Истинная для вампира... или истинная для оборотня?

Глава 1

РОV Дан

На город опускается беспросветная мгла. Подобно большинству людей, я прищуриваюсь, хотя в этом нет смысла. Моё зрение идеально, а жизнь по законам человеческого организма — всего лишь привычка, ставшая уже обыденностью.

Ночной клуб, в который я не так давно приехал, не внушает доверия. На улицу то и дело выползают пьяные подростки, что-то радостно крича. Неужели им и вправду нравится такое времяпровождение?

— Да здравствует ро-о-ок! — воодушевлённо провозгласил какой-то парень с ирокезом, ведя по руки двух своих друзей, еле-еле переставляющих ноги.

Усмехаюсь. Действительно, как я мог забыть, что именно сейчас здесь выступает местная музыкальная группа? Ирония судьбы, не иначе.

Внутреннее убранство клуба не лучше наружного. Из колонок грохочет громкая музыка, повсюду стоит едкий смог, состоящий из табачного дыма и травки, а нетрезвые тела покачиваются и весело рукоплещут, требуя «хлеба и зрелищ». И почему я вообще сюда приехал? Непонятно.

Интуитивное чутьё подсказывает, что я на правильном пути. Но что тут может быть правильного? Я не любитель данных мест, а пить кровь несовершеннолетних вперемешку с вредными веществами не доставляет пламенного удовольствия.

Но всё-таки я не могу позволить себе уйти. Плавно пробираюсь сквозь толпу и понимаю, будто что-то меня здесь держит. Манит, исступляет и притягивает к себе, как магнитом. Какое-то наваждение.

Неужели...?

Я набираю в лёгкие побольше воздуха и мысленно приказываю себе успокоиться. Я — вампир, живущий на Земле не одно столетие, и все легенды об истинности должны обходить меня стороной. В эти сказки верят лишь заядлые чудаки, которым так легче переносить свои вечные скитания по миру.

И вдруг, мой взгляд цепляется за хрупкую девичью фигурку в дальнем углу танцплощадки, и я понимаю, что это она.

Глупое, странное, ничем не объяснимое чувство накрывает меня с головой. Словно я распадаюсь на тысячи молекул и потом снова соединяюсь. И это... обескураживает.

Я никогда прежде не испытывал ничего подобного. Никогда не ощущал биение своего мёртвого сердца. И никогда мне ещё не доводилось проверить все прелести вампирской истинности на себе.

Медленно приближаюсь к девушке. Она вскрикивает от неожиданности, заправляет за ухо прядь волос, ставит обратно на барную стойку полупустой бокал какого-то дешёвого пойла и нервно пятится назад. Видно, что-то подозревает.

Пытаюсь выглядеть как можно дружелюбнее. В древних книгах, описывающих феномен вампирской истинности, сказано, что «жертва», выбранная путём бессознательного влечения и природой судьбы, сама испытывает такие же чувства, как и её оппонент. Но можно ли это утверждать наверняка? Определённо, нет.

Поэтому, внимательно оглядевшись по сторонам, я хватаю её за руку и пулей выбегаю на улицу. Мне не нужны лишние свидетели, но и времени у меня осталось не так много. Обряд привязанности на века может не сработать, если подождать ещё хоть чуть-чуть, до полуночи.

Девушка совсем не сопротивляется. Её глаза то и дело распахиваются от удивления, пока мы мчимся по затихшему городу. У неё нет страха, агрессии и других негативных эмоций. Лишь... какая-то любознательность? Да, пожалуй.

По приезде домой я сразу же начинаю её раздевать. Грязно, грубо, необузданно. Но что поделать? Ночами любви мы успеем насладиться потом, а пока...

Пока у меня остаются каких-то пятнадцать минут, чтобы довершить начатое до конца. Вообще, если верить людским россказням, то на на это самое «дело» уходит, максимум, минут десять, но кто его знает? У каждого по-разному, а у вампиров — тем более.

Щёки девушки невольно покрываются румянцем, когда мои пальцы вычерчивают изгибы её обнажённого тела. Она непривычно вздрагивает, а затем, словно кошка, выгибается, когда я касаюсь самых потаённых её участков. Простая физиология, ничего необычного.

Двигаюсь осторожно, так, чтобы даже ненароком, не навредить. Девушка возбуждена, и я — не меньше. Незнакомое чувство. Но, чёрт, как же хорошо!

И вдруг, что-то внутри лопается. Взрывается и проходит по телу приятной электрической волной. Часы пробивают ровно полночь, и я со счастливой улыбкой прижимаю девушку к себе.

— Моя, — едва слышно шепчу, укрывая её тёплым бамбуковым одеялом и впервые с момента нашего соития целую.

Она блаженно закрывает глаза.

Глава 2

POV Лера

Просыпаюсь и первые несколько секунд не могу понять, где я. Зеркальный потолок, кремовые стены, золотые подсвечники на тонкой ножке... Это точно мне не снится?

Голова гудит так, словно я вчера не на рок-концерте побывала, а меня переехали трактором. А лучше, поездом. И вроде выпила совсем чуть-чуть... Вздыхаю. Господи, да почему так плохо-то?!

— Доброе утро, — раздаётся рядом мелодичный голос, и я резко вскакиваю.

Из дверного проёма на меня смотрит бледнолицый мужчина с ярко-красными глазами. Его пухлые губы растянуты в усмешке.

— К-кто вы? И ч-что вам нужно? — дрожа от страха, лепечу я и в ужасе забираюсь обратно под одеяло.

Меня украли? Изнасиловали? Продали в рабство? Сотни мыслей проносятся в голове, и, отнюдь, одна не лучше другой.

— Я — вампир, — пожимая плечами, так просто отвечает незнакомец, будто я его спросила, какой сегодня день. — А ты — моя истинная.

Меня пробирает истеричный хохот. От нервов, наверное.

— Тебе не стоит меня бояться, — ласково говорит он, моментально считывая мои эмоции. — Я не причиню тебе вреда.

— Ага, все вы подобную чушь несёте, а потом смотришь по новостям — бац! — и найдена новая жертва заправского маньяка, — невольно фыркаю, припоминая сюжет какой-то телевизионной программы, но всё-таки вылезти из своего укрытия не решаюсь.

— Но я — не все, — вскидывает указательный палец мужчина и медленным шагом приближается ко мне. — Здесь твоя одежда... Я её постирал, если что.

В его взгляде читается смущение, и я на секунду замираю. Он что, как бы извиняется за содеянное? Оригинально, ничего не скажешь.

Но времени на раздумья у меня нет. Быстро надеваю джинсы с кофтой, пахнущие теперь каким-то приятным парфюмом, а не дешёвым стиральным порошком, на который у меня едва хватает стипендии, и с молниеносной скоростью выскакиваю наружу. Прочь от этого. Прочь!

— Мы ещё обязательно встретимся, — слышу вдогонку, но не обращаю никакого внимания.

Хочется забыться. Слиться с толпой. Стать серой невидимкой. Лишь бы ничего не видеть и не чувствовать.

Старая, обшарпанная двухэтажка на отшибе города, являющаяся моим домом вот уже на протяжение двадцати лет, заметно отрезвляет. Насквозь протухший подъезд с болтающейся на соплях дверью, продавленные деревянные полы, на которых вечно валяется кто-то пьяный и бегают крысы, крики, доносящиеся то с одной квартиры, то с другой... Разительный контраст с тем великолепием, где мне сегодня удалось проснуться.

— Вагановы, ну сколько можно?! — послышался недовольный голос тёти Маши, соседки снизу. — Сталина на вас нет!

— Что опять случилось? — запыхавшись, спрашиваю я и мигом спускаюсь со второго этажа.

— На вот, полюбуйся, — тётя Маша жестом приглашает в свою квартиру. — Только пришла с ночной смены, а тут настоящий потоп. И ведь не стыдно же! А я трубы канализационные, между прочим, на прошлой неделе поменяла! — едко замечает она, указывая на льющуюся с потолка воду.

— П-простите, пожалуйста! — извиняющимся тоном говорю я и мигом бегу к себе домой, выключать все краны.

Вообще, когда у тебя родители-алкоголики, то постоянно нужно быть на чеку. Это уже не первый случай, когда мы затапливаем бедную тётю Машу. Не первый случай, когда мы устраиваем общедомовой пожар из-за того, что папины собутыльники по-пьяне не потушили бычки от сигарет. И не первый случай, когда мамины подружки-разведёнки, напрочь не умеющие готовить и вечно жалующиеся на бывших мужей, включают все конфорки газовой плиты, из-за чего происходит массовое отравление.

Облегчённо выдыхаю. Всё. Вода остановлена. Уже отрадно.

— Эх, угораздило же тебя появиться на свет у таких родителей, — печально произносит тётя Маша, оглядывая наше пустое жилище.

Вся мебель уже давным-давно была вынесена и продана за бутылку, а голые стены и дощатые полы смотрелись уж совсем мрачновато.

— Тёть Маш, — неловко начинаю я, заламывая руки, — может, я вам деньги за причинённые неудобства буду частями отдавать? Просто у меня нет сейчас такой суммы, да и...

— Какие деньги? О чём ты? — зло выплёвывает соседка. — Ты же голытьба! Сирота казанская. Тьфу!

Безучастно смотрю ей вслед. Не хочу ничего говорить в своё оправдание, ведь сама прекрасно понимаю — она права.

Тихо прохожу по всем комнатам. Никого нет. Что ж, оно и к лучшему. Не хватало ещё с утра пораньше видеть пропитые лица горе-родителей.

В душ идти не решаюсь, припоминая инцидент с затоплением, поэтому прохожусь лишь по телу дезодорантом, наспех расчёсываю волосы, хватаю сумку с учебниками и выбегаю на улицу. Часы показывают без пяти восемь.

Сорок минут на метро, и я почти успеваю в университет, к первой паре.

— Так, а где Артемьева? — непонимающе спрашивает преподаватель, отмечая в журнале присутствующих.

— А её нет, — привычно отзываюсь я, как староста. Это довольно частое явление, когда Ася не приходит на занятия.

— Ну что ж...

Преподаватель не успевает договорить, так как дверь в аудиторию открывается прежде, и на пороге появляется наш куратор.