Источник Академии

Глава 1. Пепел мечты

Дождь хлестал Звениград, превращая его улицы в бурлящие реки, где отражения фонарей дрожали, как пойманные звёзды. Веста мчалась сквозь ливень, её кеды чавкали по лужам, а рюкзак, прижатый к груди, промок насквозь. Каштановые волосы, выбившиеся из небрежного пучка, липли к щекам, и она раздражённо откинула их, морщась от холодной воды, заливающей лицо. Её ореховые глаза, где искры вспыхивали, как угли, метались по серому фасаду университета – громадины с колоннами, похожей на спящего великана, что охранял её мечту. Сегодня был день, ради которого она жила последние месяцы: вступительный экзамен на журфак, её билет в будущее, где она станет журналистом, чьи слова заставят мир вздрогнуть. Бессонные ночи, исписанные блокноты, сердце, колотящееся от надежды – всё ради этого. И она опоздала.
Будильник не сработал, словно решив посмеяться над ней. Автобус исчез в утреннем тумане, как призрак, а карты в телефоне водили её кругами, будто улицы Звениграда сговорились. Когда Веста ворвалась в холл университета, её шаги гулко отразились от мраморных стен, но двери аудитории были заперты, как ворота в другой мир. Она стучала, её кулаки дрожали, натягивая кожу на костяшках, а в горле стоял ком, такой плотный, что Весте казалось, будто она сейчас задохнётся. Голова начала невыносимо пульсировать. Сквозь мутное стекло на неё смотрел преподаватель – седой, с глазами холодными, как зимняя река. Он медленно, почти демонстративно, покачал головой, и её мечта рассыпалась, как песок, проваливаясь в бездонную пропасть. Острая, жгучая боль сжала грудь, отдаваясь фантомным эхом в каждой клеточке тела.
Теперь она стояла на мостовой, дождь пропитывал её свитер с растянутыми рукавами, а в груди пульсировала пустота, острая, как нож. Слёзы жгли глаза, но Веста стиснула зубы, её упрямый подбородок задрался к серому небу. Плакать? Нет уж. Она не из тех, кто ломается. Вернуться домой, к маминым вечным: «Я же говорила, Веста, тебе нужно было быть осторожнее, не строить таких планов»? Провалиться сквозь землю? Нет, только кофе – горячий, обжигающий, с ароматом ванили, который она любила с детства, – мог вытащить её из этой пропасти. Веста сжала блокнот в кармане, свой талисман, исписанный мечтами, и двинулась вперёд, не глядя, куда идёт. Шаги были тяжёлыми, словно каждый километр весил тонну.
Взгляд зацепился за вывеску, что мигала сквозь пелену дождя: «Магический источник». Кофейня. Резные буквы на деревянной доске светились, и руны, вплетённые в узор, шевельнулись, как живые, шепнув что-то на языке, которого Веста не знала. Она фыркнула – название было как из фэнтези-книг, которые она читала ещё в школе, – но что-то тянуло её туда, как невидимая нить, неостановимо, притягивая, несмотря на её усталость и разочарование. Она поколебалась лишь на секунду, борясь с накатившей иррациональностью, но странное, почти зовущее чувство пересилило. Мост под ногами, покрытый выцветшими рунами, дрогнул, и Веста могла поклясться, что услышала шёпот: «Иди». Она тряхнула головой, отгоняя морок, и толкнула тяжёлую дверь. Звон колокольчика разнёсся в тёплом воздухе, и мир снаружи, с его дождём и разбитыми мечтами, исчез.
Кофейня была как сказка, которую забыли рассказать. Аромат свежесваренного эспрессо смешался с полынью, ромашкой и чем-то неуловимым, древним, отдающим землёй и туманом. Деревянные столики, освещённые парящими свечами, чьё пламя танцевало без ветра, шептались тенями. На одном из них, уткнувшись в толстый гримуар, сидел парень в расшитой рубашке, не обращая внимания на вновь прибывшую. У дальней стены пожилая женщина с волосами цвета грозового облака мешала ложкой в дымящейся чашке, а её глаза были закрыты, словно она читала будущее по кофейной гуще. Картины на стенах – девушки в венках из трав, волки под луной, реки, текущие в никуда – шевелились, и Веста замерла, когда волк на одной рыкнул, его глаза вспыхнули алым. Стойка, покрытая резьбой – травы, звёзды, волчьи морды, – гудела, как живое существо, а кофемашина в углу шипела, будто котёл алхимика. Чашки на полке звякнули, и Веста уловила шёпот – «Новенькая. Любопытная» – но за стойкой никого не было.
— Добро пожаловать в «Магический источник», — раздался голос, низкий, с хрипотцой, от которого её кожа покрылась мурашками, а сердце пропустило удар.
За стойкой появился парень, слишком красивый, чтобы быть просто баристой. Высокий, с поджарой фигурой, он двигался с грацией хищника, вытирая чашку с такой лёгкостью, будто плёл заклинание. Тёмные, вьющиеся волосы падали на лоб, и он откинул их небрежно, открывая зелёные глаза, горящие, как лесной пожар в сумерках. Улыбка с ямочками была тёплой, но в ней таилась опасность, как в пламени, что манит и обжигает. Чёрная рубашка, с закатанными рукавами, обнажила татуировку – руну огня, слабо светящуюся, как уголь под пеплом. Пар над чашкой в его руках сплёл узор, похожий на волчью морду, и Веста моргнула, решив, что это от усталости. Её ореховые глаза вспыхнули искрами, выдавая смесь гнева и волнения, когда он посмотрел на неё – слишком пристально, слишком глубоко, задерживая взгляд чуть дольше, чем нужно. Его уверенность граничила с вызовом.
— Латте, — буркнула она, опуская взгляд на свои мокрые кеды, чувствуя себя абсолютно нелепо. Её щёки горели – его взгляд был как луч, прожигающий насквозь, и она чувствовала себя неуклюжей, как девчонка на сцене. Свитер зацепился за стойку, и она раздражённо дёрнула рукав, чуть не порвав.
— Горячий, обжигающий? — спросил он, и его голос стал ниже, почти интимным, как будто он знал её секрет. Уголки его губ приподнялись в игривой ухмылке. — Или с магией?
— Что? — Веста вскинула голову, и его улыбка стала шире, а ямочки – глубже, как будто он дразнил её. Её сердце колотилось, и она пыталась не засмеяться, чтобы не выдать, как его взгляд пробирается под кожу.
— Шучу, — сказал он, поворачиваясь к кофемашине, но его движения были слишком плавными, как у танцора, плетущего заклинание. — Хотя… ты ведь новенькая в универе? Я Яромир, кстати.
— Веста, — ответила она, и её голос дрогнул, выдавая бурю внутри. Она хотела сказать, что уже не новенькая, что провалила экзамен, что её мечта рассыпалась, но слова застряли в горле, горькие и невысказанные. Пар над его чашкой сложился в руну – знак какой-то непонятный ей, сплетённые нити, – и её глаза вспыхнули ярче, как будто магия внутри неё откликнулась, завибрировала.
Он кивнул, ставя перед ней латте. Аромат ванили, лесных трав и чего-то древнего, ударил в нос, и Веста уловила его мысль – «Она? Не может быть. Неужели это она?» – ясную, как голос, звучащий в её голове. Она поперхнулась, хотя ещё не пила, и её пальцы сжали чашку так, что костяшки побелели. Яромир, казалось, даже не заметил её реакции, но его глаза блеснули едва уловимой искоркой.
— Пей, — сказал Яромир, и его взгляд стал серьёзнее, как будто он видел её насквозь. — Я уверен, это изменит твой день.
Веста фыркнула, её сарказм был бронёй против страха, но сделала глоток. И мир взорвался.
Картины ожили: девушка в венке из полыни шептала заклинания, её губы двигались, как в немом кино, а волк на другой картине рычал, его алые глаза смотрели на Весту, почти жадно. Свечи взлетели к потолку, их пламя стало синим, и ложка на столе задрожала, взмыв в воздух, как птица, а затем закружилась в безумном танце. Веста ахнула, и чашка в её руках треснула с оглушительным звоном, брызнув кофе на стойку, где капли сложились в – глаз, горящий светом. Мысли Яромира – «Магия разума. Редкость. Избранная, она нашлась. Наконец-то» – хлынули в её голову, а за ними – чужие, с улицы, из ниоткуда: «Опять пробки», «Где мой ключ?», «Она не готова, она же совсем ребенок». Последняя мысль была холодной, как лёд, и не принадлежала никому в кофейне.
Веста сжала виски, задыхаясь, и её мозг будто взорвался от тысяч голосов, хлынувших сквозь открывшуюся ментальную завесу. Она чувствовала жар, давящий на глаза, и звон, проникающий до самых костей. Столик рядом опрокинулся с грохотом, свечи рухнули, их пламя вспыхнуло, как факелы, а котёл в углу взвыл, как домовой, разбуженный в полночь. Чашки на полке задрожали, падая, и кофемашина зашипела, выпуская пар. Веста вскрикнула, её ореховые глаза горели, как звёзды, и она почувствовала, как её разум трещит, ловя эмоции Яромира – гордость, тревогу, тёплое, почти магнетическое влечение – как будто её эмпатия включилась на полную, и её собственное сердце начало колотиться в ответ.
— Что это?! — выкрикнула она, и её голос сорвался, дрожа от страха и гнева. Она вскочила, её свитер окончательно зацепился за стойку, и она рванула его, чуть порвав рукав.
Яромир перепрыгнул через стойку одним движением, легким, как прыжок кошки, оказавшись рядом. Его рука поймала её запястье, тёплая, почти обжигающая, и его зелёные глаза, где искры плясали, как огонь, впились в неё. Он наклонился, и запах кофе с дымом окутал её.
— Твой дар, Веста, мы тебя долго искали, — сказал он, и его голос был как раскат грома, мягкий, но властный, заставляя весь хаос вокруг будто замереть. — Поздравляю, ведьма.
— Ведьма? — она вырвалась, но его эмоции – смесь гордости и чего-то глубокого, что заставило её щёки вспыхнуть – хлынули через её поток мыслей, и она пошатнулась. — Ты шутишь? Я… я просто хотела кофе!
Он покачал головой, и его улыбка с ямочками вернулась, но в ней была тень, как будто он знал больше, чем говорил, и эта тайна притягивала.
— Не шучу, — сказал он, и его голос стал тише, почти интимным. — Ты попала сюда не просто так, вообще ничего в жизни не происходит просто так. Кофе это ритуал. Твоя магия разума – проснулась. И, судя по этому хаосу, — он кивнул на опрокинутый столик, разбитые чашки и котёл, который всё ещё шипел, — она уже рвётся наружу.
Веста уставилась на ложку, что всё ещё дрожала в воздухе, как будто ждала её приказа. Её разум гудел, ловя обрывки мыслей: «Новенькая. Сильная» – это были мыли не Яромира, а чьи-то, из-за стены, холодные, как лёд. Она сжала кулаки, и ложка рухнула на пол с жалобным звоном. Её мысли затихли, но сердце колотилось, как барабан, оглушая её собственным ритмом.
— Ты тоже маг? — спросила она, и её голос был твёрже, чем она ожидала, хотя внутри всё дрожало. Искры в её глазах вспыхнули ярче, выдавая смесь страха и любопытства.
— Пятый курс, — кивнув, сказал Яромир, и его улыбка стала шире, но в ней была тень, как будто он скрывал бурю или восторг — Стихии – огонь, вода, воздух, лёд, магия разума. Зелья – кофе, если точнее. И немного видения даров. Я увидел твой, как только ты вошла. Такой дар как у тебя редкость, не ожидал, что увижу его ещё раз! — Он обвёл взглядом разрушенный зал, и его губы изогнулись в кривой усмешке. — Других с магией разума в Академии сейчас нет. Ты единственная.
Он щёлкнул пальцами, и огоньки над стойкой вспыхнули, рисуя руны в воздухе. Веста уловила его эмоции – любопытство, тревогу, и обычное позерство, которое обожгло её, как глоток слишком горячего латте. Она хотела спросить, что значит «единственная» и «ещё раз», но её взгляд упал на окно, где дождь барабанил по стеклам. И там, за стеклом, мелькнула тень – бесформенная, с глазами, как чёрные провалы, чей шёпот – «Ты наша, Веста. Ты должна быть с нами» – вгрызся в её разум, ледяным клинком пронзая мозг. Веста вздрогнула, и тень исчезла, но холод в груди остался, как заноза, предвестник чего-то страшного.
Яромир заметил её взгляд, и его глаза сузились, а челюсть слегка напряглась. Он шагнул ближе, и запах кофе с дымом окутал её, заставив сердце пропустить удар. Его рука коснулась её плеча, легко, но это было, как искра, от которой её магия дрогнула и немного ударило будто током, приятным, но тревожным электричеством.
— Это не просто кофейня, Веста, — сказал он тихо, и его голос был как шёпот ветра в лесу. — Это врата в Академию. Академия ждёт тебя. И, поверь, туда ты никогда не сможешь опоздать!
Он кивнул на дверь за стойкой, где табличка «Служебное помещение» мигала, ничем не примечательная, но сейчас казалось, что из-за неё тянет потусторонним сквозняком. Веста сглотнула, её пальцы сжали блокнот, но внутри что-то вспыхнуло – не страх, а любопытство, острое, как нож, и предвкушение. Её утро началось с провала, а теперь она стояла на пороге сказки – или кошмара. И Яромир, с его ямочками и глазами, горящими, как огонь, был единственным, кто мог показать ей путь.
— Готова? — спросил он, и его голос смягчился, но в нём была сталь.
— Нет, — честно сказала она, и её ореховые глаза вспыхнули, как звёзды. — Но я иду. Кажется, у меня нет выбора, верно?
Он улыбнулся, и его рука задержалась на её плече, тёплая, как обещание. Дверь открылась, и за ней не было подсобки – только лестница, уходящая в темноту, где звёзды мерцали, а откуда-то снизу доносился слабый, приглушенный гул голосов, похожих на хор. Веста шагнула вперёд, чувствуя, как её магия бурлит, отзываясь на его близость, и шёпот теней, что ждали внизу.

Глава 2. Танец теней

Лестница за дверью кофейни «Магический источник» уходила в кромешную тьму, как река в подземный мир, и Веста шагнула следом за Яромиром, её сердце колотилось, как барабан, оглушая собственный стук. Каменные ступени, отполированные, словно веками текла вода, пахли мхом и чем-то древним, как шепот забытых богов. Холодный, влажный воздух обволакивал её, заставляя кожу покрываться мурашками. Звёзды – не свечи, а живые, пульсирующие огоньки – мерцали под сводом, их свет был холодным, но манил, как глаза лесного духа. Веста сжала ремешок рюкзака, ощущая себя чужой, совершенно потерянной в этом месте, где каждый шаг вел в неизвестность. Свитер с растянутыми рукавами цеплялся за стены, словно пытаясь удержать её в привычном мире.
Яромир шагал впереди, его высокая фигура двигалась с кошачьей грацией, уверенно и бесстрашно. Тёмные волосы, как и всегда, падали на лоб. Татуировка на предплечье – руна огня – светилась, пульсируя в такт его шагам, отбрасывая короткие тени. Он взял её за руку, его пальцы были горячими, почти обжигающими, и повел по этому темному проему. Веста уловила его мысль – «Она сильнее, чем кажется, ей нужен шанс, она не пойдет к ним и не поддастся теням!» – и её ментальная завеса в голове дрогнула, ловя его эмоции, смесь надежды и опасения. И тут же все исчезло, как будто Яромир, осознав, что она его "читает", перестал думать совсем, оставив лишь пустоту.
— Не отставай, ведьма, — сказал он, и его голос, низкий и хриплый, был как глоток кофе с дымом, пробирающийся под кожу. Его ямочки мелькнули в улыбке, тёплой, но с острым краем, как пламя, что манит и обжигает.
— Это точно не склад для зёрен? Или, может, запасной выход в канализацию? — бросила Веста, её сарказм был бронёй против обволакивающего страха. Кеды скользили по ступеням, и она чувствовала, как цепляется за последние остатки привычной жизни.
Яромир хмыкнул, не оборачиваясь.
— Склады для смертных, — сказал он. — А это врата в академию. И, поверь, тебе понравится там больше, чем если бы ты осталась наверху, попивая латте.
— Понравится? Мне уже все это не нравится, — фыркнула Веста, её голос звенел от обиды. — И так сегодня выдался самый отвратительный день, вряд ли что-то сделает его лучше!
Она запнулась, не желая говорить о проваленном экзамене, но Яромир остановился, и его взгляд поймал её, как сеть, проникая прямо в душу.
— Понимаю, — сказал он тише, и его голос был больше похож на шепот, лишенный обычной бравады. — Но Звениград не ошибается. Ты здесь не случайно! — Сказал как отрезал, и Веста почувствовала, что это не просто слова, а непреложная истина.
Лестница вилась, как змея, и стены, усеянные мхом, шептались. Воздух сгущался, и Веста ощутила ледяное прикосновение к своему разуму. Она замерла, её дыхание сбилось, а искры в глазах загорелись ярче, когда она отчетливо увидела мерцающие тени на стенах – бесформенные, похожие на дым, и они шептали что-то, чего она не понимала, но от чего кровь стыла в жилах.
— Ты слышал? — спросила она, и эхо её голоса отразилось от камня, громче, чем ей хотелось, казалось, оно разбудило что-то еще.
Яромир резко обернулся, его глаза сузились, а татуировка на предплечье вспыхнула ослепительным светом, рассеивая тени и наполняя пространство теплом, давая понять, что тут бояться нечего. Веста ахнула – она никогда не видела подобного, это было захватывающе и пугающе одновременно.
— Город говорит с теми, кто слушает, — сказал он, и его голос был таким манящим, почти гипнотическим. — Твоя магия уже ловит его голос. Быстрее, чем я ожидал.
Лестница кончилась, и коридор раскрылся перед ними, как тайна, готовая проглотить. Чёрные каменные стены сияли рунами, от которых пахло ромашкой, полынью и разными травами. Двери – массивные, деревянные, с искусной резьбой – тянулись в обе стороны, и за каждой гудели: голоса, звон стекла, шорох страниц, смех – как будто академия дышала и жила собственной, бурлящей жизнью. Светильники – парящие шары, переливающиеся, как мыльные пузыри, – танцевали под потолком, отбрасывая блики на Яромира. Веста вдохнула, и её кожа покрылась мурашками – этот мир был хищным, как лес, готовый то ли обнять, то ли сожрать в момент слабости.
— Добро пожаловать в магическую академию Звениграда, — сказал Яромир, раскинув руки в широком жесте. — Тайные этажи, в которые без кофе из «Магического источника» не попасть. Наверху – лекции по экономике. А здесь… — он подмигнул, и его ямочки вспыхнули, — лекции по рунам, травам, зельям, расширению сознания и многому другому.
Веста открыла рот, но слова застряли. Она ждала пыльных библиотек и тихих классов, а не этого простора и потусторонней красоты. Из-за одной из дверей донесся легкий взрыв, сопровождаемый чьим-то ворчанием. На двери слева мигала надпись: «Зельеварение – без надобности не входить!» Чёрная кошка – Мира, как назвал её Яромир, – сидела в конце коридора, её янтарные глаза горели, как факелы, пристально глядя на Весту. Мысль кошки – «Новенькая. Искра яркая. Хрупкая и такая юная, но сильная» – кольнула Весту, как игла, и она сжала виски, её голова гудела, ловя обрывки: «Опоздала опять», «Зелье не то», «Слишком много работы». Мысли бежали в её голову отовсюду, образуя оглушительный водоворот.
— Эта что, кошка… подумала? — Веста уставилась на Яромира, который сдерживал смех, и его зелёные глаза блеснули, как изумруды.
— Мира, хранительница между мертвыми и живыми, — сказал он, и его голос смягчился. — Думает громче, чем надо. Твой дар уже ловит всё, да? Тебе нужно научиться выключать эту способность, иначе сойдешь с ума.
Веста раздражённо откинула волосы, её пучок почти распался. Мысли Яромира, Миры, и остальных – всё смешалось, как шум толпы на рынке, и её разум дрожал, на грани взрыва.
— Что теперь? — спросила она, стараясь звучать твёрже, хотя её голос дрогнул. — Мне нужно будет ходить на лекции по магии? Как обычный студент?
Яромир остановился у двери с руной, похожей на глаз, и наклонился ближе. Запах кофе и дыма окутал её, и его улыбка стала хитрой, почти хищной, заставив её сердце пропустить удар. Его взгляд скользнул по её лицу, задержавшись на губах.
— Твой сегодняшний провал – не случайность, — сказал он, понизив голос, и его дыхание коснулось её щеки. — Академия выбрала тебя, Веста. И когда бы ты пришла, все равно пришлось бы бросить журналистику. Но подробности… — он пожал плечами, и его татуировка вспыхнула, — это не мой уровень. Первый урок, ведьма. Готова?
Веста хотела возразить, спросить, почему именно она, но он толкнул дверь, и её затянуло внутрь, как вихрем, не оставляя шанса на отступление.
Аудитория была как из сна – или кошмара. Потолок терялся в тенях, где сияли созвездия, живые, как звёзды, шепчущие заклинания. Столы из тёмного дерева, покрытые рунами, стояли полукругом, и на каждом лежали перья, чернильницы и свитки, чьи страницы шевелились, как живые, словно под ветром. Окна – невозможные под землёй – показывали густой лес, где ветви гнулись, как скрюченные руки, а тени шевелились, скрываясь между деревьями. У доски стояла женщина лет сорока, её платье цвета мха колыхалось, как лесной дух, а коса, усыпанная бусинами, сияла, как лунный свет. Её серые глаза, острые, как буря, поймали Весту, и мысль – «Сильна духом, но слишком неопытна. Её дар – чистая мощь» – хлынула в её голову, как холодная вода, заставляя вздрогнуть.
— Опоздавших не жалую, — сказала женщина, но её губы дрогнули в легкой улыбке. — Но для избранной – исключение. Я Заряна, ментальная магия. Твое имя, дитя?
Веста почувствовала взгляды студентов – дюжина пар глаз, от любопытных до ядовитых, буравящих её насквозь. Её щёки вспыхнули, но она выпрямилась, не показывая, как ей страшно, её упрямый подбородок слегка приподнялся.
— Веста, — сказала она, стараясь не смотреть на Яромира, хотя чувствовала его пристальный взгляд.
— Избранная? Опять? — раздался голос, резкий, как нож. Парень с длинной чёлкой, закрывающей один глаз, прищурился. Его бледная кожа казалась почти прозрачной, а тёмные глаза горели нескрываемой завистью. Плащ с рунами молний дрогнул, когда он сжал кулак, и его мысль – «Она? Да она ничего даже сделать не сможет перед Чернобогом. Нас всех погубит!» – ударила Весту, как пощёчина, отдаваясь острой болью в висках. — Это что же теперь всех, кто будет к нам случайно попадать, будем избранными считать?
— Кир, твоя магия не может определить её уровень, так что будь добр, закрой свой рот и примись за написание заклинания для развития подобных способностей, что даны Весте от рождения, — рявкнула Заряна, и её голос был как гром, от которого задрожали стены. Но Кир ухмыльнулся, и его руна вспыхнула молнией, от которой воздух затрещал, словно недовольный зверь.
Рядом с Вестой плюхнулась девушка с рыжими косами, усыпанными бусинами, и веснушками, как россыпь звёзд. Её голубые глаза сияли дружелюбием, а яркий шарф, обвивающий шею, пах травами и горелым сахаром. Она подмигнула, поправляя браслет с бусинами, и её эмоции – тёплые, как солнечный свет, – окутали Весту, смягчая укол страха.
— Я Лина, — шепнула она, и её голос был как звон колокольчиков. — Кир бесится, что не он избранный. Ведьма разума? Это ж миф! У нас только один обладает подобной магией, это… — она не договорила, замолчала, смотря на Яромира, а Яромир очень грозно смотрел на неё, его взгляд был обещанием проблем.
Веста выдавила улыбку, но её разум гудел, ловя мысли: «Она слабая, неуклюжая» – кричали буквально мысли Кира, «Красивая и такая хрупкая, но в ней что-то есть» – услышала голос Лины, «Она ключ, который поможет всем. Надежда» – Веста напряглась от мыслей Заряны. Её телепатия была как радио, которое не выключить, и она не знала, что ей делать с этим оглушительным потоком.
— И так, давайте продолжим, — сказала Заряна, и свет в аудитории потускнел, сосредоточившись на доске. Руны на ней – сплетённые нити – вспыхнули алым. — Ментальная магия – власть над разумом. Без контроля – вы можете сойти с ума. Если научитесь управлять, то сможете жить почти как человек. А сейчас… услышьте тишину. У кого получится? Конечно, этот фокус может и не сработать или сработать не так, как у Весты, ведь она рождена с Магией разума, а мы только учимся, — улыбалась она, её глаза сияли.
— Тишину? — прошептала Веста. — Что это значит?
— Тишина разума, — сказала Заряна. — Очистите голову от всех мыслей, своих и чужих. Веста, для тебя это – спасение от чужих мыслей, которые сейчас атакуют тебя со всех сторон. Потом научимся ставить завесу, чтобы закрыть доступ.
Веста сжала кулаки, её волосы упали на лицо, и она откинула их, раздражённо. Она тонула в мыслях – Яромира, Миры, Кира, Лины, Заряны. Заряна продолжила:
— Закройте глаза. Дышите глубоко и медленно. Представьте реку. Ваши мысли – её течение и бег. Остановите поток своих мыслей и за одно других, как будто вас поместили в вакуум.
Веста закрыла глаза, но река в её сознании была бурной, с водоворотами. Мысли студентов хлынули: «Она слабая», «Красивая, но странная», «Зелье взорвалось», «У меня завтра зачет», «Почему он на меня смотрит?». Её руки задрожали, и стол завибрировал под её ладонями. Она сжала кулаки, но магия не угасала, а только нарастала, пульсируя в висках.
Перо взлетело, чернильница треснула, чернила брызнули темными каплями. Стул Лины подпрыгнул, и она засмеялась, её косы качнулись. Аудитория задрожала, и стекла в окнах треснули, показав лес, где тени шевелились, как русалки, маня и пугая. Веста открыла глаза, её ореховые глаза сияли дикой, неконтролируемой силой, и её мысли бушевали, превращаясь в чистый хаос.
— Веста! — рявкнула Заряна, её коса сияла, и её руна взорвалась светом, гася хаос Весты, как мощная волна усмиряет шторм. Предметы рухнули, но её взгляд был стальным, полным тревоги и восхищения. — Твой дар – это огромная буря. Опасная и неукротимая. Нужно обязательно работать над ней, и чем больше и усерднее ты будешь учиться, тем быстрее ты её укротишь!
Веста задыхалась, её щёки горели от стыда и переизбытка эмоций. Провал. Снова. Но эмоции Яромира – гордость, смешанная с жаром – коснулись её, и она подняла взгляд. Он стоял у стены, его чёрная рубашка натянулась на мощных плечах, и его глаза горели, а улыбка, с ямочками, была опасной, как огонь. Это была поддержка, которая так была необходима Весте, прямо сейчас, казалось, только он мог понять её.
Кир вскочил, его руна вспыхнула молнией, и воздух вокруг него затрещал.
— Опасная буря? Она катастрофа! — он выкрикнул, шагнув к Весте, и его ментальный удар – как гвозди в её разум – заставил её пошатнуться, почти упасть. — Да какая она избранная? Она нас угробит! Она не сможет ничему научиться, и уже слишком поздно.
Веста уловила его ненависть, как острую боль, и её гнев вспыхнул, как факел. Она выпрямилась, и её магия взорвалась: руна на доске раскололась, её острые осколки полетели к Киру, словно снаряды. Он увернулся, но его глаза расширились от шока и страха, а мысль – «А ты, куколка, не так проста, чем кажешься!» – пронзила её, на этот раз с оттенком уважения, смешанного с яростью.
— Хватит! — Яромир оказался между ними, его огонь взревел, отбрасывая Кира назад. Его татуировка пылала. — Она моя подопечная и под моей защитой, Кир. Ты не сможешь ничего изменить. Похоже, тебе нужно напомнить правила?
Кир стиснул зубы, его чёлка упала на глаза, он был чертовски зол, как и Яромир, Веста уловила это на ментальном уровне. Кир отступил, его взгляд – чистый яд. Он тоже не так прост, как кажется, или Веста ещё не разбирается в людях, их масках и истинных лицах. В этот момент окно треснуло, и тень – бесформенная, с глазами, как чёрные провалы, – метнулась внутрь, словно зловещий призрак. Её шёпот – «Ты наша, Веста. Ты должна обернуться против света и вступить в ряды тьмы» – сдавил разум Весты, и она вскрикнула, сжав свои виски пальцами; ей было больно, очень сильно.
— Тени, вот черт! — крикнула Заряна, и её руна взорвалась светом, но тень множилась, а вой, как шорох тысячи крыс, разорвал воздух. Аудитория задрожала, как перед землетрясением. Веста еле стояла на ногах, её сознание металось в агонии. Яромир схватил её за руку, его пальцы обожгли её кожу, как раскалённый металл, но эта боль была желанной.
— Беги, из аудитории! — рявкнул он, и они рванули к двери, Лина за ними, её шарф развевался, как знамя.
Коридор был хаосом. Светильники гасли, а тени ползли по стенам, их когти царапали руны, оставляя чёрные шрамы. Веста слышала шёпот – «Избранная. Наша, ты не сможешь бороться с тьмой, ты и есть тьма» – и её мозг стал улавливать очень много эмоций и мыслей, поток хлынул, ловя панический страх Лины и яростный гнев Яромира. Он посылал огненные вихри, его татуировка пылала, но тени наступали, их глаза горели, как угли. Одна метнулась к Весте, её когти полоснули воздух, и Веста вскрикнула, её голова чуть не взорвалась: дверь впереди сорвалась с петель, врезалась в тень, и та завизжала, растворяясь и не оставляя следа.
Лина бросила пузырёк, и зелёный взрыв отбросил другую тень, но коридор трещал, как ломающийся мост.
— Библиотека, бегом туда! — крикнул Яромир, и они рванули к арке, где руны сплетали какое-то магическое заклинание, как звёзды мерцали и призывали в ночи. Тень догнала, и её шёпот сдавливал разум Весты: «Остерегайся светлых, ты тьма, наша тьма. Помни о своем предназначении». Она упала, и её магия взбесилась: камни вырвались из стены, летя в тень, разрывая её на части.
Яромир опустился рядом, его руки обхватили её лицо, и его глаза были как буря, полная огня. Он боялся не только Тень, но и Весту, и боялся за неё, за эту невероятную силу, что проснулась в ней.
— Веста, смотри на меня! — его голос пробился сквозь хаос, наполняя её разум. Его тёплые пальцы прижались к её щекам, словно якорь в шторме. — Ты сильнее их! Закрой разум, освободись от них!
Его эмоции – страх за неё, ярость, страсть, глубокая, как пропасть – хлынули потоком, и она ухватилась за них, как за канат, что вытягивал её из водоворота чужих мыслей. Она вдохнула, и тень отступила, завизжала от её новой, осознанной силы. Яромир помог ей встать, его рука на её талии была тёплой, почти обжигающей, и его дыхание коснулось её губ, заставляя сердце дрожать. Веста испытала то, что её мало интересовало до этого – непреодолимое притяжение к этому парню, она нашла родственную душу в этом безумии.
— Ты молодец, — шепнул он, и его ямочка мелькнула, как искра. Но тень вернулась, и он рванул её к арке, закрывая за собой защитным заклинанием.
Руны вспыхнули, пропуская их. Библиотека была лабиринтом высоких полок, где книги шептались, как листья, а массивная статуя волка с рубиновыми глазами смотрела на них, как живая. Дверь закрылась, отрезая тени, но их шёпот – «Ты не сможешь долго противостоять нам» – остался в сердце Весты, как заноза, предвкушение грядущей борьбы.
Она обернулась к Яромиру, его дыхание было тяжёлым, а волосы растрепались, падая на лоб. Его зелёные глаза сияли, и он смотрел на неё так, будто она была всем миром, центром его вселенной.
— Ты цела? — спросил он, хрипло, шагнув ближе, и его пальцы коснулись её щеки, легко, но это было как молния, от которой её магия внутри дрогнула, откликаясь на его прикосновение.
— Нет, — выдохнула она, её голос дрожал, а ореховые глаза блестели, как звёзды. — Кто я? И почему… ты спасаешь меня?
Он улыбнулся, но в его улыбке была пропасть, обещающая новые тайны и опасности.
— Потому что ты – ключ, Веста. Ты та, кто способен вытащить весь магический мир из задницы, в которой мы оказались… — шепнул он, и его голос был как заклинание, связывающее их судьбы. — И потому что… я чувствую в тебе что-то родное, и будто должен тебя защитить.

Глава 3: зов пророчества

Библиотека Академии Звениграда была как сердце древнего леса — полки из тёмного, резного дерева, чьи корни сплетались в узоры рун, тянулись ввысь, теряясь в полумраке, где потолок мерцал звёздами, как ночное небо. Книги на полках не просто стояли: они шептали, страницы шелестели, словно листья на ветру, а корешки светились, отзываясь на приближение. Массивная статуя волка в центре зала, с рубиновыми глазами, следила за ними, её пасть была приоткрыта, будто готова рычать, предупреждая. Воздух пропитан запахом пергамента, пыли веков и лёгкого озона — следа недавней, бушующей магии. Веста стояла, прижавшись спиной к полке, её дыхание всё ещё сбивалось после хаоса в коридоре. Рюкзак соскользнул с плеча, и она не стала его поднимать — силы ушли на то, чтобы не рухнуть, её тело дрожало от истощения и перегрузки.
Яромир запер дверь за ними, его ладонь вспыхнула огнём, рисуя защитную руну на дереве. Руна загорелась золотом, и шёпот теней за дверью стих, как утихает буря, оставляя лишь зловещую тишину. Он повернулся к Весте, его тёмные волосы растрепались, а чёрная рубашка прилипла к телу от пота, подчёркивая поджарые мышцы. Его зелёные глаза, обычно искрящиеся юмором, теперь были серьёзны, как лесной пожар, готовый вот-вот вспыхнуть. Лина стояла рядом, её рыжие косы качнулись, когда она поправила шарф, и её голубые глаза сияли любопытством, смешанным с тревогой.
— Здесь безопасно, — сказал Яромир, его голос хриплый от напряжения. Он шагнул ближе к Весте, и его рука коснулась её плеча — тепло, почти обжигающее, как искра, от которой её магия дрогнула внутри, откликаясь на его прикосновение. — Библиотека — сердце Академии. Книги охраняют нас лучше любых заклинаний.
Веста отстранилась, её ореховые глаза вспыхнули искрами гнева и обиды. Шёпот теней всё ещё эхом отдавался в её разуме: «Ты тьма, наша тьма. Ты принадлежишь нам.» Её свитер с растянутыми рукавами зацепился за полку, и она рванула его, чуть порвав ткань — символ её разбитой реальности и нежелания принимать новую.
— Ключ? — прошипела она, её голос дрожал от подавленных эмоций, но подбородок упрямо задрался. — Что значит «ключ для спасения мира»? Я не героиня из книг! Я хотела быть журналистом, а не… этим, вашим ключом! И эти тени — они зовут меня своей. Почему? Что со мной происходит?!
Лина обменялась тревожным взглядом с Яромиром, её веснушки казались ярче в свете парящих светильников. Она шагнула вперёд, её браслет с бусинами звякнул, и мысль — «Она не готова, но время не ждёт. Мы должны ей сказать.» — кольнула Весту, как лёгкий укол.
— Давай по порядку, — сказала Лина мягко, её голос как звон колокольчиков в тишине. — Твой дар — магия разума — не просто редкость. Это древняя сила, связанная с балансом света и тьмы. Легенды говорят, что избранный с таким даром может запечатать Тёмных Стражей — тех теней, что крадут магию и сеют хаос и раздор в мире смертных, питаясь нашей силой и отравляя сознание. Они были заперты веками в другом измерении, но теперь… трещины появились, и тени вырываются наружу. И ты — ключ, чтобы их закрыть. Или открыть еще шире, если они доберутся до тебя первыми.
Веста сжала виски, её разум гудел от обрывков мыслей: страх Лины, решимость Яромира, даже шёпот книг — «Ищи правду в корнях, в своих корнях. Там сокрыта сила.» Она тряхнула головой, отгоняя шум, и её блокнот в кармане нагрелся, как будто страницы проснулись, вибрируя в такт её магии.
— Почему я? Никто другой не может быть ключом? — спросила она, глядя на Яромира, пытаясь найти ответы в его глазах. Его эмоции хлынули: забота, смешанная с чем-то глубоким, как пропасть, — влечением, почти магнетическим, которое заставило её щёки вспыхнуть. — И ты… почему ты меня защищаешь? Как будто знаешь меня всю жизнь.
Яромир вздохнул, откидывая волосы с лба, и его татуировка на предплечье слабо засветилась. Он опустился на корточки у полки, вытаскивая древний фолиант — кожаный, с рунами, что шевельнулись под его пальцами, как живые. Книга раскрылась сама, страницы пожелтели, а иллюстрации — рисунки теней и женщины с глазами, полными звёзд, — ожили, слегка двигаясь.
— Потому что я видел это уже когда-то, — сказал он тихо, его голос как шёпот ветра, полный боли и предчувствия. — Мой дар — не только огонь, но и видения. Когда ты вошла в кофейню, я увидел вспышку: ты, в центре бури, разрывающей Академию на части, и твои руки, сияющие светом, сжимали что-то… или кого-то. Это было… спасение. Или гибель. Но тени… они охотятся за тобой с рождения, и твой дар был запечатан, чтобы они не нашли тебя. Сейчас, когда я увидел это в тебе, они тоже тебя видят. Твоя магия — это эхо древнего пророчества: «Та, кто слышит шепот миров, либо запалит свет, либо погрузит в тьму.» Ты не случайна, Веста. Твой провал на экзамене — это барьер, чтобы привести тебя сюда. А я… — Он помедлил, его глаза встретились с её, и мир вокруг потух, оставив только их двоих. — Я потерял сестру из-за теней. Я был слишком слаб, чтобы защитить её. Не позволю потерять тебя.
Его слова повисли в воздухе, и Веста почувствовала, как её сердце сжало. Его боль — острая, как нож, его вина и бессилие — коснулись её, и она шагнула ближе, её рука коснулась его руки. Искра пробежала между ними, и на миг она увидела его видение: себя, в вихре света, с Яромиром рядом, их судьбы переплетались в единый узор.
Лина кашлянула, разрывая момент, и кивнула на книгу.
— Давайте найдём способ контролировать твой дар. Здесь — трактат о ментальной магии. Попробуй проанализировать руну тишины.
Веста села за стол, книга перед ней зашептала: «Слушай, но не погружайся целиком. Ищи свой центр.» Она сосредоточилась, её пальцы коснулись страницы, и руна — сплетённые нити — ожила, светясь серебром. Мысли вокруг утихли, как река, замершая подо льдом. Впервые за день она почувствовала покой, абсолютную, блаженную тишину. Но вдруг книга задрожала, страницы перевернулись сами, и иллюстрация теней ожила по-настоящему: чёрные силуэты вырвались с бумаги, их глаза — чёрные провалы — уставились на Весту. Шёпот хлынул: «Ты наша, ты должна нам помочь вырваться, разрушь барьер! Стань тьмой!»
— Нет! — вскрикнула Веста, её магия взорвалась: полки задрожали, книги слетели, образуя непробиваемую баррикаду между ней и тенями. Яромир рванулся, его огонь вспыхнул, сжигая тени, но одна метнулась к ней, когти полоснули по воздуху, оставляя ледяной след. Лина бросила зелье — зелёный взрыв рассеял тьму, — но статуя волка ожила, рыча, и её рубиновые глаза загорелись, отгоняя остатки теней, как древний страж. Яромир обнял Весту, его тело прижалось к ней, теплое и сильное, его дыхание на её шее.
— Ты справилась, — шепнул он, его губы коснулись её уха, его голос был полон гордости и облегчения. — Но они близко. Нам нужно к директору. Пророчество оживает.
Веста кивнула, её сердце колотилось не только от страха, но и от его близости, от ощущения защищенности и странного, нового влечения. Библиотека утихла, но шёпот книг изменился: «Ищи корни своего дара. Познай себя.» Они вышли, но Веста знала — тени ждут, и её путь только начинается, путь, который изменит не только её, но и весь магический мир.