История одного демона

1

«Бал у князя тьмы,

Полночь без пяти…»

М. Пушкина

Между прочим, рассвет – вот хорошее время для контактов, то самое время, когда сон человека наиболее крепок и дух наиболее выключен из всего земного (то же самое касается и сущностей, бродящих где-то в мирах, созданных своими и чужими грезами).

Нынче я тоже не собиралась уступать своей привычке. Это было так заманчиво – махнуть на бал к мессиру Самаэлю, и, быть может, встретить там того демона, чьи ярчайшие голубые глаза не давали забыть о себе и едва не стали причиной столь малознакомой мне болезни, как бессонница.

Вполне возможно, что я просто непозволительно много думала о мерзавце… Чем-то он меня зацепил все-таки. И эти его огромные, полные лучистого света глаза… Да, все его демонические достоинства с лихвой искупались вздорным характером и непримиримой ненавистью к Лилит и ее детям.

Возможно, в этом случае было бы глупо искать его именно на балу у мессира Самаэля, Великого князя и супруга Лилит. Но, если подумать, столь значимое событие без особых на то причин никто бы пропускать не стал, значит, я могу надеяться… если у моего демонического знакомца осталось еще немного здравого смысла… и если он достаточно высок рангом, чтобы получить сюда приглашение… Впрочем, он же вхож к мессиру Велиару, а тот кого попало к себе тоже не приблизит.

И вот, я на месте, ослепленная игрой света и тьмы, оглушенная звуками непривычной музыкальной какофонии, в растерянности среди человеческих и демонических ликов.

Мажордом громогласно объявил:

– Великая княжна Гаритона.

Я и не планировала оказаться здесь инкогнито, хуже будет, если тот, кого я ищу, сейчас поймет мое желание и по-тихому смоется. Хотя… Насколько я его знаю, этого, скорее всего, не произойдет. Но рисковать бы не хотелось. Если подумать, вся моя затея изначально была сплошной авантюрой.

Ага, сам хозяин дома, мессир Самаэль, встречает гостью. Правильно делает, боится, как бы я чего не натворила. Бесполезные старания, я все равно натворю. Только время зря потратит. Но все-таки, приятно, когда хозяин встречает лично и выделяет из толпы.

Маман, как обычно, увлечена танцами и здоровенной кучей поклонников. Она издали помахала мне рукой, и всего-то. Неплохо. Пусть теперь все думают, с чего ма ко мне внезапно охладела. И никому не обязательно знать, что мы всегда в контакте, и расстояние между нами, каким бы оно ни было, не имеет никакого значения. Ага, маменька-то ко мне, может быть, и охладела, зато отчим вот как спешит навстречу. В чем тут интрига, а, господа наблюдательные демоны?

Наблюдательные-то поняли, наверное, что никакой особенной интриги нет. Появилась Великая княжна в доме, старший решил поприветствовать младшую – вот и вся интрига, собственно.

– Какими судьбами, дорогая? Просто поразвлечься, или совмещаешь приятное с полезным?

Самаэлю в проницательности не откажешь, да и врать ему бесполезно. Не научил меня еще мессир Велиар врать так, чтобы сам мессир Самаэль поверил.

– Когда в последний раз я просто развлекалась, без всякой задней мысли? Я уж и не припомню, а память у меня хорошая.

– Так что, решила, наконец, изменить традицию? – изобразил любопытство отчим, уже предвидя мой ответ.

– Ну что ты, отчим, ищу одного знакомого. У нас с ним появилась хорошая традиция встречаться на адских балах. – я прихотливо улыбнулась. Мессир Самаэль ответил мне зеркальным отражением моей улыбки.

– А как же… Слышал я об этой истории, слышал. Супруга моя тогда повела себя совсем неэтично. То есть как настоящая женщина, для которой никакой закон не писан. Я так и знал, что ты, доченька, – мессир Самаэль не любил звать меня падчерицей, хотя я без стеснения называла его отчимом, – не оставишь его в покое. Только не после того, что он сдуру наговорил о вашей блистательной семейке.

– И о маме, отчим. – осторожно напомнила я. Мессир Самаэль расплылся в хитрой улыбке:

– Разумеется, и о твоей матери. Впрочем, это сугубо твое дело, и решить его сумеешь тоже только ты сама. – по-моему, это была заранее выданная мне индульгенция за личной подписью папы римского. Я осторожно поинтересовалась:

– Так он здесь?

Мессир Самаэль кивнул:

– Здесь. Я так думаю, что, возможно… Согласись, за прошедшее время я тебя неплохо изучил?! – мы оба расхохотались. Что бы там ни было, а каверзы любим мы оба, и когда мог, мессир Самаэль всецело содействовал исполнению моих планов (ну, то есть когда мои планы не угрожали исполнению его планов).

– Хорошо, я найду его в свое время. Подойду к матушке поздороваться, раз уж она сама не хочет подойти. – и пусть наша предстоящая более чем теплая встреча еще раз озадачит всех гостей блистательного мессира Самаэля. Тот понимающе кивнул:

– Конечно. Пусть это и всего лишь формальность, но твоей матушке всегда нравилось, когда ты исполняешь формальности такого рода.

– Кстати, о формальностях… Крестный не собирается посетить это шикарное место увеселения?

– Сказал, что придет, если на то будет его желание. Не забывай, ему все-таки приходится править всем этим адским сбродом!

– То есть как обычно, шансы его появления – пятьдесят на пятьдесят?

– Может, чуть выше… Если учитывать твое появление, доченька…

– Ну… да, похоже на то. Что ж, пойду исполнять формальности. Разреши тебя оставить… – это, конечно, тоже формальность. Разве стал бы мессир Самаэль удерживать меня рядом с собой против моей собственной воли?

– Иди, конечно. Думаю, она этого от тебя и ждет. Возможно, ваши игры и действительно слишком тонки, иначе почему все вокруг принимают их за чистую монету? – пробормотал мессир Самаэль раздумчиво и как-то вроде даже озадаченно. Я рассмеялась и подкинула ему комплимент, против которого ни один мужчина никогда не мог устоять:

– Потому что они не так проницательны, как ты, дорогой отчим! – мы еще раз раскланялись наилюбезнейшим образом, и я наконец-то отправилась к матери.

2

«Ночь в июле полна соблазна

И мятежна ночная даль.»

М. Пушкина

Пробуждение было крайне неприятным. Низ животы жутко болел и был напряжен, как кирпич. Сам виноват, забыл, что даже демоны, одетые в человеческую плоть, очень тяжело переносят любезности подданных королевы Лилит. А это была не просто подданная, это была принцесса. Любимая дочь. Ладно, ледяной душ должен помочь делу.

Самое странное, что он тоже помнил ее. Не искал, конечно… Этого еще не хватало, искать шлюхино отродье… Но был вовсе не против, чтобы она его нашла. Это были те самые непростые отношения, когда мужчина слишком легко делает шаг от ненависти до любви и обратно. Он ее ненавидит? Да нет, больше он ненавидит своего давнего друга (бывшего друга!), предателя, ее брата… Он ее любит? Нет, какие-то крохи разума в нем все-таки еще остались. Невозможно любить такую…

Наверное, сила всегда тянется к силе. Для нее это было приключение и возможность проявить свои способности. Словно принцесса, избалованная матушкой чрезмерно, девочка непременно должна была получить желаемое. Да она и была принцессой, и кто бы в Аду сказал, что матушка ее не баловала и не балует до сих пор?

И вот, девочка хочет получить желаемое. Топает атласной туфелькой об пол, и, не долго думая, бежит к мамочке пожаловаться на неудачу. Принцессе еще могут отказать, а вот если прикажет королева… Да, Лилит очень любит свою дочурку, ни для кого другого она не стала бы разбрасываться чужими именами.

Роль усмехнулся. C каких это пор в Аду стала править любовь? То, что он называет сейчас любовью между матерью и дочерью, на самом деле – симбиоз, отношения между богиней и жрицей, только еще ближе. Да, словами этого не предашь, особенно если, может быть, и никогда не поймешь такие отношения до конца.

После душа у демона сложилось впечатление, что по нему всю ночь топтался подкованный першерон. Все-таки зряшнее это дело – общаться с суккубами. Ничего хорошего из этого никогда не выходит. Ему теперь целый день жить с этим страшным упадком сил… и хорошо бы только один день. Мужчина вздохнул. Ему совершенно не нравилась мысль, мелькнувшая где-то в глубине сознания: что встреча на балу у Великого князя Самаэля стоила самых фатальных последствий.

Это могло быть знаком доброй воли мерзавки: всего лишь демонстрация малой части своей силы. Или, быть может, она просто не умеет сдерживаться… И ли никто из этой семейки, будучи в облике суккубов и инкубов, не умеет сдерживаться, это участь семейная, так сказать, знак принадлежности, ярко выраженная порода.

Как бы там ни было, ему сейчас было чего опасаться. Одна веселая ночь особого вреда не принесет, но разве уже сейчас ему не хочется встречаться с ней еще и еще? Даже если он знает, чем фатальны такие встречи. Разум здесь не участвует, так что нет разницы, демон ты или человек, демонический разум так же мало властен над телом, как и человеческий.

Его коллеги, конечно же, не только заметили странное состояние своего соратника, и, в некотором смысле, даже босса, но и прокомментировали оное. Александр лишь беззаботно пожал плечами (и кто бы знал, как тяжело далась ему эта маска беззаботности, ведь его недуг был гораздо тяжелее, чем кто-нибудь мог бы предположить), затем промолвил таинственно:

– А знаете, она того стоила.

– Она? У тебя роман? – Поинтересовался новичок, как показалось Ролю, слегка насмешливо. Да. Парнишка пообтерся, стал понемногу наглеть! От этого никуда не денешься, он думает, что стал звездой, и не последней величины к тому же. Напрямую врать о лилиан Роль не решился, поэтому высказался неопределенно:

– Ну… Что-то вроде того. Не забивай себе голову, учи тексты.

Да, это было почти что открытое оскорбление, но посмотрим, сможет ли Пустельга что-то ответить. Или, скорее, так – посмеет ли вокалист что-то ответить. Тот посмел, он прекрасно понял смысл оскорбления, поэтому фальшь его неискренней заботливости, смешанная с искренней злобой, так и рвалась наружу:

– Надеюсь, так будет происходить не каждую ночь.

– Ты не желаешь мне счастья? – Протянул гитарист вроде как обиженно. Тот пожал плечами:

– Ты выглядишь измученным. А мы должны много работать…

Да, верно. Работать. Как он мог забыть? Ехидная ухмылка сама собой всплыла на его лице. Все это хорошо, конечно… сейчас Александр подумал, что ему очень хотелось бы встретиться с этой дамой не на адском празднике, а здесь, в реальности. Для чего? Это он решит потом. Главное – встретиться с ней, взглянуть в глаза. Она как-то сказала, что у него красивые глаза. Яркие. Ничего не напоминает симптомчик?

Вот именно. Так один его приятель стремился к этой женщине, чтобы узнать, понять… Он понял и постиг то, что хотел понять и постичь. Но ради нее и этих знаний он полностью перевернул свою жизнь, предал и оставил друзей. Интересно, когда все это происходило, звучал ли у него в ушах ее голос, одновременно ласковый и насмешливый? Мужчина не мог сказать этого наверняка, но и недооценивать влияния принцессы на брата не мог. Он же видел… Так, к черту все эти воспоминания. И так уже коллеги подозрительно косятся.

Александр поставил коллег на место суровым окриком:

– Все за работу. Мои личные дела – это мои личные дела, но теперь я на работе и полностью в вашем распоряжении… Так что вперед!

И все равно… желание повидать принцессу суккубов не уходило. Вряд ли оно теперь когда-нибудь уйдет. Все настолько странно и необычно… Да, она – дитя другого поколения, по человеческим меркам, по адским же – она выше него, и, в принципе, он никогда, ни в одном мире, ни в одной реальности не будет равен с ней. Да и эта ее суккубская суть… Недостаток энергии давал себя знать. Роль не привык экономить, но сейчас, в кризисной ситуации, энергию взять было просто негде.

Однако разве это настоящие трудности для демона такого уровня? Это так, игрушки. Страшно представить, что может произойти с ним, если девочка захочет действительно доставить ему неприятности… Роль с удивлением отметил, что стал в своих мыслях называть принцессой и девочкой ту, кого раньше звал дрянь, наглая сучка и подлая тварь.

3

«Кто ты, наказанье или милость?

Кто ты? Откликаться не спеши.

Может за душой моей явилась,

Только нет души».

М. Пушкина

Снова письма. По крайней мере, я нашла, чем заняться. Писать не могу, настроение не то. О чем я вообще думаю? Это как-то даже неприлично… Мало того, что насильно мил не будешь, так еще и от ненависти до любви – один шаг. Ну, сделаю я этот шаг, а дальше что? Не нужен мне такой любовник, и возлюбленный тоже не нужен. Это так, охота ради охоты. Ничего серьезного… Но запало в душу почему-то.

Демон это. Обычный демон, не инкуб, и власти у него надо мной нет, хотя и знает он мое имя. А я могу… Власть обрести. Если вдруг сделаю что-нибудь неправильно, значит, был демон и сплыл… Жалко. Жалко, потому что сбежит непобежденным. Как сестренка тогда. Впрочем, он и так сбежал, как пес трусливый. Забился, небось, сейчас в какую-нибудь норку, и дрожит там, как заяц. Очень забавная игра, правда же?

Нет, я, когда его искала, не по-демонски мыслила, а по-человечески. И вот что я, в конце концов, намыслила. Несмотря на наше с Ролем явное противостояние, я не могу и не хочу его ненавидеть. Предположим, ему есть за что ненавидеть нашу семейку, и мне ненависть по наследству досталась. Но все равно… Ох, зря я про жеребца написала… не тот это метод, что можно к такому демону применить. Иной раз, правда, бывает достаточно простого взгляда в глаза… Не слишком много, не так ли? И все равно – чертовски действенно при этом.

Но чтобы снова взглянуть в эти глаза – нужно встретиться, и встретиться в реале. А я пока к этому не готова. Если я не готова – он, мне кажется, будет готов еще меньше. И, тем не менее… Мне кажется, мы увидимся. Это должно произойти, я чувствую. Это просто не сможет не произойти. Почему я так думаю? Ну… Обычно мои желания сбываются, и, если говорить о «рано или поздно», то сбываются в основном рано.

Еще одно письмо… Не слишком ли я балую его письмами? Но, с другой стороны, если мне хочется поиграть в Татьяну Ларину, кто лучше подойдет на роль Онегина, как не демон, ненавидящий всю нашу семейку? Да, я знаю, я всегда умела выбирать себе непристойные увлечения. Но увлечение вот оно, выбрано, и теперь мне нужно написать письмо…

Я задумчиво уставилась в монитор. Писала бы руками, – было бы проще, можно было бы, например, ручку погрызть, очень стимулирует процесс творчества. Но почтового адреса Александра Картина я не знаю, знаю только электронный, и то не совсем адрес, так что... тем более, и почерк у меня отвратительный. Нет уж, пусть лучше будет так, как будет.

«Здравствуй!

Это снова я, да ты меня, наверное, узнал. Что бы кто ни говорил, а стиль у меня вполне своеобразный и узнаваемый».

Правильно. Сам себя не похвалишь, – и никто тебя не похвалит.

«Не спрашивай меня, зачем я пишу тебе письма. Просто хочется, а я, избалованный, капризный ребенок, обычно всегда делаю то, что хочется. Остается только пожелать мне и окружающим меня, чтобы мне не хотелось слишком многого… и сразу».

Так, хорошо. Некоторая загадочность, намек на мое исключительное положение в семье и материнское благоволение… зачем я это пишу, ведь Ролю это вовсе не понравится? А я и не собираюсь ему нравиться. Он сам сделал наши отношения выше обычного «нравлюсь – не нравлюсь», скрепил наши сердца бесконечной, всепоглощающей ненавистью. Ладно, продолжаем.

«Я понимаю, что с моей стороны это будет дерзостью, но я спрошу, – неужели это навсегда? Всегда ты будешь относиться ко мне так же? И как быть мне, в какую сторону сделать шаг? Ты понимаешь, любой из моих выборов будет ненормальным, сумасшедшим. Я не могу… Не хочу оставлять все, как есть, время идет, все меняется. Пока еще я сама могу сделать выбор, учти это».

А это вообще уже бред какой-то. Ну, и что я тут имела в виду? Что будь он даже супердемоном, зря он пытается ненавидеть лилиан. Но любовь или ненависть лилиан к нему – это, по-моему, еще более фатально. Знаю я, как даже самые храбрые демоны относятся к суккубам.

«О, только не думай, пожалуйста, что я тебя запугиваю. Впрочем, что я, для этого ты, все-таки, слишком умен. Я прошу совета у тебя, мудрого человека и опытного мужчины. Ты же непременно посоветуешь мне что-нибудь, так?»

Ну, тут совсем просто: бойся меня, бойся, потому что вся твоя мужественность, магическая сила, опыт, власть – ничто перед моей силой суккуба. Да, иногда я бываю невероятно скромна и застенчива.

«Да, и еще… Скромность всех нас украшает, я знаю. Поэтому и не сержусь на тебя за то, что ты исчез из моего поля зрения. Пока не сержусь, понимаешь? Ты же не собираешься испытывать мое терпение слишком долго, зная, что уязвим, и что я не могу быть терпеливой?»

Нет, положительно, получается письмо избалованной придворной девицы (может быть, даже принцессы) к такому привлекательному, но, судя по всему, не слишком верному рыцарю. Я бы на месте Роля… Но я бы на его месте и не начинала бы этого противостояния. Нет, наверное, напрасно я решила сравнить себя с ненавидящим лилиан демоном.

«А впрочем… Ты же понимаешь, что все это – эти встречи, эта игра слов, письма почти без подписи – просто от скуки. Мне скучно, и я развлекаюсь. Произойдет что-то, что отвлечет меня от моих сегодняшних приятных занятий, и я с удовольствием отвлекусь и двинусь в другую сторону».

Ага-ага… Даже самой смешно. Ты всего лишь обычное развлечение, лекарство от скуки. Ты знаешь это, а теперь попробуй не ответить мне взаимностью… Тьфу, какая тут, к черту, взаимность? Я кому пишу-то? Уже сама забыла, что ли? Н-да… Заигралась, с кем не бывает? Пора с письмецом заканчивать, а то так бог знает до чего можно будет дописаться (впрочем, откуда бы богу знать такие вещи?).

«Ну, вот… Даже перечитывать этот бред не буду, потому что незачем. Ничего путного я все равно не напишу. Чувствую себя под легким кайфом, словно выпила пол-литра вина в одиночку…»