Исповедь предателя

Пролог

Я ощущаю, как мои нервы вспыхивают, и мне приходится сжимать кулаки, чтобы не впасть в искушение сделать дыру в картонной стене и лишить себя возможности увидеть ее.

В безлюдном коридоре слышатся лишь мои нервные шаги. Я хожу из стороны в сторону по длинному коридору уже битый час. Светлые стены, белый кафельный пол, начищенный до блеска, мигающий свет, действующий на нервы, и запах спирта в воздухе. Я не могу найти себе места, и никто из медицинского персонала не может ответить на мои вопросы.

Внезапно дверь в коридоре распахивается и появляется знакомая фигура. Человек, которого я успел возненавидеть всей душой, настороженно всматривается в мое лицо и нервно поджимает губы.

– Где она?! – грубо бросаю прямо в лицо мужчине и быстро преодолеваю разделяющее нас расстояние. – Где моя жена?! Говори!

Я готов был вцепиться в футболку этого мудака и хорошенько его встряхнуть, но все же сумел совладать с собой и остановился в сантиметре от него.

– Ты не должен приближаться к ней, – с вызовом говорит мне мент и скалит зубы.

– Не тебе решать, что мне делать со своей женой. Последний раз спрашиваю: где она?!

– Дима… – внезапно раздается тихий мелодичный голосок, и я замираю на месте, словно парализованный.

В коридор входит она… Тонкая. Бледная. Испуганная. Ее посиневшие губы сильно контрастируют с бледным и болезненным оттенком кожи лица. Голубые глаза робко мечутся по моему лицу, и только по одному взгляду я вижу, как в них отражается неумолимая боль.

Что же я наделал?

Соня морщится от боли и ахает, медсестра помогает ей идти, а этот проклятый мент сразу же подбегает к ней. И только спустя мгновение я понимаю, в чем дело. Моя беременная жена одной рукой держится за округлившейся живот, и вновь издает звук, похожий на стон. Мой взгляд опускается ниже, и я замечаю яркое пятно крови на ее джинсах.

– Спасите моего ребенка! Сделайте что-нибудь! – Соня начинает истерично вопить, когда ее перекладывают на каталку и начинают вести в операционную. Лицо жены мокрое от слез и пота, розовые губки дрожат, а тонкая рука вцепляется в плечо этого мужика.

Это я должен быть на его месте. Это от меня моя жена должна ждать поддержку и заботу.

– Сделайте что-ни… – Соня внезапно замолкает и закатывает глаза. Она потеряла сознание. Проклятье. Медицинский персонал начинает суетиться и особенно торопливо везти каталку по длинному больничному коридору. Я иду следом, словно обезумевший и останавливаюсь только перед дверью операционной, когда ее захлопывают прямо перед моим носом.

– Если она потеряет ребенка, это будет твоя вина, – тихо произносит мужчина, который был явно влюблен в мою жену.

Я хотел бы врезать ему, выбить все дерьмо из этого мента только за то, что приближался к моей жене, но внутри я понимаю, что он прав. Если с моей женой и моим ребенком что-то случится, это целиком и полностью будет на моей совести.

Меня зовут Дима, и я хочу рассказать вам о том, как изменил своей жене, разрушил брак, и чуть не погубил собственного ребенка.

Эта история – моя исповедь. И в свое оправдание хочу произнести слова одного мудреца: «У каждого святого есть прошлое, а у каждого грешника – будущее».

Глава 1

Соня

– Димочка, я так соскучилась! Я уже бегу!

Из динамиков доносится низкий баритон мужа, пока я перепрыгиваю очередную лужу. Дима говорит, что мы уже опаздываем, на что я отвечаю, что буду через пять минут. Осенний холодный ветер неумолимо терзает кожу лица, и я уже успела пожалеть, что не надела шапку. Как можно думать о шапке, когда я так сильно соскучилась по любимому!

Я резко останавливаюсь и всматриваюсь вперед: на этой улице слишком много народу, так что мне не удастся во время добраться до места назначения. Поэтому, долго не думая, я решаюсь сократить путь через дворы. Резко заворачиваю за угол и попадаю в грязный и весьма неблагополучный двор. Повсюду много желтых листьев, сухие ветки деревьев устало свисают вниз, выбитые окна пустых домов и непонятные заржавевшие трубы.

Внезапно передо мной разворачивается картина: двое мужчин избивают одного человека в серой куртке. Наносят резкие удары по его животу, затем в лицо, и еще один в ноги. Я делаю два шага назад и прячусь за кирпичный и обшарпанный угол дома. Но этот мужчина не промах – он наносит ответные удары, не менее слабые, и ему удается даже уложить на лопатки одного из обидчиков. Однако двое против одного – бой не равный.

Я собираюсь развернуться и уйти, но что-то внутри останавливает меня. Один мужчина берет в руки металлический лом, и начинает бить свою жертву сначала по спине, затем по лицу. Мужчина в серой куртке падает на грязный асфальт и подносит руку к своему лицу. Его обидчики наносят финальные удары и, бросив орудие преступления, возвращаются в свою машину и выжимают на полную педаль газа, покидая этот двор.

Мужчина продолжает лежать и с трудом двигать руками. Я убираю волосы с лица и подхожу к лежащему на земле.

– Как вы?

– Помогите мне встать, – раздается мужской стон, но при этом его голос наполнен уверенностью и мужеством. Я осматриваю красивое лицо мужчины: из его носа течет алая кровь, на лбу и на щеке красные царапины.

– Я вызову скорую и полицию… – держа мужчину за плечи, я помогаю ему сесть.

– Не нужно, я сам полиция, – быстрый взгляд пробегает по моему лицу. – Телефон достаньте. В кармане, здесь.

Потерпевший продолжает давать мне указы, словно я его подчиненная, но при этом старается не смотреть мне в глаза. Должно быть, ему неловко от того, что попав в такую ситуацию, он должен принимать помощь от хрупкой девушки. Я начинаю рыться в карманах его куртки, стеснительно всматриваясь в раны на лице полицейского. Жуть. За что его так? И кто были эти люди? Преступники?

– В последних набранных – Руслан, – диктует мужчина, когда в моих руках оказывается его черный телефон. Мужчина продолжает молча переносить свою боль и мужественно сдерживать стоны, но по его лицу я вижу, насколько сильными оказались удары обидчиков. – Давайте, давайте.

Я быстро нахожу контакт Руслана и прикладываю телефон к уху полицейского.

– Аптечка в машине, – следует очередной приказ и я, отпустив мужчину, отхожу к его машине. Видимо, этот разговор очень конфиденциальный. Я открываю багажник темной иномарки, достаю оттуда белую пластиковую коробку с медикаментами и продолжаю копаться, растягивая время и наблюдая, как мужчина шевелит разбитыми губами и продолжает что-то говорить своему телефонному собеседнику.

– Я? Я нормально… – усмехается мужчина в серой куртке, продолжая отвечать на вопросы из динамика телефона. – На промзоне в бейсбол поиграли. Легкие телесные повреждения.

Затем следует сдержанный мужской стон.

– Обезболивающее, – это уже адресовано мне, потому что я замираю с таблетками в руках и начинаю ошарашенно смотреть на лицо незнакомца. Я не реагирую на его повелительный тон, должно быть, это издержки его профессии. В полиции ведь по-другому никак.

– Нет, все группы не надо. Ближайших ппсников ко мне вызови, – мужчина тяжело дышит и кое-как разговаривает, пока я наблюдала за ним с таблетками в руках. У него весьма привлекательная внешность: темные волосы, зачесанные назад, светло-карие глаза и едва заметная щетина. – Две таблетки.

Я молча киваю и протягиваю полицейскому обезболивающее.

– Все, давай пока, – прощается мужчина со своим другом. – Возьмите телефон.

– Ага. Только запить нечем.

Мужчина обхватывает ртом таблетки в моей дрожащей руке и не медля ни секунды произносит:

– Спирт давайте.

Я замираю. Продолжаю смотреть на искореженное ранами лицо, совсем не моргая. Спирт? Запивать обезболивающее спиртом? Да он рехнулся!

– Давайте, давайте, – заметив мою запинку, мужчина вновь кивает мне. – А то сейчас начнется.

– Что начнется?

– Перебитые сухожилия.

Я делаю, как он велит: подношу коричневую баночку со спиртом к его рту и мужчина делает два коротких глотка. Я хмурюсь. Псих какой-то.

Полицейский морщится и тяжело дышит. Я начинаю складывать аптечку, быстро шевеля непослушными пальцами, как замечаю на себе пристальный взгляд. Мужчина впервые за все это время взглянул на меня.

– Мрачноватое место для такой красивой девушки. Что вы здесь делаете?

– Вообще-то, я вас спасаю.

– Это я заметил. Помогите встать.

– Но у вас ноги перебиты.

– Я знаю, когда они перебиты, – мужчина, на удивление, улыбается мне.

Опершись на мои плечи, полицейский отталкивается свободной рукой от асфальта и я начинаю тянуть его наверх. С трудом, но мне удается поставить его на ноги и помочь дойти до машины.

– Ну что, с меня ужин в ресторане сегодня, – сквозь стон охранник порядка пытается улыбнуться мне.

– По-моему в травматологии нет ресторана.

– Да? Серьезно? Что же делать внезапно влюбленному полицейскому?

– Больше не запивать таблетки спиртом, – я тяжело вздыхаю и с укором во взгляде смотрю на мужчину.

Раздается пронзительный звук сигналок и во двор влетает полицейский автомобиль.

– О, это за мной.

– Ну, вот и хорошо! – я поправляю свою куртку и уже собираюсь уйти.

Глава 2

Дима

– Чушь какая-то. Завтра же съезжу в банк и разберусь с этим, – пытаюсь подавить волну раздражения внутри. От самого ресторана до дома эта мысль не давал мне покоя. Какого хрена творится с моими деньгами?

– Должно быть, это какая-то ошибка. Не может же быть такого, что все твои счета заблокированы.

Мы входим в квартиру, которая встречает нас приятной тишиной. Соня стягивает куртку и аккуратно вешает ее на крючок. Бросаю свое пальто на банкетку, а жена, томно вздохнув, изящно наклоняется и, вжавшись аппетитными ягодицами прямиком в мой твердеющий пах, расстегивает молнии сапог.

Боги… Я думал, мы хотя бы доберемся до кровати. Но теперь вряд ли. Этот вечер показался мне вечностью. Видеть прекрасное тело жены в сексуальном белом платье в облипку – было настоящим испытанием. Я видел, с каким жадным аппетитом на нее смотрели мужика в том ресторане, и меня распирало от ревности, а Соня, кажется, этого вовсе не замечала. Я был чертовским собственником и бесился даже от малейшего внимания в сторону жены.

Кладу обе руки на Сонины бедра и резко дергаю на себя. Стонем в унисон. Выпрямив спину, она откидывает голову на мое плечо и медленно рисует тазом восьмерку.

– Тебе завтра рано вставать.

– Сегодня наш день, – у меня перед глазами все плывет, штаны вот-вот порвутся от желания.

Развернув голову, Соня цепляет губами мой подбородок, добирается до губ, высовывает язык. Я тоже. Касаюсь его, обхватываю губами и впиваюсь в ее рот. Целую глубоко, одновременно руками задирая подол проклятого платья.

– Соня… Ты сводишь меня с ума.

Толкаю ее хрупкое тело к стене, в которую она упирается руками и, рванув тонкий капрон, разрываю на ней колготки.

– Да, вот так… – шипит, прогибаясь в пояснице. – Дима, пожалуйста!

Глажу внутреннюю часть ее бедра, поднимаюсь выше и провожу пальцами между ног через кружевное белье, целую за ухом, пульсирующую яремную вену на сладко пахнущей шее, обвожу языком ключицы.

Ее стон – мой самый любимый звук.

– Дима… Прошу!

Отодвигаю в сторону листовицу ее трусов и спускаю штаны вместе с боксерами, толкаюсь в нее до упора.

– О Господи… Дима!

Упираясь лбом в согнутую в локте руку, второй расстегивая пуговицы платья, Соня разводит ткань в стороны и спускает чашечки бюстгальтера вниз.

Обхватываю мягкую грудь ладонью и мну, начиная в ней двигаться. Соня еле держится на ногах, трясется от желания, изгибается и тихо стонет, двигает тазом мне навстречу.

Чувствую, что она уже близко, завожу руку вперед и пробегаю пальцами по ее самым чувствительным точкам. По низу живота, оголенным плечам и влажной шее. На последнем заостряю внимание и сильнее сжимаю пальцы, от чего из ее рта выходит приглушенный стон удовольствия.

– Ты только моя, слышишь? – шепчу на ухо жене, в последние секунды перед вспышкой. – Соня, ты только моя.

Соня кричит и начинает содрогаться всем телом. Самого накрывает с головой, не дожидаясь, когда она окончательно придет в себя, продолжая двигаться в ней до взрыва. Глохну, слепну на несколько мгновений. Спазмы ее тела добавляют остроты ощущениям и продлевают наслаждение.

Затихаем.

Я разворачиваю ее лицом и обхватываю влажные от пота щеки. Мягко целую в розовые губы, заранее зная, что это жаркая ночь будет долгой.

ღღღ

– Че такой угрюмый, Димас? Жена не давал покоя всю ночь после годовщины?

Жека откидывается на кожаную спинку кресла, зацепляет руки в замок на затылке и изгибает рот в похотливой улыбке.

– Тебя интересуют мои пастельные дела с женой? – кидаю сумку-планшет на стол и останавливаюсь напротив друга. – Лучше скажи, почему все мои счета заблокированы.

Гребаная улыбка пропадает с лица друга и тот, напрягшись всем телом, выпрямляется в кресле.

– Тут такое дело… Наши конкуренты решили закапать нас и напоролись на наши темные схемы. Пришлось заблокировать часть твоих счетов, и моих тоже, чтобы они не смогли нарыть на нас доказательства нелегальщины, – глаза Жеки находят мои, но в них пустота. – Но это не надолго. Скоро вернем все на прежние места.

– Какого черта я узнаю это после того, как моей жене пришлось платить за ужин в ресторане? Я выглядел посмешищем.

– Да засунь свое уязвленное эго подальше в задницу, Димас. У нас тут проблемы похуже.

Жека встает и подходит к стеклу, отделяющее наш кабинет от основного помещения автосервиса, в котором сейчас трудятся наши работники. Я подхожу к нему и встаю рядом с ним.

– Видишь этих ребят? Среди них завелась крыса, через которую нашим конкурентам перетекает вся информация нашего бизнеса.

В нашем сервисе работают механики разного профиля: в правом углу мужики меняют колеса на черном БМВ, напротив них молодой парень наносит тонировку на лобовое стекло, а кто-то копошится под капотом серой Тайоты.

– Мы в заднице? – спрашиваю я, обводя глазами каждого мужика в помещении и заранее обдумывая, кто же может быть предателем.

– Пока нет, но скоро будем.

ღღღ

Ближе к вечеру, когда мне вновь приходиться задержаться на работе до самого закрытия, Соня пишет, что уже ложится спать, а я желаю ей спокойной ночи. Откидываюсь на спинку стула и тяжело вздыхаю, перед глазами все плывет от яркого света монитора, шею невыносимо ломит. Когда я давал клятву жене в стенах ЗАГСа, обещал быть всегда рядом, а на деле вижу Соню только по утрам, и то десять минут перед работой.

Этот период пройдет, когда я заработаю для нас достаточно денег для того, чтобы Соня ни в чем не нуждалась. Нужно только немного потерпеть.

В глазах мелькают длинные рыжие волосы и стройная женская фигура. Выпрямляюсь в кресле и прищуриваю взгляд, оглядывая спину девушки. Привлекательная рыжая ходит вокруг капота своего красного Мерседеса и что-то увлеченно рассказывает автомеханику, бурно жестикулируя руками.

Глава 3

Соня

Пока мужчина в белой рубашке забирает из моих рук меню, я осматриваю интерьер заведения. Подруга назначила встречу в ресторане «Хорошая девочка», с интерьером в стиле французский прованс и ненавязчивой современной музыкой на фоне. Интересный факт этого заведения: официанты – мужчины и ни одной женщины. Вот это клиентоориентированность…

– Прости, Софи, кое-как вырвалась… – Маша плюхается на рядом стоящий стул и начинает тяжело дышать. – Дина Викторовна – тиран, а не начальница!

Я смотрю, как моя забавная подруга стаскивает с себя пальтишко, резко срывает шапку и остается с гнездом на голове. Мимо нас проходит официант с меню в руках и явно идет к соседнему столику, но моя подруга преграждает ему путь, впихивает свою верхнюю одежду и, как ни в чем не бывало, вновь опускает свой зад на стул. Парнишка опешил, но все же отнес одежду Маруси в гардероб.

– Ну, подруга, рассказывай, – начинает Маша и смотрит на меня своими яркими зелеными глазами. Моя подруга – единственное, что у меня осталось от прошлой жизни, в которой не было шика, роскоши и излишеств. – Твой муженек еще не стал президентом?

– Да перестань, – я отмахиваюсь. Маша любит подтрунивать над Димой и в шутку называть его «президентом». Все из-за того, что он быстро поднялся и его бизнес пошел в гору. – Дима старается для нас.

– Лишь бы не перестарался… Ладно, мне на самом деле нравится твой Дима, я помню его еще с тех времен, когда вы жили в хрущевке и он срывал тебе цветы с клумбы. У вас с тех пор ничего не изменилось, да? Все те же чувства, только живете теперь не бедно.

Я молчу. Смотрю, как у Маши заблестели глаза. Она всегда считала нас идеальной парой и мечтала о такой же любви, как у нас с Димой. Но разве я могу рассказать ей, что вижу мужа только по утрам и что за всю неделю мы можем сказать друг другу лишь пару слов.

– И у тебя будет такое, Марусь! Вот увидишь, встретишь еще того самого.

Маша тяжело вздыхает и вновь закрывается в себе. Так происходит каждый раз, когда мы говорим о ее личной жизни. У Маруси своеобразная внешность: светло-каштановые волосы, на солнце отдающие рыжиной, все лицо усыпано веснушками, которые она все время прячет за толстым слоем тонального крема и пропорции тела… больше среднего. Сколько себя помню, Маша всегда была пухлой и одинокой, но несмотря на это она – самый жизнерадостный человек, которого я когда-либо знала.

– Давай закажем что-нибудь, – подруга прячет лицо за большой картонкой меню и опускает глаза.

Пока я всматриваюсь в лицо Маруси, боковым зрением замечаю копну знакомых темных волос. Девушка в узком темном платье проходит мимо нашего столика и присаживается на диван неподалеку от нас. В идеальном женском профиле я замечаю Лику – нашу с Машей бывшую одноклассницу.

– Ты посмотри ка, Гагарина тоже тут, – Маруся кивает в сторону Лики, которая с ровной осанкой что-то печатает в телефоне. – Недавно видела ее мужа с какой-то блондинкой. Так обсасывались, что чуть не съели друг друга.

Я отрываю взгляд от лица бывшей одноклассницы и концентрируюсь на розовом личике подруги, которая в этот момент облизывает ложку от мороженого.

Через мгновение за столик, рядом с Ликой, присаживается эффектная девушка с темными рыжими волосами. Девушки обмениваются поцелуями в щеки и начинают о чем-то разговаривать. Ярко-красные губы и того же цвета туфли девушки сразу же бросаются в глаза, заставляя внимательно рассматривать ее образ.

– У Лики с мужем все начиналось также… – Маруся продолжает говорить. – Любовь до гроба, из грязи в князи. А потом он начал ей изменять.

– К чему ты клонишь, Маш? – я хмурю брови и начинаю ерзать на стуле. Мне совсем не нравится этот разговор.

– К тому, чтобы ты была начеку. В тех кругах, в которых сейчас плаваете вы с Димой, измена – обычное дело.

– Да брось! Измена – удел слабых, а Дима слишком сильно меня любит, чтобы причинять мне боль.

Я подношу к губам чашку ароматного кофе, стараясь выкинуть беспочвенные предостережения подруги из головы, но взгляд, каким-то магическим образом, все же останавливается на загадочной рыжей в ярко красных туфлях.

ღღღ

В этот день, как и во все другие, Дима пришел поздно ночью. Я проснулась от непонятного шума в комнате. Раскрыв глаза, я дала себе пару секунд, чтобы проснуться, и в кромешной темноте смогла различить фигуру мужа на краю кровати. Часы показывали два часа ночи, Дима сидел спиной ко мне, опустив голову и зарывшись пальцами в волосы.

– Милый, что случилось? – прошептала я сонным голосом и заметила, как спина мужа напряглась.

– Прости, Сонь, не хотел тебя будить, – каким-то странным голосом сказал Дима, повернув голову в сторону.

Я привстала на локтях и пыталась различить непонятные нотки в его осипшем голосе. Он был напряжен и раздосадован.

– Дим, что происходит?

Мне пришлось встать с мягкой и теплой пастели, пройти босиком по холодному полу и остановиться напротив мужа. Дима поднял на меня голову, и я увидела, каким уставшим было его лицо. На нем все еще была белая рабочая рубашка, расстегнутая сверху на три пуговицы и снизу не до конца расправленная из пояса брюк. Я мягко опустилась на его колени, и горячие руки мужа тут же обвили мою талию.

– Я твой тыл и твоя тихая гавань, помнишь? – я опустила ладони на его лицо и начала медленно поглаживать щетинистую щеку большим пальцем. Глаза мужа на мгновение закрылись, а из его груди вышел облегченный выдох. – Я приму тебя любым: уставшим и измученным, злым и испуганным, побитым и брошенным.

– Ты знала, что я до беспамятства тебя люблю, Ангел?

Всякий раз, когда Дима называет меня ангелом, мое сердце начинает трепетать.

– Знала…. – я издаю смешок и нежно целую мужа в губы. – На работе проблемы?

Лицо Димы сразу каменеет, глаза заливаются морозным свинцом, а руки напряженно сжимают мою кожу через тонкую ткань атласной ночнушки.

Глава 4

"Он любит её больше, чем всех других, но ему нужны другие, чтобы в этом удостовериться."

Дима

– Ты уверена, что хочешь именно в эту кондитерскую? Черт! – я резко жму по тормозам, потому что какой-то умник решил меня подрезать и чуть не задел боковое стекло моей тачки. – Баба что ли за рулем?!

Соня кидает на меня недовольный взгляд и закатывает глаза.

– Что за предрассудки? По-твоему только женщины могут плохо водить? Ты сам часто нарушаешь правила, – Соня поджимает губы и вцепляется пальчиками в свою сумочку.

– Что с тобой?

Я сразу замечаю изменения в ее поведении: она бледнеет и кладет ладонь на грудь. Мой взгляд мечется с дороги на встревоженное лицо жены, а внутри закрадывается неприятное чувство, которое возникает каждый раз, когда Соня чувствует себя нехорошо.

– Мне плохо… Дим, сверни на обочину.

Я делаю, как говорит Соня и, резко вывернув руль, съезжаю с трассы. В тот момент, когда жена быстро расстегивает ремень безопасности, распахивает дверь, нам начинают сигналить, потому что я в очередной раз нарушил правила, но мне абсолютно плевать. Когда я обхожу автомобиль, Соня уже стоит, согнувшись пополам, упершись руками в колени, и из нее выходит весь сегодняшний завтрак.

– Ну, Ангел, ты как? – я глажу жену по спине, когда ее прекращает рвать, протягиваю влажные салфетки и бутылку воды.

– Уже лучше. Укачало, наверное.

– Хочешь съездить в больницу? Не думаю, что ты сейчас в состоянии есть эти тортики.

– Нет! Я открытие этой кондитерской ждала полгода!

– Ладно, ладно. Тогда поехали.

На другом конце города открывается какая-то пафосная кондитерская, и Соня решила, что обязана присутствовать там. И именно по этой причине она выдернула меня из теплой постели в восемь утра в свой выходной, чтобы я поехал с ней через всю Москву. Я долго ворчал, как старый дед, но все же сделал так, как хотела жена. И сейчас хожу от одного стенда к другому и рассматриваю разные десерты, которые не вызывают у меня особого восторга.

– Я хочу лично познакомиться с кондитером… Нужно ее найти, – Соня смотрит на глупые тортики с таким восхищением в глазах, и меня это сильно забавляет. Она ходит от одной витрины к другой и каждый раз фотографирует десерты. Кажется, она перепробовала здесь каждый торт. Я бы мог начать переживать, что это отразиться на ее фигуре, но прямо сейчас я смотрю на аппетитный зад своей жены и напрочь забываю про эту мысль.

Соня идеальная. И она только моя.

– Вон она идет! Дим, пошли! – жена хватает меня за рукав куртки и начинает тащить в центр комнаты, расталкивая таких же любительниц покушать сладкое.

Внезапно я замечаю копну рыжих волос, собранных в высокий зализанный хвост. Девушка стоит к нам спиной, но мне не сложно догадаться, как имя этой особы. Яна с кем-то разговаривает, ровно держит спину, тонкие рыжие пряди выбиваются из ее хвоста и падают на бледную, почти фарфоровую шею, на ней изумрудная блузка, которая идеально сочетается с ее лисьими зелеными глазами, узкая до неприличия темная юбка, доходящая до колен, и высокие темные каблуки.

– Извините! – Соня легонько касается плеча Яны.

Яна поворачивается и сначала смотрит на лицо моей жены, а потом ее взгляд скачет на меня и задерживается на моем лице еще несколько долгих секунд. Затем она снова смотрит на Соню, расплывается в улыбке, а в ее глазах – понимание происходящего.

– Мне очень нравятся ваши изделия, я считаю их произведением искусства… – Соня начинает лепетать, как птичка, сжимая в руки телефон и немного смущаясь перед Яной.

– Спасибо! Вы очень любезны, – Яна вновь смотрит на меня и этого хватает, чтобы почувствовать, словно меня облили ледяной водой.

– Можно с вами сфотографироваться?

– Конечно.

– Дим, сфотографируй нас, – Соня резко оборачивается и ее большие, возбужденные глаза кричат о том, что она восхищается Яной. Я беру из рук жены телефон слишком резко, потому что чувствую, будто Соня заметила, как я глазею на бывшую.

Соня подходит к Яне слишком близко, чтобы я не начал нервничать. Заправляет светлую прядь за ухо и изгибает губы в своей самой лучшей улыбке, которая покорила мое сердце. Моя девочка немного смущена, взбудоражена, но выглядит совершенно искренней. Именно за это я полюбил ее – Соня не умеет притворяться и фальшивить. Если ей грустно – она плачет, злиться – кричит, счастлива – улыбается.

На Соне сейчас обычный джинсы и мягкий нежно-голубой свитер, рядом с Яной она выглядит, как девочка-подросток со своими длинными светлыми, почти что пепельными волосами, и наивным выражением лица. Яна же, наоборот, создает впечатление роковой искусительницы из-за яркого оттенка волос, хитрого взгляда и откровенного наряда. Только сейчас я понимаю, насколько же они обе разные.

Я нажимаю на белую кнопку камеры и понимаю, что смотрю на довольное лицо бывшей девушки, хотя должен любоваться счастливым лицом жены.

– Готово, – слишком отстраненно произношу я, чувствуя на себе взгляд Яны.

– Мы бы хотели сделать у вас заказ. У нас недавно была годовщина с мужем…

– Годовщина? – Яна вновь стреляет в меня глазами, а я концентрирую свое внимание на затылке жены. – Годовщина – это хорошо, пройдите во второй зал, консультант поможет вам выбрать начинку и дизайн.

– Дим, ты идешь? – Соня оборачивается через плечо в тот момент, когда оказывается в дверном проеме. Ее глаза мечутся по моему лицу, и только сейчас я понимаю, что все это время стоял, словно в ступоре.

– Я подожду тебя здесь, на диване.

Когда Соня смиренно кивнув, уходит в другой зал, мы с Яной остаемся одни и оба смотрим друг на друга.

– Твоя жена… милая, – в словах Яны нет никакой насмешки или издевательства, наоборот, она улыбается, но я то знаю, что может крыться за ее беспечной улыбкой. – Сколько вы вместе?

– Неделю назад был год.

– А ты недолго переживал наш разрыв, – Яна начинает идти в сторону кассы, я, непонятно зачем, следую за ней. По пути с ней сфотографировались как минимум три человека.

Глава 5

Дима

Утром просыпаюсь от того, что кто-то гладит меня по волосам. Нехотя распахиваю глаза и первое, что вижу – нежную улыбку Сони.

– Проснулся? Почему спишь на диване?

Возвращаю поднятую голову на подушку и пялюсь в потолок, поправляя край одеяла, который прикрывает лишь только мои бедра. Вчера я вернулся только под утро, наш с Яной марафон соития продолжался до утра и закончился в ее квартире.

По приходе домой, я вошел в нашу спальню, увидел лежащую на боку жену в ее любимой нежно-голубой атласной ночнушке, которая так соблазнительно изгибала ее формы. Рядом с головой Сони лежал ее телефон, она, видимо, пыталась до меня дозвониться, но как всегда не смогла и уснула, не дождавшись меня. Тогда, склонившись над спящей женой, я почувствовал себя последней тварью, которая не заслуживает даже лежать рядом с моим Ангелом. По той причине ушел в гостиную и лег на диван.

– Пришел поздно, не хотел тебя будить.

Соня легонько улыбается и ложится рядом, положив голову мне на грудь. Я вчера даже не успел принять душ и смыть прикосновения другой женщины со своего тела. Мне хочется оттолкнуть Соню, чтобы она не пачкалась своими чистыми руками об такое дерьмо, как я.

– Ты бы не разбудил, Дим. Ты же знаешь, что я плохо сплю без тебя, – жена складывает руки на моей груди и упирается в них подбородком, воодушевленно блуждая небесно-синими глазами по моему лицу. Ангел, никак иначе. – Вчера я получила ответное письмо от заместителя декана нашего университета. С моими баллами меня без проблем возьмут в магистратуру в следующем году.

В этом году Соня заканчивает бакалавриат по специальности дизайнер-модельер и в новом учебном году собирается подавать документы в магистратуру. Моя умная девочка.

– Я не сомневался в тебе. Но ты же знала, что если бы ты не поступила на бюджет, я бы без проблем оплатил твою учебу.

– Я хочу сама! – Соня резко вскакивает и хмурит свои светлые брови. – Ты как открыл свой автосервис, посадил меня в свою золотую клетку и только универ был моей отдушиной. Мне не нужно, чтобы ты покупал меня, Дима!

– Ладно, ладно, Ангел, не горячись… – я ухмыляюсь и вновь притягиваю к себе свою девочку. Я чертов мудак и грешник, но я слишком эгоистичен, чтобы отказывать себе в близости Сони. Она действует на меня лучше любого болеутоляющего, снотворного и антидепрессанта. С ней я забываю про то, какой сволочью являюсь и какие мерзкие вещи творю. Возможно, я тащу ее вместе с собой на дно, но не могу ничего с собой поделать.

– Может, съездим куда-нибудь? Вместе. Только ты и я.

– Ты же знаешь, как много у меня работы, – я встаю с дивана, и одеяло падает к моим ногам. Взгляд Сони сразу же начинает блуждать по моему телу и останавливается на выпирающей эрекции. Ангел прикусывает нижнюю губу и ее щеки заливаются краской. Явный признак того, что Соня меня хочет. Но прошло слишком мало времени после того, как Яна стонала подо мной, чтобы я позволили себе приблизиться к жене.

– Дим, между нами все нормально? Мы почти не разговариваем.

Я иду в ванную комнату, мне срочно нужно смыть с себя запах рыжей. Соня идет следом за мной. Она все понимает. В последее время я отдалился и будет ложью, если я скажу, что это не из-за внезапно появившейся бывшей.

– Все нормально у нас, Ангел, не переживай. Возьми мою карту и сходи на шопинг.

– Мне не нужен шопинг, мне нужен ты.

Соня останавливается прямо перед ванной комнатой. Я ничего не могу ей ответить, и вместо всяких слов, молча закрываю за собой дверь.

Когда спустя десять минут я выхожу из душа и стою перед зеркалом в одном полотенце на бедрах, Соня врывается в ванную и склоняется над унитазом. Ее снова рвет всем содержимым желудка, при условии того, что она даже не могла нормально позавтракать из-за приступа тошноты.

– Пожалуйста, скажи, что ты принимаешь гребаные таблетки? – я убираю светлые пряди жены с потного лица. Она бледная до ужаса.

– Я принимаю противозачаточные, Дим! Ты так боишься, что ребенок испортит твои планы, верно?! – Соня вскакивает на ноги, вытирает губы ладонью и нажимает на кнопку смыва. – Не переживай, я сама не горю желанием рожать ребенка человеку, которого трясет от одной мысли, что я могу быть беременна!

Она умывает почти прозрачное лицо холодной водой, и я встречаюсь в зеркале с ее недовольным взглядом. Соня злиться на меня и имеет на это полное право. Не то, чтобы я не хотел детей от моего Ангела, я бы даже мог рассмотреть ситуацию, что у нас появится мини-копия Сони с такими же светлыми волосами, но не сейчас, когда половина моих счетов заблокированы, среди работников завелась крыса, а рыжая бывшая не дает мне покоя.

ღღღ

– Как дела в автосервисе? Бизнес процветает? – Леха, мой друг, откинулся на спинку кресла и широко расставил ноги под столом.

– Да пойдет, херня какая-то творится. Кто-то сливает конкурентам всю инфу на нас.

– В смысле крыса завелась?

– Типа того, вот с Жекой думаем, что делать, – отворачиваюсь к окну и смотрю на пролетающие мимо тачки. – Бабки еще заканчиваются, счета все заморожены, работникам платить нечем, а еще хуже не знаю, как жене это сказать.

– Вот это жопа, Димас. Но я, догадываюсь, откуда несет падалью.

Я вновь концентрирую внимание на Лехе и киваю, мол, говори. Друг усмехается, выпрямляется и смотрит на меня с бешеной уверенностью в глазах.

– Жеку своего проверь, тот еще слизень, мать твою.

С Лехой мы вместе еще со школьных времен, он тот человек, которому я доверяю больше, чем себе. А Женя – мой деловой партнер, с которым у нас совместный бизнес. Я, конечно, допускал мысль, что он может мутить схемы, но он слишком зависим от меня, чтобы начать топить. Если пойдем на дно, то вместе.

– Да думал я насчет него, вряд ли это он, Жеке это не нужно. Мы связаны по рукам и ногам.

– Как знаешь, я предположил, мне этот тип никогда не нравился, – мимо нашего столика проходит эффектная блондинка и Леха, как холостяк со стажем, задерживает на ней взгляд.

Глава 6

Соня

Мой телефон продолжает неумолимо звонить, но я не могу достать его из сумочки, потому что обе мои руки заняты тяжелыми пакетами из супермаркета. Я прибавляю шаг и заворачиваю за угол нашего дома. Мой мобильник продолжает разрываться и только один человек может так настойчиво трезвонить и это Маруся. Холодный, терзающий кожу осенний ветер продолжает без конца дуть прямо в лицо и залетать под шиворот куртки.

– Девушка, давайте я вам помогу! – какой-то высокий парень, примерно моего возраста, подходит со спины и окликает меня.

– Не нужно, спасибо, вот мой подъезд… – я улыбаюсь джентльмену и киваю в сторону своего подъезда. На скамейке, рядом с домом, я замечаю Диму, который встает, увидев меня.

– Может, тогда свой номер оставите? Я бы сводил вас в ресторан, и вам бы не пришлось таскать такие тяжелые сумки.

– Может, тебе мой номер дать? – внезапно оказавшийся рядом муж просканировал холодным взглядом парня рядом со мной, выдохнул горячий воздух, который за секунду превратился в пар и забрал из моих рук пакеты.

– Извините…

Парень поспешил ретироваться под пристальным взглядом Димы.

– Нельзя оставить тебя одну, вечно к тебе всякие ушлепки клеятся… – Дима тяжело вышагивал оставшееся расстояние до подъезда и хмурил гладкий лоб.

– Если бы мой муж был рядом чаще, мне бы не пришлось носить тяжелые сумки и отбиваться от нежеланных поклонников.

Дима открыл для меня металлическую подъездную дверь, не сводя ярких голубых глаз. Я впервые видела их такими: в них была странная смесь усталости, разочарования и боли.

– Что ты делал у подъезда? – спросила я, когда муж поставил на кухонный стол пакеты с продуктами. – На улице холодно.

– Тебя ждал.

Я продолжала метаться по кухне и расставлять покупки по своим местам, Дима сидел на стуле и внимательно наблюдал за мной. Он молчал. Я чувствовала, что он хочет что-то сказать мне, но предпочла дать ему возможность самому начать разговор.

– Сонь, нам нужно поговорить… – вот он, тот самый холодный тон для серьезного разговора. Не сложно было догадаться, что что-то произошло и теперь оставалось надеяться, что Дима не натворил что-то непоправимое.

Муж остановил меня легким движением рук, окольцевал мою талию и притянул к себе так, что я оказалась между его широко расставленными ногами. Мои руки легли ему на плечи, я попыталась заглянуть Диме в глаза, но он ловко прятал от меня свой стыдливый взгляд.

– Случилось кое-что, о чем ты должна знать. Жека кинул меня. Забрал все деньги с нашего общего счета и свалил в закат.

Дима тяжело вздохнул, сжал крепче мою талию и продолжил рассматривать узоры на нашем кухонном паркете так, будто он был интереснее, чем мое лицо.

– Как? – на выдохе произнесла я и, почувствовав новый приступ тошноты и слабость в ногах, опустилась на колени мужа.

– Вот так, он оказывается долго мутил темные схемы за моей спиной, вел черную бухгалтерию и связывался с опасными людьми. На кону были огромные деньги, Сонь. Я искал его три дня, пытался выйти на его семью или друзей, но он как будто сквозь землю провалился, – отчаяние в голосе мужа сменилось на злость. Дима плотно сжал челюсти, от чего на его скулах стали бегать желваки, а на лбу выпирать тонкая венка. – Все наши сбережения я отдал рабочим вместо зарплаты, которую должен был выплатить еще неделю назад. Если бы я этого не сделал, они бы подали на нас в суд, и мы нарвались на большие проблемы. Но мне все равно пришлось их всех уволить, потому что, твою мать, мне нечем будет платить им в следующем месяце.

Я дала себе время на осмысление информации. Откровение мужа стало для меня ударом, хотя это можно было ожидать, ведь бизнес Димы развивался так быстро и успешно, что можно было догадаться, что там были какие-то подводные камни. Бесплатный сыр только в мышеловке, ведь так?

– Насколько все плохо?

– Учитывая то, что у нас почти нет денег, и пропал единственный источник дохода, то все очень плохо, – Дима вновь тихо выругался, но уже в следующее мгновение резко прижал меня к себе. Он впервые за это время поднял глаза и посмотрел в мое лицо. В его взгляде читалась неописуемая тревога вперемешку с глубоким раскаянием. – Но я все исправлю, Ангел. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть нам прежнюю жизнь.

– Все будет хорошо, – еле шевеля губами, я произносила слова тихим, охрипшим от досады голосом. Дима положил голову на мою грудь и уткнулся носом в волосы. Мои пальцы вплелись в его волосы, и я стала гладить его по голове. Дима закрыл глаза, тяжело дышал, я слышала, как сильно бьется его сердце и хотела забрать всю его печать и досаду. – Мы справимся с этим вместе.

ღღღ

– Что ты собираешься сделать? Повтори еще раз, внучка, я не расслышал, – дедушка поставил чашку с чаем на белую скатерть, отчего пару капель темно-коричневой жидкости выплеснулись на стол.

– Заберу документы из университета, на работу устроюсь. Маруся уже поговорила за меня со своей начальницей, завтра меня возьмут на испытательный срок.

– Не смей, девочка! – дедушка стукнул по столу кулаком, нахмурив свои густые седые брови. Мой дед – генерал в отставке и отголоски профессии часто проявлялись в его жесткой манере общаться с людьми. – Не смей забирать документы! Тебе год остался, Софа, всего год до высшего образования! Собралась работать торгашкой на рынке, разве это дело?!

Я развернулась с полотенцем в руках и посмотрела на дедушку. Несмотря на осунувшуюся фигуру, седые волосы, морщинистое лицо, его глаза остались прежними и передавали всю строгость его натуры. Но невзирая на то, что дед был холоден и груб с другими людьми, со мной он держался всегда мягко, ведь большую часть жизни мы были друг у друга одни. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было шесть лет. Бабушка не смогла пережить потерю дочери и умерла от сердечной недостаточности. Вот так мы вдвоем с дедушкой и остались.

Глава 7

Дима

Никогда бы не подумал, что вернусь к той жизни, от которой так долго пытался избавиться. Теперь работаю один, хватаюсь за любую грязную работу и каждый день думаю о том, как бы исправить ситуацию, в которой оказался. Мы вернулись к отправной точке: я снова обычный механик в автосервисе, мы с Соней живем без денег в тесной и обшарпанной квартирке ее деда. Как вчера помню, пару лет назад, мы сидели в нашей узкой кухне в крошечной квартирке, которую снимали в старом доме, пили самый дешевый чай из битых кружек, смотрели на ночной город и разговаривали обо всем на свете. Соня сидела напротив меня, в своем растянутом сером свитере, с которым отказывалась расставаться из-за памяти о матери, в коротких домашних шортах, закинула мне на колени свои ноги, которые я ласково гладил, и так звонко смеялась, что у меня бежали мурашки по всему телу. Тогда я был беспамятно влюблен в нее, и думал о том, что когда-нибудь надену на ее палец кольцо.

«– Сделай меня своей, – Соня заправила белокурую прядь за ухо и взглянула на меня своими небесно-синими глазами. Тогда, на первом курсе, она остригла волосы под каре, о чем на следующий день сильно пожалела.

– Ты моя, Соня, – я ухватился за край ее стула и резко притянул к себе так, что она врезалась в мою грудь. – Ты всегда будешь моей, мой белокурый Ангел».

Мы были бедны, но так сильно любили друг друга. Осознание ударило по голове и заставило подумать о том, что заставило меня пересечь черту.

Мы вновь вернулись туда, откуда начинали, но с разницей в том, что я изменил Соне: грязно, нагло и тайно.

Раздалось цоканье женских каблуков, и я выехал на лежаке из-под днища автомобиля, которого на данный момент ремонтировал. Сначала мои глаза сфокусировались на ярко-красных туфлях, затем я проследил за длинными стройными ногами в темных чулках и остановил взгляд на непроницаемом лице Яны.

Она стояла неподалеку от меня, скрестив руки на груди, и с особым интересом в глазах разглядывала мое лицо.

– Чем обязан?

– Потеряла тебя, Дим. Пропал куда-то на две недели, я уж подумала, что ты испугался, – Яна начинает ходить по пустому помещению автосервиса и разглядывать обстановку вокруг. – Прогорел?

– Подставили, – я откинул в сторону ключ для масляного фильтра и вытер руки об лежащую рядом грязную тряпку. Вся моя одежда была перепачкана мазутом, а в кожу и волосы давно въелся несмываемый запаха машинного масла. Я взглянул на нас со стороны: Яна выглядела шикарно в своем темном платье и с серьгами в ушах за триста долларов, а я создавал впечатление грязного голодранца.

– Знаю… Весь город только и трещит об этом.

Мы молчим. Некоторое время смотрим друг на друга. Я не ожидал ее здесь увидеть, думал, что мой прогоревший бизнес отпугнет привыкшую к роскошной жизни Яну.

– Зачем ты приехала? – метнул взгляд на ее красный мерседес у ворот моего автосервиса.

– Потому что я соскучилась, Дим, – она подходит ближе, а я встаю с лежака и возвышаюсь над Яной. – С тобой всегда так было: хотелось еще и еще.

– Я банкрот, Ян, – отворачиваюсь и отхожу к столу, на котором лежат мои инструменты, заранее думая о том, к какой работе приступать далее. – К тому же, это неправильно и нечестно по отношению к Соне.

– Деньги – не проблема. Я дам тебе столько, сколько нужно для твоего дела, – рыжая оказывается рядом за секунду, накрывает тонкими руками мои плечи, но уже в следующую секунду морщит сделанный нос и отходит в сторону.

– Ты за кого меня принимаешь? – я усмехаюсь и разворачиваюсь к ней. – Я землю жрать буду, но не возьму бабки у женщины.

– Ладно, ладно, – Яна закатывает глаза и откидывает рыжие волосы назад. В этот раз она оставила их распущенными. – Ты как был упрямым бараном, таким и остался.

Я молча иду к белому поршу, под который сейчас собираюсь заехать на лежаке и продолжить свою роботу. Время два часа ночи, я адски хочу спать, но продолжаю пахать ради того, чтобы жена не почувствовала разницы от прошлой богатой жизни. Да кого я, твою мать, обманываю? Соне пришлось уйти из университета, работать продавцом и каждый день выслушивать бубню деда о том, каким хреновым мужем я оказался. И этомоя вина.

– Дело в ней, да? В этой серой мышке? – Яна не унималась и продолжала нападать на меня, как стервятник на свою жертву. Если пару минут назад в ее голосе присутствовали привычные стервозные нотки, то сейчас ее тон приобрел оттенок женской обиды и разочарования.

– Ни слова о ней в таком тоне, – скомандовал я и сел на доску. – Да, дело в ней. Она всегда была рядом и прошла испытания и бедности, и богатства.

– А ты нет, – Яна издает самодовольный смешок и сверкает глазами. – Я тоже буду рядом и в бедности, и в богатстве, Дим.

Стерва из Яны за секунду куда-то улетучивается и она наклоняется, чтобы быть со мной на одном уровне.

– Ты не сможешь и мы оба это знаем.

– Тогда какого черта ты драл меня до утра в тот день?

Стерва. Бьет по самому больному.

– Проверял, не остались ли чувства.

– И как? Напроверялся? – Яна обиженно скрещивает руки на груди, и я замечаю, как ее голос начинает взвизгивать на последнем слове.

– Напроверялся. Ничего не екнуло.

– Идиот ты Агурский, обычный идиот.

Она, почему-то, ехидно улыбается, словно знает, что я вернусь к ней. Яна дарит мне странную, озабоченную улыбку и, быстро развернувшись на каблуках, отходит к своей красной тачке.

ღღღ

Паркуюсь у подъезда и, положив руку на руль, даю себе время собрать в кучу мысли. Часы на приборе показывают шесть часов утра, но ночной мрак продолжает окутывать городские улицы. Хочется разбить что-нибудь от злости. К примеру, эту развалюху, которую я купил на деньги от своего проданного мерса. Проклятье! Как же, мать твою, все бесит.

Мне срочно нужна Соня. Как воздух нужна. Только ее запах способен успокоить меня.

Глава 8

Дима

– Я знала, что ты вернешься… – тихий голос Яны раздается под моим подбородком в тот момент, когда она лежала на моей груди после очередной измены. Ее прикосновения странно ощущались: раньше, когда мы также лежали с Соней, переводив дыхание, жена выводила узоры на моей груди и беспрестанно целовала мое лицо, Яна же, наоборот, лежала, не двигаясь, и игриво царапала острыми ногтями кожу моего плеча. Я чувствовал на себе чужой запах, слишком резкий, чтобы попытаться игорировать его; Соня пахла по-другому, более сладко и по-родному.

Будет ложью, если я скажу, что в этот раз все было идеально. Возможно, Яна и не заметила изменений во мне, но когда я был в ней, в один момент вместо копны рыжих волос на подушке мне померещились светлые пряди жены, а потом и вовсе я не мог избавиться от миража лица Сони перед глазами. Это было словно наваждение, я много раз моргал и тряс головой, пытаясь избавиться от образа своего Ангела перед глазами, но не мог. И это стало для меня пыткой. Словно неведомые силы наказывали меня за предательство, раз за разом показывая мне лицо жены.

И сейчас, когда я совершил очередной обман, когда вышел из состояния аффекта, и неизмеримая злость на деда Сони прошла, я понял, что натворил. Яна продолжала лежать на моей груди, о чем-то беспрестанно болтать, а я не мог отделаться от паршивого чувства внутри. Какого черта я творю? Я же решил прекратить это раз и навсегда.

– Мне пора, – перебив болтающую бывшую, я встал с подушки, отчего Яне пришлось сесть на кровати и нахмурить свои идеально выщипанные брови. Она молча следила за тем, как я хожу по ее спальне в поисках своих вещей, совсем не стесняясь своей наготы. – Это был наш последний раз.

– Со спокойной душой вернешься в теплую кровать своей жены? – Яна прислонилась спиной к мягкому изголовью кровати и прижала к оголенной груди край одеяла.

– Мы вновь совершили ошибку. Я был не в себе, а ты просто оказалась рядом, – я смотрел прямо в зеленые глаза рыжей бестии в тот момент, когда застегивал ремень на своих брюках. – Я люблю жену и сделаю все возможное, чтобы сохранить свой брак.

– Какой брак ты собрался сохранять, дорогой? – Яна легла на живот, растянувшись, словно кошка, открывая вид на свою оголенную попку. – Ты потерял свою жену в тот момент, когда впервые порвал на мне трусики.

– Надеюсь, у тебя хватит мозгов не говорить об этом моей жене.

– Хм… Дай ка подумать… У меня где-то завалялся ее номерок.

Паника резко охватила мое сознание. Соня не должна узнать об этой мимолетной слабости. Внезапно я представил ее потерянный взгляд, мокрые от слез щеки и дрожащие от досады губы. В груди что-то нещадно надломилось. Я наклонился над рыжей, схватил ее за волосы на затылке и притянул глупую голову бывшей близко к своему лицу.

– Только попробуй хотя бы заикнуться об этом… – сквозь плотно стиснутые зубы прорычал и заметил, как игривый блеск в глазах Яны мгновенной испарился, освобождая место животному страху. – Я порву тебя на куски, если придется.

– Себя на куски порви, Агурский! – Яна резко отстраняется и отползает в угол широкой кровати. – Думаешь, ты ей нужен? Думаешь, она тебя простит, изменщика проклятого? Да ты не достоин любви, Дима!

Я натянул через голову футболку и, взяв ключи от машины, направился к входной двери квартиры Яны. В этот самый момент я четко решил, что это была наша последняя встреча. Я хотел проверить – не остались ли чувства? Не остались. Яну раньше я любил, она была моей первой школьной любовью, но чувства к Соне были глубже и сильнее.

Я, почему-то, даже не сомневался в том, что Соня ни о чем не узнает и уже думал о том, в какую смертельную схватку со своей совестью буду вступать каждый день.

Соня

– На каждый день я бы посоветовала взять обычные классические брюки. Они у нас из очень качественного материала, потрогайте, – я протягиваю низкой женщине средних лет вешалку с темными брюками. – На вас будут сидеть просто шикарно! Ну, и на вечер… У нас очень много платьев, но вот это… Это ваш цвет, оно подчеркивает фигурку и сегодня по спец цене.

Покупательница берет из моих рук синее платье-футляр и начинает крутить его, рассматривая каждую деталь. Я послушно стою рядом и отвечаю на вопросы клиента.

– Я, пожалуй, примерю это.

– Тогда идемте за мной, – улыбаюсь, как подобает порядочному сотруднику и, взяв выбранные покупательницей наряды, провожаю ее до примерочной.

– Хозяйка сказала, что довольна твоей работой и в следующем месяце можешь ждать прибавления зарплаты, – Маруся идет чуть впереди и лишь изредка поглядывает на меня. Я помогаю ей принести несколько коробок обуви со склада. – Я же говорила, что у тебя все получится!

Внезапно я чувствую очередной приступ тошноты, который мучал меня только по утрам, а теперь, почему-то, появился в середине дня.

– Марусь, что-то мне нехорошо, – я быстро ставлю коробки на пол и бегу в ближайшую уборную, где меня начинает выворачивать.

Когда мой желудок остается пустым, я встаю с пола и начинаю умывать лицо холодной водой, чтобы хоть как-то привести себя в чувство.

– Может тебе воды принести? – Маша показывается в дверях и начинает встревоженно оглядывать мое лицо.

– Лучше принеси мою сумку, в ней лежит тест.

– Тест на что, Софи? – глаза подруги становятся, как пять копеек. Маша вцепилась в край своего платья так, словно я сказала что-то ужасное.

– Тест на беременность.

На упаковке написано, что нужно подождать несколько минут. И пока белый пластмассовый прямоугольник лежал на раковине, я старалась не смотреть в его сторону. С одной стороны я хотела узнать результат и, наконец, положить конец всем тревогам, но с другой – страх неизбежного овладевал мною с каждой секундой все больше, я отчетливо ощущала, как желудок сводит паническим спазмом, а руки непроизвольно начинают дрожать.

Глава 9

Все происходит, словно в замедленной съемке: Дима распахивает губы, а глаза широко раскрываются и в них, кажется, мелькают блики паники. Я продолжаю стоять, словно парализованная и сжимать в ладони мобильник мужа. Дима быстрыми шагами преодолевает разделяющее нас расстояние, но когда оказывается рядом, я перестаю видеть его лицо из-за внезапно появившейся мутной пленки слез перед глазами.

– Соня… Спокойно… – руки мужа ложатся на мои плечи и начинают легонько сжимать. Я ничего не вижу, меня слепит болью. Ничего подобного в жизни не испытывала. Это как упасть с высоты на бетон, переломать все кости, разорвать внутренности, истекать кровью, но при этом находится в сознании. – Соня…

Вздрогнув, резко втягиваю воздух, чувствуя, как в легкие впиваются тысячи мелких иголок. Живот скручивает спазмом.

– Черт! Черт!!! – Дима аккуратно вытаскивает телефон из моих заледеневших пальцев и смотрит на экран. По щеке предательски скатывается слеза, но я спешу смахнуть ее, чтобы не показывать слабость перед предателем. Теперь я могу разглядеть мужа: по его оголенному и мускулистому телу продолжает течь вода после недавнего душа, темные волосы мокрые и растрепанные, одной рукой он держит свой телефон, а другой придерживает полотенце на бедрах. В глазах – животный страх и паника.

– Твою мать, именно сейчас!!! – голос его злобный, агрессивный раскатывается по спальне, отскакивает от стен и врезается в меня ножами. Думала, больнее уже быть не может.

– Кто эта Яна? – я не узнаю свой голос: он охрип и кажется таким тихим, что слова едва слышны.

– Это… Моя бывшая… Первая любовь…

Поднимаю на него взгляд. Его образ совсем чужой, аура незнакомая.

– Соня! – выкрикивает с отчаянием и хватает меня за плечи. – Только не плачь, Соня! Прости меня…

Я молчу. Его руки продолжают сжимать меня за плечи, а к горлу поступает приступ тошноты – то ли от его прикосновений, то ли от раннего токсикоза. Лучше бы ударил меня, чем чувствовать это.

– Соня, слышишь меня?! Прости… – начинает трясти меня за плечи и вглядываться в лицо. Видимо, я слишком долго молчала и смотрела на него потерянным взглядом. Трясет интенсивнее, чтобы привести в чувство, а мне от этого сильнее хочется плакать.

Что мне делать с его прости? Может, в косы вплести или подать под соусом на ужин?

Внезапно телефон в его руке начинает звонко пищать, раздражая мою и так расшатанную нервную систему. Мне в голову сразу приходит мысль, что это она, та самая Яна.

– Твою мать! – вновь зло выкрикивает Дима, посмотрев на экран. – Это Леха, Сонь, я должен ответить… – муж гневно проводит по экрану пальцем и подносит телефон к уху. – Алло!

Я обхватываю себя руками, пытаясь унять дрожь в теле. Подрываюсь, хочу обойти мужа и покинуть спальню, но он хватает меня за плечо свободной рукой и пригвождает к месту, а взгляд кричит, мол, постой. Я шарахаюсь от его хватки, как от высоковольтного напряжения, хочу вырваться, он Дима преобладает меня по силе и не дает возможности отойти от него хотя бы на шаг. Он о чем-то разговаривает с Лешей, но я совсем его не слушаю, громкий стук моего сердца заглушает высокий баритон мужа.

– Соня! – вновь раздается голос мужа после сброшенного звонка.

– Сколько? – проглатываю набухший в горле ком. – Сколько это продолжается?

Он отрицательно качает головой. Не хочет говорить.

– Сколько?! – кричу хрипло. – Скажи! Скажи мне, Дима!!!

– Мать твою… Соня успокойся! – притягивает к себе, а у меня ноги не слушаются. Я буквально повисаю в его руках.

– Скажи… Скажи…

Он фиксирует мое тело. Одной рукой прижимает спину, другой удерживает затылок, впечатывает лицом в свое плечо. От его влажного тела пахнет ментоловым гелем для душа и… изменой.

– Два месяца…

Удар под дых. Я задерживаю дыхание. Пока я носила его ребенка, носилась по двенадцать часов по магазину одежды, ждала до утра его с работы он… Спал с другой. Мое сердце сейчас остановится и я умру прямо в его руках.

– Ты – мой Ангел, Соня. Все остальное не имеет значения. Я больше не хожу к ней, слышишь? Клянусь, этого больше не повторится. Веришь мне?.. Ты должна простить…

Каждое слово, как капля кислоты, сжигающая внутренности. Мне так больно, Боже, так больно. Я не выдержу, это предел.

– Черт! Мне идти надо, любимая, утром клиент важный ждет нас с Лехой, – внезапно Дима отстраняется и, заглянув в мое лицо напоследок, идет к шкафу, распахивает его, достает с полок свою рабочую одежду, которую я вчера настировала руками, гладила и аккуратно складывала, когда мои руки все пропахли машинным маслом. Стирала бы эта Яна ему так одежду?

Сбрасывает с бедер полотенце, оголяя свой зад, и начинает быстро одеваться. Смотрю на его обнаженную спину в поисках следов измены. Как жены обычно узнают о предательстве? Обнаруживают след красной помады на белых воротниках, чувствуют запах чужих духов от тела мужа или видят бордовые следы от ногтей любовницы? Ничего этого нет на теле Димы. Хорошо маскировался.

– Соня, я все исправлю, слышишь? – оборачивается, тревожным взглядом ловит мой, пока застегивает ремень на брюках. – Только без глупостей, ладно?

– Что ты наделал…

– Все будет хорошо, Ангел. Я горы сверну ради тебя, звезду с неба достану. Хочешь? Буду работать ночи напролет, – Дима надевает куртку. – Достану деньги на лечение твоего деда, дом построю тебе, хочешь? На Мальдивы накоплю, детей тебе сделаю… Двоих, как ты и хотела, нет, троих… Ты же хотела детей, помнишь?

Я и забыла совсем, что ношу его ребенка. Опоздал ты, Дима, я уже беременна… Теперь, узнав об измене мужа, новость о беременности воспринимается в разы больнее, чем раньше.

– Соня… У меня работа, ехать надо…

– Езжай.

– Я заберу тебя с работы… Где ты там работаешь? Скинь адрес. Обещай, что мы вечером поговорим, Ангел. Все обсудим. Все поправимо.

– Работа, Дима… Ты опоздаешь.

Подходит ко мне. Быстро целует в лоб и прижимает к себе, окольцевав талию.

Глава 10

– Добрый день! У вас что-то случилось? – внезапно появившийся полицейский на секунду отрывает взгляд от моего лица и смотрит на здание полиции за моей спиной.

– Здравствуйте, ничего… – слишком грубо произношу я, все еще находясь в состоянии аффекта после неприятного разговора с мужчинами. Обхожу полицейского и хочу уйти, но низкий тембр его голоса заставляет меня обернуться.

– Я могу вам помочь.

– Все у меня прекрасно! – слишком резко и громко. Морозный ноябрьский воздух заставляет съежится, и сильнее укутаться в теплый вязаный шарф. Мой взгляд задержался на его сильном подбородке, темно-русой щетине, решительной линии рта. – До свидания!

Я заворачиваю за угол здания, и в этот раз мужчина не пробует меня остановить. Останавливаюсь за кирпичной спиной и даю себе некоторое время подумать, как добраться до нужного мне адреса поликлиники.

Внезапно за углом здания полиции раздается гул знакомых мужских голосов. Я невольно прислушиваюсь и с легкостью могу различить среди них голоса мужчин, которые так грубо отказали мне в помощи.

– Так, кто тут девушку обижает? – говорит мой новый знакомый, который пару минут назад пытался навязать мне свою компанию.

– Да кто ее обижал? – слышится шорох и щелчок зажигалки и через секунду запах жженого табака. Мужчины вышли покурить. Я рефлекторно задерживаю дыхание и делаю шаг в сторону, стараясь избавиться от навязчивого запаха сигаретного дыма.

– Просто прикольнулись и все… – после этих слов следует смешок. Этот тот самый тип, который требовал мое фото.

– Прикольнулись? – повторяет мой недавний собеседник.

– Заявление написала, мужа ищет!

– Софья значит… – словно пробует на вкус мое имя. – Это же она тогда оказалась рядом, когда на меня бандосы напали.

Секунда молчания, словно мужчины дали себе время на раздумье.

– Нехорошо получилось… – явно смутившись, произносит тот самый мужчина, который насмехался надо мной и моей бедой.

Я вцепляюсь в ремешки своей сумки и начинаю идти в противоположную сторону от здания полиции, поймав себя на том, что подслушиваю разговор чужих людей. Хватит с меня на сегодня грубости.

ღღღ

– Скажите, с малышом все хорошо?

Молодая женщина с серьезным выражением лица вглядывается в монитор с темным экраном, продолжая водить аппаратом УЗИ по моему животу. От ультразвукового геля на моем немного выпирающем животе я чувствую прохладный дискомфорт, но это терпимо. Это мое первое УЗИ, и совсем не так я хотела, чтобы оно прошло. Я рассчитывала быть переполненной счастьем в этот день и видеть рядом Диму, который сжимал бы мою руку и с восхищением смотрел на первые снимки нашего ребенка. Но мужа рядом нет, а в груде кроме давящей боли больше ничего нет.

– С вашим ребенком все в порядке, не волнуйтесь. Плод плотно прикреплен к стенке матки, развитие в пределах нормы, – врач смотрит на меня и уже в следующую секунду напряженность ее лица исчезает, и на смену приходит сдержанная улыбка. – Это мальчик. Хотите посмотреть на него?

Я задерживаю дыхание. Мальчик. Я стану мамой сына, как я и мечтала. Когда доктор поворачивает монитор в мою сторону и сильнее надавливает на мой живот аппаратом, на черном фоне экрана появляется силуэт маленького человечка и в этот момент вся боль, сконцентрированная в моем сердце, моментально пропадает, и вместо нее я чувствую безграничную любовь к своему еще не родившемуся ребенку.

– Вот, посмотрите… Это головка, ручки и ножки. Тело ребенка уже сформировалось… У вас конец первого триместра. Критический период уже позади, но вам все еще нужно следить за своим здоровьем, чтобы избежать выкидыша.

Доктор продолжает что-то говорить, но я совсем не различаю ее слов. Мои глаза продолжают жадно обводить контуры тела моего ребенка на мониторе. Мне хочется заплакать от счастья и рассказать о своей радости всему миру. Как же я жалею, что Димы сейчас нет рядом и он не может увидеть нашего ребенка… Осознание, словно стрела со смертельным ядом проникает в мое сознание и отравляет неожиданную радость. Он мне изменил. Пока я носила его ребенка, он спал с другой.

– На учет вставать будете? – спокойный голос женщины в белом халате проникает в мое сознание, вырывая из больных воспоминаний. Каждый раз, когда вспоминаю об измене мужа, что-то нещадно начинает давить на грудь. Неужели так будет всегда? Разве сердце будет болеть всю жизнь?

– Да.

– Прикреплю вас к нашему отделению женской консультации, – пока я сидя вытирала холодный гель со своего живота, доктор прошла за свой стол и начала что-то писать в моей амбулаторной карте. – Выпишу вам рецепт на некоторые препараты. Думаю, рекомендации вы сами знаете: никакого алкоголя, курения и поменьше стресса.

Я молча киваю и, одевшись, подхожу к столу.

– Вот, возьмите. Первые фотографии вашего ребенка, – с улыбкой на лице женщина-врач протягивает скрины с экрана аппарата УЗИ. – Второй осмотр в следующем месяце.

По пути домой я испытываю смешанные чувства: с одной стороны меня переполняли счастье и радость каждый раз, когда я смотрела на снимки своего сына, с другой – измена мужа, отсутствие постоянного дохода, болезнь дедушки – все это омрачало мое настроение. И самое поганое это то, что с этим всем я должна была справляться в одиночку. Мне так хотелось быть слабой, особенно сейчас, когда я ношу в себе маленькую жизнь, но судьба преподносит мне новые и новые удары.

Я снимаю перчатку и сразу же чувствую, как холод сморщивает нежную кожу рук. Достаю из сумки телефон, хочу набрать Марусю и поделиться своей радостной новостью, но внезапно, на экране высвечивается входящий звонок. Это из больницы. Что-то случилось с дедушкой?

После недолгого разговора с лечащим врачом деда, я опускаю вниз руку, которая продолжает сжимать телефон, не в силах даже сбросить звонок. Первая эмоция – неверие, а затем в голове продолжают лихорадочно биться слова доктора: «Нам жаль, но сердце вашего родственника не выдержало нагрузки».

Глава 11

Когда я очнулась, первое, что я увидела – качающуюся люстру нашей спальни перед глазами. Я нахмурилась и долго поморгала глазами, пытаясь сконцентрировать внимание. Когда люстра перестала прыгать перед моими глазами, я подняла голову и привстала на локтях. Я лежала на нашей с мужем кровати в квартире деда. За окном была глубокая ночь, а из коридора доносились приглушенные отголоски мужских голосов. Я посмотрела на свою правую руку, из которой торчали трубки, а в мои вены были воткнуты иглы от капельницы.

Первая мысль – Дима с дедушкой вновь что-то не поделили и сейчас ссорятся в кухне, но потом, понимание пронзило меня насквозь. Я вспомнила и о предательстве мужа и о смерти дедушки. Тупая боль собралась в середине живота от безысходности, и что-то вдруг выстрелом прошло внутри меня и сломалось.

Мужские голоса стихли, и теперь до меня доносился звук приближающихся шагов. Я вздрогнула, когда увидела в дверном проеме спальни незнакомого мужчину в белом халате. Вслед за ним вошел тот самый полицейский и его серьезный взгляд остановился на моем лице.

– Что вы вливаете в мои вены?! – вновь испуганно покосилась на свою руку и систему капельницы. – Я беременна, мне нельзя лекарства.

– Не переживайте, это всего лишь раствор глюкозы, – мужчина в белом халате, который явно был врачом, со спокойным видом подошел к кровати, сел на ее край и начал вытаскивать иглы из моей руки. – Ваше давление упало ниже критической точки, и вы потеряли сознание. Что могло вызвать такую реакцию вашего организма?

Мой взгляд снова метнулся в сторону двери. Мужчина стоял, скрестив руки на груди, облокотившись на дверной проем и внимательно смотрел на меня. Я была одна в компании двух взрослых незнакомых мужчин, и мой инстинкт самосохранения должен был начать бить тревогу, заставив бояться этих людей, но добрые глаза полицейского и сосредоточенный на моих венах взгляд врача заставили меня облегченно выдохнуть.

– Мой дед умер... – я запнулась и посмотрела на часы, стрелка на которых показывала полдесятого ночи. Я пролежала без сознания больше двух часов. – Он умер четыре часа назад.

– Так и запишем: психоэмоциональный стресс, – доктор с лысеющей головой поправил на переносице сползающие очки и что-то быстро черканул в своей книжке, а затем, резко повернулся в сторону другого мужчины. – Уважаемый, вашей… жене в ее положении нужен покой и постельный режим. Позаботьтесь об этом.

– Она не… – явно смутившись, полицейский вытянулся, словно стрела, и встал в ровную стойку. – Хорошо.

Когда доктор пошагал в сторону входной двери, а мой новый знакомый отправился его провожать, я вскочила с кровати и схватила свой телефон, собираясь набрать Марусю, но не успела, потому что уже через мгновение в комнате появился тот самый мужчина с добрыми глазами.

– Софья, извините, что я так нагло вторгся в вашу квартиру, но у меня не было выбора, – он сделал пару шагов в мою сторону. – Вы упали прямо в мои руки.

– Нет, нет, – я начала качать головой в разные стороны, продолжая сжимая свой мобильник в руке. – Я должна благодарить вас. Страшно представить, сколько бы я провалялась без сознания, если бы вы не решили так нагло вторгнуться в мою квартиру.

– Оплатил вам вашей же монетой. Вы спасли меня, я – вас, – напряженные черты лица мужчины размягчились, а губы скривились в легкой улыбке. – Меня зовут Виктор, для друзей – просто Витя, – он протянул руку, приблизившись ко мне.

– Мое имя вы уже знаете, Виктор, – я пожала ему в ответ. Его ладонь была широкой и сухой. – Вы говорили, что нашли моего мужа.

Мужчина убрал руку и выпрямился. Его рука погрузилась в передний карман джинсов и вытащила оттуда мобильный телефон. Виктор несколько раз провел пальцем по экрану и через несколько секунд поднял на меня темные глаза.

– Ваш муж Агурский Дмитрий Алексеевич?

Я послушно кивнула, нервно дернув горлом, пытаясь проглотить набухающий в горле ком. Я так боялась услышать, что Дима уехал со своей любовницей или хуже того, что он был мертв. Я не вынесу очередной потери.

– В последний раз его видели день назад в промышленном районе нашего города, когда он садился в тонированную иномарку. Мы попыталась вбить номера машины в базу данных, но ничего не смогли найти, – Виктор сделал паузу и убрал телефон обратно в карман. – Ваш муж жив и это значит, что он скоро вернется.

Я тяжело выдохнула. Хочу ли я, чтобы он возвращался?

– Спасибо, Виктор… За все.

Тишина заполнила пространство между нами. Я смотрела на свои бледные руки. Виктор на меня.

– Ой, может, вы хотите чаю? Что-то я совсем забылась…

– Не нужно… Мне пора идти, – Виктор взял свою серую куртку с табуретки и попятился в сторону коридора. Я пошла за ним следом. – Вот, возьмите мою визитку.

– Зачем она мне? – спросила я, но все же взяла картонку в руки и взглянула на нее.

– Знакомство со следователем не бывает лишним. Всего доброго.

ღღღ

– А может это к лучшему, что он пропал, а? Беда сама унесла от тебя ноги.

– Дима был в каком-то заброшенном дворе и садился в незнакомую машину. Я думаю, у него серьезные неприятности.

Я открыла подъездную дверь и пропустила внутрь подругу. День был долгим и изматывающим: сегодня я взяла отгул и с самого утра была в ритуальном бюро. Нужно было похоронить дедушку с достоинством, и поэтому все мои последние сбережения ушли на организацию похорон. Мой дед был генералом и просто хорошим человеком, у него имелось много знакомых и люди его уважали, я разослала всем известие и была обеспокоена тем, что проститься с ним приедет слишком много народу. Тоска и боль никуда не ушли, но я не могла позволить себе дать слабину и расклеиться. На меня все разом свалилось, и я просто не имела права бессмысленно лежать в кровати, оплакивать свой разрушенный брак и потерю деда. Я должна была быть сильной, я обязана бороться ради своего ребенка.

– Поделом ему. Пусть эти бандиты, с которыми он связался, выбьют из него всю дурь, – Маруся тяжело вздыхала, поднимаясь по ступенькам. Мой живот уже заметно выпирал, и из-за этого мне тоже было трудно подниматься по лестнице. В нашем старом доме, увы, не было лифта.