Искушение дракона

Глава 1. Жертва по расчету

Черт возьми, этот ветер... Настоящий наглец, так и норовил устроить беспорядок в её покоях. Задирал края гобеленов, раскачивал люстры, заставляя пламя свечей плясать какую-то сумасшедшую джигу. Приносил с собой весь этот гвалт с улицы — запахи жареного мяса, пряного вина, праздного веселья. Чужого веселья, не для неё.

Элира медленно провела ладонью по подоконнику, чувствуя шероховатость древнего камня. Этот замок видел столько поколений её предков... И все они, чёрт побери, прошли через этот же ад. Выгодные браки, политические союзы, продажа душей ради клочка земли или военной поддержки. Она смотрела на свои пальцы, всё ещё сохранившие следы чернил от вчерашних стихов — тех самых, что пришлось сжечь в камине. Стихи... Какая глупая, наивная привычка для принцессы. Её место — не за пергаментом, а в постели с этим... Финнаном. Элира с отвращением поморщилась, представляя его холодные руки на своей коже, его безжизненные губы... Нет, лучше уж драконы из сказок нянек. Хотя бы те были честными в своей жестокости.

Элира стояла у окна, затянутая в это чудовище из парчи и шёлка — своё свадебное платье. Она ненавидела всё это. Ткань была тяжёлой, как доспехи, а серебряные нити вышивки впивались в кожу сквозь тонкую рубашку. Не платье, а проклятие. Белое проклятие для той, кем она была — принцессой Элирой Аэлендорской. А завтра станет — просто лэди Финнан. Очередной титул, очередная клетка.

Платье... Боги, как же оно давит. Не только физически, хотя и это невыносимо — каждый шов впивается в кожу, каждый рубчик парчи напоминает о заточении. Но хуже всего символизм. Белое — цвет невинности, которую она должна принести в жертву на алтаре политики. Элира горько усмехнулась. Невинность... Какая ирония. В двадцать два года она всё ещё девственница — не потому что ханжа, а потому что каждый потенциальный любовник видел в ней только принцессу, только титул. А Финнан... он будет первым. И последним. Навсегда. Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Эта боль была хотя бы реальной, её собственной.

«Смирись, — твердил внутренний голос, до боли похожий на голос её матери. — Такая у нас доля».

Доля. Какое удобное словечко. Прикрыть им можно всё что угодно — и страх, и отчаяние, и простое человеческое «не хочу». Не хочу выходить за этого чёрствого сухаря. Не хочу быть разменной монетой в политических играх отца. Не хочу…

«Смирись»... Легко сказать. Особенно когда за этим голосом стоит вся мощь вековых традиций. Элира закрыла глаза, вспоминая лицо матери — красивое, холодное, как мраморная статуя. Королева Аэленторис, которая когда-то тоже стояла в подобном платье, тоже отрекалась от себя ради династии. И что? Стала ли она счастливее? Нет. Просто научилась не чувствовать. Заморозила себя изнутри, превратила в идеальную королеву — без эмоций, без желаний, без глупых мечтаний. «Ты должна быть сильной, дочь», — говорила она. Но разве это сила — отказаться от всего, что делает тебя человеком? Элира с горечью осознавала, что, возможно, через годы станет такой же — пустой и холодной оболочкой в короне. Если, конечно, вообще доживёт до этого. Роды, болезни, дворцовые интриги... Счётчик её жизни, кажется, уже начал обратный отсчёт.

Она с силой отодвинула тяжёлый бархат портьеры. Внизу кипел её город — Аэлендорд. Огни, смех, музыка. Они там веселятся, чёрт побери. Празднуют её жертвоприношение. Ну да, формально — свадьбу. Но суть-то одна и та же. Сдают свою принцессу чужаку, чтобы задобрить соседей. Политика, мать её…

Город... Её город. Элира знала каждый его переулок, каждую тайную тропинку. В детстве она часто сбегала из дворца вместе с молодым лейтенантом стражи — тем самым, что сейчас где-то там, внизу, вероятно, пьёт за её "счастье". Они исследовали вместе старые кварталы, тайком пробовали уличную еду, смеялись над забавными вывесками... Однажды он поцеловал её в тени старого дуба у городской стены. Это был неловкий, подростковый поцелуй, но для неё он стал откровением — первым и последним проблеском настоящей жизни. Потом отцу донесли, лейтенанта перевели на другой пост, а она получила строгий выговор и дополнительные уроки этикета. Теперь эти воспоминания казались такими далёкими, почти чужими. Как будто это была не она, а какая-то другая девушка — свободная, дышащая, живая.

Лорд Финнан... Холодная рыба. Глаза, как у мёртвой щуки, и рукопожатие влажное, неприятное. Она представляла, как эти руки будут касаться её... Нет, лучше не думать. Просто не думать. Загнать куда подальше все мысли. Финнан... Лорд Финнан из дома Харроу. Сорок пять лет, дважды вдовец, отец трёх уже взрослых дочерей. Холодный, расчётливый, без намёка на чувство юмора. На их первой встрече он обсуждал с её отцом условия брачного контракта, как торговец на рынке — размер приданого, права на наследство, политические выгоды. А она сидела рядом, словно товар на полке. Иногда его взгляд скользил по ней — оценивающий, безразличный. Как будто проверял качество покупки. И самое ужасное — в его глазах не было ни ненависти, ни желания, ничего. Пустота. Возможно, было бы легче, если бы он хоть что-то чувствовал — злость, страсть, что угодно. Но эта ледяная безразличность... Она убивала надежду даже на какое-то подобие нормальных отношений. Просто сосуществование. Две марионетки, связанные политическими нитями.

Элира глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках. Воздух в комнате был спёртым, пах воском и духами — тем самым цветочным ароматом, что выбрала её мать. "Королевский запах", как она его называла. Элире же хотелось запаха дождя, леса, свободы... Она прикоснулась к стеклу, чувствуя его прохладу. Где-то там, за горами, существовала другая жизнь — та, о которой она мечтала. Может быть, в каком-нибудь портовом городе, где пахнет солью и специями, где можно проснуться утром и не знать, что ждёт тебя завтра. Где можно любить и быть любимой не по расчёту, а по велению сердца. Глупые, детские мечты... Она с силой сжала руку, чувствуя, как стекло под её пальцами слегка подрагивает. Мир за окном был таким близким и таким недостижимым одновременно.

Глава 2. Логово из камня и плоти

Ветер.
Чёртов ветер, который выл как сумасшедший, рвал волосы, слепил глаза, забирался под разорванное платье и выл, выл, выл без остановки. Он был ледяным, но там, внизу, куда она вжималась всем телом — шёл жар. Настоящий, живой жар от мышц, что двигались под чешуёй, твёрдой и гладкой, как отполированный камень.

Элира пыталась найти хоть какую-то точку опоры в этом безумном полёте. Её пальцы цеплялись за чешую, но острые края впивались в кожу до крови. Каждый мускул дракона под ней напрягался и расслаблялся в чётком ритме, как хорошо отлаженный механизм. Она закрыла глаза, но это не помогало — ветер бил в лицо с такой силой, что слёзы текли ручьями, смешиваясь с потом и страхом.

Мысли путались, проваливались в какую-то тёмную пустоту. Свадьба... Казалось, это было в другой жизни. Белое платье, улыбки гостей, пустые поздравления... И этот момент, когда мир рухнул в буквальном смысле. Она до сих пор чувствовала на своей коже прикосновение Финнана — влажные пальцы, сжимающие её руку с показной нежностью. А потом... Потом этот рык, который родился не снаружи, а где-то глубоко внутри, в самых костях. Камни собора, летящие вниз, крики, паника... И эти глаза. Золотые, бездонные, с вертикальными зрачками, которые смотрели прямо в её душу.

Что он в ней нашёл? Почему именно её? Вопросы крутились в голове, но ответов не было. Только ветер, только этот бесконечный полёт в неизвестность.

Она не летела. Её несли. Просто несли, как какую-то ношу.

Страх... Да что уж там, был просто ужас. Такой огромный, что перестал быть чувством. Стал всем. Воздухом, которым не могла дышать. Водой, в которой тонула. Вцепилась в чешую так, что пальцы свело судорогой, чувствуя, как острые края впиваются в кожу. Глаза зажмурены, но сквозь веки мелькала земля — зелёные пятна лесов, серебряные нити рек, крошечные квадраты полей. Её королевство. Её прошлая жизнь. Всё уплывало, уменьшалось, пока не стало похоже на красивую, нарисованную карту. Чужую.

Элира попыталась разглядеть знакомые ориентиры — высокую башню старого университета, где она тайком занималась астрономией; зелёные луга, где в детстве гоняла на лошади до самого заката; даже дворец, тот самый, что был её тюрьмой, теперь казался маленькой игрушкой. Странно, но глядя на удаляющийся дом, она почувствовала не тоску, а... облегчение. Как будто тяжёлые цепи наконец разомкнулись.

Платье — то самое свадебное проклятие — трепалось на ветру, и с каждым порывом отрывались куски ткани, уносимые в пропасть. Белые лоскуты, похожие на лепестки цветов или на погребальные саваны. Элира с истерической радостью наблюдала, как уничтожается символ её неволи. Пусть ветер унесёт всё — и платье, и страхи, и ту старую жизнь, где она была всего лишь пешкой в чужой игре.

Но что ждёт впереди? Дракон... Что она знала о драконах? Только сказки нянек и страшные истории у камина. Огнедышащие чудовища, похищающие принцесс... Но в тех историях всегда находился смелый рыцарь, который спасал красавицу. В её случае рыцарем оказалось само чудовище. Ирония судьбы? Или какой-то извращённый поворот сюжета?

А потом её начало трясти от холода. Мелкая, противная дрожь, исходящая из самого позвоночника. Зубы выбивали дробь. Пыталась стиснуть челюсти — сводило судорогой. Тело жило своей отдельной жизнью, забыв про разум. Просто разряд, бьющий по нервам.

Дрожь была такой сильной, что Элира боялась сорваться вниз. Она прижалась к спине дракона всем телом, пытаясь найти хоть какое-то тепло в этом леденящем ветре. И странное дело — сквозь чешую она действительно чувствовала тепло. Не просто жар мышц, а что-то более глубокое, почти... живое. Как будто внутри этого огромного тела билось сердце, не менее испуганное, чем её собственное.

"Сумасшедшая, — прошептала она себе. — Драконы не испытывают страха. Они сами — воплощение ужаса". Но чем дольше длился полёт, тем больше сомнений закрадывалось в её сознание. Движения дракона были слишком грациозными, слишком... осознанными. Когда порыв ветра особенно сильно бросал их в сторону, он поправлял курс плавным движением крыльев, будто заботясь о том, чтобы её не слишком трясло.

Может, он не собирался её есть? Может, у него другие планы? Элира с ужасом вспомнила старую легенду о драконах, собирающих коллекции — золото, драгоценности, а иногда и... люди. Особенные люди. Но что в ней особенного? Обычная принцесса, не самая красивая, не самая умная. Просто пешка в политической игре. Разве что... кровь. В детстве старая ведьма из леса говорила её матери, что в девочке течёт древняя кровь. Тогда этому не придали значения — все знали, что старуха немного не в себе.

Он почувствовал это. Дракон. Аррок. Имя пришло само, откуда-то из того беззвучного голоса в голове. Не обернулся. Не издал звука. Но огромные кожаные перепонки крыльев изменили угол — движение стало плавнее, почти покачивающим. Будто укачивал ребёнка. Эта простая, невысказанная чуткость... была страшнее любого рыка. Стирала границы между монстром и... кем-то ещё. Кем-то, кто может быть чутким.

Имя "Аррок" отозвалось в её сознании странным эхом, будто она знала его всегда. Оно было тёплым, почти уютным — совсем не подходящим для огромного дракона. Элира попыталась мысленно "пощупать" эту связь, что неожиданно возникла между ними. Что-то вроде тонкой серебряной нити, протянутой от её сознания к его. Через эту нить она смутно чувствовала... не мысли, а скорее ощущения. Усталость. Напряжение мышц. И что-то ещё — тёплое, защищающее.

"Защищающее? От кого?" — удивилась она про себя. Может, от того же ветра, что сейчас пытался сорвать её с его спины? Или от чего-то более серьёзного? Элира вспомнила, как в соборе на них набросились стражники. Аррок мог просто сжечь их всех, но вместо этого лишь отшвырнул в сторону, не причинив серьёзного вреда. Странная мягкость для чудовища.

Она рискнула мысленно послать ему вопрос: "Куда мы летим?" Ответа не последовало, но по нити связи пробежала волна... уверенности? Как будто он знал дорогу и не сомневался в ней. Элира закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на этих смутных ощущениях. Где-то глубоко внутри зародилось странное чувство — не доверие, нет, ещё нет. Но хотя бы любопытство. А где любопытство, там и надежда. Может, не всё потеряно. Может, эта новая жизнь окажется не такой ужасной, как та, от которой она бежала.

Глава 3. Первые искры

Проснулась от леденящего холода. Казалось, каждый мускул в теле кричал от боли, а кости ныли так, будто меня протащили через каменную дробилку. Утренний свет едва пробивался в пещеру, окрашивая стены в бледные, безжизненные тона.

Первые секунды после пробуждения были обманчиво мирными. Я почти почувствовала запах свежеиспечённого хлеба из дворцовой кухни, услышала привычный утренний шум за окном... Но затем реальность ударила с новой силой. Жёсткий камень под боку, пронизывающая сырость и это гнетущее ощущение заточения в каменном мешке.

С трудом поднялась, опираясь на холодную стену. Моё свадебное платье превратилось в жалкие лохмотья — грязные, мокрые и абсолютно бесполезные. С отвращением стянула его, оставаясь в одной тонкой рубашке, которая хоть и была влажной, но хотя бы не сковывала движений.

Где же он? Осторожно оглядела пещеру. При дневном свете она казалась ещё более огромной и пугающей. Струйки светящегося мха создавали призрачное освещение, отбрасывая странные тени на неровные стены. Воздух был насыщен запахами влажного камня, дыма и чего-то незнакомого — горького, древесного.

Попытка встать окончилась неудачей — ноги подкосились, а желудок свел мучительный спазм голода. «Вот ирония судьбы, — с горечью подумала я. — Сбежала от свадьбы с ненавистным женихом, чтобы умереть от голода в логове дракона».

Память возвращалась обрывками, словно куски разбитого витража. Свадьба... Дракон... Полёт... Его пронзительный взгляд и те странные прикосновения…

Я закрыла глаза, пытаясь собрать воспоминания воедино. Белое платье, давившее на плечи. Фальшивые улыбки гостей. Холодные пальцы Финнана, сжимающие мою руку. А потом — грохот, крики, обрушивающаяся крыша собора... И эти глаза. Золотые, пронизывающие, с вертикальными зрачками, которые, казалось, видели самую суть моей души.

Пальцы непроизвольно потянулись к лицу. Я до сих пор чувствовала там шершавое прикосновение — не человеческих губ, а чего-то твёрдого, почти каменного. Что это значило? Попытка успокоить? Метка собственности? Или какой-то древний ритуал, смысл которого мне недоступен?

Слишком много вопросов витало в воздухе, и ни одного внятного ответа. Одно я понимала совершенно чётко — прежняя жизнь закончилась в тот миг, когда в соборе появился он.

Резко вскочила, сердце забилось где-то в горле. Губы были холодными, без намёка на вчерашний жар. Может, всё это было лишь кошмарным сном?

Сильно ущипнула себя за запястье — боль подтвердила реальность происходящего. Нет, это не сон. Я действительно нахожусь в пещере дракона, одна, голодная и перепуганная до смерти. Сердце колотилось с такой силой, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Осмотрела своё тело — синяки и ссадины украшали кожу повсюду. Пальцы были исцарапаны до крови — видимо, отчаянно цеплялась за чешую во время безумного полёта. Платье висело клочьями. Даже мои густые волосы, всегда уложенные с королевским изяществом, превратились в спутанный колтун, украшенный веточками и листьями.

«Невероятно», прошептала я, но тут же замолчала, прислушиваясь. Где-то в глубине пещеры доносилось ровное, глубокое дыхание. Он спал.

Странное ощущение — знать, что в нескольких шагах дремлет могущественное существо, способное в любой миг решить твою судьбу. Страх смешивался с любопытством. Кто он на самом деле? Безжалостный монстр из сказок? Или нечто большее?

Но реальность неумолима — вот он, спит на своём ложе из шкур. Закутался с головой, лишь чёрные пряди волос выбиваются наруху. Храпит, будто обычный смертный в уютной постели.

Осторожно, крадучись, приблизилась к спящему. Аррок лежал, свернувшись на груде шкур, и в полумраке выглядел почти... обычным. Длинные чёрные волосы рассыпались по светящемуся мху, а лицо в состоянии покоя утратило свою суровость. Даже храпел он как человек — тихо, почти мирно.

Рассматривала его с невольным интересом. Золотистая кожа, покрытая тонким узором из почти невидимых чешуек. Шрамы — их было множество, и некоторые выглядели поистине ужасающе. Глубокий след от когтей пересекал всю грудь, другой шрам тянулся от ключицы до низа живота. Кто мог нанести такие раны дракону? И как он сумел выжить?

Рука сама потянулась прикоснуться к одному из шрамов, но я вовремя опомнилась. Безумие! Трогать спящего дракона — всё равно что играть с огнём.

Отступила на шаг, но продолжала наблюдать. Во сне он казался моложе, почти уязвимым. Странно видеть такое могущественное создание в столь... беззащитном состоянии.

Медленно поднялась, отряхивая остатки платья. Ткань была измята, испачкана и пропиталась дымом и его запахом. Чёрт, нужно было что-то предпринимать. Не могла же я просто сидеть сложа руки.

С отвращением стряхнула с рубашки пыль и мелкие камушки. Ткань была безнадёжно испорчена — даже лучшие дворцовые прачки не смогли бы вернуть ей первоначальный вид. «Что ж, — с горькой усмешкой подумала я, — по крайней мере, больше не придётся носить это проклятое платье».

Огляделась в поисках чего-то подходящего для одежды. Пещера поражала своими размерами, но была почти пуста — если не считать ложа Аррока и разбросанных по углам странных предметов. Каменные чаши, примитивные инструменты, связки сушёных трав... Ничего, что могло бы сойти за приличную одежду.

Вздохнула. Похоже, придётся какое-то время обходиться одной рубашкой. Хорошо хоть она была из прочного льна и могла послужить ещё некоторое время. Главное — не замёрзнуть окончательно. Я уже чувствовала, как холод проникает всё глубже, заставляя зубы выбивать дробь.

Подошла к выходу, выглянула наружу. Ущелье лежало в утренней дымке, холодной и промозглой. Где-то внизу шумела вода. Обернулась, снова осматривая пещеру — огромную, пустую, безжалостную.

Утро в ущелье представляло собой одновременно завораживающее и пугающее зрелище. Высокие скалы вздымались к небу подобно стенам гигантской крепости, а где-то внизу, скрытая туманом, бурлила невидимая река. Воздух был кристально чистым, холодным, пах хвоей и влажным камнем.

Глава 4. Плоть и чешуя

Проснулась от того, что всё тело болело. Но по-другому. Не так, как вчера — от страха и холода. А... приятно. Как после хорошей тренировки. Мышцы были мягкими, расслабленными, а внизу живота тепло стояло.

Открыла глаза. Он спал рядом. На боку, лицо ко мне. Спокойное, почти безмятежное. Чёрные волосы растрёпаны, губы слегка приоткрыты. Выглядел... моложе. Проще.

Попыталась тихо отодвинуться, но он тут же проснулся. Глаза открылись мгновенно — ясные, золотые, без намёка на сон.

— Утро, — произнёс он голосом, хриплым от сна.

— Утро, — кивнула я, отводя взгляд.

Он потянулся, и одеяло сползло ещё ниже. Я видела всё — каждый мускул, каждый шрам. Воспоминания о вчерашнем нахлынули волной, и по щекам разлился жар.

— Стыдно? — спросил он, заметив мой румянец.

— Нет, — солгала я. — Просто... не привыкла.

Он коротко усмехнулся. — Привыкнешь.

Встал, совершенно голый, и направился к выходу из пещеры. Я невольно смотрела на него — на широкие плечи, узкие бёдра, на то, как двигаются мышцы на спине. Чёрт возьми...

— Идёшь? — обернулся он на пороге. — Или будешь весь день валяться?

Я натянула свою мокрую ещё рубашку — и последовала за ним.

Утро в ущелье было туманным и прохладным. Он уже стоял у ручья, умывался. Я присоединилась, стараясь не смотреть в его сторону. Вода была ледяной, но после вчерашней жары это даже приятно.

— Что будем делать сегодня? — спросила я, чтобы разрядить напряжённость.

— Жить, — пожал он плечами. — Обычные дела. Есть, пить, охотиться...

— Охотиться? — насторожилась я.

— Ты предпочитаешь голодать? — он поднял бровь.

— Нет, но...

— Но что? — он приблизился. — Боишься увидеть, как я убиваю?

— Нет! — я выпрямилась. — Я не трусиха.

— Отлично, — его губы тронула улыбка. — Тогда пойдёшь со мной.

Мы вернулись в пещеру, и он начал готовиться к охоте. Наблюдать за ним было завораживающе. Каждое движение — точное, выверенное. Он не просто собирался — он превращался в хищника.

— Драконом? — спросила я, когда он начал снимать штаны.

— Нет, — покачал он головой. — Слишком заметно. И слишком... легко.

Он остался в одной набедренной повязке из шкуры, взял какое-то примитивное копьё.

— А где твоё... оружие? — я имела в виду когти, зубы, огненное дыхание.

— Здесь, — он постучал себя по виску. — И здесь, — положил руку на грудь, где билось сердце. — Остальное — просто инструменты.

Мы вышли из пещеры и углубились в лес, что начинался сразу за ущельем. Он двигался совершенно бесшумно, а я, кажется, хрустела каждой веточкой под ногами.

— Ты как слон в посудной лавке, — бросил он через плечо.

— Извини, что не родилась охотником, — огрызнулась я.

Он вдруг остановился и резко пригнул меня за собой. Его рука на моём плече была твёрдой, горячей.

— Смотри, — прошептал он прямо в ухо.

Впереди, на поляне, пасся олень. Великолепный, с огромными рогами. Он даже не подозревал о нашем присутствии.

Я замерла, заворожённая зрелищем. А потом посмотрела на Аррока. Его лицо было сосредоточенным, глаза сузились. В них читалась не жажда убийства, а... уважение. Уважение к добыче, к процессу, к жизни.

Он медленно поднял копьё. Мускулы на руке напряглись. И бросил.

Удар был точным. Олень рухнул на землю, почти не издав звука.

Аррок подошёл к нему, присел рядом. Положил руку на его шею, что-то прошептал на языке, которого я не понимала. Потом посмотрел на меня.

— Подойди.

Я нехотя подошла. Глаза оленя были ещё открыты, в них застыло удивление.

— Зачем? — прошептала я.

— Чтобы понять, — сказал он. — Жизнь питается жизнью. Это закон. Но мы можем делать это с уважением.

Он показал мне, как свежевать добычу. Его руки были уверенными, движения — быстрыми и точными. Я помогала как могла, стараясь, чтобы меня не стошнило от запаха крови.

— Неплохо, — одобрительно кивнул он, когда я правильно перерезала какое-то сухожилие. — Для принцессы.

— Я не просто принцесса, — огрызнулась я.

— Замечаю, — в его глазах мелькнула искорка.

Мы вернулись в пещеру с добычей. Он развёл огонь, и скоро по пещере поплыл аромат жареного мяса. Я сидела и смотрела на него — на то, как он управляется с огнём, как поворачивает мясо на импровизированном вертеле.

— Ты часто так делаешь? — спросила я. — Охотишься... в человеческом облике?

— Когда хочу почувствовать вызов, — он повертел вертел в руках. — Драконом слишком просто. Слишком... безлично.

— А тебе нужно личное?

Он посмотрел на меня. Глаза в свете огня казались почти оранжевыми.

— Всё, что имеет значение — личное. Без этого нет смысла.

Мы ели молча. Мясо было нежным, сочным, с дымным привкусом. Лучше всего, что я ела при дворе.

— Спасибо, — сказала я неожиданно для себя.

Он удивлённо поднял бровь. — За что?

— За... еду. За то, что показал. За то, что не съел меня.

Он рассмеялся. Настоящим, громким смехом, который эхом разнёсся по пещере.

— Я же говорил, что не людоед. И даже если бы я хотел тебя съесть... я бы уже сделал это.

После еды он встал и потянулся. Солнечный луч из отверстия в потолке упал прямо на него, озаряя его фигуру золотистым светом.

— Что теперь? — спросила я.

— Теперь, — он повернулся ко мне, и в его глазах загорелся знакомый огонёк, — мы можем заняться... другими делами.

Он подошёл ко мне. Медленно, как хищник, подбирающийся к добыче. Но я уже не чувствовала себя добычей.

— Боишься? — прошептал он, останавливаясь в сантиметре от меня.

— Нет, — ответила я, и это была правда.

Его руки обняли меня. На этот раз нежно, почти бережно. Он прижал меня к себе, и я почувствовала, как его тело отвечает на моё.

— Ты научилась, — прошептал он мне в волосы.

— Научилась чему?

— Не бояться себя.

Он поцеловал меня. Медленно, глубоко. Его руки скользнули под мою рубашку, коснулись кожи. Я вздрогнула, но не отстранилась.