Истинная. Как избежать брака с драконом

1

Помолвочный бал выдаётся именно таким, каким я мечтала его видеть в своих самых смелых фантазиях.

Высокие своды дворцового зала сияют светом сотен хрустальных люстр, переливы музыки переплетаются с тихим гулом голосов, аромат цветов, привезенных из заморских провинций, смешивается с запахом вина и пряностей.

И все это — в честь нас. В честь меня и Виларда.

Я до сих пор не могу поверить, что простолюдинка, дочь обычной учительницы музыки и танцев, выросшая среди простого люда, служащего южной императорской резиденции, стала невестой драконорожденного принца. Моего Вила. Того, кто всегда будет моим защитником, опорой и… единственным избранником на всю жизнь.

Он был рядом со мной с детства — старше, мудрее, сильнее. Тот, чьи глаза умели согревать теплее солнца. Тот, кто когда-то, взяв за руку, сказал: «Ты особенная».

Сегодня мы обменялись клятвами. Его рука касалась моей, когда он надевал на палец кольцо. Его голос был ровным и уверенным, когда он произносил слова, которые я так хотела услышать. И я думала, что впереди только счастье.

Но… вот уже десять минут его нет.

А скоро начнется танец обрученных. Музыка вот-вот сменит ритм, и все взгляды обратятся к нам, но мой жених… исчез.

Я оглядываюсь по сторонам. Гости смеются, тосты продолжаются, кружатся пары. Дворецкий, обычно помогающий мне решать подобные вопросы, занят разговором с важными сановниками, а кого спросить ещё — я банально не знаю.

Все здесь находящиеся — незнакомые для меня люди и драконорожденные, которые пришли развлекаться. Кто я такая, чтобы их отвлекаться своими вопросами? Да и неудобно, все же невесте положено знать, где ее жених. Не хочется позорить любимого перед публикой своей некомпетентностью.

Я чувствую, как жар на скулах переходит в ледяной пот под лопатками.

— Простите, — останавливаю двух служанок, несущих поднос с вином. — Вы не знаете, где сейчас Его Высочество?

Они обмениваются быстрым взглядом, и одна из них слишком уж любезно улыбается:

— Вероятно, в комнате отдыха, миледи.

Комната отдыха? Что это он там делает прямо сейчас?

В сердце просыпается легкое беспокойство — может, он устал? Или ему стало плохо? Вил всегда умело скрывал усталость, но кто знает…

Я иду к указанным покоям. По мере того, как удаляюсь от сияющего зала, музыка доносится все глуше, но ритм, словно назло, становится тревожнее. Ступни в туфельках глухо стучат по коврам, а в груди сердце бьется быстрее, чем я иду.

Рука сама тянется к дверной ручке. Не закрыто. Запоздало понимаю, что забыла постучать, но беспокойство за Вила во мне настолько сильно, что все остальное просто уходит на второй план.

Я должна помочь ему, если он страдает. Ведь только несколько часов назад клялась, что…

— Пошла вон отсюда! — голос Вила, резкий и раздраженный, хлещет, как пощечина.

Я застываю на пороге, мгновенно забыв обо всем, что было в моей голове.

Вил сидит вольно, откинувшись на спинку дивана, полуобернувшись ко мне. На его коленях — женщина, раскинувшаяся, как кошка, с расстёгнутым лифом, в котором шёлк едва удерживает её роскошную грудь.

Ладонь моего жениха в этот момент не просто обнимает её за талию — пальцы лениво скользят по изгибу её бедра, задирая юбку.

— Эли? — Вил произносит моё имя так, будто проверяет, не ослышался, и только потом в уголках его губ появляется раздражённая ухмылка. — А я думал, это очередная служанка. Что ты здесь делаешь? Ты должна быть с гостями.

Что я здесь делаю?!

Он смотрит на меня с холодным интересом, как на помеху в приятном вечере. Женщина же, в которой я наконец узнаю Кассию, высокородную девицу, которую он представил мне как «боевую подругу», даже не пытается прикрыться — наоборот, её губы влажны, дыхание прерывистое, а в глазах явный вызов.

— Я… тебя, то есть нас ждут… танец… – Я открываю рот, но слова рвутся наружу спутанными и глухими звуками.

Вил хмыкает.

— Какой ещё танец, Эли? Не видишь, я здесь занят? Подождут.

— Но… Сегодня ведь наш с тобой праздник. Помолвка… В нашу честь устроили бал. Я думала, что…

Я не договариваю, опуская взгляд. Внутри — будто выжженное поле. И это не считая того, насколько болезненно пульсирует метка истинности на затылке, та самая, что связала наши души пред лика и богов и которую он всегда просил прятать под волосами.

Я хочу верить, что это ошибка, что все не так, как выглядит… но Вилард смотрит на меня так, будто я всего лишь досадное препятствие.

Все мои розовые мечты в этот миг сгорают без остатка.

С тяжким вздохом Вилард медленно отодвигает Кассию от себя, но так не спешит убирать ладонь с её бедра. Я невольно цепляясь взглядом за его руку — ту самую, которой час назад он надевал мне кольцо на палец.

— Какая же ты всё-таки глупышка, Эли, — тянет он с ленивой усмешкой. — Бал — это всего лишь спектакль для публики. Для того, чтобы вся знать увидела, что у претендента на трон, то есть у меня, есть истинная пара, и он готов выполнить формальности.

— Но…

— Но-но, — передразнивает меня Кассия, чуть откинувшись на его плечо. — Ты же знала, девочка, что в браке с будущим императором нет места иллюзиям. На что ты вообще надеялась?

— Он обещал, что будет любить меня всегда!

Я невольно делаю шаг вперед, только следом понимая, что сморозила настоящую глупость.

Любовь… разве это то, что испытывает мужчина, наслаждаясь компанией другой женщины на глазах у своей невесты?

— Не смеши, — Кассия скользит взглядом по моему парадному платью так, будто это лохмотья. — Тебе дали шанс прикоснуться к золоту, но ты же не думала, что это превратит тебя в нечто ценное?

— Хватит, Кассия, — говорит Вилард, но в его голосе нет ни капли упрека. — Она всё равно должна привыкнуть к своей новой роли.

— Какой ещё роли?..

— Моей покорной истинной пары, — он произносит это слово с таким равнодушием, будто говорит о погоде. — Благодаря тебе я смогу раскрыть силу и занять трон. И всё.

2

Пугало… от козла слышу!

Я вылетаю из комнаты, так что полы платья бьют по ногам. Хлопаю дверью с таким звуком, что, наверное, полдворца вздрогнуло.

— Ах ты ж… — шиплю себе под нос, стирая слёзы рукавами белоснежного платья. На ткани уже разводы, но мне плевать. — Вот гад! Вот мерзавец!

Слёзы текут, горло сжимает, а в голове бьётся только одно: всё шло идеально.

Три месяца назад я проснулась в чужом теле — хрупкой, безвольной Элирейн. И первое время даже не поняла, что попала в мир книги, которую когда-то читала.

— Ну надо же… — бормотала я тогда, гуляя по мраморным галереям, и пальцами трогала стены, как будто могла нащупать шов между реальностью и вымыслом.

Жилось, надо сказать, неплохо.

Мягкие постели, позолоченные стены, горячий шоколад к завтраку. Платья с вышивкой золотыми нитями. Даже сплетни прислуги вроде:

— Бедняжка… без рода, без титула, да ещё и… ну вы понимаете…

— Ага, игрушка для его светлости, — не особо-то ранили.

Я улыбалась им в ответ и думала: «Зато я ем серебряных тарелок, а вы — нет».

Да, я слышала, как за моей спиной перешёптываются, что принц Вилард просто забавляется. Но он умел быть внимательным. Мог задержать на мне взгляд так, что я забывала дышать. Сказать пару слов — и я уже верила, что нужна ему.

К тому же бабушка Вила принимала меня как родную. И, знаете, когда ты умираешь в своём мире и вдруг получаешь второй шанс жить в роскоши… сложно отказаться.

— Любви без взаимности не будет, — твердила я себе, глядя в его слишком красивые глаза. — Но… когда за мной ещё такой красавец будет ухаживать?

Однако я все же позволила себе больше, чем стоило. Впустила его в сердце. Привязалась. Сама не заметила, как стала ждать его визитов, ловя каждое его слово.

А потом… он поцеловал меня.

В тот момент моя метка истинной пары вспыхнула, словно звезда, и стала видимой для всех. И вместе с этим воспоминания хлынули в голову, как ледяная вода. Все. От первой сцены до последней строчки романа.

Я видела себя — вернее, Элирейн — бледной, худой, с глазами, в которых не осталось ни искры. Видела Вила на троне, холодного, как мрамор. Получив от нее всё, он забыл о её существовании настолько, что позволил — или приказал? — её убить. Она превратилась в высохшую тень самой себя, выжатую до капли магии, никому не нужную. Даже дети, о которых Элирейн так мечтала, ему от неё были не нужны.

Она стала ненужной. Отработанным инструментом.

Мне до ужаса было обидно за нее. До куда больше — за себя, поскольку я оказалась именно в ее теле, без какого-либо понимания, смогу ли я выбраться из рамок сюжета этого романа и вернуться в свой мир. Вдруг… мне суждено прожить здесь до самой смерти?

Поэтому от мести я отказалась. Уж кому-кому, а не мне мстить за то, что еще не произошло. К тому же, как бы красиво не звучало это слово, Вилард сильнее, подкованеев интригах, у него есть своя армия, а у меня — ноль союзников.

Однако идти у него на поводу я тоже не собиралась.

Законы империи просты и жестоки: если на девушке проявилась метка истинной пары, её жизнь перестаёт принадлежать ей. Она — собственность. Можно запереть в золотой клетке, можно выжать до капли, можно сломать.

— Стать чьей-то игрушкой? Спасибо, нет, — прошептала я себе в зеркало в ту же ночь.

С того дня я начала готовить побег. Потихоньку, чтобы никто не заподозрил.

Сегодня был у Вила был последний шанс заставить меня передумать. Я честно дала его — если бы он сказал: «Эли, я разрываю помолвку», — я бы предупредила его о том, что ночью на эту сторону дворца нападут. Я помнила этот момент из книги: брешь в защите, паника, ущерб его репутации.

Но вместо этого он назвал меня «пугалом».

Что ж. Хорошо. Пусть всё идёт, как идёт. Только без меня.

В зал я возвращаюсь с улыбкой, отточенной до блеска.

Ни одной трещинки. Ни единого намека на боль, что я разыгрывала в комнате для отдыха.

— Леди Элирейн, примите поздравления, — склоняется баронесса Рильден, так близко, что я ощущаю запах её духов с терпкой нотой цитруса.

— Благодарю, — отвечаю безупречно и в то же время мысленно костерю Вила за каждый взгляд, который он бросает на Кассию, и за то, что мне приходится сейчас отдуваться за двоих, изображая счастливую невесту.

— А где же Его Высочество? — вкрадчиво интересуется кто-то слева. — Вы пропустили танец…

— Уверена, у него… важные дела, — улыбаюсь так, что челюсть сводит.

Смех в ответ — тонкий, как лезвие.

Я кружу по залу, как хрупкая шкатулка, которую все разглядывают, но никто не берёт в руки.

И тогда появляется Вилард… с Кассией под руку.

Меня аж скручивает изнутри. Я вижу, как блеск люстр поглощается её темными локонами. Его улыбка — для неё. Меня как будто вообще не существует.

Разве так обращаются с новоиспеченной невестой? Или, думает, раз мы все официально обозначили, то я действительно никуда не денусь?

К горлу подкатывает кислый привкус разочарования. Неужто мужики во всех мирах одинаковые?

Впрочем, философствовать времени нет.

Я поворачиваюсь к ближайшей даме, кивая:

— Прошу простить, мне нужно… освежить лицо.

Никто не пытается меня задержать, будто бы выражая понимание к причинам моей отлучки.

Ага. Знаю я их лицемерное «понимание». Из-за него Элирейн по сюжету коньки и отбросила.

Но я — не она.

На веранде тихо. Пахнет ночной свежестью, влажным камнем и розами из дворцовых клумб. Я знаю, что именно с этой стороны замка охрана сегодня ослаблена — скоро будет брешь в защите. Так было в книге, так будет и сейчас.

Внизу, в кустах, меня ждёт свёрток с одеждой и тем немногим, что я успела собрать и припрятать заранее.

Я снимаю туфли, чувствуя, как холод каменных плит ласкает ступни. Перила под ладонями — гладкие, чуть влажные от вечерней росы.

Сердце бьётся чуть быстрее, но это не из-за страха. Это из-за свободы, которая всего в одном шаге.

Визуализация

Элирейн — на первый взгляд утончённая и беззащитная, словно сошедшая с полотна при луне. Но за хрупкостью — ум, ирония и железная решимость не повторить чужую трагедию. Когда жизнь подбрасывает ей второй шанс, она не собирается тратить его на роль покорной куклы.

Вилард — наследный принц, воин с безупречными манерами и слишком манящим взглядом, которым он умеет давать ложные обещания… Он привык, что весь мир играет по его правилам, и не подозревает, что на этот раз всё может пойти иначе.

3

— Ай!.. — выдыхаю я, когда очередная колючка впивается в бедро, а я снова теряю равновесие и чуть не падаю.

Глубокий вдох, выдох, и снова вдох.

В голове — один мат. В платье, которое я только что надевала на помолвку, — дыры, а в душе — злость. Вот так и выглядит «великолепный побег» истинной пары будущего императора.

Невеста, сбежавшая из золотой клетки, застряла в терновых зарослях.

Я пытаюсь выкарабкаться из кустов, но вместо этого застреваю сильнее. Ветки цепляются за юбку, тянутся к волосам, будто сами боги, или в данном случае, древняя магия, решили проверить мою решимость. Иронично, ведь я была уверена, что всё продумала.

— Ещё чуть-чуть — и я превращусь в салат из шёлка и роз, — бурчу сквозь зубы, пытаясь оторвать кусок платья от цепкой ветки.

— Я бы посмотрел на это, — снова раздаётся тот же голос. Теперь он звучит ближе и явно веселее, а тон его не просто насмешливый, а откровенно издевательский. — Хоть что-то интересное за весь этот вечер.

Я застываю. В сердце просыпается не страх, а ярость. Этот незнакомец настолько возмутительно нагл, что следом спрыгнул с балкона, чтобы посмеяться надо мной?!

Он же не просто здесь, он наблюдает за моим унижением. Мне хочется вылезти из кустов и просто ударить его, как следует.

Из темноты отделяется фигура — высокая, широкоплечая, будто сама ночь приняла очертания мужчины. Он двигается медленно, размеренно, как хищник, которому нет нужды торопиться: добыча всё равно уже в его лапах.

Лунный свет скользит по его волосам, отливая серебром на чёрных прядях, и зажигается в глазах — глубоких, золотисто-янтарных, драконьих. Я ловлю на себе этот взгляд и невольно задерживаю дыхание.

Драконорождённый. Явно из знати. И не просто обычный вельможа — его осанка и жесты слишком свободны, слишком уверенные для придворного щёголя.

Чужой. Опасный. И — чертовски красивый. Настолько, что хочется забыть обо всём, что произошло с Вилардом, и просто раствориться в его взгляде.

Но разум сразу же ставит меня на место. Ещё один такой мерзавец с замашками нарцисса, и я окончательно потеряю веру в мужчин.

— Кто вы?.. — шепчу я, судорожно пытаясь освободиться из цепких веток, но теперь уже из-за его присутствия, а не из-за них.

— Тот, кто только что стал свидетелем побега прекрасной незнакомки с бала, — усмешка на его губах опасно красива. — Испытываете неприязнь к помолвочным церемониям? Или к будущим новобрачным?

— Не пришлась по душе музыка, — парирую я, потому что в моей душе уже нет ни капли смирения. Я больше не та Элирэйн, которую можно оскорбить и заставить подчиниться. — Императорский дворец нынче экономит на бардах.

— Знаете, миледи, за такие речи обычно вешают головы на пики.

У меня внутри всё холодеет. Но страх уступает место злости. Мне плевать. Я всё равно сбежала.

— Тогда можете сходить и рассказать обо мне самому императору прямо сейчас. Наверняка получите награду.

Он хмыкает и делает шаг ближе, и от этого мне становится не по себе. Я больше не хочу играть. Мне просто нужно сбежать отсюда и поскорее, желательно при этом ни перед кем не светясь.

Последний пункт плана — провал.

Наконец я вырываюсь из кустов, но выгляжу при этом как после войны: волосы спутаны, платье изодрано, руки в царапинах. Впечатляющая картинка для «счастливой невесты будущего императора».

— Если вы насмотрелись, то позвольте откланяться, — бросаю я холодно мужчине, который стоит рядом, не собираясь ни помогать, ни звать сообщать о моем поступке кому-либо еще. Странно поведение, конечно. Пожалуй, стоит держаться от такого мужчины подальше. — Мне пора идти, я тороплюсь, если вы не заметили.

Я уже почти сделала шаг в сторону, как его голос заставил меня застыть на месте.

— И куда же? — незнакомец наклоняет голову, наблюдая за мной с ленивым интересом. Его взгляд скользит по моему разорванному платью, по сбитым коленям и царапинам на руках. — В таком виде…

— Это уже моя проблема, — перебиваю я, ощущая, как краска стыда заливает щёки.

— Ошибаетесь, — в его голосе появляется сталь. Он делает шаг ко мне, сокращая дистанцию, и я чувствую, как моё сердце начинает биться чаще. — Теперь это и моя проблема.

С чего это вдруг?!

Я моргаю, не понимая, что он имеет в виду. А он приближается, и я впервые чувствую исходящую от него силу — тяжёлую, густую, давящую. Она совершенно иная, чем у Вила. Не блеск, не показное величие, а что-то дикое и необузданное, словно уснувший зверь, который проснулся и готовится к охоте.

— Да кто вы такой?.. — повторяю я, почти не слыша свой голос.

Он улыбается так, что у меня по спине пробегают мурашки. Не светская улыбка, не заученная маска, а хищный изгиб губ — словно зверь, что прикидывается человеком.

— Тот, кто совершенно не собирался вмешиваться в проблемы прекрасной незнакомки, — произносит он лениво. — Но судьба так беспощадна ко мне…

Я хочу что-то ответить, но вдруг — не шаги и не крики из зала. Из темноты, у самых стен дворца, мелькают тени. Движения быстрые, слаженные. Несколько фигур крадутся, будто сливаясь с камнем.

Сердце обрывается. Я слишком знаю, что произойдет дальше, поскольку именно это событие стало отсчетной точкой развития основной сюжетной линии книги, в которой моя роль — стать лишь жертвенным ягненком. Вздор!

— Что-то они рано… — вырывается у меня вслух, и я хмурюсь.

Незнакомец мгновенно прищуривается, даже не смотря по сторонам, его глаза, сосредоточенные на мне, вспыхивают драконьим золотом.

— Что ты сказала? — тихо, но резко спрашивает он. И прежде чем я успеваю отшатнуться, сильная рука хватает меня за локоть и затаскивает в узкий тёмный проход между каменными арками под террасой второго этажа.

Я оказываюсь прижатой к стене, его лицо — слишком близко. Взгляд тяжёлый, прожигающий.

— Давай-ка проясним, миледи, — голос становится низким, опасным. — Что тебе известно про то, что сейчас происходит?

4

Всё рушится в один миг.

Изнутри дворца раздаётся звон стекла, пронзительные крики и гул множества голосов, сливающихся в хаос. Музыка, ещё минуту назад звучавшая из зала, обрывается на высокой ноте. И вместо неё кто-то вдруг слышатся звуки паники. Настоящей. Животной.

Мужчина, прижавший меня к стене, резко вскидывает голову. Его глаза, лениво-золотые миг назад, вспыхивают холодным пламенем. В его лице меняется всё: мягкость окончательно сползает, остаётся только сталь.

Так вот она какая… суровость драконья.

Однако у меня нет времени любоваться этим долго. Пока мужчина не очухался, я резко вырываюсь из капкана его рук, пользуясь спасительной заминкой. И что есть силы бегу, куда глаза глядят. Так быстро, что в легких разгорается пожар.

Мне уже абсолютно неважно, что с той стороны пришли злоумышленники, что кто-то из них мог отстать и выйти мне навстречу. Что платье цепляется за вездесущие кустарники роз, мешая двигаться, что мешок, который я так тщательно собирала для побега остался где-то позади…

Хотя, нет. Вот на это, пожалуй, мне совсем не плевать.

Скрывшись от глаз своих преследователей, если меня, конечно, хоть кто-то догонял, я пытаюсь отдышаться и крадусь к пристройке у заброшенной часовни.

Каким-то чудом, не иначе, мне удалось выйти на нее несколькими днями ранее и выяснить, что стража даже не ходит в эту сторону. Именно поэтому данное место и было выбрано мною. Все-таки будущая супруга императора, которая пытается что-то закопать прямо посреди императорской клумбы, вызвала бы подозрение. А так попросилась на пикник, прогулялась якобы в поисках лучшего места, улизнула под шумок для совершения своих темных делишек, а всем сказала, что заблудилась. Классика жанра.

Оборудованный мною тайник нахожу почти сразу, отодвинув габаритный декоративный кувшин, за котором проросли густые заросли травы, которую здесь не ровняют. И вижу его… Мешок. Тяжёлый, родной, единственное, что связывает меня со свободой.

Я хватаю его, прижимая к груди так, будто держу в руках не тряпки, а собственную жизнь.

Только здесь, в тени, позволяю себе резкий вдох. Внутри — одежда простолюдина: широкие штаны, простая рубаха, поношенная куртка. Всё намеренно мешковатое, чтобы скрыть женскую фигуру. И старый плащ.

А ещё — свёрток с украшениями. Золото и камни, которые мне всучили в качестве подарка в честь помолвки несколькими днями ранее, как символ статуса. Теперь это — моя валюта, единственное, что поможет выжить вдали от дворца.

Я почти сбрасываю платье на бегу, благо, что вокруг ни души, сдираю его с себя, не жалея — оно и так уже больше похоже на тряпку после кустов. В полутьме натягиваю рубаху, штаны. Волосы прячу под капюшон.

В зеркале я бы, наверное, не узнала себя: вместо невесты будущего императора на меня смотрит оборванный мальчишка.

Так и надо.

Метка на затылке с каждой секундой зудит сильнее. С того самого момента, как я вышла на балкон, она словно ожила: то жжёт, то ноет. Будто тянется к кому-то.

Я кусаю губу и упрямо отвожу взгляд. Нет. Я не позволю этому испортить побег. Видимо, она бунтует потому, что я решила уйти от Вила. От дракона, которому, по словам древних богов, «предназначена».

Я прямо вижу, как он стоит посреди зала, всё такой же безупречный, с вечным выражением скучающей важности на лице. И вдруг узнаёт: невеста сбежала. Не похищена, не украдена врагами, а просто ушла. От него. От «великого будущего императора».

«Каково это — осознать, что тебя бросили, дракончик?»

Я почти слышу, как в его голове рушатся планы. Как в ярости срываются маски. Представляю его перекошенное лицо и ледяные глаза, в которых впервые появится не надменность, а бешенство.

И я смеюсь — тихо, себе под нос, будто делюсь этой шуткой с самой судьбой.

— Вот так, Вил, — шепчу в темноту. — Попробуй поймай меня.

Схватив мешок, я мчусь по направлению, откуда пришли наемные бандиты и ныряю в тёмный лаз, ведущий за пределы дворца. Узкий каменный коридор пахнет сыростью и плесенью. С каждой ступенью вниз я чувствую, как сердце бьётся всё тише, а лёгкие наполняются воздухом свободы.

Здесь начинается моя новая жизнь.

Я выбираюсь наружу через заросший мхом и сорняками люк у самых окраин столицы. Ржавые петли скрипят так громко, что я вздрагиваю — будто сама столица решила донести на меня. В нос ударяет запах сырости, дыма и конюшен. Передо мной — тёмные улочки, неприветливые и чужие, но впервые за долгие месяцы я принадлежу сама себе.

Осталось только решить: куда двигаться.

У прежней владелицы этого тела где-то в Северной столице жили родственники, но путь туда занимал четыре недели верхом, а лошадь стоит таких денег, что проще продать почку. Драконорожденные пересекают континенты за считанные часы — но я-то не дракон. Я обычная, и значит — обречена тащиться по грязи и платить.

И тратить все деньги, которые у меня есть, я не собиралась. Они пригодятся на еду и крышу над головой.

У ворот дворца я оставаться не могу. Остаётся город: спрятаться среди людей, раствориться в толпе. Но бедняцкие кварталы — верная могила. Там ночью снимут и штаны, и кожу заодно. Среди знати тем более не спрячешься.

Значит — торговцы, ремесленники, лавочники. Средний класс. Там я могу затаиться хотя бы на время.

Я натягиваю плащ глубже, прячу мешок и скольжу в темноту улиц.

И тут небеса решают проверить мою решимость. Сначала редкие ледяные капли — будто кто-то плеснул мне в лицо. Потом стеной хлещет дождь, и мой плащ превращается в мокрую тряпку, тяжелую, липкую, предательскую. Каждый шаг звучит, как шлепок по лужам, и мысль о тихом бегстве утопает вместе со мной.

Я всё ещё надеялась найти ночлег. Наивно. Таверны, постоялые дворы — всё забито. В окнах пляшет огонь, из-за дверей тянет жаром и запахом мяса. А меня выпроваживают быстрее, чем я успеваю открыть рот.

Ну да, кто впустит оборвыша, когда весь город ломится от торговцев и купцов, сбежавшихся на скорую свадьбу наследника престола?