Женя, а не тем, что ты включила возле Паши!

— Спасибо за завтрак. Я правда не успела поесть.

— Приходи когда захочешь, я всегда на месте. Пока что работаю каждую смену. Я как мясо буду резать, то тебе оставлю шмат хороший. Стейк пожарю. Там такая порция, что тебе на два раза будет.

— О, это классно... — Я машинально думала о Филиппе. Представляла, как он обрадуется, если принесу ему жареное мясо. В садике он такого не ест, это точно. — То есть, я хотела сказать, что... — мне стало очень стыдно за себя, ведь я была эгоистка, совсем не ценила Пашины старания и реагировала так, будто он обязан меня кормить деликатесами. — Я очень благодарна тебе за предложение, но...

Я хотела отказаться. Но мой новый друг даже и шанса не оставил.

— Никаких отказов, Женя. Тебя ведь Женей зовут?

— Да. Женей.

— Это твой котенок там в курилке шарится?

— Д-да... — потупила я взгляд. — Да, извини. Это мой.

— Как зовут котейку?

— Одесса.

— Одесса? — рассмеялся Паша. От улыбки его щеки украшали ямочки. — Странная кликуха, не встречал еще такой. Ты прикольная.

— Ах... — я опять ощущала, как щеки розовеют. — Спасибо. Это очень... неожиданно. Мне приятно.

— Я обрезки от мяса соберу в пакетик и покормлю твою Ванессу.

— Одессу, — поправила я.

Но Паша прикольнулся, вот и все.

— Да я шучу, конечно. У меня в Одессе тетя с дядей, так что знаем. Плавали.

— Круто...

— У меня раньше тоже кошак был. Рыжий такой. Бароном звали.

— Он умер?

— Да нет, с родителями просто остался. А я от них съехал. Так что подкармливать стало некого.

— Понятно, — кивала я, обняв себя за плечи. Было приятно с ним беседовать.

Паша стал моим первым приятным сюрпризом на новой работе. Он был чуть ли не единственным человеком, который желал мне добра. По-настоящему. И не пытался сделать проституткой.

— Эй, новенькая! — послышалось за дверью. — Где ты пропадаешь?! Столик прими!

— Ну ладно, мне надо идти, я побежала...

— Как твоя фамилия, Женя?! — спросил меня Паша вдогонку.

Не знаю, зачем ему это. Фамилия у отчима не самая благозвучная.

— Боброва!

— Боброва?! Хах... Желаю тебе хорошего дня, Женя Боброва!

Я поддалась искушению.

Тупо хотела денег. И поддалась. Заключила эту дьявольскую сделку. И вот теперь иду навстречу неизвестности. Хоть бы я не пожалела о выбранной дорожке.

— Добрый день, я буду обслуживать ваш столик.

3

Женя

Администратор выдала мне ключ от номера, вручила пачку контрацептивов.

— С этого дня рекомендую пить таблетки. Иначе, как только залетишь от клиента — мигом уволена. Понимаешь меня?

— Понимаю.

Собрав всю волю в кулак, я выполнила задачу.

Поднялась наверх, нашла необходимое число, открыла замок, вошла в злосчастный номер. Я прекрасно знала, что дороги назад уже нет. Я слишком далеко зашла для этого — педали не открутишь.

— А вот и наша красоточка...

На кровати сидели двое.

Худощавый и толстый. Уже переоделись в банные халаты, слегка поддатые, разгоряченные. Они явно хотели видеть меня без одежды.

— Что я должна делать?

Тот, что прокурор, поднялся с кровати и развязал поясок на халате. Там он был голый — совершенно ничем не прикрытый. И уже возбужденный.

Это было ужасно. Я такого еще никогда в своей жизни не видела. И сами только мысли о сексе теперь заставляли испытывать боль, отвращение. Я им еще ни разу не занималась, но мой первый раз не предвещал ничего хорошего. Совершенно ничего.

— Ты будешь делать все, что мы скажем, — ответил прокурор. — Подойди сюда. Живее... — Но я медлила. Топталась на пороге, теребила пуговицу черной блузки. — Ты что, оглохла совсем?! Подошла и взяла его в рот!

Мои ноги не слушались. Я шла и спотыкалась. Мелкими шажками делала то, что только приближало к неизбежности. Я боялась перечить, боялась стоять как истукан, ведь это не спасет меня. Раз уж я сюда пришла, то нужно выполнить свой долг.

— Отлично, это другое дело, — улыбался второй. Тот, который заместитель губернатора. Он тоже встал с кровати и начал гладить себя в паху, представляя меня голой. Предвкушая праздник на троих. — Ты любишь тройнички, красотка?

— Я не... — Мне было трудно говорить. В горле стоял ком, слова не получилось выдавить. Они как будто растворялись в приторном стоячем воздухе.

— Нет... — покачивал головой прокурор. Он взял меня за руку и притянул к себе. Хотел от меня взаимности — чтобы я коснулась его тела ладонью. — Если администраторша не врала, то она еще такого не пробовала. Она вообще еще ничего не пробовала. Ни тройничков, ни двойничков — ничегошеньки. Натуральная девочка. С такими формами. С таким смазливым личиком. Просто самородок у нас под носом, не находишь?

— Девственница... — Зам губернатора был возбужден. И это было не только влечение к женщине — он был не на шутку взбудоражен тем, что я невинна. — За это стоит выпить. Хочешь выпить перед этим, крошка?

Я посмотрела на бутылку шампанского на столе и машинально кивнула.

— Да. Я хочу. Очень хочу выпить. Налейте мне немного. Пожалуйста.

— Плесни ей в фужерчик, — махнул рукою прокурор. И поцеловал мою ладонь — ее внутреннюю сторону. — Какая нежная ручка. Хочу ее почувствовать на своем члене...

Он силой опускал мою руку, а я боялась даже смотреть на это. На то место, которого должна касаться. Причем не просто касаться — они ждут от меня сексуальных подвигов. Но я ничего не умею, абсолютно. Даже порно не смотрела никогда. Для меня это табу, неизведанный мир. Тьма и неизвестность в одном флаконе.

Мне попросту страшно. Непонятно и страшно. Противно.

Это все, что я чувствовала в тот момент. И все это вместе делало меня агрессивной.

— Я не хочу, пожалуйста...

Вырывала руку, но он настаивал. Принуждал. Заставлял меня сделать это против воли.

— Давай же, не ломайся! Просто взяла и дрочи!

— Н-нет... Вы делаете мне больно. Отпустите руку, мне больно!

Но прокурор не отставал. Он настаивал и заставлял меня дотронуться. Пока зам губернатора умело откупоривал бутылку. Для меня. Чтобы я выпила и тоже поплыла, как они. Стала податливой и заглушила в себе стыд. Заглушила страх и боль. Просто забылась. Не осознавала, что творю.

А потом... После первого раза второй, третий, десятый — это уже не так тяжело, как первый. Все пойдет как по накатанной. Надо лишь решиться на дебютный раз. На пробу. И тогда я все смогу, сниму барьеры и...

— Соси уже, не тяни кота за яйца!

Он смотрелся как придурок. Было омерзительно, смешно и просто неприятно.

Я так и не дотронулась до члена. Вместо этого взяла настольную лампу и ударила ею по морде — прямо по лицу жирдяю. И сбежала.

Огрела клиента по голове, бросила в него презервативами и выбежала в коридор, хлопнув дверью. Бежала по ступенькам, даже не на лифте. Бежала, спотыкалась, рисковала упасть и свернуть себе шею. Перед глазами пелена из слез, но я рвалась на волю, как сбежавшее животное из цирка. Не решилась выполнить свой трюк. Неприрученная, в испуге, с адреналином вместо крови я неслась навстречу неизвестности. Опять. Только уже в другую сторону — меня ждала новая неизвестность. И она была ужасна.

— Пошла вон отсюда! — кричала директриса. — ВОН ИЗ РЕСТОРАНА!

— Это не ресторан! — ревела я в ответ. — Это долбаный бордель, замаскированный под ресторан! Они даже есть не захотели — просто взяли и заказали групповуху! Разве это нормально?!

— Мне плевать, что ты там думаешь, Боброва! Ты хоть понимаешь, что тебе за это светит теперь?! Ты ударила клиента! Причинила вред прокурору! ПРОКУРОРУ, ТВОЮ МАТЬ!

Она была на пределе. Натурально взбешена. Такой я директрису даже не представляла. Девочка-администратор не врала — шефиня только притворяется доброй, на самом деле никакой она не друг. Настоящая скотина — алчная и лживая.

— Лицемерка!

— Чего?!

— Ты заманила меня ложью — обманула и воспользовалась моей наивностью!

— С каких это пор мы на ты, а?! Может, мне по морде тебе дать за такое?!

Она замахнулась. Глаза были бешеные. Вот-вот ударит по щеке.

Я видела в ней мать. Она меня тоже била не раз. Вот точно так же нависала надо мной с огнем в глазах и била наотмашь, чтобы я была послушной. Вот только бить в тринадцать лет и бить, когда тебе двадцатый год пошел — это разные вещи.

4

Женя

Я чувствовала притяжение к Паше.

Он мне нравился, даже слишком. Такого со мной обычно не бывает. Добрый, порядочный, практичный. Он договорился с директрисой ресторана о моем возвращении. Не знаю, как ему это удалось сделать, но меня вернули. Взяли на работу уборщицей, а на время отсутствия постоянной посудомойки — еще и посуду мыть.

С одной стороны, это было унизительно, ведь я молода и полна энергии, могла бы заниматься чем-то толковым, важным. Но с другой — здесь меня никто не трогал. Паша был прав, это безопасно. Никому нет дела до девчонки в грязном переднике. Никто не видит, как я мою посуду. Как я драю полы в банкетном зале поздней ночью, когда гости разъезжаются по домам на такси.

Я уходила с работы так поздно, что никого уже не было. Но зато меня провожал Паша, мы с ним мило болтали. Между нами назревали чувства, мы становились ближе. Это не были еще свидания, но мне казалось, что однажды между нами может случиться нечто. Что-то такое, что заставит меня взглянуть на свою жизнь иначе.

Порой, засыпая в глубоком кресле возле Фили, я думала, как он там лежит в кровати. О чем думает. Чего бы желал прямо сейчас, в этот момент. Думала, каков на вкус его поцелуй. Я еще никого не целовала в своей жизни. И никого не подпускала к собственным губам — никого и ни разу.

Не могла подпустить и его. Хотя очень этого хотела. Не могла об этом не думать.

Да, Паша не богат. Да, он ездит даже не на "девятке", а на метро, как и я. Но зато он терпит мою кошку, покупает ей корм и впускает к себе в комнату, если та скребется к нему. С тех пор, как я стала уборщицей и была вынуждена много часов проводить на работе, Паша начал забирать Филиппа из детсада. Мне хотелось, чтобы они подружились, стали друзьями. У брата никогда не было нормального образца мужчины перед глазами.

Или ничего, или ужасный отчим. Который больше походил на свинью, чем на человека. Я была уверена, что все наладится. Что придет день — и мы поцелуемся. Я буду рада принять от него предложение встречаться, держать друг друга за руки в общественных местах. Целоваться на прощание и при встрече. А потом у нас будет собственное жилье, мы накопим деньжат и переедем. Будем обниматься в собственной кровати, и никто нам не помешает это делать. Просто любить друг друга без какой-либо корысти, условий, контрактов.

Так я думала. Пока не встретила Арсена.

— Боброва!

Дверь посудомойной распахнулась. На пороге стояла директриса. Вся взбудоражена, искала почему-то меня. Неужели снова кто-то разбил пепельницу? Вторую за вечер? Я ведь только пришла после уборки битого стекла на террасе...

— Что произошло? Надо что-то убрать?

Она прошлась по мне раздраженным взглядом от макушки до коленок. Будто я должна была одеться как на праздник. Это моя обычная форма, я ведь мусор убираю, посуду жирную мою, а не с людьми работаю. Если я и появлялась где-то, посетители смотрели на меня как на золушку, как будто я побирушка, а не работник ресторана.

Но обычно это были лишь слова. Поэтому привыкла. Колкие шуточки, словечки в мой адрес, косые взгляды на молодую девушку со шваброй в руке — все это стало обыденностью. Лучше так, чем было перед этим.

Впрочем, мой провал никак не давал ей покоя. Директриса не могла принять то поражение. Хоть и обещала Паше больше не подкладывать меня под мужиков.

— Господи, ну и вид у тебя... — Она рывком сорвала с меня фартук, сдернула резинку с волос. — Зачем ты носишь это дерьмо — у тебя ведь красивые волосы.

Она разбросала пряди по плечам, как будто я направлюсь прямиком на подиум. И потащила за руку. Ничего не объясняя. Просто вытащила меня из подсобки и насильно вела куда-то в зал.

— Куда вы меня тащите?! Зачем?!

— Я не позволю тебе угробить твою жизнь, Евгения. Ты думаешь, что закрыться от мира — хорошая идея? Черта с два. Ты должна с себя снять это дурацкое белое пальто и посмотреть реальности в глаза. Мыть посуду и грязь подметать — не твое призвание. Не с таким лицом и не с такой фигурой. Есть работа погламурней.

Директриса дернула меня за руку, но я упиралась. Стала обеими ногами, словно это якоря. И не собиралась двигаться вперед. Ни на шажочек дальше.

— Нет, я не пойду! Я не буду... А!

Она меня ударила.

Просто повернулась и как даст пощечину.

Обожгла мне щеку огнем, было больно и неожиданно.

Директриса зарядила оплеуху и вела меня под локоть через зал, заполненный гостями. За столами сидели богатые люди, светские львицы. Я видела в компании мужчин своих бывших коллег — таких же официанток, которые готовились продолжить вечер наверху. Было гадко понимать, что на их месте могла быть я.

Но теперь я словно в прорубь окунулась. Эта пощечина обезоруживала. Я шла за ней, держась за щеку — будто покорный ягненок. Пока меня не привели в дальний угол ресторана. К пустому столу из стекла.

За ним сидел мужчина. Красивый, широкоплечий. А возле него по бокам — два телохранителя, верзилы из охраны. Стало жутко, я боялась, что это конец. За мной пришли.

Незнакомец был похож на прокурора или на следователя. Только для следователя он был чересчур... стилен и солиден. А для прокурора — подтянут.

На нем отменно сидел приталенный костюм.

А когда я дошла до глаз — они меня вводили в ступор, в натуральный транс. Я не могла пошевелиться, выдавить хоть слово. Просто смотрела. Утопала в черном мраке его взгляда.

Директриса отпустила.

Поставила меня перед столом. Аккуратно разжала руку, чтобы не делать мне больше больно. А затем отошла к стене, безмолвно пятилась в слепую зону, пока не исчезла окончательно. Она ушла, оставив нас наедине.

Только он. Только я. И бодигарды по бокам.

Было некуда бежать, но я и не хотела.

По какой-то неизвестной мне причине.

Кто он такой?

— Меня зовут Арсен. Фамилия не так важна. Если ты меня не узнала, то это только на руку. Присядешь?