Истинный интеллект. Часть 2

1. Разбор полётов

Praefectus navis сегодня был не в настроении. Это выглядело странно, так как для этого типа людей эмоции были не применимы. Эмоции – это всего лишь химические реакции внутри организма, контроль над которыми может взять любой уважающий себя человек. Но сейчас что-то происходило, что-то, что смогло разволновать самых стойких из нас.

– Люди на Земле зашли слишком далеко, – начал капитан. – Их техническое развитие не похоже ни на что до этого. Даже с учётом нашего опережения в технологиях, эта ветка развития человечества получила недосягаемый результат. С одной стороны, это достижение второстепенных целей, поставленных перед проектом, с другой – угроза неизвестного характера для главной цели. Передо мной стоит сложный выбор.

Собрание штаба было закрытым, за последние 10 тысяч лет такой формат был впервые, что также свидетельствовало о серьёзности ситуации. Присутствовал основной костяк руководителей – 8 человек. Банальное коллективное принятие решения ни к чему не привело – голоса разделились поровну. Комиссия была вынуждена прибегнуть к сторонней помощи, для чего вызвали ещё одного человека. Это был специалист по интеллектуальной активности – Каллидус.

– Я уверен, вы знаете, зачем понадобились комиссии? – спросил капитан.

– Да, это связано с недавним всплеском особого и очень редкого излучения.

– Всё верно. Что вы можете сказать об этом?

– Всплеск есть всплеск. Никакой систематики не наблюдается. Они сами не знают, что сделали. И если рассмотреть карту – посреди не предназначенной для проведения собраний комнаты появилась голограмма Земли с мелкими нанесёнными на неё точками приблизительно одного размера – то можно заметить, что распределение ментаизлучения по-прежнему равномерное, даже то место откуда был всплеск, ничем не отличается от других.

– Какой будет вывод?

– С учётом всех возможных вероятностей, неблагоприятный исход будет в 1.5 % случаев. При наличии возможности вмешаться точечно, а не глобально, вполне можно скорректировать этот показатель, снизив его на порядок.

– Хорошо. Не хотелось бы повторять участь прошлых двух цивилизаций. Решение будет таким: развитие на Земле не обнулять, взять под пристальный контроль область с источником всплеска излучения, быть готовыми в любой момент отправить корректирующую инъекцию. На этом собрание окончено.

Спустя несколько минут после завершения собрания Каллидус встретился с небезразличной ему девушкой. Блокировка чувств была весьма специфична и необходима для этого места пребывания, но выбор всегда был за человеком, и он этот выбор сделал. «Лишь чувства делают нас людьми и отличают от биороботов» – не скрывал он своих взглядов.

– Какое вынесли решение? Ты понимаешь, что с обнулением прогресса Земли, ты вероятнее всего погибнешь вместе с ним?

– Чтобы в полной мере ощутить страх перед смертью, надо ощутить свободу и пожить с ней хоть мгновение, а наш центр управления и архиважное задание не позволяют сделать это в полной мере. Работа, отнимающая жизнь.

– Мы пролетели только пятую часть пути. У нас выбора нет.

– Выбор есть всегда! Последние события указывают на глобальные перемены, и я надеюсь всё пройдёт именно так, как я задумывал.

***

На дне творился хаос. К тому моменту, когда я спустился, там уже присутствовала делегация. Некоторых я знал, некоторых видел на зарядке и в столовой, но большинство людей было мне незнакомо.

Я пытался пробиться к своему рабочему месту, где был доступ к консоли ядра.

– Доступ к рабочим местам ограничен, – сказал военный в берете и с автоматом на изготовке.

Его фраза меня изрядно возмутила. Я нарочно стал громко возмущаться, чтоб на меня больше людей обратило внимание.

– Ограничено для кого? Для меня? Вы хоть представляете, что здесь происходит? Или можете показать того, кто знает и представляет?

Мой расчёт удался в разговор вклинился непонятно откуда взявшийся начальник безопасности комплекса – Ворошилов.

– Ян Владимирович, я так понимаю это тонкий намёк?

– Верно понимаете, – агрессивно ответил я.

– Ну, так поведайте всем нам, здесь собравшимся, что же здесь происходит. Нам очень интересно: от чего наш научный центр со всеми прилегающими зданиями и сооружениями чуть не обесточился. От слова совсем. К твоему сведению один из трёх модульных термоядерных генераторов выпал в асинхронный режим и его разнесло. Тоже… совсем, – он продолжал свою речь профессионально, монотонно, безэмоционально. – Теперь ваш ход, Ян Владимирович, мы все внимательно слушаем.

– Я не представляю, – с абсолютной невозмутимостью и спокойствием, спасибо Ину, я начал свою речь, – что и в этот раз не докрутили техники-монтажники или кто иной не включил, не настроил защиту от асинхронного режима – при наличии трёх блоков, я думаю, об этом можно было позаботиться. А ещё я даже не представляю, где находится этот модуль. В моей компетенции работа и штатное функционирование ядра, о чём я бы с удовольствием поведал всем здесь присутствующим, но для начала мне нужно пройти на своё рабочее место, которое заставлено столь важными особами. И ещё мне нужен мой напарник-помощник.

После недолго молчания Ворошилов жестом указал на нас двоих и на рабочие места, оцепление быстро сняли для нашего прохода. Пока я шёл рядом с Пашей, попросил его рассказать, что произошло и как это проявлялось.

– В течение 5 секунд, – почти шёпотом начал он, – все показатели системы скакнули: какие до ста процентов, какие до пятидесяти. Я не знал, что это возможно при такой установленной вычислительной мощности. Затем началось светопреставление: задействованы были все опточипы – это хорошо наблюдалось, свет исходил волнами от центра к периферии. Это продолжалось не дольше минуты. Собственно, на этом всё, потом сюда завалился народ, вояки, ну, и все, кого видишь. Стоят чего-то ждут.

Такое поведение объяснялось тем, что оцифрованная копия моего мозга попала не в локальную систему одного опточипа, как я планировал, а в глобальную систему облачной кластеризации. Видимо, мои инструкции по перенаправлению потока информации в обход кристалла были не совсем точными.

2. Шахматова партия

– Им понравилось, и это главное, – рассуждал у себя в кабинете Дашин, подводя итоги. – Немыслимое стечение обстоятельств.

– А кто это был? – спросил я.

– Ты про единственную женщину?

– Да, чувствовалось, что она главная.

– Это так и есть, Ян. Её зовут Татьяна Шахматова, и она – главный куратор проекта. Занимает скромную должность в Министерстве, но при этом никому не подчиняется. Всё, абсолютно всё здесь зависит от неё.

– Вы её хорошо знаете. Я сужу по тому разговору снизу, она больше ни с кем не разговаривала, кроме как с вами.

– Не то слово, наша научная карьера началась совместно, мы учились вместе. Но её интеллект не идёт в сравнение с моим, да и вообще ни с чьим. Её методы и способности чем-то, кстати, напоминают твои. Может поэтому я возлагаю большие надежды на тебя, зная, на что способна была она в твои годы.

– А на что я была способна? – раздался женский голос со стороны двери. – Уж, простите, что без стука. Услышала своё имя и не смогла пройти мимо. Ну, и ненароком подслушала ваш разговор.

– Татьяна?! Я думал, вы уже покинули комплекс, – удивился Дашин.

– Как же я могу покинуть вас, не сделав самого главного – не проведя личную беседу с этим молодым человеком, юным дарованием. И как удачно сложилось, что вы оба тут. Ну, так что насчёт ответа?

Видно было, что начальник замялся с ответом, он не ожидал такого поворота.

– Чтоб рассуждать о твоих способностях, – сказал он, – достаточно просто посмотреть – где ты, а где я. При изначальных равных условиях, ты добилась намного большего, чем я. Вероятно, что мои успехи напрямую зависели от твоих.

– Очень вероятно, – улыбнулась Татьяна. – Приятно, что ты это осознаёшь. Я бы не смогла доверить управление этого комплекса никому другому. Но хватит обмениваться любезностями.

Она прошла в кабинет и села в резное кресло перед шахматным столом.

– Ян Владимирович, присаживайтесь, – и она жестом пригласила меня в кресло напротив. – Я нисколько не сомневаюсь, что вы умеете играть, так что прошу вас – сыграйте за черных.

Играть в шахматы я умею и довольно неплохо, но игра эта меня тяготит. Приходится много и усердно думать, что изматывает похуже физических нагрузок. Одну игру ещё можно было перетерпеть, но две превращались в наказание. В своё время я даже увлекался шахматами и прочёл множество книг.

Она развернула своих коней к себе лицом, взяла белую пешку и, размахивая ей в воздухе, спросила:

– Вы знакомы с теорией, что при игре суперкомпьютеров победу будут одерживать белые – из-за преимущества первого хода? – и она, установив пешку на новую позицию, продолжила, – вы согласны с ней?

– Да, – ответил начальник. Я в один голос с ним ответил «нет». Мы переглянулись.

– На что играем, Ян?

– Таня, он же не знает...

– Тише, Олег, молчи. Ну, так что, Ян?

– Я инженер до мозга костей, так что на копию вашего мозга в копилку знаний, – ответил я.

– Ян! – хотел упрекнуть меня в нарушении субординации Дашин, но Шахматова его прервала.

– Всё в порядке, Олег. Я сделала такое предложение и осознавала возможные исходы. Я даже не удивлена его выбором, если честно. Что ещё он мог попросить?

Партия потихоньку двигалась. Татьяна Шахматова делала свои ходы быстро, как будто не обращая внимание на мои.

– Ваши кони всегда смотрят на вас?

– Да, это же мои кони, – коротко ответила она. – Почему же ты, Ян, не согласен с этой теорий, у тебя есть обоснования или доводы?

– Дело в том, что шахматы – игра очень древняя и сложная, режима идеальной партии – партии, которая приведёт к победе – в ней просто нет. В любом сражении есть ходы, которые переводят инициативу победы. Но количество таких ходов для каждой вариации разное, поэтому для победы мало знать, как ходить, ещё важно знать, когда так ходить. А что вы хотите за победу? – спросил я.

– Хм, – задумалась она, – я ещё не придумала.

Версия моего ответа заставила оппонентку задуматься в её правдивости. А я был уверен в том, что говорю: несколько часов назад я убедился в этом, проводя очередной опыт по производительности ядра.

– Очень интересно. Возможно поэтому машины до сих пор проигрывают людям…

– Машины не проигрывают, – поправил я, – их выигрывают. Если машина видит, что прошёл последний вариативный ход не в её пользу, она сдаётся. Кстати, такой ход я сделаю сейчас. Он последний перед неизбежностью. Игра будет окончена через 4 хода.

Казалось, она впервые за партию опустила глаза на доску, закусила нижнюю губу и начала просчитывать ходы. Я же продолжил.

 – Вы могли победить, если б 3 хода назад сделали нелогичный ход ладьёй, практически жертвуя ей. Этот ход добавил бы два вариативных хода, но ваш в итоге был бы последним. Партия продлилась бы на 6 ходов дольше. Но, как вы и говорили, цель оправдывает средства.

Она подняла голову, глаза её смотрели в мои.

– Ты успел воссоздать вселенную шахмат в ядре? Очень уверенно рассуждаешь. Сколько это заняло времени?

– Сам расчёт длился три с половиной минуты, потом я потратил около полутора часов на просмотр всех логичных 20-ходовых партий. Отсюда и озвученные выводы.

– Хм, а ты обыграешь «ядро»?

– Сложный вопрос. Думаю, да – оно будет руководствоваться прямой логикой, я же имею в арсенале интеллект – хитрость.

– Какой ход ладьёй я пропустила? Можешь показать?

– Конечно, – и я быстро вернул нужную комбинацию на доске. – Вот этот ход.

Она долго смотрела на доску.

– Не вижу … – сказала она и продолжила рассуждать, обыгрывая варианты.

– Нет, не так. Следующий мой ход будет таким, затем ваш ход. И тут мой очередной вариативный ход, если я его пропущу, то победа ваша. Допустим, я не пропускаю его, тогда через два хода у вас снова вариативный ход, и он последний в этой комбинации. Моё поражение неизбежно.

Она снова посмотрела на меня, затем перевела глаза на Дашина. Я до этого не смотрел на начальника: на нём не было лица, он был бледен, как та слоновая кость, из которой сделаны белые фигуры шахмат.

3. Исследование

– Что за исследование? Разве недостаточно оцифровать мой мозг? Вы не подумайте, что я иду на попятную. То, что было обещано, будет выполнено. Но вот что за исследование – я пока не поняла.

За разговором мы дошли до кабинета мозгокоперов. Первым к ним зашёл Дашин с шахматами под мышкой.

– Профессор? Вы поиграть пришли? – шуткой спросил Евгений.

Следом за начальником зашла Татьяна, а уже за ней я.

– Много вас сегодня. Зачем пожаловали? – вопрос задал Александр.

– Нам нужно к установке, хотим провести несколько исследований, – ответил Дашин.

– Мы люди подневольные, если вас двоих мы знаем и помним ваш уровень, то эту милую женщину видим впервые. Если хотите пройти, – обратился он к ней, – то пожалуйста предъявите ваше удостоверение, ничего личного, простая проверка уровня допуска.

Дашин усмехнулся.

 –Не видели? Ещё бы, из своей берлоги почти не вылезаете.

Шахматова грациозно достала свой пропуск и протянула старшему брату. Тот по уже знакомой мне схеме достал считыватель и поднёс его к карте. Прибор пикнул.

– Что это, не понял. – озвучил он и повторно поднёс карту к прибору. Снова пик.

– Женя, взгляни, это нормально?

Младший брат подошёл и посмотрел на результат считывания, затем посмотрел на Шахматову и снова на прибор.

– О-хо-хо, каждый день сюрпризы, вот это я понимаю – Янка устроил тут переполох. Сотрудник с белым уровнем допуска, рады приветствовать вас в нашей скромной лаборатории.

От этих слов Александр чуть не поперхнулся.

– Простите, мы не знали, – сказал он и протянул пропуск хозяйке.

– Мерси! – Татьяне такое отношение польстило. Она улыбнулась приняла карту обратно и сделала мини-реверанс.

– Татьяна Шахматова – главный куратор этого научного центра, – представил её Дашин. – Сами можете не представляться, она вас знает.

До этого я не связывал цвет и уровень допуска, но теперь прекрасно понял, как всё устроено.

 Массивная дверь снова заняла свою позицию. И пятеро человек зашли внутрь.

– А я тут впервые, – огляделась куратор.

– Давайте я проведу маленький экскурс, – предложил Женя.

Пока они были заняты, я сел за рабочее место и принялся выставлять настройки. Не мог для себя решить, с чего начать.

– Спорные ситуации в голове? – спросил Ин. – Позволь подскажу: делай оцифровку, это уже обкатанная технология.

– А куда? В отдельный чип или также в облако? Кстати, как там техники потрудились?

Я открыл перечень проводимых работ на объектах коммуникации и с радостью заметил ряд уже выполненных задач – они как раз решали проблему с просадкой электрической мощности при передаче огромного объёма информации.

– Да я согласен с тобой, Ин, разве может быть иначе? Поток мы направим в облако, посмотрим сразу, как пройдёт.

Я выставил настройки. Связался с Пашей. Он был на «дне» и по моим указаниям ждал поступления информации в базу знаний.

– Всё готово, – громко оповестил я всех.

– Татьяна, – продолжал любезничать Женя, – прошу пройти вот сюда, – и он указал рукой на кресло «стоматолога».

Я не помнил, чтоб кто-нибудь упоминал, что именно и кого именно мы будем исследовать. Но видимо это решилось без меня.

Татьяна заняла место. Автофиксаторы ремней затянулись и обездвижили её. Саша и Женя были за своими рабочими местами, а я и Олег Михайлович стояли в стороне.

Диски пришли в движение, прозвучала фраза «ни о чём не думать» и пошёл обратный отсчёт.

Через минуту всё закончилось.

От Паши пришло сообщение, что копия поступила, и всё в норме. Спустя буквально несколько секунд пришло ещё одно сообщение:

«Система запрашивает подтверждение обновления абстрактных таблиц и связей».

Я понял, о чём речь и ответил, что нужно согласиться. Абстрактные таблицы и связи обновились, так как одни и те же образы предметов и людей в наших мозгах имеют различное число определений, характеристик и свойств применимых к ним. По моим прогнозам, добавление копии увеличивает общий объём данных всего на 30 процентов, а после слияния абстракций ещё на 30.

Я объявил об успешном выполнении операции.

– Удачную вы провели оптимизацию и модернизацию. Такой успех, – не удержался от лестного комментария Дашин, увидев всё своими глазами.

Настало время второго этапа исследования, но к нему нужен особый подход. Он заключается хотя бы в том, чтоб рассказать окружающим о своей невероятной теории.

Я повёл свой монолог. Рассказал о своём видении феномена Шахматовой и возможных теоретических способах это проверить.

Помимо меня, скромного старшего научного сотрудника, в лаборатории было ещё четверо учёных, каждый с огромнейшим багажом знаний в нужных мне сферах.

Первым, как нетрудно догадаться, обсуждение начал Олег Михайлович. Он уже был знаком с основами теории по моему прошлому исследованию, правда, неверно понял фундаментальную часть природы исследуемого объекта. Он снова принялся описывать плюсы. Тут я был вынужден оборвать его речь и сказал, что исследуемый процесс намного сложнее, чем описал его начальник, и что применение всего этого безобразия намного глобальнее.

– В таком случае недопонимания быть не должно, – сказал Александр, – вопросы есть, и я их задаю. Надеюсь, что ответы тоже есть. Я правильно понимаю, что есть метод извлечения скелета сигнала?

Я кивнул головой в знак подтверждения сказанного.

– Тогда это не составит труда, – добавил он, – дело пяти минут.

– Главный вопрос здесь скорее не во времени, – пояснил я. – Мы делим шкуру неубитого медведя. Татьяна, вы простите нам наше невежество. Мы начали издалека, хотели, чтобы у вас сложилось полное представление. И теперь дошли до самого главного. Без вашего согласия и участия проведение исследования и подтверждение всего сказанного ранее становится невозможным. Мы великодушно просим вас. Я прошу вас.