Искушение для грешника. Бонус

Глава 1. Вот это поворот

Психанув, я отодвигаю компьютерную мышку и с раздражением кошусь на валяющуюся рядом визитку.

«Эльвира Бергман, фотограф. Выездная, студийная и свадебная съёмки. Love story».

Больше всего я ненавижу работать свадебным фотографом.

Сначала ты мотаешься за свадебным кортежем по памятным местам города в любую погоду и делаешь стотыщпятьсот одинаковых фотографий, потом преешь в ЗАГСе среди алкогольных выхлопов тех, кто не протрезвел ещё с мальчишника, а в конце вечеринки уворачиваешься от загребущих лап подвыпивших друзей жениха.

Вообще, Олег довольно чётко сказал, что работать я не обязана, по крайней мере, за зарплату. Дескать, крохи, которые мне падают на карту, как самозанятой, – это мне на семечки. И если уж моей душе так хочется таскаться с кофрами и объективами, то я могу заниматься фотографией просто в своё удовольствие.

Разумеется, я тут же встала в позу.

Я не какая-то там содержанка! Если до моего появления в жизни Раевского, он выбирал девушек, которые ему все прощали за дополнительный транш по карте, то со мной это не прокатит!

Я так Ба и сказала: «Если Олег будет меня обеспечивать, я не смогу ему ни в чём отказать!».

Бабуля дипломатично ответила: «Эля, ты такая умная, что аж дура!».

В чём-то она, конечно, права. В позе я могу стоять сколько угодно, ибо мой вклад в бюджет Раевским полностью игнорируется.

Когда я первый раз перевела ему деньги с просьбой купить что-то там, мне сначала вернули деньги, потом позвонили и вытрахали мозги, что он – Олег – не альфонс, а вечером вытрахали всё остальное.

Поэтому в следующий раз я поступила умнее: оставила наличные.

Итог был тот же. И после того как мне удалось свести ноги вместе, Раевский сказал, что если уж мне так хочется ролевых игр в клиентку в стриптиз-баре, то я могу использовать игрушечные деньги.

Собственно, получаю я неплохо. Я по-прежнему работаю на полставке в «МедиаФэшн». Делаю фото для рубрики «Лайфстайл», только теперь мы перешли в цифру. Бумагу народ нынче не очень покупает, так что нашей организации смена формата пошла на пользу.

Строго говоря, я даже не очень уверена, зачем мне ещё и фриланс.

Изначально я просто не хотела торчать одна на Олеговской территории, пока он занят своим бизнесом. Ну не нравилось мне чувствовать себя домашним питомцем.

Я снова перевожу взгляд на монитор.

Фу.

Надоело.

Пока я мысленно ищу предлог отложить работу, мне на помощь приходит рыжая морда. За почти год, прошедший с того момента, как Раевский, жертвуя джинсами, снял кошачину с дерева, животина возмужала, отожралась и обнаглела.

Кот искренне считает, что весь мир крутится вокруг его пушистой задницы и обязан ей угождать. Вот и сейчас Эклер нагло плюхается на клавиатуру, всем своим видом показывая, что настало его время почёса.

Кстати, о времени.

Уже девятый час, а Олега всё ещё нет.

По-моему, он говорил, что ему нужно что-то обсудить с Максом, но звонить Раевскому и признаваться, что я соскучилась, гордость мне не позволяет. Пока я прикидываю, насколько палевно звонить Карине, чтобы узнать, долго ли ещё наши мужики будут утрясать свои дела, телефон заходится трелью сам.

Ба звонит.

И, как всегда, когда я вижу, что определился на экране её номер, без всякого повода возникает ощущение, что я нашкодила, и мне предстоит взбучка.

– Эля, – начинает она, не заморачиваясь приветствиями, – я понимаю, что пожилые люди никому не нужны…

Знакомая шарманка.

После такого начала обычно всё заканчивается плохо. Для меня.

– Ба, не говори глупостей, – пытаюсь я прекратить манипуляции.

– Ничего не глупости. И не перебивай меня. В общем, несмотря на то, что ты совсем обо мне забыла, я нашла тебе жениха.

Я закашливаюсь от неожиданности.

– В смысле, жениха? У меня же Олег есть!

– Да что ты говоришь? – фыркает бабуля. – И когда же свадьба?

Ну начинается…

– Ба, ну куда ты торопишься… – морщусь я. – Мы же это уже обсуждали.

– Зато ты ушами хлопаешь! В твоём возрасте у меня уже был ребёнок! Надо было твоего Федораса тёпленьким брать, раз уж с Марком такая неприятность вышла.

Как интересно баба Роза называет измену моего прошлого жениха.

Неприятность.

Ну надо же.

Волна раздражения поднимается во мне. Мне казалось, что я уже достаточно взрослая, чтобы меня не учили жить.

– Так я и взяла тёпленьким, – отрезаю я. – Он же у дяди Геры сразу попросил моей руки. Помнишь? Или тебя начала подводить память?

– Эля-Эля, – вздыхает Ба так, будто разговаривает с несмышлёным ребёнком. – У меня всё с памятью хорошо, а вот у тебя с женской чуйкой как-то не очень.

– В каком смысле? – обалдеваю я и от дурного предчувствия начинаю трепать кончик хвоста Эклера.

Глава 2. Пропасть сомнений

Нет, разумеется, я не пойду ни на какие смотрины. Ба уже отожгла с дядей Герой, и хватит с неё заочного сватовства. [Историю Германа Бергмана и Яны Левиной можно прочитать в романе "Ставка на невинность" - https://litnet.com/shrt/H8Ih ] И марафетиться не собираюсь, но червячок сомнений начинает подтачивать мою уверенность.

Пусть я и не жалела о расставании с Марком, но, нельзя отрицать, что другую женщину он себе нашёл именно потому, что я всё тянула и с постелью, и с определённостью. Подвешенное состояние никому не нравится.

А Раевский…

Мы в принципе друг другу не подходили, и он же с самого начала говорил, что не создан для семейной жизни. Олег и руки-то моей просил у дяди всего через две недели после первой встречи, сто пудов, потому что эмоции тогда бушевали, а сейчас, и в самом деле, всё мирно.

Я наморщила лоб, стараясь вспомнить, когда Раевский в последний раз напоминал мне о необходимости назначить дату свадьбы. Выходило, что месяца два-три назад.

Как раз когда у меня повалили свадебные заказы.

Тогда я мало того что была в такой запаре, что даже забросила идею своей выставки, так ещё и сами свадьбы стали вызывать у меня отторжение. А надеяться на скромную свадьбу мне не приходилось. Ба просто не позволила бы.

В общем, я обещала, что вот-вот решу, и тянула с ответом, надеясь, что всё как-нибудь само решится-рассосётся.

Откровенно говоря, брак меня немного пугал. Отчего-то думалось, что штамп в паспорте всё обязательно испортит.

Ну какая из меня жена?

За всё время, что мы живём с Раевским, я не только не научилась готовить, но и окончательно растеряла те скромные навыки, которые у меня были. И если бы не помощница по хозяйству, эта квартира превратилась бы в филиал моей в дни возвращения родителей из экспедиций.

– Ну разве нам так плохо? – несчастно спрашиваю я у Эклера.

Тот снисходительно прикрывает глаза.

Предатель.

Он вообще за хозяина принимает только Олега. Тот его кормит деликатесами и как-то по-особенному чешет ему между ушами. Каждый раз, когда я вижу, как млеет кошак, мне становится завидно, и я тут же подлезаю под другую руку Раевского, чтобы и меня гладили. Обычно все поглаживания заканчиваются одинаково – в кровати, но я не возражаю.

Получается, что, подарив мне кольцо, Олег сначала активно настаивал на скорейшем бракосочетании, а потом стал делать это всё реже, и теперь о свадьбе не заговаривает.

Мне делается неуютно.

Кстати, кольцо.

Куда я его положила?

Чёрт! Даже не с первого раза обнаруживаю, куда засунула подарок любимого человека.

Стоит мне нацепить цацку, как я слышу, что хлопает входная дверь. Раздаётся звук брошенных на полочку под зеркалом ключей. Плетусь в прихожую, чтобы поискать в лице Олега первые признаки охлаждения, которыми пугает меня Ба.

Если пойму, что Раевский стал ко мне равнодушен, то сразу уйду.

Поскольку Эклер путается в ногах, я немного запаздываю, и Олег уже уходит в ванную. Прислушиваюсь к шуму воды за дверью. Обычно это означает, что Раевский вместо ужина собирается сразу употребить меня.

Ну разве можно говорить о полном равнодушии, если этот тиран раскладывает меня почти каждый день? Утром стабильно, вечером – в зависимости от того, успела я уснуть раньше, или нет.

И всё равно, Ба запустила мою тревожку, и теперь меня грызёт страх, что Олег ко мне остыл, но из благородства терпит рядом.

«Угу, и сексом занимается из самоотверженности», – ехидничает мозг.

– Что случилось? – голос с хрипотцой возвращает меня в реальность.

– Н-ничего, – отзываюсь я. – А что?

– Лицо у тебя было интересное.

– Обычное лицо, – бурчу я и поправляю волосы рукой с кольцом, типа, невзначай.

Замуж всё ещё страшно, но ещё страшнее, что Олег меня перестанет туда звать.

И сейчас я надеюсь, что, заметив кольцо, Раевский снова заговорит о свадьбе.

Но этот мужлан, как обычно, топчет мои ожидания.

Полностью игнорируя, эту гайку с булыжником в дикое количество карат, Олег тянется к гордости Бергманов. Всего пара секунд, и я уже в плену этого осьминога. Лапищи Раевского вовсю хозяйничают у меня под футболкой, а я свято блюду традицию и лифчик без веского повода не надеваю, так что захватчику достаётся всё и сразу.

– Олеж, – выдыхаю я, когда Раевский прижимается губами к моей шее.

Мурашки толпой несутся по телу, по пути включая заснувшие нервные окончания.

Мы уже почти год вместе, а я никак не могу привыкнуть к тому, как на меня действует этот неандерталец. Магия какая-то.

– Ведьма, – отзывается он, подхватывая меня и устраивая у себя на поясе.

Олег трётся о мою щеку щетиной, немного царапая, но мне всё нравится.

Сегодня местом для «ужина» выбрана кухня. Десять шагов, и я уже распластана на новеньком кухонном острове, который высоковат для меня, но для Раевского в самый раз.

Глава 3. Разговор немного откладывается

Мой организм за пару минут разгоняется от состояния «мы даже не думаем о сексе» до состояния «дайте и побольше».

Глубокий поцелуй – вот и вся прелюдия.

Организм уверен, что мне в любом случае будет хорошо. Олег великолепно знает моё тело, и даже научил меня, как делать приятно ему, только вот особенно блеснуть своими навыками мне удаётся нечасто. Питекантроп Раевский любит без нежностей, и чаще всего я фыркаю, что он животное, но, именно когда улавливаю подобный его настрой, я готовенькая почти сразу.

Вот и сегодня.

Я едва успеваю провести по чуть отросшему ёжику на голове, млея от этого щекотного ощущения в ладони, а трусишки уже болтаются на одной щиколотке. Большой палец Олега с нажимом проводит между губками, лишь слегка будоража чувствительное местечко.

То есть пощады ждать не приходится.

Я уже заметила эту особенность: если Раевский считает, что я вела себя хорошо, то мне достаётся много ласки, и кончить получается достаточно беспроблемно, а вот если Олег на меня зол…

Секс не отменяется, но когда тиран и падишах гневается, то я удостаиваюсь лишь необходимой подготовки, а потом меня жарят, пока не начну умолять.

Я это усекла и теперь периодически специально подбешиваю Олега.

Собственно, сегодня я ничего такого не планировала, да и вообще Раевского не видела с того самого момента, как утром меня оставили на влажных после бурного секса простынях.

И всё же, по тому, как собственнически сжимает мою грудь Олег, как потирается колючей щекой о моё плечо, оставляя розовый след на коже, я понимаю, что Раевский настроен именно брать, и сопротивляться бесполезно.

Два пальца на проверку погружаются в мою дырочку, и не остаётся никаких сомнений, кто тут плохая девочка.

Во рту пересыхает от предвкушения, когда я вижу напряжённый и абсолютно готовый орган. Без всяких сантиментов Олег сразу переходит к десерту.

Бархатистая головка, собирая мою смазку, совершает свою недолгую прогулку по тому же маршруту, что и большой палец, и почти сразу надавливает на щёлку, заставляя меня закусить губу.

Готова поклясться, Раевский знает, что мне нравится именно так.

Это грубоватое вторжение толстого члена, растягивающего изнутри, заставляет меня дрожать.

Олег и не думает тормозить, он заполняет меня, пока моих влажных складочек не касается мошонка. Киска горит, как впервые, и где-то в глубине моего естества становится тяжело, горячо и сладко.

С самого первого нашего раза я не стесняюсь Раевского и сейчас тянусь рукой туда, где слегка ноет обделённый вниманием клитор.

– Эля, – сурово отчитывает меня Олег, перехватывая мои пальцы. – Рыжим слово не давали.

То есть, реально за что-то на меня злится, и киска будет гореть не только сейчас, но и всю ночь.

Подтверждая мои подозрения, Раевский сразу начинает раскачиваться на полную длину. Толкаясь в меня раз за разом, распаляет огонь внутри, но не даёт облегчения, а лишь подбрасывает дровишек.

Лишённая возможности прикасаться к Олегу, я лишь пожираю глазами эти почти сто килограмм мышц и скребу ногтями по краю столешницы из натурального камня, который нагревается вместе со мной.

Гадский Раевский меня возбуждает сам по себе. Я тащусь от его бритой под ноль пять головы, от ломаного носа, от мощной шеи и широченных плеч.

За год должна была бы уже привыкнуть, но всё ещё каждый раз трепещу, как девочка в предвкушении натиска.

Завожусь сильнее от вида лапищ Олега, удерживающих мои бёдра, чтобы я не вертелась по ним, от того, как напрягаются мускулы у него на животе, когда он входит в меня до конца.

Это эстетическое наслаждение несёт в себе что-то первобытное и смешивается с удовольствием, которое мне дарит Раевский. Он размеренно и глубоко скользит во мне, заставляя кусать губы.

– Олежа, – подхныкиваю я, потому что слишком хорошо – тоже плохо, и я уже догадываюсь, что быстрого оргазма мне не видать как своих ушей.

Синий взгляд впивается в моё лицо. Что он на нём видит, я не знаю, но от плавных неумолимых движений, Олег переходит к резким ударам в глубину, и меня пронимает до самого донышка.

Губки заворачиваются, дырочка пульсирует и ноет, но если бы Раевский остановился, наверное, я бы его задушила. Натянутая на твёрдый ствол, я чувствую, как во мне нарастает нестерпимый голод. А точка насыщения с каждым толчком отдаляется всё сильнее. Я хочу вжаться в Олега, вдыхать его запах, гладить литые мускулы, ощущая, как двигается под кожей неукротимая сила, но Раевский крепко держит меня за бёдра и гнушается запрещенными в цивилизованныз отношениями приемов.

Не выходя из меня, он перекидывает мою ногу, укладывая набок, и со звучными шлепками о беззащитные ягодицы буравит влажную киску. Горячая и немного колючая волна понимается вдоль спины, внизу живота катается тяжёлый шар, расплёскивающий мёд неутоленного желания по всему телу.

Мои хриплые вздохи не растапливают ледяное сердце Раевского, и сколько продолжается эта сладость на грани болезненности, я сказать не могу. И когда губы уже совсем искусаны, Олег всё-таки забирается рукой между моих бёдер и, поддев пальцем капюшон клитора, отправляет меня в нирвану.