История одной светлой и одной темной.

Пролог.

Дождь лил, как из ведра уже третий день. По безлюдной в эту погоду дороге шла, утопая в грязи и лужах, одинокая девушка. Плащ ее,когда-то подбитый мехом, уже давно не спасал от непогоды. Девушка шла из последних сил, еле передвигая уставшими ножками, обутыми в прохудившиеся башмаки. Но она знала, что совсем скоро ее ждет конечный пункт такого сложного путешествия.

Шел третий месяц поломничества. Татьяна уже почти полностью израсходовала свой физический запас сил. Магический запас иссяк еще неделю назад, когда пришлось лечить попавшего в капкан волка. Это было не обязательно, но девушка не могла бросить несчастное животное в лесу в беде. На то она и Светлая, сказала бы бабушка, знай она, на что пришлось истратить последнюю магию ее внучке.

Три месяца назад, когда юнной Светлой исполнилось семнадцать лет, мать собрала ее котомку, повесила родовой оберег дочери на шею и, осенив святым знаменем, проводила в поломничество. Сердце матери разрывалось от тревоги, но этот путь она не могла пройти за свою девочку. Это испытание для нового колена. И пройти его Татьяна должна была в одиночестве и безмолвии.

Татьяна шла уже на чистом упрямстве. И на осознании того, что она та из рода, на ком уже нет защиты от темной магии, кроме матереного оберега. Она сама, ее дети, реши она когда-нибудь выйти замуж и завести детей, и дети ее детей будут без защиты, если она, Татьяна не совершит ритуал в Старом городе. Такой путь преодолевают все Светлые нового колена. Защита дается на семь поколений. И она, Татьяна, первая из поколения. Значит другого пути нет, нужно идти дальше. И, закутавшись плотнее в свой мокрый плащ, девушка продолжила бороться с усталостью и стихией.

День, когда Татьяна вошла в Старый город, был солнечным и теплым не по осеннему. Светило приветствовало поломницу, ласково пригревая. Ветерок по братски трепал спутанные волосы и изорванный плащ. В предвкушении девушка направилась к воротам Светлых. Здесь уже была очередь из таких же поломников первого колена. Все были уставшие, но дух их, не сломленный долгим путешествием, парил. Все улыбались друг другу и взглядом поздравляли с окончанием испытания Пути. Стояла странная тишина для такого скопления народа, но все понимали, испытание Безмолвия еще не окончено.

Старый город, колыбель Единого бога, принимал поломников из покон веков. Давным давно, на заре времен, Единый бог одарил немногих избранных Светом и Тьмой. Люди, в большинстве своем, сочетали в душе и свет и тьму, это было равновесие сил, но Единый бог решил одарить своей милостью избранных. И дал им покровителей. Солнце и Луну. Так появились Светлые и Темные.

Светлые, те в чьей душе было на крупицу света больше, чем тьмы, раз в семь поколений получали защиту от темной магии. Темные, в чьей душе было на крупицу больше тьмы - просто обязаны были учиться совладать со своей Тьмой. Но это не значило, что мир поделился на хороших и плохих. Дар Единого бога давал лиш предрасположенность, но не направлял людей на тот или иной путь. Случалось, были дурные люди и со светлой крупицей. А Темные, наоборот, были и полезные члены общества.

Татьяна была из рода деревенских знахарок. И теперь пришла ее очередь получить защиту для себя, своих потомков и для своей деревни.

Вернувшись домой, спустя полгода, девушка была встречена всеобщим ликованием. Деревня встречала новую чародейку с размахом. Гуляния продолжались три дня. А на четвертый день пришла война.

И длилась война долгих пятьдесят лет.

1.

Триста лет спустя. Плюс-минус...

Новогодний концерт приближался со скоростью локомотива, а Мира с Олей никак не могли приступить к репетиции. То у одной девушки дела, то у другой. Худрук давно уже перестала призывать к их совести, она понимала, что подруги выступят, как всегда, блестяще. Раньше девушки тоже, бывало, пропускали репетиции, но эту пьесу, как буд-то сглазили. За два месяца прогнали текст лишь один раз. И то с листочками. Но слова свои и Мира и Оля выучили. А остальное дело техники.

Мира и ее лучшая подруга Оля состояли в школьной театральной студии и были преданы своему делу до корней волос. И поступать собираемся обе в театральное. Мира на актерское, Оля на режисера. Юнность их была чиста и беззаботна... до той странной ночи...

Мира.

Мама была на ночном дежурстве. Бабушка уже крепко спала. А Мира все никак не могла уснуть. Больше в доме никого не было. Семья давно уже жила без кормильца. Отец Миры бросил жену с дочерью, когда малышке было всего семь лет. Ушел к секретарше. Бональная история. Девушка не сразу простила отца. Но сейчас, спустя семь лет, она смогла отпустить боль.

Смутная тревога поселилась в душе. Было ли то из-за странной внезапной грозы или от того, что маму вновь вызвали на внеочередное дежурство в больницу, девушка не могла понять. В какой-то момент скорее почувствовала, чем увидела, что в комнате она больше не одна. Ровный негромкий храп бабушки раздавался из соседней комнаты как и прежде, но чужое присутствие ощущалось уже почти физически.

Страх обездвижел, когда в темноте ночи напуганная девушка разглядела чей-то силуэт, который, казалось, был соткан из тьмы. Тень скользнула к изголовью кровати, к Мире, похолодевшей от страха, и зависла у изголовья. Страх уже стал осязаемым, но девушка по прежнему не могла произнести ни слова, не могла закричать или убежать. В этой тени было что-то древнее. Казалось, Первородный Хаос заглядывает в самую душу, сковывает волю, ломает сознание. Тень налегла Мире на грудь. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее.Это было ужасно! Страшно, больно!

"ПРИМИ МЕНЯЯЯ!" услышала на переферии сознания. И совершенно отчётливо поняла, что это не сон. И ещё, что если принять это НЕЧТО, то боль и страх пройдут. Появился соблазн поддаться искушению, перестать сопротивляться и поддаться этой неведомой силе, но что-то в самой глубине души воспротивились. Слабо, почти неслышно. Однако Мира услышала свою душу. И стала молиться, крепко зажмурившись. Слова древней молитвы, что читала перед сном бабушка, сами собой всплыли в памяти. С каждым мысленным словом молитвы, давление на грудную клетку уменьшалось.

-Аминь!,-сказала уже вслух.

Когда она смогла открыть глаза, было уже утро. Соседский петух самозабвенно кукарекал, а бабушка вовсю крутилась на кухне.

- Сон!- с облегчением выдохнула.-Это был всего лишь сон!

Но присущее молодости хорошее настроение никак не хотело посещать. Бабуша, видя мрачное расположение духа внучки, обтерла руки о передник, оставляя следы с мукой, и поспешила с распросами.

-Ясноглазка! Что с тобой? Никак сон плохой привиделся?

Девушка вздрогнула. Вдруг вновь во всех мельчайших подробностях вспомнилось ситранное ночное происшедствие. Мира была уверенна, что все это ей не привиделось, но, чем ярче светило солнце в окно, тем больше стирались подробности. И вот, побоявшись забыть что-нибудь важное, принялась скомканно рассказывать бабушке свой сон-не сон. Бабушка слушала внимательно, не перебивала, только кивала, поощряя продолжать, если внучка, вдруг, сбивалась или замолкала. А Мира рассказывала и начинала сомневаться в том, что с ней это было. Вдруг и вправду сон такой реалистичный?

-Что молилась, это хорошо!- выслушав внучку сказала бабушка.- Молитва, она завсегда не лишняя. А теперь пойдем, расскажешь свой кошмар водичке проточной, пусть она твои страхи унесет.

Так всегда делала бабушкой. Сколько Мира себя помнила. Если сон плохой снился, бабулечка утром в ванну ведет и приговаривает.

-Сейчас водичке расскажем, она и унесет твои страхи.

И этот финт всегда помогал.

Но в этот раз водичка не справилась. В душе остался страх и сомнения.

Ольга.

Ночью началась гроза. И чему только учат этих прогнозников?!? Ведь ясную ночь обещали? Опять придется дома торчать всю ночь. Даже если дождь прекратится в течении часа, на улице после такой грозы сплошное болото. Так думала девушка и сама себя заводила. Раздражение росло с каждым мгновением. В результате, не выдержав одиночества и непонятное напряжение, Оля решила попробовать поспать. В этот вечер девушка была в квартире совсем одна. Брат остался ночевать у дедушки с бабушкой, он и раньше не очень то часто домой приходил, не ладил с матерью, а сегодня был реальный повод не ночевать дома: гроза. Мать же была в очередном загуле. Где и с кем, об этом Ольга даже не хотела думать. В такие моменты полного одиночества Оле всегда по особенному не хватало отца. Она все еще помнила его голос, хоть со временем уже не так отчетливо. И, как всегда, на ряду с добрыми воспоминаниями, в душе девушки вспыхнула на него дикая злость. За то, что сдался. За то что ушел, перестав боротся, так просто ушел. Взяв старую веревку, просто ушел в лес, где его и нашли спустя несколько дней поисков, висевшим на столетнем дубу. Под этим дубом они раньше любили устраивать шуточные привалы и представлять себя первопроходцами какой- нибудь выдуманной страны. Они - это сам Сергей Николаевич и его дети - близнецы Оля и Николаша. Сергей Николаевич покончил собой, когда близнецам было по семь лет, но день, когда его принесли домой Оля помнила всегда. И даже сейчас, спустя восемь лет, не могла простить отца за то, что он, по ее мнению, бросил их.

Спать совсем не хотелось, но девушка, умывшись, все же легла в кровать. Уютная темнота постепенно заполняла комнату. Сумерки уступили ей свои права. Гроза бушевала, а Оля лежала, бездумно смотря в потолок, пока глаза совсем не перестали различать ничего вокруг.

2.

Утро встретило Ольгу неприятным солнечным светом. И совершенно невыносимым криком петуха.

Странно, ей всегда нравилось просыпаться с петухами, но сегодня, почему-то это было уж очень тяжело. Раздрожало все. Даже лай собаки. Мать все еще не вернулась, в холодильнике, как всегда было пусто, а есть хотелось до тошноты. Что тоже было, мягко говоря, странно, ведь Оля никогда не ела утром. Решение пойти к подруге пришло само собой. Собралась меньше чем за полчаса.

Мира жила с Олей в одном подъезде, но этажом ниже. Дружили девушки уже очень давно и фраза Оли " Чем будешь кормит, подруга?" была нормальной для обеих, но только не с утра. Но Мира даже не заметила странность подруги. Через несколько минут на столе уже был собран завтрак вместе с бабушкиными блинами. Оля ела с огромным удовольствием, нахваливая, а бабушка Валя смотрела на подругу внучки, прищурившись и молчала. Пожилая женщина, в отличии от самой Миры заметила необычное. И аппетит Оли и ее неуемная энергия. А особенно странный запах. Раньше от девушки пахло конфетами и мятой. Она пахла светом, добром. Сейчас же Ольга неуловимо пахла грибами... и сырой землей. Но Мира ничего не замечала. Впрочем, как и сама Оля. Что же случилось с последней встречи, которая была только вчера? Что же могло случится с бедняжкой за сутки?

Позавтракав, девушки ушли в комнату Миры репетировать новогоднюю пьесу. Когда-то же надо было начинать репетировать. А бабушка мыла посуду и никак не могла избавится от странных предчувствий.

Ноябрь неуловимо подходил к концу. Декабрь вступал в свои права метелями и морозом. До новогоднего концерта было три недели, но Мира с Олей были почти готовы. Оставалось додумать некоторые детали костюмов. Этим девушки и занимались в пустом классе после уроков.

- Парик для Сырости можно сделать из старой ленты, из аудикасет,- предложила Оля,- У моего Кольки таких много.

Мира согласилась. Она знала, что Олин брат собирал старые аудиозаписи и надеялась, что он пожертвует парочку для своей сестры.

- Для Мокроты я сделаю парик из дождика. Не быть же нам одинаковыми,- подкинула идею Мира.

Девушки так увлеклись, что не заметили, что из приоткрытой двери в класс за ними надлюдал Ромка. Старшеклассник-двоечник. Он так часто оставался на второй год, что считался уже сторожилом школы. На Рому уже махнули рукой все учителя и только директор тянул юношу, жалея его мать. Жестокий, циничный и наглый, Ромка Иванков, принесший столько неприятностей своей матери, что бедная мать-одиночка поседела раньше времени, превращался в милого и пушистого романтика, глядя на светлую Миру. Девушка влияла на беспринципного двоечника столь явно, что юноша всерьез опасался за свою репутацию. И поэтому он принял решение избегать странную восьмиклассницу. Но не мог запретить иногда смотреть за ней из подтишка. Когда никто не видел.

Пока никто не заметил, Ромка заставил себя аккуратно прикрыть дверь и тихо выскользнул из здания школы. У него, конечно, шел еще один урок, но парень без зазрения совести прогуливал нудную физику. Он, как всегда, когда тоска затапливала сердце, отправился на каток.

Когда с костюмами для пьеся было все решено и эскизы подготовлены, Мира и Оля собрались по домам. Но, в отличии от подруги, Мира не хотела идти домой прямо сейчас. Она еще с утра взяла с собой в школу коньки и хотела немного покататься на катке, что залили мальчишки для своего хоккея. У развилки девушки попрощялись. Оля пошла домой ( голова болела вот уже несколько дней и гулять совершенно не хотелось), а Мира чуть ли не бегом отправилась на лед.

Здесь не было пустынно, как на то надеялась девушка. Вдалеке кто-то катался. Да так здорово, что Мира залюбовалась. Она не могла так, хоть и очень старалась. Поддавшись странному порыву, Мира спряталась за дерево и наблюдала. Арабеск, аксель...А какая правильная бабочка! Это было не просто катание. Это был танец. Танец души! Мира смотрела с замиршем сердцем, любовалась. Вот неизвестный, а это явно был юноша, проехал совсем рядом с убежищем девушки и Мира нырнула за ствол дерева.

Какого же было удивление Миры, когда она рассмотрела того, кто так паразил её! И этот потрясающий фигурист самый главный бандюган (как его называла бабушка Валя) посёлка?!? Ромка Иванков!!! Мира так и осталась стоять за деревом не в силах выйти из своего убежища, пока Рома не стал собираться домой. Вот он взял что-то, что вылялось (по другому и не скажешь) на снегу рядом с ботинками (клюшка? Так он в хоккей играть приходил? Или клюшка для отвода глаз?). Переобулся, смешно подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, и скрылся за поворотом. Только после этого Мира вышла из-за дерева и стала задумчиво переобуваться. Каталась девушка тоже вся в своих мыслях. Никак не могла забыть Ромкино представление. И до того задумалась, что не заметила, как за ней наблюдают.

- Не правильно!- вывел из задумчивости голос того самого Ромы Иванкова.

Мира удивилась, но где-то на переферии сознания мелькнуло "Карма!"

- Клюшку забыл.- ответил Рома на вопросительный взгляд девушки.

Невдалеке, действительно, лежала хоккейная клюшка. Видимо, Рома забыл её, когда переобувался.

Как-то совершенно неожиданно Мира поняла, что смущается. Молча кивнула и продолжила неторопливо катится по льду. Так лихо, как её собеседник она не могла. А Иванкова молча наблюдал. Но не долго. Наконец, поборов робость, он подъехал к Мире (а она даже не заметила, когда он коньки надел) и просто, так же ничего не говоря, взял её за талию и поехал рядом. Это было так странно, так непривычно. Чужое прикосновение. Но так правильно и естественно! Мира даже не подумала отстраниться. Сделав круг по пустому катку, Рома все же нарушил молчание.

- Видишь? Совсем другое дело!

- ?,-только взгляд вопросительный. Мира не смогла ничего сказать. Горло как будто сковало. Эта реакция на его голос тоже была странной.

- Шаг. Теперь все правильно.- уже почти шепотом пояснил Рома, не отрывая взгляд от Миры, смотря глаза в глаза.

3.

Дом встретил Миру теплом и уютом. А еще сногшибательным ароматом булочек с корицей.

- Мама!- догадалась Мира.

Как же она любила, когда мама дома! Бесконечные дежурства, иногда по несколько смен подряд, буд-то больница не может справится без одной санитарки хотя-бы сутки. Конечно, Мира понимала, зачем мама так много работает, но девушке отчаенно не хватало тепла. Материнской ласки и заботы. Ведь бабушка, это, конечно, любимая бабушка. Но она не мама!

Бросив вещи прямо в прихожей, Мира кинулась на кухню искать маму. Обнять, расцеловать.

Уже позже, когда мать и дочь наобнимались и наговорились, бабушка велела садиться за стол. И все поглядывала на внучку, прищурившись. И переглядывалась со своей дочерью, мамой Миры. Но сама Мира даже не замечала странных переглядываний. Сегодня ей казался самым вкусным даже постный борщ без мяса. И чай без сахара. А мамина выпечка вообще была блаженством. А все потому, что рядом были любимые и самые-самые родные.

Уроков задано не было, поэтому Мира быстро умылась и нырнула в кровать. Она знала, что сейчас придет мама. Они будут вместе лежать, обниматься и болтать ниочем. Мира расскажет ей о том, что ее позвали на первое в жизни свидание. Ведь это же будет свидание? Мама скажет, что рада за нее и поцелует в переносицу, как всегда.

Девушка лежала, борясь со сном и ждала маму. А Маргарита Семеновна все не шла. Она намеренно медленно умывалась. Молодая женщина просто боялась разговора с дочерью. Ведь она должна была сказать, что ей придется уехать. Конечно, она объяснит дочери, что эти курсы повышения квалификации прекрасный шанс для нее, что, пройдя их, Маргарита Семеновна сможет больше времени проводить дома с семьей. С теми, кто остались от семьи, горько усмехнулась женщина, протирая лицо тоником.

В зеркале отражалась приятная молодая женщина. Блондинка, как и мама, в свои тридцать пять , Маргарита выглядела намного моложе. Ярко-синие глаза сверкнули уверенностью.

Конечно, Мира поймет. Не сразу, но поймет. Но нак же больно! Как не хочется вообще оставлять дочку и маму одних! И как не хочется огорчать Миру теперь, когда она впервые влюбилась. Ведь этот чистый запах от души внучки учуяла за ужином бабушка и рассказала с сомнениями Маргарите.

Валентина Федоровна обладала феноменальной, и совершенно необъяснимой для собственной дочери, способностью улавливать изменения в душах людей. По аромату, как она как-то пыталась объяснить Маргарите.

- Мара, каждая душа пахнет по-разному,- рассказывала, когда Марго была чуть старше, чем сейчас Мира.

Маргарита тогда привычно поправляла маму

-Меня зовут Маргарита. Или Марго. Не Мара- она не любила странное имя, данное ей при рождении. И Миру хотела назвать по другому, но муж тогда впервые согласился с тещей и дочку назвали Мира.

-А душа не может ничем пахнуть. Души вообще не существует. Это не научно, мама,- говорила студентка медицинского колледжа.

Сейчас, спустя столько лет, пройдя через сложные отношения в семье мужа и через тяжелейший развод, Маргарита принимала на веру теории мамы. Слишком часто та оказывалась права на счет тех или иных людей. Слишком часто Марго не слушала мать, отметая ее интуицию.

Но сколько не тяни, а к дочери идти надо. И поговорить тоже нужно обязательно.

Тихо войдя в единственную спальню, где спала с дочерью, когда не была на дежурствах, Маргарита нырнула под одеяло и с наслаждением прижала к себе теплую и уже сонную Миру. Сердце защемило. Как же не хотелось уезжать! Месяц! Целый месяц! Как об этом сказать дочери?

- Мамулечка!

Мира прижалась к маме и сонно засопела.

- Спи, малышка! Завтра. Все завтра.

В этот вечер она так и не сказала об отъезде. И Мира так и не поделилась с мамой своей нежданной радостью.

Утром Мира проспала. Так хорошо было рядом с мамой! Так не хотелось просыпаться!

На бегу заглатывая бутерброд и хватая пальто, Мира чмокнула бабушку и потянулась поцеловать маму.

- Мира, зайка,- тихо сказала мама, целуя дочь,- после школы сразу домой. Нужно будет поговорить.

- Ага. Люблю.

И девушка убежала. Маргарита Семеновна же с тяжёлым сердцем принялась собирать чемодан.

Уроки пролетели быстро. Все, даже учителя, уже были на новогодней волне. Активно обсуждалось кто чем будет заниматься на каникулах. Последний урок вообще был посвящён обсуждению концерта. Благо, это был урок труда и учитель сам был рад избавиться от девочек, чтобы самозабвенно делать табуретки с мальчишками.

После уроков, девочки стайкой упорхнули по домам. Всем было идти в одну сторону. Шли, весело обсуждая уже постоянную тему. Новогодний концерт. Мира с Олей тоже участвовали во всеобщем ажиотаже. Мире было легко и спокойно. Она шла домой, где её ждала мама. Вдалеке виделся пруд, превращенный морозом и мальчишками в местный каток.

- Странно! Все ведь ещё дома. Или пока в школе. Кто это там катается один? - сказала одна из девушек. Мира даже не поняла, кто это сказал. Она смотрела на Рому, одиноко выполняющего фигуры на льду. Сердце пропустило удар.

- Каторый час?- тихо спросила всех и никого конкретно.

- Три тридцать.

А ведь Мира совсем забыла про свидание. Она так увлеклась, репетируя с Олей. А потом так торопилась домой, что совсем забыла, что договорилась с Ромой.

- Ладно, девчонки! Мне в ту сторону, - отвлёк Миру голос подруги.

Оля собиралась свернуть в сторону катка. То что живёт она в другой стороне Мира даже не обратила внимание. Она увидела только возможность передать Роме сообщение через подругу.

- Скажи ему, что я сегодня не смогу,- тихо попросила она Олю, отозвав в сторону.- Мама дома. Я обещала после школы не задерживаться.

Оля понятливо кивнула, иронично приподняв бровь.

- Скажу. Но ты обязана мне все рассказать.

И, подмигнув подруге, Оля стала спускаться к пруду. А Мира с девчонками со спокойной душой пошла в сторону дома.

Иванков заметил приближающуюся фигуру и сердце его екнуло. Но в следующее мгновение он узнал Олю. Она его всегда раздражала. Вот вроде все при ней. И фигура и волосы и глаза-закачаешься. Только пятнадцать, но уже сформирована. Яркая внешность, а вот простая, кроткая Мира была милее и привлекательнее. По крайней мере, для него.