Истинная одержимость дракона 2

Глава 1. Вызов брошен

Дорогие читатели!

Это вторая книга дилогии. Первую вы можете прочесть бесплатно по этой ссылке: https://litnet.com/ru/book/istinnaya-oderzhimost-drakona-b451845

Устраивайтесь поудобнее и добро пожаловать!

Никогда в жизни не летал так быстро.

Помогаю себе магией, рассекая воздух и ныряя в разреженное пространство, где меньше сопротивления и выше скорость. Чёрные крылья разрезают облака, впервые жалею о своих размерах, драконы поменьше летают быстрее.

Мою истинную похитили, пока я решал проблемы, которых не было бы, не будь император Аниона больным на голову извращенцем. Сперва я решил, что это его рук дело, но позже выяснилось, что виноват кто-то другой.

Пока я мчал в столицу и пробирался в замок, чтобы устроить там резню и отбить её, меня захлёстывала ярость, я знаю, чего ждать от императора. Сейчас всё иначе рядом с тупой злостью и жаждой крови пристроился липкий и холодный страх.

Почти забытое чувство. Такие, как я, теряют границы и перестают его чувствовать. Одиночки, знающие себя и свою силу. Всё изменилось, когда я забрал из богами забытой деревушки шпильку. Девчонку, отмеченную императором как потенциальную жену.

Чем ближе академия, тем легче чувствовать Ингу. Где она? Не в жилом корпусе. Я приказывал ей спрятаться в комнате, пока император не уйдёт, но эта мелкая заноза не слишком любит слушаться. Могла выйти и вляпаться в неприятности. Она для них как магнит.

Прислушиваюсь к ощущениям. Инга будто спит. Накачали чем-то? Она успела нажить себе как друзей, так и врагов. Который из них рискнул?

Прозрачная как запах нить. Я вздрагиваю, узнавая ощущение. Страх. Её.

По позвоночнику проносится обжигающая волна ярости и я сворачиваю к парку. Она здесь?

Да. Теперь чувствую знакомую магию на кончике языка, напоминающую апельсин и корицу. Нахожу взглядом единственное возможное укрытие и снижаюсь

Выплёскиваю злость и расправляюсь с крышей. Замечаю силуэты в пыли, шпилька тут, сражается. Моя девочка.

Меняю облик и бегу к двери. Распахиваю с пинка, врываюсь внутрь.

Первым на глаза попадается Тимонт. Рубашка расстёгнута, пояс затянут наспех. Что этот недоумок собирался сделать? Поиметь девчонку с меткой императора?

Ярость ослепляет. Я вскидываю руку и мысль, будто стремительные змеи устремляются к нему, вгрызаются в потоки энергии и тянут на себя, ко мне. Глаза адепта распахиваются, в них плещется паника и ужас. Я отнимаю его магию и это одно из самых страшных наказаний. Его тело слабеет, Тимонт падает на колени, вдыхая рваными рывками. Он ещё не умеет сопротивляться этому, а даже если бы умел, мне не смог бы помешать.

Я не убью его, хотя стоило бы. В конце концов, он не успел ничего сделать, а я ректор этой грёбаной академии. Если у моих студентов нет мозгов, это моя проблема. Значит я не справился.

Тимонт падает в обморок. Следующие три-четыре дня он будет жалеть, что я не убил его. После обнуления его замучает головная боль, каждая мышца в теле будет ныть так, что невозможно ни двигаться, ни найти удобное положение.

Смотрю на шпильку. Напугана, но вроде бы цела.

— Ал! Там ещё один.

Резко поворачиваюсь по направлению её руки. Чувства обостряются, но в комнате, кроме нас и связанной Илли никого больше нет.

— Но… там был второй, — совсем теряется Инга.

Я ей верю. В комнате сильно пахнет сухими травами, поэтому я не могу выделить даже её запах апельсин и корица. На уровне магии ничего необычного. По всей видимости, тот, кто был здесь, владеет определёнными способностями, но сейчас мне наплевать. Его искать я буду позже.

Подхожу к шпильке, пытающейся развязать подругу. Помогаю силой, наблюдаю за тем, как блондинка отползает к изголовью кровати.

Плохо дело. В моей академии твориться хрен знает что, и я медленно теряю над всем этим контроль. Причина тому она. Шпилька.

Инга успокаивает подругу. Её саму тут чуть не поимели, а это мелкое недоразумение пытается помочь. Она была на ногах, когда я вошёл. Боролась, хоть и знала, что ей не победить. Упрямая и, будь я проклят, как же я рад, что она такая.

— Алистар, я…

И губу закусывает. А в пекло всё!

1.2

Резко шагаю к ней, сгребаю в объятия и обнимаю, утыкаясь носом в лиловые волосы. Моя. Моя! И плевать, сколько меток нарисует на ней император, сколько самоубийц попытаются заявить о своих правах на неё. Моя. Я сломаю рёбра и вырву сердце любому, кто попытается это оспорить.

— Инга… — несу какой-то бред, успокаивая то ли её, то ли себя. — Нашёл. Успел. Этот идиот получит за всё, что он сделал.

— Я совсем глупенькая, да?

Мне не нравится, что моя девочка плачет, но это наказание, оставил её без присмотра. Нельзя было. Без меня она создаёт много магических завихрений и отчасти из-за этого влипает в передряги. Я должен лучше за ней приглядывать.

Теперь, кажется, из рук не выпущу.

Она поднимает голову, смотрит доверчиво, а в глазах цветущая сирень. Губы приоткрыты и я склоняюсь к ней раньше, чем осознаю, что делаю.

В пекло всё. Я уже одной ногой в огне. Это не закончится. За ней, за неё я пройду его полностью.

Чуть отстраняюсь, позволяя ей вдохнуть. Напугана, но не пытается сбежать. Кто бы выпустил ещё. Целую снова. Пелена запрета падает, будто лишняя одежда, обнажая души. Углубляю поцелуй, забывая обо всём и вот когда шпилька неумело отвечает, по венам растекается кипящий наэлектризованный мёд.

Инга вздрагивает, прижимается ко мне теснее. Доверчиво открывается, замыкая нашу связь. Настоящая истинность, а не то искусственное навязывание, которым пользуется император. Теперь его метка не значит ничего.

Я будто пьян. Окунулся в жидкое счастье и чувствую, что могу сделать что угодно. Голову немного кружит. Если взять всё хорошее, что случалось со мной в жизни, и сложить, оно станет только сотой частью наслаждения, которое я чувствую сейчас.

Не придавал значения поцелуям. У меня были женщины, но куда больше мне нравился секс с ними. С Ингой иначе. Целую мягкие губы, играю с её языком, и в этой ласке куда больше наслаждения, чем я испытывал раньше.

Готов признать, что был не прав. Похоже, куда важнее с кем, а не что.

Прижимаюсь лбом к её лбу. Хочется столько всего ей сказать, не понимает же ничего, но меня захлёстывает и получается только короткое:

— Шпилька, ты…

Она вскрикивает и хватается за руку. Куцая метка императора, которую раньше было видно только на внешней стороне запястья, теперь ярко горела плотным кольцом.

Я сжимаю зубы. Император всё-таки нарушил правила. Он уже выбрал себе истинную, а теперь замкнул метку ещё одной?

Чувство эйфории немного стихает, запечатываясь в крови, потоках моей магии, вгрызаясь в кости. Я будто долгое время нёс тяжёлую, мокрую одежду, а теперь скинул её и с наслаждением размял плечи.

Что ж, если он хочет Ингу, пусть попробует забрать. Это давно начиналось, я всегда знал, что наше противостояние с Фредериком неизбежно приведёт к войне. Сегодня я уже готов был вывернуть его наизнанку, с радостью воплощу задуманное.

Весь мир будто замер в ожидании. Один из нас обязательно получит то, что заслужил.

Глава 2. Неприятные новости

Метка. Гаргулья срань! Это грёбаное клеймо горит огнём, жжёт запястье и въедается в душу ядовитыми щупальцами. Тру её, царапаю, сдирая кожу, так что Ал перехватывает мою руку и сжимает, заставляя прекратить это издевательство над собой.

— Ал, он… Он это сделал! — чувствуя, как комок отчаяния подкатывает к горлу и больно жжётся. — Я… боюсь.

Вся та эйфория, которая захлестнула меня несколькими секундами ранее, превращается в пшик. Кажется, как будто меня из тёплого летнего дня внезапно перенесли в ледяную пустыню.

Меня пробивает дрожь, я рвано вдыхаю, когда на мою щеку ложится ладонь Алистара. Он мягко заставляет приподнять подбородок и заглядывает в глаза:

— Тише, Инга, — окутывая меня своим низким уверенным голосом, говорит он. — Я тебе обещаю, что никому тебя не отдам. Ни императору, ни кому-либо ещё. Ты только моя, и мне плевать на эту грёбаную метку.

Тону в расплавленном золоте его глаз и верю. Всему, каждому слову Тенгера. Уверена, что как он обещал, так и будет, чего бы ему это ни стоило. Но какую цену всё же придётся заплатить?

— Что теперь будет? — подаёт голос Илли.

Ох… К щекам приливает кровь. Она всё видела… Нет, я верю, что она может рассказать кому-то, но всё равно это было нечто очень личное. И то, что это произошло на глазах у чужого человека, смущает.

Тенгер прижимает меня к себе, целует в макушку и выпускает из объятий. Осмотревшись, он уверенно направляется к дальнему углу и открывает лючок в полу.

— Ублюдки, — цедит он. — Продумали все до мелочей. Про этот ход знают единицы, потому что им давно не пользуются. Но если они узнали, то…

Ректор не договаривает, просто прищуривается и ещё раз окидывает взглядом комнату.

— Прячьтесь сюда, — командует он. — Вас здесь не было, вы ничего не знаете, все поняли? Ждёте меня, проведу обратно в академию.

Мы переглядываемся с Илли и дружно киваем. Помогаю ей слезть с кровати и, поддерживая под руку, провожаю к люку.

— Там темно? — дрожащим голосом спрашивает моя подруга по несчастью, заглядывая вниз.

Хотя почему только по несчастью? Я бы сказала, что она в принципе уже стала мне подругой, и с этим ничего не поделаешь.

— Илли, вы вообще-то адептки магической академии и базовые заклинания, особенно светового шара, вы уже успели пройти, — упрекает Тенгер.

— Нас учили использовать внешние потоки, — всхлипывает неуверенно она. — Я их не чувствую.

Ректор замирает на секунду, я тоже «пробую» внешнюю магию, и правда её как будто нет! Так, словно русло реки обмелело.

— Ещё этого не хватало, — приправляя неприличным слово, говорит Тенгер. — Марш вниз. Шпилька, создашь фонарь, я тебя учил. Никуда не уходить. ВООБЩЕ никуда.

Он делает особенный акцент на последнем предложении, намекая на то, что не забыл о моём непослушании. Но я и сама готова кусать локти из-за того, что повелась на такой тупой обман.

Я заранее зажигаю шарик, и мы спускаемся в люк, который ректор тут же закрывает. Будем ждать его.

Мне кажется, после сегодняшнего дня я в три раза больше усилий буду прилагать для индивидуальных занятий с Алистаром. И гораздо лучше чувствую потоки. Только у магии словно появился привкус и запах… Похожий на аромат Тенгера, кофе и пряности.

— Вы будто светились изнутри, — после пары минут молчания шепчет Илли. — Я видела, как другие целуются, не в монастыре жила. Но такого никогда не видела. Что это?

Прислоняюсь к стене спиной и тут же отталкиваюсь от неё — влажно и грязно.

— Я не знаю, Илли, — выдыхаю я и поджимаю губы. — Я просто не знаю, что обычно чувствуют девушки, которых целуют мужчины… Особенно мужчины, которые сильно нравятся. Но это казалось… Правильным, что ли… Не могу объяснить.

Илли пожимает плечами и обхватывает своими пальцами мою кисть.

— Мне кажется, он хороший, — с лёгкой улыбкой говорит Илли. — И у вас всё… Не совсем просто. А ещё он, подумать только, дракон!

Да уж. Интересно, до этого у него выходило скрывать эту свою сторону? Видимо да. А теперь… Ведь про драконов рассказывают столько ужасающих историй! Но почему-то сейчас я всё больше начинаю сомневаться в их правдивости.

Сверху слышатся тяжёлые шаги солдатских сапог и приглушённые голоса:

— Адепт переборщил с магическими экспериментами и вляпался в момент отлива, — серьёзно говорит ректор. — Тимонта в лекарское крыло, тут всё тщательно изучить и прибрать.

— Так точно, господин ректор, — отвечает один голос, и слышится шуршание, а сверху на нас сыпется пыль.

— Что прикажете делать с остальными? Главного лекаря так и нет, медсёстры в растерянности, — интересуется второй голос. — Пострадавших в этот раз очень много. Отливов такой силы ещё не было, некоторые падали на месте.

— Всем оказать первую помощь. Не первый случай, они знают, что делать, — командует Тенгер. — Специалист обещал прибыть к завтрашнему утру. И ещё: чем меньше вы треплетесь о том, что видели тут, тем целее будете.

Последнее должно бы прозвучать как предостережение, но звучит как угроза. И я думаю, солдаты охраны тоже это понимают.

Глава 3. Золото во тьме

Слова звучат как приговор страшного суда, но ты не понимаешь его смысла. Нервы измотаны переживаниями о грядущей каре высшей меры наказания, надежды на спасение уже нет, а судья будто нарочно выбирает такие формулировки, что не разберёшь о чём речь.

Я смотрю на Ала, дракон хмурится, тоже гадая о том, что это может значить. Илли выглядит совсем потерянной. Мне почему-то думается, что она должна радоваться, ведь теперь она не главная участница этого кошмара, но, кажется, её происходящее напугало куда больше. Она раньше меня поняла масштаб проблемы.

— Значит… он заберёт всех нас?

Алистар вздрагивает и немного смещается ко мне. Это происходит совершенно незаметно, я даже не уверена, действительно ли видела то, что видела, потому что он сразу берёт себя в руки и хмыкает.

— Никто вас не заберёт. Госпожа Фрида идите к девочкам и успокойте их. Скажите, что утром будет общее собрание для цветника.

— Вы поговорите с ними? — с надеждой спрашивает она. — Объясните, что происходит?

— Если выясню, да, — честно признаётся Ал.

Фрида кивает и манит рукой Илли:

— Идём, милая, я провожу тебя.

Мы переглядываемся, а потом порывисто обнимаем друг друга. Подумать только, сегодня нас едва не убили, надругавшись перед этим. После всего случившегося и находясь рядом с Тенгером, я ловлю себя на том, что уже как-то даже привыкаю к этому хаосу. Не первый раз, отхожу быстрее.

— Шпилька, за мной, — бросает ректор, сворачивая в коридор, ведущий к моей комнате.

В коридорах тихо. Сквозь высокие окна на пол разливается холодный лунный свет. Ажурные светильники с люминесцентными кристаллами усиливают яркость, так что здесь достаточно ярко для безопасного перемещения.

Смотрю в широкую спину ректора и пытаюсь понять, что теперь. Он мне нравится, это очевидно. Я ему, похоже, тоже. Вряд ли кто-то вроде Алистара стал бы целовать просто так или чтобы успокоить. Илли говорит, мы практически светились…

Я совсем запуталась. Ещё и метка эта. Что теперь будет? И почему у всех? Заговорить не решаюсь.

Алистар доходит до моей комнаты и распахивает дверь, проходит первым и осматривается. Убедившись, что внутри никого закрывает дверь и, наконец, задерживает на мне взгляд.

Его глаза успели почернеть, но когда мы встречаемся взглядами, радужка светлеет и теперь в полумраке комнаты горит будто свечи. Я снова замираю и завороженно смотрю в янтарные переливы.

— Почему твои глаза такие?

Он моргает. На миг солнечный янтарь темнеет, но уже через секунду снова тускло светится изнутри.

— Какие? — он слегка поднимает бровь, а я смущаюсь.

Когда я спрашивала в прошлые разы, то и сама была не уверена в том, что видела, но теперь они действительно золотистые. Нечеловеческие. И такие красивые…

— Светятся. Будто угольки.

Ал усмехается.

— Книжки читай, там много интересного.

Ну да, конечно. Глупо было надеяться, что, если мы целовались, он будет милым.

Обиженно поджимаю губы и собираюсь пройти вглубь комнаты, когда Алистар упирает руку в стену и преграждает мне путь. Я резко поворачиваюсь и замечаю, как он упирает в стену вторую руку. По телу проносится волна прохладных мурашек, я в ловушке, но пока не понимаю, хочу ли сбежать. Это пугает.

Что он задумал?

— Что мне с тобой делать, шпилька? — спрашивает Тенгер.

Меня вопрос только сильнее обижает. Мне-то откуда знать?! Это не я тут… дракон, который сделал со мной что-то необычное!

Вдруг возникает чёткое понимание, то, что я чувствую к Алистару, ненормально. Это влечение, зависимость, даже одержимость неестественны. Не должно такого быть.

А теперь он ещё и недоволен! Будто это я во всём виновата!

— Не знаю, — резко отворачиваюсь. — Можешь ничего не делать и оставить всё как…

Он не даёт мне договорить. Хватает за подбородок и запечатывает рвущиеся колкости поцелуем. Выдыхаю со стоном, потом замираю, а в следующую секунду обнимаю его шею.

Снова это чувство эйфории. В кровь будто попало жидкое удовольствие, стук пульса оглушает. Ал шагает на меня оказываясь непозволительно близко, но мне… хочется ещё ближе. Спина горит, будто я прижимаюсь не к стене своей комнаты, а печке. Голову кружит, в полумраке комнаты будто бы мерцают золотые блёстки. Может мне это только кажется?

Алистар мягко завершает поцелуй. Я вцепляюсь в его одежду, боясь упасть, и смотрю с вопросом. Я сделала что-то не так?

Он будто понимает мысль, кладёт ладонь на мою щеку и улыбается, коснувшись лба своим.

— Нет, шпилька. Сейчас не время. Ты не готова.

В этот миг точно понимаю, кто из нас двоих взрослый. У меня не вышло бы остановиться самой.

— Опять учить меня будешь? — хрипло выдыхаю я.

— Конечно. Я всё ещё твой наставник, — он неожиданно касается кончика моего носа. — Как себя чувствуешь?

— Грязной.

Глава 4. Перемены

По телу проносится дрожь, и я неосознанно касаюсь браслета. Что им нужно? Зачем они сюда пришли? Для чего?

Император собрался забрать всех нас к себе? Что происходит?

— Ты глухая или как?! — рявкает страж, угрожающе топая на меня. — Или особое приглашение нужно?!

— Ни то, ни другое, — я опускаю подбородок. — На каком основании вы врываетесь в комнату девушки из цветника? Вам не хватает интеллекта осознать, что я сейчас сплю и не готова принимать посетителей?

— Ты как разговариваешь? — опускает подбородок самый дерзкий.

— Так как посчитаю нужным. Ты в курсе, что с тобой будет, если будешь пялиться на моё обнажённое тело? Пятьдесят ударов плетью, если я не ошибаюсь. Восемьдесят, если не сдержишься и прикоснёшься. А поскольку я не собираюсь никуда идти в ночной сорочке переодеваться я начну прямо сейчас. Все, кто хочет огрести плетей, прошу занять места.

Понятия не имею, откуда во мне столько наглости, но в качестве демонстрации намерений я высовываю из-под одеяла ногу, открывая бедро гораздо больше положенного. Стражи резко отворачиваюсь, внезапно заинтересовавшись видом за окном, книжным шкафом и ровным белым потолком.

— У тебя десять минут на сборы, — цедит сквозь зубы дерзкий страж и первым выходит в коридор. Его коллеги идут следом, а я медленно выдыхаю.

— Ловко ты их.

Я чуть не взвизгиваю, когда слышу бархатистый голос Саймона, который невесть когда оказывается на подоконнике.

— Гаргулья срань! Нельзя так тихо подкрадываться!

Оборотень поднимает бровь.

— Кроха, подкрадываться громко не имеет смысла.

Я медленно выдыхаю. Злиться на Саймона не получается, да и я, честно сказать, была безумно рада его видеть.

— Что ты делаешь? Они могли тебя заметить.

— Эти вряд ли. Я был тут полночи. Лучше расскажи, что вчера было. Я искал тебя, не нашёл. Снова вляпалась во что-то? Девчонки суетились сильно, но я не понял толком, что случилось.

И тут я вспоминаю детали минувшего дня. Смотрю на Саймона и спрашиваю.

— Зачем ты написал ту записку?

Кот хмурится.

— Какую?

— Про то, что у меня опасно. Что нужно идти к кабинету нейромагии и в подсобку.

Казалось, что нахмуриться сильнее невозможно, но Саймон преуспевает.

— Ты… с ними заодно был?

Оборотень резко выпрямляется и вскидывает подбородок. Он выглядит так, будто я ему пощёчину влепила.

Некоторое время мы молчим, после чего Саймон уточняет:

— В этой записке я обещал тебе угощение?

— Кажется, да.

— Ясно, — Саймон опускает голову. — Это письмо действительно писал я. Но не тебе, а Альмире. Тенгер давно в курсе, что запрет нарушается и пробовал разные методы прекратить интимные встречи. Я нашёл то место и позвал туда Альмиру, когда почуял, что меня вот-вот схватят за хвост.

Какое странное чувство. Я одновременно чувствую, как с плеч будто сваливается тяжеленный камень, оттого что Саймон мне не враг на самом деле, и в то же время захлёбываюсь злостью, ведь из-за этой дряни меня могли убить.

— Нужно будет доложить Тенгеру, — с неохотой заявляет Саймон.

— Про Альмиру? — пугаюсь я.

— Да. Если хочешь, я сам.

— Думаешь, стоит? Ей же влетит сильно. И тебе тоже. Про ваши вылазки станет известно. Там внесение в личное дело и дополнительные часы отработки.

— Я смотрю, кто-то поднатаскался в правилах и законах, — ухмыляется Саймон. — Но с ней всё равно лучше не секретничать. Подружка она так себе.

— Как-нибудь я это переживу, — усмехаюсь я.

— Что именно случилось-то, расскажешь?

Я открываю рот, но меня прерывает раздражённый стук в дверь:

— Эй! Ты собралась?! Уже выходим!

Я цыкаю и встаю с кровати, кутаясь в одеяло:

— Ещё нет! В процессе! — и добавляю тише, уже для Саймона, указав на дверь. — Ты не знаешь, зачем они пришли?

— Нет, кроха. После вчерашнего всех разогнали по комнатам. Слухов много, кто-то даже дракона видел, но это могут быть последствия отлива. Такого сильного на моей памяти ещё не было.

— Я боюсь, что меня увезут, — деюсь переживаниями, а затем поднимаю руку с браслетом. — Вчера оказалось, что у всех девушек замкнулись метки. Вообще у всех.

Брови Саймона взлетают вверх. Он долго молчит, после чего меняет тему:

— Я слышал, что салаг с младшего курса выгнали на работы ещё до рассвета. Они готовили гостевой блок, будто к нам целая делегация едет. Не думаю, что вас увезут. Да и карет внизу нет, но я ещё понаблюдаю. Переодевайся пока. Если что, я неподалёку.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

От этого обещания спокойнее. Если бы вчера Саймон был со мной, вряд ли Тимонт решился бы на эту выходку. Интересно, он там жив вообще? Оборотень мурлыкает на прощание и спрыгивает куда-то, а я набрасываю на себя первое, что попадает под руку. Затем убираю в сумку вещи, книги и тетради с лекциями, после чего иду умыться и только потом выхожу из комнаты.

Глава 5. Сила убеждения

Не нужно быть гением, чтобы понять, — столь мощный отлив магии дело рук императора. Никто, даже я, являясь драконом, не обладаю достаточным резервом, чтобы воздействовать на столько человек, находящихся от него на приличном расстоянии.

Он замкнул метки всем. Случайно или специально ли, но теперь я окончательно потерял представление о том, что он будет делать дальше.

Истинная может быть лишь одна. Ритуал его меток — извращённое копирование особенностей культуры оборотней. У их истинных на теле не появляется никаких отметин, в отличие от драконов, но встретившись однажды, они после чувствуют друг друга даже на больших расстояниях. Знак на запястье Фредерик заимствовал у драконов.

Сердце ударяет чуть громче обычного ритма. Я зажмуриваюсь и ярко, будто наяву вижу шпильку. Распущенные лиловые волосы переброшены на правое плечо и лежат блестящими завитками. Взгляд мягкий и ласковый, на губах тень улыбки, по которой очевидно, что это для меня.

Всё в ней — для меня.

Сглатываю, чувствуя неуместное сейчас напряжение в теле. Проклятье, если так и дальше пойдёт мне лучше в отставку уйти. Глупо надеяться, что я смогу сдержаться, когда она рядом, маленькая, открытая, пахнущая апельсином и корицей. Краснеющая от смущения, но всё равно доверчиво прижимающаяся…

Твою мать, нельзя об этом сейчас думать!

Создаю на ладони горсть снега и откинувшись в кресле так, чтобы не испортить карты и документы, прикладываю к лицу. Последнее, что хочется сейчас делать — это работать. Вчера носился в столицу, а потом возвращался на крыльях. Полночи шатался порталами, собирая информацию, а вторую половину анализировал её, сверяясь с имеющимися у меня книгами. Я догадываюсь, что будет дальше, и мне нужно, чтобы это произошло на моих условиях. Я должен защитить девочек. Особенно шпильку.

Императорский прихвостень появляется на рассвете. Отличный повод выпить кофе. Пару литров.

— Доброе утро, ректор Тенгер, — ворчит долговязый лысеющий мужчина, ворвавшийся в мой кабинет с толстой от бумаг сумкой. — Я с распоряжениями от его величества.

— Кофе будете?

— О, премного благодарен, это будет весьма кстати.

— Прекрасно. У меня с пряностями.

— Ещё лучше. Если плеснёте туда что-нибудь с градусами, я буду вас боготворить.

— Хорошо, — улыбаюсь. Сговорчивее будет. Это радует. — Выкладывайте ваши распоряжения.

Увы, но решить вопрос миром у нас не получается. Даже с отличным кофе. Сперва разговор протекает спокойно и позитивно, но на каждое нет у нас с императорским посланником находится с десяток аргументов, а за ними возникают новые нет.

Споры утомительны.

— Алистар, я всегда восхищался вашей целеустремлённостью, но теперь она переходит в упрямство, дело сильно усложняется.

— Так давайте прекратим это, — хмыкаю я. — Повторяю, я не отпущу девочек, не окончивших академию в императорский гарем. Некоторые из них даже года не учились.

— Это ни к чему! Их роль — быть супругами и матерями детям императора, раз уж оказалось, что все они достойны.

— Вы не хуже меня понимаете, что замкнувшиеся У ВСЕХ метки — бред пьяной мантикоры, — опускаю подбородок. — Кроме того, все эти девушки маги, многие достаточно сильные, чтобы разнести его гарем к трольей матери. Они останутся здесь и продолжат обучение. Мне плевать, что Фредерик об этом думает. Я готов пойти на уступки и поместить их в гостевой корпус, но они останутся на моей территории.

— Вы прекрасно понимаете, что наше с вами мнение в этом вопросе не учитывается. Дан приказ передать девочек. Нравится вам или нет, сегодня все они поедут в Серифеан.

Горло обжигает так, будто я выпил что-то крепкое. Медленно поднимаю подбородок и, глядя на гостя с вызовом, проговариваю:

— Цветник останется здесь. А вы убедите Фредерика, что иначе никак.

Взгляд мужчины ненадолго стекленеет. Потом он моргает и немного растягивая слова, повторяет.

— Цветник остаётся. Убедить императора, что это правильно.

Затем он поднимается и, ничего больше не говоря выходит из кабинета.

Что? Какого…

Я вскакиваю с кресла. Куда это он собрался? И что задумал?

Мы битый час спорили, не находя компромиссов, а теперь так просто взял и согласился со мной? Это какая-то уловка?

Провожаю служивого до лестницы, холла, выхожу следом за ним на улицу и в полном смятении наблюдаю, как он исчезает внутри своего экипажа и направляется к портальной арке. Смотрю на пустой двор почти минуту, а после чувствую, как по щеке катится капля. Хм. Смазываю её и смотрю на пальцы. Кровь?

Вынимаю платок и стираю след. Промакиваю уголки глаза. Какого демона происходит? Второй в порядке. Соринку поймал и не заметил или что? Или…

Глава 6. Новый дом

Дорогие читатели! Извиняюсь за задержку. Приболела Х)

К и без того длинному списку правил и запретов стремительно добавились новые пункты. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, сошла я с ума или другие девочки тоже слышат весь этот бред.

Больше всего на свете я сейчас хочу, чтобы Ал ворвался в корпус и сказал, что всё это недоразумение и фантазии императора, а мы свободны и вольны вернуться в академию. Желание такое сильное, что мне начинает казаться, я чувствую запах кофе и пряностей.

— Помимо этого к каждой из вас будет приставлен страж, — Фрида указывает на дежуривших по рассредоточившихся у стен мужчин. — Который будет следить за безопасностью и ограждать вас от неожиданных поступков…

И вот на этом мы не выдерживаем. Кажется, что возмущение вспыхивает во всех одновременно. Я тоже возмущена, но быстро понимаю, что дело плохо. Девочки не сдерживаются, язык сводит от закипающей внутри магии, кажется воздух стал немного холоднее.

Каждая из нас обладает магией. В Анионе одни маги пользуются только внешними потоками, другие внутренними. Мы, девочки из цветника в равной степени владеем и тем и другим, это наше отличие. Если вся остальная империя страдает от того, что половина магов лишились своих сил, пока ситуация не наладится, мы вполне можем устроить переворот и нагородить проблем. Беда в том, что не все из нас смогут вовремя остановиться, чтобы не навредить не только себе, но и окружающим.

Лица стражей меняются. Не знаю, какие распоряжения им дали, но необходимость успокаивать бунтующих девчонок вряд ли входит в список обязанностей. К нам и прикоснуться по хорошему-то нельзя, не то что сдерживать.

Обстановка накаляется, а после дверь распахивается так, что стоящие рядом стражи едва успевают отскочить. В зал входит Тенгер, обводит присутствующих взглядом и, найдя меня, спрашивает:

— Что здесь происходит?

Девочки наперебой кричат о том, что нас выволокли из комнат, загнали сюда, грозятся приставить стражей и вообще всё очень плохо. Ректор слушает, хмурится, а после оглядывается и выцепляет одного из стражей взглядом. Мы все замираем в предвкушении.

— Никакой слежки за девочками я не допущу.

Тот поднимает подбородок.

— Хотите бросить ему вызов, лорд?

— А ты хочешь бросить вызов мне? — в голосе Ала звякает металл. — Вам дали приказ охранять девочек. Делайте это так, чтобы не мешать им. Оцепите периметр, выставляйте часовых, мне вас нужно учить? Пока они в академии, их интересы защищаю я.

Слышатся одобрительные возгласы и шепотки. Я хмурюсь.

Он запрещает им только ходить за нами по пятам, но ничего не говорит против того, что нас тут запирают. Значит это уже решённый вопрос? Надеюсь, он не сам его предложил? Меньшее из зол? Ал хитрый, мог специально выставить всё так, чтобы предстать перед нами спасителем и защитником, а не тем, кто навязал новые ограничения.

Качаю головой, понимая, что, возможно, всё так и есть, но решаю ничего не говорить. Пока.

— Значит мы займём весь первый этаж, — сдаётся страж. — Патрули в коридорах. Из здания выходить нельзя! — это уже нам.

— Здесь есть внутренний двор, — возражает Тенгер. — Девушкам нужен и свежий воздух в том числе. Можете ограничить территорию, на которой вам хватит сил, но держать их взаперти нельзя. К тому же, нам придётся организовать для них занятия, для которых необходимо пространство.

Я усмехаюсь. Хитрый лис, он точно половину из всего этого придумал сам, а теперь внедряет свои же идеи. Ловлю на себе его взгляд. Непроглядная чернота светлеет и отливает золотом. Алистар ухмыляется, будто знает, что я его раскусила. Отвожу взгляд и тут же чувствую дыхнувшую в лицо тоску.

Возможно, нам и правда безопаснее здесь. Как минимум до тех пор, пока не поймают того второго, но… Если нам и правда придётся остаться здесь, то как мы с Алом будем…

Щёки обжигает жаром. Я сглатываю, пытаюсь отогнать мысли, но не тут-то было. Воспоминания о минувшем поцелуе накрывают с головой так, что по всему телу проносится дрожь. Хочется снова ощутить его…

— Инга, ты в норме? — Илли появляется ядом так неожиданно, что я подпрыгиваю.

— Д-да, привет.

— Привет. Пошли искать комнату? Хочешь, будем в одной жить?

Подруга тащит меня к лестнице. Перед тем как покинуть зал, я оглядываюсь и вижу, что Алистар смотрит на меня как-то странно, значение которого я побаиваюсь узнавать.

Вроде бы ничего особенного не происходит. Девочки успокаиваются и, собрав свои сумки, идёт к лестнице. Все понимают, что на первом этаже устроят военный аванпост и, не считая зала в холле и соседствующей с ним обеденной, нам тут делать нечего. Второй этаж облюбовали старшекурсницы. Несколько самых больших комнат, как мы поняли, остаётся под лекционные. Остальные заселяются.

Меня Илли сразу тянет на третий. Потолки здесь ниже, обстановка проще, но мне так привычнее и спокойнее. Думаю, эти комнаты должны были отдаться прислуге, но мы негордые, нам подойдёт.

— Вот, смотри, тут отлично! — Илли забегает в одну из комнат. — Ух ты, окно! Нет, круче! У нас даже балкончик есть!

Я не слишком бурно радуюсь новой обстановке. Ставлю сумку на кровать и осматриваюсь. Места здесь меньше, чем в старой комнате, так же нет личной ванной. Кажется, к этой роскоши я уже привыкла. Шкаф у нас один, зато комода два, письменных столов тоже, только они уже, чем в основном жилом корпусе.

Глава 7. (не)званный гость

— Боги, откуда это у тебя?! Ты как-то связана с драконами?!

— Чего? — я хмурюсь и поворачиваюсь к ней лицом.

Илли выглядит так, будто ей обещали ночь полную «любви» с Фредериком. Сглотнув, она указывает на зеркало в резной раме на стене рядом со шкафом. Я хмурюсь сильнее и подхожу к нему, поворачиваясь.

Настаёт моя очередь удивляться.

— Гаргулья срань… — выдыхаю я и спускаю с плеч лямки ночной рубашки, чтобы лучше рассмотреть.

На моей спине, вдоль позвоночника нарисован чёрный дракон, распахнувший крылья по лопаткам до самых плеч. Я понятия не имею, откуда он там взялся и, главное… что мне теперь за это будет.

Зуб даю, в следующий визит императора нас снова заставят нацепить то подобие одежды, а наш общий нелюбимый муж явно не обрадуется такой красоте.

— Откуда это? Когда ты её сделала?

— Понятия не имею, — возвращаю лямки на место и резко иду сперва к тумбочке, а после к письменному столу, где зажигаю светильник. — Прости, я посижу тут какое-то время. Если хочешь, ложись спать.

— Ну уж нет! Что ты читаешь?

Разглаживаю обложку книги, которую дал мне Ал. Не хочется раскрывать деталей нашего общения, но раз уж мы с ней теперь соседки, будет проще показать. В конце концов, Илли может найти эту книгу, когда меня не будет в комнате.

— Взяла у ректора, — решаю не слишком заострять внимание на том, как давно наши отношения перешли в стадию близких. — Возможно, тут будут ответы, откуда взялся дракон, что это значит и прочее.

Некоторое время Илли честно читает вместе со мной, стоя рядом. Потом притаскивает стул, но её интерес быстро угасает. Всё же, когда сложная задача не касается тебя лично, удержать внимание сложнее, но я согласна, что книжка нудновата. Илли берёт с меня обещание всё ей рассказать и уходит спать, а я вгрызаюсь в текст, выискивая ответы.

Понятие истинной пары есть только у тех, кто умещает в себе две души. Тут написано, что двуликим и так сложно держать сознание в балансе, поэтому им жизненно необходима пара, которая гармонично впишется и станет надёжным партнёром, а не набором препятствий на пути. Жизнь оборотней сравнима с человеческой, поэтому им позволяется пренебрегать необходимостью поиска истинной, с драконами сложнее.

Их жизнь куда длиннее, настолько что естественной причины смерти просто нет. Связывая с кем-то жизнь, они делятся долголетием, чтобы защитить себя от боли потери близкого, а нет ничего хуже, чем провести вечность с тем, кто тебе не подходит.

Блин, это что выходит? Хочешь выглядеть моложе, лучше поближе к ректору быть? Интересненько…

Да, глаза у него зажигаются тоже при взгляде на меня. Вроде как у меня есть возможность лицезреть его вторую душу, понимать, кто передо мной. Причём это, видимо, незаметно окружающим.

Про рисунок на спине тоже нашла. И правда метка, появившаяся, по всей видимости, когда я признала для себя, что я — его. Когда это я признавала такое?! А впрочем… разве что в момент поцелуя.

Так ещё здесь есть что-то про то, что истинная связь позволяет раскрыть весь магический потенциал, потому как, надеюсь, я правильно поняла все эти графики и формулы, оба получают дополнительный якорь или скорее магическую страховку.

Короче говоря, одни плюсы. Радуйся, Инга, тому, как тебе повезло. Правда, есть во всём этом и «но». Одно старое, толстое «но».

Закрываю книгу и оглядываюсь. Илли видит уже десятый сон, за окном совсем темно. Надо и мне укладываться, но прежде…

Снимаю ночную рубашку и подхожу к зеркалу. Окидываю взглядом свою фигуру и касаюсь щеки ладонью. Веду вниз по шее, очерчиваю ключицы кончиками пальцев. Затем ниже по груди к животу. Смотрю на своё отражение и пытаюсь представить, как бы воспринял меня Ал. Если уж… я та, с кем ему предстоит провести очень много времени. Мне казалось, я его раздражаю…

В горле начинает першить. Вспоминается прошлый вечер, как Ал прижал меня у стены и поцеловал, а потом остановился. Если бы не он… Сегодня я может уже не была бы интересна императору. Избавил бы и себя, и меня от страданий.

Впрочем нет, правильно сделал, что остановился. Нас бы убили.

Поворачиваюсь и рассматриваю дракона. Он закрывает всю спину изящными линиями, очень точный рисунок. Длинная гибкая шея наклонена так, что прорисованные выросты на хребте достигают точки, в которой обычно находится ворот одежды. Хвост, также изгибаясь касается поясницы. Основательно, конечно. Если метку императора я ещё могу как-то замазать косметикой, то эту красоту точно заметят.

Ладно. Утром буду думать, что делать дальше.

Следующие два дня у нас не происходит ровным счётом ничего. Про учёбу так ничего и непонятно, мы заканчиваем обустройство и от безделья садимся за учебники, повторяя темы, которые уже прошли и плохо поняли, или читая то, что должны преподавать нам прямо сейчас.

Единственный, о ком не скучает ни одна из нас — император Фредерик. Вот этот пусть вообще не показывается, мы готовы чахнуть в клетке сколь угодно долго, главное без него.

В новой кровати сон выходит беспокойным. Мне видится, как я брожу по улицам своей деревушки. Босиком в одной ночнушке. Пытаюсь найти кого-то, но все двери и калитки заперты, а окна домиков закрыты и занавешены. Мне не рады здесь, я будто вестник чего-то ужасного, злого, как разносчица несчастий и болезней. Это обижает.

Глава 8. Секрет под одеялом

Проклятье, он заметил метку? Саймон же ещё не знает про то, кто ректор на самом деле. Плюс меня настораживает его тон. Нужно тянуть время и вообще… лучше сменить тему!

— Т-ты… о чём? — я неловко улыбаюсь, а потом резко свожу брови. — Так, погоди-ка. Ты что, подсматривал за мной?!

Жду, что он начнёт оправдываться, уйдёт от разговора и отшутится, но Саймон вообще не меняется в лице. Только в глаза мне пронзительно смотрит, а после паузы объясняет:

— Нет. Я на балкон запрыгнул. Вижу, ты переодеваешься, отвернулся, стал ждать. Факт того, что раздета, видел, детали нет. Поэтому и не знаю, чей знак у тебя на спине.

— Ну знаешь! — я краснею и складываю руки на груди, — Даже если так, всё равно это не вежливо!

— Извини, — он примирительно поднимает ладони. — Цели тебя обижать я не ставил. Отчасти поэтому парням запрещается входить в комнаты девчонок. Кроме того, чего, по-твоему, я там ещё не видел?

Хлопаю кота по плечу. Тот смеётся и притягивает меня, чтобы обнять. Ругаться с ним просто невозможно!

— Не злись. Я наше знакомство вспомнил. Да и женское тело не раз видел, уже ничем не удивишь. Разве что твоей меткой. Вот это жесть как неожиданно.

— Заткнись, ладно?

— Обойдёшься. Инга, это не шутки. Чья она? Только не говори, что этой падали Тимонта. Клянусь, я проберусь к нему в карцер и развешаю его кишки по камере так, что он ещё полюбоваться ими перед смертью успеет.

— Фу. Что ты такое говоришь! — я отступаю и, дёрнув плечами, обнимаю себя.

— Горькую правду, Инга, — Саймон снова сокращает дистанцию и кладёт огромные ладони на мои плечи. — Я знаю, что у тебя метка на лопатке. Видел, но не видел, что это за зверь. Я сильно сомневаюсь, что император обрадуется, если один из его цветочков решил шутки ради набить себе тату. Кто-то из наших тебя отметил, а поскольку из оборотней с тобой общается не так много народу и это явно не моя метка, иначе я бы заметил, остаётся тот придурок. Иначе зачем бы ему было похищать тебя.

О, боги… Саймон заметил метку, но подумал, что её оставил кто-то из оборотней… и подозревает Тимонта, связав его с недавними событиями.

Не знаю, как он отреагирует на новости о моём вроде как настоящем истинном… Всё же это дело такое… щепетильное.

— И что, будь у меня твоя метка, похитил бы? — пытаюсь сменить тему, чтобы выиграть себе немного времени.

— Инга, это не шутки. Встреча с истинной — обалдеть какое редкое событие. Нам крышу сносит. Напрочь. Там уже от человека мало остаётся, действия определяет зверь, ты понимаешь? И часто зверь этот неадекватен. Я слышал, Тимонт на Тенгера нарвался. Пришёл бы туда император — попёр бы на него.

Меня передёргивает. Ого… Это выходит, если зверочеловека так накрывает, что ж моим драконом-то будет? Жуть…

А если правда на императора нарвётся?

— Ладно, прости, ты прав. И нет, это не метка Тимонта. Всё… на порядок сложнее. И, вероятно, хуже.

Глаза Саймона бликуют в темноте

— А чья?

— Ты пообещаешь не орать?

— Нет, — оборотень опускает подбородок.

— Тебя поймают и убьют.

— Говори уже.

— Ну… в общем… она… кажется… Тенгера.

Саймон сводит брови, потом усмехается, но улыбка соскальзывает с его губ.

— Погоди, так он же не оборотень.

— Не оборотень, — соглашаюсь я.

— Но что тогда? Он тебя пытается как-то отгородить или…

Саймон замолкает. Складывает всё то, о чём мы уже говорили. Я вижу искры понимания в его глазах, а после оборотень с досадой выдыхает:

— Твою м…

В ту же секунду по двери начинают колотить так громко, что я подскакиваю.

— Ежедневная проверка! — рявкает мужской голос, видимо, один из стражей. — Я захожу!

Я буквально подпрыгиваю на месте и в ужасе оглядываюсь на дверь. По позвоночнику проносится разряд молнии, щёки обжигает жаром.

Мы закрыли балкон. Ванны здесь нет, а прятаться под кроватью бессмысленно. Ножки высокие, его сразу заметят. Оглядываюсь на друга и замечаю, как пушистый хвост скрывается в складках моего одеяла. В тот же миг распахивается дверь.

Я поворачиваюсь к нежданному визитёру, нервно хватаясь за пуговицы рубашки. Высокий шатен со светло-карими раскосыми глазами осматривает комнату и останавливается на мне, разглядывая меня чуть внимательнее, чем следовало бы.

— Ты здесь одна?

Я сглатываю и пытаюсь спрятать страх за раздражением.

— Нет. С вами, — снова поправляю рубашку.

— А чего такая дёрганая? — щурится он.

Я чувствую привкус магии. Неосязаемое воздействие, от которого становится неприятно. Эмпат? Считывает меня?!

— Я едва успела одеться! — выпаливаю я. — Вы ж ворвались в комнату через секунду после того, как объявили о себе!

Страж задумывается и снова осматривается. Взгляд задерживается на кровати, и мой пульс устремляется к ритму марша.

Глава 9. Попались

Сглотнув, я выхожу из комнаты, вцепляясь в лямку сумки так крепко, что костяшки пальцев побелели, а ногти больно впились в кожу. Эта боль немного отрезвляет меня и помогает сделать второй шаг, а также не забывать дышать, а то я от нервов пропускаю вдохи, и уже голова начинает кружиться.

Подумаешь, иду прогуляться в сад, никто же не запрещал этого делать? Ну и что что в моей сумке запрещённый кот, который к тому же ещё более запрещённый парень. Ох, главное на какого-нибудь перевёртыша не нарваться. У них нюх лучше, сразу распознают, что тут не всё гладко.

Стража у лестницы, на моё счастье, не оказывается. Наверное, ещё проверяют комнаты, и я спешу вниз. Тут тоже проходит проверка, в конце коридора слышатся крики и ругань. Я задерживаюсь, чтобы узнать в чём дело, мало ли, вдруг не один Саймон решился влезть в нашу тюрьму, но, похоже, всё куда прозаичнее. У кого-то из девушек нашли нюхательный табак и теперь громко осуждали «способ расслабиться в этом дурдоме».

Собираюсь продолжить спуск, как едва не врезаюсь в грудь поднимающегося стража.

— Ой…

— Осторожнее, красавица, обворожительно улыбается зеленоглазый брюнет. Лестницы очень опасное место.

— Да, спасибо, — я борюсь с приступом истерического смеха. Это точно мне ничем не поможет. — Буду осторожнее.

Пытаюсь обойти его, но парень как-то не спешит давать мне дорогу. Наклоняет голову, а серёжка в его ухе, которая, как я поняла, выступает неким артефактом связи. Это меня настораживает.

— Ты Инга, да?

— Возможно, — улыбка тянется шире. — Зависит от того, кто спрашивает.

— Приятно познакомиться. Мне всё интересно было, из-за кого в Серифеане столько шума.

Боги, да что ж ты такой разговорчивый, а?

— И на какую тему шумят?

— Что в академию попал цветок, который сразил сердце самого императора, — он кладёт ладонь на грудь. — Не могу не признать, есть за что.

Я сейчас поседею от страха, а он флиртует. Нервно поправляю волосы.

— Вы преувеличиваете. В цветнике императора много куда более интересных девушек.

— И всё же, — он опускает подбородок. — А что вы думаете про Его Величество?

— Прошу прощения, я спешу. Сегодня же собрание, — пытаюсь проскользнуть мимо него.

— Не стоит так смущаться. Я не выдам вашего секрета, — подмигивает он и, наконец, освобождает проход.

Я лечу вниз спасибо хоть не кубарем.

Гаргулья срань!

Да чтоб я ещё раз согласилась тащить этого пушистого в сад на своём плече! Конечно, что плохого может случиться, если мне нужно пройти мимо кучи охраны?! Как насчёт «всё»?!

Оглядываюсь убедиться, что за мной никто не идёт и опять в кого-то врезаюсь. Сердце подпрыгивает и ухает в пятки, особенно когда на мои губы ложится палец, вынуждая молчать. Вскидываю голову и замираю, когда непроглядная тьма сменяется жидким золотом.

Ал…

Каким-то дальним уголком сознания я понимаю, что выгляжу сейчас как дурочка. У меня разве что глаза сердечками не стали, на губах глупая улыбка. Я медленно моргаю, а когда снова открываю глаза, то радуюсь — он настоящий! Не мираж.

Тенгер сперва усмехается мне, но после его лицо темнеет. Взгляд спускается на сумку, и я чувствую, как шевелится в ней Саймон. Я накрыла кота кофтой, чтобы никто случайно его не заметил. Теперь он выглянул и встретил взгляд ректора. Это произошло так остро, что я буквально слышала металлический звон, как если бы они мечи скрестили.

— Пойдём-ка со мной, — Алистар хватает сумку с моего плеча и поднимается обратно на второй этаж.

Туда, где был болтливый страж.

У меня трясутся руки, ноги и всё остальное. Я буквально чувствую, как вот-вот грохнусь в обморок.

Мы поднимаемся на этаж, Алистар тащит мою сумку не слишком бережно. Из-за длинных ручек она не волочится по полу лишь потому, что рост у ректора огромный.

— Лорд Тенгер, день добрый, — кланяется зеленоглазый страж. — Какими судьбами?

— Наводить порядок и проверять, достаточно ли усердно вы исполняете свои обязанности.

Ой-ой…

Я кошусь на сумку, очень правдоподобно притворяющуюся неживой. Не представляю, как он там сидит, я бы уже поседела, расплакалась и закатила скандал от таких переживаний. Я бы и закатила, но берегла эту возможность на случай, если Саймона всё же поймают и нужно будет позволить ему удрать, пока я всех отвлекаю.

— Как видите, всё в полном порядке, — ослепительно улыбается тот. И муха не пролетит.

— Угу, вижу, — хмыкает он и оглядывается на меня. — Шпилька, за мной.

Затем отворачивается и идёт к ближайшей двери, за которой мы устроили учебный класс.

— А вы куда? — настораживается брюнет. — Прошу простить, лорд, но я не могу позволить вам остаться наедине с собственностью императора. Таков приказ. Никому нельзя, даже вам.

Я аж воздухом давлюсь от такой наглости. Собственность, вы гляньте только!

Глава 10. Воля императора

— Чего? — хмурится шпилька и трясёт головой. — Ал, ты что-то сказал?

Не сработало? Или я сделал что-то не так?

В следующий миг в виски будто по игле вонзается. Я зажмуриваюсь и опускаю голову, сжимая их пальцами.

Твою мать…

Нет, всё же воздействие то же, что и с императорским посланником. Но на ней почему-то не сработало. Почему? Зачем я вообще требую от неё нечто подобное? Из ревности? Даже себе не хочется признаваться.

— Зачем ты это сказал, Ал, — допытывается Инга. Хмурится, губки поджимает. Интересно, из-за истинности мне всегда казалось, что она становится только милее, когда злится?

— Что сказал? — спрашивает Саймон. — Вы о чём?

Морщусь и поднимаю голову. На миг появляется будто чужеродное желание опробовать потенциально новую способность на нём. Нужно понять, как это работает, в конце концов.

Тут же одёргиваю себя. Этого идиота вообще быть здесь не должно. Всё, что я могу заставить его сделать — обратиться в кошку и лезть в сумку. Но тратить на него силы и снова получить кровотечение из носа того не стоит. Не хочу, чтобы стражи заметили что-то. Показать слабость перед ними, значит показать её перед Фредериком. Мерзавцу даже о моей простуде знать незачем.

— Ни о чём. Так, ты, — смотрю на кота. — оборачивайся обратно и лезь в сумку. И чтоб больше сюда не совался, если жизнь дорога. Ясно тебе?

— Угу.

— Что ты сказал? — опускаю подбородок.

— Так точно, — закатывает глаза оборотень.

Когда его хвост скрывается в сумке, я вздыхаю и тянусь к шпильке. Она ещё злится, но позволяет коснуться своей щеки. На душе сразу теплеет. Внутренняя тревога, возникшая, когда обнаружил кота, стихает, как успокаивается зеркальная гладь озера, в которое бросили камень.

— Значит метка появилась, — негромко уточняю я, не придумав темы поинтереснее. — Больно было?

— Нет, — она отводит взгляд. — Вообще не поняла когда. Мне её прятать, да?

— Да.

— А если он опять…

— Перебьётся, — опускаю подбородок, а после не выдерживаю и притягиваю её к боку. — Всё будешь хорошо, шпилька. В крайнем случае, если будет совсем плохо, я тебя отсюда заберу.

— А после? — тихо спрашивает она. — Ты же знаешь, от него не спрятаться. Найдёт и тебя, и меня. Это всё… сама истинность она… теперь всё так сложно.

— Нет, Инга, всё просто, — киваю ей на сумку. — Выйди в сад, отойди к каким-нибудь кустам и сядь медитировать. Чтобы не выглядело, будто ты просто вышла погулять с сумкой.

— Хорошо, — она отступает, смотрит на меня и хмурится. — Так что это было?

— Ты о чём?

— Ал, не надо снова делать из меня дурочку. И про глаза юлил!

— Шпилька, тебе не нужно помедитировать? — ухмыляюсь я и в этот миг в кабинет вваливаются девчонки старших курсов.

— Ой, лорд Тенгер! — расплываются в кокетливых улыбках. — Наконец-то хоть одно приятное лицо!

— Доброго дня, — изображаю вежливость, а сам слежу за движениями шпильки.

Как она приседает, чтобы поднять сумку, откидывает волосы на спину, как покачивается при этом её грудь…

Твою мать, и снова мысли не о том.

— Вы к нам по делу? С новостями? — щебечут цветы.

Инга, шедшая к выходу, задерживается и оглядывается. Многогранные лиловые глаза блеснули интересом.

— Верно, — киваю я. — После обеда у вас будут занятия. Расписание скоро принесут. Готовьтесь, девочки. Вы начинаете учиться.

Новости встречают с восторгом, шпилька тоже улыбается. Похоже, они здесь так заскучали, что рады даже этому, лишь бы не бездельничать.

Мне пришлось немало поругаться с министрами образования, чтобы выделить дополнительный бюджет на оплату двойных рабочих часов преподавательского состава. Император решил отселить цветник, запретил им посещать общие лекции, так какого демона я буду платить за его самодурство из собственного кармана?

Теперь всё, наконец, утряслось. Нагрузка вырастет, но мы постараемся перемешать расписание таким образом, чтобы всем было так удобно, как вообще возможно. Немного поговорив с девушками, иду к выходу, чтобы не привлекать лишнего внимания. Жаль, со шпилькой оказался кот. Я бы предпочёл говорить с ней без лишних ушей…

Нет, проклятье… этим бы мы не ограничились. Самоконтроль летит в пекло. Сдерживать вторую душу с каждым разом всё сложнее. Нужно решать что-то и быстро. По-хорошему Фредерик шпильку не отдаст. Он уже замкнул всем метки в попытке получить её. Если дело дойдёт до драки, один из нас точно умрёт.

Глупо надеяться на чудо. Вопрос времени, когда он закончит решать проблемы империи и вернётся сюда «снимать стресс». А с учётом того, что формально они все теперь его жёны, может устроить оргию и замучить их до смерти.

Из цветника захожу в основное здание академии, чтобы забрать документы, а после направляюсь к экипажу, что уже ждёт перед входом. Пока иду до него, замечаю у угла здания кота и хмыкаю. Выбрался-таки. Что ж, значит, сегодня не убьют.

Глава 11. Приватный разговор

С возвращением учёбы, жизнь стала понемногу приходить в нормальное состояние. Я даже начала забывать о том, что мы практически пленницы. Привычными стали и стражи, которых стараемся воспринимать как декорации.

Распорядок дня, правда, пришлось изменить. Обычно занятия проходят утром, а после обед мы шли по своим делам, выполняли задания или отправлялись на дополнительные.

Проклятье, не думала я, что мне будет настолько невыносимо без занятий с Тенгером. Без его занудного ворчания, придирчивых поправок, взглядов и прикосновений, когда он правильно направлял мои руки или корректировал стойку…

Я постоянно вижу его во сне. Даже если снится какая-то бестолковая ерунда, Ал рядом. Не могу решить, что для меня страшнее, видеть его вот так, лишь отпечатком в памяти или не видеть совсем. Конечно, у ректора и без меня забот хватает, но всё же. С того странного разговора, когда он поймал меня с Саймоном в сумке, ректор больше не появлялся в нашем крыле.

— Инга, ты за всё время здесь столько не вертелась перед зеркалом, как сегодня, — смеётся Илли, возвращаясь в комнату с балкона.

Я сдаюсь, бросаю заколку на кровать и встряхиваю затёкшие руки.

— Просто мне скучно. Как и всем тут.

— Или сегодня лекция Тенгера, и ты намерена привлечь его внимание? — подруга поднимает заколку и кивает на кровать. — Сядь уже, у меня голова от твоей суеты кружится.

— Он тут вообще ни при чём.

— Ну конечно, — смеётся Илли, ловко собирая мои волосы. — Тебе в детстве не говорили, что боги накажут, если будешь врать?

— По-моему, они уже достаточно нас наказали, сделав волосы не тёмными, — фыркаю я. Потом замолкаю и, не выдержав, тяну. — Как думаешь, он сам будет читать? Или отдаст кому-то?

— Я уверена, что он придёт, — успокаивает подруга, поправляя пряди. — Не забывай, что ему разлука даётся ничуть не легче, чем тебе. Вот, думаю так лучше всего.

— С учётом того, что наш общий муж скоро явится сюда и снимет с меня кожу живьём, я бы на месте Ала появлялась тут почаще.

— А вдруг он ищет способ избавить всех нас от этого? — мечтательно улыбается Илли. — Было бы здорово. Мне бы очень не хотелось снова ненавидеть себя за то, что чувствую влечение к императору.

На это мне нечего сказать, только сжать её руку в знак поддержки. За время, пока мы живём вместе я многим успела поделиться с Илли. Мне бы тоже хотелось, чтобы она испытывала настоящие эмоции, а не навязанное не пойми что.

Когда мы подхватываем сумки, в комнату без стука врывается страж, тот самый, с ярко-зелёными глазами.

— Проверка! — радостно объявляет он.

— Ага, удачи. Мы на занятия.

— И что? Даже запрещёнки не оставили? — разочарованно вздыхает он.

— Откуда нам её взять? — ухмыляюсь я. — Я всё жду, когда ты её нам принесёшь и безжалостно подбросишь.

— Хм, как насчёт сегодня? — ухмыляется страж.

Он вытаскивает из внутреннего кармана кителя бумажный мешок и, выдвинув ящик моего стола, кладёт его туда. Когда мы вернёмся в комнату, то, скорее всего, найдём внутри какие-то сладости, сухофрукты или орешки. Он уже не в первый раз подбрасывает нам запрещённые угощения.

Не знаю зачем, возможно, не все из них рады условиям, в которым приходится работать. А может этот тип просто дурачится. В конце концов, они тут тоже заперты и не могут никуда уйти.

— Какая подлость, — я прикладываю ладонь к губам. — У меня будут проблемы?

— Только если кто-нибудь узнает, — пожимает он плечами, бегло осматривает комнату и выходит вслед за нами. — Я буду молчать.

Илли хмурится и тащит меня к лестнице.

— Зачем ты с ним общаешься? Помнишь, что они нам не друзья?

— Конечно, — фыркаю я. — Я не собиралась с ним дружить, но, кто знает, вдруг хорошее отношение в будущем сможет сыграть нам на руку?

— Или доставить ещё больше неприятностей, — качает головой подруга.

Поскольку нас на потоке всего двое, мы получили в своё распоряжение небольшой застеклённый балкончик, куда вынесли пару столов и повесили доску. Мне нравилось заниматься здесь и открывающийся из окон вид.

За нашими спинами страж и под тяжестью его взгляда становится неловко. Стараюсь успокоиться, в тысячный раз поправляя учебные принадлежности на столе, расправляя листы бумаги и проверяя, легко ли открывается баночка с чернилами.

Он же придёт?

— Добрый день, — тёмная тень Алистара входит на балкончик и направляется к доске.

Я зажмуриваюсь, впитывая запах кофе и пряностей. Будто им можно надышаться. Сердце стучит чаще и никакими уговорами я не могу заставить себя успокоиться, пока Ал не поворачивается ко мне лицом, и я буквально коже не ощущаю, что случилось что-то ужасное.

Глава 12. Последняя капля

Я отправляюсь с северо-западному форту Аниона перед рассветом. Нужно многое подготовить, отдать распоряжения, чтобы на берегу поставили шатры, разместили в них печи, развели костры на берегу. Успокоить солдат, высыпавших на стены, чтобы поглазеть на цветник. Раздражают неимоверно.

Императорские кареты появляются раньше, чем экипажи из академии. Вот и славно, пусть Фредерик немного помёрзнет в ожидании. Может осознаёт, что купать девчонок в ледяном озере в конце осени — так себе идея.

Одно хорошо. Сегодня часть из них сможет вернуться домой и забыть про всё это как страшный сон. Не все они безупречны, глупо отрицать. Я почти жалею, что шпилька не из их числа.

— Ну что, — ко мне подходит Ризтерд. — Думаю, мы с тобой проделали огромную работу сегодня. Сейчас донесём угощения по шатрам и ставим чай.

Я не отвечаю, наблюдая за приближающимися экипажами, и подавляю желание пустить им навстречу волну огня только потому, что вместе с императором зачем-то едет и его гарем, видимо, в качестве моральной поддержки адепткам. Сейчас не время устраивать переворот, ещё не все этапы подготовки миновали, но хочется. Очень. За одно только одержимое желание искупать девочек в ледяной воде. Если шпилька заболеет, а она, скорее всего, заболеет, я его наизнанку выверну.

Экипаж останавливается. Стражи выставляют скамеечку, отпирают двери и помогают выйти Фредерику, кутающемуся в тяжёлый подбитый мехом плащ. Клеймо на моём плече предупреждающе накаляется.

Прежде, чем император удостаивает нас вниманием, на горизонте появляются новые экипажи, на этот раз с девочками. Моё раздражение глохнет под волной тревоги, которую я подавляю, натянув на лицо маску невозмутимости.

Девушки выбираются на улицу. Я распорядился, чтобы им выдали тёплую одежду, но толку в этом немного, к воде они в любом случае пойдут почти нагишом.

Ищу Ингу, нахожу в одном из последних экипажей. Каждый раз, когда она попадается на глаза, внутри теплеет. В её присутствии этот унылый серый пейзаж с лысыми деревьями и зубьями тёмных скал кажется немного светлее.

Шпилька выглядит уставшей, явно не спала ночью. Нужно поскорее закончить со всем этим безобразием и вернуть их в академию, где тепло и безопасно. Я ловлю её взгляд и подавляю желание подойти, забыв обо всём и всех.

— А вот и мои красавицы, — раскидывает руки Фредерик. — Соскучились по своему избранному? Прошу простить, дорогие. В последнее время выдалось слишком много проблем, никак не мог выделить время, чтобы навестить вас.

Девушки не отвечают. Сейчас их куда сильнее заботит покрытое тонкой ледяной корочкой озеро, в которое, как они уже знают, им придётся погрузиться.

— Знаю, как вы жаждете хорошо проявить себя и порадовать меня своей непорочностью, — Фредерик встряхивает кистью, усмехаясь. — Это испытание потребует от вас только смелости, чтобы окунуться в воды отмеченного богами озера. Обещаю, что щедро одарю вниманием каждую, кто чиста не только душой, но и телом. Что может быть для цветка большей наградой, не так ли? — он смеётся в одиночестве. — С теми из вас, кто не пройдёт испытание мне, к сожалению, придётся попрощаться. Сами понимаете, я император Аниона и не готов быть на вторых или, упаси боги третьих или четвёртых ролях. Нужно убедиться, что никому из вас не пришло в прелестную головушку водить меня за нос. Что ж, не будем задерживаться на этом ветру. Бегите переодеваться.

Девушки расходятся. Нам тоже пора готовиться.

— Присмотри здесь за всем, — оглядываюсь на Риза. — Я отойду. Подготовлюсь.

— Конечно, — улыбается тот. — Надо ещё согнать тех недоумков со стены.

Киваю и отхожу к крайней палатке. Здесь мы разместили тёплые одеяла, чтобы завернуть девушек после воды, и лекарственные эликсиры, которые позволят им не слечь с лихорадкой.

Нужно привести мысли в порядок. Я собираюсь согреть озеро, иначе они просто не смогут войти в воду, для этого нужно успокоиться и постараться ни о чём не думать.

Минуты три мне удаётся, а после за спиной слышится шорох. Медленно оборачиваюсь и свожу брови.

— Шпилька, ты чего тут делаешь? Иди переодевайся.

Говорю, что должен, а сам едва держусь, чтобы притянуть её к себе, пропустить сквозь пальцы волосы, коснуться макушки губами, вдохнуть запах корицы и апельсина. И да, мне плевать, насколько это безрассудно.

Если сейчас сюда кто-то войдёт, я убью его за то, что помешает.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает она.

— Тебя жду, — усмехаюсь я. — В чём дело? Что-то случилось?

— Поговорить хочу, — она отводит взгляд и обнимает себя за плечи.

Решив, что она мёрзнет, согреваю воздух в палатке. Инга не обращает внимания, кусая губы.

— Из-за моей метки переживаешь? Шпилька, тебе не о чем волноваться. Я буду рядом. Всё в порядке.

— Ал, я… — она вздыхает и, наконец, поднимает на меня глаза. — Мы же оба знаем, что это лишь оттягивание момента. Он узнает, не сегодня так на следующем этапе. Или ещё когда. И… я подумала, что… можно всё закончить. Сегодня.

— Ты о чём?

— Это ведь… проверка непорочности, — она снова отводит взгляд. — Если… Я всю ночь об этом думаю. Если, я буду не невинна, он же оставит меня в покое, так? Ты мог бы…

Глава 13. Неизвестность

Боги, о чём я только думала? Что за идиотское предложение? Теперь Ал точно считает меня ненормальной. Весёлая у нас с ним намечается жизнь. Если нас сегодня не убьют, конечно.

Я понимаю, что что-то не так, едва отхожу от палатки.

Злость Тенгера можно руками пощупать. В прошлый раз я чувствовала такое волнение, когда он напал на Тимонта, а теперь… Мне страшновато, если честно. Не решаюсь отойти далеко и размышляю о том, не зайти ли снова, чтобы успокоить его.

С другой стороны он взрослый мужик, и сам разберётся с собой. Не первый раз злится на императора. Хотя если вспомнить слова Саймона о том, что ради защиты истинной те, в ком уживается две души, теряют самоконтроль и делают глупости, то может и стоило бы вмешаться.

— Эй, ты чего тут забыла? — на меня выходит пара стражей и я едва не падаю на промёрзшие камни от испуга и неожиданности. — Заблудилась что ли?

— Д-да нет. Хотела спросить одеяло. Подруга замёрзла.

— Вот держи, — один поднимает крышку стоящего рядом с палаткой ящика и подаёт мне свёрнутое одеяло.

— Спасибо, — нервно улыбаюсь я и спешу убежать, пока не вызвала подозрений.

Внутри ворочается странная смесь радости и разочарования оттого, что Ал не отнёсся со всей серьёзностью к моему предложению. Я вообще-то морально настраивалась на то, чтобы вообще решиться произнести подобное вслух, а он…

К счастью, на меня не обращают внимания, и я добираюсь до нашей с Илли и Магдой палатки без происшествий. Вижу, что многие девочки бегают туда-сюда, так что мой рейд «за одеялом» остаётся без внимания.

— Инга, где тебя носит? — у входа в палатку меня встречает Магда. — Нам скоро на испытание, а ты ещё не одета.

— Раздета, ты хотела сказать, — хмыкаю я, показывая ей одеяло. — Решила заранее выпросить.

— Блин, отдай мне?!

— Неа, иди и возьми сама.

— Да, надо. Дай мне это, я схожу, а тебе принесу?

— Договорились, — отдаю ей одеяло. Только недолго.

Магда кутается в одеяло и выходит из палатки.

— Всё нормально? — поворачивается Илли, пытаясь расправить складки белого, больше похожего на ночную рубашку платья.

— Да. Не хотела отвечать на вопросы в духе «откуда у тебя дракон на спине», — фыркаю я, снимая куртку и хватая свой кусок белой ткани и спеша переодеться.

— Я слышала, что кто-то из девочек… ну… сам это сделал, — признаётся Илли, не глядя на меня.

— Что именно? — спрашиваю я, а потом до меня доходит. — Нет…

— Да. Но я не знаю кто.

— Не уверена, что это сработает. Да и… мы не знаем, как отреагирует Фредерик, — поворачиваюсь к ней полубоком.

— И всё же. Как думаешь, если оказалось бы, что все мы не невинны, может… нас отпустили бы? У него и так полно женщин. Гарем и ещё мы. У них тоже метки замкнулись. Зачем столько?

— Я задаюсь этим вопросом с того дня, как на моём запястье появилась метка. Не знаю, мне кажется, он таким образом держит какой-то контроль. Среди девочек хватает знатных. Забирает себе дочек министров и обеспечивает верность их родителей.

— Но ведь есть и такие, как ты. Из простых. Даже привлекательнее для него, — подкалывает подруга.

— Я тебя укушу сейчас, — усмехаюсь я. — Сама знаешь, что дело не в этом. Да и вообще он мог набирать таких как я просто потому что над нами можно издеваться и тебе никто ничего не скажет.

Илли собирается что-то ответить, но тут снаружи слышится шум. Мы обе поворачиваемся к выходу и хмуримся, а после меня накрывает нехорошим предчувствием.

— Что там… — начинает Илли, как вдруг в палатку вырывается Магда.

— Там! Там! — ей тяжело говорить из-за сбившегося дыхания. — Там императору… плохо!

Я медленно моргаю, а Илли прижимает ладонь к губам.

— К-как?

— Бежим посмотрим! — хватаю куртку, накидываю на себя, а потом впрыгиваю в ботинки.

Мы вылетаем на улицу. Не знаю откуда, но я почему-то уверена, что без Ала тут не обошлось. Я снова вспоминаю слова Саймона и пугаюсь сильнее. Если Тенгер что-то сделал, то что ему за это будет?

Вот чует моё сердце, без него не обошлось.

Добегаем до берега. Здесь поставили большой шатёр, видимо, для императора, рядом. Тенгер, как и ожидалось в центре заварушки. Его окружают стражи, направляющие в сторону нашего ректора наконечники своего оружия. Сам Алистар тоже отнял у кого-то меч и скрестил его с клинком беловолосого Риза, который, как я думала, его друг. Какого демона тут творится?

— Нет… Нет! — я срываюсь с места. — Не трогайте его!

Глава 14. Первая помощь

Боль — единственная причина, удерживающая меня в сознании. Кажется, я перешагнул черту, в которой она может вызвать обморок.

Рука сейчас отвалится. Я будто упал плечом в костёр. Буквально чувствую запах жжёной плоти. Немного странно осознавать, что пахнет аппетитно. Наверно я окончательно рехнулся, раз думаю об этом.

В поднявшейся суете успеваю сперва почувствовать присутствие, а потом и заметить лиловые кудряшки шпильки. Думаю, только благодаря ей я до сих пор жив. С истинной связью придётся считаться даже Фредерику.

Паника нарастает. Никто не понимает, что делать. Риз, стоящий передо мной и сам потирающий плечо, сейчас должен взять на себя командование. Но он не может. Из-за метки. Твою мать, я бы отдал ему мысленный приказ, но боюсь, что любое воздействие на него сейчас запечёт его мозги как мясо в глиняном горшочке, поэтому я выпрямляюсь и рычу сквозь зубы:

— Готовьте императора и гарем к возвращению в Серифеан.

Все стоят и не двигаются. Некоторые до сих пор целятся в меня мечами, но на лицах и во взглядах я вижу растерянность и панику. Думаю, это тоже действие меток.

— Выполнять! — рявкаю я и стражи резко разбегаются.

Каждый из них достаточно подготовлен и знает, что делать. Нужен был лишь приказ, чтобы запустить этот механизм. Не так давно я стоял над ними, многих знаю и знаю очень хорошо. Они подчиняются на рефлексах, нужна лишь правильная интонация.

Риз тоже отмирает. Метнув в меня недовольный взгляд, он убирает свой клинок в ножны. Пытаюсь разглядеть за мелькающими плащами фигуру Фредерика. Кажется, император сполз с кресла, держась за сердце. Мысль о том, что мне его совсем не жаль, отзывается ощущением, будто на открытый ожог, в который, должно быть, превратилась моя рука, высыпали крупинки соли.

Заметив, как я морщусь, Риз кривится, хватает меня за второй локоть и оттаскивает. Уворачиваемся от суетящихся вокруг стражей и не обращая внимания на крики, ныряем под полог одной из палаток. Не ту, в которой я говорил со шпилькой.

— Какого хрена, Ал?! — взрывается дракон. — Я мог тебя убить, недоумок!

— Не мог. Зубы коротки, — огрызаюсь я и присаживаюсь на ящик. — Как рука?

— Жить буду.

Его трясёт, будто он стоит на морозе голышом. Даже представлять не буду, что творится у него в голове. Я знаю, что он не хочет и не хотел мне вредить. Знаю, Риз со мной согласен, но метка не позволяет ему действовать на одной волне со мной. Свою шпильку, которая гасила бы эффект, он пока не нашёл. В каком-то смысле у него в голове не две души, а три и каждая тянет контроль над телом в свою сторону.

— А как твоя? — он трясёт головой и смотрит на меня. — Давай, показывай. Я отсюда чувствую, что тебя до корочки пропекло.

— Аппетитно, да? — криво усмехаюсь я.

Риз шутить не намерен. Покопавшись в ящиках, он открывает один и сводит брови, заметив, что я не спешу раздеваться.

— Уговаривать надо? Или приказа ждёшь?

Можно подумать, он смог бы провернуть то же, что и я.

Когда Риз нервничает, то становится раздражающе заботливым. Сейчас он чувствует вину за то, что напал, а значит мне предстоит позволить ему обработать рану, иначе не отстанет. Качаю головой и со вздохом тянусь к застёжке.

Снять плащ показалось легко, но, когда дело доходит до камзола, пришлось просить Риза мне помочь. Рубашку пришлось порвать, потому как рукав буквально вплавился в рану на плече.

— Твою мать, Ал, — морщится белый дракон. — Такое лекарь не залечит. А заживать будет долго.

Хочется выразить эмоции грубее, но я успеваю сунуть в зубы скрученную в жгут часть рубашки. Смотрю на прилипший лоскут, потом на Риза, киваю, и в глазах темнеет.

Обработка раны занимает куда меньше времени, чем снятие лоскута ткани. Ничего крепкого мы в палатке, к сожалению, не нашли, приходится опять полагаться на силу воли. Очень хочется верить, что клеймо выжгло насовсем, но я прекрасно понимаю, что магические метки не исчезают сами собой. Она вернётся вместе со свежей кожей.

— Жить будешь, — заключает Ризтерд, закончив намотку бинта.

Теперь моя рука пахнет травами, а не жареным мясом, уже хорошо. Риз отходит, ставит коробку на место и опускает голову. Мысли, которые он долго держал в себе, наконец находят выход:

— Что ты натворил? Что ты с ним сделал?

— То, что было нужно.

— Твою мать, Ал… тебя убьют. Как только потоков природной магии станет достаточно, тебе конец. Сам знаешь, этому нельзя сопротивляться.

— Если он умрёт, всё будет хорошо.

— Ты сам-то веришь? — резко оборачивается Риз. — Что Фредерик просто умрёт, сделав всем нам одолжение? Что ты сделал с ним? Что за воздействие?

Глава 15. Испытание

Ал ведёт себя как обычно. Раздражающий придурок, которому хочется лицо расцарапать! Пытался воздействовать на императора? конечно, почему бы нет! У него же тоже девять жизней, правильно? Или как там в книге писали, драконы бессмертны? Может если ему голову отрубить, он тоже не умрёт?

Как же я зла. Как такому идиоту вообще доверили кого-либо учить? Всё ещё не знаю, что там у него случилось после завершения службы на императора, но мне начинает казаться, что там был такой же идиотизм. Его по голове кто-то ударил? Самое страшное теперь выяснить, что ему за это будет. Старый хрыч явно за такое по спинке не погладит.

Я поднимаю руку и смотрю на метку, которая всё так же оборачивает запястье. Интересно, если Фредерик умрёт, она пропадёт с руки? Надеюсь, что да.

— Инга, ты чего? — Магда хватает меня за локоть. — Что с тобой? Ты чувствуешь что-то? Он… император в порядке?

— Я ничего не чувствую! — Илли суетится и тоже хватается за руку. — Магда, взгляни, она не стала бледнее?!

О-о-о, понятно. Кажется, их накрыло обожанием к Фредерику. А я снова ничего не понимаю, потому что на мне это не работает. Проклятье, ну и что мне…

Стражи расступаются и образуют живой коридор. Мы вынужденно смещаемся в бок, но успеваем заметить за их спинами, как слуги на носилках выносят грузное тело императора. За ним бежит цветная стайка гарема, к которым нас планировали подселить, но, к счастью, обошлось.

Вскоре его вносят в экипаж, гарем разбегается по своим каретам, и вся эта процессия отправляется к форту, рядом с которым есть портальная арка. Мы остаёмся на берегу в окружении стражей и каких-то приближённых к власти мужиков. Куда делся Ал? Ну или его друг хотя бы? Нам-то что теперь делать? Переодеваться и домой?

— Так, девушки, — к нам подходит какой-то сильно важный хр… мужчина, но от высокомерного вида и звенящего в голосе пафоса мне так и хочется его обругать. — Зовите остальных и бегом к берегу.

— Императора же увезли, — хмурюсь я. — Разве испытания не должны отложить?

— Нет, испытание состоится, — объявляет важный хрен. — Или вам есть что скрывать, юная леди? Предупреждаю сразу, всех, кто будет объявлен нечистой, отдадут солдатам в форт. Порченые цветы никому больше не нужны.

От его слов становится холоднее, чем от по-зимнему кусающегося ветра. Я оглядываюсь на девочек. Тень обожания императора спадает с их лиц, приходит осознание того, что дела наши не столь радужны, как всем нам хотелось бы.

— Но…

— Пошевеливайтесь! Стражи, выводите всех!

Снова начинается хаос. Нас окружают крупные мужчины с мерцающими серёжками в ушах и слаженно конвоируют к берегу. Я кручу головой, пытаясь найти взглядом Ала, но ректора нигде не видно. Гаргулья срань…

В конце концов, весь цветник оказывается на берегу. Благо нам выдают одеяла, но всё равно торчать в тонких платьях на ветру, перед озером, которое уже покрыто льдом — приятного мало. Девчонок колотит, не всех от холода. Если их тоже «обрадовали» перспективой провалить испытание, то я не удивлена. Наверняка те, о ком говорили, что, по слухам, они переставали быть невинными с помощью… подручных средств, сейчас сильно жалеют о поспешности своих решений. Я и сама была на грани подобного безумия.

Ох, что же теперь будет?

— Привет, красавица, — рядом появляется знакомый зеленоглазый страж. — Одеяло потеплее дать?

Я нервно улыбаюсь и мотаю головой.

— Нет, спасибо. Что мы делаем? Нас что, правда загонят в ледяную воду? И где ректор Тенгер?

— Ух, сколько у тебя вопросиков, — усмехается он. — Я понимаю, но увы, не на всё могу ответить.

— Половина из нас сляжет с воспалением лёгких, если мы будем купаться!

— Не купаться, — он качает головой. — Пройти. Не беспокойся, мне поручено согреть воду у берега. Так что проблем не будет.

Я уже собираюсь вывалить на него новую порцию вопросов, но осекаюсь, а зеленоглазый страж награждает меня улыбкой, накидывает на плечи дрожащей рядом Илли второе одеяло и идёт к воде. Проламывает тонкую корочку сапогами и расправляет руки в стороны.

Он заходит неглубоко, примерно по середину голени и остановившись разворачивается. Лёд вокруг него начинает таять, а после над водой поднимается пар. Он и правда растапливает небольшую полоску воды, метров пять, наверно. Кажется, мы спасены?

— Итак, девушки, — вперёд выходит один из советников. — Сейчас быстро разуваетесь, друг за другом в воду и проходите подготовленный для вас участок. После те, кто проходит, обувается и идёт в палатки одеваться. Затем возвращаетесь в академию и ждёте дальнейших распоряжений.

Мы переглядываемся и недружным строем спускаемся к воде. Я иду за Магдой, за мной трясущаяся Илли, мы примерно во второй половине строя. Советники, оставшиеся на проведение этого безобразия, выстраиваются у кромки, обозначая, путь, которым нам предстоит пройти.

Наконец, первая из девушек доходит до воды, разувается и нерешительно погружает голень. Ничего необычного не происходит. Она оглядывается на нас, пожимает плечами и идёт мимо советников.

Разувается вторая, сразу за ней третья. Девушки в очереди начинают перестраиваться, пропуская вперёд идущих за ними. Я предполагаю, что это как раз те, кто решился на дерзость, вот только… проклятье, теперь я чувствую к Алу благодарность за то, что он отказал мне в этой дурости. Но тогда куда сам делся?

Глава 16. Башня

Осторожно смотрю на советников, которые хмуро следят за нашим шествием, некоторые переговариваются.

Уверена, они тоже видят «кровь», но… почему-то молчат. Почему? Хотят огласить результаты позже? Или дело и правда в том, что кто-то из девочек впереди поранился?

Наконец, Магда наклоняется, чтобы обуться, я дожидаюсь своей очереди и ещё раз бросаю взгляд на советников. Никто ничего не говорит, но от волнения я едва слышу окружающие звуки. В ушах только грохот сердца, поэтому я не понимаю, что говорит страж, выдающий нам баночки с укрепляющей здоровье микстурой.

Я просто стою, пока Илли не подхватывает меня под руку.

— М?

— Идём.

— Куда?

— Переодеваться. Мы возвращаемся в академию.

— Но… — я оглядываюсь на советников, потом смотрю на форт и добавляю тише. — Мы что, все прошли?

— Похоже, что так, — кивает Илли. — Не спрашивай, я сама не знаю почему.

Я снова оглядываюсь в поиске Тенгера. Где этот невыносимый гад?! Неужели он всё-таки влип во что-то? Не могу с собой ничего сделать, но ощущаю свою вину. Ведь это меня он отстаивает, из-за меня на рожон лезет… Истинность эта грёбаная.

И, главное, я же должна его слышать! И где? Несколько раз пытаюсь «поговорить» с ним, как мы это уже делали, но в ответ слышу только тишину.

— Девушкам, что поранили ноги, окажите помощь и отправьте в отдельной карете, — раздаётся голос кого-то из советников.

Ноги? Значит, это всё же не реакция озера на… Или они так собираются это скрыть?

— Я не видела никого, кто бы прихрамывал, — отпускает едкое замечание Магда, пока мы переодеваемся. — Но, похоже, нашему обожаемому императору знать не стоит.

Я отхожу в самый угол палатки и ловко, насколько возможно задубевшими от холода пальцами, переодеваюсь, натягивая платье на спину, пока никто ничего не увидел.

— Тише ты! — одёргивает Магду Илли. — Только представь, как нам повезло, что императора стук…

— Тш! — теперь пришла моя очередь. — Нас наверняка подслушивают, тебе проблем не хватает?

Она тут же захлопывает рот ладошкой, и мы выходим из палатки, чтобы тут же загрузиться в карету. Уже без особой надежды кидаю взгляд на озеро. Тенгера нет, зато зеленоглазый страж, стоящий без рубашки и камзола, вытирает пот полотенцем.

Посылаю ему благодарную улыбку, на что он ободряюще подмигивает и делает вид, что ничего особенного не сделал.

— Как думаешь, те девчонки вернутся в академию? — когда мы усаживаемся на жёсткие диванчики карет академии, я выглядываю в окно. — Или их… Просто, чтобы не привлекать внимания тут.

К стоящей отдельно карете лекарь подводит пару девчонок со второго курса и одну с выпускного. Последняя оборачивается и с какой-то особенной тоской смотрит на стоящих советников. Слежу за её взглядом и замечаю там пожилого мужчину, с такими же пепельно-белыми волосами.

В его глазах неодобрение и беспокойство. Отец? Может… всё обойдётся? Ну не может же быть желание выслужиться перед этим жирным боровом выше любви к дочери?

Карета дёргается и, подскакивая на кочках, отправляется по грунтовой, покрытой рытвинами, начинает двигаться к порталу.

В академию, в наш гостевой корпус, который стал тюрьмой для всех нас, возвращаются все. Мы, прошедшие испытание без проблем, раньше, а цветочки, которые ехали отдельно — позже. Но не отсеивают никого.

Интересно, им просто сделали выговор? Или что-то… сделали?

Ар-р-р! О чём я вообще думаю? Сама же могла по своей глупости оказаться на их месте!

Но в голову всё равно лезет всякое. Интересно, а если бы Тенгер не отказался от… того самого, и всё бы случилось. Что бы он сделал императору? Убил бы его? И что бы тогда было с ним? Казнь?

Но узнать не у кого. Потому что его самого нет. Проходит пару наискучнейших недель, а Ал так и не возвращается. Его предмет заменяет какая-то пожилая магичка, чаще жалующаяся на плохую погоду и то, что ей приходится сюда ходить, чем проводящая занятие.

А погода действительно портится всё больше: спустя пару дней после нашего возвращения температура окончательно падает, и нас накрывает ледяным дождём, который превращает все дорожки во дворе в опасный аттракцион и украшает крыши и балконы длинными сосульками.

Небо почти всё время серое и низкое. Больше всего на свете сейчас хочется спать, а не сидеть над уроками. Но у нас, наконец-то, началась практика по большинству магических дисциплин, и приходится порой часами отрабатывать какие-то плетения и заклинания.

Магда всё чаще остаётся у нас в комнате, ссылаясь на то, что девчонки с её курса слишком много болтают об императоре. Видимо, время, проведённое с меткой на руке, не очень благоприятно влияет на разум носительницы. Потому что все девочки ударились в глубокую депрессию, страдая, что с их благодетелем что-то случится.

Но вот что с ним на самом деле, нам никто не говорит. Хоть бы уже к праотцам отправился.

До нас долетают слухи, что половина адептов в академии до сих пор сидят только на теории, потому что внешний магический фон так и не восстановился. Так что нам, похоже, ещё повезло.