Избранница Ветра. Зима в Крылатой академии

Глава 1

Избранница Ветра

Глава 1

Крылатый был умопомрачительно хорош — просто дыхание захватывало. С земли я не могла разглядеть его лица, на фигуру и вовсе не обратила внимания. Но крылья… Ничего прекраснее я в жизни не видела. Полупрозрачные потоки пламени на фоне безоблачного голубого неба и искры солнечного света, запутавшиеся в них.

Восхитительное зрелище! Невероятное и уникальное для наших мест. Я вот, например, встретила высшего стихийника впервые. А этот, судя по цвету крыльев, еще и огненный, что вообще большая редкость.

Говорят, на три вещи можно смотреть бесконечно: на горящий огонь, бегущую воду и полет дахара. И я смотрела, смотрела, как завороженная… Минуту, наверное, а то и больше. Потом поняла, куда направляется стихийник, вспомнила, зачем сама сюда пришла, и, охнув, бросилась к центру поляны — туда, где на свободном от снега пятачке сверкал хрустальными лепестками ледяной цветок.

Крылатый был быстрее, да и сугробы ему не мешали, но я оказалась ближе к вожделенной цели и успела пусть на миг, но раньше. А вот соперник опоздал. Когда его ноги коснулись земли, а рука дернулась к растению, я уже тянула на себя гибкий стебель.

Сорвала, быстро сунула в сумку и удовлетворенно выдохнула.

Все!

Моя прелесть. Никому не отдам.

Того, что конкурент захочет отобрать добычу, я не боялась: ледяной цветок нельзя получить силой, только с согласия владельца, иначе он утратит свои поистине волшебные свойства.

Высший, судя по всему, тоже это знал, потому что ни набрасываться, ни угрожать не стал. Крылья развеял, выпрямился, демонстративно сложил руки на груди… И я сумела наконец как следует его рассмотреть.

Стройный, подтянутый. На рукаве куртки незнакомая эмблема — два серебряных крыла, вписанные в круг. Темные волосы, небрежно падающие на высокий лоб, необычные светло-серые глаза, твердо сжатые губы и чуть заметная ямочка на упрямом подбородке, которая придавала его лицу с резкими, немного хищными чертами какое-то особое обаяние.

— Ты кто?

И голос глубокий, уверенный, сильный. Такой, что сердце невольно замирает от странного чувства, рождающегося где-то внутри, и горло сжимает внезапным спазмом.

— Травница. А ты? Что забыл в нашем городе, крылатый? — вскинула я голову, радуясь, что догадалась взять у Таны платье и теперь в ее одежде действительно походила на простую горожанку.

Высший на вопрос отвечать не стал, окинул меня внимательным взглядом, прищурился и надменно произнес, словно одолжение делал:

— Что за цветок хочешь?

О том, что крылатые все до одного высокомерны, я давно слышала. И что красивы, окончательно сейчас убедилась. А вот что они готовы отдать за раритетное, единственное в своем роде растение, не представляла.

Не то чтобы я собиралась расстаться со своим с таким трудом добытым трофеем, но об артефактах, спрятанных в хранилищах высших, ходили самые настоящие легенды. Поэтому я не стала сразу исчезать, как планировала. Улыбнулась и поинтересовалась деловито:

— А что предложишь?

Нет, ну мало ли? Вдруг там какое-то сокровище бесценное окажется.

Меня еще раз осмотрели, теперь уже медленно, тягуче, и протянули с легкой хрипотцой в тоне — многообещающе так, с каким-то непонятным намеком:

— Местная травница, значит? Хм… Может, пригласишь в гости? Не будем торопиться. Познакомимся поближе. Обсудим.

Я на мгновенье опешила.

В гости? Зачем? Чтобы передать артефакт, много времени не понадобится. Или он хочет?..

От открывшейся перспективы дух захватило. Ради такого редкого ингредиента и от ледяного цветка не грех отказаться. Шилли меня поймет, уверена. И я радостно выпалила:

— Кровь?

— Что?

Вид у крылатого сделался очень растерянным.

И к чему так нервничать? Сам же первый торговаться начал.

— Ну, я спрашиваю, что ты отдашь? — пояснила почти по слогам. Для особо непонятливых. — Кровь, сразу плазму или…

Дальше продолжить перечислять и прямо сказать высшему, на что рассчитываю, почему-то не решилась, поэтому закончила более туманно:

— Или поделишься другой жидкостью?

— Жидкостью?

Последние мои слова почему-то страшно разозлили огненного. На щеках вспыхнул гневный румянец, и он рявкнул:

— Деньги я тебе предлагаю!

— Денег не надо, — отказалась торопливо. — Своих хватает.

Крылатый поморщился и недоверчиво хмыкнул.

— Сто золотых.

— Нет.

Глава 2

На ногах я устояла и даже увернулась от второго толчка — уже с другого бока. Конкурентки, в отличие от меня, не дремали, а отчаянно рвались к вожделенной награде.

Миг — и вверх взлетела рука победительницы с крепко зажатым в ней заветным призом. Гости одобрительно загудели, а я предусмотрительно отступила назад и уже оттуда, из-за колонны, снова оглядела площадь.

Потом еще раз, внимательней.

И еще.

Бесполезно. Высший пропал — сгинул без следа, словно умертвие с первым лучом солнца.

Как он умудрился за считаные мгновения выбраться из толпы и исчезнуть, осталось загадкой. Испарился, что ли? А может, его и вовсе не было, а мне все привиделось? И вообще, чего это я так разволновалась?

Цветок я получила в честной конкурентной борьбе, ледяной признал во мне хозяйку. Тут все абсолютно законно. А то, что секрет раскроется… Ну да, мы с Шилли договорились сохранить находку в тайне — иначе жаждущие приобщиться и просто любопытствующие нас штурмом возьмут. Но даже если знакомые узнают, не смертельно. Отобьемся как-нибудь.

Успокоив себя этими мыслями, я решительно тряхнула головой и бросилась догонять Шил, тем более что свадебная процессия уже двинулась вперед и длинной ленивой змеей начала выползать с храмовой площади. Еще одна традиция Гранса и окрестностей: новобрачные добираются до своего нового дома не в карете или экипаже, а пешком. Рука об руку и бок о бок — так, как будут идти по жизни или в бой… если понадобится. А все приглашенные выстраиваются за ними.

Я обогнула одного гостя, другого, выслушала нравоучения госпожи Баглис, обменялась улыбками и приветствиями со знакомыми адептками из башни бытовиков, протиснулась между двумя почтенными мужами весьма сурового вида и уже почти добежала до Шилли, как вдруг…

Все случилось так быстро, что я не сразу сообразила, что, собственно, происходит.

Вот я скольжу в толпе, размышляя, как оправдаться перед Фрес и объяснить неудачу с топором, — а через мгновение уже стою возле какой-то подворотни и смотрю вслед себе самой… ну и остальной процессии, которая уходит все дальше и дальше. При этом меня еще и крепко держат за руку.

— Заклятие призрачной тени. Между прочим, довольно сложное и энергоемкое. Я на тебя прорву магии потратил, — самодовольно пояснили над самым ухом. А потом меня потащили в глубь подворотни, развернули, прижали к стене, и я оказалась лицом к лицу со все тем же крылатым.

— Ты…

От негодования все приличные слова из головы выветрились. Мне, как девушке скромной и воспитанной, оставалось только помахать растопыренной ладонью перед носом дахара и промычать нечто неопределенное, но, при желании, легко угадываемое.

— Четыреста золотых, — ничуть не смутился высший. Задумался и уверенно прибавил, поддерживая наш странный разговор: — И два… нет, три универсальных амулета. На выбор.

Что?

Я окончательно потеряла дар речи.

Универсальные амулеты — весомый аргумент. Очень весомый. Даже чересчур. И мне бы обрадоваться такому выгодному предложению, а я… насторожилась.

Как он собирается использовать ледяной цветок, если готов такую цену предложить? Что с его помощью приготовит? Особо редкое зелье? Или, что еще хуже, запретное? Вдруг передо мной маньяк, сумасшедший, мечтающий стать новым темным властелином? А что, место-то давно вакантное. Оживит армию древних личей или костяных драконов, захватит мир, а мне потом перед потомками отвечать. За пособничество. Нет уж!

И я осведомилась осторожно-осторожно, отодвигаясь на всякий случай как можно дальше:

— Зачем тебе ледяной цветок?

Нет, я не требовала подробных объяснений. Достаточно было сказать что-то вроде: для чудодейственного лекарства больному другу, для помощи, защиты, для расширения собственного резерва… Да хоть что-нибудь сказать! И я поделилась бы одним лепестком. За приемлемую цену, разумеется.

Но высший помрачнел, вскинул голову и высокомерно отчеканил:

— Не твое дело.

Чем окончательно укрепил меня в самых ужасных подозрениях.

Точно маньяк. К тому же особо опасный.

— Не дам, — отрезала категорично.

— Не даш-ш-шь? — переспросил он напряженно, с какими-то шипящими нотками в голосе.

Не просто маньяк, а, похоже, еще и оборотень.

— Нет, — не поддалась я на угрозу. В конце концов, в приграничье я росла или где? Мы тут привыкли смело смотреть опасности в лицо. А врагам и подавно. — Сделки не будет. Мне… мне самой мало.

— Вот как? — Губы стихийника дрогнули в нехорошей усмешке. — Что ж, тогда сам возьму.

Брать при всем желании было нечего, цветок мы с Шилли оставили в башне. И мне бы объяснить это дахару, но я так удивилась его словам, что сказала совсем другое:

— Что значит — сам? Цветок нельзя отнять силой, он тогда свойства утратит.

— Неважно, — мотнул головой нетерпеливый претендент на мировое господство. — Найду способ восстановить.

И, прежде чем я успела что-то еще произнести или сделать, резко взмахнул рукой.

Глава 3

Жечь пришлось мне, потому что Шилли начинать разговор явно не собиралась. Более того, взяв пример с духов, тоже скрестила руки, а потом еще и ноги — видимо, для большей убедительности — и выжидающе уставилась на меня. Теперь точно не отступит, все выведает, до последней, самой незначительной детали. Впрочем, я ничего скрывать и не собиралась. Молчать тоже. Если не доверять этим троим, то на кого тогда вообще можно положиться? С кем откровенничать, делиться тайнами, у кого спрашивать совета и плакаться в жилетку?

Моя лучшая подруга Шилли…

С ней я знакома с детства, выросла вместе. Шил появилась в моей жизни в тот эпический момент, когда мы с Рафом, сыном главного казначея, сосредоточенно пыхтя, выясняли отношения, то есть просто-напросто дрались. Рыжеволосая девочка в невероятно красном платье и с таким же ярко-красным зонтиком вывалилась из кустов в самый разгар битвы, оценила обстановку и, мгновенно приняв мою сторону, с громким боевым кличем ринулась вперед. Зонтик тут же пострадал и был безнадежно сломан в пылу сражения, но зато противник позорно бежал и с тех пор обходил Шилли по кривой дуге, поглядывая с непередаваемой смесью ужаса и удивления.

С рыжулей, оказавшейся дочерью нового дворцового мага, мы подружились практически мгновенно, отпраздновали победу вкуснейшими заварными пирожными и с тех пор не расставались. Честно разделяя на двоих все беды и радости. Позже к нам присоединилась Фресса, а потом и Рок с Игги.

Баррокас… Дух-хранитель этого дома.

Мессиру Карану он достался от учителя — вместе с башней, а тому, в свою очередь, тоже перешел по наследству от наставника. Кем он был при жизни и сколько ему лет, вернее, столетий, Рок и сам не знал. Духи не помнят своего прошлого — лишь смутные отрывочные образы, на основании которых хранитель и сочинял трагические истории «о делах минувших», заставая нас заучивать их чуть ли не наизусть. Мрачный, язвительный, вредный, неизменно угрюмо-печальный, он порой надоедал нотациями и нудными нравоучениями так, что выть хотелось, но всегда защищал и выгораживал нас перед наставником.

А Игги… Его мы, можно сказать, сами призвали прошлой зимой. Вернее, вселили в ледяного паладина Смерти, которого вдохновенно создавали к празднику солнцестояния. Мы мечтали, чтобы именно наш голем победил на снежных играх, и Шил расстаралась — стащила из библиотеки отца свиток с особым заклинанием оживления. Игги во время устроенного нами обряда как раз пролетал мимо…

В общем, мы с духом заключили взаимовыгодное соглашение, и наш паладин таки выиграл главный приз. Наставник, после долгих уговоров и клятвенных обещаний следить и заботиться, разрешил его не развоплощать, статую поместили в хранилище под заклинанием стазиса, а привязанный к ней Игги остался в башне, причем с большим удовольствием. Ему явно надоело мотаться по свету неупокоенным духом.

Естественно, Игги о себе тоже ничего не помнил, знал только, что он Щитогрыз. Я подозревала, что при жизни он вообще был нелюдем, но это не помешало ему с легкостью влиться в нашу тесную компанию.

Неугомонный весельчак и балагур, энергичный и порывистый, сейчас именно он не выдержал первым.

— Ну, давай же, Эль, скорее, а то я лопну от нетерпения. Развеюсь, и это ляжет несмываемым пятном на твою совесть. Выкладывай, что стряслось? Я так понимаю, ты у нас сегодня главная виновница торжества?

Ну я и выложила — все сообщила. О первой встрече с крылатым, о споре из-за ледяного цветка, о новом столкновении — в буквальном смысле этого слова. И о «розовой катастрофе», которая неожиданно обрушилась на нас и накрыла с головой.

Во время рассказа я немного пришла в себя, да и Шил успела приготовить успокоительное для нас обеих. Так что к концу истории мне даже стало казаться, что не все так страшно. И зря. Потому что, когда я замолчала, иссякнув, Игги задумчиво протянул:

— Хм… Высший, значит? И ты от него сбежала целых два раза, а теперь надеешься, что навсегда? Не знаю, Эль, обрадую тебя или огорчу, но моя новость… она, собственно, стихийников и касается. Дело в том, что нашего мессира пригласили на стажировку в Крылатую академию. Вместе с учениками, то есть с вами, девочки. И он уже дал согласие.

В комнате повисла тишина.

Игги взлетел чуть повыше, наслаждаясь произведенным эффектом. Рок погрузился в мрачные размышления о превратностях и горестных ударах судьбы — он всегда так поступал в сложной ситуации. А мы с Шилли просто ошарашено молчали.

И ладно я, но моя бойкая подруга, которая обычно всегда знала, что сказать, и даже перед мессиром не терялась, тоже утратила дар речи. Впервые на моей памяти. Нет, она попыталась как-то прокомментировать услышанное, даже открыла рот… Издала невнятный, сдавленный звук, поперхнулась воздухом, закашлялась и, безнадежно махнув рукой, застыла в кресле.

Я ее прекрасно понимала — от такого известия кто угодно впадет в оцепенение.

Дахары, легенда нашего мира. Высшие маги, невероятно могущественные, способные подчинять себе стихии и сотворять из них крылья. Могущественный Сеир — страна за южным Пределом, где они правили и куда не пускали подданных других государств, за редким исключением. И Крылатая академия — знаменитая, загадочная, веками закрытая для чужаков.

Все это раньше казалось мне сказкой, маняшей, невероятно привлекательной, но далекой и таинственной. Из тех, что приятно послушать или читать долгими зимними вечерами, удобно устроившись в кресле и укрывшись любимым пледом — обязательно с чашкой горячего медового отвара в руках. Но которые не имеют к тебе никакого отношения.

Глава 4

Вестник из дома прилетел на следующее утро.

Матушка писала, что они с отцом скучают, ждут и всегда рады меня видеть… А точнее:

«Сегодня, к обеду, ровно в два дня, в малой сиреневой столовой,стиль одежды свободный. Будут только свои».

Что скучают — приятно, и что ждут — тоже хорошо. Только вот приходить к назначенному часу я точно не собиралась. Как любил повторять наш мастер боя, «Неожиданность — половина успеха. Ошеломи противника внезапным появлением, атакуй, не дай ему опомниться, и победа твоя».

Я, конечно, не боевик, но давно поняла, эта тактика и в мирной жизни великолепно срабатывает. А уж с родителями, не желающими посвящать любимую дочь в свои важные государственные дела, дабы не беспокоить ее по пустякам, по-другому нельзя. Иначе все самое интересное и таинственное мимо пройдет — так и останешься неосведомленной и ни о чем не подозревающей.

Решено. Иду сразу после завтрака, застаю матушку врасплох — она как раз сейчас в восточной оранжерее со своими розами возится — и атакую, то есть… гм… выведываю подробности.

Наставник, думаю, не будет против. Он никогда не запрещал навещать родных, в свободное, разумеется, время. А сегодня как раз день самостоятельных занятий. Общих лекций у адептов нашего потока нет, все сидят по своим башням или в библиотеке — пишут рефераты, делают лабораторные, готовятся к практикуму или промежуточному зачету. У кого что.

Мне, правда, тоже надо, но у меня на этот случай Шилли имеется. Подстрахует.

— Иди, иди… Не беспокойся, все сделаю в лучшем виде. Как обычно, за обеих, — подтвердила подруга, наблюдая за моими лихорадочными сборами. — Только потом в совет магов забеги, отец обещал новый справочник по травологии передать. И к мэтру Урье в лавку — за сон-травой и корнем рогловника, у нас запасы заканчиваются. В «Мятный кролик» за марципановым печеньем. А еще… Ладно, подожди, сейчас список напишу, а то забудешь.

Провожать меня вышли все обитатели башни, кроме мессира, разумеется. Он ушел еще на рассвете, причем с самым озабоченным видом. Наверное, с высшими до сих пор по деталям не договорился, поэтому и нам ничего пока не сообщает.

— Эль, плащ с капюшоном надеть не забудь, — напомнила Шил.

— Обязательно с капюшоном, — хмуро поддержал Рок.

Он сегодня пребывал в особо мрачном расположении духа и уже успел пару раз сообщить всем, кому выпало несчастье попасться ему на глаза, что «нас всех непременно развеют».

— А то мало ли с кем во дворце столкнешься. При твоей-то удаче.

Я вспомнила этого самого «мало ли кого» — сурово сжатые губы, прозрачно-серые глаза, яростный взгляд, которым он наградил меня напоследок, — зябко поежилась и выбрала самую длинную, темную, плотную накидку из всех имеющихся. В ней я, по словам подруги, походила на печальное привидение. Шил ее терпеть не могла и обычно всегда браковала, а тут одобрительно закивала головой.

— То что надо.

Ладно, побуду для разнообразия привидением — тихим, безмолвным и незаметным.

Кстати, о них…

— Эль, не расстраивайся. — Игги, как всегда, был бодр и энергичен. — Не все так плохо. Даже если окажется, что вы с крылатым теперь навсегда связаны, это не повод впадать в уныние. Мало ли для чего вас судьба соединила?

— Вот-вот, — подхватила Шил. — Точно. Дахары, как известно, только в своих влюбляются и на них же женятся. Другие девушки их вообще не интересуют, вроде бы еще первые высшие заклятие такое наложили. И пары у них чуть ли не в младенчестве образуются — на всю жизнь. Так что вам с ним точно не придется… слишком близко знакомиться. Ну, ты меня понимаешь. Наверняка вы для чего-то другого предназначены, и ждут вас совместные приключения с великими открытиями. Станете верными друзьями, напарниками. Прославитесь общими делами или подвигами, изобретете что-нибудь полезное, например бездонный накопитель, и благодарные потомки высекут ваши имена на стеле памяти в храме Вечности.

— Да-да, — с энтузиазмом подхватил Игги, — или верными врагами. Тоже интересный вариант. Представляешь, крылатый будет всю жизнь за тобой гоняться, преследовать и так к тебе привыкнет, сроднится даже, что, когда все-таки настигнет и уничтожит, сам расстроится. Построит прекрасный беломраморный склеп, начертает на нем огненными буквами: «Прости, Эль, но я бросал первым»… то есть бросил… атакующее заклинание. А потом станет туда регулярно ходить и скорбеть. Эх, красиво…

Игги вздохнул и смахнул несуществующую слезинку.

Рок еще больше помрачнел.

Шил показала Щитогрызу кулак и прошипела, что кое-кого точно нужно развеять, причем в самое ближайшее время.

А я… я почувствовала, что, кажется, уже начинаю скорбеть. Заранее.

Впрочем, жалость к себе не помешала завернуть по дороге на зимнюю ярмарку. Купить имбирный пряник у тетушки Бирель, тут же с удовольствием его съесть и запить горячим медовым взваром, щурясь на яркое солнце и серебристую глазурь сугробов. Скорбь скорбью, а от такого лакомства в любом случае грех отказываться.

Много времени у меня это не отняло, и через час с небольшим я уже открывала двери в большую восточную оранжерею, где, по моим расчетам, должна сейчас находиться матушка…

***