Избавление методом 175

1. Два падения

- Господа, у нас проблемы. – Произнес, наконец, король Рудольф 14, перестав вымерять шагами кабинет Тайного совета.

Ну, это как раз, не новость. То, что у нас проблемы, рано или поздно осознавали все посетители кабинета – кто сразу после эйфории, следующей за избранием, кто чуть позже, когда шелковый шнур в руке присланного воина стягивался на его горле. Ибо наш король, Рудольфо, который особенно любил сносить головы подвернувшимся неудачникам, иногда и вешал их.

Поэтому все министры замерли, вжимая головы и не поднимая глаза, в ожидании бури. Но король продолжил носиться по мягкому темному ковру, заглушающему звуки, и, кстати, скрывающему следы его грязных сапог, что особенно хвалил Старший Чистильщик Королевских Покоев, которому регулярно приходилось оттирать следы в других местах.

А кабинет был большим, овальным, с драпировками на стенах, и одна только вышивка гобеленов обошлась ее королевской матушке, Ингезильде Туронской, не одну тысячу монет. В центре стоял овальный же стол, лакированный, темного дерева и покрытый паутинкой расходящихся светлых линий узора – не иначе, магия. Вокруг стола сидело 8 полноправных членов Тайного совета, и еще 2 места были пусты. Один из министров был казнен буквально вчера, и на его место еще не назначен новый, а один сбежал, не дожидаясь приказа. Но за ним уже послали.

И - представлю вам министров. Вот, ближе всех к окну и сейчас спиной к пробегающему в очередной раз королю, изо всех сил изворачивается, стараясь, с одной стороны, подобострастно следить за повелителем, с другой – не терять при этом достоинства. Но это ему никогда не удается. Это Вифаний, министр финансов. Теоретически, он важная шишка. Но на самом деле ничего не решает и никогда не делает ничего, не получив разрешения Особо тайного министра.

Корнелий, Особо тайный министр – это вот тот, вытянутый и кислый тип в очках. И у нас никогда и ничто не делается без его приказа, что бы ни думал об этом король. Мы все его боимся, а сам он считает себя Самым Главным и Очень Страшным. Но это он зря. Потому что его жена (третья, первую и вторую он уже уморил голодом в башне, пятую утопил в кадке для купания, а четвертая и шестая слишком запуганы, чтоб что-то делать) уже купила у Карги яд. Ее фирменный сбор. Действует в течение трех суток, не оставляет следов, всего пять монет за унцию. Но это не удивительно, учитывая слухи о том, что будущий ребенок Джалины от… в общем, тут кто кого. Или Корнелий узнает первым, или Джалина подсуетится.

В этот самый момент Корнелий нащупывает в кармане приказ на Жадида – это наш министр иностранных дел – он планирует пустить его в ход сразу после совещания. Если успеет. В чем виноват Жадид? Да ни в чем, но кого-то же надо обвинить в сегодняшней неудаче.

И…

Но король прекращает бегать, останавливается в центре комнаты, поправляет парик (идиотская привычка, мы все ее высмеиваем, разумеется, тихо под одеялом со своими женами) и пафосно восклицает:

- Но как он мог, обормот!

Ага, и внимательно так наблюдает за министрами – а не ляпнут ли чего. Но они тоже не дураки, подписывать себе смертный приговор прямо на месте. Все хмурятся, в ожидании правильной линии поведения, которую подскажут следующие слова короля. Кто-то покачивает головой (Ямалк, министр развлечений), другой кивает (Доноган, министр питания). Один вытирает  вспотевший лоб кружевной тряпочкой, но потом спохватывается, осознав, что это была… гм, деталь нижнего наряда леди, причем – значительно крупнее размерами, чем то, что носит его жена. Это Руперт, еще один министр. Он часто попадает в такие дурацкие ситуации – слишком рассеянный. Он у нас недавно, и что-то говорит мне, что не задержится.

- Кх-кх-гм. – Прочищает горло Руперт, задает вопрос, и краснеет, поняв, что опять попал впросак, - а что они?

- Кто?

- Ну, невеста… - бормочет Руперт, совсем скисая.

- Невеста в истерике! Папаша ее в истерике. Весь дом бьется в истерике, и нам вот-вот пришлют вызов! – Король распаляется.

Жадид облегченно вздыхает – гроза разразилась, но его не затронула. Наивный.

- А что, никак нельзя…

- Вот, вот ты ему и расскажи, - рычит король, тыча пальцем в Жадида.

И тот испуганно икает, и начинает спутанно объяснять что-то остальным, но они не слушают.

Так что нет, лучше расскажу я. Быстрее выйдет.

У нас давно так принято, что важные торговые сделки скрепляются королевскими браками. Это традиция, ей уже тысячи лет, и это не обсуждается. Рудольфо Валентино – он младший отпрыск столичного Дома. Бестолковый сам по себе, но красивый. И вот наша миледи, дочка короля, значит, увидела его, когда была  столице на свадьбе кузины, и втемяшилось ей, что если не он, то и никто. И пришлось  тогда королю проводить долгие пятилетние переговоры, отдавать урожай зерна за 15 лет за право породниться с этим щеголем.

Ну и понавез же он! Кафтаны, цирюльники, мыла, украшения всякие. Потом, конечно, с годами, пообтесался, стал почти нормальным человеком (если не считать парика), а всю эту дребедень запер в дальней комнате дворца. Цирюльники его разбрелись, кто куда, да попропадали. Конечно, вести войны, заниматься государственными делами, воевать и делать другие, достойные мужчины, дела он так и не научился, но Изергильда, наша королева, и сама хорошо справлялась до недавнего.

Соседи наши – настоящие суровые мужики, воины что надо. Мы, конечно, уже лет четыреста как ведем переговоры о долине вдоль реки Ситинии. Это маленькая такая горная речушка, перепрыгнешь и не заметишь, она начинается высоко в горах и весело бежит до самого Западного леса. И на первой трети своего пути она как раз омывает долину Сити. Сама по себе долина никому не нужна, там и не живет-то никто. Но, во-первых, это граница, и так исторически сложилось, что она постоянно переходит то к нам, то к ним. Последние семьдесят лет она наша – получена вместе с приданным жены дедушки нашей Изергильды Так что это вопрос престижа. Во-вторых, как недавно обнаружилось, цветок Ситии (у Первого Географа, дававшего названия местности, было плохо с воображением. Река Ситиния? – прекрасно. Долина при реке Ситинии – ну, конечно, Сити. Цветок в долине Сити что при реке Ситинии… ну, вы догадались) – так вот, цветок Ситии, как оказалось, имеет чудесные свойства. Раньше считалось, что он годен только для приготовления темно-синей краски, столь любимой художниками. Ну и тетушки вроде нашей Карги использовали его в своих зельях – там, отравить кого, приворотить. Но буквально десять лет назад, после открытия метода высокотемпературной плавки, оказалось, что добавление небольшого количества соцветий Ситии делает сталь более прочной и гибкой. Не то, чтобы очень, но если у вас дуэль, и вы уже изрядно постучали мечами по латам, понятно, даже мелочи играют существенную роль.

2. Немного драконологии

- Он. Меня. Опозорил.

С каждым словом на деревянного манекена тяжелым ударом обрушивался меч. Щепки летели во все стороны, бедная болванка уже даже не пищала. Казалось, она вот-вот рассыплется. Но дудки. Сделанная из красного дерева низин Гоху (пятнадцать монет за кубометр и целых двадцать пять – в несезонные годы), она еще продержится.

Принцесса была в ярости. Настолько, что даже Дорнвуд Меченосный предпочитал держаться в стороне.

- Ну.. э… доча, - только и сказал он, когда очередная щепка отлетела в сторону, и, срикошетив, чудом миновала его лицо. – Так нельзя.

- Нельзя? – Взвизгнула Ягольда, повторяя удар. – А тааак – можно?

Бумц.

Бам.

- Ты должна признать, что пострадали мы все.

- А мне плевать на всех!

Бррабадам!

Дорнвуд обвел взглядом зал и наткнулся на укоряющий взгляд старшего сотника. Вот до чего доводит мужское воспитание, подумал он

- Он. Меня. Предал.

Вдруг вскрикнула принцесса, и, выронив меч из уставшей руки, отвернулась и зарыдала.

- Ну… ну, доча…

Король рискнул подобраться еще на полметра ближе, пока старший сотник, подкравшись с другой стороны, ногой отпихнул меч.

- Неужели ты так его любила?

Сюрприз для отца.

- Я??? Этого дебила? Я? Да никогда! – Закричала принцесса, топая ногой. – Это он за мной таскался! Я его ненавижу!

Тем более нет никакого смысла плакать по тому, кого ненавидишь… но это их, девочковая логика.

И принцесса выбежала из зала. Ее золотые кудри выбились из прически и разметались по спине. Ее прекрасное овальное лицо, синие глаза, благородные черты не мог обезобразить даже ее-высоческий гнев, а кожа еще сильнее разрумянилась от физических упражнений. В общем, принцесса была прекрасна. И это лишь усугубляло недоумение всех посвященных.

Выхватив свой меч, Дорнвуд Меченосный с наслаждением ударил по настрадавшемуся манекену.

Вздохнувшие было с облегчением солдаты вернулись к стене, возле которой они жались на протяжении последнего получаса. Но королю удалось обуздать свой гнев. Сделав эффектный разворот в три четверти, он внезапным обманным движением кисти провел меч по краю шеи манекена, не оставляя сомнений в будущей судьбе неудавшегося зятя. А затем экономным движением вернул меч в ножны.

- Ну, вот… как-то так. – Пробормотал он, и сделал движение, подзывая старшего сотника.

Тот подошел со скоростью, в которой достоинство сочеталось с желанием доставить удовольствие монарху.

- Эндрю. – Сказал король.

Эндрю поклонился. Это был суровый широкоплечий мужчина с лицом, изрезанным морщинами и шрамами, рыжими усами и такими же рыжими кудрями над высоким лбом.

- Да. – Ответил он. С королем они были давними друзьями.

- Я недоволен, Эндрю. – Прямо заявил король.

Вместо ответа тот задрал одну бровь.

- У принцессы слишком жесткий захват. Так она потеряет меч в самый неподходящий момент. Это не годится.

- Нет, ты не прав. – Возразил Эндрю. – Ты же не видишь ее на ежедневных тренировках. Сегодня девочка не в духе.

- Правда?

Похвала детей всегда радует родителей. Пусть даже это всего лишь дочь, к тому же младшая, и к тому же – не допускаемая до участия в военном деле.

И лицо короля озарилось довольной улыбкой.

- Что там, все собрались?

Спросил он.

- Да. Ждут в пещере дракона.

- Ну что же, поехали.

Здесь, господа, нам придется сделать небольшое отступление научного характера. Дело в том, что усилиями романистов последнего столетия была переврана правда о драконах. В представлении современного обывателя драконы – это ужасающие, огромные и злые существа, которые изредка пролетают над полями, сжигая посевы и разоряя людей, хранящие в своих пещерах горы золота и зачем-то периодически умыкающие девиц. Так-то оно так, но это относится только к драконам одного вида – Дракону Золотистому Пушистику, прозванному так за погремушку на кончике хвоста, и в самом деле, слегка напоминающую оперение птицы-павлина. Именно там у Дракона Золотистого вырабатываются пары, которые, затем, по специальному каналу, проходящему как раз под спинным гребешком, подаются в ротовую полость. Смешиваясь с кислородом, они воспламеняются, создавая поражающий эффект. И специальный клапан у основания переносицы не допускает их преждевременное извержение или поток обратной тяги. Именно поэтому способ убийства Золотистого Дракона связан с разрушением клапана метким ударом мушкетной пули, верно направленным камнем многотонной пращи… и забудьте эти сказки про мечи и доблестных рыцарей.

Но это Дракон Золотистый. А вообще драконов десятки видов. Вы ни за что не поверите, как много их вокруг, и как легко иногда вы проходите мимо, даже не зная, что за той корягой или под тем камнем начинается ход в пещеру Дракона Зеленого, или пропускаете любопытный взгляд Дракона Алого.

У Алых Драконов есть маленькая слабость – они ужасно любят подглядывать и подслушивать. Этой страсти они часто предаются длинными зимними ночами, подкрадываясь к домам людей, а иногда даже забираясь в большие города и ползая по крутым крышам. Им скучно. Люди, эти маленькие копошащиеся буйные создания, дают Алым Драконам пищу для историй и анекдотов, которыми они затем столетиями обмениваются между собой, похихикивая при встречах. Вот кто из нас сейчас вспомнит, кто такой был Эрвин Длинно… гм, и чем он ответил на шутку Юргена Лазаруса, лекаря, принявшего в мир уже десятого отпрыска Эрвина, и чем на это ответила тетушка Кларина из соседнего проулка… - уже нет того города, не то что людей. А шутка эта до сих пор гуляет среди Алых как самостоятельное произведение искусства, и до сих пор вызывает раскаты искреннего драконьего смеха.