Истинная для белого волка

1 глава. Крупная ссора

Щеку обожгла звонкая пощёчина. Я сощурилась, пытаясь проигнорировать острую боль, которая растеклась по скуле от подбородка до самого виска, и тяжело сглотнуть отдающую железом слюну из-за прикушенного сбоку языка. Ладонь инстинктивно легла на пылающую часть лица. Сейчас мои вечно ледяные руки хоть какую-то пользу принесли.

— Ты закончила?! — в гневе бросила мама.

— А если нет, то что? — тихо огрызнулась я и с обидой посмотрела на неё. — Вторую щеку подставлять?

— Летиция, это был не вопрос!

— Разве? А это была не пощёчина?

— Да ты посмотри на неё! — воскликнула мама и возвела глаза к потолку. Её аж саму потряхивало от нашей первой серьёзной ссоры, неожиданно окончившейся заурядным рукоприкладством. — Восемнадцать лет воспитывала, чтобы потом услышать, как меня собственная дочь дурой обзывает? Отличные новости! Но надо будет, и по второй врежу, если первая оплеуха уму не научит.

Я утёрла слёзы и спрятала руки в карман худи. Подумаешь, вырвалось на эмоциях одно грубое слово. Неужели это никчёмное слово равносильно пощёчине? Она сейчас всю мою жизнь разрушала! Бульдозером проходилась по руинам разбившихся планов. И ещё хотела, чтобы я молча это проглотила?!

— Хочешь ты или нет, но мы переезжаем! — отрезала мама и властно ткнула пальцем в сторону двери. — Иди и собирай вещи. Либо этим займусь я и гарантирую, тебе не понравится результат.

— Класс, — буркнула я и хотела уже вернуться в комнату, но гнев во мне не желал так легко засыпать. Он бурлил и рвался снова наружу. — Чёрт, неужели меня обязательно тащить за собой в такую глушь? Мам, я практически совершеннолетняя — взрослый человек! Ты не можешь со мной и дальше обращаться, как с маленьким ребёнком!

— Хватит, Летиция! Прошу! Я уже устала повторять одно и то же. Иди и собирай вещи. Разговор закончен.

— Конечно, зачем слушать своего ребёнка, когда можно просто командовать и руки распускать, — продолжала сердито шипеть я, кончиком кроссовка изучая мягкость ковра. — Зачем вообще меня нужно было рожать, если тебя не волнуют мои желания?

Мама не нашлась, что на это ответить. На миг в её глазах тоже проскочило что-то похожее на обиду, а потом она просто развернулась и направилась в кухню, в который раз холодно бросив:

— Вещи сами себя не соберут.

Почувствовав, что уголки глаз снова защипало от слёз, я резко крутанулась на месте и выбежала из гостиной, от души хлопнул дверью собственной комнаты.

Как же всё несправедливо! У меня были собственные планы на жизнь. Но правильно, кому до них есть дело? Это ей приспичило снова выйти замуж и переехать в богом забытую дыру. Глухую провинцию, нет, скорее даже сонную деревню, расположенную на границе между двумя странами. Зачем меня-то туда тащить? За какие грехи?

Долгие годы я усердно строила воздушный замок. Оставалось чуть-чуть, он почти приобрёл физическое воплощение. Казалось, можно уже протянуть руку и дотронуться до шершавой облицовки… но в одно мгновение всё взяло и развалилось. Из-под замка тупо вырвали фундамент, поэтому он не мягко рассыпался по кирпичикам. Нет. Он целыми стенами падал, как какой-нибудь карточный домик.

Вся моя жить — сраный карточный домик.

И стены под названием «Серая реальность» придавили своей массой настолько, что мне не хватало сил, чтобы даже нормально дышать. Я буквально задыхалась от бессильной злости. Пнула кровать и тут же присела, жалостливо потирая теперь ещё и полыхающую голень.

Как же всё бесит!

Как она могла с такой лёгкостью перечеркнуть моё будущее: мечты и планы? Откинуть друзей и отношения, словно мусор? Хотя… с последним я, наверное, погорячилась. Вряд ли есть смысл цепляться за лучшую подругу, которая на пьяную голову страстно целовалась с моим парнем, как оказалось, не один месяц по ней тайно вздыхающим. И на кой чёрт он вообще со мной встречался, если с самого начала ему нравилась именно она?

Присев на край кровати, я посмотрела на чемодан, что распахнул голодную пасть. В каком-то смысле переезд — к лучшему. Не хотелось бы с этой парочкой предателей встретиться в стенах одного университета. Вот только во всеми забытую глухомань тоже переезжать желания не наскребалось.

Там наверняка даже нет нормального заведения, куда можно было бы поступить на иллюстратора. В лучшем случае мама отправит меня на какого-нибудь архитектора с довольной улыбкой, ведь в её понимании все они заняты одним делом — рисованием. А вникать во всякие тонкости, нет, это задачка не для маминых мозгов.

— Да и фиг с ним, — выплюнула я, вскочила на ноги и распахнула дверцы шкафа.

2 глава. Долгая дорога

Бледно-жёлтый свет фар рассекал ночную темноту, любовно прижавшуюся к нашему старенькому седану со всех сторон. Мы уже больше часа ехали по лесу, который и не думал заканчиваться. Ожила и противно захрипела допотопная магнитола, поймав слабый сигнал местной радиостанции. Скрипучим голосом сквозь помехи пробивался с трудом узнаваемый трек, что рвал последнюю пару недель все хит-парады.

— Кажется, мы приближаемся к цивилизации, — ехидно отметила я и глянула на экран телефона. Почти полночь, а мы всё ещё в пути: долгих одиннадцать часов. Наверное, если бы выдвинулись, как и планировалось, в восемь утра, то доехали до наступления сумерек. Но что поделать, по утрам я не самый приятный человек.

— Устала? — мягко поинтересовалась мама, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, по которой они катились с черепашьей скоростью. Она жутко боялась водить в темноте, особенно в лесу, где на дорогу в любой момент могла выскочить зверюшка. — Судя по навигатору, нам осталось не больше пятидесяти километров. Уже через часик будем дома.

— Да, дома у нового папы, — интонационно выделила я последнее слово. Услышала измученный вздох и ощутила противный укол стыда, поэтому отвернулась к окну, за которым продолжали мелькать уже наскучившие стволы исполинских деревьев, не сдержалась, хотя пыталась, и тихо буркнула: — Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я его буду так называть.

— Тиша, я устала… у меня нет никаких сил снова с тобой спорить. Почему ты не можешь меня понять?..

— По той же причине, по которой и ты меня не смогла понять, когда я просила подписать документы на поступление.

— Я не хочу, чтобы моя дочь жила в каком-то клоповнике, где через одного наркоман да проститутка!

— Да чего ты мелочишься! Говори прямо, ведь самый большой твой страх, что в итоге я стану этим самым наркоманкой и проституткой. Правильно, доча ж у тебя талантище, бахну два в одном!

— Летиция! Не понимаю, что за запоздалый переходный возраст?! — мама так сильно разозлилась, что даже оторвала взгляд от дороги, чтобы воткнуть тот в меня подобно острозаточенному копью. — Хватит! Хватит мотать мне нервы!..

И только она переключила обратно своё внимание на мгновенье назад пустое шоссе, как резко вдавила педаль тормоза в пол. Я ничего толком понять не успела, просто дёрнулась всем телом, едва не влетев лбом в панель. Ремень безопасности больно врезался в плечо, но затормозил мой полёт вперёд — к сотрясению мозга.

Болезненно шипя, я откинулась обратно на спинку кресла и с удивлением уставилась на парня в серой толстовке, из-под капюшона которой торчал клок светлых волос. Он выскочил словно из ниоткуда и встал посреди дороги перед нашей машиной. На миг показалось, что мы встретились глазами, хотя это было невозможно: яркий свет фар на таком расстоянии любого превратит в слепца. Но у меня всё равно появилось чёткое ощущение, что он меня прекрасно видел. Меня, сидящую в темноте салона — это физически невозможно!

Однако парень быстро потерял интерес к чуть не сбившей его машине и прошмыгнул в темноту с другой стороны дороги раньше, чем мы успели хорошенько разглядеть лунатика. И всё бы ничего, каких чудаков ночью по лесам не бегает, вот только глаза, блеснувшие, как светоотражатели, в тот момент, когда он отворачивался, намертво впечатались мне в голову.

— Что это за хрень была? — растерянно пробормотала я.

— Вот же маленький придурок! Что он забыл среди ночи в лесу? Куда смотрят его родители? — сыпала мама возмущением, видимо, перепугавшись не на шутку. Сбить человека пострашнее зверюшки.

В итоге мы поползли со скоростью не больше пятидесяти километров в час. И теперь она была так напряжена, что даже на разговоры со мной не отвлекалась. А когда, слава всевышнему, мы добрались до так называемого «нового дома», то даже в дверь постучать не успели. Та распахнулась раньше, и на улицу выскочил широкоплечий высокий мужчина, на фоне которого любая женщина будет выглядеть Дюймовочкой, и обеспокоенно пробасил:

— Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, Конни. Просто дорога заняла у меня больше времени, чем я рассчитывала.

— Я постаралась, — из меня вырвался ехидный смешок. — Здравствуйте, дядя Конни.

— Коннелл, — сумрачно отозвался он, пройдясь по мне тяжёлым взглядом ореховых глаз, над которыми низко нависали густые, кустистые брови, и чуть позже, явно нехотя, расширил формулировку: — Зови меня просто Коннеллом.

Маму, конечно, всегда тянуло на здоровяков. Но этот тип какой-то особенно суровый. Как будто из какой-то тундры вылез, где до этого сражался на кулаках с медведями за кусок мяса.

— Мы очень устали с дороги, с ног валимся, — она попыталась сгладить возникшую неловкость между мной и её новым мужем. Воочию я его впервые сегодня увидела. И предпочла бы и дальше не видеть, на самом деле. Как-то мне не особо приглянулся новый папочка. Печёнкой чую, мы не поладим. И мама это тоже заметила, оттого поспешила переключить его внимание: — Ты, наверное, приготовил ужин, прости, но сегодня уже не будем есть. Лично у меня сейчас хватит сил лишь на то, чтобы принять ванну и завалиться спать.

Тонкая полоска рта, почти затерявшаяся в усах и бороде, чуть изогнулась в намёке на улыбку. И немногословный Коннелл отправился разгружать багажник. За раз поднял сразу три чемодана, каждый из которых весил больше двадцати килограмм, и занёс их в дом без видимых усилий.

3 глава. Ночная прогулка

Ещё пару часов назад я была уверена, что отрублюсь, как только голова коснётся подушки: тело ломило от усталости, тяжёлые, словно налитые свинцом веки тянулись навстречу друг другу. Но вот улеглась в постель, ненавязчиво пахнущую стиральным порошком, и сон как будто унесло лёгким сквозняком, тянущим из приоткрытого окна и щекочущим голые пятки. Непривычная тишина после несмолкаемого городского шума давила на барабанные перепонки и вызывала в душе неясную тревогу.

Я перевернулась на бок, подложила под щёку ладонь и уставилась в окно. Похоже, уснуть сегодня мне не светит. Не так уж и просто с ходу расслабиться в незнакомой обстановке, особенно после череды ссор с мамой и столь впечатляющего знакомства с отчимом.

Выбравшись из тёплой постели, я подошла к окну и отодвинула полупрозрачную занавеску, чтобы окинуть вялым взглядом двор. Может, если прогуляться немного, то сон охотнее придёт? А это мерзкое состояние, когда хочешь спать, но не можешь уснуть, наконец-то, схлынет?

Рука потянулась к забавной висюльке допотопного бра, точно из прошлого столетия, но в последний момент я передумала за неё дёргать. И так всё нормально видно, глаза уже адаптировались к темноте. Если включу и выключу, буду потом шариться, как внезапно ослепнувший крот. А значит, в процессе своего путешествия по коридору от межкомнатной до входной двери на что-нибудь обязательно налечу, что-нибудь уроню и, как следствие, всех гарантированно перебужу. Оно мне надо? Нет, не надо. Поэтому, ориентируясь на силуэты, я нащупала ветровку и устремилась наружу.

Улица встретила меня порывом прохладного воздуха, вынуждая сильнее укутаться в куртку.

Небо украшали тысячи сверкающих звёзд, которые обволакивали ночную тьму мягким и загадочным мерцанием. Луна, словно серебряная монета, взошла на вышину, разделяя чернильный небосвод на две неравные половины: одну яркую и полную света, а вторую таинственную и сияющую звёздной крошкой.

Губы тронула рассеянная улыбка, и я двинулась вперёд, без ясной цели, куда иду. Медленно шагала и рассматривала неполную, но яркую луну, зависшую столь низко над головой, что казалось, если протяну ладонь, то получится её коснуться. Пожалуй, даже в такой дыре есть очарование. Аж руки зачесались попытаться перенести на холст эту красоту.

Послышался противный скрежет, грубо вспоровший тишину ночи, от которого по коже побежали колючие мурашки. Я испуганно обернулась, осматриваясь по сторонам в попытке понять, откуда этот звук. Но уже в следующий миг громыхнула калитка, и взгляд выловил силуэт в конце двора.

— Мамочки, — из лёгких вырвался рваный вздох, и я дёрнулась в сторону дома.

Кто-то проник? Неужели вор?

Однако не успела сделать и пары шагов, как передо мной возник силуэт, при более близком изучении оказавшийся парнем. Я тут же инстинктивно вскинула взгляд и попыталась всмотреться в темноту капюшона, ощущая учащённое биение сердца под горлом. Высокий гад, почти на голову выше. Ещё и стоял будто специально спиной к луне, отчего лица было не разглядеть.

Я приоткрыла рот, уже будучи готовой завизжать, как он метнулся навстречу, и горячая ладонь опустилась на мои губы. Капюшон серой толстовки слетел с его головы, и я с удивлением уставилась на светлые волосы, отливающие благородным серебром в холодном лунном сиянии.

Да быть такого не может! Тот странный тип из леса!

— Давай-ка сделаем вид, что мы не видели друг друга, — сухо произнёс незнакомец низким голосом, от глухих вибраций в котором у меня снова побежали мурашки по телу. — Я сейчас уберу руку, и ты не будешь орать.

Я настолько обалдевала от происходящего, что могла исключительно моргать. И он, видимо, принял это за знак согласия. Ладонь исчезла с моего рта и переместилась на талию, чтобы за неё подхватить и потащить к воротам. А вот уже в этот момент я осознала, что происходит нечто в корне неправильное и пора бы воспротивиться.

— Да что ты рыпаешься? — тихо рыкнул парень и хорошенько меня встряхнул, отчего я уткнулась лицом в чужую грудь. В нос ударил коктейль из ароматов: свежескошенная трава тонко перемешивалась со смолисто-дымчатым можжевельником и оседала в сырой земле после дождя.

Я едва не поддалась желанию прикрыть глаза, чтобы в полной мере насладиться восхитительным запахом. Но всё же до одурманенных мозгов долетало понимание, что меня банально пытаются выкинуть с территории дома. И набрав полные лёгкие воздуха, выкрикнула:

— Помо!..

Ладонь вернулась на губы, а к ней за компанию шёл бонусом и парень, прижавшийся ко мне всем телом у железных ворот. В каком-то смысле я оказалась между молотом и наковальней: сзади в лопатки врезалась ажурная оградка, а спереди подпирал крепко сложенный торс.

— Твою ж мать, — он взбешенно посмотрел на меня. — Больная, что ли?

Промычав в руку ответное оскорбление, я от души вцепилась зубами в нижний край ладони. Настала его очередь шипеть и одёргивать руку, чтобы бросить раздражённое:

— Точно больная.

— Нормальные люди сначала разговаривают, придурок.

— И о чём мне говорить с чокнутой, что среди ночи шастает по территории чужого дома? — ухмыльнулся парень чётко очерченными, слегка обветренными губами, даже не предпринимая попыток увеличить между нами пространство. Стоило признать, он довольно симпатичный. Скуластое лицо даже не портил крупноватый нос с широкими ноздрями, выразительный взгляд из-под низко опущенных бровей ловко перетягивал с него внимание.

4 глава. Семейный завтрак

Пожалуй, это худшая ночь в моей жизни, вот только и утро оказалось не лучше. Едва провалилась в столь вожделенный сон, как в реальный мир из сладких грёз выдернул бодрый голосок мамы. Вот уж кто точно выспался. Решив, что ругаться и спорить в принципе бессмысленно, да и сил, откровенно говоря, не нашлось, я вяло поплелась в ванную комнату, чтобы умыться, расчесать пятернёй волосы и натянуть на голову тонкую шапку, а затем отправилась в кухню на семейный завтрак.

Семейный завтрак… даже звучит смешно.

Усевшись за общий стол после короткого приветствия, я с тоской уставилась на куски хорошо поджаренной яичницы. Есть особо не хотелось, тем более чёртову яичницу. Но ясен фиг, для глазуньи мама была слишком занята разговорами с новым мужем. Я не особо прислушивалась к тому, что она там щебетала с воодушевлённой интонацией. Какие-то единичные слова долетали до моего невыспавшегося мозга, но тот быстро их переводил в режим белого шума, банально не желая даже пытаться уловить, в чём заключалась суть монолога.

Однако отчиму, похоже, нравилась эта несмолкаемая болтовня. Хоть в целом и сложно было понять, что творилось у него в голове за невозмутимой физиономией, но с мамы он прямо-таки взгляда не сводил. Только и делал, что набивал рот, кивал и смотрел на неё с нескрываемым обожанием. А это довольно забавное зрелище, поскольку его в целом суровый вид с откровенно грубыми чертами лица, густой светло-русой бородой и глубоко посаженными глазами не очень сочетался с тем ласковым любопытством, которым отчим одаривал, теперь уже очевидно, любимую женщину.

Мама вся цвела и пахла, купаясь в его внимании. После стольких лет, что ей пришлось поднимать меня в одиночку, она заслужила тихое женское счастье. Поэтому как бы я ни злилась за некоторые её решения, до сих пор отказывающиеся укладываться у меня в башке, но нарушить эту семейную идиллию казалось просто преступлением.

Подхватив чашку кофе, я перевела взгляд на вошедшего в кухню сводного братца. Он молча опустился за стол как раз напротив, не удостоив меня и коротким взглядом. Ещё бы этот придурок как-то по-другому себя повёл. Сейчас ещё и безобразную сцену непременно закатит, чтобы испортить царящую вокруг приятную атмосферу.

— Доброе утро! — тут же переключилась на него чересчур радостная мама.

— Доброе утро, — на удивление сдержанно ответил он и взялся за вилку.

— Как спалось? Мы не помешали тебе вчера нашим поздним заездом?

— Нет, всё нормально.

— Ну и замечательно! Познакомься с моей дочерью — Летици…

— Мам, — я раздражённо одёрнула её и напомнила взглядом, что терпеть не могу полную форму своего имени: — Тиша.

— Мы уже познакомились, — хмыкнул братец, делая вид, будто знал, как меня зовут до этого момента.

Но если раньше мы были в равной ситуации, то теперь чаша весов склонилась на один бок сильнее. И почему мама вначале меня решила представить, а не наоборот?

— Молодцы, но когда вы успели?

— Спросите у Летиции, — отмахнулся этот белобрысый гад, специально использовав полное имя, чтобы спровоцировать меня на конфликт. А потом ещё насмешливым взглядом припечатал и приподнял одну бровь, как если бы спрашивал: «ну и что ты мне на это ответишь»?

Пальцы сжались на вилке до хруста костяшек. Но хорошо воспитанные люди вилками в глаза не тыкают. Пришлось натянуть улыбочку и твёрдо заверить, не спуская взгляда с братца:

— Похоже, ему яркий сон приснился. Знать его не знаю: ни кто такой, ни как зовут.

— Вот как, — мама откровенно растерялась, не понимая, кому из нас верить. — В таком случае, знакомься, это Николас.

Николаса тоже всего прям передёрнуло при упоминании его полного имени. Хотя он тут же постарался это скрыть, послал мне такую же наигранную ухмылку и поправил:

— Ник.

— Да, верно, Ник, — чуть сконфуженно повторила мама. — Ник, я могу попросить тебя помочь освоиться Тише? Показать город…

— Нет, — перебил он её. А потом, видимо, осознал, что вышло резковато, поэтому добавил заметно мягче: — Простите, но у меня есть дела.

— Ничего страшного, мам. Не маленькая, сама справлюсь, — я поспешила вставить свои пять копеек. Перспектива совместного времяпрепровождения со сводным придурком в каком-то смысле даже ужасала. Уж лучше одной блуждать в незнакомом месте — городок до смешного маленький, не думаю, что заблужусь.

— Но как же так?..

— Николас, — впервые за утро подал басистый голос отчим. Вроде тихий, но при этом такой строгий, что мне аж не по себе сделалось. Сразу непроизвольно захотелось расправить спину и вытянуться по струнке. — Будь так добр, найди время.

Вот же чёрт! Как же не к месту он вмешался. Я только понадеялась, что пронесло, но, нет, проблема лишь усугубилась. И теперь гарантированно не съехать с этого дрянного приключения, которое сто процентов какой-нибудь задницей закончится.

— Ладно, — Ник поднялся из-за стола и бросил в мою сторону недовольный взгляд. Как будто именно я отчаянно за него цеплялась, отчего на него надавили родители, и вот он весь такой бедный и несчастный теперь обязан со мной нянчиться. — Пошли, Красная Шапочка.

5 глава. Враждебный город

Забравшись в салон старенького джипа, я потянула на себя тугую дверцу, петли которой смазывали, по всей видимости, ещё в прошлом столетии. Гадина прям ни в какую не желала мне поддаваться. Пришлось изо всех сил дёрнуть за ручку, а уже от последующего громкого хлопка съёжиться и настороженно оглянуться через плечо.

Кричать будет?..

Однако Нику явно было плевать, что его машину тут вовсю громят. Он невозмутимо прокрутил ключ в замке зажигания, заводя движок, и резким движением переключил рычаг на коробке передач, после чего джип мягко тронулся с места.

— Куда отвести? — почти вежливо поинтересовался Ник.

— А тут, что ли, выбор большой? — ехидца против воли слетела с языка, пока руки пристёгивали ремень безопасности.

— Удивишься, — равнодушно отозвался он, вроде и ответно поддел, но так вяло, что даже реагировать не захотелось на этот недовыпад.

Отвернувшись к окну, я стала разглядывать двухэтажные домишки, мимо которых мы неторопливо катились. Старые, небольшие каменные хибарки с деревянными рамами: белая краска давно на них облупилась, но хозяева не спешили её обновлять. Никакой новомодной облицовки у зданий, которую привычно было видеть в больших городах, лишь голый серый или желтоватый камень да потемневшие от времени цементные швы. И все дома как под копирку, даже занавески мелькали похожие.

А ещё было крайне непривычно не видеть решётки на низко расположенных у земли окнах первого этажа. Нет, я понимаю, маленький городок, все друг друга знают. Но всё равно как-то странно смотреть на настолько беззащитное жильё, в которое мог залезть любой желающий.

Возможно, со мной сыграли жестокую шутку пасмурная погода и на редкость скверное самочувствие, но эти тесные и безлюдные улочки вызывали какую-то неясную тревогу. Городок словно вымер, вокруг не души — мы тут единственные остались из живых. Но ведь так не должно быть, утро давно не раннее, почти обед. Где все?..

— Так куда тебе надо? — вывел меня из задумчивого состояния Ник. — За шмотками?

— У вас тут есть приличный канцелярский магазин? Желательно в котором ещё будут всякие художественные штуки типа клячки или жидкого угля.

— Рисуешь? — недоверчиво уточнил он, как будто я и карандаш — несовместимые вещи.

— Типа того.

И наш неловкий разговор снова затух.

Двухэтажные частные домики сменились трёхэтажными многоквартирными зданиями, появились цветастые вывески магазинов, уютные дворики кофеен с выставленными на улице длинными деревянными столами. И люди! Наконец-то я увидела гуляющих по узким тротуарам живых людей, и дурацкое ощущение пропало.

В канцелярском магазине под художественный ассортимент отводился всего один несчастный стеллаж. И вполне предсказуемо, что на нём находились сплошь детские товары вроде восковых мелков или медовой акварели. Я ничего не нашла из того, что у меня заканчивалось. Придётся заказывать через интернет. Но это, пожалуй, даже к лучшему.

С виду довольно молодая продавщица оказалась фантастически неприятной особой: отвечала на вопросы сквозь зубы, ходила по пятам, как за потенциальным воришкой, и взгляда не спускала. Я еле выдержала там пять минут, хотела ещё оценить книжный ассортимент, но отвратительное чувство, вызываемое противным продавцом, слишком нервировало.

Однако и в кофейне, в которую заглянули мы за парой ароматных тыквенных латте, ко мне отнеслись не лучше. На Ника никто из персонала не обращал внимания, а вот меня разглядывали, как зверюшку, сбежавшую из зоопарка. Пристально так пялились, будто чего-то ожидали.

Парень, что протирал столы, пока мы делали заказ, возвращаясь мимо барной стойки на кухню, на миг остановился сзади и потом издал странный звук, словно к чему-то принюхивался. Я резко обернулась, встречаясь взглядом с обнаглевшими зенками, а он как ни в чём не бывало отвернулся и пошёл дальше.

— Почему все на меня так глазеют? — буркнула я, забираясь в машину.

— Шапочка твоя клоунская нравится. Думают, где купить такую же.

— Ха-ха, очень смешно. Чего у тебя язык вдруг стал таким длинным?

Ник заломил бровь и уставился на меня, а затем расплылся в пошловатой ухмылке:

— И как ты определила его длину?

— Воу, полегче. Ты, что ли, недавно проходил курсы начинающего стендап-комика и оттачиваешь теперь материал?

— Куда дальше? — явно специально проигнорировав мой остроумный ответ, лениво уточнил он после того, как посмотрел на время. Похоже, решил, что возвращаться домой пока рано — батенька ему недвусмысленно дал понять, что со мной придётся повозиться. Ну и пофиг. Пусть страдает, говнюк.

— Не знаю, может тут есть какие-то прикольные места? — пародируя его ленивую интонацию, протянула я.

Он шумно выдохнул и скосил на меня синие глаза. Не привычные бледно-голубоватые, а прям такие тёмные, насыщенные, почти цветом с его джинсовую куртку: что-то между кобальтовым и лазурным оттенком. Я впервые в жизни видела настолько необычные глаза.

— Любишь природу?

— Люблю! Ещё очень люблю заброшки. Тут что-то типа такого есть неподалёку?

— Есть, — коротко хмыкнул Ник, выворачивая руль.

6 глава. Старая усадьба

Вечер опускался тяжёлым прозрачным покрывалом, сквозь которое пробивались лишь последние угасающие лучи уходящего дня. И деревья, облачённые в рваные одежонки из золотистой и оранжевой листвы, шумно шептались между собой предсказаниями о надвигающихся ночных холодах.

Сквозь поредевшие ветви неподалёку вздымалась нынче обветшалая, но в прошлом, несомненно, величественная усадьба, словно мрачный мираж, затерявшийся во времени. Высокая изгородь, покрытая бурой ржавчиной, когда-то преграждала путь любопытным взорам, а теперь мерцала многочисленными дырами и едва держалась на покосившихся столбах.

Запахнув кардиган, я двинулась по усыпанной листвой дорожке. Где-то сзади, судя по шаркающим шагам, неохотно брёл Ник.

— Да мог бы меня оставить тут на несколько часов и смотаться по своим делам. Потом бы просто забрал и отвёз домой, а я бы изобразила перед родителями, что мы чудно провели вместе время.

— Я за тебя в ответе.

— Да что со мной может случиться? У вас тут волки водятся, которые меня покусают?

— Да.

— Чего? — я резко обернулась и растерянно уставилась в безучастное лицо. — Ты же сейчас шутишь?

— Нет, — а затем он ещё разжевал, как для какой-то недалёкой дурочки: — В наших лесах водятся волки.

— Хреново, что тут сказать… К слову о лесах, что ты забыл прошлой ночью, ну, там, на дороге?

— Не твоего ума дело, — Ник выплюнул это столь резким и грубым тоном, что мне тут же стало максимально неприятно находиться в его компании, поэтому я отвернулась и нырнула в одну из дырок в заборе.

Можно подумать, что я в восторге от такого сопровождающего. Придурок чёртов.

— Да ты бесстрашная, что ли? — раздалось с раздражённым вздохом за спиной, когда я уже пробралась на ограждённую территорию. Остановилась через несколько шагов и вскинула голову.

Стены дома усеивали глубокие, многолетние трещины, а окна смотрели на меня пустыми глазницами, в которых сгустились тени прошлого. Холодный, пронизывающий ветер вдыхал в полуразрушенные залы жизнь, и казалось, что с каждым его порывом возвращалось эхо, доносящее отголоски классической музыки с торжественных балов и наигранно хохочущее тонкое щебетание светских дам из высшего общества.

И почти что середина осени придавала этому месту особенно мрачное настроение. Поэтому даже призраки, которые могли обрести убежище в руинах, не осмеливались нарушать царящий здесь покой. Они притаились где-то в глубине, окружённые тонкими переплетениями паутины, что не один век ткалась между нанесённым сквозняком древесным мусором и остатками былого помпезного великолепия.

— Никогда бы не подумал, что на это можно смотреть с восхищением, — озадаченно проговорил рядом Ник, заставив меня вздрогнуть. Видимо, так глубоко погрузилась в свои впечатления от увиденной красоты, что не услышала, как он подошёл. — Что ты тут так внимательно рассматриваешь?

— Ты не поймёшь. Ты видишь развалины, а я — историю.

— Ладно, и долго ты историю смотреть будешь?

— Тебя спросить забыла, — на автомате огрызнулась я и двинулась вглубь усадьбы, обходя центральный дом. А спустя пару минут, убедившись, что братец последовал за мной, поинтересовалась: — Ты тут родился?

— В Тасио, да.

— Знаешь что-нибудь об этой усадьбе?

— Я похож на историка?

Нет, непохож. Я бы сказала, на кого он похож, но наше общение и так сложно назвать приятным. И чем дольше мы находимся наедине, тем сильнее натягивались нервы. А если у кого-то что-то лопнет, то ничем хорошим это для обоих не закончится. Поэтому, пожалуй, пора закругляться и возвращаться домой. Однако Ник замер, склонив голову на бок. Его глаза воткнулись в усадьбу, и он весь как будто подзавис. Немножко даже стало интересно: о чём задумался с таким сосредоточенным видом? Неужели тоже увидел историю? Нет, нет, надо возвращаться домой, а не трепаться не пойми о чём.

Осмотрев забор на наличие дыр неподалёку, я двинулась к ближайшей, оставив Ника позади. Пусть просвещается. Но уже в следующую секунду услышала подозрительный хруст сухих листьев с той стороны, короткий миг, и вот из бреши в ограждении на меня уставилась пара янтарно-жёлтых глаз на узкой морде.

Замерев на расстоянии где-то около трёх метров от самого настоящего, живого волка, разглядывающего меня с молчаливым интересом, — а оттого становилось лишь страшнее, — я не понимала, как мне позвать Ника, и будет ли от этого вообще толк? В голове испуганным мотыльком билась одна-единственная мысль: «главное — не двигаться, он подумает, что я неживое, и пройдёт дальше».

Вот только с собаками это чёртово правило никогда не работало! А волчара окаянный не успокоится, оставив на мне парочку укусов. По глазам видно, голодный гад. Вон как чёрная, поблескивающая влагой подушечка шевелится, явно принюхивается. И то, что не скалит зубастую пасть, вовсе не показатель, что зверюга сожрать меня не хочет. Тем более такая здоровая. Сожрёт и не подавится!

— Пошёл, — вдруг рыкнул рядом со мной Ник, приобняв за плечи.

И этот большой и страшный волк отскочил от дыры в заборе, будто получил смачный пинок в нос. Издал какой-то странный звук, похожий на щенячий скулёж, и рванул в сторону леса во весь опор.

7 глава. Учебный компромисс

Сердце всё ещё встревоженно бухало в груди, когда я забралась в машину. В то время как Ник с играющей на губах самодовольной ухмылкой сел за руль и завёл двигатель. Кинул на меня насмешливый взгляд, но от комментариев благоразумно воздержался.

Отвернувшись к окну, я обхватила себя за плечи руками и слегка их потёрла. Тишина напрягала, но нарушать её не хотелось, как и начинать разговор снова первой. И так наболтались. Достаточно. Чувствую, что просто взорвусь от любой подначки и покусаю не хуже той зверюги. А ещё теперь можно распрощаться с желанием вернуться в усадьбу, чтобы порисовать там в одиночестве. Я же не самоубийца.

Волки рядом с городом — что за бред?! И как ему удалось всего лишь одним словом напугать зверя? Ничего не понимаю!

Взгляд вернулся к профилю Ника, расслабленно смотрящего на дорогу. Симпатичный гад. Высокие скулы, подчёркнутые лёгким загаром, перетекали в упрямый подбородок, чуть-чуть выдвинутый вперёд, что выдавало вспыльчивый характер. Глаза, глубокие и ясные, словно отражали в себе бескрайние просторы океана, полные тайн и загадок. Их цвет менялся в зависимости от настроения: в одно время они напоминали грозовое небо перед бурей, а в другое — лазурное море в солнечный день. И я каждый раз позорно подзависала на несколько секунд, встречаясь с ними взглядом. Спадёт ли это наваждение, если их нарисовать?

— Мы приехали, — произнёс он и щёлкнул пальцами у меня перед носом.

Я вздрогнула и в который раз угодила в знакомый капкан. Растерянно заморгала и уже в следующий момент дёрнула за ручку, пытаясь выскочить из машины, но поскольку забыла о ремне безопасности, с первого раза у меня не вышло. Всё лицо полыхало, пока я отстёгивалась под его пристальным взглядом. А когда услышала тихий, но напыщенный хмык, то и вовсе захотела сквозь землю провалиться.

Наконец-то выскочила на улицу и от души громыхнула дверцей.

— Может, ты маслом смажешь, или чем там надо, этот кусок железяки? — недовольно проворчала я, обходя машину.

— В советах не нуждаюсь, — огрызнулся Ник.

И как только мы вошли в дом, в меня тут же вцепилась мама. Сначала она принялась расспрашивать о прогулке, впечатлениях от этого невероятно чудесного городка. Как обычно, говорила в основном она, а я просто кивала под стать болванчику, соглашаясь с каждым её словом, чтобы разговор побыстрее закончился. Единственное, на фразе о пользе для моего вдохновения едва удержалась от саркастичного смешка. Хотя с какой стороны смотреть… Ведь и правда, тут даже в зоопарк ходить не надо, чтобы набраться впечатлений.

А потом мама усадила нас за стол ужинать. Стул, на котором за завтраком сидел глава семейства, пустовал. Он ещё не вернулся с работы? Впрочем, меня это сейчас не особо волновало. Просто хотелось поскорее запереться в комнате и переосмыслить сегодняшнее приключение, поэтому я молча набивала рот и механически жевала лазанью. Ник первым расправился с содержимым тарелки, лаконично поблагодарил маму за сытный ужин и поднялся на второй этаж.

— Я подала твои документы в местный университет, — заговорила мама, как только мы остались одни. — Ты прошла по баллам на бюджетное место.

— Уверена, что это было о-о-очень сложно.

— Не ёрничай.

— А на что я хоть поступила?

— Как ты и хотела… чёрт, забыла, как называется. В общем, ты там рисовать будешь.

— На иллюстратора? — недоверчиво уточнила я.

— Архитектора! — вспомнила она.

— О да, иллюстратор и архитектор — это ведь одно и то же.

— Ну, может, немного и различается. Давай посмотрим на это объективно. Архитектор рисует дома. Дома всегда будут нужны людям. Это востребованная специальность. Повсюду только и видны объявления: требуется специалист в частное бюро или даже в государственное учреждение. Ведь архитекторы не только новые дома проектируют, но и реставрацией уже имеющихся занимаются. У них никогда не бывает мало работы. А этим своим иллюстратором где ты будешь работать? Ты можешь мне нормально объяснить, чтобы я поняла? Вот куда ты пойдёшь со своим дипломом потом?

— Боюсь, что нет, — вздохнула я и подпёрла ладонью щёку. — Всё равно не поймёшь, как тебе ни объясняй.

— Тиша, ты можешь оставить такое рисование в качестве хобби, но основную специальность надо получать нормальную.

— Да-да, помню.

— Давай ты дашь этой специальности год. Если ты поймёшь, что тебе вообще не нравится, то без проблем, мы оформим перевод в другое место и на какую захочешь специальность.

— Обещаешь? — в моём голосе проскочили сомневающиеся нотки. С чего вдруг мама заднюю даёт? То в штыки воспринимает мою мечту о работе иллюстратором, то идёт на уступки. Очень неожиданный поворот событий.

— Конечно! Я, что ли, тебя часто обманывала?!

— Нет, но откуда такие перемены?

— Ну, мы поговорили на эту тему с Коннеллом, и он считает, что я не должна на тебя давить с выбором будущей профессии. Как-никак всё-таки это твоя жизнь, а не моя. Знаю, иногда бываю неправа. Но и ты меня пойми, я тебя растила одна. Ты уже как часть меня. Но, конечно, неправильно, что я единолично принимаю такие решения. Поэтому и предлагаю этот компромисс. Согласна пойти на него и рассмотреть всерьёз моё предложение?

8 глава. Мохнатый паучок

Отключив будильник на телефоне, я рухнула обратно на подушку и сморщилась.

Как же неохота вставать в такую рань… Кто вообще придумал начинать занятия в универе в девять утра? Изверги.

Всё-таки пересилив себя, я доползла до шкафа, перед которым сбросила пижаму, натянула первые попавшиеся под руку джинсы и таким же образом оказалась выбрана рубашка. Просто наугад стянула с плечиков ближайшую, запоздало подмечая сонным мозгом, что перед этим стоило бы заглянуть в комод с футболками. Но у меня всё как всегда. Ещё и руку что-то щекотало…

Взгляд упал на кисть, а по ней, бодро перебирая чёрными мохнатыми лапками, бежал вверх по предплечью паучок. Большой такой, страшный. И всю сонливость тут же как слизнуло.

Истерично заверещав и замахав руками, я пулей вылетела из комнаты, где-то по дороге потеряв рубашку. Из соседней комнаты выскочил взъерошенный Ник, уже почти полностью готовый к выходу:

— Что случилось?!

— Паук!.. Паук, там был огромный, чёрный! Чёрт!.. Его же на мне нигде нет?! — нервно переминаясь с ноги на ноги, я крутанулась вокруг своей оси и встревоженно на него уставилась. — Нет?..

Однако Ник не спешил мне отвечать и чем дольше пялился, тем довольнее у него становилась рожа. Мой взгляд проследил за направлением чужих глаз, и только тогда до меня дошло, что я выскочила в лифчике и незастёгнутых джинсах свободного, прямого кроя с сильно заниженной талией. И эти джинсы в процессе беготни сползли с правого бока чуть ли не до середины бедра, демонстрируя ещё и трусики практически в полной красе. Некомплектные трусики, что вдвойне неприятно.

— Ну ты и придурок! — сердито рявкнула я и подтянула штаны, чтобы их застегнуть.

— Симпатичные цветочки, — хмыкнул он и посмотрел мне в глаза таким плотоядным взглядом, словно уже мысленно отымел во всех позах, медленно и со вкусом. И от столь красноречивого взгляда по позвоночнику аж разряд тока пробежал. Сразу стало так невыносимо жарко.

Что за фигня? С бывшим парнем я ничего подобного даже близко не испытывала. Хотя тот какую только пошлую ерунду не нёс, когда пытался уломать меня на секс. Но никакого возбуждения его слова не вызывали, скорее наоборот, гадливое отвращение. А тут ещё более вульгарный взгляд, и мне…

Я убежала к себе обратно в комнату, прежде чем додумала пугающую мысль. Даже в компании паука уже было не так страшно, как от осознания, что сводный братец мог меня привлекать как мужчина.

— У тебя пятнадцать минут! — цыкнул вслед Ник, и я удручённо приложилась затылком о двери.

С ума сойти можно! Только убиваться по этому придурку не хватало для полного счастья. Да и не в моём он вкусе! Терпеть не могу такой типаж: заносчивый, грубый, ещё, как выяснилось, и пошляк без капли принципов. Мог бы мне помочь. Зайти и найти дурацкого паука, но нет. Зачем? Если можно бесстыдно облапать перепуганную девушку взглядом. Достойный поступок настоящего мужчины, ничего не скажешь.

Потерев затылок, я попыталась привести мысли в порядок и выкинуть из головы всё лишнее. Вздохнула, подхватила валяющуюся на полу клетчатую рубашку, продолжая ощущать, как щёки пылают от жара. Да что это такое?

— У тебя пятнадцать минут, — раздражённо бухтела я, пока убеждалась, что одежда больше не таила всяких гнусных живностей, после чего натянула чёрную футболку с красным логотипом любимой рок-группы и накинула рубашку на плечи. — А у тебя одна извилина. И то между ног болтается.

Подхватив шапку и немного побитый жизнью рюкзак, я торопливо пересекла коридор и выскочила из дома. На улице в лицо ударил прохладный порыв ветра, точно стакан ледяной воды плеснули в рожу, но зато действенно — вмиг остудило разгорячённую кожу.

Я сделала глубокий вдох и окончательно успокоилась. С отстранённым выражением лица забралась в джип и, не жалея силы, потянула за ручку дверцы. Впрочем, эффект не изменился. Хлопок оказался не громче предыдущих.

Ехали мы в неуютной тишине. Мерзкой такой, давящей на барабанные перепонки. От неё хотелось сбежать. Поэтому я окинула взглядом пыльную панель и зацепилась за старенькую магнитолу. Задумчиво скосила глаза на Ника, продолжающего делать вид, словно меня здесь нет.

Да и пожалуйста!

Рука сама потянулась и ткнула пальцем в кнопку включения. Честно говоря, я была уверена, что реакции от доисторического устройства не дождусь, вряд ли тут стояла рабочая электроника. Однако экран загорелся тусклым зелёным цветом, и салон автомобиля утонул в шипении радиопомех.

— Нравится?

Вздрогнув от звука его голоса, я снова ткнула в кнопку, погрузив нас обратно в тишину, и ядовито поинтересовалась:

— Помимо волков у вас ещё и ни одна радиостанция не ловит?

— Конечно, — равнодушно отозвался братец, а потом тише, как будто намеренно пытаясь меня напугать, добавил таинственным голосом: — Тасио полон секретов, ещё не поняла?

Это было так по-детски, что я решила ничего ему не отвечать. Потёрла кончик носа и отвернулась к окну. Тоже буду делать вид, что его тут нет.

9 глава. Университет

Старинное здание университета возвышалось посреди голого пустыря чуть вдали от города. С одной стороны его подпирал густой лес, который будто осознанно продолжал держать почтительную дистанцию, а с другой растянулась на несколько сотен метров полупустая парковка.

Стены как минимум двухсотлетнего строения украшали изящная резьба и витражные окна в причудливых деревянных рамах. Именно они и выдавали истинный возраст постройки. Понятное дело, что их не единожды обновляли — срок жизни у дерева до грустного мимолётен, — тем не менее явно старались сохранить дух оригинала. А величественный фасад поддерживали высокие и толстые колонны, прямо как гиганты, которые взвалили на свои могучие плечи тяжёлую, но значимую ношу. Каждый бурый кирпичик в пёстрой кладке ощущался пропитанным историей, подобно живой книге, хранящей в себе бесценные знания и опыт предыдущих поколений.

Внутри университета царила атмосфера уважения к науке. Потолки были украшены фресками, изображающими великих учёных и мыслителей прошлого. А вдоль стен растянулись застеклённые стеллажи, наглядно демонстрирующие следы в истории: пухлые книги с корешками, сшитыми вручную, пыльные свитки и артефакты, — все они свидетельствовали о богатом наследии.

Я моргнула и остановилась на месте, осознав, что глупо пялюсь по сторонам чуть ли не с открытым ртом. Ладно, здесь оказалось не так уж и плохо. Мне даже начинало потихоньку нравиться в Тасио. Кто бы подумал, что в такой глухой провинции столько очаровательных мест, пропитанных исторической атмосферой.

Сначала та роскошная усадьба, что хоть и пришла в запустение, но всё равно внушала безотчётный внутренний трепет, а теперь ещё и университет. Не просто отлично сохранившийся, его совершенно очевидно деликатно реставрировали и поддерживали в приличном состоянии, не пытаясь как-либо изуродовать пластиковыми окнами или кустарными пристройками. Относились с приметным уважением к старинному зданию.

Поправив шапку, я обернулась и закусила нижнюю губу. Ожидаемо что братца и след простыл. Не то чтобы меня прям нужно было за ручку водить, но мог хотя бы краткую экскурсию провести, что ли.

Я окинула взглядом снующих мимо студентов и вздохнула. Открывать рот и пытаться с кем-то заговорить совершенно не хотелось. К тому же и тут на меня пялились, как на врага всего человечества. У местных явно своеобразное понимание дружелюбия. Но надеюсь, это временное явление: скоро привыкнут ко мне, перестанут так нахально пялиться.

Нет, понимаю, если бы я выглядела как-то по-особенному эпатажно: носила бы кислотно-зелёный ирокез или сбрила брови, налепив вместо них розовые сердечки. Но нет же! Ничего такого. У меня совершенно заурядная внешность. Волосы от природы чёрные, глаза тёмно-карие, — на минуточку, самый распространённый цвет в мире, — максимум из-за чего ко мне могли прицепиться, так это из-за рваных джинсов или шапки. И то отдельные индивиды вроде моего братца.

Приспустив лямку рюкзака, я нырнула одной рукой в бездонную пропасть и тщетно пошарила там, пытаясь на ощупь найти миниатюрный блокнот, в который накануне переписала расписание. Но первым под руку попался смартфон, который обрадовал меня информацией, что до начала пары осталось десять минут. Супер! Теперь ещё и опаздываю!

Не отрываясь от поисков одной малюсенькой прямоугольной штучки на фоне залежей абсолютно разрозненных вещей, что поселились в моём рюкзаке под лозунгом: «вдруг пригодится», — я зашагала вперёд. Наконец-то пальцы нащупали край блокнота, но мне даже порадоваться этому факту не дали, поскольку уже в следующую секунду я лицом налетела на чью-то твёрдую грудь. И если бы не сильные руки, что тут же легли на поясницу и удержали меня на месте, то наверняка не самым изящным образом присела бы прямо на полу, попутно раскидав содержимое собственной сумки.

— Эй, аккуратнее, — над ухом послышался хрипловатый мужской голос, на который я рефлекторно вскинула голову.

Светло-ореховые глаза смотрели с мягким интересом, а пухлые, словно чуть надутые от обиды губы едва заметно изгибались в лёгком намёке на улыбку. Бывает, иногда смотришь на человека и отчётливо ощущаешь, что в неподвижных уголках рта притаилась добрая усмешка, которая вот-вот выглянет из-под бесстрастной маски.

— Всё нормально, ты не ударилась? — вкрадчиво спросили эти таинственные губы.

— Извини, — буркнула я и, жутко смутившись, постаралась побыстрее высвободиться из его крепкой хватки. Распахнула блокнот, который продолжала стискивать в кулаке, поскольку в голове тикали часики, напоминая о стремительно утекающем времени.

— Да ничего, бывает, новенькая.

— Чёрт, опаздываю…

— Какая пара?

— Основы архитектурно-градостроительного проектирования, — чисто автоматически прочитала я и в панике кинула новый взгляд на экран телефона. Осталось три минуты. Всё, теперь точно не успею — только поиски нужной аудитории займут минут пять как минимум.

— Кафедра архитектуры на втором этаже, справа от лестницы. Там расписание и план учебного крыла при входе.

— Спасибо! — искренне поблагодарила я, бросив на внезапно приятного незнакомца последний взгляд, и побежала в указанном направлении.

10 глава. Скучная рутина

Сразу стало понятно, что будут предметы, которые меня помучают: от начертательной геометрии и высшей математики захотелось взвыть уже после первых пар. Но если с абстрактными подсчётами всяких дурацких дифференциальных уравнений мучиться предстояло не чаще раза в неделю, то геометрия, судя по расписанию старших курсов, со мной надолго.

Конечно, я рисовать люблю. Но без линейки и точных вычислений. От всех этих систем координат и проекций точек на плоскости натурально уже крыша ехала.

— Прямая общего положения — прямая, не параллельная и не перпендикулярная ни одной из плоскостей проекций, то есть её проекции расположены произвольно по отношению к осям проекций, — сонливо бормотала я сама себе под нос, записывая за педагогом. Перечитала конспект и в раздражении потёрла ладонями лицо. Ну не фига же непонятно! Он специально такую абракадабру несёт?!

В какой-то момент я просто отключилась от лекции и стала на полях тетради рисовать шуточные скетчи. И в качестве прототипа главного героя этих карикатурных шаржей по очереди выступали то занудный преподаватель, читающий прямо с листа никому неинтересную чушь, то сводный братец.

А вот на академическом рисунке я оттянулась от души. Конечно, и там мы начали с построения простых форм: кубиков и шариков. Но это безобразие продлилось недолго — всего лишь неделю. Потом уже пошли вазочки с фруктами, греческие бюсты. Жизнь начинала радовать маленькими приятностями.

Основы пространственной композиции и академический рисунок я бы в любом случае изучала, даже если бы сразу поступила на иллюстратора. И поскольку их суммарно было больше, чем геометрии, то начало казаться, что этот год пролетит незаметно. А там и долгожданная свобода!

Подавив очередной зевок, я схватилась за вилку и вонзила негодующий взгляд в маму. В единственный выходной можно было и позволить выспаться, но эта неугомонная женщина решила, что мы слишком давно не собирались за общим столом.

Отчим по-прежнему не отличался разговорчивостью. Произнёс за последние минут двадцать одно только «доброе утро». Всё его внимание, как и прежде, максимально концентрировалось на маме. Смотрел на неё, как большой и преданный пёс, ловил каждую мимоходом оброненную улыбку или кокетливый взгляд. Мило на самом деле. Наверное, непросто в их возрасте встретить кого-то, кто будет доставлять тебе столько удовольствия одним своим присутствием.

Я перевела взгляд от счастливой пары на окно и подпёрла подбородок кулаком. За стеклом барабанили капли дождя, навевая тоску. Перед взглядом пробегали разные воспоминания. Вот ведь странная штука — жизнь. В один момент у тебя вроде всё есть: парень, друзья и почти исполнившаяся мечта, а потом — бац! И ты одна в этом огромном мире.

— Ник, — меня вывел из печальных мыслей жизнерадостный оклик мамы. — Доброе утро!

Мотнув головой, я поправила шапку и окинула взглядом братца. На какой-то короткий миг даже уже умудрилась позабыть о существовании этого недоразумения.

— Доброе, — сдержанно отозвался Ник, опустившись за стол передо мной.

— Я слышала, что в понедельник развернётся ярмарка, посвящённая Хэллоуину, — как бы между делом продолжила болтать мама.

— Верно, — сухо подтвердил Ник, наши взгляды пересеклись, и мои щёки тут же опалило жаром. Да что за фигня?

Я поспешно опустила голову и ткнула вилкой в кусочек бекона.

— Думаю, будет очень весело и интересно.

— Наверное.

— Ты же туда пойдёшь? Возьмёшь с собой Тишу?

— Мам, — протестующе подала голос я, уже предвкушая, как меня снова начнут навязывать этому придурку. Удовольствие крайне сомнительное, учитывая, что он явно не умеет правильно определять источник своей головной боли. — Ну, не маленькая же…

— Понятно, что не маленькая, но город ты всё ещё плохо знаешь. Уверена, вы здорово проведёте время вместе.

— Я так понимаю, это был не вопрос, — равнодушно пробормотал Ник.

— Да тут даже меня никто не спрашивает, — пробубнила я, чувствуя, что за внешним спокойствием у кое-кого уже вовсю закипает дерьмо. И всё же поинтересовалась у мамы, надеясь разглядеть хотя бы каплю благоразумия в зелёно-карих глазах: — А может, я, собственно, не хочу идти?

— Да брось, вам будет весело! К тому же там наверняка и другие ребятишки придут.

— Ага, десятилетки, которых также за ручку притащат предки.

— Тиша, нельзя всю жизнь сидеть в коконе, надо шевелиться, заводить новых друзей.

— Ну, конечно, мам, ведь завести новых друзей та-а-ак просто, — не удержавшись, ехидно огрызнулась я. — Особенно в городе, где все друг друга знают с пелёнок, а на меня до сих пор смотрят, как на инопланетянина, прибывшего захватить это славное местечко.

— Кто ж тебе виноват, что твоё выражение лица отталкивает наро…

— Хватит, — властно перебил Ника отчим и поставил нас, по сути, перед фактом: — Сходите на ярмарку, погуляете.

На какое-то время в столовой повисла драматическая тишина. А потом её разорвал звонкий голосок мамы, подошедшей к холодильнику:

— Кто будет десерт?

11 глава. Осенняя ярмарка

Привычно забравшись в джип после пар и от души грохнув дверцей, я на Ника даже не глянула, тут же уткнулась в конспекты, повторяя новый материал. Наше повседневное взаимодействие заключалось в отсутствии общения как такового — мы продолжали делать вид, что не существуем друг для друга и, кажется, такой расклад устраивал нас в равной степени.

Я перелистнула страницу и кинула беглый взгляд за окно, благодаря чему заметила, что траектория движения отличалась от привычной. Нахмурилась и всё же покосилась на Ника. Тот нервно постукивал пальцами по рулю и, словно ощутив на себе взгляд, тоже посмотрел на меня.

— Чего вылупилась? — подал недовольный голос братец, заломив бровь.

— Куда ты едешь? Дорогу домой забыл?

— У меня проблем с памятью нет, в отличие от тебя.

И только я открыла рот, чтобы огрызнуться, как он торопливо пояснил с различимым раздражением в тоне голоса:

— Чёртова ярмарка.

— Дерьмо, — в сердцах выплюнула я, захлопывая конспект. И правда ведь, забыла! Совсем вылетела из головы эта навязанная мамой прогулка, где мне полагалось найти кучу друзей. — И что мы будем там делать?

— Веселиться, — угрюмо съехидничал Ник.

Оставив машину на окраине гигантской парковки за чертой города, мы минут пять шли по грунтовой дороге между рядами из бесконечных автомобилей. Должно быть, на ярмарку съехались все жители Тасио и даже близ находящихся деревень. На голом пустыре вырос целый городок из маленьких одноэтажных будочек, из центра которого даже торчало колесо обозрения. И вход в этот городок пролегал через двухметровые ворота, украшенные стогами сена и пирамидками из разноцветных тыкв.

Пока Ник оплачивал вход, я прошмыгнула мимо билетёра и завернула в первый подвернувшийся под руку шатёр. В нём повсюду стояли деревянные короба с тыквами. Но необычными, ярко-оранжевыми или на худой конец жёлтыми или зелёными. Нет, моё внимание привлекли странные штуки: бугристые, скрюченные, звездообразные, больше похожие на ошибки природы, чем на съедобные овощи.

— Этот сорт называется «Крукнек», — с мягкой улыбкой объяснила мне продавщица, указывая ладонью на вытянутую кабачком и скрюченную на конце недотыкву. Затем её рука переместилась и легла на звезду. — А это декоративная «Фанго».

— Декоративная? В смысле, несъедобная?

— Нет, конечно, съедобная, — неловко посмеиваясь, объяснила она. — Другое дело, что декоративные тыквы не такие вкусные. Они, как правило, с толстой кожицей, да и мякоть у них не лучшей консистенции. Если вы хотите именно поесть тыкву, то советую обратить внимание на мускатную, например, «Баттернат»…

— Ты проголодалась, что ли? — вдруг раздался рядом голос Ника.

— На время посмотри, — буркнула я и обратилась к продавщице, затихнувшей с его появлением. — Большое спасибо, что рассказали про тыквы. Обязательно попробую мускатную.

— Там в соседнем шатре проходит дегустация тыкв и кукурузы, — подсказала она с таким видом, словно делилась тайным знанием. И весело напутствовала нам в спины: — Обязательно попробуйте красную кукурузу!

После того как перекусили тыквенным пирогом и невероятно сладкой кукурузой, точно её в сахарном сиропе варили, мы двинулись по узким рядам с торговыми прилавками, игнорируя поле с тыквами и загончики с уже задремавшими в сумерках животными. Наверняка днём тут страшное столпотворение, в ногах у которого носилась с радостными визгами детвора. А с наступлением вечера дружные семьи сменились возрастными парами и более редкой молодёжью, неторопливо гуляющими между прилавками. Наверное, выбрались на свидание.

Если так подумать, то мы с Ником тоже выглядели как парочка…

— Смотри, твоя тема, — окликнул меня он и кивнул куда-то за спину. — Шапочки твои любимые. Выбирай любую — подарю.

Окинув скептическим взглядом палатку с колдовской атрибутикой, я тихо фыркнула. Нет, остроконечные ведьмовские шляпы, безусловно, выглядели очаровательно, и мне даже парочка приглянулась: особенно та, фетровая, с плавно изгибающимися полями и мило накренившимся набок намерено сломанным кончиком. Но посыл этого говнюка проигнорировать оказалось слишком сложно, поэтому я процедила сквозь зубы:

— Жаль метлы нет в комплекте, чтобы настучать по твоей пустой башке.

— Чего такая агрессивная? — хмыкнул он, встречаясь со мной взглядом. Не улыбался, но всё равно от него исходило ощущение, как от человека, которого прямо-таки распирало от самодовольства. Придурок знал, что подцепил меня. И теперь мелочно радовался этому факту, отчего лишь сильнее захотелось что-то сказать такое, что его зацепило бы ответно.

— Ну я же не виновата, что у тебя настолько ущербный мозг, что он даже не способен отличить обычную шапку от шляпы. Может, тебе энциклопедию или толковый словарик подарить?

По нахмурившимся бровям и вытянувшимся в тонкую полоску губам я поняла, что добилась желаемого и Ник собирался ответить не менее обидной фразочкой, однако его опередила подошедшая женщина со словами:

— Юные да красивые, ручку позолотите, а я вам всю правду расскажу да путь укажу.

12 глава. Ушлая цыганка

Пока я рассматривала чернявую женщину в пёстром платье и ярко-красном платке, повязанном вокруг головы на манер банданы, Ник сунул ей в руку купюру и кивнул на меня:

— Ей погадай.

— Пять евро? — разочарованно протянула цыганка, распрямив бумажку. — Э-э, нет, это несерьёзно. Кто так ручку золотит, надо хотя бы, — и ушлая дамочка выставила у него перед носом два пальца.

— Двадцатку за сказочки? А не многовато берёшь, старуха?

— Не кусайся, волчонок. Знаю же, что добрый, для виду больше рычишь.

Братец как-то странно на неё глянул и таки добавил ещё несколько купюр, которые она проворно засунула между складками многослойной юбки. И прежде чем я успела что-либо сказать, схватила меня за запястье, вынудив показать ладонь.

— Да нет, спасибо, я обойдусь, — пробурчала я, пытаясь выдернуть руку, но сил у гадалки оказалось прилично. От такой и ногами не отбрыкаешься, если решит в тебя вцепиться.

— С чистого листа книга жизни твоей. Вижу дорогу и новый дом. Позади оставлены мосты, сожги их, девочка, не стоит цепляться за прошлое.

Выразительные чёрные глаза, ярко подведённые карандашом и тёмно-серыми тенями, заглядывали прямиком мне в душу. Вот так эти мерзавцы в цветастых одежонках и дурят народ, используя всякие гипнотические техники. Нет, может, в другой раз я бы и повелась. Поверила бы её словам, да вот только весь город знает, что мы с мамой недавно переехали.

— Сердце твоё льдом покрытое вижу, но это ненадолго. Уже появился тот, кто холод отгонит, — невозмутимо продолжала цыганка, с силой сжимая моё запястье. — Да будет пылать истинный огонь. Смотри, не сгори в нём, девочка.

Я перевела сердитый взгляд на Ника, а тот глумливо вскинул брови, явно наслаждаясь представлением. Придурок приставил палец к губам и указал на женщину, шепнув:

— Слушай, слушай.

— Грядёт череда событий в жизни твоей, — прошелестела она ярко-красными губами, а взгляд, устремлённый на меня, теперь проходил насквозь. Да и в целом цыганка стала выглядеть пугающе отрешённой, словно впала в какое-то состояние транса. — Вижу разочарование и обиду. А ещё полную луну. Полнолуние — дверь, которая откроет тебе мир в иных красках. Саму себя ты узнаешь с другой стороны: незнакомой, зловещей. Но не бойся, у тебя за плечом стоит защитник. Он тебе протянет руку помощи. И будь внимательна, не спутай защитника с лицедеем.

Наконец-то уже ноющая кисть получила долгожданную свободу, я потёрла запястье и зло прошипела:

— Очень познавательно, спасибо.

— Не теряй себя, что бы ни случилось, девочка, и слушай своё сердце, а не разум, оно не ошибается.

Вот же ж, а всё так хорошо начиналось! Я почти поверила в её сказочки, но гадалка недожала и скатилась в банальщину. Острота про сердце и разум уже была готова сорваться с моих губ, но дамочка в красном платке перевела взгляд на Ника:

— Ваша линия судьбы связана, береги её, если не хочешь горько жалеть в будущем.

Очередное напутствие, адресованное конкретно ему, не пришлось братцу по вкусу. Аж улыбка растаяла, а взгляд приобрёл до того красноречивые нотки, что настала теперь моя очередь ехидно скалиться.

— Мы не пара, — сухо ответил ей Ник.

— Это вы так думаете, — надменно хмыкнула гадалка и развернулась. — Да хранит вас ночь, лунные дети.

Уже в следующий миг она растворилась в толпе, оставив его в каком-то напряжённом состоянии. Неужели смогла зацепить? Да нет, бред. Ничего же толкового не сказала, одну таинственную чепуху, которую можно было разгадывать до посинения.

Однако братец перевёл на меня изучающий взгляд и внимательно осмотрел с ног до головы. Прикрыл глаза и вдохнул.

Я уже хотела уточнить, что, собственно, происходит, как он холодно бросил:

— Пошли отсюда, надоело, — Ник схватил меня за локоть и грубо потащил к выходу с ярмарки.

— И что это было? — негодующе поинтересовалась я, опустившись на пассажирское сидение в машине. — Это у вас местное развлечение такое?

— Она не местная.

Поёжившись от мороза в его голосе, я инстинктивно отодвинулась. Взгляд упал на тёмную улицу, проносящуюся за окном.

— И снова мы едем не домой, — пробормотала я и нырнула рукой в рюкзак, чтобы найти смартфон.

— Нет. Не домой.

— А куда?

Наконец-то телефон оказался в моей руке. Экран показал почти восемь вечера. Время детское, но городок накрыла ночная тьма, разгоняемая светом тусклых фонарей.

— Увидишь, — равнодушно ответил братец, чем заставил меня напрячься.

Я же его не боюсь, правда? Он ведь мне ничего не сделает? Словесные перепалки — это же наш предел?

Пока я сама с собой вела внутренний диалог, пальцы разблокировали телефон.

В худшем случае могу позвонить маме.

— Боишься? — хмыкнул Ник, кажется, заметив моё замешательство.

— Ещё чего! С чего тебя бояться? Ты же теперь мой ста-а-арший брат и за меня отвечаешь.

— Верно. Отвечаю. Так чего такая напряжённая? Мать хотела, чтобы ты завела друзей. Вот, предоставлю реальную возможность.

— Ты куда меня везёшь, придурок?

— Уже привёз, — беспечно ответил Ник, и машина остановилась напротив дома.

13 глава. Вечеринка

Низкие басы пробивались даже сквозь закрытые окна и двери машины, непрозрачно намекая, что в трёхэтажном особняке, около которого мы остановились, прямо сейчас в самом разгаре была вечеринка.

Домик большой, свежий, но у меня никаких особых эмоций не вызвал. Не люблю тех, кто кичится своим богатством. А владельцы этой постройки буквально кричали: у нас много денег! Чего стоила только бесшовная стеклянная стена, растянувшаяся от подвала до скошенной крыши. Она наверняка обошлась им в целое состояние.

И почему я решила, что Ник нелюдимый? Может, он исключительно со мной такой неразговорчивый. А на деле любит повеселиться с друзьями, которые у него, в отличие от меня, вероятно, имелись. Интересно, а девушка?..

— Шапочку поправь, тебе ещё с мальчиками знакомиться.

Я рефлекторно подтянула шапку, а потом осознала, что делаю, и глянула на Ника. Он не сводил с меня насмешливо взгляда, облокотившись на руль. Подловил, гадёныш.

С одной стороны, идти на вечеринку, зная только его, было страшновато. А с другой, у меня уже мозг взрывался от учёбы и воспоминаний, не имеющих больше никакого смысла. Надо на что-то переключиться, иначе крышей поеду. А что может быть лучше новых впечатлений? Ничего. Поэтому решено: пойду, а там, если не понравится, просто-напросто свалю.

Всё-таки я всегда могу позвонить маме. И пусть мой вечер тогда не будет таким уж феерично ярким, но хоть порисую в тишине, а не под стук баскетбольного мячика.

— Соображай быстрее, — поторопил Ник и достал из зажигания ключи, фактически не оставляя мне выбора. Нет, формально тот, конечно, был: либо идти с ним, либо сидеть в машине, как прибабахнутая на голову дурочка.

— Охренел, что ли? — возмутилась я, когда он открыл дверь и вышел на улицу. Тоже дёрнула за ручку и вылезла следом из джипа.

— Славно, — ответил братец и направился к входной двери. — Развлекайся.

— Эй, ты что, собрался меня бросить?

— Развлекайся, — равнодушно повторил этот придурок, даже не обернувшись.

— Да, Ник, — вырвалось у меня чуть ли не с обидой. — Я же никого здесь не знаю!

— Ну так познакомься, — от него снова повеяло уже привычной враждебностью. — Не маленькая, чтобы с тобой сюсюкаться.

Мне пришлось подавить ответ, чтобы в край с ним не разругаться. А уже потом стало не до грызни, потому как с порога на Ника налетела девица с большим бампером, на который тут же опустились его ладони. Я банально зависла, смотря на то, как они слиплись ртами. От этого зрелища в груди заклубилось мерзкое чувство, смутно напоминающее изжогу. Оно обожгло меня изнутри. Больно обожгло, точно кислотой окатило.

Не в силах и дальше наслаждаться видом того, как руки братца нахально изучали прижимающееся к нему фигуристое тело, будто проверяли на наличие нижнего белья под безобразно коротким платьем, — чего уж там, поднял бы юбку и убедился наверняка, — я отвернулась и зашла в дом. И правда, не маленькая, сама разберусь. Ему явно есть кого развлекать, притом в горизонтальной позиции. И мне на это совершенно плевать!

Впереди душный полумрак рассекали неоновые огни светомузыки. Да и агрессивный бит всё громче врезался в барабанные перепонки. Я остановилась у границы огромной гостиной с высоченными потолками. Зеркальный шар свисал с открытой с одного бока лестницы, ведущей в закрытую часть дома. Повсюду были полуголые люди, которые танцевали, пили, целовались и чуть ли не совокуплялись на длинном диване, стоящем по центру комнаты.

— О, кто тут у нас?! — вдруг передо мной вырос рослый детина под два метра с развязной ухмылкой и маслянистыми глазёнками. Резко наклонился и тише добавил, обдавая моё лицо перегаром: — Скучаешь, новенькая? Скрасить тебе вечерок?

— Вообще не скучаю! Меня там ждут, извини, — немного испуганно пробормотала я с натянутой улыбкой и попыталась его обойти.

— Ну чего ты, хорошо ведь общаемся? — он вцепился в моё плечо, и по взгляду сразу стало понятно, что сейчас ещё и попытается засосать. Вот так вот с ходу, не узнав ни имени, ни возраста. Да ему и не нужно. И так понятно, какие цели преследует эта стрёмная махина. Тогда, может, по яйцам лягнуть, чтобы в следующий раз был не так навязчив с незнакомыми девушками? Нет, страшно. Вдруг он мне потом тоже что-то сделает.

— А я тебя везде ищу! — на мою талию опустилась чужая рука и мягко потянула на себя. Взгляд тут же метнулся на спасителя, а по каштановым волосам и чувственным, пухлым губам я узнала парня, с которым столкнулась в университете в первый день. — Майк, отпусти девушку — она пришла ко мне!

Плечо освободилось от хватки, и я сама прижалась к крепкой груди, с трудом сдержав вздох облегчения. Слава богу, ни по чьим яйцам не пришлось стучать.

— Дан, ты как обычно! Когда только успеваешь?! — ударил нам в спины негодующий возглас здоровяка, когда спаситель меня потянул в неизвестном направлении.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и ненавязчиво попыталась освободиться из цепкой хватки, как только оказалась в просторном помещении, по центру которого стоял кухонный островок.

— Обращайся, — ответил он, просияв в лучезарной улыбке, и немного неохотно убрал руки. Как будто ему нравилось обниматься, но понимание неуместности этого желания всё же пересилило. Ну просто чудо какой милый парень для здешних мест.

— Дан, значит? — улыбнулась я в ответ.

— К вашим услугам, — карикатурно взмахнув в поклоне узкой ладонью с длинными и худыми пальцами, Дан осёкся и выжидающе посмотрел на меня. И под взглядом его светло-карих глаз стало так необычайно тепло и уютно, что все недавние злоключения тотчас вылетели из головы.

— Тиша, — представилась я, смущённо сжав лямку рюкзака. Вечно куда-то хочется деть руки в такие моменты: что-то потрепать, поковырять.

— Очаровательная шапочка, — сказал он без какой-либо злой иронии. Тупые подколки Ника в отношении моего увлечения шапками уже сидели поперёк горла. Поэтому услышать непритворный комплимент было в новинку. И очень приятно. — Что будешь пить?

14 глава. Общее увлечение

— Не знаю, — пробормотала я, наблюдая за тем, как он хозяйничает в холодильнике. На самом деле у меня иногда возникало настроение выпить пива или вина бокальчик, но конкретно сейчас не хотелось излишне расслабляться. Не так уж я верила в братца, что он прям будет за мной бдеть и никому не давать в обиду. Особенно после того, как увидел эту жопастую деваху. Небось, где-то сейчас лапаются или даже… нет, не хочу об этом и думать!

— Есть сок, газировка, пиво, — пока он перечислял напитки, я склонила голову набок, как-то запоздало начав обалдевать от наглости этого с виду славного паренька.

— А тебе не кажется, что хозяин дома будет малость против того, что ты шаришься по его холодильнику?

Дан обернулся со смешком, вынудив несколько бутылок, и локтем сгрёб с края стола звонко цокающие склянки, тем самым освободив место под новые напитки.

— Не будет. Падай, — он кивнул на стул, а после того как я опустилась, поглядывая на вход, всё в таком же добродушном тоне добавил: — Ты какая-то напряжённая.

— Ну уж извините. Я хрен знает где, и… пока плохо тебя знаю.

— Наверное, сложно взять и вот так переехать в кардинально новое место.

— Да нет, я бы так не сказала. Лично моя главная сложность заключается в том, что рядом живёт сноб, который даже не пытается помочь освоиться, — я не собиралась ему тут ябедничать, но жалоба вырвалась сама по себе.

— Ни-и-ик, — понимающе протянул Дан и подал мне бокал с белёсой жидкостью, напоминающей молоко.

Сладкий на вкус напиток определённо был с небольшим градусом. Совсем маленьким. Тот выступал ненавязчивой специей к сливочно-миндальному вкусу. Мне понравился ликёр. Поэтому прихватив бутылку, мы отправились в новую локацию. Сначала сквозь толпу, а потом прямиком на второй этаж по длинной лестнице, которая у каких-нибудь акрофобов определённо вызвала бы паническую атаку. Тут даже и без боязни высоты страшновато смотреть вниз на импровизированный танцпол.

— Залетай, — пропуская меня вперёд в тёмное помещение, Дан зашёл следом и клацнул по выключателю.

Желтоватый свет от настенных бра озарил обычную комнату, в которой находилось не так уж и много мебели: двухспальная кровать, большой компьютерный стол и открытый стеллаж со всякой мелочёвкой.

— О, это спальня, — протянула я, не совсем понимая, как реагировать, особенно после того, как услышала звук щелчка в замке. — Мне начинать напрягаться? Готовиться кричать и отбиваться?

— Неужели я произвожу такое ужасное впечатление?

— А зачем ты тогда закрыл дверь?

— Чтобы нам никто не помешал.

— А чем мы таким будем заниматься, что нам нельзя мешать?..

— Узнавать друг друга ближе. Общаться, Тиша, — засмеялся Дан и мягко поддел меня с хитрым прищуром. — А ты о чём подумала?

— А то ты не догадываешься, о чём я подумала, — смущённо буркнула я и подошла к стеллажу, где среди моделей самолётов и старых машин несколько полок единолично заняли книги.

— На самом деле просто всякие пьяные придурки регулярно забегают в спальни в поисках туалета. И вот на одной из вечеринок нашёлся тип, что отличался сильнее остальных. Он наблевал на кровать родителей, с тех пор и закрываю комнаты.

— О-о-о, так это твой дом?! — мой взгляд метнулся к нему, ожидая застать где-то неподалёку от двери, но он немыслимым образом успел подобраться столь близко, что мы едва не столкнулись носами. — Ты что здесь делаешь?..

— Подошёл, чтобы отдать, — тихо ответил Дан и, не переставая на меня смотреть, просунул между нами руку с бокалом. А потом заигрывающе улыбнулся: — Правду говорят, что чем больше девушка нервничает в твоём присутствии, тем сильнее ты ей нравишься?

— Брешут, — не моргнув и глазом, соврала я и забрала у него бокал, сделав щедрый глоток. Взгляд вернулся к корешкам книг, и мне на глаза попалось знакомое издание по анатомии для художников. — Ого, неожиданно. Тут и теория цвета есть. Ничего себе! Ты, что ли, рисуешь?

— Немного балуюсь.

— Покажешь? — взволнованно попросила я.

— Ну, если тебе прямо так интересно, — Дан открыл ящик у компьютерного стола и вытащил пару толстых скетчбуков. Но толстых не потому, что они изначально такими создавались — другая пухлость, из разряда, когда блокнот часто оказывался в руках у любящего его художника. Да, со временем появилась затёрость у обложки, странички топорщились или даже волнились от краски, но всё равно чувствовалось, что там пряталось сердце творца. — Тут так, всякие почеркушки, ничего серьёзного.

Мы присели на кровать, и я, наконец-то, получила в свои загребущие лапки скетчбуки.

Сложные с мелкой детализацией иллюстрации, выполненные в угле и графите, чередовались с забавными мордашками, карикатурно выражающими разные эмоции. Но не как в шаржах, а в комиксном стиле. Да и в целом персонажи повторялись, как будто оттачивались. Одни и те же лица рисовались анфас, три четверти, профиль. Тут же был вариант в полный рост и в разной одежде. Очень походило на разработку какого-то большого произведения.

— Это же концепт персонажей? — с восторженной улыбкой поинтересовалась я, не отрывая взгляда от девушки в маске вороны со средневековым арбалетом в руке. Хоть то был и черновой вариант иллюстрации, но даже в нём ощущалось, что Дан много времени потратил на оттачивание стиля. Ни одного лишнего штриха.

— Да, я тогда ещё горел идеей нарисовать свою графическую новеллу.

— А сейчас?

— А сейчас я учусь на факультете международной экономики, — усмехнулся он, отпил прямиком из горлышка и со звонким стуком поставил почти опустевшую бутылку на пол у кровати.

Почувствовав в его словах горечь разочарования, я с сочувствием посмотрела в глаза цвета карамели. Дан в ответ протянул руку к моему лицу и аккуратно поправил прядь волос, мазнув пальцем по щеке. А уже в следующую секунду его ладонь скользнула мне на шею и мягко потянула на себя.

И прежде чем я успела сама себе ответить, хочу ли с ним поцеловаться или нет, по двери громыхнул удар. Пара секунд тишины, звенящей от напряжения. И второй удар. На уровне замка отлетело несколько крупных щепок, и дверь распахнулась, явив нашим взглядам чёрт знает из-за чего разбушевавшегося Ника.

15 глава. Игры в душе

Всю ночь я отвратительно спала. Ворочалась, оставаясь на грани между сном и явью, в конце концов, не выдержала и решила вставать. Не спится и фиг с ним. Да, рань несусветная, — половина шестого, — но что поделать, если у меня сна ни в одном глазу. Лучше посижу, порисую. Как раз хотела сегодня потренироваться с кистями рук.

Ощущая разбитость во всём теле, я поднялась из постели и, почёсывая на ходу бок, направилась в ванную. Ничего страшного, сейчас умоюсь, почищу зубы и почувствую себя человеком. Наверное.

Звук льющейся воды меня немного насторожил, но не настолько, чтобы я отступила от поставленной цели. Поэтому зашла в смежную между моей спальней и спальней Ника ванную комнату и сонно уставилась на душевую кабину. Там мылся кто-то с красивой спиной, мускулистой такой, с широкими плечами и контрастно узким тазом. А потом до меня всё-таки дошло, на кого именно я пялюсь.

Первой мыслью, конечно, вспыхнула идея о немедленном побеге. А второй выползло мстительное напоминание, как Ник в прошлом беззастенчиво на меня пялился, когда я чуть не поседела от страха. В тот раз он и капли сострадания или джентльменства не проявил. Следовательно, пришла пора вернуть ему должок.

Спокойно подойдя к умывальнику, я выдавила на зубную щётку пасту, смочила её под тонкой струйкой воды и обернулась, встречаясь с ним взглядами.

— Какого чёрта? — прошипел Ник, стоя ко мне вполоборота. Ладошки прикрывают стратегически важное место.

— И тебе с добрым утром. Бегал? — беззаботно поинтересовалась я, прежде чем засунула в рот зубную щётку. Склонила голову на бок, механически двигая рукой, и глухо промычала, находясь под впечатлением от плоского живота с восемью кубиками пресса. От пупка вниз тянулась полоса потемневших из-за воды тёмно-русых волос. Интересно, когда он сухой, они такие же светлые, как на голове?

— Тиша, твою мать!.. Выйди, — тихо рычал он, поскольку громко нельзя — родители проснутся.

Сплюнув в раковину пену, я широко улыбнулась, всё больше входя во вкус. Сейчас, когда Ник находился в столь уязвимом состоянии, мне вообще не хотелось покидать его компанию. Когда ещё такое чудесное мгновение выпадет?

— Слушай, если я сейчас выйду, то тебе придётся несладко, — в ход пошли угрозы.

Вопросительно приподняв брови, я продолжила молча чистить зубы.

— Я затащу тебя сюда, сниму твою тоненькую пижамку, сквозь которую кое-что видно, и хорошенько тебя помою, сестрёнка.

Щёки не пойми отчего вспыхнули жаром. Затерявшийся удар сердца отдался в висках, и взгляд тут же метнулся к отражению в зеркале. Я сразу поняла, о чём он говорил. Смущённо ссутулилась, но это не помогло скрыть маленькую деталь, выпирающую сквозь тонкую ткань, что братец ловко подметил, вмиг перевернув шахматную доску. Какого чёрта они так пошло торчали?

Скрипнула отодвигаемая дверца душевой кабины, и прежде чем я успела как-либо среагировать на звук, он схватил меня за запястье и втащил внутрь. Прямо под горячие струи воды, после которых кафель показался обжигающе холодным.

— Ну что, ты же этого добавилась? — хрипло усмехнулся он, прижимая меня к стене, поддел пальцами край рубашки, отяжелевшей из-за впитавшейся воды, и потянул её вверх.

Однако я тут же вцепилась в его ладонь двумя руками, отчаянно воспротивившись дурацкой идее, заключающейся в моём раздевании. Но у него тоже имелась вторая конечность, пальцы которой юрко протиснулись под резинку штанов. От возмущения, шока и банальной паники, я аж рот распахнула, не обратив никакого внимания на упавшую на пол зубную щётку.

— Ты что делаешь? — прошипела я в шаге от того, чтобы заверещать на весь дом.

Страх пронзил сознание, как молния, вызвав мороз по коже. Я зажмурилась, представив, что произойдёт, если всё-таки заору. Да плевать! Немедленно нужно прекратить безобразие!

— А что? Тебе не нравится? — томный шёпот защекотал ухо.

Да этот придурок просто издевается! Хотя… так и есть. Он мне ничего не сделает. Всё это не больше, чем тупая попытка меня напугать.

— Перестань, — приказала я.

— Перестать что? Ещё ничего даже не началось.

— И не начнётся.

В груди тяжело бухало сердце, отдаваясь во всём теле разрядами тока, но я, уверенная в своих словах, распахнула глаза. Мы снова схлестнулись взглядами на расстоянии, где нормальные люди уже целовались, и Ник провёл ладонью по обнажённому бедру, чуть приспустив штаны с одного бока.

— Вкусно пахнешь, — выдохнул он с незнакомой интонацией. А в глазах такая гамма эмоций из пьянящего возбуждения и откровенного желания, оттенённого слабым, едва теплящимся сомнением. Словно сам с собой боролся и постепенно проигрывал.

И тогда меня накрыла очередная волна паники. И страх возник не только из-за угрозы с его стороны, но и непонимания, как я сама отреагирую. Что если не смогу оттолкнуть и поддамся этому сумасшедшему порыву? Нет, ни в коем случае. Не с этим придурком, который определённо оставит мне на прощание глубокую рану.

И пока мозг судорожно пытался придумать, что сделать или ответить, я отвела взгляд. Тот упал на скомканную одежду, в которой Ник, очевидно, бегал по любимому лесу. На воротнике белой футболки яркой кляксой горело что-то похожее на кровь.

Я присмотрелась повнимательнее и поняла, что не на одной футболке, но и на штанах и толстовке проскакивали отдельные мазки, будто кто-то нападал на него с кисточкой в красной краске, а он неуклюже уклонялся.

Меня словно ушатом ледяной воды окатило, в мгновение смыв хмель возбуждения.

Почему его одежда в крови? Чья это кровь? Животного или другого человека?

— Отойди, — сконфуженно буркнула я и, как ни странно, Ник прислушался к просьбе. Отшатнулся со смешком, вскинув руки. Мои глаза порывались посмотреть вниз, чтобы лучше разглядеть то, на чём тут же сконцентрировалось периферическое зрение, но каким-то чудом всё же удержались.

Я метнулась к раковине, где впопыхах прополоскала рот и рванула обратно в свою комнату, оставив за собой лишь мокрую дорожку из следов от босых ног.