Из разных областей

Глава 1

Выжидаю очередь в деканат, чтобы наконец узнать место отработки. В глубине души надеюсь, что это будет родной город, по крайней мере будет где жить, ну или что-нибудь по-круче, хороший областной город если повезёт.

Катя, подруга с которой я познакомилась в самом начале учёбы, заходит первой, растягивая мой час на потом и подогревая интерес ещё больше. Через месяц наша учёба окончательно подходит к концу, мы сдадим последние экзамены и, ву-а-ля, два года прекрасной отработки в неизвестно каких условиях.

–Горбатов. Это вообще где? Это хоть Россия?–С криком вылетает из деканата Катя. Её вскрики напугали не только меня, но и позади стоящих студентов-одногруппников.

Вижу, как она заходит в Гугл и сразу в картах смотрит Горбатов, его месторасположение и население. Её веки ещё шире распахиваются от негодования и шока.

–Практически две тысячи населения?! Господи, что они там вообще делают? Там хоть больница-то есть?-слишком повышенный тон уже заполнил весь коридор.

Стою молча, лишь наблюдаю за реакцией подруги, которая слишком выразительна.

–Следующий,–бурчит одна из моих одногруппниц и громко хлопает дверью. Она скоро слетит с петель, столько людей уже выходило с таким громом.

Спокойно захожу в деканат, там по-прежнему сидит полноватая женщина, с короткими блондинистыми и завитыми волосами, ярким макияжем и уже с угрюмым лицом. Многие студенты на ровном месте устраивали скандал и выходили с громкими словами о том, что будут подавать заявку в министерство образования о перераспределении, что у женщины просто не осталось терпения выслушивать и принимать остальных.

–Зачётку,-недовольным тоном говорит мне деканша.

Я спокойно подхожу к её столу, кладу зачётку на столешницу и стою рядом. Нет желания садиться напротив женщины, хочется по-скорее разобраться с этим.

–Олеся Агапова. Твоя отработка будет проходить в Чекалине. Так как с родителями твоими произошла катастрофа, а ты не прописана в родном городе, то никаких льгот у тебя нет.-Очередной человек давит на больную тему.–Мы предоставим тебе место жительство в Чекалине, как сироте, но имей ввиду, что заявка о перераспределении мало что решит.

На этих словах она заканчивает своё представление, вкладывает в зачётку лист, и протягивает одной рукой мне обратно. Я забираю книжецу, и у самой двери лишь кидаю:

–До свидания.

Женщина агакает, а двери довольно громко захлопываются от сквозняка. Сразу достаю телефон из заднего кармана джинс и сама забиваю в Интернете, что за город такой, куда меня отправили. Протискиваясь через толпу, иду к стоящей в стороне Кате, которая жалобным голосом с кем-то разговаривает по телефону.

Два варианта: либо с мамой, либо с парнем.

–Давай, Тошка, пока,-выговаривает в телефон и сбрасывает звонок.

Значит с парнем. Познакомилась Катя с ним на какой-то из наших практик в больнице, он кажется уже работает, то ли хирургом, то ли анестезиологом, понятия не имею, и заинтересовался нашей обаятельной кудрявой Катькой. Вот и причина грустного голоса, девушка будет отрабатывать далеко от своего возлюбленного.

–Ну что ты?-переводит свой щенячий взгляд на меня.

А что я? Не счастливо и не грустно.

–Нормально. В Чекалине отработка,-без каких-либо подробностей отвечаю на простой вопрос подруги.

–Чекалин?! Да это ещё хуже, чем у меня, как там его, Горбатов, вот!–Девушка чересчур громкая, уже по мозгам давит этот крик.–А как же твоё положение?

Положение.. Как только всем стало известно, что родители Агаповой умерли, все стали кидать свои лицемерные улыбки с лживыми соболезнованиями. Денис Агапов–мой отец и по совместительству известный академик, учёный и просто бывший преподаватель в моём университете. Мужчина довольно жёстко принимал экзамены у студентов, вот его и возненавидели, но разбирался в медицине он просто прекрасно, других слов и не подобрать. А мама, она была актрисой. Виктория Агапова заслуженная артистка кино и театра. Вот только они быстро ушли из жизни, мне оставался тогда последний год доучиться на врача, как вдруг случилась автокатастрофа. Родители умерли молодыми и красивыми, но зато вместе, оставив меня совершенно одну. Благо, что я на бесплатном учусь, вот только весь университет и преподавательский состав сразу ожил, стал великодушным ко мне. Но в их жалости я не нуждаюсь.

Единственное в чём я нуждаюсь, так это найти ту скатину, которая подстроила эту аварию. Я уверенна, что это не случайный случай, а чьих-то рук дело.

В квартире в Воронеже я не прописана, на этом твёрдо настаивали родители, чтобы потом не было проблем, и я согласилась с их решением. Вот только теперь я отправлюсь через месяц жить и работать в какую-то дыру.

–Моё положение мало кого волнует, поверь. Давай не будем об этом,–отдаляюсь от больной темы.

Подруга замолкает и пялиться в телефон, пока я оглядываю весь коридор и в толпе замечаю надвигающуюся фигуру Кристины на нас.

–Завидуйте, бедняжки, я буду проходить отработку в Санкт-Петербурге!-вертит перед нами этой заявкой об отработке.

Кристина что-то типа той самой королевы университета, которая ставит себя выше остальных и не упускает возможности повертеть хвостом перед самыми обычными студентами, ну и ещё перед обаятельными парнями.

Глава 2

Еду в поезде, где мне ещё предстоит пересадка в Клинцах. Понятия не имею, что мне предстоит пережить, но оставаться в Питере я не могу, из общежития выселили меня сразу же, не дав возможности пожить до августа, до начала моей отработки; поэтому сейчас я еду в Чекалин на самом простом поезде с ужасной трясучкой.

Радует только наличие какой-никакой квартиры, хотя бы не на улице, и не придётся тратить лишних денег на проживание в гостинице или съёмной квартире. А ещё не может не радовать факт того, что интернатуру тоже оплачивают, поэтому деньги на еду будут.

В Клинцах сажусь на другой поезд и еду по железной дороге до Чекалина. В наушниках играет лёгкая мелодия, а в руках книга про различные заболевания и методы их устранения.

Прибываю я во второй половине дня, ближе к вечеру, и решаю вызвать такси до своей съёмочной квартиры, адрес мне заранее дала деканша как и номер телефона хозяйки, которая мне собственно и будет сдавать помещение, только по условиям университета и за их оплату.

Минут десять стою возле вокзала под палящим солнцем в ожидании машины, вокруг проходят люди в суматохе, некоторые успевают кинуть на меня оценивающий взгляд, мол чужая приехала.

Сидя в машине, проезжаем не очень приятные улицы, даже больше похожие на деревенские; деревянные дома, нелепые заборы с неубранным участком, грязные сараи–всё напоминает о заброшенном городке. Желания работать тут два года вовсе нет, надеюсь, хоть квартира будет нормальной.

Проехав несколько таких улиц, автомобиль заворачивает в сторону центральной, об этом свидетельствуют более современные многоэтажки, но по конструкции всё те же хрущёвки. Водитель припарковывает машину на обочине, ставит на аварийку, сам выходит и помогает из багажника достать мои чемоданы, далее я отдаю ему деньги за проезд и машина трогается с места. Я остаюсь стоять напротив дома с назначенным адресом, внутри смешались разные чувства, начиная от недоумения и заканчивая истерическим смехом.

Набираю в телефоне номер хозяйки квартиры и через три гудка трубку берёт женщина с приятным добрым голосом.

–Алло, здравствуйте, это Олеся, я у вас квартиру буду снимать. Скажите пожалуйста какой этаж и номер.-Тараторю в трубку хорошо заранее поставленной речью.

–Здравствуй. Четвёртый этаж, тринадцатая квартира,-сразу же отвечает женщина.

Я сбрасываю звонок и подхожу к нужному подъезду, просмотрев у всех предыдущих номера квартир, которые написаны над тяжёлой железной дверью с домофоном сбоку. Нажимаю на номер домофона и тот сразу издаёт звук не очень приятной мелодии, но массивная дверь открывается. Тяну свои два чемодана за собой и подхожу к лифту; поднимаюсь на нужный этаж, где меня уже встречает хозяйка; на вид женщина выглядит такой же, как и по голосу–доброй и светящейся. Та приглашает меня в саму квартиру, проводит маленькую экскурсию, рассказывает немного о соседях, отдаёт ключи и покидает помещение.

Остаюсь сама с собой и своими чемоданами в незнакомой комнате, квартире, доме и городе. Всё это кажется одновременно пугающим и расслабляющим, за счёт того, что люди меня тут не знают, а значит не придётся заводить нежеланные беседы.

***

После смерти самых родных мне людей мои ночи стали бессонными, каждую из которых я думаю о том, кто же мог подстроить аварию. Мне показывали запись с видеорегистратора той машины, в которой ехали родители, дорога была чистой, только в самый подходящий момент для создания ЧП появился чёрный Volkswagen и подрезал их. За рулём не был мой отец, он сидел на заднем пассажирском вместе с моей мамой, но досталось им больше всех. Водитель практически не пострадал, а вот родители... Совпадение? Не думаю.

Распахиваю тёмные плотные шторы, за окном уже рассветает, пару минут смотрю на эти пугающие виды и иду в ванную комнату.

В этой квартире я живу около месяца, но никак не могу привыкнуть к её обстановке. Помещение однокомнатное, с моей несильно просторной спальней, маленькой кухней, но довольно удобной для меня одной, санузлом и прихожей, которая никак не отделена от остальных комнат.

Прохожу несколько шагов и оказываюсь в ванной. В этой квартире меня всё пугает, ощущение, что ты находишься не в своей лодке ещё больше вводит в ступор. Смотрю, как из крана течёт вода в грязный умывальник прямо в слив и исчезает, протекая дальше по трубам. Умываю лицо, с натянутыми нервами принимаю душ, залезая в такого же состояния ванную, быстро ополаскиваюсь после ночи, и вылезаю, натягивая нижнее бельё.

После завтрака надеваю самую удобную одежду, захватываю медицинский халат вместе с чепчиком и сменной обувью, засовываю в пакет и, подхватывая сумку, выхожу из квартиры, закрывая на ключ.

До местной больницы иду пешком, город настолько маленький, что расстояние кажется равным вытянутой руки. Мне двадцать три года, но я слишком рано почувствовала вкус взрослой жизни из-за потери близких людей, я живу в собственных страхах, которые не позволяют расслабиться и отпустить ситуацию ни на минуту.

–Здравствуйте, подскажите пожалуйста, где главный врач терапевтического отделения? Я интерн на практику,-нахожу женщину на вахте при входе и задаю уверенный вопрос, в ожидании скорого ответа.

–Это я,-в стороне звучит женский голос. Я поворачиваю голову в сторону звука и вижу перед собой взрослую стройную женщину, в таком же медицинском халате и со стетоскопом на шее.–Алла Валерьевна,-озвучивает своё имя, но руки для рукопожатия не протягивает.–Пойдём за мной, остальные интерны уже сидят в комнате отдыха.

Глава 3

Дни сменяются неделями, а недели–месяцами. Жизнь превращается в стабильный день сурка, когда ты просыпаешься рано утром, собираясь на работу, и поздно вечером возвращаешься снова домой, на скорую руку готовишь ужин, а следом ещё одна бессонная ночь.

Сутки перестали отличаться друг от друга, когда вся твоя жизнь теперь складывается только из различных заболеваний, осмотров пациентов, выдвижения диагнозов и правильном составлении плана первой помощи. В местной больнице, как оказалось, врачей совершенно не хватает, и теперь пятерым интернам дают практики ещё больше.

Дети хотели поскорее стать школьниками, школьники были готовы всё отдать, лишь бы поступить в университет и стать студентами, студенты желают уже скорее окончить высшее учебное заведение и пойти зарабатывать деньги, а рабочие мечтают только о пенсии, спокойствии и умиротворении. О чём мечтаю я? О машине времени. Как же бы я хотела попасть назад в прошлое, в тот день, когда произошла эта чёртова авария и отмотать пластинку назад. Остановить родителей. Или... Или всё таки согласиться на эту поездку в Египет и к чёрту, что во время учебного процесса.

Но, к сожалению, ничего нельзя вернуть, особенно время. Потраченное время стоит дорого, а то, которое нельзя вернуть–ещё дороже, может обойтись ценой собственной жизни.

Так прошло три месяца до наступления суровой осени, когда листья уже опали, на протяжении каждого дня только пасмурная погода и проливные дожди, а душу согревает подключённое отопление в квартире. За этот период я хорошо освоилась в маленьком городке, который мне уже не кажется ужасающим, но по-прежнему вызывает дискомфорт; молодёжи категорически мало, а детей и подавно меньше, по словам жителей узнала, что тут только одна средняя школа и детский садик, из развлечений у ребят лишь дворовые лазанки и качели с горками.

Интерес к медицине никуда не пропадал, поэтому отработка кажется очень даже забавной; из-за маленького количества специализированных врачей, нас, интернов, поставили по парам, и только одной девушке не повезло, что она теперь работает один на один с Аллой. Я работаю в паре с одним парнем, с которым мы ранее виделись несколько месяцев назад в комнате отдыха для работников; его зовут Степан, по рассказам, учился в Воронеже и родом оттуда, наверное поэтому мы быстро нашли общий язык. В его компании моя отработка не кажется такой скучной, каждый раз Стёпа выдумывает разные приколы и шутки про наших пациентов, что не может не вызывать улыбку. Сам по себе Стёпа очень даже симпатичный парень, но почему-то не в моём вкусе; у него каштановые волосы, зелёные глаза, курносый носик с идеальными чертами лица, тело подтянутое, довольно харизматичный с хорошим чувством юмора; любая готова отдаться ему только от одного его заигрывающего взгляда, но меня он совсем не цепляет.

Я давно перестала испытывать симпатию к людям, мне достаточно тяжело понравится и из-за этого я до сих пор одна. Все свои проблемы я связываю со смертью родителей, но в глубине души понимаю, что это неправильно и по-детски; возможно, во мне по сей день играет маленький ребёнок, который не натешился в своём счастливом детстве. Нет, парни у меня были, во время учёбы их достаточно сменилось, и девственности я лишилась, кажется, со вторым из, но вот настоящую любовь так и не обрела.

Страх влюбиться и полностью потеряться в человеке, надеть розовые очки и отдаться чувствам также сильно пугают, как и страх потерять близких людей. Вот только родителей я уже потеряла, а кроме них у меня никого и нет, а боязнь влюбляться преследует и сегодня.

***

Иду в белых кроксах, от которых даже не слышно моих шагов, по коридору вместе со Стёпой; парень что-то эмоционально мне рассказывает, но я даже не вслушиваюсь в текст и не улавливаю смысла, голова забита совершенно иными мыслями. Я вожу пальцами по пыльной стене, шаг за шагом усиливая внутреннее волнение.

Буквально пару часов назад с этим парнем мы делали осмотр трупов в морге и составляли отчёты возможных вариантов смертей, но после пришёл рабочий патологоанатом и сообщил весть о том, что нас двоих Алла вызвала к себе в кабинет.

Все возможные варианты, для чего такая спешка, уже закончились, поэтому я беззвучно шлёпаю по коридору, а Стёпа в руках несёт папку нашей совместной работы.

–Алла Валерьевна, вызывали?-Стёпа первый проходит в кабинет, в центре которого стоит широкий стол, по бокам несколько стульев для остальных работников, несколько шкафов с цветными папками и компьютер перед самыми глазами Аллы; всё свидетельствует о кабинете главврача. Следом за Стёпой захожу и я, вдвоём стоим как истуканы в ожидании ответа.

Глаза женщины переключаются с монитора на нас, она складывает руки на столе, заранее показав жестом присаживаться как раз на те самые стулья, которые стоят для проведения переговоров по работе.

–Да. Вы вдвоём будете ездить на вызовы людей.–Голос Аллы уверенный и внятный.–А именно на машине Скорой помощи.

Ого, тут даже такая машина есть? Я думала тут люди пешком ходят, машин тут действительно мало ездит, на весь город, скорее всего, только пару такси.

Не знаю, что такого в моём выражении лица, но Алла переключилась на меня мгновенно.

–Что такое, Олесенька, что-то не нравится?–Лицемерный и довольно неприятный голос женщины вызывает тошнотворный рефлекс, как будто ешь целый лимон.

–Наоборот, всё нравится. Спасибо,–лживо улыбаюсь и чуть не кланяюсь в ноги, а затем добавляю.–Мы можем идти?

Глава 4

Павел

Вы когда-нибудь задумывались над таким понятием "Ценим, когда теряем"? Большинство людей скажут уверенное "да", но все они солгут. Человек, у которого всё есть, никогда не ответит честно, потому что для него сказать красивую расфуфыренную ложь проще, не же ли подумать над словами всерьёз.

Я раньше был таким же ублюдком, который позволял в своей жизни всё, что душе угодно; но всё это продлилось до тех пор, пока из моей жизни не ушла самая красивая и любимая женщина на планете–моя мама. Рак головного мозга убил её за год, в течении которого она всячески пыталась вылечиться. Знали бы вы, какого это видеть маму убитой не только физически, но и морально; её упаднический взгляд вытягивал из меня всю собственную энергию, а слёзы с её глаз капали ежедневно. И самое страшное и обидное, что ты ничего не можешь сделать, никак помочь, и тебе лишь приходится отсчитывать каждую минуту, день, неделю, месяц; молиться на то, чтобы время шло в разы медленнее.

Мать оставила меня, когда мне исполнилось восемнадцать. Совершеннолетие встретить таким образом было просто пыткой, но ещё хуже оказалось расти вместе с отцом, который практически сразу нашёл маме в замену какую-то пучеглазую выдру с рыжими волосами. Характер мой стал невыносимым, постоянно ругался и повышал голос на отца, а рыжую выставлял за дверь, правда за это потом сам хорошенько получал.

Отучился, как и хотел, в академии МВД на оперуполномоченного; с детства тянет на раскрытие дел, убийств, ограблений. Возможно, ещё большую роль сыграло и мамино желание, она хотела, чтобы я стал полицейским и в семье был настоящий охранник и защитник, за которым как за каменной стеной. Осуществил в реальность и своё и желание матери, теперь я отличный опер с красным дипломом.

Преподаватели со мной конечно навозились, чуть ли не каждую неделю отца в деканат вызывали, но ему полезно пару раз отвлечься от своей швабры и навестить любимого сына, на которого он благополучно забил.

Отношения у меня с отцом ужасные, даже врать не буду. Я его ненавижу так же сильно, как и эту рыжую; он сам заслужил такое отношение к себе, спасибо маме, что ушла из жизни, когда я стал полностью совершеннолетним и не пришлось жить с человеком, которого я ненавижу больше жизни. С чего бы такое отношение? Отец часто ходил налево, изменял матери неоднократно, я много раз видел его с какой-то новой девахой, женские голоса в трубке телефона, когда он с кем-то разговаривал, прикрываясь работой, такое скотское отношение он заслужил.

Вторым, или даже единственным отцом стал мой дядя по маминой линии, который с самого детства всегда был рядом. Если какая-то драка в школе или тот же вызов в университет, то дядя постоянно вправлял мне мозги, решал все проблемы и всё время помогал, в то время как отец просто выслушивал нотации от преподавателей и сваливал.

Но спустя время всё моё отношение к близким людям изменилось на сто восемьдесят градусов. Мои срывы стали чаще, неконтролируемая агрессия брала верх, переходя все дозволенные границы. Даже с дядей вступал в стычки.

Спустя четыре года учёбы, пошёл работать по специальности в Питере, но долго я там не задержался.

***

Гоню на максимальной скорости на служебной машине. Сбоку на сиденье стоит коробка с моими вещами с рабочего места, сзади за мной мчится машина ГАИ со светящимися мигалками и сиреной, а второй человек из машины в громкоговоритель кричит остановиться и прижаться к обочине. С довольной улыбкой на адреналине вжимаю педаль газа и вылетаю из скопления машин вперёд на трассу, пересечь мост и считай всё, свобода. На плечах до сих пор блестят погоны, а руки так и тянутся подлить масла в огонь и включить мигалки у своей машины.

Из ниоткуда передо мной вылетает ещё одна машина, перекрывая путь, и я вынужден резко затормозить. Сижу за рулём в ожидании продолжения действий.

–И где он сейчас?-Слышу голос дяди где-то в коридоре, а затем тяжёлые шаги, свидетельствующие о приближении мужчины.

–Александр Дмитриевич, мы не знали, что он ваш племянник,-худощавый паренёк, старше меня, виноватым голосом что-то объясняет моему дяде.

Александр Дмитриевич, а также мой дядя, генерал-лейтенант полиции в Санкт-Петербурге и просто уважаемый человек стоит возле решётки, только с обратной для меня стороны.

–Здравствуй, дядюшка!-Лицемерным тоном кидаю громкое лживое приветствие и обнажаю улыбку во все тридцать зуба с яркими клыками.

–Александр Дмитриевич,-начинает шафка рядом с высоким мужчиной, но тот перебивает.

–Вижу. Паш, ты что творишь? Ты хоть думаешь, что ты делаешь?–отчитывающим голосом обращается ко мне дядя.

Я усаживаюсь обратно на скамью, расставляя широко ноги, скрещиваю руки на груди и языком прохожусь по краю зубов, отводя взгляд в левую сторону. Смех вырывается наружу и я начинаю усмехаться со всей ситуации.

–Ты в тюрьму сесть хочешь? Я твоей матери обещал, что устрою для тебя нормальную жизнь.–Смотрит на меня.–Ты зачем машину служебную угнал?

–Это моя машина,-кидаю злой взгляд на единственного родного мне человека.–Всё, открывайте клетку, за мной попечитель пришёл,-рявкаю рядом стоящей шафке.

–Сидеть!-Мужчина повышает тон, что ещё больше вызывает забаву на моём лице.–Паш, ты же хороший опер, раскрываемость, отчётность у тебя хорошие, вот чего тебе не сидится? Ты зачем на дочку подполковника наехал?

Глава 5

Олеся

Моя жизнь давно изменилась на триста шестьдесят градусов, я уже привыкла к вечной спонтанности, резкой смене планов и никакой стабильности. Пока все в моём возрасте желают отрываться на улётных вечеринках, я мечтаю побыть дома в тишине, отдохнуть от людей; но этот город и тем более съёмная квартира никогда не станут родным тёплым домом, в котором меня ждут и встречают с улыбкой на лице. Нет больше тех людей, которые так меня встречали ранее.

Жизнь–это сплошные изменения. Если тебе кажется, что ты живёшь спокойно, без каких-либо происшествий, не спеши с выводами, особенно с такими громкими. Ни у одного человека жизнь не может быть стабильной, уж поверьте. Даже если вы та самая серая мышка, которая ни в какие передряги не попадает, даже если вы уже семейный человек, даже если вы пожилой пенсионер, ни у кого не может не происходить незабываемых случаев. Только у кого-то это весёлые истории, которые вы с ностальгией и тоской вспоминаете за приятной чашечкой чая, а у некоторых это большие ссоры, потери близких людей. Жизнь складывается по-разному, у каждого заранее написано, что предстоит ему пережить.

Теперь я живу постоянными изменениями, моя жизнь похожа на рекомендации TikTok, обновишь ленту и вот уже новые чувства и ощущения. Нравится ли мне это? Нет. Мне хочется спокойствия, иногда даже одиночества, но возраст не позволяет, потому что я слишком молода для пенсии или смерти. Я просто не позволю себе умереть, пока не найду того козла, который был за рулём, и того, кто придумал эту гениальную идею подстроить аварию. Жгите огнём, топите водой, морите голодом, но я не сдамся. Не сдамся, гордость не позволит.

Сколько раз меня пытались сломать разные лицемерные люди, как узнавали, что сами Агаповы погибли в автокатастрофе. Поверьте, на таких людей действительно надо обращать меньше внимания; я всегда готова постоять за себя, но устала это делать. Устала доказывать людям, какие же они иногда бывают глупые, что, кроме своего собственного эго, ничего не видят. Как бы тяжело не было морально, физически ты всегда должна оставаться несломимой. Все мы любим потешить своё самолюбие за счёт оскорбления и унижения других людей, более слабых, но частенько это переходит все границы, когда ты перестаёшь видеть пределы и просто уничтожаешь человека морально.

***

Еду на свой первый вызов, машина скорой мчит на высокой скорости, обгоняя попутные, звук сирены оглушает, а волнение изнутри пропиливает дыру наружу. Вроде как мечта детства, спасать людей, сбылась, но я не могу успокоиться и принять тот факт, что сейчас мне предстоит говорить с человеком, или он вовсе уже потерял сознание, неизвестность вводит в тупик.

Рядом сидит Стёпа в такой же рабочей тёплой одежде и о чём-то непринуждённо разговаривает с водителем, их обычная беседа не вызывает интереса, он спокоен как удав, это я вся на иголках. Я не боюсь, что с человеком может что-то случится и от части по моей вине, я не боюсь видеть человека в умирающем состоянии, я не боюсь спасать людей, я боюсь неопределённости. Я думаю, это чувство большинство людей вводит в смятение.

Реанимобиль заворачивает во дворы и в глаза уже бросается большое скопление людей, некоторые из которых прикрывают ладонями лицо и заплаканными испуганными глазищами встречают машину. Дети метусятся вокруг и водитель, которого, как оказалось, тоже зовут Степан, вынужден выжимать гудок на руле, сигналя отойти подальше.

Выпрыгиваю из автомобиля и, пока Стёпа тоже слазит, бегу к пострадавшему, расталкивая людей. Не успеваю ни о чём подумать, как вижу мужчину без сознания, лежащего на асфальте. Падаю на колени и первым делом осматриваю: мужчине лет около сорока, дыхания нет, грудная клетка не вздымается, но пульс присутствует, как и само сердцебиение. Оказываю первую помощь, а затем, пока парни поднимают пострадавшего на носилки и загружают в машину, опрашиваю вокруг людей, что произошло и кто что видел.

В реанимобиле накладываю специальную маску, поддерживающую дыхание, а у его жены, которая поехала с нами, очередной раз расспрашиваю случившееся. На затылке было обнаружено живое ранение, которое ещё немного кровоточило, по всей видимости это и стало причиной потери сознания. Насчёт остановки дыхательной активности ещё надо осматривать.

–Что случилось?-Спокойным тоном спрашиваю у напротив сидящей женщины, которая вся в слезах держит мужа за руку.

–Уп..пал.. с чет..твёр..того эт..тажа,-от накопившихся слёз, заикается женщина.

–Как это произошло?-Донимаю вопросами, параллельно записывая себе в блокнот. Привычка писать всю информацию к себе, а затем переписывать в документы, осталась ещё с университета, и теперь я так делаю постоянно.

–Пос..сорились. Он с..схватил нож и..и,-пытается выговорить сквозь очередную порцию слёз, но я ей не даю этого сделать.

–Так ладно, это всё расскажете полиции.

–С..с ним всё будет х..хорошо?

–Мы постараемся,-окидываю серьёзным взглядом, и, видимо, поняв меня, женщина умолкает, лишь тихо всхлипывает.

Доезжаем до больницы, где на главном входе нас уже встречает Алла вместе с несколькими работниками и тут же перехватывает выкатные носилки с пострадавшим мужчиной. Пока пара парней катят его до операционной, я отчитываюсь Алле обо всём, что узнала, а затем отправляюсь к небольшой вахте составлять документы.

Спустя два часа Алла входит в комнату отдыха с уставшим видом; впервые её такой вижу, обычно эта женщина угрюмая и недовольная, в особенности по отношению ко всем интернам. Она проходит и усаживается на диван напротив того, на котором сижу я, и пристально смотрит мне в глаза, готовая задать вопрос.