Истинное сокровище дракона

Глава 1 Сжечь!

— Сжечь! Сжечь ведьму!

— Но она такая красивая…

Я помотала головой, не веря ушам. Да ладно! Быть того не может! Кажется, послышалось.

— Ведьму сжечь!

Да нет, все в порядке.

В моем случае вариант «сжечь» был все же более предпочтительнее, чем «Она красивая, но потом сжечь».

Крестьяне выглядели, мягко говоря, неряшливо. Заросшие, бородатые, в грязной и рваной одежде. Большинство по летнему времени босиком. Они тыкали в меня вилами, топорами и простыми палками. Разумеется, мне это не нравилось.

Никакой благодарности! Что за дикие люди! Я им ребенка спасла, а они… Фу такими быть!

Мое красивое летнее платье в цветочек было мало что мокрое, так теперь еще и грязное, и рваное. Даже умереть мне спокойно, видимо, не дадут. Обидно идти на костер в таком виде.

А ведь это будет моя вторая смерть. Первую я не запомнила, но там точно было без шансов. Я бежала с учебы по пешеходному переходу, разумеется, на зеленый свет, а какой-то чудак на большой черной машине… ну вы поняли, да? Затормозить он даже не пытался.

Удар, наверное, был сильный, и смерть мгновенная. Вот только вместо адского пекла, чертей и сковородок я открыла глаза в настоящем раю. Ну, мне сначала так показалось. Птички щебечут, листочки шуршат, небо голубое. Вокруг травка и цветочки. И кто-то громко орет.

Святого Петра поблизости почему-то не обнаружилось, но оно в принципе и понятно, куда мне в рай-то? Разве что по ошибке. Я же и обманывала, и сквернословила, и курила даже. Что не пила — так это потому, что всякую дрянь не люблю и опасаюсь, а на хорошее денег не хватало. А не блудила исключительно по причине острого дефицита свободного времени. Кто учился на медицинском, тот меня поймет.

На всякий случай я ощупала ноги, руки и голову. Вроде все было цело. Только соображаю очень плохо, словно все же под сильным успокоительным. Мыслей нет, страха ноль и хочется хихикать.

Оры вроде затихли, но я все же поднялась на ноги и осмотрелась. Красивое. Кажется, тут оливковая роща. Впрочем, я могу и ошибаться. Оливы я только на картинках видела. Река вот рядом. А в реке кто-то тонет. Благодать!

На бережку бегают люди, уныло и безнадежно воет какая-то баба. Плавать не умеют или крокодилов боятся, не пойму?

Исключительно своим странным состоянием и туманом в голове я могу объяснить сотворенную глупость. Пошла поглядеть. Поняла, что тонет, а точнее, уже практически утонул ребенок. И, растолкав всех зевак, бросилась в воду.

Было холодно и глубоко, в голове немного даже прояснилось. Но сильного течения не обнаружилось, и ребенка, уже потерявшего сознание, я довольно легко подхватила за одежду и выволокла на берег.

— Умер! — завопила толстая баба в красном платке. — Сыночек мой единственный! Забрал водяной дракон свою жертву!

— Уймитесь, женщина. С чего он умер-то? — одернула скандалистку я. — Воды нахлебался и замерз.

И, сложив щуплого мальчонку пополам, я открыла ему рот и надавила на корень языка — чтобы вызвать кашель и рвоту. Баба заорала так, что у меня заложило уши.

— Не трожь Юлика! Не издевайся над покойником, ведьма! Люди добрые, вы поглядите, что делается! Она ж ему язык вырывает! Язык утопленника в черной магии — первое дело для зельев.

Пипец дура психованная. Видела я таких истеричек в больнице, но ведьмой меня обозвали впервые. Если б я была так занята, то непременно б ее обругала. Но мальчишка у меня в руках дернулся, закашлялся… а потом его наконец стошнило.

Народ ахнул, что-то зашептал испуганно.

— Ведьма! Она забрала его душу и поселила внутрь беса!

Да мать вашу за ногу!

Я положила дрожащего мальчика на бок, поднялась и гневно на нее уставилась:

— Ты головой стукнутая, что ли? Я не ведьма. И мальчик не умер. Захлебнулся чутка, но не умер. Все с ним хорошо будет.

— Еще бы ведьма призналась, что она ведьма, — веско заявил крупный дядька с сальными волосьями, торчащими в разные стороны, и неухоженной бородой. На нем, кстати, были сапоги, что, несомненно, указывало на высокий статус. — Эх, Векка, погубила она твоего Юлика. Кабы помер в невинном детстве, было б ему благо. Проступков-то немного, душа бы высоко полетела. Ажно до драконов. Родился бы в следующей жизни в семье мага или даже в небесном дворце. А теперича чего?

— Чего? — с подозрением спросила баба, шмыгнув носом.

— А непонятно, чего. То ли он, то ли бес. Не удивлюсь, коли он тебя по темени сожрет. И весь твой выводок тоже.

— Так чего, его убить теперь? — удивленно спросила баба.

Я на всякий случай подхватила мальчика на руки. Легкий какой, словно не кормят его совсем. А ведь на вид уже лет пять ему!

— Да лучше б убить, — покивал старик. — Но ты ж мать, тебе виднее.

— Так не могу я кровиночку-то свою, — запричитала баба. — Хошь и шестеро у меня, а все за кажного сердце болит!

— Ну как знаешь, я предупредил.

— А я его в сарай на ночь запирать буду! — придумала баба. — С курями. Нехай их пожрет, там и видно будет.

— Женщина, вы нормальная? — удивилась я. — Мальчика нужно переодеть в сухое и уложить в постель. Какой сарай, какие куры? Не утонул, так от воспаления легких умрет, так, что ли? И вообще надо разобраться, что такой маленький ребенок на реке один делал.

— Так не один был, а со мной. Я стирала, а он туточки бегал, рядом. У меня глаз на затылке нету и руки только две. Как уж он в воду упал, не ведаю.

Я закатила глаза. Становилось холодно. Платье противно прилипало к телу, босоножки я где-то потеряла уже. Сумку, кстати, тоже. Утром с сумкой выходила ведь, а там кошелек, телефон и конспекты. Мать твою, конспекты! У меня ж экзамен завтра!

Глава 2 Зинаида

Родители у меня оригиналы. Назвали нас, четверых дочерей, в стиле ретро: Зинаидой, Таисьей, Антониной и Клавдией. Я старшая. Стало быть, Зина.

К своему имени и прозвищу «баба Зина» я привыкла с детства. Нет, ну правда — Клавке пришлось сложнее. Ее вообще клавиатурой дразнили все, кому не лень.

С родителями я, к слову, отношения пять лет назад разорвала. Насовсем. Они сначала детей нарожали, а потом еще двух приемных взяли. Дело их личное, конечно, только я с четырех лет в няньках была. Одна сестра, другая, третья… Все подружки после школы гулять, а я стирать пеленки и катать мелких в коляске. Хотела в медицинский поступать, так мать вопль великий подняла — как это так, старшая доченька, помощница уедет в областной центр! Даже в десятый класс не дала мне поступить, отобрала аттестат, спрятала паспорт и свидетельство о рождении. Устроила меня продавщицей в ближайший магазин — чтобы и денег в семью приносила, и под рукой всегда была.

Неудивительно, что в день, когда мне исполнилось восемнадцать, я перерыла весь дом, нашла на антресолях документы, забрала все деньги, какие были в доме (и вовсе это не воровство, мою зарплатную карту мать отобрала уже давно) и купила билет куда подальше. Сняла квартиру, устроилась на работу — санитаркой в больницу. Родители, конечно, меня нашли, приезжали, устраивали концерты в подъезде. пытались скандалить в больнице, но оттуда врачи их быстро выставили, пригрозив психиатрической экспертизой. Ничего не добились, уехали, прокляв неблагодарную дочь навеки.

Вот и славно, вот и замечательно. До этого дня меня еще мучила совесть, я даже все порывалась вернуть украденные деньги, но тут — как отрезало. Буду копить на учебу. Для начала в техникуме. Потом, может быть, и в институте медицинском.

Когда Таське, моей любимой сестре, стукнуло восемнадцать, она тоже сбежала из дома — ко мне. Родители ее уже вернуть не пытались, ибо наученные. И жили мы с ней счастливо вдвоём.

А потом меня сбила машина.

И теперь меня тыкали поленом в спину, как бы предлагая добровольно взойти на помост с дровами. А топоры этим добрым людям нужны исключительно для того, чтобы рубить хворост.

— Руки убери! — рявкнула я на мужика, который считал меня красивой и, видимо, решил в толпе ещё и пощупать. — Не то отсохнут!

Я так понимаю, спасать меня все равно никто не собирается. Терять уже нечего.

Когда нужно было вытаскивать из реки ребёнка — эти люди бегали по берегу как бараны. А как костёр разводить — так они вон как шустро сработали! Тут же и деревце нашли, и хвороста наломали, и дровишек нарубили. Трогательное единодушие. Жаль, что в роли шашлыка они видят меня. Меня привязали к дереву, словно кусок мяса к шампуру. Не проткнули — уже хорошо.

— Ведьма!

Весьма обширный словарный запас у этих селян.

— Твое последнее слово, ведьма!

Я вдохновилась. Солнышко все ещё сияло, голова соображала туго, птички пели, травка зеленела, мне почему-то было весело.

— Люди! — провозгласила я. — Мойте руки перед едой!

— Сже-е-ечь!

— И овощи тоже мойте! И фрукты!

— Сжечь ведьму!

— И вообще надо мыться хотя бы раз в неделю! И менять исподнее! И стирать одежду! Вы же воняете!

Вряд ли они вняли голосу разума, но разозлить их ещё больше у меня получилось.

Вспыхнул первый факел.

— Что тут за сборище? — раздался сердитый и громкий голос со стороны рощицы. — Кто позволил?

Я с любопытством обернулась. На дорожке был всадник — весь в черном. На черном большом коне. Без маски, к сожалению, без плаща и без шляпы, но и так хорошо. О! Меня все же спасут! Радость-то какая!

Люблю, когда герои приходят в нужный момент! Это красиво.

— Ведьму жгем, ваш-лордие, — пробормотал один из крестьян, быстро туша факел об землю.

— Где вы ее взяли?

— Так сама пришла.

— И что натворила?

— В реку нырнула.

— Какой ужас! Как только посмела! — театрально вздохнул всадник. В его голосе прозвучала отчетливая насмешка, не услышать которую мог или глухой, или глупец.

Очевидно, крестьянин был глухим глупцом.

— А еще она погубила Юлика!

— Неправда! — возмутилась я. — Я ему жизнь спасла! Мальчик едва не утонул.

— Ты умеешь плавать, ведьма? — полюбопытствовал мой герой.

Не стала сообщать о юношеском разряде, просто кивнула.

— Во-о-от! — торжествующе заорал бородач. — Только ведьмы умеют плавать! А еще она рыжая! Сжечь!

На этот раз его дружно поддержали соотечественники. Снова вспыхнули факелы. Запахло жареным — пока еще в переносном смысле.

Рыжая? Вот тут мой косяк. Неудачно осветлилась. Вообще-то я брюнетка. Никогда не думала, что неправильный выбор краски для волос окажется столь критичным. А ведь сестра мне говорила — волосы не руки, отрастут…

— Я все правильно понял? — спросил всадник. — Рыжая девка вытащила из воды мальчишку? И больше ничего не сделала?

— Она украла у моего сына душу! — сообщила вполне ожидаемо горе-мамаша. — Он умер, а она его святую душу забрала и беса внутрь вселила!

Я скривилась. Нет, ну у нее запасные дети есть, это я уже поняла. Но почему эти люди настолько глупы?

— Я понял. А напомните мне, люди, кто во Тернеции вершит правосудие? Кого дом Шумной Воды оставил наместником?

Факелы снова стыдливо погасли. Забавная у них вышла иллюминация.

— Тебя, синьор Лоренсо.

— Именно. Что вы тут устроили? Вместо того, чтобы подвергнуть злую ведьму честным пыткам, дабы узнать, где она скрывалась, кто ей помогал, кого она успела сгубить, вы решили милостиво сжечь ее? Разве это достаточная расплата за все злодеяния?

— Мужчина, вы с ума сошли? — изумилась я. — Не нагнетайте!

— Заткнись, — одними губами ответил всадник и снова заговорил с крестьянами: — Ведьму я забираю. У меня лучшие палачи в Тернеции. И если кто-то не доверяет моему правосудию, предлагаю приехать ко мне в замок и познакомиться с ними.

Крестьяне угрюмо молчали. Намек был понятен даже им. Знакомство с палачом — это вовсе не то, к чему стремится нормальный человек.

Глава 3 Натуральный дракон

Очевидно, всадник решил так же, потому что, едва мы миновали рощу, он спешился.

— Умеете ездить верхом, донна?

Я хихикнула.

Ну разумеется, нет! Откуда? Нас такому не учили ни в детском саду, ни в школе.

— Я понял. Дождливые небеса, во что вы одеты? В ночную сорочку?

— Это платье. Было.

Сидеть боком на лошади было неудобно. А сесть как правильно — значило обнажиться сверх меры. Как я поняла, в этом мире такое не принято.

— Ткань дорогая. Расцветка приятная. Руки нежные, мягкие, ногти чистые. Вы из знатной семьи. Серьги золотые, волосы ухоженные, кожа белая, нижнее белье имеется. Из весьма богатого рода. Но почему-то одна, босиком, простоволосая и без охраны. Не понимаю.

Я, кажется, покраснела. Когда он успел рассмотреть мое белье? А, ну разве что на ощупь. Под тонким мокрым платьем все подробности расщупать можно.

— Не желаете ли представиться?

Я покачала головой, завороженно разглядывая мужчину. До этого я поняла только то, что он высок и неплохо сложен. Теперь же он был так близко, что можно было увидеть и серые глаза, и длинный нос, и пухлые губы. И еще — он очень юн. Ему едва ли есть двадцать. А возле реки казался гораздо старше. Наверное, из-за своей уверенности в себе.

— Сколько вам лет? — спросила я дерзко.

Он моргнул.

— Сорок два минуло, — прозвучал неожиданный ответ.

— Очуметь.

А выглядит сейчас моим ровесником, лет этак на двадцать моложе. Совсем мальчишкой.

«Мальчишка» вздрогнул.

— Не говорите так. Чума — страшное бедствие. Три года назад в Тернеции от нее умерло множество народу. Насилу победили эту напасть.

— Не буду больше, — покладисто согласилась я. — Вы хорошо сохранились для такого почтенного возраста.

Он расхохотался.

— Так я дракон, донна! Для нас это еще детство!

— Кто? — придушенно спросила я.

— Дракон. Из дома Шумной Воды. А вы не догадались?

Я покачала головой.

— Высоты боитесь?

— Нет, кажется.

— Предлагаю дальше лететь.

— А конь?

Юноша, назвавший себя драконом, протянул мне руку, буквально стаскивая на землю. Потом снял и мальчика. Описал кистью широкий круг, встряхнул. И конь вдруг осыпался на землю брызгами воды.

— Это магия? — сделала я шаг назад. — А почему вас не пытались сжечь?

— Пусть попробуют, — усмехнулся мой спаситель. — Возьмите за руку мальчика и отойдите подальше.

Я послушалась, отступая к кустам. Мелькнула было мысль сбежать, пока не поздно, но куда? К тем милым трудолюбивым селянам? Я не настолько замерзла, чтобы греться на костре. Да и парень не сделал мне ничего плохого. Даже не запугивал. Пока.

Между тем фигура юноши окуталась густым белым туманом, а потом странно расползлась. И когда туман рассеялся, на полянке обнаружился вполне себе реальный дракон. Не слишком большой — наверное, как слон. Только длинный и с крыльями. Серебристо-серая чешуя влажно поблескивала. Умный взгляд остановился на мне.

— И что дальше? — спросила я, делая шаг назад.

Дракон закатил глаза и мотнул головой, и я как-то сразу поняла: нужно садиться. Вот только куда?

Чешуя даже на вид мягкой не казалась. А я, понимаешь ли, в тонком и рваном платье. Не очень мне хочется без седла на это садиться. Вот что ему стоило лошадь убрать, а седло оставить? А за что держаться? А он вообще теплокровный? Ящерицы же холодные, а мне проблемы с почками и придатками не нужны.

Дракон нервно выпустил из ноздрей клубы белого пара, зевнул, демонстрируя рот, полный острых зубов, а потом прорычал вполне отчетливо:

— Могу во рту тебя понести.

И я как-то сразу поняла, что лучше не возникать.

Подхватив все еще молчащего парнишку на руки, я полезла на дракона. Пристроилась на шее, ноги свесила с двух сторон. Мальчика усадила впереди. Я чувствовала себя йогом. Чешуя неровная, даже колючая. Костяные пластины впиваются в кожу бедер. Держаться практически не за что, разве что ногтями — за эту самую чешую. Свалимся, точно говорю!

Не свалились. Дракон взлетел очень ровно, да и дальше двигался предельно осторожно. И не слишком быстро — ветром меня не сдувало. Хотя бедра заломило сразу же. И руки затекли. Поэтому я даже не смотрела по сторонам, занятая исключительно удержанием равновесия.

Замок, внезапно возникший рядом, показался мне весьма старинным и очень, очень большим. Он был словно сложен ребенком из кубиков Лего: весь квадратный и зубчатый. Три квадратных башни разной высоты. Квадратный двор. Широкая стена с зубцами — разумеется, квадратными. Квадратное двухэтажное основное здание, квадратный пруд в середине маленького квадратного парка.

Что ж, зато помещения внутри явно стандартные, и у владельца нет трудностей с подбором мебели.

Мы опустились посередине квадратного, вымощенного камнем двора. Слезть удалось без труда, мальчишку я тоже сняла. Дракон исчез в клубах пара, а на его месте появился Лоренсо, который невозмутимо стряхивал пылинку с рукава.

Было жарко, очень жарко. У реки да возле рощи дул свежий ветерок, имелась тень, дровишки поджечь не успели. Теперь же с высокого голубого неба без единого облачка безжалостно палило южное солнце, и каменный двор, окруженный высокими стенами, показался мне похожим на духовку. Ни деревца, ни навеса. На брусчатке впору яичницу жарить.

Мои босые ступни заполыхали так, словно щеки в тот самый первый раз, когда я зашла в мужскую палату в отделении урологии. Я подпрыгнула и зашипела.

— Донна, с вами все в порядке? — проявил участие дракон, который, кстати, был в обуви.

— Нет! — рявкнула я. — Камень горячий! А я босиком!

Он фыркнул, откидывая от лица черные кудри, и быстро подхватил меня на руки. Кивнув парнишке, чтобы шел за нами, Лоренсо потащил меня в замок — чисто как жених невесту. Жаль, платье мое совершенно не соответствовало ситуации.

— Монсеньор, вы вернулись! — встретил нас в дверях смуглый мужчина с темными глазами и огромным крючковатым носом. Одет он, как и дракон, был весьма не по погоде. Во что-то фиолетовое и бархатное. И еще в блестящие колготки.

Глава 4 Донна

— Как тебя зовут, юный синьор? — слуга присел на корточки рядом с мальчиком, протягивая ему руку. — Я Джузеппе, теперь твой друг и помощник. Если у тебя будут вопросы, всегда можешь найти меня.

Мальчик вдруг замотал головой, отскочил в сторону и крепко обхватил меня за ноги. Джузеппе, кажется, его пугал.

— Ну, ну, пойдем со мною, пичинно[1]. Я добрый, я не кусаю маленьких мальчиков.

Юлик замотал головой и еще сильнее ко мне прижался.

— Ты будешь жить в комнате с Пеппо и Марко. Они хорошие.

Я растерянно поглядела на Лоренсо, который явно наслаждался концертом. Он собирается вообще что-то делать? Он же хозяин! И дракон!

— Я покажу тебе щенков на псарне, хочешь?

Хватка малыша ослабла, он покосился на Джузеппе, но пока не сдался.

— И лошадей, ты любишь лошадей? Пожалуй, тебе можно будет покататься на них.

— Обед, — любезно подсказал Лоренсо. — Скоро все дети пойдут обедать. А на обед у нас сегодня будет мороженое. Но только нужно умыться и переодеться.

Вот теперь малыш явно заинтересовался.

— Мороженое? — подыграла я. — Холодное? Сладкое? С ягодами?

— Да, да, с сиропом и ягодами. Очень вкусно, — подтвердил Джузеппе, все еще не поднимаясь. — Пойдем со мной, пичинно, я покажу тебе твою комнату и новых братиков.

— Мама? — тихо всхлипнул ребенок.

— А мама приедет к тебе в гости и увидит, какой ты стал чистый и красивый. И ты покажешь ей щенка. Можешь выбрать себе любого и приходить с ним играть.

Малыш еще раз всхлипнул, но оторвался от меня и доверчиво вложил крошечную ручку в ладонь Джузеппе. Тот крепко сжал ее, а потом с громким криком подхватил завизжавшего мальчишку и закинул его себе на плечи.

— Полетели, пичинно, нас ждут великие дела.

Лоренсо смеялся.

— У Джузеппе нет своих детей, — сообщил он мне. — Зато есть восемь воспитанников. И этот — явно не последний.

— Вы собираете под свое крыло детей? — догадалась я.

— Да. Сирот или увечных. Пеппо хромой, от него отказались богатые родители. У Марко проблема с глазами, я нашел его на площади, просившего милостыню. Лечим. Двух малышек я забрал из публичного дома. Впрочем, неважно.

— А я? Меня вы тоже… спасли?

— Ну разумеется, — усмехнулся Лоренсо. — Замок большой, места много. Если мы не найдем вашу семью, мадонна, останетесь здесь.

— И вам не страшно? — удивилась я. — А вдруг я и вправду ведьма? Или убийца? Или… ну не знаю… куртизанка!

Лоренсо откинул голову и захохотал. Нет, заржал как конь.

— Я на все согласен, мадонна, — наконец выдавил он из себя. — Кстати, представьтесь уже, наконец. Или вы потеряли память?

— Зинаида, — сморщила нос я. Никогда не любила свое имя.

— Донна Зинаида… это красиво и необычно, — склонил голову Лоренсо. — Как и вы сама. Я покажу вам ваши покои, донна. Кстати, если вы решите меня заколдовать… или убить… или еще что-то сделать, то моя спальня совсем рядом. За стенкой.

Как мило!

На меня вдруг навалилась страшная усталость. Даже язык онемел. Хотелось лечь и закрыть глаза.

Я пошатнулась, невольно ухватившись за плечо моего проводника, но ослабшие пальцы соскользнули с гладкого шелка рубашки. Ноги подкосились. От бесславного падения на каменный пол меня спасли мужские руки. И снова Лоренсо несет меня — уже второй раз за день!

***

Кровать из темного дерева с резными столбиками и травянисто-зеленым бархатным балдахином была такая огромная, что на ней вполне поместилась бы футбольная команда. Я лежала на колючем покрывале, облаченная в белоснежный саван, укутывающий меня от шеи до пальцев ног. Кто-то меня переодел, и это напрягает.

Села, огляделась. Комната, где я очнулась, была восхитительна. Натуральный дворец! Царские палаты!

Стены выложены желтоватым мрамором с розовыми прожилками, пол тоже мраморный, только темнее. Потолок высокий и расписной — все, как положено: амуры, полуголые пары в траве, рощи и поля. Как бы намекает, чем положено заниматься в таких больших постелях.

Гобелены удивительно тонкой работы: сцена охоты на оленя, лес, всадники с луками и копьями, собаки. И сам олень, которому явно не суждено уйти от преследователей. Бедняга! А вот с мебелью довольно скудно. Помимо кровати имелся лишь большой сундук, обитый, на первый взгляд, потертой кожей, два стула и деревянная скамья под окном, которая, кажется, тоже немного сундук. На каминной полке пустая ваза.

Ни шкафа, ни ночного горшка, ни письменного стола, ни книжных полок. Впрочем, комнатка небольшая, а кровать занимает много места.

Зато двери аж четыре, и это вдохновляет. Надеюсь, за одной из них будет уборная, а то мой организм настоятельно напоминает о естественных потребностях.

Так оно и оказалось. В крохотном закутке, тем не менее так же отделанном мрамором, я обнаружила деревянный помост с дырой, ведущей куда-то очень глубоко. Наверное, в ров под стенами. На небольшом выступе лежали ветхие, но чистые тряпки и стоял кувшин с водой. Довольно печально, но что поделать, жизнь есть жизнь. Руки только мыть самостоятельно очень неудобно: кувшин тяжелый.

Еще две двери были заперты, а за последней тянулся каменный коридор. Выйти одна я туда почему-то не рискнула, вернулась в спальню и выглянула из окна. Судя по всему, я находилась на втором этаже. И вид отсюда открывался не во двор, а на весьма живописные горы и леса.

— Донна уже пришла в себя? — кто-то настойчиво и громко стучался в двери. — Я принесла платье.

— Донна пришла в себя, — уныло согласилась я.

Дверь распахнулась, пропуская жизнерадостную пухленькую женщину средних лет, одетую весьма просто и приятно: в бежевую блузку с длинным широким рукавом и сарафан, туго зашнурованный на внушительном бюсте.

— Я ваша камеристка, мадонна. Желаете ли умыться?

И пока я раздумывала, как правильно ответить на этот коварный вопрос, чтобы не опозориться, женщина быстро разложила на постели любопытный наряд. Я боялась, что на меня наденут что-то громоздкое и многослойное, но была приятно удивлена. Платье из тонкого шелка выглядело по сезону. Нежно голубое, с разноцветными рукавами на завязках — лиловым и желтым, шнуровкой на груди и широкой юбкой. Вполне себе стиль бохо в лучшем виде. Чистый восторг!

Глава 5 Плохо что ли?

Есть хотелось со страшной силой, и едва только камеристка заикнулась про ужин, я подхватила юбки и побежала за ней. Надеюсь, тут кормят лучше, чем в больнице. Там-то даже я отказывалась от завтраков и обедов, что уж говорить о пациентах! Манная каша на воде, перловка, щи с лапшой, крахмальный омлет… о, из больничного меню можно составить целую книгу о невкусной и нездоровой пище. Впрочем, хлеб давали приличный, масло натуральное — с голоду никто не умирал.

Камеристка отвела меня в столовую на первом этаже — квадратный зал с головами зверей на каменных стенах, недобро взиравших на накрытый стол. Скорее всего, предлагаемые блюда были приготовлены из родичей этих самых голов.

Но я не жаловалась, нет! Кормите меня чем угодно, да побольше!

— Донна Зинаида, — обрадовался невесть чему Лоренсо, уже успевший переодеться в разноцветный кафтан (камзол? куртку? как правильно обозвать его наряд?). Одна половина его странного одеяния была желтой, другая оранжевой. Чулки тоже оказались разноцветными, а вот длинноносые туфли, к счастью, совершенно одинаковыми.

Выглядел Лоренсо в этом клоунском наряде до омерзения молоденьким. Жаль, я подумывала закрутить с ним роман. Но мне всегда нравились мужчины постарше, как наш хирург Валентин Сергеевич или даже куратор Павел Ильич. Но этого только обнять и плакать!

— Донна Зинаида — моя гостья! — объявил Лоренсо присутствующим за столом мужчинам, одетым не менее пестро. — Она потеряла память.

— Как это похоже на вас, синьор Лоренсо, — желчно ухмыльнулся высокий старик в розово-фиолетовом. — Все время тащите в дом всякую шваль… Ваш отец не оценит.

— Моего отца здесь нет, синьор Вито, — неожиданно жестко и спокойно ответил Лоренсо. — А что касается моих воспитанников… Мы, драконы, живем долго. Куда дольше, чем люди. Я выращу из этих мальчиков и девочек полезных членов общества.

— Они все ущербные, — возразил старик, явно забавляясь горячностью Лоренсо. — Воинов из них не выйдет и привлекательных невест тоже.

— Зато выйдут художники, торговцы, писари и камеристки, — пожал плечами дракон. — Они такие же люди, как и вы. Только пользы порой приносят больше. Донна Зинаида, прошу прощения. Садитесь вот тут, рядом со мной.

Я и села, с любопытством разглядывая собравшееся за столом общество.

Старик, названный синьором Вито, не выглядел обиженным или смущенным. А Лоренсо его не прогнал. Можно догадаться, что они — старые знакомые, возможно, даже друзья, которым позволительно говорить все, что они думают.

Я оказалась права.

— Мадонна, разрешите вам представить моих друзей. Синьор Филиппе Тено, учитель естественных наук. Он живет в нашем замке. синьор Альберто Ферсио, архитектор. Синьор Бруно Фелличе, владелец виноградников. Именно из его погребов вышло знаменитое розовое вино Фелличине и Черное Драконье.

— Вы мне льстите, монсеньор, — пробормотал крупный седовласый мужчина с мясистым красным носом, оглядывающий меня с такой жадностью, будто я была виноградной лозой.

— А этот поборник традиций — синьор Марио Вито, между прочим, самый известный лекарь Тернеции. Не слушайте его, мадонна, он ворчит исключительно из любви к скандалам и сплетням. Желаете вина? Какого вам налить? Красного? Черного? Розового?

В вине я не разбиралась совершенно. Все мое знакомство с алкоголем ограничивалось коктейлями в жестяных банках. На приличное вино никогда не было денег, водку я не пила, пиво не любила, хоть и пробовала несколько раз.

— На ваш вкус, синьор Лоренсо, — вежливо улыбнулась я. — Хозяину виднее.

Посуда была странной. Большие кубки из радужного стекла, кажется, имели ножки из настоящего золота. А тарелки совершенно точно металлические.

Это куда меня вообще занесло? В сказку какую-то, что ли? Лишь бы не про Синюю Бороду, не хотелось бы снова сгинуть. Хотя местность похожа на Италию. Но в итальянских сказках драконов я не припомню. Зато ведьм, людоедов или заколдованных принцев — сколько угодно.

Зинка, во что ты опять вляпалась?

Справедливости ради, пока мне все нравилось. И одежда, и замок, и дракон. Да и ужин был выше всяких похвал: густой сливочный суп, сочное нежное мясо, тушеные овощи, сладкие булочки с ягодами и то самое обещанное мороженое. Вполне приличное. Так что не мне жаловаться.

В прошлой жизни у меня старт был гораздо печальнее. Многодетная семья, где мне не повезло родиться старшей, а значит — вечной нянькой. Съемная квартира в двухэтажном деревянном бараке (в целом, большая и светлая, даже без тараканов, но соседи не радовали), тяжелая и низкооплачиваемая работа.

Похоже, что я умерла и попала в рай за добрые свои дела. Впрочем, каких-то подвигов за мной не числилось, но я считала, что в медицине большая часть работников — чисто ангелы. Другие не выдерживают колоссальной нагрузки и общения с больными, а оттого часто обиженными и злыми людьми. Так что мой рай вполне себе заслуженный, а что он такой странный — а кто осудит? На самом деле никто с того света не возвращался и загробную жизнь не описывал.

Существовал еще вариант, что я лежу в коме и все, что вокруг — плод моего воображения, галлюцинация, так сказать. Ну и ладно. Тоже неплохо. Мороженое вкусное, платье удобное, лето опять же, горы, замок. Да я о такой красотище в прежней жизни и мечтать не могла! Какие мне горы, у меня на проезд деньги не всегда были! А про лето вообще молчу, его в нашей полосе обычно недель шесть.

Плохо что ли? Хорошо!

Глава 6 Лоренсо

Из мужчин за столом Лоренсо мне нравился больше всех. Он казался легким и обаятельным. Но я не обольщалась, возможно, это лишь маска. Легкомысленные прожигатели жизни не коллекционируют увечных детей, не лечат их и не приспосабливают к жизни — заметьте, абсолютно бесплатно. И ведьм они тоже не спасают. Думаю, нужно присмотреться к этому… дракону.

Пока же я с удовольствием обедала (или ужинала?), отодвинув в сторону накопившиеся вопросы. Плевать. Все потом. Если фарш невозможно провернуть назад, то какой смысл нервничать и накручивать себя? Зато у меня тут суп в золотой тарелке и платье из натурального шелка. А что яркое и в пол — так мне по вкусу. Я всегда любила стиль бохо и с удовольствием носила ретро. Разумеется, если в ближайшем секонд-хенде находилось что-то моего размера. Покупать настоящее бохо в настоящих больших магазинах (и даже маркетплейсах) я позволить себе не могла.

Надо было лучше учиться в школе, конечно. И потом поступать в институт. Но когда у тебя три младших сестры в двухкомнатной квартире и постоянно работающие родители, времени и сил хватает или на домашние дела, или на учебу. Не спать по ночам у меня не получалось почему-то, да и химия с биологией давались непросто, а на репетиторов у родителей денег не было. Куда они девали пособия, выплачиваемые многодетным семьям, я понятия не имела. Но достатка в нашем доме не было никогда. К сожалению.

— Итак, донна Зинаида, откуда вы родом? — спросил меня этот самый, который врач. Не запомнила имя.

— Я не помню, — опустила глазки я, вздрогнув. Что-то мне подсказывает, что скромность и робость в этой дурацкой ситуации — наилучшая маска.

— Совсем ничего не помните? А голова не болит? Как ваше самочувствие?

Доктор же. Или просто что-то подозревает? А вдруг меня все же объявят ведьмой и сожгут? Только уже красиво и на главной площади?

— Ничего не помню, — солгала я. — Только имя свое и какие-то бытовые вещи. Как есть вилкой, помню. И как пить из чашки. А вот название вина или пробовала ли я его когда-нибудь, совершенно не знаю.

— Гхм, как интересно. А читать вы умеете?

— Не знаю. Возможно. Во всяком случае я знаю, как выглядит книга и для чего она нужна.

— Очень любопытно. Лоренсо, ты позволишь осмотреть твою гостью?

Я бросила на дракона взгляд, полный паники. Э, что значит «осмотреть»? Он меня щупать будет? Раздеваться нужно? Я не хочу!

— Позже, синьор Вито, — лениво откликнулся хозяин замка, отщипывая виноградинку. — Мадонна и без того напугана и растеряна.

— Я не вижу признаков истерики.

— Это воспитание.

Ни врач, ни я ему не поверили, но сделали вид, что все хорошо. Синьор Вито явно не оставил мысли меня препарировать в недалеком будущем, но пока затаился. Я же поняла, что нужно быть очень-очень осторожной. И лучше всего пока держаться от людей подальше.

С ужином было покончено. Многочисленные слуги в сером и коричневом убирали со стола. Мне с поклоном подали миску с водой, в которой плавали цветочные лепестки. Я снова начала паниковать. Что с этим делать? Пить? Умываться? Сожрать лепестки?

Лоренсо, заметив мое замешательство, подал знак слуге, и тот поднес чашу к нему. Дракон прополоскал в воде тонкие пальцы и вытер их об салфетку, висевшую на локте подавальщика.

А, это чтобы руки после обеда помыть! Ну правильно, мясо кто-то ест и руками. Это не те времена, когда для каждого блюда предназначается свой столовый прибор, и слава небесам. Возле тарелки лежали ложка, вилка и нож. Мне этого более чем достаточно. С дюжиной приборов я опозорилась бы гораздо быстрее.

— Воспитание, говорите? — пробурчал доктор, бросив на меня косой взгляд. Я притворилась крайне смущенной, спрятала глаза и затеребила юбку, про себя думая, что я ему это при случае припомню. Мог бы и промолчать!

Ну да, я плохо училась в школе. И колледжа закончила только один курс. Но что-то со школьной программы запомнила: настоящее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой.

— А дозволительно ли будет попросить хозяина о милости? — вкрадчиво мурлыкнул один из гостей, кажется, архитектор.

Лоренсо закатил глаза и преувеличенно тяжко вздохнул.

— О! Замечательная мысль! Доставьте же нам это удовольствие, монсеньор, — подхватил учитель.

— Вы настаиваете? — по лицу дракона было непонятно, доволен он или раздосадован, но в голосе я уловила лукавые нотки.

— О, нет! Как мы посмеем? Смиренно умоляем!

— Но что скажет донна Зинаида? Быть может, она утомилась нашим обществом и жаждет тишины?

И все взгляды обратились на меня. Поскольку мне показалось, что Лоренсо все же кокетничает, я тихо произнесла:

— Я не знаю, как вы развлекаете гостей, монсеньор, но если они так просят, уверена, что это что-то весьма достойное. Присоединяюсь к их мольбам.

М-м-м, надеюсь, эти люди не имеют в виду оргию с танцовщицами.

— Не смею отказать мадонне! — поднялся Лоренсо и громко хлопнул в ладоши. — Джулио, принеси мой инструмент.

Я по-настоящему обрадовалась. Инструмент? Он будет играть и петь? Обожаю музыку!

Лоренсо все больше напоминал мне не взрослого мужчину, а подростка из подворотни. И дело даже не в гитаре. Почему-то мне казалось, что он только носит маску серьезного владельца замка, а сам не против покуролесить. Да и внешне не дать ему… сколько там… сорок с лишним! Что-то во всем этом не так.

Очевидно, яркие одежды полагались лишь знатным особам. Все слуги были в сером или коричневом. Подросток в тускло-горчичном кафтане принес гитару. И потом никуда не удалился, а уселся прямо на пол возле кресла Лоренсо, запрокинув голову и с обожанием взирая на хозяина. Очень красивый мальчик, смуглый, с роскошными черными кудрями, правильными чертами лица и глубокими карими глазами. Чертовски хорош! А этот щенячий взгляд! Девушки и престарелые донны наверняка от него без ума.

— Донна Зинаида, это старший из моих воспитанников, Джулио, — пояснил дракон. — Мальчик проявляет удивительные способности к музыке.

Глава 7 Новое положение

Утро вечера мудренее. Эта истина не раз подтверждалась в моей жизни. Но не сегодня.

Сегодня мадонна Зинаида поднялась с постели с больной головой. Ей вдруг стало по-настоящему страшно.

Куда я попала? Почему? Кто на самом деле такой Лоренсо и что он от меня хочет? Когда мужчина приводит девушку в свой дом, кормит и развлекает, не значит ли это, что он планирует ей воспользоваться в самом известном смысле? Впрочем, поразмыслив, я поняла, что эта перспектива меня не то, что не тревожит, но даже воодушевляет. Он красивый, галантный, на гитаре играет. Этого, черт возьми, для меня всегда было достаточно, чтобы влюбиться. Впрочем, чаще мои влюбленности были безответны. Не то, чтобы я блюла целомудрие, просто мне не везло с парнями.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что такие мужчины не для меня. Наверняка у него поклонниц вагон и маленькая тележка.

Но это не значит, что я не могу мечтать.

— Нет, нужно делать что-то с вашими волосами, донна, — ворчала камеристка. — Жалость-то какая! Все же я схожу до аптеки и принесу бальзамов. Уберем эту вульгарную рыжину.

— Я согласна, Мария.

Я уже знала, как зовут мою личную служанку, знала и то, что она работает в замке с детства и очень рада служить знатной госпоже.

— А что, синьор Лоренсо — суровый хозяин? — любопытствовала я.

— О нет, щедрый, добрый! Но он не любит, когда ему перечат, а за обман или, помилуй дракон, воровство карает безжалостно. Поэтому слуг в замке немного.

— Были случаи, да?

— Были, — Мария поджала губы, явно показывая, что сплетничать о хозяине не будет. Мне это понравилось.

— А что его воспитанники? Хорошие они дети, послушные?

— Дети как дети, обычные. Когда и хулиганят, и дерутся. Но всем хватает ума понять, как им повезло. Лучше жить в замке, вкусно есть и сладко спать, да еще научиться чему-то полезному, чем просить милостыню или отбиваться от бродячих собак. За детьми у нас смотрят синьор Джузеппе и синьора Кьяра.

— Вчера вместе со мной монсеньор привез мальчика, Юлика. Могу я его навестить?

— Это уж спрашивайте у монсеньора. Я тут не хозяйка. Все готова, донна. Смотрите, как я вас причесала!

Я взглянула в большое зеркало, которое с самого утра притащили в мою спальню слуги. Мне нравилось. Алое с розовым платье выглядело хоть и ярко, но вполне гармонично, а волосы, заплетенные в две замысловатые косы, казались темнее, чем обычно. И хотелось бы убрать эту глупую рыжину, но теперь только ждать, пока отрастет.

У моей младшей сестры Таисьи были чудесные медные кудри, густые, яркие будто огонь. Я ей немного завидовала. Таська была самым настоящим огоньком — веселой, жизнерадостной, открытой. Я другая. Более тихая, замкнутая.

Увижу ли я когда-нибудь свою сестру? Она ведь была самым близким моим другом, родственной душой…

Настроение разом испортилось. Больше не радовало ни яркое платье, ни отражение в зеркале.

— Мария, я красивая?

— Очень, донна. Такая тоненькая, белокожая… глаза светлые. В наших краях вы будете как белая голубка между галок.

Я вздохнула. Никогда не считала себя привлекательной. Обычная. Мышь серая, бледная поганка — так звала меня мама. Но мамы в моей жизни больше нет, и это даже к лучшему. Думаю, я достаточно расплатилась с ней за мое рождение.

— Монсеньор ждет вас в саду, — сказала Мария, не обращая совершенно никакого внимания на мою печальную физиономию. — Я провожу.

Надеюсь, сад не отменяет завтрак. Поесть я люблю.

Длинные коридоры, узкие лестницы. Переход по стене (оказывается, зубцы на ней — это укрытия для стрелков). Снова лестница, на этот раз — снаружи. Для чего такие сложности? Чтобы враг не мог попасть в сад? Пока он найдет туда дорогу, его сто раз пристрелят из той самой бойницы!

Но я ведь не враг…

— Мадонна, вы прекрасны, как и всегда, — сеньор Лоренсо встретил меня возле лестницы и предложил руку. Пришлось опереться на него. — Алый вам к лицу. Прогуляемся.

Я кивнула, с любопытством оглядываясь. Судя по аккуратным кустам, ровной травке и одинаковым деревьям, за садом тщательно ухаживали. А еще я приметила небольшой огород с ровными грядками. Не то, чтобы я разбиралась в растениях, хвала небесам, у моей семьи дачи не было, иначе я бы впахивала еще и там, но на ближайшей грядке однозначно рос лук.

Лоренсо вел меня по ровной дорожке, присыпанной мелкими красными камушками. Молчал. Сегодня он, в отличие от меня, был чуть менее ярок, чем накануне: в фиолетовом с черным. Вообще местные наряды приводили меня в восторг.

— Итак, мадонна, откуда вы взялись в моих владениях? — наконец задал свой вопрос он.

— Давайте сыграем в игру? — невинно предложила я.

— В игру? Сейчас? — удивился он. — Вы странная.

— Ничуть. Правда или действие. Вы задаете вопрос, а если я не хочу на него отвечать, придумываете мне… наказание. Допустим, покричать как петух. А потом я задаю вам вопрос.

— Звучит совершенно безумно. Мне нравится. Так откуда вы взялись?

— Из другого мира, — честно ответила я.

— И как это произошло?

— А сейчас моя очередь спрашивать, — укорила его я. — Мой вопрос: на каком положении я в вашем замке? Кто я для вас, для слуг, для гостей?

Откровенно говоря, это был не один вопрос, но Лоренсо не заметил.

— Вы можете жить здесь столько, сколько пожелаете. На правах… пожалуй, моего друга. То есть прислуга будет вам послушна, но до определенного порога. Верны они все же мне. Я надеюсь. Вы вольны приходить и уходить — если захотите. Устраивает вас ответ?

— Вполне. Ваша очередь.

— Как вы попали в Тернецию?

— Полагаю, в своем мире я умерла. Это все, что я могу вам сказать.

— Глупость. Такие случаи бывают, хоть и очень редко. Драконы ведут хронологии, я слышал о переселенных душах. Но только душах. И без обряда это невозможно. Выходит, кто-то вас призвал сюда. Знать бы еще, с какой целью… Или вы мне лжете, мадонна.

Я захлопала глазами и тяжко вздохнула. Что ж, я хотя бы попыталась.