Искушение Ярого

Глава 1. 

— Дорого стоишь?

Я тут же сжимаюсь в клубочек на старом скрипящем стуле.

Надо мной нависает владелец магазина, в котором я работала до недавнего времени.

Я уволилась, как только поняла, что в магазине начало твориться неладное. А сегодня меня запихали в машину прямо посреди улицы и привезли сюда.

Поздно спохватилась. Но я честно не понимаю, в чём дело. Когда я увольнялась, то всё было хорошо. Мне даже премию выписали за хорошие продажи, а теперь... Я сижу с примотанными ногами к стулу. Ну вряд ли же он так меня на свидание позвать хочет, да?

— Я... я не понимаю... Если вы о вещах, то нет, они не дорогие. Это подделка на бренды и... Но я могу всё отдать. Если вам нравится...

Я вполне готова. Если моя сумочка его устроит. Господи, внутренний голос визжит о тревоге, а я всё ещё надеюсь на то, что его моя сумка интересует, а не я сама.

— Мне плевать на твои вещи. Как недостачу отрабатывать собралась? Судя по всему, вариант у тебя только один.

Он нагло ухмыляется. Взглядом скользит по моему топу. На кожу в момент появляются морозные мурашки. От одного его взгляда мерзко и тошно.

Я шла домой после массажа. Мыться в салоне не захотела, поэтому надела быстро короткий топик и шорты. На улице жарко, до дома идти всего километр. Я не думала, что окажусь в старом вонючем подвале с этим извращенцем.

— Я не понимаю, о какой недостаче идёт речь. Я ведь уволилась. Кассу сдала, и...

— А потом оказалось, что навалила левых чеков, даты не сходятся, или ты меня за долбаёба принимаешь?

Рявкает мне в лицо, а я на секунду зависаю. Потому что не до конца уверена, нужно ли отвечать на его вопрос.

— Я правда ничего не делала. Это ошибка. Давайте ещё раз всё перепроверим, — говорю как можно спокойнее, хотя голос дрожит.

Он не отвечает. Просто смотрит. Спокойно, без эмоций. И по его взгляду становится ясно: никакой проверки не будет. Всё уже решено. Меня подставили.

Я сглатываю, стараясь сохранить хотя бы остатки самообладания. Но в следующее мгновение мужчина медленно достаёт из кармана нож. Холодный блеск лезвия отзывается пульсом в висках.

Глаза сами собой расширяются, дыхание сбивается.

— Постойте, я...

— Что, куколка, наконец вспомнила, где можно взять бабло? — с усмешкой перебивает он. — А то я подумал, вдруг твои шмотки толкнуть смогу. Что там у тебя под этой тряпочкой? Может, стоит проверить?

Он улыбается, слишком медленно и слишком мерзко. Затем подносит лезвие к моей шее. Я же зажмуриваюсь от дикого страха. Пытаюсь хоть какую-то молитву вспомнить. Но где там.

Руки начинают мелко дрожать. Я не могу вымолвить ни слова. Просто сижу и жду, что будет дальше.

Внезапно он делает резкое движение. Взвизгиваю и распахиваю глаза. Нож скользит по лямке моего топа. Ткань натягивается, но не рвётся до конца. Он морщится от недовольства.

— Надо бы заточить получше, — рявкает.

Лямка теперь держится на честном слове, почти полностью перерезана. Я сжимаюсь ещё сильнее. Под топом — ничего. Абсолютно ничего. И мысль о том, что он вот-вот сорвёт с меня последнюю защиту, парализует.

Сбоку стоит Валера. Смотрит с тем же выражением, как раньше в магазине. Он часто отпускал неприятные комментарии, всё пытался ухватиться за самые выпуклые места. Сейчас он просто стоит и откровенно разглядывает меня, не скрывая интереса.

— Я... я могу позвонить, — пытаюсь заговорить. — Пожалуйста... дайте мне телефон...

Прошу уже почти шёпотом. Хватаюсь за любую возможность, даже если она ничтожна.

Он усмехается, не отрывая от меня взгляда.

— Телефон ей дай, — говорит он Валере. — У нашей куколки, кажется, есть спонсор, который за неё забашляет.

Валера смеётся. Глухо, противно. Меня же передёргивает от всего происходящего. Он подходит ближе, протягивает мне телефон. И не отходит.

Продолжает липким взглядом скользить. Задерживается на порванной лямке топа. Ждёт, что та сейчас порвётся окончательно и он сможет увидеть больше. Меня тошнит от осознания всего этого ужаса.

Я хватаю телефон. Пальцы дрожат, почти не слушаются, как будто и не мои вовсе. Экран тусклый, мерцает от слабого сигнала, но мне всё равно — я листаю контакты и нахожу то самое имя.

Сердце грохочет и, кажется, слышно, как оно бьётся прямо на всю комнату.

Единственная, на кого я могу надеяться… Это Лика. Только Лика.

Она ведь откладывала на поездку. Я слышала. Говорила, что накопила.

Глубокий вдох. Один. Второй. Я нажимаю на зелёную трубку и подношу телефон к уху. Гудки.

Один.

Второй.

Боже, пожалуйста, только бы ответила.

Третий. Как только вызов на том конце провода принимают, я тут же начинаю тараторить.

— Лика! Лика, у меня проблемы. Очень серьёзные. В магазине, где я работала, — я начинаю говорить слишком быстро, слова скачут, сплетаются, я сама за ними не успеваю. — Они говорят, что на моей смене нашли недостачу. Что я виновата. Я просто работала, честно! Мне сейчас сказали, что я должна вернуть деньги. Очень много. Я не знаю, откуда их взять. Мне страшно, Лика. Очень страшно. Пожалуйста, если у тебя есть хоть что-то, я отдам. Всё до копейки. Я знаю, это ужасно, я никогда ни о чём не просила, но сейчас...

И только когда дыхание уже сбивается, а голос хрипнет, я понимаю — в трубке тихо.

Слишком тихо.

Ни "Айлин, подожди", ни вздоха, ни шороха. Просто… тишина. Я резко отрываю телефон от уха, смотрю на экран. Соединение есть. Вызов активен.

— Лика? — шепчу, будто боюсь спугнуть ответ.

Ничего. Только напряжённая тишина.

А потом — не её голос.

— Адрес называй.

Я не могу дышать.

В горле будто что-то рвётся. Как стальные кольца, что сжимаются всё туже. Я даже не сразу понимаю, чей это голос, но тело само реагирует.

Страхом. Жёстким, холодным.

Я в панике оглядываюсь. Смотрю на Валеру, на второго. На этот подвал. И вдруг понимаю, что… может, здесь не так и страшно, как будет, когда он приедет.

Глава 2. 

Закусываю губу до боли. Буквально приказом заставляю себя встать с кровати.

Сколько я спала за эту ночь? Час? Два?

С тех пор как Ренат привёз меня домой и в своей грубой манере приказал идти в комнату, моё сердце тарабанит как ненормальное. Всё это время. Ни одной спокойной минуты. Ни одного вздоха без тревоги.

Я брожу по комнате, будто пытаюсь найти выход из собственных мыслей. Всё внутри стянуто, как после удара. Меня трясёт, хотя вроде уже ничего не происходит. Никто не кричит. Не держит. Не рвёт одежду. Но внутри… будто ещё держит.

В доме Ярцевых я с семи лет. Эльман Рустамович с женой удочерили меня и привели в свой дом.

Мои родители погибли в авиакатастрофе. Мне тогда было шесть. Я не всё помню. Только оглушительную тишину в квартире после того, как мне сообщили. Только то, как я сидела в углу с игрушкой, и больше ничего не чувствовала.

Потом был детдом.

Холодный. Шумный. Безличный. Там никто не называл тебя по имени. Ты была "эта", "та девочка", иногда "Айка" — если кто-то вдруг решал проявить доброту.

Сначала я надеялась, что меня заберут. Что кто-то из родных приедет. Что это всё ошибка, недоразумение. Я даже вещи не распаковывала первые дни. Просто сидела и ждала у окна.

Потом перестала.

Там нельзя было быть слабой. Если плачешь — смеются. Если просишь — отбирают. Если делишься — предают.

Ты учишься молчать. Прятать. Не верить.

И когда через три месяца меня вдруг вызвали в кабинет и там был Эльман Рустамович... Я не сразу поняла, что происходит. Он говорил с воспитателями, заполнял бумаги, улыбался мне. Я просто смотрела. Боялась даже надеяться.

До этого я видела его несколько раз в нашем доме. Он дружил с родителями. Один раз мы даже выезжали семьями на природу. У него была дочь моего возраста, и мы с ней тогда играли весь день.

Но я не могла сказать, что он был частым гостем, или что мама дружила с его женой. Нет. Но когда я увидела там знакомого человека... Я задержала дыхание. Я не могу объяснить вам, как ты себя чувствуешь там... в этом месте. Там страшно. Одиноко. А ещё... ты боишься мечтать...

Но Эльман Рустамович забрал меня. Привёл в их дом.

Светлый, чистый. Там пахло выпечкой, и на подоконнике стояли живые цветы.

Лика сразу взяла меня за руку и увела в комнату. Мы с ней были почти одного возраста. С ней было легко. Мы стали близки с первого дня.

А вот Ренат…

Он смотрел на меня так, будто я нарушила его личное пространство. Как будто меня не должно было быть.

Он с первой же секунды дал понять, что я — лишняя. Чужая. Ненужная.

Не было ни одного дня, чтобы он мне не напомнил, где моё место.

Вздрагиваю, когда слышу стук в дверь. Господи, мне нужно успокоиться. После этой чёртовой ночи в компании Рената мои нервы совсем на пределе.

По этим неуверенным, осторожным ударам я сразу понимаю — за дверью Лика. Когда она не залетает в мою комнату, а стучит — это обозначает, что ей стыдно.

На губах появляется улыбка. Подхожу и открываю дверь.

— Прости, прости, прости! — восклицает сестра и уже через секунду влетает в мою комнату.

Лика начинает носиться из стороны в сторону как заведённая. Она такая всегда. Мегаэмоционаьная, громкая, взрывная. Лика — это постоянный праздник. Я же... смотрю на и пытаюсь понять, как человек может испытывать столько эмоций одновременно.

Сестра, как всегда— сногсшибательная. В идеально подобранном наряде: светлый жакет, короткая юбка, тонкая цепочка на шее. Макияж безупречен, укладка — будто только из салона. У неё всегда так. Можно дать нам с Ликой два одинаковых комплекта — она будет выглядеть как с обложки модного журнала, а я будто нашла эти вещи в темноте и одеваться я должна была, пока горит спичка.

Я всегда ею восхищалась. Её вкусом. Умением сочетать несочетаемое. Даже в экстренной ситуации она умудряется выглядеть так, что у любого нормального человека челюсть отпадает.

— Остановись хоть на секунду, — выдыхаю, — иначе у меня сейчас голова закружится.

— Аи, прости! — сбавляет темп, но только на мгновение. — Я совершенно не знаю как так вышло! Честное слово! Ты же знаешь Рената… Я отвернулась буквально на секунду, а он уже схватил мой телефон.

У меня много вопросов. Очень много. Но я понятия не имею, с какого даже начать. Всё внутри пульсирует тревогой.

— Всё отлично, — выдыхаю, стараясь выдать нейтральную улыбку. — Он помог мне добраться домой. Можно сказать, я даже… рада, что он приехал.

Лика замирает. Перестаёт двигаться, просто втыкается в меня взглядом. Медленно хлопает ресницами, словно проверяя, не ослышалась ли. Потом щурится и делает шаг ближе.

— Он наговорил тебе гадостей, да? — спрашивает резко. — Скажи мне, и я устрою этому засранцу взбучку!

Мотаю головой. Слишком резко. Слишком сразу.

Потому что рассказывать о том, что было ночью, я точно не стану.

— Нет, он стал… лучше, — с трудом выдавливаю.

Лика тут же взрывается смехом. Раскатистым. Искренним. С теми самыми фирменными нотками, от которых у всех мужчин кружится голова, а у меня внутри сжимается что-то от зависти.

— Мой любимый братец? Этот невыносимый засранец? — смеётся она, поправляя идеально уложенные волосы. — Нет, он может стать только хуже. Он унаследовал от отца характер. Поверь, я знаю, что такое Ярцев. Так что даже не пытайся его прикрывать. И по твоему виду — всё понятно.

Я тут же распахиваю глаза. Сердце в груди заходится с новой силой. На секунду мне кажется, что Лика всё понимает. Что она читает на моём лице. Что видит то, что я прячу.

Но уже в следующую секунду выдыхаю:

— Он опять наговорил тебе кучу неприятных слов, да? Знаю, ты отвыкла от Рената за четыре года. И я совершенно забыла тебе сказать, что он возвращается. Нет, вру. Специально не сказала. Не хотела портить тебе настроение раньше времени. Но…

Она берёт меня за руки.

Глава 3. 

Нервы натягиваются, как тросы на грани разрыва, когда Лика с визгом выкрикивает: — Приехал!

Голос у неё звенит от радости. Лика сияет — глаза горят, щёки румяные, в голосе столько восторга, что не узнать, кто приехал, просто невозможно.

Она обожает Рената. По-настоящему. У них особенная связь. Своя. Настоящая. Они могли спорить, ругаться, не разговаривать неделями, но стоило им встретиться, и всё возвращалось на круги своя.

Лика всегда была рядом. Всегда — моя сестра, мой человек. Мы с ней росли вместе, доверяли тайны, смешки по ночам. Она никогда не делила меня на «родную» и «неродную». Она просто приняла меня.

Но вот Ренат...

В этой семье он один всегда считал меня чужой. Лишней.

— Доброе утро, — выдаю, когда на лестнице появляется Эльман Рустамович.

Он спускается степенно, с чашкой кофе в руке, как всегда в идеально выглаженной рубашке. Его присутствие — единственное, что держит меня на ногах. Пока он здесь — я хотя бы могу дышать.

После развода с Региной Викторовной Ренат уехал. Резко. Жёстко. С ним не было разговоров, объяснений — просто решение и пустая комната. Он выбрал мать, Лика осталась с отцом. И со мной. Мы переживали как могли. Я старалась не мешать, быть удобной, быть «невидимой», как когда-то в детдоме.

Но мне кажется, что Ренат винит меня даже в этом. А том, что его родители развелись. В том, что я вообще появилась в этом доме.

И вот теперь, спустя четыре года, Ренат возвращается. Налаживает отношения с отцом. Входит в дом, как будто и не было тех лет. Приветствует отца, жмёт руку, улыбается. А я — замираю.

Стою вытянувшись.

Дыхание сбивается, когда он впервые переводит на меня взгляд.

Холодный. Такой, что мороз по коже.

Колени предательски подгибаются, но я цепенею, сжимаю пальцы в кулаки и заставляю себя не шелохнуться.

Громко сглатываю и силой заставляю себя сдвинуться с места.

— Доброе утро, — произношу негромко, когда подхожу ближе. Ренат продолжает сверлить взглядом. Мне кажется, он во мне уже прожёг дыру.

— А оно доброе? — вздёргивает вопросительно бровь, а после... я чувствую, как обжигает грудную клетку. Он смотрит. Опускает взгляд без всякого стеснения и смотрит туда, куда пялился ночью. На то место, где тогда порвалась майка.

Мелькает паника — хочется зажать руками, спрятать себя, но я стою, будто вкопанная. Внутри всё горит от стыда. Значит, ночью мне не показалось?

— Аи, пошли! Сегодня наши любимые круассаны. Кстати, благодаря тебе так расщедрились на кухне! — Лика кривит носик, запрокидывает голову и смотрит на брата, при этом хватает меня за руку и тянет в сторону столовой.

— Рад проспонсировать, — летит в спину голос Рената.

И я в ту же секунду принимаю это как упрёк. Как напоминание, что я живу здесь за чужой счёт.

Он всегда умел говорить вроде бы мимоходом. Но при этом метко, как нож под рёбра.

Я иду за Ликой, но не слышу её. Внутри только шум крови в ушах. И отчётливое понимание: если я сейчас съем хоть кусочек, я точно подавлюсь.

Сажусь за стол, ощущая себя лишней даже физически. Как будто я здесь случайно. Как будто мне не место за этим столом.

Круассаны действительно божественные. Пахнут сладко, ванильно, с ноткой корицы. Я бы в другое время съела штуки три. Но не сейчас.

Сейчас я смотрю в чашку с кофе, как в пропасть. И чувствую на себе его взгляд. Даже не поднимая головы — чувствую.

Тарелка передо мной почти не тронута. Я просто двигаю вилкой круассан по краю, делая вид, что ем.

Напротив Лика что-то рассказывает, активно жестикулирует, у неё крошки на губах, она смеётся как ни в чём не бывало. Эльман Рустамович кивает, слушает вполуха, но взгляд то и дело уходит к Ренату.

Тот ест спокойно. Не торопясь. Пьёт кофе. Вид безупречный, как всегда. Спокоен до отстранённости.

— Ходят слухи, — вдруг подаёт голос Эльман Рустамович, откладывая нож, — что ты ввязался в историю с подержанными авто. Правда, это?

Вилка в руке Рената замирает на секунду. Не более. Он продолжает есть, не поднимая взгляда.

— Правда.

— И… говорят, что с тобой в партнёрах Рамиль Суворов? — голос у Эльмана Рустамовича остаётся ровным, но я чувствую, как в нём появляется напряжение. Лёгкое, но ощутимое.

Ренат отставляет чашку.

— Да.

Молчание.

В воздухе висит что-то плотное. Что-то, что ощущается на уровне кожи. По взгляду отца — сухому, сдержанному, чуть дольше задержавшемуся на сыне, чем нужно. По выражению лица Рената — хищно-спокойному.

— Интересный выбор, — произносит Эльман Рустамович. Не осуждает. Но и не одобряет.

— Не обсуждается, — коротко отсекает Ренат.

Отец кивает. Медленно. Поджимает губы, словно проглатывает реплику.

— Как скажешь.

Всё. Разговор окончен. Лика отрывается от круассана, смотрит сначала на одного, потом на другого, потом с шумом откидывается на спинку стула.

— Вы как всегда. Пять секунд — и ледниковый период, — бурчит она, и берёт себе ещё один круассан.

Я же делаю вид, что вдыхаю аромат кофе. Рамиля Суворова я знаю. Несколько раз он был в этом доме. Ещё несколько раз просто пересекались. С Ликой он общается более близко, я же всегда старалась держаться подальше. Есть в нём что-то, что заставляет напрягаться и настораживаться. Не зря Ренат с ним сошёлся. Они чем-то похожи. Вызывают страх и тревогу даже на расстоянии.

Я же отсчитываю время. Через минут пятнадцать нам уже нужно выезжать в университет. Значит, эта пытка очень скоро закончится. Всего пятнадцать минут. Пятнадцать.

Не поднимаю взгляда от тарелки. Просто делаю вид, что занята круассаном, хотя к еде даже не прикасаюсь. Смотреть на Рената — последнее, что я хочу. Вообще, сбежать хочу. Потому что наш ночной разговор не завершён. Он просто поставлен на паузу. До тех пор, пока он не решит, что пора. Пора превратить мою жизнь в ад. Своими жестокими словами, взглядом, прикосновением. А провоцировать, чтобы это произошло раньше времени — точно не хочу.

Глава 4. 

Мне редко везёт. Так что покупать лотерейный билет мне нет никакого смысла.

Как вы уже догадались — сбежать у меня не получается. И не потому, что я не пыталась. Просто мы живём в загородном посёлке, и чтобы добраться до университета, мне либо нужно вызывать такси, либо сдаться и поехать с ними.

Сдаться. Вот и всё.

Я стою в прихожей, перекидывая сумку через плечо, и мысленно повторяю маршрут: от дома до университета двадцать минут. Двадцать. Если без пробок. Если Лика будет всю дорогу отвлекать брата. Если Ренат не заговорит. Если... да блин, слишком много «если».

— Аи, пошли! — Лика в момент оказывается рядом. — Кстати, у нас сегодня пара в аудитории рядом со старшаками. А там тот красавчик, который на тебя всё время засматривается…

Она очень активно играет бровями. Я качаю головой и делаю вид, что поправляю ремешок на сумке.

Красавчик. Который мне неинтересен. Потому что он друг того самого парня, который нравится Лике. А я уже предчувствую, что как только она решит переходить к активным действиям, меня обязательно впишут в сценарий.

Лика тем временем успевает открыть дверь, перекинуть волосы через плечо и обуться, как всегда — идеально. Её пиджак сидит безукоризненно, сумка сочетается с шарфом, а туфли выглядят так, будто она только что сошла с обложки.

Я делаю шаг к выходу и уже собираюсь выдохнуть, когда вдруг:

— Ренат! — Лика резко вздрагивает и оборачивается. — Ты всегда так незаметно подкрадываешься!

Я не сразу понимаю, что происходит. Но потом чувствую.

Сначала — взгляд.

Он обжигает плечо. Медленно ползёт вверх по шее.

Я замираю. Медленно поворачиваюсь и ловлю его глаза.

Ренат стоит прямо за мной. Близко. Слишком близко. Молчаливый. Спокойный. С тем самым выражением, от которого внутри всё съёживается.

Он сканирует взглядом. Спокойно. Методично. Как будто оценивает. И почему на ум приходит сравнить его с маньяком?

Я сажусь на заднее сиденье его автомобиля. На переднее даже не пытаюсь претендовать — сразу знаю своё место. Тихонько выдыхаю, когда на пассажирское садится Лика.

Меня передёргивает от осознания, что я уже второй раз за сутки оказываюсь в машине Рената. И, заметьте, оба раза не по своей воле.

— А ты правда начал бизнес вести с Рамилем? — спрашивает Лика пристёгиваясь.

Я отворачиваюсь к окну, утыкаюсь взглядом в стекло, но их разговор слышу отчётливо. И, конечно, как назло, забыла наушники. Это всё из-за бессонной ночи и чёртовых нервов.

— У тебя бананы в ушах были за завтраком? — саркастично бросает Ренат.

Отцу он отвечал жёстко, отсекая каждую попытку обсудить тему. С Ликой же он другой. Более мягкий. Почти шутливый.

— Ага, по два в ухе. Я же люблю бананчики, — фыркает Лика. — Не уходи от темы. Я не отец, так что дипломатично молчать и кивать головой не стану.

Ренат хрипло смеётся. Коротко. Глухо. А у меня от этого смеха по телу пробегают мурашки.

— Вот почему ты никогда не пойдёшь в бизнес.

— Ой, не зарекайся. Когда вам нужно будет пихнуть ваши машинки, кто вам рекламу в инст настроит? Правильно — я.

Как всегда, Лика ловко переводит разговор в нужное русло. Всё у неё выходит легко. Невесомо. Её шутки звучат естественно, смех — заразительно. Я с белой завистью наблюдаю за этим каждый раз.

Как у неё получается выстраивать контакт, держать разговор, быть яркой — без усилий.

Я же не умею так коммуницировать с людьми.

— Я думаю, мы как-то справимся своими силами.

— Ой, какие мы гордые и независимые. Я Рамилю свои услуги предложу — вот кто умеет быть лапочкой.

Машину резко дёргает в сторону. Я едва не ударяюсь о стекло и судорожно вцепляюсь в ремень безопасности. Сердце срывается с ритма.

— Увижу рядом с Бешеным — сделаю так, чтобы запомнила, куда ходить можно, а куда — нет.

Лика несколько секунд молчит. Затем поворачивается к брату с прищуром:

— Ты не выспался, братик? Я твоего Бешеного знаю как облупленного. Если что, он меня интересует только как друг. Большой. Опасный. Слетевший с катушек друг.

— Бананы вытаскивай, — отрезает Ренат. Его голос становится жёстким, холодным.

Лика только хмыкает:

— Ну буду теперь тобой мальчишек пугать. Уговорил.

— К тебе кто-то пристаёт? — голос Рената настолько ледяной, что у меня по спине пробегает дрожь. Я даже вжимаюсь в сиденье.

— А если да, то что? Напугаешь их? — бросает Лика усмехаясь.

— Колени прострелю.

Она начинает громко смеяться. Искренне. Как над хорошей шуткой. Только я не смеюсь. Я смотрю в зеркало заднего вида — и вижу, как Ренат смотрит. Прямо на меня. Холодно. Жёстко. Без тени улыбки.

Он не шутит.

Только я и он знаем, что это не фигура речи. Вчера он действительно прострелил колени тем двоим. Я видела.

— Ну всё, теперь всех буду пугать своим страшным, неуравновешенным братиком, — продолжает Лика, ничего не подозревая.

Я выдыхаю, когда машина, наконец, останавливается на парковке у университета. Моё сердце всё ещё колотится.

Лика чмокает Рената в щёку и легко отстёгивается:

— Пока, психи мои.

Она тянется к дверце, замечает кого-то:

— Настя! — кричит она и выбегает, махая нашей одногруппнице.

Я тянусь к ремню, чтобы отстегнуться. Пальцы дрожат. Не могу нажать кнопку. В панике мну пряжку, дёргаю ещё раз. Наконец — освобождаюсь. Тянусь к дверце, хватаюсь за ручку, дёргаю…

Ничего. Заблокировано.

— Что?.. — шепчу. Дёргаю ещё раз. Бесполезно.

Перевожу взгляд на Рената. Он сидит, повернув голову, и спокойно смотрит на меня.

— Эм… дверцу заело. Ты бы не мог… — голос дрожит, но я пытаюсь держаться.

— Я её заблокировал, — отвечает он ровно. Без эмоций.

Я замираю. Полностью шокированная его прямотой.

— Зачем? — хриплю, чувствуя, как паника накрывает меня с головой.

Глава 5.

Я буквально влетаю на территорию университета.

Злая. Вся на иголках. Внутри буря. Снаружи — холодное лицо и шаг с таким стуком, будто я собираюсь продавить плитку под ногами.

Про себя шиплю и ругаюсь:

Вот же хамло! И после этого Лика будет говорить, что он стал взрослее? Поумнел? Да у меня вообще ощущение, что Ренат за эти четыре года не развился, а наоборот — деградировал! И его цель — дойти до... кто там был до обезьян? Вот до этой стадии развития! Потому что обезьянки умные и симпатяжки. А этот явно недотягивает.

Пока добираюсь до корпуса, мне кажется, что от меня искры сыпятся.

Первым делом — в уборную. Я не в состоянии появиться в потоке людей в таком состоянии.

Захлопываю за собой дверь, бросаю сумку на пол и подхожу к зеркалу.

Взгляд в отражение — и я едва не взвываю.

Глаза огромные, блестят так, будто я не пойми чем занималась и меня спалили. Щёки красные. Как будто их кто-то активно натирал буряком. Спасибо тебе, Ренат. Вот прям от души.

Я трогаю щёки ладонями, как будто это поможет. Потом резко опускаю взгляд. На топ.

И вот тут меня снова трясёт.

Да, я не ношу бюстгальтер. У меня небольшая грудь, и эти лифчики постоянно натирают. Бесит. Но топ — из плотной ткани! И какого, простите, размера должны быть мои соски, чтобы этот гамадрил их там разглядел?

Запишу его к окулисту. Отличный подарок на день рождения. Можно даже оформить с ленточкой: «На память от тех самых сосков».

Я фыркаю, отворачиваюсь от зеркала и закатываю глаза.

Меня буквально потряхивает от злости. И больше всего я сейчас злюсь на себя. Потому что я хочу, как и всегда... Спустить на тормоза его хамское поведение. Как всегда, делала в детские, когда он закрывал меня в кладовке, при этом сообщив, что там живёт огромный паук. А пауков я боюсь до ужаса, меня из той кладовки потом доставали в полнейшей истерике.

Или как он преподал мне урок, что я права не имею общаться с его друзьями. Когда один из его друзей пригласил меня погулять, а я согласилась, Ренат испортил платье, в котором я собиралась идти. Порезал его ножом на маленькие лоскутки. А когда я хотела пожаловаться, то спросил у меня, готова ли я к последствиям.

И таких историй у меня масса. Чем взрослее мы становились, тем больше Ренат становился жестоким.

Нужно говорить, с каким облегчением я выдохнула, когда он уехал?

Но теперь всё стало хуже. Раньше Ренат смотрел на меня просто с ненавистью и презрением. Но сейчас....

Сердце в груди екает и летит вниз, при этом дыхание перехватывает. Его слова ночью. Взгляды. Касания... Это всё говорит о том, что я попала. И мне... Мне нужно что-то придумать, чтобы минимизировать наше общение и встречи.

Умывшись холодной водой, я выхожу из уборной. Лицо всё ещё пылает, но дышать стало легче. Делая глубокий вдох, иду по коридору в сторону аудитории, где должна быть наша пара.

— Аи! — раздаётся где-то сбоку.

Я оборачиваюсь. Лика подпрыгивает с места и машет мне рукой.

— Иди сюда!

Она, как всегда, сидит в окружении. Пара одногруппниц, два парня с нашего потока — один уже почти легально влюблён в Лику. Она улыбается, шутит, что-то говорит, и все смотрят только на неё. Лика — центр.

И я понимаю, почему к ней тянутся. Её легко любить. В ней нет ни грамма фальши. Она яркая, открытая, настоящая.

Я люблю Лику. Обожаю. Она мой родной человечек. Сестра. Та, кто сделала для меня детство чуть теплее.

Но вот... рассказать ей всё я не могу.

Не потому, что не доверяю. А потому что не хочу разбивать её идеальную картину мира.

Лика до сих пор не знает, что было в детстве. Сколько раз я плакала из-за её брата. Сколько комплексов у меня появилось благодаря Ренату. Сколько раз он прижимал меня к стене — не физически, а словами. Сколько раз он давал понять, что я — никто.

А сейчас... Всё возвращается. С новой силой.

Я бросаю взгляд на Лику. Она смеётся над чем-то, кивает кому-то и снова смотрит на меня:

— Ну давай, чего тормозишь?

Я подхожу ближе. У Лики куча друзей. Каждый выходные в нашем доме собирается большая компания. На цокольном этаже у нас бассейн и сауна. И Лика всегда устраивает там мини-вечеринки.

Я же не могу сказать, что чувствую себя как в своей тарелке. Но я всегда присутствую. Общаюсь с девушками и парнями. У меня же есть только одна близкая подруга. Она учится не в нашем университете. Мы с ней познакомились на языковых курсах.

Лика подбегает ко мне с широко распахнутыми глазами.

— Вот они! — шепчет взволнованно и склоняется ближе к моему уху. — Он опять на тебя так пялится, будто взглядом раздевает. Смотрю, какого извращугу ты подцепила.

Я сдерживаю тяжёлый вздох. Немного поворачиваю голову назад. И действительно — два парня. Первый — тот, по которому Лика давно уже с ума сходит. Второй — тот самый, который реально пялится. Нагло. Слишком долго. Слишком пронзительно. Мне становится не по себе, как будто стою под рентгеном.

— У нас пара, — напоминаю сестре, пытаясь перевести её фокус обратно на реальность.

— Да к чёрту эту скучную философию. Наша мымра на нас отрывается, потому что её мужа месяц назад застукали на студентке. Вот она и злющая такая, на девочках срывается. Пошли подойдём!

— Куда? К ним? Сами?! — торможу на месте, вцепившись в ремешок сумки.

— А что такого? Мы же в двадцать первом веке живём.

— Это сразу даст понять, что ты запала и завоёвывать тебя не нужно, — бросаю, надеясь хоть немного затормозить её порыв.

Лика тяжело вздыхает.

Но я не успеваю выдохнуть с облегчением, как моё сердце резко ёкает. Потому что он тот самый «извращуга», как его прозвала Лика — идёт к нам.

— Смотри, он идёт. Стяни свой пиджак! Будь секси! — шипит она, а в её глазах появляется боевой блеск.

— Лика, ты с ума сошла? — шепчу в ужасе.

Но она меня не слушает.

Прежде чем я успеваю возмутиться или даже увернуться, она ловко сдёргивает с меня пиджак — вместе с сумкой. И остаюсь я стоять посреди коридора, в своём белом облегающем топе. И почему-то именно в эту секунду в моей голове звучит ужасный голос Рената. И мне кажется, что я стою совсем голая.

Глава 6 

Я пытаюсь выхватить у Лики свой пиджак, но она ловко прячет его за спину, как будто я пытаюсь отобрать у неё билет в первый ряд на концерт.

Внутри всё вспыхивает — от раздражения, смущения, желания просто провалиться сквозь землю. Щёки горят. И в этот момент:

— Ты потеряла, — раздаётся совсем рядом.

Я резко поворачиваюсь. Он. Тот самый "извращуга". Стоит передо мной, протягивая... мою помаду.

Я распахиваю рот, не сразу осознавая, как она вообще могла оказаться у него в руках.

— Спасибо огромное... я даже понятия не имею, где её посеяла, — лепечу.

Он улыбается. И с этой улыбкой у меня на секунду перехватывает дыхание.

У него ямочки на щеках. Слишком симпатичные. А губы... проклятые губы. Чуть приподнятый уголок, лёгкий изгиб — это не просто улыбка, это капкан. Обворожительный капкан. Волосы тёмные, чуть растрёпанные. А глаза — чёрные, внимательные. Такие, в которых можно утонуть.

Он красивый. Очень. И я бы, наверное, даже смогла растечься в этой его мягкой харизме, если бы...

Если бы в моей голове не всплыло другое лицо.

Совсем другое.

Не просто милое. А... опасно красивое. Резкое. Слишком отчётливо выточенные скулы. Взгляд — такой, что пронизывает до костей. Неласковый. Не заинтересованный. Властный. Опасный. Такой, что никуда не спрятаться. Не улыбка — оскал. Не капкан — капкан с зазубринами.

Ренат.

Мужской до абсурда. Сухой, злой, крепкий. Из него не капает обаяние — он им бьёт по лбу, даже если молчит.

И в какой момент я вообще начала сравнивать?!

Я резко моргаю, будто это может стереть образ из головы.

Что за чёрт?! Какого чёрта я вообще... сравниваю?!

Кошмар. И когда я успела так рехнуться? Это же просто... просто оттого, что я пережила ночью. Оттого, что не спала. Оттого, что... Это все нервы, потому что ренат вернулся. И я смогу прийти в себя.

Я улыбаюсь в ответ парню. Почти натурально. Чтобы заглушить бурю внутри.

— Ты слишком быстро неслась по лестнице, даже не заметила, как потеряла, — говорит он.

— Спасибо ещё раз, — повторяю.

— Меня, кстати, Андрей зовут. А вместо «спасибо» я принимаю согласие на чашку кофе.

Я машинально прикусываю губу. Господи, он меня сейчас... он... он что, меня на свидание зовёт?!

— Я... не уверена... Просто... — начинаю невнятно бормотать, и мне хочется закопаться прямо в кафель под ногами.

Андрей склоняет голову набок, пристально меня разглядывает:

— Просто кофе. Без пошлых намёков, шуточек и приставаний.

— Ты забыла, как говорить "да"?! — раздаётся голос Лики, и она резко оказывается рядом. Её локоть больно впивается мне вбок.

Она улыбается Андрею.

— Моя сестрёнка — мегаскромница, поэтому отпустить её одну даже с таким красавчиком я не могу. Можешь взять своего друга, и мы посидим где-то вчетвером...

Лика, как всегда, прёт вперёд, не спрашивая, готова ли я.

Андрей поднимает бровь:

— Не думал, что Айлин придётся отпрашивать.

И тут я краснею ещё сильнее. Он знает моё имя. Он... знает, как меня зовут.

А что ещё он про меня знает?

Лика начинает громко смеяться. Звонко, открыто, как всегда — привлекая к себе внимание всех вокруг. Даже тот самый парень, по которому она сохнет, оборачивается и смотрит в её сторону.

Ну вот как она это делает?

Хочет — получает. Словно не знает, что такое сомнения. Её не смущает ни толпа, ни взгляды, ни то, что кто-то может подумать не так.

Я бы уже сгорела со стыда, если бы попыталась навязаться кому-то. Хотя…

Я и сейчас горю.

— Да без проблем, угостить красивых девочек — наша обязанность, — отвечает Андрей, улыбаясь Лике, но взгляд при этом, не отрывая от меня.

Я сглатываю. Меня это... пугает. Я не готова вот так — с ходу, весело, свободно. Я даже не уверена, хочу ли чего-то. А Лика уже всё решила. Как всегда.

Она уже набирает воздух, чтобы сказать что-то ещё, когда я опережаю её:

— Дай свой телефон, — выдыхаю, глядя Андрею в глаза.

Он снова вздёргивает бровь. Но не из насмешки — скорее, с удивлением. Я чувствую, как все вокруг слегка замирают, включая Лику.

— Я запишу свой номер, — добавляю ровно. — После спишемся и договоримся.

Я делаю то, что мне совсем несвойственно. Перехватываю инициативу. Чтобы держать ситуацию под контролем. Чтобы не Лика решала за меня. Чтобы не идти по чужому сценарию.

Чтобы, наконец-то, почувствовать, что я — не тень рядом. А человек. Который сам выбирает.

Я беру телефон Андрея, записываю свой номер. Пальцы дрожат — немного, но ощутимо. Он смотрит. Молчит. Даёт пространство. И в момент, когда я возвращаю ему мобильный, его пальцы — будто случайно — скользят по моей руке.

Касание лёгкое, но я чувствую его кожей, как будто горячее дыхание.

Он нажимает на экран, кидает вызов.

— Чтобы и у тебя мой номер сохранился, — говорит, чуть улыбнувшись.

Когда он отходит всего на несколько шагов, я быстро открываю контакты, записываю: «Андрей универ».

— Может, с «извращугой» я и погорячилась, но ты видела, какая у него задница?! — взвизгивает Лика.

— Тише ты! — шикаю в панике. Я злая. Но Лика, конечно, этого не замечает.

Я отворачиваюсь, открываю приложение. Сначала выскакивает рабочий чат. Чёрт. Я же совсем забыла из него удалиться. Уже почти нажимаю на выход, но палец зависает.

Сообщения летят. Десятки. Я пробегаю глазами по строкам, собирая обрывки.

Сегодня утром на нашей работе была полиция.

Искали хозяина и охранника.

Моё сердце делает резкий скачок, а потом начинает биться в три раза быстрее.

Когда мы с Ренатом оттуда уходили — они были живы. Кряхтели, да. Но живы.

Листаю дальше. И тут...

Паника. Страх.

Кто-то скидывает ссылки на статьи. Скрин новостного сайта.

Хозяина нашли на выезде из города. Избитого до неузнаваемости. Сейчас его везут в больницу.

Глава 7. 

Выходные в нашем доме проходят, как и всегда, весело и громко.

Лика позвала друзей. Прислуга заранее приготовила напитки и закуски. Стол ломится от мини-бургеров, фруктов, пасты, стоящих на льду бутылок с лимонадом и шампанским.

Эльман Рустамович, как всегда, не ночует дома в выходные. Это его негласный способ показать дочери, что он ей доверяет и не следит. И этим он зарабатывает кучу баллов в глазах Лики. Она не боится рассказать ему ничего — ни о вечеринках, ни о своих чувствах, ни о парнях.

Что нельзя сказать про мать.

С мамой Лика видится всего дважды в год. Они почти не общаются. Лика не простила ей того, что она ушла. Эту боль Лика носит глубоко, но срывается часто. Особенно в ссорах с Ренатом. Он защищает мать, Лика — отца. И на этой почве они почти всегда стоят по разные стороны баррикад.

— Пошли-пошли! — из мыслей меня выдёргивает голос сестры.

Лика буквально врезается в меня, хватает за руку и подталкивает ближе к бассейну.

— Лика, прекрати, я... — начинаю, но не успеваю договорить.

— Всем нужно немного освежиться! Закрывай нос!

Она кричит это весело, а в следующую секунду мы вместе летим в воду.

Холод резко окатывает, я с головой ухожу под воду, зажмуриваюсь. Тело сжимается от неожиданности.

Когда выныриваю, слышу вокруг только смех, плеск, музыку. Все веселятся. Кто-то играет в мяч, кто-то прыгает с бортика, кто-то чокается пластиковыми стаканами.

Все — как дома. Свои. Смеются, флиртуют, дурачатся.

А я… Я, как и всегда, чувствую себя здесь чужой.

Словно пришла по приглашению, которого мне не прислали.

И даже мокрые волосы на лице, даже глупый розовый купальник, даже хохот Лики — всё это не вытесняет то чувство, которое возвращается каждый раз: я здесь не своя.

— Боже, ты не говорила, что он согласился! — радостный визг Ангелины вонзается мне прямо в ухо.

Я морщусь. Конечно, это Ангелина. Подруга Лики. И одна из немногих, кто меня реально раздражает. Своим поведением, манерой говорить, будто она королева, а все остальные — персонал при дворе. И ещё тем, насколько она повёрнута на Ренате.

Все те годы, что его не было дома, Ангелина не давала никому забыть о нём. Следила за его соцсетями, строила теории, обсуждала его посты и сторис. А я в это время пыталась хоть немного дышать свободно.

— Кто? — Лика оборачивается, а потом фыркает.

— А, ты про моего братца? Ну, то, что он ответил на моё приглашение, сложно назвать «согласился».

Сердце в груди делает глухой удар и тут же начинает колотиться с бешеной скоростью.

С того разговора в машине прошло два дня. Два дня, как я не сплю нормально, как жду, когда он появится. Потому что мне кровь из носу нужно поговорить с Ренатом. Нужно.

Но я не могу сказать об этом Лике. Не могу просить её, чтобы она его позвала. Это вызовет вопросы. Это вызовет подозрения.

Я резко оборачиваюсь и... замираю.

Ренат стоит у края бассейна. В плавательных шортах.

У меня из лёгких выбивает весь воздух.

На нём нет ни футболки, ни рубашки. Только шорты. Чёрные. Простые. Врезающиеся в бёдра.

Тело — как на обложке журнала, только без глянца. Сухие рельефные мышцы, широкие плечи, крепкий торс, живот с прессом, который даже двигаться не должен, чтобы быть заметным. Ренат не выглядит как парень, который старается привлечь внимание. Он выглядит, как мужчина, который умеет ломать. Спокойно. Без усилий.

Я не знаю, куда смотреть. Потому что взгляд сам скользит по ключице, по груди, по линии живота, по этим чёртовым шортам.

Он поправляет мокрые волосы, будто в замедленном кадре.

И в этот момент — в этот чёртов момент — он поднимает глаза.

И смотрит на меня.

Сердце летит в пятки на бешеной скорости.

Потому что я застываю. Буквально.

Не могу отвести взгляд. Не могу даже моргнуть. Он ловит меня на горячем. Ловит в тот момент, когда я — да, я — разглядывала его. Не просто посмотрела. Разглядывала.

Его взгляд — прямой. Спокойный. И от этого только хуже. Он знает, что я видела. Знает, что поймал. И ему это нравится. Я это чувствую кожей.

— Боже, какой же он... Хорошо, что я в бассейне, иначе... — протяжно мечтает Ангелина рядом.

— Фу, прекрати. Он же мой брат. Держи свои влажные фантазии при себе, — фыркает Лика.

Я... Я больше не выдерживаю.

Силой заставляю себя нырнуть под воду. Оторваться. Разорвать этот чёртов зрительный контакт.

Холодная вода сжимает грудную клетку. Волосы прилипают к лицу. Но всё это — лучше, чем стоять под этим взглядом.

Потому что я не понимаю — когда он начал так на меня действовать?

Когда страх смешался с чем-то другим?

Глава 7.1 

Мы с Ликой и Ангелиной ещё какое-то время плещемся в воде. Лика смеётся, шутит, плескает в лицо струи, а Ангелина... Ангелина как всегда.

— А он точно надолго вернулся? — спрашивает она, делая вид, будто просто интересуется между делом, но в голосе слышится откровенное любопытство.

— Кто? — Лика тянется за мячом, лениво отбивает его обратно и закатывает глаза. — А, ты про моего братца?

Ангелина кивает, и тут же взгляд бросает в сторону Рената. Я же стискиваю зубы.

— Чем он сейчас вообще занимается? Работает? Или снова исчезнет, как обычно?

Лика улыбается. Мягко, но с каким-то таким оттенком, от которого хочется утонуть вместе с мячом.

— Он всегда исчезает, когда становится скучно, — отвечает она. — Так что если ты вдруг собираешься строить воздушные замки — лучше предупреди. Я запаслась бумажными платочками, могу одолжить парочку.

Ангелина фыркает, но не сдаётся:

— Я просто интересуюсь.

— Ну-ну, — Лика ныряет, скрываясь с головой.

А я? Я пытаюсь погасить внутреннюю злость. На Лику — за то, что она не жёстко отсекла подругу. На Ангелину — за её липкий интерес. На себя — за то, что всё это вообще меня трогает.

Плаваю. Мерно. В одну сторону. В другую.

В какой-то момент замечаю, как Ренат лежит на лежаке чуть поодаль. Телефон прижат к уху. Он с кем-то говорит. Расслабленный. Грудь поднимается и опускается спокойно.

Пока он не смотрит — я снова его разглядываю. Это получается само собой. Как-то на автомате. Я даже забываю, сколько времени уже торчу в воде. Понимаю, что уже зубы начинают стучать от холода.

Я решаюсь вылезти.

Подплываю к краю бассейна, подтягиваюсь на руках. Почти выбралась... но ладонь соскальзывает. Пальцы срываются с бортика, я резко падаю вперёд, и в следующий момент — сильная рука подхватывает меня.

— Аккуратнее, детка, — говорит знакомый голос.

Макс. Один из парней с курса. Всегда шутит, всегда флиртует. Он легко подсаживает меня, почти выталкивая из воды.

Я благодарно киваю. Но понимаю, что он помог не там, где я планировала вылезти.

Потому что я оказываюсь прямо у ног Рената.

Щёки вспыхивают мгновенно, как только я чувствую на себе его изучающий взгляд.

Тихо ругаюсь про себя, делаю незаметный вдох, будто могу выровнять этим дыхание и хоть немного себя собрать. Встаю на ноги, расправляю плечи, растягиваю губы в приветливой, почти натянутой улыбке.

— Привет, — произношу, проходя мимо Рената.

Ответа, конечно же, нет. Только тишина, звенящая между нами, как натянутая струна.

Я готова стукнуться головой о ближайшую стену. Ну почему он такой? Почему всё обязательно, должно быть, так сложно?

Стиснув зубы, ухожу к фуршетному столу, беру себе напиток и фруктовую тарелку. Потом сажусь на дальний диванчик, открываю телефон и начинаю переписываться с Аней. Обсуждаем, что завтра перед курсами можно заскочить в нашу любимую кафешку.

И пока я увлечённо клацаю по экрану, совершенно теряю из виду Рената. А когда поднимаю глаза — его на лежаке уже нет.

Чёрт!

Обвожу бассейн взглядом, но его нигде не видно. Злюсь на себя. Это же была идеальная возможность поговорить с ним, а я… я всё профукала.

В расстроенных чувствах встаю с дивана. Назад в бассейн не тянет. Решаю, что приму душ и пойду в дом. Может, он ещё не уехал. Надежда — как последний глоток воздуха.

Захожу в душевую. Пар стоит плотной стеной — кто-то включил слишком горячую воду. Я смотрю под ноги, осторожничаю, потому что в прошлый раз уже падала здесь, но, как назло, это не помогает.

— Следишь за мной? — голос раздаётся слишком близко.

Я резко поворачиваюсь — и теряю равновесие. Нога уходит вперёд, пятка соскальзывает, и я успеваю только взвизгнуть, прежде чем оказываюсь плотно прижатой к чужому телу.

К его телу.

— Ты одно сплошное недоразумение, — шепчет Ренат, сдавленно, почти в самое ухо.

Он держит меня. Крепко. Пальцы обхватывают мою талию, плотно, будто боится, что я снова упаду. Или... не отпустит по другой причине.

Я чувствую его кожу. Горячую. Обнажённую.

Моё бедро касается его бёдра. Мой живот прижат к его прессу. А сердце… Сердце стучит в грудной клетке так, что, мне кажется — слышно на весь дом.

Его взгляд скользит по моему лицу. Медленно. Глубоко. Обжигающе.

А потом опускается. Ниже. И там, где он проходит — у меня бегут мурашки.

Он смотрит на мою грудь.

И только тогда я чувствую, что грудь покрывается мурашки от соприкосновения с прохладным воздухом. Соски твердеют. Твою мать! У меня развязался верх от купальника!

Я резко дёргаюсь, пытаясь вырваться, прикрыться, отстраниться. Но он не отпускает.

— Пусти! — пищу почти беспомощно, дрожа от страха и жара.

Ренат поднимает на меня взгляд. Чёрный. Порочный. Пугающий.

Он не двигается. Он только смотрит. Но от этого становится в разы страшнее, чем если бы он сказал хоть что-то.

Потому что в этом взгляде — всё. Намёк. Угроза. Желание. И... власть.

Полная, ничем не прикрытая власть над ситуацией.

Глава 8. 

Я хватаю ртом кислород, но он будто не проходит. Лёгкие горят от нехватки воздуха, грудь сжимается.

В душевой невыносимо жарко — капли воды с шипением скатываются по разогретой коже, но дело совсем не в температуре. И обманывать себя совсем не получается.

Я горю не от воды. Я горю от него.

От его взгляда. От его близости. От его молчания, которое пробирает до дрожи.

Господи, нет. Быть не может. Я отрицаю очевидное. Потому что нельзя. Потому что права не имею. Потому что...

— Ренат, я… — шепчу, едва узнавая свой голос. Взять себя в руки совсем не выходит.

Почему рядом с ним я всегда настолько беззащитная и потерянная?

Он не отвечает. Только смотрит. И от этого становится ещё страшнее. Потому что он не просто смотрит. Это напоминает угрозу. Молчаливую, но от этого не менее страшную.

Его лицо меняется. Становится другим. Жёстче. Темнее. Скулы напряжены, губы плотно сжаты. А глаза — будто из чёрного стекла. Глубокие, мрачные, в которых тонешь. Без права выбраться.

Я хочу вырваться. Сделать шаг. Но тело не слушается. Всё, на что меня хватает — отшатнуться назад, упереться в стену, холодную, твёрдую. Но даже это не помогает остыть.

Жадно глотаю воздух, но его не хватает.

— Зачем шла за мной? — хрипит он.

Я вздрагиваю. Голос хриплый, низкий, опасный. Слова чеканит так, что я вздрагиваю.

Господи, что он несёт? Я бы в жизни не пошла за ним в душ. Я же не знала. Понятия не имела.

— Я не знала, что ты здесь, я… — начинаю лепетать задыхаясь.

Он делает шаг. Один. Этого достаточно, чтобы я почти вжалась в кафель.

— Отрава, — выпаливает мне в лицо. Я же... Я же ничего не понимаю.

Я не узнаю его голос. Никогда он не звучал так. Он ломает воздух, вламывается в грудную клетку.

— Ренат… — срываюсь. Мокрая. Распластанная.

Он не слушает. Или слушает — но не слышит.

Его рука скользит по моей талии. Горячая. Обжигающая. Он касается меня. Кажется, ему плевать на всё. На все границы. Запреты. На здравый смысл.

А я... Мне страшно от того, как я воспламеняюсь от его прикосновений.

— Даже купальник у тебя блядский, — шепчет.

И меня как будто бьют. Резкая пощёчина по лицу его словами. Эти слова режут. Острые как нож.

Я резко подаюсь вперёд. Сокращаю те жалкие сантиметры расстояния между нами. Дыхание смешивается. Мои соски царапают его кожу, настолько близко мы стоим друг к другу. Я замечаю, как расширяются его зрачки.

— Тогда почему ты так ведёшься на всё блядское?! — шиплю в его лицо, чувствуя, как вся дрожу — от злости, унижения, жара.

Наши взгляды сталкиваются. В них — всё. Гнев. Вызов. Что-то, отчего надо бежать. Но я как будто держу красную тряпку для быка, а отходить некуда.

— С каких пор в себя поверила, Айлин? — его голос становится ниже. Он растягивает моё имя, будто смакуя. Как в ту ночь. Опять играет на моих нервах.

— Твоё отсутствие пошло мне на пользу, — отрезаю, сжав кулаки.

Он усмехается. Беззвучно. Опасно.

— Я это исправлю.

В следующую секунду он резко толкает меня к стене. Я ударяюсь лопатками, едва не вскрикнув, но он держит. Плотно. Сильно.

Его тело прижато к моему. Влажная кожа скользит по коже. Горячее дыхание касается ключицы.

Щёки горят, сердце бешено колотится в груди. Вода стекает по моей голой коже, а Ренат стоит напротив, его взгляд обжигает, словно горячее железо. Взгляд тяжёлый, тёмный, полный едва сдерживаемой ярости.

— Сначала исправь обещание, которое дал мне, — выпаливаю я и сама удивляюсь собственной дерзости.

Глаза Рената сужаются, становятся ещё темнее, чем прежде.

— Открыла рот — договаривай до конца, — резко рявкает он, не сводя с меня пристального взгляда.

— В рабочем чате обсуждают… — начинаю говорить, но тут же замолкаю, когда слышу звук открывающейся двери.

— Айлин? — голос Лики эхом разносится по душевой.

Сердце останавливается на мгновение. Ужас охватывает меня с головой. Господи, только не это. Я готова сквозь землю провалиться, лишь бы она нас не застала. Она этого не простит, никогда.

— Пожалуйста… — шепчу одними губами, умоляюще глядя на Рената. Пожалуйста, исчезни, испарись…

— Айлин, ты здесь? — голос Лики становится громче, ближе, шаги раздаются совсем рядом.

Ренат делает шаг вперёд, склоняется так близко, что его дыхание обжигает моё ухо.

— Через полчаса спустишься вниз и сядешь в мою тачку, — хрипит он жёстко, словно отдаёт приказ.

И уже через секунду воздух вокруг становится холодным, потому что его горячее тело больше не прижимает меня к стене.

— Айлин? — Лика продолжает меня звать. — Ты в порядке?

Я судорожно глотаю воздух, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и прикрываюсь руками, как будто это поможет скрыть то, что только что произошло.

Глава 9. 

Провожу щёткой по волосам, стараясь отвлечься, но тщетно. Нервничаю настолько, что даже зеркало передо мной кажется чужим. Я бросаю щётку на столик, подхожу к окну и осторожно отодвигаю пальцами занавеску.

Снизу открывается вид на подъездную дорожку, освещённую мягким светом уличных фонарей. Рената возле машины ещё нет, но я уже чувствую, как сердце бешено стучит в груди. Кажется, будто оно выпрыгнуло и мечется по комнате, не зная, как успокоиться.

После того, что случилось в душе, спускаться вниз к нему кажется абсолютным безумием. Но выбора у меня просто нет. Если я не буду уверена, что Ренат всё держит под контролем, то просто сойду с ума от тревоги и страха. Мне и так уже кажется, что на меня смотрит каждый незнакомый человек, что за мной следят чужие машины, что каждый шорох — это угроза.

Я нервно вздрагиваю, сильнее сжимаю штору, когда вижу, как Ренат наконец-то появляется на улице. Он идёт к своей машине медленно.

На нём тёмные джинсы, идеально подчёркивающие его сильные ноги, и белая футболка, плотно облегающая мощный торс. Под тканью отчётливо видны мышцы, напрягающиеся с каждым движением. Тёмные волосы слегка растрёпаны — он, наверное, снова запускал в них пальцы, как делает обычно, когда нервничает или раздражён. В его облике есть что-то опасное, первобытное, отчего кровь в моих венах начинает бурлить и одновременно застывать от страха.

Он подкуривает сигарету, делает глубокую затяжку, чуть прищуривается, глядя куда-то в сторону. Я не могу отвести взгляд, хотя прекрасно понимаю, что должна. Ненавижу себя за эту слабость. За то, что стою здесь, застыв у окна, и не могу перестать смотреть.

За то, что его вид заставляет меня нервничать не только от страха, но и от какого-то странного, тёмного притяжения, которое я не могу объяснить.

Вздыхаю, резко отступаю от окна, отпуская занавеску, и заставляю себя взять себя в руки. Время тянется невыносимо долго, но всё-таки нужно идти.

Последний раз внимательно окидываю себя взглядом в зеркале. Проверяю, как сидят вещи. Я специально выбрала свободную кофту, которая совершенно не подчёркивает фигуру, и простые джинсы. Сделала это нарочно, чтобы у Рената даже не было возможности снова отпускать свои отвратительные замечания. Глубоко вдохнув, поправляю волосы и с усилием заставляю себя выйти из комнаты.

Сердце бешено колотится, пока я почти бегом спускаюсь на первый этаж. Тороплюсь, и в последний момент едва не сталкиваюсь с Ликой.

— Ой, прости... — запинаюсь, инстинктивно останавливаясь.

Лика окидывает меня оценивающим взглядом, её бровь медленно поднимается вверх:

— Ого, а ты это куда собралась? Из бассейна ушла, сказав, что у тебя голова разболелась, а теперь вдруг…

Она пристально рассматривает мой наряд, и я чувствую, как нервно дёргается мышца на моей щеке. Чёрт! Я была уверена, что они будут развлекаться ещё несколько часов, а я бы спокойно вернулась домой, и никто не заметил бы моего отсутствия. Что теперь говорить?

Проклинаю себя за эту импульсивную идею, но теперь уже отступать поздно:

— Я решила прогуляться немного, голова прошла. Мы с Аней договорились встретиться в центре, попить кофе… — стараюсь говорить непринуждённо.

Лика кивает, но по её лицу видно, что она явно сомневается.

— Почему ты никогда не приглашаешь Аню к нам? Она, конечно, немного странная, но всё же твоя подруга. Ладно, ты уже вызвала такси? Ангелине срочно нужно домой, может, подкинешь её?

Только сейчас замечаю, что за спиной Лики стоит Ангелина. Она нервно теребит край своей футболки и постоянно бросает взгляды на панорамное окно. Конечно, там Ренат, который спокойно курит возле своей машины.

Стискиваю зубы. Я прекрасно знаю, куда и зачем так спешит Ангелина, и эта мысль жутко раздражает. Нервное напряжение зашкаливает.

— Я... нет, — выдаю через силу. — Просто Ренат едет в город и согласился подвезти меня.

— Отлично! — Ангелина резко оживляется и даже не даёт мне договорить, буквально подпрыгнув на месте от восторга.

Лика медленно поворачивается к ней и раздражённо закатывает глаза:

— Я напоминаю тебе, что седлать моего братца запрещено! Это красная карточка. Дисквалификация из нашей компании!

От такой резкости Ангелина сразу вспыхивает, её щёки заливает яркий румянец. Я тоже удивлена настолько резкой реакцией сестры.

— Я не собираюсь потом выслушивать твои истерики, подтирать тебе сопли и оплачивать тебе курс у психолога! — продолжает Лика, не снижая тона. — Предупреждаю сразу: если свяжешься с ним, будешь сама собирать себя по кусочкам и возвращать в реальность. Я полностью умываю руки!

Ангелина нервно хмурится, теряя своё самодовольное выражение:

— Ты чего так завелась-то? Я просто хотела домой добраться.

— Потому что мне надоело это твоё нытьё и вздохи по моему брату! — резко отрезает Лика, не скрывая раздражения. — А ты, — она резко разворачивается ко мне, — присмотри за ней! Чтобы она не наделала глупостей!

Её палец буквально тычет мне в грудь, и я чувствую, как внутри всё сжимается. По взгляду Лики становится ясно: если бы она увидела нас с Ренатом в душе, то разговор был бы совсем другим.

— Хорошо, я поняла, — тихо произношу, избегая её взгляда.

Лика недовольно вздыхает и отходит, а Ангелина бросает на меня злой взгляд, в котором явно читается раздражение. Я нервно сглатываю, поправляю сумку на плече и стараюсь выровнять дыхание.

Теперь остаётся лишь одно — не дать этому вечеру полностью выйти из-под контроля.

Глава 9.1 

Когда мы выходим на улицу, я замечаю, как Ангелина резко ускоряет шаг, почти переходя на бег, лишь бы опередить меня. Она торопится к машине, возле которой стоит Ренат. Он курит, прислонившись плечом к дверце, и выглядит так, словно совершенно не обращает внимания на окружающих.

Мои зубы непроизвольно стискиваются от раздражения и злости. Эта девушка всегда умела вывести меня из себя одним своим присутствием.

— Привет, Ренат! — голос Ангелины звучит приторно-сладко, слишком громко и радостно. Она тут же распахивает пассажирскую дверь и без какого-либо стеснения садится на переднее сидение, нагло улыбаясь ему в лицо.

Ренат сначала молча смотрит на неё, явно удивлённый её бесцеремонностью, затем медленно переводит взгляд на меня. Его глаза становятся ещё темнее, и я буквально чувствую на себе его холод и раздражение. Я напрягаюсь и опускаю взгляд, пытаясь не обращать внимания на этот тяжёлый взгляд.

— Ты не против, если я с вами прокачусь? — Ангелина открывает окно и мило улыбается Ренату, кокетливо поправляя волосы. — Айлин сказала, ты не откажешь.

Я сильнее стискиваю кулаки от её слов и с трудом сдерживаюсь, чтобы не вспыхнуть от злости. Ну конечно, теперь я ещё и виновата, что его сумасшедшие фанатки совсем сбрендили. Вот спасибо тебе, Ангелина!

Ренат несколько секунд смотрит на меня в полной тишине, затем выдыхает дым, явно недовольный таким развитием событий.

— Лика попросила её подвезти, — отвечаю тихо и сухо, стараясь не встречаться с его взглядом и одновременно проклиная себя за эту ситуацию.

Ренат снова молчит, несколько напряжённых секунд, не сводя с меня тяжёлого взгляда, затем раздражённо кивает и садится за руль, захлопнув дверцу чуть сильнее, чем обычно.

Ангелина моментально оживляется и начинает тараторить, даже не замечая того, насколько Ренат не настроен общаться:

— Ой, какая классная машина! У тебя всегда был отличный вкус! Ты недавно её взял, да? Цвет просто супер, тебе очень идёт!

— Нет, — сухо и предельно холодно отвечает Ренат, не поворачивая головы и всем своим видом показывая, что разговор его не интересует.

Но Ангелина не сдаётся, явно игнорируя его холодность:

— Ты надолго вернулся? Лика говорила, что ты теперь в городе. Значит, чаще будем видеться?

— Пристегнись, — коротко отрезает он, снова не удостоив её даже взглядом.

Я же тихонько выдыхаю. Через зеркало заднего вида замечаю, что Ренат периодически кидает раздражённые взгляды то на меня, то на Ангелину, и я отчаянно надеюсь, что поездка до города будет короткой и безболезненной, хотя уже сейчас понимаю, что это будет настоящей пыткой.

Ангелина продолжает спокойно и непринуждённо разговаривать, совершенно не обращая внимания на холодность и явное раздражение Рената:

— Кстати, недавно была в том самом ресторане, где мы отмечали день рождения Лики пару лет назад. Там стало даже лучше. Тебе понравилось бы, там сейчас очень уютная атмосфера. Может, как-нибудь вместе зайдём? — Её голос звучит мягко, почти интимно, словно между ними есть что-то особенное и общее.

Ренат лишь крепче сжимает руль, не говоря ни слова и продолжая напряжённо смотреть на дорогу.

Ангелина, явно чувствуя своё преимущество, продолжает с лёгкой улыбкой:

— А помнишь, как ты однажды провожал меня домой? Ты тогда был очень милый, хотя обычно такой суровый и угрюмый. Мне кажется, тебе иногда не хватает просто расслабиться и отпустить контроль, — произносит она полушёпотом, делая паузу и бросая на него многозначительный взгляд.

Ренат бросает на неё короткий, холодный взгляд, и с сарказмом произносит:

— Ты про тот случай, когда ты не могла сама идти, и мне пришлось развозить всю вашу пьяную компанию?

Моё раздражение тут же сменяется злорадным удовольствием от его слов, и я едва сдерживаю улыбку. Ангелина заметно напрягается, но быстро берёт себя в руки и снова улыбается:

— Ой, ну да, было весело. Но согласись, ты же сам вызвался, — говорит она, пытаясь сгладить неловкость.

— Я не вызвался, меня попросили. И нет, это было невесело, — резко обрывает её Ренат, явно давая понять, что разговор закончен.

На мгновение в салоне повисает неловкая тишина, и я едва сдерживаюсь, чтобы не прошептать про карму.

— Ты пропустил поворот налево, — снова подаёт голос Ангелина. — Айлин говорила, что ей нужно в центр.

Ренат молча продолжает смотреть на дорогу, не сбавляя скорости. Его пальцы заметно сильнее сжимают руль, и я буквально чувствую напряжение, исходящее от него.

— Сначала я завезу тебя, — наконец произносит он холодно, подчёркивая каждое слово, как будто ставит точку в этом бессмысленном диалоге.

Ангелина слегка вздрагивает от резкости его тона, но быстро произносит:

— О, это очень мило с твоей стороны, но не нужно так утруждаться. Я могу и на такси доехать, если тебе неудобно… — говорит она, явно рассчитывая, что он станет её убеждать и уговаривать остаться.

Однако Ренат совершенно игнорирует её очередной хитрый манёвр и лишь бросает на неё короткий, раздражённый взгляд:

— Мне несложно.

Его голос звучит таким жёстким, что Ангелина, наконец, замолкает, явно осознав, что переборщила.

Я облегчённо вздыхаю и, глядя в окно, с трудом сдерживаю довольную улыбку. Кажется, у Рената тоже есть предел терпения, и сегодня Ангелина его успешно достигла. Не знаю почему, но меня радует факт, что не одна я его раздражаю. А кое-кто даже больше.

***

Мои хорошие, а вы уже читали книгу про друга Рената?) Знаете какая ему ебанашка досталась?) Она его уже в аут успела отправить, а у них еще и первого свидания не было)

"Игрушка для подонка"

https://litnet.com/shrt/PotH

– Как расплачиваться будешь? - ухмыляется мужчина. - Натурой, надеюсь. Деньги – это скучно. А вот язычком поработать или на колени – уже разговор по мне.

Ямин Рахимов - главный отморозок нашего университета. Наглый, развратный, не принимающий отказов. Дикое животное, которое привыкло получать своё.
Для него девушки – это не люди, а игрушки. И чем сложнее добиться, тем интереснее ломать.
А я стала его главной целью. Случайно поцарапала его байк и стала "целью №1" в списке этого подонка.

Как спастись от бандита, который не знает слова "нет"?

Глава 10. 

Когда мы заезжаем во двор Ангелины, она вдруг заметно начинает нервничать. Суетливо ёрзает на сиденье, теребит ремень безопасности и несколько раз бросает на меня быстрые взгляды в зеркало заднего вида, словно хочет что-то сказать Ренату, но явно не в моём присутствии.

Машина останавливается. Становится тихо. Ангелина не двигается, продолжая тревожно сидеть на месте, словно забыла, зачем мы вообще сюда приехали.

Ренат раздражённо поворачивает голову в её сторону, приподнимает бровь и ледяным тоном спрашивает:

— Забыла, как дверца открывается?

Ангелина резко краснеет, её лицо вспыхивает до кончиков ушей. Она опускает глаза, ещё больше ёрзает на сиденье и тихо, словно мышка, отвечает:

— Нет, я помню…

— Шикарно есть возможность продемонстрировать, — резко бросает он, даже не пытаясь скрыть своё недовольство.

Ангелина на секунду застывает, ошарашенная его грубостью. Мне даже становится её жалко несмотря на всю мою неприязнь к ней. Да, она раздражает, но Ренат ведёт себя так, будто общается не с девушкой, а с надоедливой мухой, от которой никак не удаётся избавиться.

Наконец, собравшись с мыслями, Ангелина торопливо открывает дверцу, нервно бормочет короткое «спасибо» и почти выпадает из машины. Я вижу, как она быстро уходит по дорожке к своему дому, даже не обернувшись.

В машине повисает тишина, и я непроизвольно сжимаю пальцы на коленях, ожидая, что теперь Ренат выместит своё раздражение на мне.

— Долго там сидеть собралась?

Прикусываю щёку изнутри. Ренат прожигает меня взглядом через зеркало заднего вида. Он раздражён. Очень раздражён. Я уже и не против выйти прямо здесь. Прогуляться пару часиков пешком до дома кажется сейчас более предпочтительным вариантом.

— Мне тоже выйти? — вздёргиваю вопросительно бровь, встречаясь с его отражением в зеркале.

— На переднее садись, — голос Рената звучит коротко и резко.

Чёрт. Совсем не хочется быть к нему ближе.

— Мне и здесь неплохо.

Он ничего не отвечает, только продолжает смотреть, нервно постукивая пальцами по рулю. В его взгляде смесь раздражения и нетерпения. Он смотрит так настойчиво и молчаливо, что мои нервы начинают сдавать.

В конце концов, не выдерживаю, раздражённо вылезаю из машины, глубоко вдохнув, пересаживаюсь на переднее сидение. Ренат тут же срывает машину с места.

— С соображением у тебя туго, — бросает он, едва я открываю рот, чтобы что-то сказать.

— Тебе никто не говорил, что ты хамло? — цежу сквозь зубы, глядя прямо перед собой.

— Обоснуй, — холодно требует он, даже не взглянув на меня.

Я задыхаюсь от негодования.

— Обосновать? Твоё общение с женским полом — это нечто ужасное. Ты совершенно не подбираешь слова. Ты грубый, наглый, невоспитанный…

— Получается, если я буду льстить и пиздеть, станет лучше? — он насмешливо приподнимает бровь, голос остаётся ледяным.

— Нет, но необязательно выражаться в такой форме, и…

— Получается, по твоему выводу, я должен был выгнать тебя из тачки и пойти трахать ту, которая предлагает себя как кусок мяса?

Машина останавливается на светофоре, и Ренат разворачивается, смотря мне прямо в глаза. Я теряюсь от такой прямоты и резкости.

— Нет, но…

— Я называю вещи своими именами. Если кто-то не в состоянии принять такое положение вещей, то это не моя проблема.

— Странно, что у тебя вообще есть друзья с таким подходом к жизни, — язвлю в ответ, стараясь скрыть нервную дрожь в голосе.

Ренат криво усмехается уголками губ. Это, наверное, первая его улыбка за долгое время. От неё сердце резко ёкает и падает куда-то в пятки.

— У моих друзей нет проблем с общением и самооценкой. Самоирония тоже присутствует. Когда тебе нужно, чтобы человек льстил и подбирал лайтовые выражения, значит, у тебя серьёзные проблемы с самооценкой, куча комплексов и ещё целый список таких же психологических заморочек.

Открываю рот от удивления и обиды. Щёки пылают от гнева.

— Значит, ты так пытался всё детство избавить меня от комплексов и моей неуверенности в себе, ломая мою психику?!

Ренат прищуривается, бросая на меня быстрый взгляд, и машина снова резко срывается с места.

— Опять же, это твоё восприятие и желание что-то к чему-то привязать. Я просто давал тебе понять, чтобы ты не путалась под ногами и не лезла туда, куда тебя не звали. Но ты так и не научилась понимать намёки с первого раза.

— Куда мы едем?! Останови эту чёртову машину! — почти кричу я, уже на грани истерики.

— Мы едем ко мне домой. Высаживать тебя на улице в мои планы не входит. Потому что отвечать за последствия я не собираюсь. Достаточно лайтово? Или нужно ещё как-то приукрасить?

Глава 10.1 

Я застываю. В полнейшем ступоре. Он опять полностью ломает систему.

Я не умею общаться с такими людьми. В моём окружении адекватные, вежливые, воспитанные люди, которые подбирают слова, учитывают чувства других и уж точно не ведут себя, как этот… как этот Ярцев!

Господи, где я оступилась в жизни, что оказалась в этой машине с ним? Ренат ведёт свой автомобиль как ни в чём не бывало. Его лицо совершенно спокойно, словно он только что не вылил на меня ведро ледяной воды своими словами. Он даже выглядит довольным. Или это я себе накручиваю?

Стараюсь успокоить себя. Уговариваю, что всё в порядке, что он ничего мне не сделает. Он просто блефует, как зверёк, который хочет казаться опасным, чтобы никто не приближался.

Вот именно так я его теперь и буду воспринимать — бешеный зверёк, который пугает, что укусит. Это всего лишь его способ защиты, его способ держать всех на расстоянии. И хоть от этой мысли становится чуть легче, сердце всё равно стучит слишком быстро, а ладони влажные от волнения.

Но стоит мне только чуть расслабиться и выдохнуть, как он резко поворачивается ко мне:

— Расслабилась?

— Что? — вздрагиваю, нервно сглатывая.

— Ты только что выдохнула, — замечает он сухо. — Подумала, что всё не так плохо?

Я прикусываю губу, не зная, что ему ответить. Он всегда на шаг впереди, словно читает мои мысли.

— Не бойся, не укушу, — усмехается он уголком губ. И его улыбка снова заставляет моё сердце ёкнуть.

— Я и не боюсь, — вру я, пытаясь казаться спокойной.

— А зря, — резко бросает Ренат, снова переключая внимание на дорогу.

Всё-таки он совершенно невыносимый.

В квартире Рената я никогда не была. Даже в самых кошмарных снах я не могла представить себе, что переступлю этот порог. А теперь стою здесь, не в силах сдвинуться с места.

— Чтобы зайти, порог переступить нужно, — его голос звучит почти над моим ухом, горячее дыхание обжигает кожу, заставляя дрогнуть от неожиданности.

Я невольно подаюсь вперёд и переступаю порог, хотя каждая клеточка моего тела буквально кричит о том, чтобы развернуться и сбежать. Но уже поздно. Позади громко захлопывается дверь, заставляя вздрогнуть и замереть на месте.

Оглядываюсь вокруг, чувствуя себя ещё более уязвимой и беспомощной. Квартира Рената не похожа на то, что я ожидала увидеть. Всё очень лаконично, даже минималистично: серые стены, кожаный диван, огромный телевизор и чёрно-белые фотографии на стенах. Ничего лишнего. Стильно, строго, как и сам хозяин. Даже воздух здесь кажется каким-то другим, тяжёлым, напряжённым.

— Будешь стоять, пока не врастаешь в пол? — снова его голос, спокойный и насмешливый.

Я резко оборачиваюсь, пытаясь сохранить хоть остатки самообладания:

— Нет, конечно. Я просто…

— Боишься? — его губы чуть изгибаются в издевательской улыбке.

Я сжимаю кулаки и заставляю себя встряхнуться, пытаясь скрыть нервозность:

— Мне нечего бояться.

— Убедительно, — сухо констатирует он, проходя мимо меня к кухне. — Иди сюда.

Я неуверенно следую за ним, ощущая, как сердце начинает отбивать бешеный ритм. Ренат останавливается возле кухонного острова, ставит на стол стакан с водой и подталкивает его ко мне.

— Выпей, а то ты выглядишь так, будто сейчас в обморок свалишься.

— Твоя забота выглядит немного странно, — бросаю я, не скрывая раздражения и напряжения в голосе.

Ренат спокойно смотрит на меня своими тёмными глазами, отчего внутри снова всё начинает мелко дрожать.

— У меня нет задачи тебя здесь убить, — его голос звучит ровно, безэмоционально, будто мы обсуждаем погоду. — Но если ты будешь продолжать трястись, то разговор выйдет хреновый.

Я хватаю стакан и жадно делаю пару глотков, пытаясь прогнать волнение. Но это слабо помогает. Он не сводит с меня пристального взгляда, изучая и будто бы просчитывая каждое моё движение.

Пальцы сильнее сжимают стакан. Запрокидываю голову и выпиваю всё до последней капли. Горло обжигает, а в голове слегка шумит, но даже это не помогает избавиться от навязчивого чувства, что он меня рассматривает.

Ренат не отводит взгляда. Совсем. Его глаза медленно, слишком медленно скользят по моему лицу, потом опускаются ниже. Кажется, он замечает каждую мелочь — как вздрагивают мои плечи, как судорожно вздымается грудь от напряжения и нервов, как я непроизвольно закусываю нижнюю губу. Его взгляд тяжёлый и глубокий, будто проникает под кожу, заставляя мои щёки заливаться румянцем.

Я не знаю, куда себя деть под этим пристальным, откровенно изучающим вниманием. Чувствую себя маленьким зверьком, оказавшимся в ловушке у хищника, который играет со своей добычей перед тем, как расправиться с ней окончательно.

— Что там с твоим чатом? — его голос разрезает повисшую между нами тишину, и я готова мысленно благодарить его за эту небольшую передышку.

— Там все обсуждают новости, — начинаю я тихо и неуверенно, пытаясь сосредоточиться на словах, а не на его обжигающем взгляде. — Владельца магазина нашли на обочине… Его доставили в больницу, и теперь все ждут, когда он придёт в себя, чтобы он смог дать показания. Рассказать, кто с ним так поступил…

Ренат чуть склоняет голову набок, внимательно прищуриваясь. На его губах появляется едва заметная, но совершенно хищная усмешка.

— А ты хотела, чтобы я ему камень на шею привязал и утопил? — голос звучит спокойно и размеренно, но я буквально ощущаю, как мурашки бегут по моей спине.

Мои глаза распахиваются от шока, и я отчаянно пытаюсь сформулировать хоть какой-то вразумительный ответ.

— Я… нет, я… — заикаюсь я, чувствуя, как пылают щёки от смущения и ужаса одновременно.

— Такого ты обо мне мнения? — он смотрит с усмешкой, словно наслаждаясь тем, как легко выводит меня из равновесия.

— Я... нет, боже… я не это имела в виду! — панически пытаюсь оправдаться, чувствуя себя ещё хуже.

Ренат делает паузу, смотрит на меня ещё несколько секунд, а затем коротко усмехается:

Глава 11. 

Я делаю шаг назад и вдруг резко задеваю спиной что-то холодное и твёрдое. От неожиданности резко разворачиваюсь, пытаясь поймать падающий предмет, но вместо этого теряю равновесие.

— Ой! — взвизгиваю, инстинктивно зажмуриваясь в ожидании удара.

Но вместо жёсткого приземления на пол я оказываюсь в чём-то крепком, горячем и абсолютно неожиданном. Медленно приоткрываю глаза и понимаю, что это руки Рената. Он успел оказаться рядом, буквально за секунду, удерживая меня от падения.

Его взгляд тяжёлый и пристальный, изучающий моё лицо с такой интенсивностью, что я чувствую, как щёки начинают гореть.

На секунду мне даже кажется, что он сейчас скажет что-то вполне человеческое.

— Решила мне квартиру разнести? — произносит он сухо, и я понимаю, что мне показалось.

— Я не виновата, что у тебя здесь так скользко, — едва выбравшись из его рук, тут же выпаливаю я, чувствуя, как сердце бешено колотится, а лицо пылает от смущения.

— Напрашиваешься полы помыть? — лениво ухмыляется он.

Меня от его слов буквально подбрасывает. Ну как можно быть таким невыносимым?!

— Вот как с тобой вообще разговаривать?! Это же невозможно! Ты отвратительный. Твои выражения, слова… Ты… — возмущённо начинаю я, но не успеваю закончить фразу.

Ренат вдруг, оказывается, слишком близко, и мои слова застревают в горле. Его лицо в паре сантиметров от моего, горячее дыхание обжигает кожу, заставляя сердце замереть, а дыхание сбиться.

— Что? — негромко произносит он, и от его низкого голоса по позвоночнику пробегает дрожь.

Я замираю как статуя, боясь даже пошевелиться.

— Ты меня пугаешь, — шепчу едва слышно. Говорю чистую правду. Он пугал меня и раньше, но сейчас... Это что-то на новом уровне. Страх совсем другой. Он пробирается под кожу. Задевает какие-то странные точки.

— И это хорошо, — ухмыляется он, резко отстраняясь и проходя мимо меня к холодильнику.

Я тихо выдыхаю, пытаясь унять бешено стучащее сердце и успокоить дыхание. Молча наблюдаю, как он достаёт из холодильника пиво, затем бросает на меня издевательский взгляд через плечо.

Он что, вообще не собирается отвозить меня домой? Что это значит? Или он просто издевается?

— У меня есть газировка, будешь? — усмехается Ярцев, приподнимая бровь и ясно намекая, что до алкоголя я ещё не доросла.

Во мне вдруг просыпается какой-то совершенно необъяснимый бунт. Не знаю, откуда он берётся, но это чувство накрывает меня с головой. Мне хочется показать, что я взрослая, самостоятельная и совершенно не нуждаюсь в его снисходительности.

Очень смело для той, которая оказалась в его квартире, потому что ей нужна его помощь. Но его поведение... Его провокации, которые совершенно точно бьют в цель, пробуждают во мне желание клацнуть его по носу.

— Я буду пиво, — говорю я как можно увереннее, — спасибо, что предложил. Это так мило с твоей стороны.

Ренат снова ухмыляется, явно не ожидая от меня подобного поведения. Но я уже направляюсь прямо к нему, решительно протягивая руку, чтобы забрать у него бутылку. Хватаюсь пальцами за прохладное стекло и собираюсь дёрнуть на себя, но он резко отводит руку в сторону, и я, теряя равновесие, невольно врезаюсь в него.

Наши лица оказываются на опасно близком расстоянии. Его губы в сантиметре от моих, дыхание обжигает кожу, заставляя моё сердце остановиться.

— Если ты решила продемонстрировать, что уже взрослая, — шепчет он низким, чуть хрипловатым голосом, глядя прямо мне в глаза, — я знаю отличный способ, как именно ты можешь мне это показать.

— Если я захочу что-то показать, то сама найду способ, как это сделать. Не помню, чтобы я просила тебя о помощи.

Выпаливаю в ответ на полнейшем адреналине. Потому что меня всё это достало. Потому что он доводит. Потому что...

От следующей мысли у меня, у самой мороз по коже.

Потому что вот этот блеск в его глазах меня одновременно пугает и восхищает.

Я никогда не думала, что могу вот так действовать на мужчин. Особенно на Рената. Он с самого детства давал мне понять, что я ужасная. Некрасивая. Раздражающая. Он вбил в мою голову, что я не могу никому нравиться. А сейчас... Сейчас он смотрит так, что сам противоречит всем своим ужасным словам.

— Вижу мозгов не прибавилось за столько времени, раз до тебя не доходит, что пить в моём присутствии не самая безопасная идея.

Глава 11.1

Громко сглатываю и с вызовом задираю голову выше.

Мне жутко страшно вот так смотреть ему прямо в глаза. Но иначе нельзя. Когда я начинаю осторожничать, стараясь его не раздражать, становится только хуже. Он это чувствует, словно акула — кровь.

— Но ты ведь обещал меня защитить, значит, мне нечего бояться? Или ты не держишь слово? — с трудом, но чётко произношу я.

Ренат чуть прищуривается, и я замечаю, как напрягаются его скулы, когда он резко втягивает воздух.

— Ты ещё где-то хильнула, пока я не видел?

— Что? — резко морщусь от его слов.

— Херню несёшь. Подумал, может, бутылку опрокинула ещё в доме, чтобы храбрости набраться, — цедит он издевательски, губы его кривятся в усмешке.

— Я пришла сюда не для того, чтобы ты меня оскорблял! — выпаливаю с горящими от возмущения щеками.

— Нет? Значит, я неправильно распознал твои намёки, — ухмыляется этот придурок, и его взгляд становится ещё наглее.

— Да пошёл ты! — не выдерживаю я.

Резко разворачиваюсь и несусь к выходу. Всё, хватит. Я больше не намерена терпеть эту грязь и издёвки. Если он не собирается помогать, я не собираюсь унижаться. Лучше уже всю ночь прореветь в подушку, осознавая, в какой полной заднице я оказалась.

— Ты съедешь из дома моего отца, — его голос бьёт мне в спину ледяной плетью.

Я резко торможу и медленно оборачиваюсь. Мне ведь это послышалось, да?

— Что, прости?

Ренат смотрит прямо на меня, взгляд у него холодный, жёсткий и непреклонный.

— Ты всё правильно услышала. Ты съедешь оттуда.

Я чувствую, как сердце падает вниз, а дыхание застывает в лёгких.

— А с чего это вдруг? — голос дрожит, но я заставляю себя держаться.

— С того, что твоё присутствие в доме моего отца вызывает слишком много проблем. Ты притягиваешь неприятности, Айлин, и я не собираюсь разгребать их всю свою жизнь.

— Это из-за Лики? Ты никогда не мог терпеть то, что мы дружим и близки. Это ты так мстишь, да? Просто подвернулся подходящий момент?

Голос срывается на хрип. Потому что я не могу сдерживать эмоции. Лика и Эльман Рустамович стали для меня семьёй. Спасли, показали, что после смерти родителей жизнь не заканчивается. И что меня могут любить.

Ренат никогда не мог этого принять. И сейчас... Это месть за то, что я смогла удержаться, что не сбежала, когда он так сильно для этого старался.

— Нет, — его глаза темнеют ещё больше, и я чувствую себя маленьким зверьком, которого загнали в угол. Моей смелости и след простыл. Я снова дрожу и обнимаю себя руками за плечи. Ненавижу его. За вот это вот состояние. За то, что именно с ним я всегда ломаюсь, — это из-за тебя. Ты — проблема. И решать её нужно кардинально.

Я стою, не в силах даже пошевелиться. Его слова режут по живому, проникая глубоко под кожу. В голове звенит от ужаса и непонимания. Мне страшно не только оттого, что он говорит, но и оттого, что он это серьёзно.

По его взгляду и выражению лица я понимаю, что это не очередное издевательство. Он на полном серьёзе.

— Я… я не могу просто взять и уйти, — выдавливаю я, почти теряя голос — Лика первая устроит бунт. Да и Эльман Рустамович будет задавать вопросы. И куда я пойду?!

— Значит, я тебе помогу, — говорит он низко, делая шаг вперёд. Его голос звучит так уверенно и пугающе, что я начинаю паниковать ещё больше.

— Что ты задумал?

— Сделаю то, что следовало сделать уже давно. Уберу тебя из своей жизни. И из жизни моей семьи.

От его слов по коже пробегает холодок.

— Если это шутка, то она плохая.

Хриплю в ответ.

Ренат делает большой глоток из бутылки. Снова, оказывается, рядом.

— Никаких шуток. Ты же ведь уже взрослая девочка, тогда я не стану смягчать реальность. Ты получила паспорт. Имеешь такую шикарную возможность устроиться на работу и начать свою самостоятельную жизнь. Отец ведь предлагал тебе подработку в его филиале. Вот и скажешь что хочешь. Наконец-то начнёшь что-то делать в своей жизни сама.

— Это никак не решит вопрос с тем, что мне нужно съехать.

Я проглатываю все его обидные слова. Намёки, что я как пиявка присасалась в его семье и не отпадаю.

— Проблему с твоим жильём я решу. На первые месяцы.
— И где я должна буду жить? У тебя?!

Оскал на его лице становится устрашающим. Меня передёргивает. Я ведь... Я злорадствовала, несла чушь, а он что же... И правда решил, что я буду с ним жить?!

Глава 12. 

Ренат скалится так, что меня передёргивает от липкого ужаса. Нет, он не может поставить такие условия. Это же... Это...

— Настолько не готова слезать с чужой шеи? — прищуривается он, пристально рассматривая моё лицо.

Он совсем близко. Не касается, но его взгляд обжигает так, будто он уже вовсю прижимает меня к себе, скользит пальцами по коже. Я нервно сглатываю, ненавидя себя за эти мысли.

— Ты...

— Я не собираюсь тянуть тебя вместо отца. Придётся самой, Айлин. Привыкать, что теперь ты будешь делать всё сама.

Громко выдыхаю. Облегчение. Он не заставит меня жить с собой, не будет мучить таким извращённым образом. Это хорошо. Только стыдно оттого, что я вообще могла допустить такие мысли. Кожа всё ещё горит, и это выводит меня из себя ещё больше.

— А где я буду жить?

— В квартире, которая находится недалеко от филиала отца.

Распахиваю глаза, не понимая, чем это лучше.

— Но там живут люди, или ты хочешь, чтобы я поселилась вместе с ними?

— Они съедут, за это можешь не переживать, — его голос спокоен и холоден. — Как только освободится квартира, ты скажешь отцу, что хочешь устроиться на работу. Несколько дней поездишь из дома, сыграешь роль уставшей и невыспавшейся девочки. Начнёшь жаловаться, что в общежитии освободилось место, что тебе там ближе и удобнее. И тогда отец сам предложит тебе переехать в эту квартиру.

— Но это же... Это манипуляция! — охаю в ужасе, не веря собственным ушам.

— Да, манипуляция, — кивает он, не отрицая, — чтобы ты убралась подальше от моего отца и сестры. Или ты хочешь втянуть в свои проблемы Лику?

Его слова болезненно режут, заставляя сжаться в комок от стыда и бессилия. Я закусываю губу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Нет, я не хочу втягивать Лику... — тихо шепчу, опуская взгляд.

— Тогда поступишь, как я сказал и сделаешь это быстро. Я не намерен ждать, пока твои неприятности затронут и мою семью.

Его голос звучит жёстко и решительно, не оставляя мне выбора. Но я не могу не возразить:

— Почему ты решаешь за всех? Почему считаешь, что имеешь на это право?

Он подходит совсем близко, заглядывая мне прямо в глаза. От его близости сердце замирает, а дышать становится больно.

— Потому что если оставить решение тебе, то ничего, кроме проблем, мы не получим. Ты — это сплошные проблемы, Айлин.

Громко втягиваю воздух, чтобы хоть как-то успокоиться. Горло сжимается так сильно, что дышать становится больно. Слёзы предательски наворачиваются на глаза, я изо всех сил пытаюсь их удержать, но не получается.

За что? Почему именно я? Чем заслужила от него всё это? Ведь я никогда не причиняла ему зла.

— Что я тебе сделала, что ты так меня ненавидишь? — произношу срывающимся, хриплым голосом. Впервые говорю вслух то, что терзало меня все эти годы, грызло изнутри, не позволяло спокойно жить.

Ренат несколько секунд смотрит на меня молча. Его взгляд — холодный, жёсткий и абсолютно равнодушный. В нём нет даже тени сожаления.

— Ты слишком высокого о себе мнения, девочка, — цедит он, растягивая губы в кривой, жестокой ухмылке. — Ненависть слишком глубокое и сильное чувство. А на тебя у меня просто аллергия. Избавляюсь от источника.

От его слов меня словно ударяют по лицу. Так больно, так унизительно. Я никогда не думала, что слова могут ранить настолько глубоко. Внутри что-то надламывается окончательно.

Он не просто равнодушен. Он брезглив. И от этого становится ещё больнее.

— Тогда почему ты не сделал это раньше? — выдыхаю я, голос дрожит от сдерживаемых рыданий. — Почему только сейчас?

Ренат прищуривается и наклоняется ближе. Его взгляд становится ещё более пронизывающим, будто он хочет убедиться, что каждое его слово нанесёт мне максимальную боль.

— Потому что до этого ты не была настолько назойливой и проблемной. Теперь ты представляешь реальную угрозу для моей семьи. А я не терплю угроз, даже таких ничтожных, как ты.

Я отшатываюсь назад, едва удерживаясь на ногах. Его слова звучат как приговор, который не подлежит обжалованию.

— Такси вызывать умеешь или тебе вызвать?

Из груди рвётся истерический смешок. Отлично. Просто шикарно.

— Научилась недавно.

Огрызаюсь в ответ. На что он скалится.

— Тогда вперёд, практикуйся в новом навыке. Или хочешь остаться и что-то предложить?

Нависает надо мной, опираясь руками о стену над моей головой.

— Сам себе предложишь. Что-то мне подсказывает, что тебе не привыкать.

Резко бросаю в ответ и срываюсь с места, несусь к двери, распахиваю её и выбегаю в подъезд.