История жизни герцогини

Пролог

— Охохонюшки, — с трудом поднимаясь с садовой табуретки, простонала девушка.

Ей нравилось неспешно ковыряться в земле, думая в это время обо всем на свете, но тело затекало и бастовало против подобной увлеченности. Эх, если бы Тома знала, что в ней проснется такая тяга к земле, то она пошла бы учиться на садово-паркового дизайнера, или агронома, или… Да что теперь гадать. Через месяц она будет дипломированным учителем начальных классов, и о тишине можно даже не мечтать. Ей хотелось бы устроиться учителем труда, но подружки говорят, что теперь не во всех школах есть такие уроки. Домоводство все чаще заменяют на преподавание этикета. Очень жаль, потому что в мире рукоделия нынче столько интересного!

Тамара потихоньку отвозила на компост выполотую траву, присматривала, где еще требуется довести до ума первые посадки. Особенно ей нравилось украшать булыжниками края клумб. Она с удовольствием брала в руки гладкие камни, рассматривала их рисунок, укладывала в ряд.

Родители у Томы молодцы. Купили землю в получасе от города, поставили крошечный домик. Летом планировали прямо отсюда ездить на работу, а доча их «одна поживет в квартире, может, личную жизнь наладит». Так решили на семейном совете. Семья была не богата, но на дачку скопили, а там дальше как бог даст. Может, со временем дачу в зимний домик перестроят.

Тома, возвращаясь с тележкой за следующей кучей травы, нервно оглянулась. Ей показалось, что кто-то плачет. Она походила по участку, посмотрела по сторонам, но никого не нашла.

Девушка продолжила наводить порядок, убрала инструмент, помыла руки и села на новенькие качели, дожидаться обеда. Родители тоже без дела не сидели. Отец мастерил кровати, мама высаживала розы, дед красил забор, бабушка готовила на всех еду.

— Мам, не слышишь, откуда плач идет? — не выдержала Тамара раздражающих, непонятно откуда слышимых всхлипываний и горестных подвываний.

— Что? Плач? Нет, зайка, ничего не слышу, — распрямившись и покряхтывая, женщина попыталась выгнуться обратно, потирая поясницу.

— Ну как же, мам, вот сейчас, слышишь, прямо рыдает взахлеб, — начиная раздражаться, настаивала дочь.

Томина мама прислушалась и, отрицательно покачав головой, принялась распаковывать следующий саженец. Тамара поднялась с качелей и снова попыталась определить, с какой стороны она слышит плач.

«Чертовщина какая-то», — распалялась она.

— Деда, не чуешь, откуда плач детский слышится?

— Плач? Нет, никто не плачет.

— Дед, ну как же, я же не с ума сошла?

Заинтересовавшись настойчивостью дочери, мама отложила цветы и подошла к красящему забор свекру.

— Папа, как у вас дела?

— Нормально, вон внучка переполошилась, плач ребенка слышит, а я нет. Наверное, у меня давление поднялось, раз слух понизился? — озадаченно произнес крепенький мужчина лет за шестьдесят.

— Знаете, папа, я тоже не слышу, значит, это Тома переработала на солнце, — забеспокоилась женщина. — Доченька, у тебя голова не кружится?

Тамара недовольно посмотрела на маму, но прислушалась к себе. Она девушка крепкая, рослая, но, конечно, не спортсменка, могла и утомиться с непривычки. И все же…

— Я устала, но не до глюков же! — возмутилась Томка, отмахиваясь от мамы с дедом.

— Эй, кто там ревет?! — требовательно закричала она. — Что случилось, помощь нужна?!

Ответили ей с двух сторон. Баба Таня крикнула, что не откажется от посадки картошки. Сосед с другой стороны крикнул, что она может старую траву у него грабельками поскрести. Мама посмеялась над активностью соседей, а дед сплюнул, обозвав их халявщиками, Тома же резко обернулась. Помимо соседей она услышала писклявый голосок.

— А вы сможете мне помочь? — спрашивал ребенок.

Тамара дала знак родственникам, чтобы помолчали, и спросила, без крика, так как голос слышался совсем рядом:

— В чем дело? Чем я могу помочь? — Она завертела головой, стараясь понять, где скрывается малышка.

— Меня хотят отдать замуж за старика.

Тома замерла.

«Шутка?» — это первое, что мелькнуло у неё голове.

Мама и дед с подозрением смотрели на неё, не понимая с кем она говорит.

— Эй, ты где, невеста, покажись! — насмешливо спросила Тамара, решив, что её разыгрывают чьи-то спрятавшиеся дети.

— Я не могу. Я далеко, — с небольшой паузой проговорила все еще всхлипывающая девочка.

— Ну как же далеко! — возмущаясь, пробормотала Тома.

— Томочка, ты как будто с кем говоришь? — неуверенно спросила мама, ища поддержки у насупившегося свёкра.

— А вы не слышите? — сердясь, огрызнулась она.

Ей скоро устраиваться на работу учителем, а она в первой же ситуации, связанной с детской проблемой, растерялась и чувствует себя, мягко говоря, некомпетентной.

— Нет, доча. Мы с твоим дедушкой слышим только тебя.

— Так вы мне поможете? — снова раздался тоненький голосок.

— Вот! — торжествующе воскликнула Тома, повернувшись к маме с деом. — Слышите?! Какая-то девочка просит о помощи!

Родственники помотали головами.

— Люда, сходи-ка за моей благоверной, скажи, чтобы прямо сейчас пришла, — попросил дед невестку.

Она помялась, тревожно посматривая на нервничающую дочь, но побежала за свекровью на кухню.

— Дед, ты что-то знаешь? У меня проснулась какая-то наследственная болезнь?

— Погоди, Томка, не дергайся. Спроси, с кем ты имеешь честь общаться, чего надобно от тебя, ну и по обстоятельствам спрашивай, — по-деловому проинструктировал дед.

Тамара неуверенно кивнула и, чувствуя себя дура дурой, спросила:

— А с кем я говорю?

— Баронесса Шантрэ, младшая дочь графа Виндматрэ, — прогундосил ребенок на другом конце связи, и еще удалось услышать, как где-то там сморкаются.

Тома шепотом передала деду то, что услышала. Дедушка нахмурился, отложил кисть и внимательно стал следить за внучкой и ее переговорами.

Глава 1. Родовое гнездо маленькой баронессы

Резкий вдох. Шальной взгляд. Так бывает. Раз — и забыла, как дышать, а потом, видимо, терпение организма заканчивается и баловство прекращается. Похоже, Тамара упала на землю и никто не успел ее поддержать.

«А хорошо как!» — была первая её мысль.

Она лежала под раскидистым цветущим деревом, а вокруг стояла упоительная тишина. Никто больше не ругался, не орало радио, не тарахтел фоном трактор у дороги. Слышалось только пение одинокой пичужки, но оно совершенно не портило впечатления «тишины». Наоборот, это была живая, дышащая тишина, с шелестом листвы, жужжанием пчелы и собственным дыханием. Вставать Тамаре не хотелось.

Прошла минутка, другая, и зародилось ленивое беспокойство по поводу затихших родных. Куда они все подевались? И невольно привязался вопрос: почему ее сейчас окружает зрелый сад, а не тощие саженцы? Тома интуитивно затаилась и с нарастающей настороженностью стала медленно приподниматься и осматриваться.

Могучие деревья перекрывали обзор и удивляли. Откуда они взялись? Она с недоумением смотрела на идеально гладкие дорожки, на обрамляющие их цветущие кустарники, на легкую запущенность явно старого сада.

Не так далеко сквозь зелень угадывались очертания каменного строения. Окружающая обстановка была насыщена флером романтичности, вызывая желание любоваться ею и думать о чем-то возвышенном. Одно терзало: полнейшее непонимание, откуда все это взялось и где соседи со своими крошечными цветными домиками, хозблоками, хилыми молоденькими саженцами с подпорками и дымом костров, сжигающих сухую траву, несмотря на запрет разведения огня.

— Миледи, где вы? — послышался голос, прежде чем Тамара увидела приближающуюся странную женщину.

Она была в годах, слегка полновата, но девушку смутило ее ужасное мешковидное платье до пят, прикрытое сверху отрезом ткани более темного цвета. Незнакомка поддерживала платье-мешок одной рукой, чтобы не наступить на грязноватый неровный подол, торопилась и крутила головой во все стороны, выискивая то ли кошечку, то ли собачку по кличке Миледи.

Тамара продолжала сидеть на земле, ощущая себя не столько слабой физически, сколько сломленной пришедшими в голову догадками. Она вспомнила суету родни на даче, настырный голос писклявой баронесски и бабушку, которая долго мялась, подбирала правильные слова, пытаясь донести до всех о какой-то наследственной болезни в ее роду.

«Как все быстро развилось, — горько подумала Тома, — раз — и в дурке». Теперь вся семья будет вынуждена работать ей на лечение, обеспечивая приличные условия содержания.

— Миледи, ну что же вы на земле! — всплеснула руками женщина, искавшая по кустам собачку.

Тамара повернулась посмотреть на животное, которое, по-видимому, находилось прямо рядом с ней, но никого не увидела.

— Давайте я помогу вам встать, — сюсюкала подошедшая. — Ваши родители будут сердиться, что вы убежали так надолго. — Тяжело вздохнув, она наклонилась к Тамаре, обдав её запахом немытого тела, c неожиданной легкостью подхватила ее под мышки и поставила на ноги.

Девушка замерла, не зная, как реагировать на дурнопахнущую «женщину в мешке». Тетка же начала отряхивать с ее платья прилипшие соринки и сочувствующе приговаривать:

— Ничего-ничего, может, еще все образуется. На вид он приятственный, не злой. Голодом морить не будет. Накупит вам игрушек, — ласково говорила она, — каких пожелаете, наймет учителей, и будете учиться музыке, петь, танцевать. Еще посмеётесь над своими страхами, моя леди.

Тома послушно поворачивалась, не осмеливаясь протестовать и давая воркующей глупости женщине позаботиться о ней.

После этого они не торопясь пошли по дорожке к дому. И вот тут невозможно стало не обратить внимание на себя. Тома сделалась какой-то маленькой, легкой, если не сказать откровенно тощенькой. Она подняла тоненькую руку к глазам, потом, боясь заранее о чем-либо думать, другую. Остановилась, игнорируя недовольство сопровождающей. Уже не ожидая для себя ничего хорошего, Тамара поддёрнула вверх свое одеяние, походящее один в один на балахон женщины, разве что ткань пытались выбелить, но не особо успешно, и с удивлением уставилась на худющие детские мослы, прятавшиеся в жутких разношенных тканых туфельках.

По-новому пригляделась к спутнице, отмечая самодельность её одежды, такую же разношенную, даже разваливающуюся обувь, заметное отсутствие поддерживающего грудь белья и бьющий в нос неприятный запах тела.

Тамара звезд с неба не хватала, но и глупой не была. Пока женщина аккуратненько подталкивала остановившуюся маленькую леди идти дальше, Тома собранную информацию рассматривала с новой точки зрения. Выводы напрашивались такие.

Либо она в коме и ей все кажется, либо она «попала». И если брать версию с попаданием, то приходится думать, что бабушка говорила не о болезни, а о некоторых родовых способностях. Эти таинственные способности, по всей видимости, пугали женщин, живущих в веке малой информативности, и они предпочитали страусиную политику.

А нетерпеливая Тома, которую держали в неведении, надеясь, что все обойдется, сама дала согласие неизвестно на что. Хотя почему же неизвестно? Вот она тут стоит, маленькая леди. А настоящая баронесса-паршивка наверняка валяется на дачном участке в роскошном Томином теле.

Женщине все же удалось столкнуть Тамару с места и довести до дома. Громоздкое каменное двухэтажное строение с крошечными окнами показалось ей тюрьмой. На пороге стояла тоненькая женщина с огромным сложно закрученным тюрбаном на голове. Она укоризненно смотрела печальными красивыми глазами на подошедшую Тому.

— Вы опять убегали и испортили платье, — сухо проговорила она, — останетесь без ужина. Я устала повторять, что все делается для вашего блага.

Тамара, подняв голову, слушала и разглядывала вышедшую им навстречу «мадам». Огромная голова на тоненькой шейке и узких плечах казалась уродливой. Да, конечно, это все дурацкий головной убор, но не сразу же глазом отделишь тело от накрученной ткани.

Глава 2. Прощание с отчим домом, и дорога в графство Таури

— Миледи, вставайте.

«Разве поспишь тут?» — проворчала миледи.

Она уже давно проснулась от настойчиво пробирающегося к телу холода. Пытаясь сохранить тепло, она с головой укрылась засаленными шкурками, изредка высовывая нос наружу, чтобы хоть немного хватануть свежести, но нос моментально замерзал, и тогда начинали беспокоить сопли. Справедливости ради Тома отметила, что никакие насекомые ее ночью не тревожили, а то ее выдержке и приспособляемости настал бы конец и она отдалась бы на волю караулящей ее истерике.

— Миледи, вот ваш горшок, и одевайтесь скорее. Вас ждут.

— А где вода?

Прежде чем вылезать из-под теплых шкур, девочка окинула взором предстоящие мероприятия и, кроме горшка и так называемого платья, больше ничего не увидела.

— Зачем вода? — искренне удивилась Мари.

«Может, в коридоре есть общая мыльня для утренних процедур», — засомневалась Тома, но в коридоре наверняка было ещё холоднее и она решила настоять на своем.

— Мне нужна вода, — повторила она и видя недоумение служанки, начала оправдываться:

— Подмыться, умыться. Для зубов тоже что-то надо. Не могу же я показаться жениху грязнулей! — привела она последний аргумент.

— Воду я сейчас принесу, — спохватилась женщина, услышав о женихе. — Как я сама-то не подумала? А вот порошок просить у хозяйки не смогу, она уже сидит в зале, показывает ваше приданое.

— Быстро за водой! — стуча зубами, поторопила миледи.

От утренних процедур Тамара чуть со стыда не сгорела, но, понимая, что Мари хотела только помочь, молчала и терпела.

Она хотела посмотреть какие ценности за ней дают и поэтому рассусоливать было некогда. Если впоследствии супруг начнет кричать, что она нищенка, так хоть знать, какими родовыми цацками ему в нос тыкать.

Граф Виндматрэ сидел молча, хмурил брови. Графиня Виндматрэ небрежно тыкала изящным пальчиком в короба с тряпками и следила, как их обратно укладывают в сундук. Граф Таури не мог скрыть брезгливости. Такими застала маленькая леди Элья своих родителей и жениха.

Отец внешне произвел на нее благоприятное впечатление. Красивый мужчина с благородным лицом. Индейские корни пришли явно из его рода. Жаль, что представить его улыбающимся было трудно, слишком много холода в лице, и даже появление младшей дочери вызвало только оценивающий взгляд, но не тепло и уж тем более не подбадривающую улыбку.

Граф Таури был стариком. В этом маленькую леди не обманули. Сложно было определить его возраст в этом мире, но на земной лад не меньше семидесяти пяти, это уж точно. Но старик старику рознь. Граф был приятен, крепок, и в определение его внешности просилось слово «статен».

Никаких брылей, вторых подбородков, мешков под глазами или старческих пятен. Он даже не растерял своих волос за прожитые годы. Седые, чуть длинноватые, они поддерживались с висков заплетенными косичками. Острый, цепкий взгляд, немного мясистый прямой нос с едва заметной горбинкой, тонкие бледные губы и морщины. Главной приметой его облика была властность. Рядом с ним неуютно чувствовал себя даже высокомерный отец девочки, излишне суетилась мать, затеявшая ненужный показ тряпья. Тамара, вышедшая на всеобщее обозрение, тоже заволновалась.

Замерев перед ступеньками, она провела внутренний аутотренинг «я самая-самая, пресамая, и вообще!» и начала сдержанно спускаться, состроив приветливое, великосветское выражение лица. Уловив удивление старикана, увидевшего ее, она воодушевилась и наполнилась уверенностью, что ведет себя правильно.

Граф Таури улыбнулся, поднялся из-за стола и подошел к лестнице. Девочка спокойно спустилась и остановилась перед женихом, вопросительно посмотрев на него.

Граф перекрывал ей дальнейший путь, видимо предполагая дождаться каких-то слов или телодвижений юной невесты. Тома изысканно, двумя пальчиками, чуть приподняла платье-балахон и присела с легким поклоном.

Так в фильмах кланялись аристократы более высоким титулам. Старикан заметно повеселел и, кивнув вежливо головой, предложил девочке руку. Родители продолжали пребывать в шоке. Их младшая дочь действовала уверенно и умело, оставив в прошлом свои детские выходки.

Граф Таури посадил маленькую баронессу рядом с собой, показывая, кому отныне она принадлежит. Судя по реакции четы Виндматрэ, это было своеволие со стороны жениха, но промолчавшая невеста узаконила поступок жениха. А Тома прекрасно понимала, что теперь ее семья этот старикан, и собиралась придерживаться совета сообразительной средней сестры. Ей предстояло позабыть о том, что она любимая доченька своей земной семьи, и бросить все силы на то, чтобы поладить со властным графом, надеясь на его покровительство.

— Милое создание, скажите мне честно: вы привязаны к этим… одеждам? – мягко обратился гость к девочке.

— Любви у меня к ним нет, но неуверенность в будущем заставляет бережно относиться ко всему, что мне дают родители, — волнуясь, немного запинаясь, явно обдумывая каждое слово, ответила она.

— О, не переживайте о своей судьбе. Уже к обеду мы с вами достигнем Воллена, и там вы сможете купить самое необходимое в дорогу. А в Волстархе можно будет посвятить весь день покупкам. Так как, может, возьмем пустой сундук и не будем разорять ваших родных?

Граф не удержался от насмешливого взгляда в сторону четы Виндмартэ, но родители Эльи не посмели обмолвиться ни словом. Им слишком выгодно было породниться с Таури и крайне важно получить щедрый выкуп.

— А мои драгоценности? — помня слова Мари о приданом, забеспокоилась Тома. Совсем нищей в глазах этого аристократа ей быть не хотелось.

— О, за вами дают два золотых кубка, пять серебряных и колье. Это поместится в одну шкатулку.

Она растерянно посмотрела на стоящую на столе шкатулку, в которую прислуга тут же начала укладывать названные гостем предметы, и, кусая губы, выдавая свое состояние, объявила о своем решении:

— Мне кое-что понадобится на тряпки в дорогу, а остальное оставим.

Глава 3. Замок Таури

Зеленые луга, чистенькие пушистенькие овечки, солидные ленивые коровы, замершие с травинкой во рту пастухи, бдящие за стадами. Основательные домики, упитанные щекастые хозяйки в белоснежных чепчиках, добротные мастерские со снующими на посылках крепкими мальчишками. Спокойные, уверенные в себе мастера, без излишнего суетливого любопытства кланяющиеся и провожающие взглядом кортеж своего графа.

Земли Таури источали благополучие через каждого местного жителя. Сытость, чистота, самоуважение, неторопливость и многое другое отличало здешнее население от виденных Томой ранее обитателей нового мира.

Проехав через все королевство, Тамара в теле маленькой баронессы многое повидала, и ей уже было с чем сравнить. Были крайности. Нищие бесхозные земли, сверкающие голодом глаза жителей, дети, бегущие за их фургоном в надежде на выброшенную еду. Все это пугало девушку, заставляло быть настороженной, и приходило понимание, что она в этом мире более неопытна, чем настоящая Элья. Магия, другой строй общества, другие взаимоотношения между людьми, непривычные правила и жестокие наказания.

— Не смейте ничего кидать им, — строго осадил ее старик, когда она попыталась бросить в руки бегущего мальчика половину буханки хлеба. — Пусть работают.

— Но это же дети, где им работать? — из уст маленькой девочки фраза прозвучала странно, но Таури был сердит и не обратил внимания на то, что в этот момент его невеста не посчитала себя ребенком.

— Их родители имеют право переселиться, но предпочитают оставаться здесь. Это их выбор.

Она не смела возражать графу, понимая, что его лояльность к ней зиждется на том, что она не доставляет ему проблем. Это слишком хрупкий фундамент для того, чтобы испытывать его на прочность. Тамара осторожно выспрашивала Таури про законы и пыталась соотнести их с тем, как происходит все на самом деле. Разница была велика. Истина была такова, что не все люди ленились или проявляли мало упорства в обеспечении семье достатка, как считал граф. Многие не знали своих прав и в силу своей ограниченности боялись даже думать покидать родные земли. Чужбина для них звучало грозно, ужасающе страшно, и уход с земли предков не сулил ничего хорошего. А у себя дома, даже голодая, они чувствовали какую-то общность с соседями, и всем вместе легче было верить, что когда-нибудь все наладится.

Или вот на пути графскому кортежу попался город-крепость ювелиров Геммар. Там было столько стражников, что все время казалось, что неосторожно чихнешь — и получишь стрелу в затылок или огненный шар. Но красивый ободок на голову, яснее ясного показывающий, что одевшая его девочка — знатная леди, все же купили именно там.

В остальном чем больше город, тем выше стояли в нем здания, строже следили за соблюдением чистоты и суетливее были жители. У них само время, казалось, течет быстрее. И все же, как бы ни следили за внешним обликом города, от многих жителей пахло неприятно.

В каждом квартале был свой источник воды, в каждом многоквартирном доме обязательно должна была находиться мыльня, но воду туда натаскать предлагалось самим жильцам, однако не все утруждали себя после работы дополнительными хлопотами. Если не жалко медяшек, а опять же многим было жалко, то можно было поручить это водовозу. Зато грязная вода из мыльни стекала в городской сток, но к этому горожане как-то быстро привыкли и мало ценили.

Земли Таури стали крайностью с положительной стороны. Тома не могла не уважать графа. Она, как никто другой, могла оценить его хозяйственность. Старикан был не просто рачительным владельцем земель, интересной личностью, но и государственным деятелем. Население его графства превышало двадцать тысяч жителей! В обезлюдевшем королевстве это была значительная цифра. На его территории обосновались несколько маленьких городков и один большой торговый город Таури.

Во время пути Тамара неожиданно для себя эмоционально привязалась к графу. Она видела, что это умный, сильный и жесткий человек, но ей удалось добиться его уважения и теплого отношение к себе. А как известно, чем труднее налаживать контакт, тем больше его ценишь. Хотя, Тома могла прикипеть душой к Таури потому, что испытывала потребность в опеке. Весь нажитый ею опыт, знания, отношение к делам, к людям претерпевали изменения, и Тамара вновь ощущала себя девочкой. Ей заново нужно учиться, адаптироваться к новым условиям и не допускать ошибок. Но за все время пути не раскрылся один терзающий ее вопрос.

Зачем старому графу, не замеченному ею ни в каких извращениях, баронесса Шантрэ десяти лет от роду? Невеста? Нет, что бы ни говорила недалекая Мари, Таури не нужна малолетняя невеста даже на вырост.

Воспитанница? Своеобразное лекарство от одиночества? Нет, не нужна.

Лишь ее ласковость, спокойное стремление познавать мир, умение спрашивать и со вниманием слушать все, что рассказывает Таури, расположили к ней старика. Он заранее на это рассчитывать не мог. Так зачем она ему?!

***

Возвышающийся среди небольшого городка замок был огромен. Невозможно представить, сколько потребовалось привезти сюда камня ради столь грандиозного строительства. Высокая оградительная стена с башнями, переходами, большими и малыми воротами, за ней каменные дома в два-три этажа, составляющие улицы, переулки, выводящие на рыночные площади, а в самом центре монументальный замок.

Было заметно, что он возводился не сразу. Сильно выделялся основной костяк здания в виде высокого узковатого замка, украшенный такими же вытянутыми вверх башнями, уходящими в небо. И более светлый камень был использован для постройки боковых частей, которые походили на крылья центральной основы. Особой красоты и гармоничности в строении не было, но высота по центру составляла не менее десяти этажей, что впечатляло. Даже более низкие поздние пристройки-крылья поражали воображение своей громоздкостью и основательностью.

Убежище графа Таури не за одно десятилетие превратилось в полноценный городок, и сейчас во всем королевстве не было замка надежнее, чем этот. К тому же здесь изначально делали ставку при строительстве не только на магию, но и на мощные стены.

Глава 4. Бытовые хлопоты маленькой баронессы

Следующий день для баронессы и ее няньки начался с рассветом и закончился с наступлением глубокой ночи. За это время она познакомилась со множеством людей, среди которых были мастера, задействованные в ремонте. Еще Тома переговорила с присланной к ней учительницей музыки. Мисс Лето по достоинству оценила фаэль, купленную по дороге графом Таури для девочки, и обещала обучить играть на ней.

На Земле Тома мечтала овладеть хоть каким-нибудь музыкальным инструментом, и ребенком она несколько лет посещала уроки музыки в небольшом детском клубе, пока ей не сказали, что выдающегося таланта у нее нет. Родители вздохнули с облегчением, радуясь, что больше не надо тратить деньги на Тамаркину блажь, но мечтать о музыке она не перестала.

Итогом утренних переговоров с мастерами стала доставка во второй половине дня стройматериалов, которые временно сгружали на террасу. У лифта пришлось поставить дежурного, чтобы он контролировал работу подъемника и приходящих людей.

А вечером Тамара, уже во многом подкованная, как в этом мире используют разные направления магии, погнала Мари в женское крыло замка заказывать пух и гору некрашеной, некондиционной овечьей шерсти. Дело было в том, что, оказывается, некроманты выполняли не только необходимые серьезные работы по провождению души в лучший мир или воевали, призывая духов, они еще отвечали за крайне важную область жизни. Благодаря их профилактическим мерам не заводилась моль в одежде и на складах с тканью, не было проблем с жучками в крупе, а кладовщики никогда не видели нашествия мышей.

Всех насекомых, которые могли повредить человеку, уничтожали именно некроманты! Вот поэтому в имении Шантрэ в стархы грязных шкурах не было ни единого кровопийцы, и теперь Тома решилась параллельно с ремонтом организовать себе настоящие матрац и подушки.

За день маленькая леди так вымоталась, что, не дождавшись, пока служанки приберут помещение, уснула прямо в одежде. Мари раздела ее и уложила спать на большую кровать, на которую уже прикрепили балдахин с плотными шторами. Она аккуратно распределила полотна, чтобы ее хозяюшку не беспокоил ночью ни сквозняк, ни свет звезд. Следующий день не обещал быть легким и не сулил покоя. Вновь будут снующие целый день люди, стук, грязь, гомон.

Утром не успела баронесса привести себя в порядок, как ей доложили, что рабочие готовы приступить к ремонту. Она с няней спустилась в малую гостиную, чтобы позавтракать вместе с графом, но там оказались градоправители, которые, снедаемые любопытством, прибыли в замок специально для приватного знакомства с будущей графиней Таури. Всех обывателей, а тем более людей, облеченных властью, беспокоила и возбуждала тема женитьбы старого владетеля самого богатого имения и никому не знакомой девочки.

Тамара понимала, что от нее ничего не ждут, просто смотрят, оценивают, но было неприятно. Впрочем, Таури тоже оказался в не настроении, и завтрак не затянулся. После трапезы в так называемом своем кругу его сиятельство попросил задержаться невесту и одновременно дал указание Горену пригласить кухмистера по приготовлению горячей пищи. Тома тревожно поглядывала на старика, думая, где она успела оплошать, но все быстро разъяснилось.

— Мистер Сентис, — обратился Таури к пришедшему кухмистеру, — с завтрашнего дня вы начнете обучение миледи тонкостям вашего дела.

Тамара выдохнула. Ведь она сама изъявила желание учиться всему, стать настоящей хозяйкой замка! Вроде бы сказано было между делом, а граф запомнил и сразу же взялся реализовывать ее пожелания. Таури меж тем продолжал:

— Баронесса Шантрэ должна знать, как вы составляете меню, сколько надо закупать продуктов, какими заготовками вы пользуетесь, как правильно хранить еду, и, наконец, научите ее готовить. К празднику зимы миледи должна сама составить меню и произвести закупки, а я посмотрю результаты вашего обучения. По ее успехам будет вам награда или наказание.

— Э-э, хорошо, милорд, — немного растерялся мистер Сентис, но возражать не посмел.

— Леди Элья, в вашем расписании необходимых дел выделите два дня в неделю для кухни, — приказал Таури.

— Да, милорд, — поспешила кивнуть Тамара, пока граф не передумал. — Спасибо.

По окончании завтрака возникли новые вопросы у мастеров, занимающихся ремонтом. Потом мисс Лето прихватила часик времени. После пришлось еще работать с некромантом. Ему было интересно, зачем он стерилизует гору никому не нужной шерсти и недешевого пуха. (Из некондиционной шерсти делали веревки, а из пуха крутили нитку для изготовления теплой дорогой ткани.) Получив пространные объяснения, маг задумался и попросил после показать, что у баронессы получится. Она, улыбаясь, быстро закивала, понимая, что подушки и матрац лучше щупать рукой, чем описывать на словах.

Тамара думала, что спальными принадлежностями она займется с няней, но ей пришло в голову привлечь к работе забегающих в башню девиц, по поводу и без тешащих свое любопытство. К тому же Мари впервые помогала свой леди в подобной работе, и более сметливые помощницы оказались незаменимы. Во время рукоделия Тома не чувствовала себя девочкой, скорее учителем, у которого бегают пусть великовозрастные, но необученные дети.

Покровительство графа дарило ей спокойную уверенность, и она могла воспользоваться своими наработками учительницы с Земли. Поэтому она легко командовала, а ее слушали, ведь статус леди, будущей хозяйки всего замка, никто не отменял. К вечеру первый матрац в мире Твердь и пуховая подушка были готовы. Воодушевленная успехом баронесса заказала себе теперь приличную шерсть для изготовления одеяла, и мечтала о том, когда можно навсегда распрощаться со шкурами для постели.

Вечером в Томиной светлице было душно. Несколько окон заложили камнями, которые маг огня оплавил, чтобы сделать ровную и гладкую поверхность. К ещё не остывшей стене подвинули массивную кровать, и девушки занялись уборкой.

На следующий день баронессе пришлось вставать под звуки скандала. Между Мари и мистером Сентисом разгорелся нешуточный спор. Кухмистер очень серьезно отнесся к поручению графа, и поскольку сегодня у него был день закупок, то он заранее пришел к миледи.

Глава 5. Счастливая жизнь в замке Таури

Ежедневные занятия с изящной мисс Лето, с сэром Эливаром, который рассказывал необычайно интересно о мире, в котором очутилась Тамара, помогали адаптироваться и ощущать себя заслуженно уверенной.

Прошлое, довоенное время мира Твердь по рассказам Эливара представлялось ей сказочным житьем-бытьем. Множество людских королевств существовали мирно, и путешествующие, или, правильно сказать, странствующие, принцы не были редкостью. Они познавали жизнь, искали возлюбленных, тайком знакомились с принцессами, чтобы не попасть впросак при договорном браке, а еще повсюду можно было встретить магических существ.

Но однажды, между эльфами произошел конфликт и часть из них ушла жить в горы, прекратив всяческое общение со всеми и получив прозвище «горные». Светлые эльфы продолжали селиться среди людей и имели посольства во многих крупных королевствах.

Магия в те времена стояла на неизмеримо более высоком уровне. Да, конечно, случались небольшие распри между королевствами, но это жизнь, всякое бывает. Но война с горными эльфами, изгнанными своими сородичами, перечеркнула жизнь для всех, разделив ее на «до» и «после».

Теперь уж никто не помнит, с чего разгорелся конфликт и каким образом в него втянулись все королевства. Сейчас горные эльфы тихо сидят у себя в горах. Не сказать, что им рады соседи, но и явной агрессии от них не исходит.

— Говорят, — задумчиво рассказывал сэр Эливар, — люди вступили в войну из-за одного любвеобильного короля. Он до беспамятства влюбился в горную эльфийку и украл ее. Она прожила у него год, родила ребенка и сбежала для того, чтобы вернуться с возмездием. О, не спрашивайте меня, леди, правда ли это, — подняв руки вверх, словно сдаваясь на милость, смеясь, восклицал сэр Эливар.

— Кто знает нынче, где правда, где ложь, а где перемешали вымысел с догадками? Того королевства больше нет, а возможным потомком неразумного любвеобильного короля считают герцога Мирроу. Но давайте вернемся к легенде.

Тамара внимательно слушала историю столетней войны.

— Люди были уверены, что развязанная обиженной эльфийкой война закончится быстро. Но вот королевство пало, а горные, утолив месть, не отступили, а пошли дальше. Тогда люди близлежащих земель обеспокоенно засуетились. Сейчас, оглядываясь назад, мы чувствуем обиду, что наши предки так долго не могли договориться между собой, чтобы дать отпор неожиданному врагу. А горные эльфы продвигались. Бывало, им отважно противостояли умнейшие полководцы, сильные короли, и тогда они отступали, но это было только выжидание лучших условий, и, как только наступал подходящий момент, эльфы вновь разворачивали свои знамена, захватывая территории. Когда половина человеческих земель оказались под властью эльфов-изгнанников, объединились и выступили маги. Они нанесли сокрушительный удар по горным эльфам, только одного маги не учли: их изощренного коварства. Весь цвет и сила союза победителей были отравлены на пиру. Так великая победа обернулась страшным поражением, а горных эльфов прозвали темными.

— Вы видели эльфов? — обратился Эливар к ученице.

— Нет. — Она слушала историю, затаив дыхание.

— Все эльфы хорошие воины. Они от природы превосходят нас в скорости и ловкости. А горные эльфийки отличаются даже от своих властным, жестоким нравом.

Маг замолчал, может переживая историю, может просто подыскивая нужные слова, но, видя нетерпение леди, продолжал:

— Что могли эльфы противопоставить магам? Они все непревзойденные зельевары, а горным… простите, темным, оказалось, нет равных в ядах. Все эльфы могут управлять животными, но темные больше всего любят своих пауков, достигающих размеров с хорошего быка. Они поклоняются этим мерзким тварям, и те, будучи тотемными существами их богини-матери, отвечают им верной службой. Так вот, умение варить яды и использование пауков для передвижения не давало темным эльфам преимущества в открытых боях, но они оказались мастерами скрытых операций. Избегая прямых столкновений, эльфы при помощи лазутчиков убирали наиболее сильных магов в противостоящих им армиях и только после этого вступали в бой. К чему все это привело, вы уже знаете, миледи.

Тамара знала. Все человечество было отброшено назад на пару столетий, если не больше.

— Но я скажу вам еще об одной стороне, которая пострадала в результате разгоревшейся длительной войны. Все магические существа — грифоны, кентавры, гидры, единороги, живые деревья и прочие, — не желая помогать ничьей стороне, постепенно ушли в Вечный лес, попросив светлых эльфов закрыть границы. После их ухода маги заметили, что колдовать стало сложнее. Сила всех магов уменьшилась и не забывайте, что во время войны темные сумели извести наиболее сильные магические семейства. Но самое главное — из-за колоссальных потерь прервался процесс передачи знаний. Мы вынуждены заново все изучать. Старинные книги, вовремя не подпитанные магией, рассыпались в прах. Многое было просто уничтожено… В общем, сейчас мы все начинаем сначала. Столетняя война — это вам не шутки, — совсем невесело усмехнулся рассказчик.

— Никто не выиграл на этой войне, — помня о слушательнице, подвел итог Эливар. — Эльфов осталось так мало, что даже удача вышла бы им боком. Вот разве что для нас неожиданно случилась небольшая польза: вместо двадцати с лишним королевств на нашем континенте стало всего два.

Вскоре будущую владетельницу замка начал обучать ведению бухгалтерии мистер Дюше. Свободного времени у Тамары становилось все меньше и меньше. Два раза в неделю она проводила целый день у мистера Сентиса, изучая хитрости поварского искусства и правильные расчеты меню. Почти каждый день ей давала уроки музыки мисс Лето. В гончарной мастерской Тома пробовала с миссис Кани сделать масляные радиаторы, заранее заботясь о своем тепле в башне зимой.

В этом деле они с миссис Кани взяли за основу печь-сундук из графского фургона: уменьшили его в размере, убрали выводящую пар трубу, оставили закрывающееся отверстие для залива масла. Встал вопрос, как опускать и доставать оттуда нагревательный голыш. Совместно придумали металлическую маленькую сетку с ручками. Если сетку опустить, то от соприкосновения с маслом вложенный камень начинал греть. Если поднять, то… Вставал вопрос, как закреплять поднятую сетку, чтобы не падала. Сколько масла надо лить в устройство? Будет ли специфический запах? Решили первую печь сделать экспериментальной и никому пока ничего не говорить.

Глава 6. Новое знание о том, для чего используют магов Жизни

В графстве Таури многое изменилось благодаря привезенной из дальних земель королевства маленькой баронессе. Одежда женщин стала интереснее, затейливее и несомненно красивее. Повсеместно открывались мебельные мастерские, где лидером заказов был платьевик, шествовал бум постельных принадлежностей и занавесей на окна, правда больше как дополнительная защита от сквозняков, чем от лишнего света.

По ближайшим территориям поползла слава о юной и прекрасной деве, ставшей украшением богатейшего графства в королевстве. Конечно, народная слава во всем приукрашала баронессу. Ни чудесным голосом, ни невероятной красотой, ни мудростью, о чем любили живописать в тавернах, она не обладала. Но все же будущую графиню хвалили не на пустом месте.

В конце лета состоялся обряд «сочетания любящих». Баронесса с полным правом поменяла свой титул на графский. Отныне её стали называть графиней Таури. На торжество прибыл отец невесты, граф Виндматрэ. Все такой же красивый и холодный.

В гостиной после трапезы он поведал Таури и Элье, что ее сестры уже вышли замуж. Оказывается, когда приходили приглашения, Таури болел и, не имея возможности сопровождать свою невесту на свадьбы, не стал о них говорить. Элью неприятно удивил этот факт и хотя она не рвалась видеться с семьей, но ей хотелось бы вовремя узнать о приглашении.

Она слушала о том, что старшая сестра порадовала родителей своей хваткостью и вышла замуж за графа. Теперь она в зимнее время живет в столице и часто бывает при дворе короля. А вот средняя, по мнению отца, оплошала, выбрав себе в мужья простого рыцаря. Теперь Виндматрэ хлопотал о присвоении зятю титула и, рассказывая об этом, поглядывал на Таури, надеясь, что тот сможет помочь.

Элья слушала ровный голос отца, смотрела на его высокомерное лицо, и в ее душе поселилась тоска. Она без какого-либо интереса выслушала последнюю новость, что младший брат остается пока с родителями, являясь наследником графства Виндматрэ.

Вести были любопытны, но не более того. Ни одна сестра не написала Элье ни разу, а она, видевшая родственников один раз и мельком, вообще о них забыла. Если она кого и вспоминала, то своих земных родителей, бабулю с дедом. Но тем не менее, передав богатые подарки местным отцу с матерью, девушка вежливо попрощалась с отцом баронессы, надеясь, что с его отъездом в ее душе все станет по-прежнему.

Конец лета выдался очень теплым. Самое уютное, спокойное и тихое место в замке было на благоустроенной террасе в башне миледи. С тех пор как в саду удалось устроить несколько зеленых комнат, там стал с удовольствием проводить время граф Таури. Иногда он поднимался на террасу днем и устраивался на мягком диване, прикрытом густыми зарослями, поспать. А еще он полюбил сидеть там вечерами в одиночестве, попивая вино. Его привлекали уютная тишина, звезды и ощущение уединенности.

С момента обряда сочетания прошла неделя. Для Эльи, кроме смены титула, ничего не изменилось, разве что градус улыбок проживающих в замке людей повысился. Учебы с каждым месяцем становилось меньше, домашнее обучение можно было считать завершенным, а школ и тем более академий, куда могла бы пойти юная аристократка, чтобы продолжать обучение, в мире Тверди не существовало.

Так получилось, что освобождающееся от учебы время она занимала работой. Элья с желанием и интересом пыталась реализовать себя как управленец. Ей хотелось стать достойной хозяйкой, а для этого требовалось вникнуть во все направления деятельности графства.

А еще она с предвкушением ожидала, что вскоре для нее начнется новый этап в жизни. Пришло время просыпаться магии Жизни, и она желала полностью освоить свой дар, чтобы быть уверенной в своем будущем. Девушка с большим интересом листала переданную отцом копию семейной книги Жизни и прислушивалась к себе, ища отголоски описываемой магии.

— Миледи, вы не чувствуете в себе пробуждение дара? — как-то поинтересовался Таури.

— Не могу сказать точно, милорд. Во мне есть изменения, бурлит энергия, хочется двигаться, действовать, но не знаю, что именно делать. Мне все кажется, что вот-вот для меня мир раскроется в совершенно другом виде, станет красочнее, живее, полноценнее. Я готова к этому, каждое утро ожидаю чуда, но пока ничего не меняется. Я не понимаю, милорд, своих чувств.

— Это просыпается ваш дар. Вы все верно описываете, — благодушно ответил ей Таури, расслабленно опираясь на спинку стула, и с удовольствием начал пояснять, что ожидает Элью:

— Маги видят окружающее полнее, чем простые люди. У огневиков рождается способность наблюдать за проявлением обыденной жизни в другом спектре. Подключая свой дар, они смотрят на окружающий мир, исходя из его теплоты. Люди, животные, здания раскрашиваются для них в разные оттенки красного, оранжевого и багряного в зависимости от присутствующей в них энергии огня. Для воздушников при переходе на магический взгляд прозрачный воздух приобретает многоцветье. Водники при желании могут видеть воду в любом организме. Вы, как маг Жизни, сможете разглядывать красочные коконы вокруг каждого живого существа, так течет энергия в людях. Однако всему необходимо учиться, сам по себе никакой дар не раскрывается. Его надо направлять, осваивать.

— Это так интересно. А долго мне еще ждать?

— Думаю, каждый следующий день будет для вас немного другим, более магическим, чем раньше, — со снисходительной улыбкой, закончил пояснения граф.

Косвенные подтверждения наличия магии будоражили Элью. Она вспоминала все, что читала о практике медитаций, пыталась вспоминать медицину, которая помогла бы ей точнее использовать дар Жизни. Обдумывала, как могут помочь уроки зельеварения, и так измучилась предположениями, фантазиями и ожиданием открытия дара, что решила дать себе передышку.

Наилучшим отдыхом для Эльи была работа в саду на террасе. Ей нравилось рыхлить землю в горшках, стричь растения, обрывать отцветшие цветочки. Садовые хлопоты помогали ей упорядочивать мысли и вселяли гармонию в душе.

Глава 7. Что делать?

Элья все это время просидела скрючившись в углу, боясь пошевелиться. Молила только об одном: чтобы Мари не подняла панику, ища ее.

Она терпеливо выждала, пока слуга все уберет со стола. И только тогда, не обращая внимания на затекшее тело, поползла на выход, таща за собой табуретку. Поднявшись к себе, миледи застала Мари, собиравшуюся на поиски подопечной.

— Няня, я здесь, — нарочито бодро крикнула она, пряча за спиной дрожащие руки. — Не спеши. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, моя леди. Как голова прошла, так не заметила, что уснула. Не знаю, что теперь ночью делать буду. Как у вас прошел ужин?

— Все хорошо, Мари, — торопливо ответила ей Элья. — Поели, граф Беллус рассказывал много забавного. Я спела пару песенок. — Няня не обратила внимание, что ее леди прячет от неё глаза, чтобы не выдать свое шальное состояние. — Все как обычно, — тихо закончила она.

— Миледи, вы какая-то странная. Что случилось? — все же почувствовала неладное Мари.

Элья была в таком состоянии, что ничего не могла ответить. Она не желала верить подслушанному разговору и ей очень хотелось убедить себя, что она все неправильно поняла, но этот самообман мог слишком дорого обойтись ей.

Элья невидящим взглядом посмотрела на встревожившуюся Мари, дернула шнур вызова миссис Лоренц и велела принести ужин для няни. Сама же села в сторонке, заставляя себя успокоиться и подумать.

Мысли бестолково метались из крайности в крайность, но слова «маг Жизни» — «донор» — и новая жизнь помолодевшего Таури, не давали дышать. А главное, они все объясняли. Но она не могла поверить, что граф плохой человек. Он все эти годы был для неё наставником и опорой. Элья безмерно уважала его и во многом старалась походить на него.

Леди обхватила голову руками, теряясь в своих эмоциях. Для нее, не знавшей в своей жизни предательства, каких-то особых трудностей, связанных с непорядочностью, кознями других людей, новости стали непосильными.

Ничего не сказав Мари, она решила жить как ни в чем не бывало. Постепенно сошло на нет стрессовое состояние, оставляя в душе выгорание и апатию. Ей все еще хотелось надеяться, что она поняла все превратно и ее жизнь, планы останутся неизменными. Но невозможно было игнорировать ответ на вопрос зачем была нужна малолетняя девчонка богатому и влиятельного графу.

«Почему он отказался увезти Зулану или Армину?» — спрашивала она себя.

В памяти всплыло, что рассказывала средняя сестра о сватовстве графа. Армина сплетничала, что старик интересовался, не проснулся ли дар у дочерей Виндматрэ, а выслушав об уже проведенной регистрации и официальном подтверждении девочек как магов Жизни, он неожиданно назвал их старыми!

Элья как эхо повторила мысль о регистрации и вспомнила свое недоумение по поводу капризности графа.

Тогда она не могла хорошо мыслить. Перемещение, страх, что она не приживется в этом мире, что с ней что-то случится, что ее выкинут на улицу, а она всего лишь беззащитный ребенок, потом неистовое желание показать себя нужной, наладить дружеские отношения. У нее было много поводов для тревог, и она крутилась как белка в колесе, цепляясь за данную ей жизнь, приспосабливаясь… а потом действительно закрутилась, забыла… Сейчас, растирая виски, массируя большие пальцы, чтобы лучше думать, Элья сосредоточилась на жизненно важной для нее проблеме.

Она вспомнила, что за все время ею не было встречено ни одного мага Жизни. Это редкий дар, но не исключительный. А Таури проехал через все королевство, чтобы найти не просто целителя, ему понадобился ребенок, у которого точно будет этот дар. Однако, он отверг юных магинь, о которых уже есть запись в архиве короля.

Элья почувствовала себя семечком уникального растения, которому не дадут взрасти во всю мощь, а лишь дождутся, когда ее магия проклюнется, чтобы забрать себе концентрат Жизни. И никто не будет знать, что в королевстве появился и исчез юный целитель, разве что родители… но что толку! Кому они станут предъявлять претензии, если сам старик Таури исчезнет вместе с нею? Молодой якобы наследник скажет, что сам опечален судьбой отца и юной мачехи.

Теперь слова Беллуса о проявлении жалости к девочке. Предполагается, что Элье будет очень плохо? При этих мыслях ноги слабели, а в душе все сжималось от обиды, страха, внезапного четкого осознания того, что ничего хорошего ее больше не ждет. Кровь в жилах холодела от мысли, что во время ритуала отнимания живительной силы она испытает немало боли. Из юного мага Жизни выкачают проснувшуюся живительную силу, и даже если она останется жива, то ее все равно убьют.

И если принять тот факт, что у графа получится вернуть молодость, то дальше становится понятен и логичен его план.

В назначенный день в замке официально появится наследник, и граф Таури уделит ему достаточно внимания, чтобы все поверили, умилились и признали в наследнике его сына. Потом старик и Элья уедут, чтобы трагически пропасть.

Юная графиня исчезает без следа, а вот помолодевший Таури тайно вернется в замок и, подменив собою наследника-двойника, займется расследованием исчезновения отца с несостоявшейся мачехой. Может, даже кого-то найдут и повесят, чтобы поставить точку в этом деле. Вот он, основной план.

Встает вопрос: что делать? Как защититься, хотя бы скрыться от одного из наиболее могущественных и влиятельных людей королевства?

Это был именно тот случай, когда надо бежать и прятаться, не надеясь ни на чью защиту. Искать ее будут тщательно. Во-первых, за страшную догадку, которую она может поведать. Нет, ей никто не поверит, но слишком чудовищное обвинение привлечет ненужное внимание. Во-вторых, за бесценный дар, который нужен графу. Не зря же он столько лет терпеливо откармливал её.

Прошло две недели.

Элья сжилась с мыслью, что ей придется бежать и прятаться. Возможно, это будет длиться долгие годы, может всю жизнь, если Таури без ее участия найдет способ омолодиться.

Потихоньку, исподволь, она пыталась сделать из Мари союзницу в планируемом побеге, но для начала надо было умерить обожание Мари графом. С этим возникли проблемы. Женщина связывала свою сытую жизнь с его сиятельством и ни в чем не хотела его подозревать. А у Эльи не было фактов, подтверждающих ее слова. И тогда она решила поискать свидетельства того, что граф — преступный долгожитель. Быть может когда-нибудь они ей пригодятся.

Глава 8. Бесполезный маг Земли?

Она ткнула указательным «горячим» пальцем в камень. Получилась ложбинка. Это было невероятно! По ее ощущениям камень был мягче пластилина! Скорее напрашивалось сравнение с упругостью зефира. Ради дурацкого интереса Элья попробовала углубить ложбинку. На длину пальца получилось очень легко. Дальше дело застопорилось, но магия — это управляемая энергия и не ограничивается непосредственным контактом. Поэтому она заставила себя сконцентрироваться и, поглаживая краешек проделанного углубления, стала представлять, как жар с ее пальца срывается и затягивается в ложбинку, продавливая ее далее вглубь. Плотность камня из категории «зефирный» перешла в свежий бисквит, потом пришло сравнение с чем-то плотноватым и тягучим, но Элья давила, пока не проделала дыру насквозь.

Азарт вкупе с интересом экспериментатора захватили ее целиком. Уже догадываясь, что она работает с проснувшимся даром, Элья запоминала свои ощущения и пыталась проконтролировать свою работу, чтобы потом не валяться обессиленной. Этой основной и распространенной ошибки новичков она хотела избежать.

Дырку в многометровой ширине стены она проделала довольно быстро. Эффект получился такой, как будто в стенку просунули штырь и убрали. Вдоволь налюбовавшись своей работой, она попыталась заделать дыру, но камень обратно стягиваться не желал. Занервничав, Элья включила магическое зрение.

Картинка поменялась. Она перестала видеть деревянные предметы, смазалось расстояние, зато стены приобрели видимую плотность. Теперь она могла рассмотреть, как ее точечное вмешательство отобразилось на структуре стены. Камень вокруг проделанной дырки уплотнился.

Пришлось сесть и подумать. При сверлении то, что было внутри, высыпается наружу. У нее же при воздействии ничего не высыпалось, и зрение показывало, что камень как будто раздвинулся, послушный ее воле. Пришло понимание, что именно должно произойти внутри камня, чтобы вернуть хотя бы видимость стены без дыры.

Элья стала воздействовать на плотность камня, желая, чтобы она в месте раннего вмешательства сравнялась с общей плотностью. Дождавшись, когда ладони вновь разогреются, она сосредоточилась на общей структуре камня, исправляя плотность возле дыры. Отверстие неохотно, местами неравномерно, но затянулось, оставляя некоторые пустоты внутри.

Вывод получился ожидаемый. Чем лучше понимаешь, что хочешь сделать, тем легче и правильнее будет конечный результат. Со временем можно улучшить концентрацию внимания и направленность дара, но хорошо бы было понимать, из каких элементов состоят предметы и что будет, если из их состава убрать/добавить какую-либо частицу.

Ее магическое зрение показывало, из чего состоят камни, земля, и предлагало ей потрясающие возможности, но без углубленных знаний химии ее дар превращался в угадайку последствий. В идеале она могла бы заниматься материализацией предметов, забирая у земли необходимые составляющие, но на практике это неосуществимо. Сила продолжала распирать, и Элья решила пока не думать о возникающих перспективах и проблемах использования ее редких возможностей, а попробовать примитивное прямое воздействие своей силы и проделать тайный ход.

Она с воодушевлением покрутилась вокруг и не смогла решить: куда делать ход? Пришлось отложить активные действия, и, присев на кровати, разглядывая отпечаток ладони, она потянулась за книгой.

«У магов Жизни рождаются почти всегда маги Жизни. Исключения редки».

— А ведь я не маг Жизни. Настоящая Элья заплатила своим даром за переход! — прошептала девушка. — Господи, она говорила, что ей требовался для обмена человек с даром, но в ритуале не оговаривалось каким, значит, я сама по себе?! — леди подскочила, пытаясь додумать новую мысль.

Слишком долго она принимала на веру чужие слова, и все, в чем она сомневалась, так это какой силы у нее будет магия целителя.

— Что же получается, баронесса отдала свой дар Жизни за переход, а у меня просыпается своя магия? Книга, там было про определение у ребенка дара!

Снова схватившись за наследственный талмуд, Элья начала поиски обряда определения дара. Есть!

— Вода, воздух, огонь, земля, мертвечина, жизнь. По кругу расположить. Дальше что-то накрутили. Тьфу.

— Мари, — Элья выбежала в гостиную, — я видела, ты недавно ела. Посуду уже убрали?

— Нет, миледи. — Няня встрепенулась и, сгоняя сон, засуетилась. — Сейчас потороплю.

Девушка нетерпеливо ходила по гостиной, потом выскочила на лестницу, куда Мари выставила тарелки с едой. Взяла там кусочек мяска, оставленного из-за наличия не жующихся прожилок, и бегом вернулась в спальню. На глазок по кругу расположила зажженную свечу, воду в кружке, пустой бокал, который будет символизировать воздух, немного земли, взятой из кадки с деревцем, мясной кусочек сыграл роль мертвечины, ну а олицетворением жизни будет няня.

— Мари, иди сюда, — нетерпеливо позвала Элья приготовившуюся дремать женщину.

— Да, миледи, — поспешила та.

— Встань тут.

— Да, встала. А что это будет?

— Гадаю. Не мешай, — буркнула воспитанница.

Можно было бы подвесить колечко на веревочке и терзаться сомнениями, дрожащие ли руки, сквозняк ли определил судьбу.

Нет, раз у нас магический мир, решила девушка, то все будет круто.

Она привязала на веревку тяжеленную золотую диадему. Встала в центр расставленных вещей и представила, что ее магия свободно покидает тело, потом она поменяла зрение, таким образом, чтобы видеть исходящий от нее дар, и замерла. Предметы, расположенные по кругу, слабо светились, источая собственную энергию.

Не успела Элья сосчитать до десяти, как ее выпущенный дар обволок собою диадему и потянул его к горстке земли. Простенький ритуал определения направления магии однозначно показал прочную связь ее дара с землей.

— Аминь.

— Что, миледи? Уже все? — Няню впечатлил дернувшийся в сторону массивный золотой обруч.

— Да, Мари. Ерунда все это, никому не говори, а то нас на смех поднимут.