Изгнанная драконом. Школа-сад попаданки

Пролог

— Лживая дрянь! Такое подлое преступление карается смертной казнью!

Яростный мужской рык отскакивал от серых стен подземелья, разрывал барабанные перепонки, раздирал в клочья сердце от первобытного страха, заставлял сжаться в комочек, распластаться на полу в последней жалкой мольбе.

Но возвышающийся над ней тёмной опасной громадой мужчина был неумолим, абсолютно глух к её отчаянию и горю невинной оклеветанной несчастной жертвы.

Жёсткие камни впивались в голые колени, ранили до крови, обжигали холодом кожу. Сырое помещение, похожее на темницу, сдавливало со всех сторон, как капкан.

Она не могла поверить, что ещё недавно шествовала к алтарю в сверкающем атласном свадебном платье с букетом прекрасных белых роз, чувствуя себя самой счастливой из женщин во всех мирах. Потому что в конце пути её ждал ОН, защитник и будущий муж.

А теперь оказалась брошена сюда, в эту тюрьму под замком, как последняя преступница, как животное. И заточил её тоже ОН. Тот, кто ещё недавно поклялся любить и оберегать перед ликом Великих Сил.

Глаза на суровом лице горели нечеловеческим огнём, прожигая дыру прямо в душе. Зрачок превратился в вертикальный.

Она больше не узнавала его. Она страшилась его. Пламя драконьего гнева плавило сам воздух вокруг, и она вдруг со всей полнотой поверила в то, что он действительно может поступить так, как только что пообещал.

Отправить её на смерть. Не оставалось даже крох надежды.

И всё же она попыталась — в который раз:

— Нет! Я ничего не делала, я не виновата! Пожалуйста, прошу, поверь мне! Ты ещё не знаешь, на самом деле я…

Он посмотрел на неё с таким неприкрытым презрением, словно на вонючую грязь в канаве, что она осеклась, не осмелилась рассказать. Он считал её предательницей, обманщицей, лгуньей.

— Разве ты не можешь быть милосерден ко мне? Ведь мы поклялись друг другу…

Он резко склонился к ней, грубо схватил за подбородок и вздёрнул голову вверх так, что заныла шея. Она стиснула зубы, чтобы не застонать от боли.

— Как ты смеешь взывать к моему милосердию после того, что сотворила со мной? Ты прекрасно знала, на что шла, а теперь ждёшь от меня снисхождения?

Слёзы обожгли глаза, горло свело спазмом. Он всё-таки не поверил ей, не поверил своей жене! Значит, она обречена!

Дракон обнажил увеличившиеся звериные клыки, и она вздрогнула всем телом, инстинктивно подалась назад. Но он держал крепко, так что ей не удалось даже пошевелиться.

Только сердце отчаянно колотилось в пересохшем от ужаса горле, мешая вдохнуть, всё тело свело судорогой.

— Твоя гнусная магия больше на меня не действует, — ледяным тоном процедил дракон. — Мой разум почти освободился и очистился от твоего влияния. Ты должна была раньше подумать о последствиях своего безумства. Пришло время расплатиться за предательство, Одиана.

Глава 1

Звуки пробивались будто сквозь толстую бетонную стену. Голова раскалывалась и была тяжёлой, как чугунок. Тело тоже не подчинялось, словно свинцом налилось от шеи до кончиков пальцев на ногах. Давно я себя так плохо не чувствовала.

Кажется, мне снился какой-то жуткий гротескный сон про страшного дракона и его пленницу… или жену… Ох, ну и бредятина!

Похоже, я уснула прямо на диване с телефоном в руках после пятничной смены в детском саду. Знала ведь, что не надо было соглашаться работать за двоих, а попросить подмену, как нормальный человек. Но решила, что выдержу месяц, пока не начнётся учебный год, после отпуска же.

Блин, да почему так худо? Простыла, что ли…

Я попыталась поднять руку, чтобы потереть лоб, и тут до меня донёсся собачий вой… Нет, вой бы человеческий. Собаки ведь не умеют разговаривать?

— Родненькая вы на-а-а-ш-а-а-а! Зачем же вы так поступили? Моя вы хорошая-я-я! У-у-у-у! Горе-то како-о-о-е-е-е!

Странно как. В уши словно воды налили… Стоп.

Так ведь я и была в воде, а вовсе не на своём диване! Я как раз возвращалась домой с работы, когда меня столкнул с моста в реку какой-то сумасшедший. А я же не умею плавать!

Распахнув глаза, я с шумом и хрипом втянула ртом воздух и задышала судорожно, рвано. Грудь сдавило тисками, лёгкие горели огнём, голову будто железным обручем стянуло. Жадно глотая ртом воздух, я стала ошалело озираться. Перед глазами тут же поплыли тёмные круги.

— Ох! — заголосили у меня над ухом. — Очнулась! Очнулась, роднулечка! Слава всем Великим Силам! Кастор! КАСТОР! Подь сюды, живо!

Я зажмурилась и потёрла занывшие виски. Зачем же так орать-то? Оглохнуть можно.

Раздались тяжёлые гулкие шаги, затем щелчок дверной ручки.

— Ты чего вопишь, старая? — проворчал немолодой мужской голос, и я была с ним полностью согласна. — Разве ж можно так возле покойницы верещать? Постыдилась бы…

Покойницы? Это ещё что за новости?! Вот же я, живая! Или он имел в виду кого-то другого?

Пришедший Кастор (что за имя-то такое?) и женщина продолжали что-то горячо обсуждать рядом со мной, но я перестала вслушиваться. Голова немилосердно болела, в висках судорожно бился пульс. Мне бы чуток тишины и покоя…

Но всё же неплохо бы понять, где я и кто меня нашёл. На больницу вроде не похоже: характерного запаха не ощущалось, а уж я знала, как пахнет в больнице. Собравшись с силами, я приоткрыла один глаз. И сразу распахнула второй. Да так и села.

Где я, чёрт подери?!

Обстановка вокруг напоминала обветшалый особняк века этак, наверное, девятнадцатого. Если честно, я в этом не очень хорошо разбиралась, хотя мне и нравилось время от времени почитывать исторические романы.

Стены были оклеены выцветшими бежевыми обоями в мелкий цветочек. С высокого потолка кое-где осыпалась штукатурка, в углу даже свежеотвалившаяся валялась. Шторы на большом окне с мутными стёклами тоже выцвели, покрылись пылью и были изъедены то ли молью, то ли мелкими грызунами.

Сама я лежала на большой деревянной кровати с самым настоящим балдахином на столбиках. В больницах такие точно не используют. Что это за место?..

Я попыталась вспомнить, нет ли где поблизости от того моста, с которого я упала в реку, старинного особняка, но ничего подобного в голову не приходило. И кто вообще эти люди? Одеты несовременно, хотя, если подумать, очень даже в духе этого странного дома.

Собравшись с силами, я наконец заставила одеревеневшие мышцы подчиняться и села, опираясь спиной на изголовье. Мои спасители тут же замолчали и испуганно воззрились на меня. Я даже растерялась от неожиданности, но взяла себя в руки и вежливо проговорила:

— Спасибо, что вытащили меня.

Сказала и вздрогнула. У меня был чуткий музыкальный слух, и даже за сильной хрипотой я сразу определила, что голос не мой. Довольно похожий. Но не мой.

По телу пробежал холодок, мне стало страшно. Что происходит? Где я? Почему всё так странно и непонятно вокруг?

Я спустила почему-то босые ноги на пол — и поняла, что на мне не мои привычные джинсы и рубашка, а светлое длинное платье с пышными рукавами с коричневым корсетом. Я непонимающе прикоснулась к шнуровке и уставилась на свои пальцы.

Руки тоже не мои! Поддавшись внезапному наитию, я вскочила с кровати и бросилась к большому трюмо, чуть не споткнувшись на ходу о длинную юбку.

— Госпожа Одиана, осторожнее!

Я замерла в шаге от зеркала. Разве я называла им своё имя? Не помню. Но даже если так, почему женщина окликнула меня госпожой? И почему Одиана? Я — просто Диана, без всяких «о».

Сделав глубокий вдох, я подступила к зеркалу и уставилась на отражение. Не своё. Потому что на меня смотрела не я, а совершенно незнакомая мне молодая женщина!

Мне было тридцать семь, и выглядела я… ну, скажем, нормально для своего возраста и темпа жизни.

Визуал

Такой наша героиня увидела себя в зеркале после пробуждения в новом мире (напоминаю, что её вытащили из пруда)))

И ещё один вариант, после приведения себя в порядок

Глава 2

Мне стало жаль эту определённо добрую женщину. Она явно была искренне преданна той, в чьём теле я оказалась. Но той девушки больше не было. На её месте теперь совершенно другой человек.

Эта мысль привела меня в настоящий ужас. Факт того, что я погибла в своём мире и перенеслась чёрт знает куда, ошеломлял и потрясал. Разве такое вообще возможно?

Я снова посмотрела на… ладно, теперь это моё отражение. Нахмурилась, наблюдая за совершенно незнакомой мимикой.

Не знаю, во сне я или наяву, правда вокруг или горячечный бред погружённого в кому сознания, но раз я мыслю и чувствую так, будто всё происходит в реальности, то и поступать буду так, словно всё это настоящее.

Придётся привыкать и приспосабливаться. К новому телу, к новому голосу, к новому месту, к новым людям, к новым правилам. И к новому миру.

Кстати, куда я всё-таки попала? Судя по тому, что упомянула эта женщина… Боже, я ведь даже имени её не знаю!

Прислушавшись к себе, я поняла, что никаких воспоминаний от предыдущей хозяйки тела в мозгу не осталось.

Значит, надо притвориться. Врать было неприятно и неловко, но вдруг, если я скажу правду, меня арестуют или, того хуже, на костре сожгут? Надо быть предельно осторожной.

— Кажется, у меня провалы в памяти, — робко проговорила я, для убедительности приложив ко лбу ладонь. — Напомните, пожалуйста, как вас зовут?

Женщина посмотрела на меня с умилением, указала себе на грудь и медленно, по слогам, будто я ребёнок, произнесла:

— Я — Ида, твоя любимая старая няня. А это, — она ткнула в пожилого сухощавого мужчину пальцем, — это Кастор, мой муж.

Она замолчала, продолжая улыбаться. Блин. Похоже, цельного рассказа я не дождусь, придётся вытягивать информацию понемногу, стараясь не сильно привлекать внимание к своей амнезии. И слово «амнезия» тоже желательно не упоминать.

В голове вовсю крутились винтики. Ида сказала, что так называемый муж отправил меня сюда без гроша в кармане. В связи с этим перспектива рисовалась нерадостная. Комната имела удручающий вид. Скорее всего, дом в целом выглядит плохо. Но хотелось бы знать масштабы бедствия.

Правда, я не имела понятия, как отсюда попасть на улицу.

— Тут душновато, я, пожалуй, выйду, подышу воздухом.

Я медленно двинулась к двери. К счастью, Ида тут же засеменила следом. Я ещё сбавила шаг, ненавязчиво пропуская её вперёд.

Мы вышли в тёмный, лишённый освещения коридор, спустились по скрипучей, укрытой выцветшей ковровой дорожкой лестнице в просторный обветшалый тёмный холл и через распахнутые двери покинули дом.

Яркий солнечный свет ударил по глазам. Я прошла по заросшей травой мощёной подъездной дорожке, оглянулась. Да так и застыла. Мать моя. Это не просто дом, это же целый особняк!

Серая каменная громада возвышалась надо мной, загораживая солнце. Три этажа с высоченными потолками и чердак. Все стёкла были мутными от грязи и пыли. На заросших плющом стенах виднелись подтёки и разводы от сырости. По периметру фундамента трава вымахала мне по пояс.

У меня внутри всё упало. И на какие, скажите, шиши содержать всё это «великолепие»?! Исходя из того, что я успела увидеть, внутри дома полным-полном работы. Хоть и не развалины, но жить в таких условиях не только неприятно, но и опасно. На голову может свалиться штукатурка, а пол — провалиться под ногами. Не говоря уже про грызунов и насекомых. Ещё и крыша наверняка подтекает, а по комнатам гуляют сквозняки.

Ладно, Диана, хорош ныть. Соберись. Никто тебе тут не поможет, кроме тебя самой и двух пожилых людей. Может, у Одианы и есть где-то друзья, но пока я ни на кого больше рассчитывать не могу.

— Кому принадлежит этот особняк? — спросила я у Иды.

— Вам, госпожа. Это ваше единственное наследство.

Отлично. Уже что-то. По крайней мере, отсюда меня никто не выгонит. Главное, отыскать бумаги на дом. Может, смогу сдать его в аренду или вообще продать. Потому что прямо сейчас перспектива восстановления меня откровенно пугала.

Для начала мне бы разжиться постоянным источником дохода, чтобы покупать еду и предметы первой необходимости. Да и Кастор с Идой наверняка нуждаются в каких-то лекарствах, на них тоже нужны деньги.

— Здесь поблизости есть город… — протянула я, вспомнив, что няня упоминала о покупке продуктов.

— Гвент, — с готовностью покивала Ида.

Замечательно. Я повернулась к ней.

— Если вы… Если ты не сильно устала, то не составишь мне компанию? Я хочу прямо сейчас отправиться в Гвент.

— Зачем? — удивилась Ида.

— Чтобы найти работу, конечно.

Няня потрясённо уставилась на меня и прижала обе морщинистые ладони к губам.

— Да разве ж можно! — воскликнула она. — Вы — знатная леди, потомок древнейшего аристократического рода Юрвелл!..

Вот те раз. Была Диана Юрьевна — стала леди Одиана Юрвелл. Жаль только, что на титул и родословную покушать не купить.

— Нельзя вам работать, госпожа, — продолжала причитать Ида. — Вы же благородных кровей…

Визуал 1

Таинственный визитёр на вороном коне (хотя вы уже наверняка поняли, кто это)

Глава 3

В глубочайшем шоке я смотрела в звериные глаза с вытянутым, как у кошки, зрачком. Нет, как у настоящего дракона! Раньше я такое только в фильмах да на картинках видела! Он что, правда умеет превращаться в дракона?!

— Отвечай на вопрос, я сказал! — Мужчина бесцеремонно встряхнул меня. —Беременна или нет?

Захотелось крикнуть: «Откуда мне знать? Я тут появилась пять минут назад! А вы вообще кто?!»

Мозг тут же подкинул ответ: это и есть тот самый лорд Рангард, о котором только что говорила Ида. Значит, страшный злобный человек из недавнего сна — это доставшийся мне в новом мире муж?!

Боже, он ведь натуральное чудовище! И разве можно так обращаться с беременными?! Даже если Одиана — то есть теперь уже я в её теле — и носила бы от него ребёнка, ему бы я точно об этом не рассказала!

— Нет! — прохрипела я, цепляясь за широкое запястье. — Отпусти!

Ноздри хищного носа раздулись, когда Рангард приблизился ко мне и шумно втянул воздух возле моих волос. Я старалась не шевелиться, не зная, чего ожидать от этого разъярённого человека. Да отцепится он или нет?! Звать на помощь тут явно бесполезно, а в драку лезть себе дороже. Скрутит и даже не заметит!

Горячая ладонь наконец разжалась, и я тут же постаралась отступить по стеночке ближе ко входу в дом, не сводя с визитёра потрясённого настороженного взгляда.

— Тогда зачем ты просила меня срочно приехать? — резко спросил он, расхаживая передо мной, будто чёрный гепард.

— Я? Просила? — повторила растерянно и даже остановилась.

Кто в здравом уме захочет пригласить к себе такого гостя?!

Рангард подступил ближе, и я отпрянула, подумав, что он вновь меня схватит. Но он только опёрся рукой о стену рядом с моей головой и вкрадчиво проговорил:

— Лучше не играй со мной, Одиана. — Двумя пальцами выдернул из-за пазухи сложенный вдвое желтоватый лист. — Это доставили утром.

Незаметно сглотнув, я аккуратно забрала бумажку и развернула. Уставилась на ровные строчки, выведенные… моим почерком! Язык определённо был не русский, какие-то закорючки, но я прекрасно его понимала.

В записке Одиана действительно просила мужа приехать, чтобы сообщить ему кое-что очень важное. Ни слова, ни даже намёка про беременность. Слава богу. Значит, я могу сказать что угодно.

Желательно нечто такое, чтобы муженёк окончательно стал бывшим и больше никогда меня не беспокоил. Не знаю, как Одиана Юрвелл, а я, Диана Юрьевна, совершенно точно о таком «принце» никогда не мечтала и держаться за него не намерена.

Соображать надо было быстро и не оплошать с объяснением. Лорд Рангард явно не прост. От него так и веяло влиянием, силой и богатством. Страшно подумать, что он может вот так врываться сюда и делать всё, что вздумается.

Такой разотрёт в порошок и глазом не моргнёт. Ну или превратит мою жизнь в ад.

Но раз уж он вдруг решил заменить смертную казнь, которой так грозил, на изгнание, мудрее не злить его лишний раз. К тому же прямо сейчас моё положение в этом мире слишком шатко, чтобы вести себя дерзко и вызывающе.

Сложив записку, я уже открыла рот, когда Рангард с презрением выплюнул:

— Надеюсь, ты не собиралась бросаться мне в ноги?

Я вспыхнула от возмущения. Кем он себя возомнил?! Не собиралась, пусть даже не мечтает!

Чуть было не выпалила это ему в лицо, но вовремя себя остановила. Чего так завелась-то? Я этого Рангарда знать не знаю. Он мне вообще никто. Но вот за бывшую хозяйку тела стало жутко обидно. До чего довёл бедную девочку этот жестокий, бессердечный человек?

К сожалению, как бы ни хотелось мне надеяться, что Одиана смогла собрать свою гордость в кулак, способ моего попадания сюда говорил красноречивее любых предположений.

Рангард внимательно посмотрел на меня и прищурился.

— Как только тебе хватило наглости провернуть такую аферу? Подделать истинность, навести на меня морок — и всё ради того, чтобы я женился на тебе и решил твои финансовые проблемы. Сама догадалась или кто-то надоумил?

Истинность? Морок? Я понятия не имела, о чём он говорит, и не знала, как следует себя сейчас повести. Одно было понятно: он обвинял Одиану в подлоге и обмане. Но оправдываться перед ним я не имела ни малейшего желания.

Рангарда разозлило отсутствие реакции. Приподняв мою голову за подбородок, он с угрозой прорычал:

— Скажи спасибо, что я смилостивился над тобой. И не смей смотреть на меня так надменно, иначе я легко могу передумать.

Отстранившись от его хозяйского прикосновения, я со сталью в голосе выдала:

— Я хотела сообщить, что согласна с твоим решением и больше не буду претендовать на возобновление… — запнулась и добавила обтекаемо: — отношений.

Рангард нахмурился, глядя на меня с явным подозрением.

Проклятье! Похоже, настоящая Одиана всё же вела бы себя иначе. Гораздо более… покорно? Мягко? Была бы заметно подавлена и расстроена? Судя по тому, что я увидела во сне, скорее всего. Кажется, она была романтичной и доверчивой натурой.

Попасться на горячем прямо сейчас в мои планы не входило. Придётся стиснуть зубы, затолкать привычки из двадцать первого века куда подальше и изобразить страдание от того, что он отверг меня и выслал сюда.

Глава 4

Порядки тут явно какие-то средневековые. Если я всё ещё официально жена этого лорда, то он запросто может считать меня своей собственностью, наплевав на моё мнение по этому поводу.

Такой расклад меня совершенно не устраивал. Мало ли, что ему ещё на ум взбредёт? Приснится, что я снова чем-то ему не угодила, и он опять заявится для очередных разборок. Одиана в записке ничем не намекала на свою беременность. Он сам себе это придумал.

Прочистив горло, я пробормотала нарочито неуверенным тоном:

— А наши брачные узы…

— Разорваны безвозвратно, — грубо отрезал Рангард. — К счастью, моё доброе имя уже очищено от факта позорной женитьбы на такой проходимке.

Оскорбление слегка задело, но я пропустила его мимо ушей, потому что у меня словно гора с плеч упала. Прекрасно! Значит, я свободная женщина.

Остался последний шаг. Я скорбно поджала губы, постаравшись изобразить уныние.

— Выходит, это наша последняя встреча. Прощай… Алард.

Его имя я прочитала в записке. Произносить его было странно и непривычно.

Бывший муж криво усмехнулся, окинул взглядом дом и заброшенный, заросший сад. Затем вернулся к коню и легко вспрыгнул в седло.

— Здесь тебе самое место, — заявил он, с отвращением глядя на меня сверху вниз. — В этой проклятой забытой всеми грязной дыре. Ещё раз посмеешь сунуться ко мне — пожалеешь, что однажды попалась на моём пути.

Развернув коня, он прикрикнул на него, хлестнул поводьями и проскакал по дорожке прочь, скрываясь за воротами. Я с трудом удержалась от того, чтобы не послать ему вслед пару ласковых.

Мерзавец!

Сердце стучало в груди быстро-быстро. Всё-таки я сильно испугалась. Совсем одна, в чужом мире, ничего ещё толком не понимающая, лицом к лицу с разъярённым властным мужчиной. Наверняка титул у него не ниже герцогского. Не могу себе представить, чтобы он был каким-нибудь бароном или даже графом.

Слава богу, удалось легко отделаться. Надеюсь, больше он сюда не вернётся.

— Г-госпожа?..

Я вздрогнула и обернулась. Ида стояла на пороге дома вся бледная и тряслась как осиновый лист. Я уже успела забыть о её присутствии. Да уж, не на одну меня этот лорд-дракон нагнал страху.

— Госпожа Одиана, простите меня, дуру старую! Я думала, ваша встреча что-нибудь изменит… Что лорд Рангард увидит вас, вспомнит, что любит, и передумает…

Я во все глаза смотрела на неё, оглушённая внезапной догадкой.

— Так это ты отправила ему записку?!

Няня вынула платок и трубно высморкалась. Вид у неё был до крайности пристыженный.

— Понимаю сейчас, что глупость сделала. Я ж вчера увидала, что вы написали ту записку, но почему-то не отправили. Вот я и… взяла на себя смелость, отнесла посыльному. Вы ведь сами говорили, что у вас теперь есть доказательство… Я думала, вы предъявите его господину, когда он приедет, и тогда… тогда всё наладится…

В моей голове крутились шестерёнки, складывая картинку из тех кусочков паззла, которые уже имелись на руках. Выходит, Одиана нашла способ доказать бывшему мужу свою невиновность, даже записку подготовила.

Но почему-то не отправила, а утром… Видимо, что-то пошло не так. И, когда она поняла, что к мужу ей больше не вернуться, её воля окончательно сломилась.

Удивительная преданность. Я бы в жизни не стала пытаться оправдываться перед мужчиной, который вначале клялся мне в любви и верности, а потом просто отвернулся, да ещё обошёлся так жестоко.

Няня всё причитала и всхлипывала. Но времени на разборки нет. Солнце уже перекатилось на другую сторону. Значит, началась вторая половина дня.

Я подошла к Иде и неловко погладила по плечу.

— Ну, будет, будет, Ида, я не сержусь.

Она подняла на меня покрасневшие припухшие глаза в обрамлении морщин.

— Правда не сердитесь? И не прогоните старую глупую Иду за порог?

— Нет, конечно! — искренне удивилась я. — Как говорится, что было, то прошло.

Мне бы даже в голову не пришло выставлять на улицу пожилую женщину. Да и при мысли о том, что я лишусь её поддержки, меня пробирала дрожь.

— Какая вы сильная, госпожа Одиана, — восхищённо проговорила Ида. — Так плакали, когда вас только обвинили, хотя не смерть вас страшила. Вы только хотели, чтобы восторжествовала справедливость. Всё переживали за лорда Рангарда, мол, он мучается от предательства. Верили, что он вас любит. А как только приехали сюда, сразу взяли себя в руки. Однажды, вот на этом самом пороге, сказали мне так уверенно: «Не надо слёз, Ида. Скоро всё встанет на свои места!» Я-то не знала, то ли радоваться, то ли беспокоиться. Но вы всегда были умненькой. И я поверила, что всё на лад пойдёт. А сегодня утром Кастор встретил меня сам не свой, потащил к пруду, а там… Вы…

Ида опять уткнулась в платок и завыла, как белуга. Я перепугалась, как бы ей не стало худо, и стала изо всех сил успокаивать.

— Тише-тише, нянюшка. Всё ведь позади, вот она я, живая, — при этих словах краска бросилась мне в лицо, но не говорить же, что её любимой госпожи больше нет, а вместо неё теперь попаданка-воспитательница. — Пойдём в дом, выпьешь воды.

Глава 5

— Говори же, не молчи! — поторопила я и сама предположила: — Всё из-за развода с этим лордом-драконом? Обо мне пошли слухи?

— Оно тоже, но я не о том. Неприятно напоминать… Эх, что уж! — Няня махнула рукой. — Вас почти год тут не было, вы, видать, успели забыть.

«Да я здесь вообще в первый раз», — чуть не брякнула в ответ, но прикусила язык и вместо этого уточнила:

— Что успела забыть?

— Да ведь не любят это место люди. Считают его проклятым, объезжают десятой дорогой. Потому и стоит этот дом пустой и заброшенный. Никто здесь давно не жил. Оттого и говорю: не сможете вы работу найти, госпожа. Весь город обойдёте, а нигде вас не примут. Даже слушать не станут и дверь не откроют. Только время зря истратите да ноги собьёте.

Тьфу ты! Я уж думала, причина серьёзная, а тут… Глупые домыслы и суеверия.

— Ясно.

Ида взглянула на меня с надеждой:

— Значит…

— Значит, я поеду в город на поиски работы. Кстати, об этом…

Мы как раз пересекли обеденный зал и вернулись в холл. Я задержалась у большого зеркала в старинной потёртой раме и критически осмотрела себя. М-да, в таком виде мне точно ничего не светит. Нужно привести себя в порядок.

Я пристально посмотрела на няню и уже открыла рот, когда с улицы донёсся какой-то грохот. Встревоженно переглянувшись, мы бросились вон из дома. Я выскочила первой, Ида — следом за мной.

— Великие Силы! — охнула она.

На дорожке перед крыльцом в луже растекающейся из вёдер воды лежал Кастор. Ида бросилась к мужу. Я спустилась следом, в ужасе глядя, как она поворачивает его голову и слегка бьёт по щекам.

— Живой? — выдохнула я.

— Живой, живой, куда ж он от меня денется, — пробормотала Ида, но я уловила, как дрожал её голос. — Ну чего ты, старый? Что случилось? Где болит?

Мы помогли Кастору подняться на ноги. Он с трудом, хромая и кряхтя, опираясь на наши плечи, доковылял до комнатушки на первом этаже. Мы уложили его в кровать.

— Простите, госпожа О-Одиана… — тяжело дыша и запинаясь, промямлил он. — Воды хотел п-принести… Чтоб ванну-то вам нагреть…

Я чуть со стыда не сгорела и тут же разозлилась. Боже! Ну что за люди такие?!

— Лежи спокойно, — строго сказала я и повернулась к Иде: — Ты знаешь, что с ним?

— Старая травма, госпожа. Видать, забыл лекарство принять, дырявая башка. Вы гляньте вон в том ящике стола.

Я выдвинула указанный ящик. Там ничего не было. Только одна пустая бутылочка с пробкой перекатилась из одного конца в другой.

— Кончилось?! — воскликнула Ида. — Да ты ж старый обалдуй, почему мне не сказал? Я в городе утром была, могла купить!

Кастор промычал в ответ что-то нечленораздельное, ворочаясь из стороны в сторону, тщетно силясь найти удобное положение.

— Я съезжу, — с готовностью выпалила я. — Заодно и работу поищу.

Сказала, а у самой всё внутри схватилось от страха: у меня в планах было успокоиться, сесть и хорошенько обдумать своё положение. Вызнать всё, что только смогу, а в город ехать самое ближайшее — завтра с утра.

Но разве я могла оставить человека мучиться от боли на весь вечер и целую ночь? Я же спать не смогу!

— Но, госпожа… — тут же ужаснулась Ида. — Давайте лучше я…

— Нет, Ида, ты приглядишь за мужем. Ты его хорошо знаешь и сможешь подсобить, если вдруг что. А я съезжу и сразу два дела сделаю. Только… мне надо умыться и переодеться. Поможешь?

Няня страдальчески посмотрела на Кастора, потом обречённо кивнула.

Мы сами набрали воды в колодце и нагрели в чане, чтобы я смогла быстро освежиться. Умывшись и прополоскав рот, я обтёрлась жёстким полотенцем и распахнула дверцы шкафа в той комнате, где очнулась не так давно.

Платьев было немного, но все чистые и на первый взгляд целые. Я постаралась выбрать самый скромный, но презентабельный наряд и с помощью Иды облачилась в него. Платье оказалось непривычно тяжёлым.

Расчесав и собрав волосы в пучок, я вышла из комнаты. В холле уже поджидала Ида, вызвавшаяся проводить меня до остановки дилижансов. Мы покинули территорию особняка, зашагали по утоптанной дороге и вскоре были на месте. Оказывается, дом удачно располагался прямо возле развязки нескольких дорог, так что ждали мы недолго.

— Возьмите, — Ида сунула мне небольшую корзинку. — Тут бутерброды и яблоки. Вы ж совсем ничего не ели с самого утра. А вот кошелёк. Денег хватит заплатить за объявление и на обратную дорогу.

Я поблагодарила няню, постаравшись выдавить из себя ободряющую улыбку. На самом деле мне было жутко страшно. Ко всему прочему надо было как-то умудриться не выдать, насколько всё здесь для меня ново и необычно.

Залезая в дилижанс, я с непривычки наступила на подол длинного платья и чуть не ткнулась носом в сидящего напротив грузного мужчину. Пришлось упереться руками в его колени, чтобы не упасть.

— Прошу прощения, — пробормотала я, покраснев, как рак.

Но, заметив похотливую ухмылочку на его лице, тут же поджала губы и постаралась усесться как можно дальше. Мерзкий толстяк то и дело поглядывал в мою сторону, лыбясь и вытирая платком обильно потевшие щёки и шею с тремя подбородками.

Глава 6

Обернувшись, я увидела высокую брюнетку. Она изумлённо таращилась на меня, а рот был приоткрыт в форме буквы «о». Не успела я сообразить, как брюнетка подскочила ко мне, схватила под локоть и оживлённо затараторила:

— Что ты тут делаешь? Давно вернулась в наши края?

— Э-э, нет, пару дней назад.

Брюнетка сделала огромные глаза.

— Великие Силы, Одиана, не узнаёшь? Это же я, Ленар! Неужели так сильно изменилась за год? — кокетливо добавила она, как бы невзначай поправляя волосы.

— Дай угадаю: новая причёска? — наудачу предположила я.

Ленар тут же расплылась в довольной белозубой улыбке и покрутилась, обдав меня сладким запахом своих духов.

— Нравится? Всегда хотела, чтобы они перестали пушиться и торчать в разные стороны. Ой, я всё о себе да о себе! У тебя-то как дела? Нет, не говори. — Ленар посмотрела на тонкий браслет наручных часов. — Я сейчас очень спешу. Давай встретимся возле «Мадам ЛяФлёр» в пять часов. Погуляем немного, поболтаем, как в старые добрые!

Радостно хихикнув, она слегка коснулась моей щеки поцелуем и упорхнула. Вскоре я потеряла её из виду в толпе.

Мне было в другую сторону. Я решила сначала зайти в аптеку, а уже после отправиться в отделение газеты. По дороге я всё думала, стоит ли приходить на встречу. Эта Ленар даже ответа от меня не дождалась. Ладно, вначале сделаю все свои дела, а там видно будет.

Прежде чем заходить в аптеку, я уселась на скамейку в парке, сквозь который пролегал мой путь, чтобы перекусить и осмотреть монеты, выданные Идой. По возвращении надо обязательно разобраться в нашем финансовом положении.

Купив необходимое лекарство, я добралась до нужной улицы, где располагалась местная газета. Колокольчик над дверью со стеклом тренькнул, когда я вошла в помещение. Тут располагалось несколько столов, на которых лежали кипы свежих газет. Деревянная лестница вела на второй этаж.

— Здравствуйте, — вежливо обратилась я к служащему за конторкой. — Я хочу подать объявление о поиске работы.

Служащий закончил писать строчку, не глядя на меня взял новый лист, обмакнул перо в чернильницу и сухо сказал:

— Диктуйте.

— Ищу работу…

— Ваше имя и возраст, мне нужно зарегистрировать вас для квитанции.

— Одиана Юрвелл, двадцать… — я замялась.

Блин, я же не спросила, сколько мне лет в этом теле. Примерно… двадцать два?

Служащий наконец вскинул на меня глаза. И лучше бы он этого не делал. Потому что на его лице я прочитала шок и какой-то первобытный страх.

— Извините, у нас обед! — заявил служащий, резко вскочив на ноги.

— Но…

— Вы что, не услышали? О-БЕД! — истерически повторил он, со стуком поставил на конторку табличку с надписью «Перерыв» и пулей взлетел на второй этаж.

Где-то наверху хлопнула дверь, и наступила тишина.

Я заворожённо смотрела на брошенное мужчиной перо. Оно покачивалось прямо в воздухе, а затем плавно вернулось в чернильницу, словно его опустила туда невидимая рука.

Чудеса!

Моргнув, я перевела взгляд на расписание. Судя по нему, обед у служащего закончился три часа назад. Да что с ним случилось?..

В памяти всплыли предостережения Иды: «Весь город обойдёте, а нигде вас не примут. Даже слушать не станут. Только время зря истратите».

Выходит, всё, что сказала няня, правда? Здешние горожане действительно считают мой дом проклятым и потому не хотят иметь со мной дел?

Захотелось стукнуть себя по лбу. Ну почему я её не послушала? Надо было назвать выдуманную фамилию! Да и имя можно было изменить, вдруг оно здесь редкое. Но не зря говорят: умная мысля приходит опосля.

Постояв ещё десять минут, я поняла, что ждать бесполезно. И что теперь делать?

В унылом настроении я вышла на улицу. Установленные на доме часы показывали без четверти пять. Я задумчиво постучала пальцем по губам. Может, всё же встретиться с этой Ленар? Похоже, они с Одианой были подругами. Вдруг она мне поможет.

Дорогу к «Мадам ЛяФлёр» я спросила у прохожей. К счастью, на лбу у меня не было написано, что я из того-самого-особняка, так что проблем не возникло.

«Мадам ЛяФлёр» оказалось милым уютным кафе. Я вышла к нему в начале шестого. Ленар сидела за уличным столиком и доканчивала мороженое.

— Одиана! — она помахала мне и указала ложкой на вазочку. — Хочешь?

— Нет, спасибо. — Я села на соседний стул.

— А ты всё такая же тихая скромница, — заметила Ленар и состроила сочувственную гримаску. — Я слышала, лорд Рангард обошёлся с тобой очень несправедливо. Мне жаль. Ведь так красиво всё начиналось…

При упоминании разъярённого лорда неприятно закололо в желудке. Я с досадой нахмурилась. Говорить об этой ситуации у меня не было ни малейшего желания. Во-первых, потому что ко мне она напрямую не относилась, а во-вторых, ничего уже не изменить.

Развёлся, оставил в покое — и на том спасибо. Мне надо решать насущные проблемы.

Глава 7

Она энергично поднялась и потянула меня за собой.

— Я отведу тебя к своему двоюродному дяде. У него есть сестра, а у сестры — дочка. И у той дочки троюродный брат, он женился несколько лет назад, и они…

Ленар трещала без умолку всю дорогу, рассказывая о своих родственниках до седьмого колена. Я перестала вслушиваться, потому что давно потеряла нить. Вместо этого я старалась запомнить дорогу.

Меня беспокоило, что мы шли уже довольно долго, а конца-края было не видать. Насколько мы удалились от нужной остановки? Взгляд зацепился за очередной круглый циферблат, закреплённый на стене дома над нашими головами.

Половина шестого.

— Далеко ещё? — нервно спросила я, с трудом вклинившись в её болтовню.

— Почти на месте. Да ты не переживай, дядя подкинет тебя обратно в город, если что.

Вскоре мы действительно остановились возле калитки, за которой располагался большой двухэтажный дом. Мы прошли на ухоженный участок, и Ленар сразу повела меня к хозяйственным постройкам.

— Дядя наверняка снова в хлеву, просто обожает своих свинушек…

Я проследовала за Ленар по тропинке. Она открыла передо мной деревянную дверь и жестом предложила мне зайти первой. В нос ударили запахи свинарника, а в уши — громкое хрюканье. После яркого солнца внутри показалось темным-темно. Я собралась переступить порог, но вдруг нога запнулась о неожиданное препятствие.

Вскрикнув, я полетела лицом вперёд и угодила руками прямо в грязь. Корзинка соскользнула с запястья, откатившись в сторону.

Позади раздался резкий издевательский хохот. С трудом, путаясь в длинной юбке, я перевернулась и села. Ленар с наслаждением хохотала, её глаза горели мстительной злобой.

— Узнала теперь, где твоё место, нищая дура? — с издёвкой поинтересовалась она.

Я поражённо смотрела на Ленар. Она поставила мне подножку?!

— Что, думала, сможешь обмануть дракона? — продолжала измываться брюнетка. — Жаль, что Алард тебя пожалел и не сжёг на костре. Но ничего, ты своё всё равно получишь. Скоро сдохнешь с голоду, как помойная псина!

Заливаясь смехом, Ленар удалилась, оставив меня в шоке и ярости смотреть ей вслед. Вот гадина лицемерная! И угораздило же меня ей поверить! Но я правда думала, что эта девица и Одиана — давние подруги.

Злясь на себя за наивность и на эту стерву — за её подлость, я собрала выпавшие из корзинки склянки и кое-как поднялась на ноги. Всё платье ниже колен оказалось вымазано в грязи. Просто великолепно! Хорошо хоть не порвала. С одеждой у меня пока туго.

Заслышав звук шагов, я подняла голову и наткнулась на замершего пожилого мужчину в рубашке с закатанным рукавом и убранными в высокие сапоги штанами. В руке он держал ведро и изумлённо таращился на меня.

— Дамочка, вы как сюда попали?! Это вторжение на частную территорию!

Прекрасно. Похоже, змеюка Ленар привела меня не в дом родственника, а в первый подвернувшийся. Ну попадётся она мне ещё раз, я ей устрою!

— Вы меня слышите, мадама? Сейчас вызову кого положено…

— Не надо никого вызывать, — бросила я недовольно. — Я просто заблудилась, ваши свинушки в полном порядке.

Поджав губы, я с независимым видом прошествовала мимо ошарашенного мужчины.

С платьем ничего нельзя было поделать, но ладони всё же следовало отмыть. Ленар завела меня на окраину города, и тут я без труда нашла колонку, под струёй которой кое-как оттёрла грязь с кожи.

Подгоняемая тиканьем невидимых часов в голове, я бегом понеслась обратно в Гвент. Каждые пару минут приставала к прохожим и уточняла дорогу. К счастью, не все шарахались от растрёпанной девицы в перепачканном наряде.

В платье было жарко и душно. Да ещё что-то царапало кожу под левой лопаткой. Наверное, бирка или грубый шов. Надо потом обязательно посмотреть.

К аптеке я выскочила в семь пятнадцать. Отсюда до нужной остановки — десять минут быстрым шагом. Я совсем запыхалась, жутко хотелось пить, но расслабляться нельзя. Нужно успеть на дилижанс!

Город накрывали сумерки, когда впереди замаячила остановка. Наддав из последних сил, я добралась наконец до своей цели и вцепилась в столб с табличкой расписания. Тяжело дыша, обливаясь потом, взглянула на часы. Семь двадцать девять.

Успела!

Кое-как восстановив дыхание, уселась на скамейку и стала ждать. Секунды тикали, минуты текли. Наступал вечер, постепенно зажигались фонари вдоль улицы.

Медленно, но верно меня начала охватывать паника. Я сразу заметила, что на остановке больше никого нет, но не придала этому значения.

С тревожно колотящимся сердцем я стала оглядываться по сторонам, пока не увидела светящееся в стене окошко. Подскочив к нему, склонилась и взволнованно спросила:

— Дилижанс из Гвента, который в семь тридцать, задерживается?

Кассир с постным лицом бросил на меня короткий взгляд:

— Так он давно ушёл, мадам.

У меня сердце рухнуло в пятки.

— Как ушёл? — неверяще выдохнула я. — Когда?

Глава 8

Передо мной стоял босой растрёпанный мужик в грязной одежде и таращился прямо на меня сквозь заросли бороды. Самый натуральный бродяга!

Что нужно бродягам вечером от одиноких путников? Деньги и прочие ценности, конечно! А что нужно бродячим мужикам от одиноких заплутавших леди тёмным вечером?!

Боже, только этого мне не хватало!

Я шарахнулась прочь, чуть не запнувшись о длинную юбку, готовая бежать со всех ног, а корзинку схватила наизготовку, чтобы в случае чего как следует ею шандарахнуть.

— Мэм, мисс! — раздалось мне в спину. — Не бойтесь, пожалуйста, я не сделаю вам ничего дурного.

Я остановилась, удивлённая. Слух тут же уловил складную речь образованного человека. Обернувшись, я увидела, что мужчина стоит на том же месте, не пытаясь ко мне приблизиться. Он терпеливо ждал ответа и держал обе раскрытые руки на виду. В умных честных глазах отображалось отчаяние.

— Понимаю, вид у меня пугающий, но так вышло, что я оказался в сложном положении. Не могли бы вы дать мне несколько монет, чтобы я мог купить билет на поезд?

Говорил мужчина внятно, к тому же денег попросил не на «хлеб», как обычно происходило в похожих ситуациях в моём мире. Никакого характерного запаха от него я не улавливала, ну разве что запах немытого тела.

На озверевшего от тяжкой жизни и слабого интеллекта бродягу этот тип точно не тянул. Слишком интеллигентное поведение, разыграть такое сложно.

А ведь, если подумать, я и сама сейчас в очень сложном положении…

— Сколько монет вам нужно? — спросила у мужчины, сохраняя дистанцию.

Ну мало ли, вдруг мои выводы ошибочны.

Тот аж засветился от прилива надежды.

— Пять медных монет, совсем немного не хватает… — в животе у него громко заурчало, и мужчина виновато осёкся. — Простите, я тут уже третьи сутки.

Пять медяков — именно столько стоило объявление в газете, подать которое у меня не получилось. Что ж, видать, так должно было случиться.

Я вынула из кошелька монеты и положила на скамейку, избрав её нейтральной территорией. Мужчина подошёл ровно на столько, чтобы их забрать.

— Мисс, я вам бесконечно благодарен!

Поколебавшись мгновение, я положила на скамейку завёрнутый в бумагу бутерброд и яблоко.

— И вот это тоже возьмите.

У мужчины заслезились глаза. Я заметила вокруг них лучики морщинок, равно как на лбу и заросших щеках. На вид ему было лет пятьдесят.

Он принял скромную еду.

— Огромное вам спасибо! Однажды я обязательно отплачу вам за вашу доброту!

Я невесело улыбнулась ему вслед и подумала: «Да чем же ты отплатишь, товарищ? У тебя даже обуви нет…»

Вздохнув, я снова уселась на скамейку и откинулась на спинку. Уже совсем стемнело. Часы показывали сорок минут девятого. Прямо сейчас Ида ожидает моего возвращения. Бедная, уже, наверное, нервничать начала. И Кастор…

Я постаралась подавить эмоции. Всё равно толку от них нет. Остаётся только ждать.

Завтра надо вернуться сюда и продолжить поиски работы. Объявление в газете не единственный способ. Можно написать объявления от руки и расклеить на столбах…

Боковое зрение уловило движение, а слуха коснулся звук шаркающих по дороге ботинок, прервав мои невесёлые размышления.

Рядом со мной уселась девочка, обнимающая рюкзачок. Я бы дала ей лет шесть, и одета она была очень прилично, что стало сразу понятно даже мне, новичку в этом мире.

Я огляделась в поисках взрослых, но кругом было ни души. Что маленький ребёнок делает в одиночестве посреди улицы в такое время? Может, конечно, тут безопасный город, но мне всё же стало не по себе.

Девочка безуспешно пыталась завязать шнурок на ботинке.

— Давай помогу, — предложила я.

Девочка ещё немного повозилась, но всё же с обречённым видом сдалась. Я наклонилась и взялась пальцами за шнурки.

— Ты маму ждёшь? Где она?

— Дома, — последовал лаконичный ответ.

— А папа?

— На работе. Наверное.

Я озадачилась.

— Тебя отпускают одну гулять так поздно?

Девочка сразу вся как-то скуксилась, и я заподозрила неладное.

В таком возрасте дети обычно врут нескладно и часто сами себе противоречат. При этом понятие лжи для них очень редко носит характер злонамеренности. Это скорее защитный механизм.

Или сигнал о помощи.

А эта милаха, похоже, вообще во вранье дилетант, вот и замялась при прямом вопросе. Но ругать я её не собиралась. Сейчас нужно девочку успокоить, а не запугивать ещё сильнее.

— Как тебя зовут?

— Дороти.

— А меня Одиана. Ты голодная? У меня есть бутерброды и яблоки.

Дороти помотала головой и показала мне свой рюкзачок. Я с изумлением увидела внутри пакет печенья, груши и хлеб.

Глава 9

На первый взгляд у меня на выбор было всего две реакции: возмутиться и ответить резко или испугаться и начать оправдываться.

Но я выбрала неочевидный третий вариант.

Эмоции матери были мне понятны. Разумеется, она была на измене и восприняла врагом того, в чьём обществе обнаружила свою потерявшуюся дочь.

Но это также давало мне понимание, что мать заинтересована в судьбе дочери, а значит, над ребёнком в семье не издевались. Между ними просто нарушилась коммуникация. Пропал диалог.

— Немедленно отойди от неё, воровка! — потребовала тем временем женщина, приблизившись и приняв воинственную стойку. — Дороти, иди сюда!

Я почувствовала, как девочка сжалась в комочек под моим боком. И изумилась до глубины души, когда услышала её дрожащий голосок:

— Одиана не воровка. Она не виновата. Я… я сама ушла.

Надо же! В таком положении Дороти ещё отыскала в себе силы, чтобы вступиться за меня! Такая маленькая, а уже храбрая и добрая.

Я осторожно отцепила от себя ручки девочки и поднялась со скамейки, стараясь сохранять дружелюбный вид.

— Мэм, я опоздала на свой дилижанс и жду проходящий транспорт, — объяснила спокойно и вежливо, — можете спросить у кассира. А ваша дочь села на скамейку рядом со мной. Я как раз хотела уточнить у неё, что случилось, и узнать адрес, чтобы отвести домой. Но хорошо, что вы сами нас нашли.

Женщина подозрительно прищурилась, но всё же чуть расслабилась. И сразу переключилась на дочь.

— Это правда? — потребовала ответа она. — Ты просто взяла и ушла из дома?! Вот негодная девчонка!

Женщину прорвало: всё скопившееся напряжение начало выходить из неё сплошным потоком негативных эмоций.

— Одни проблемы от тебя, никакого сладу! Чего ты там сидишь? А ну подойди немедленно! Я уже три часа по городу бегаю, ищу по всем углам! Делать мне нечего после работы носиться! Нагулялась?! Теперь будешь сидеть дома наказанная!

Дороти опять заплакала.

— И нечего рыдать! Это мне рыдать надо! Не дочь, а наказание какое-то! Идём домой сейчас же, я тебе там устрою!

Она подступила к нам и попыталась поймать Дороти за руку, но та разрыдалась ещё громче и спряталась за мою юбку. Женщина явно смутилась и скользнула по мне сконфуженным взглядом. Её щёки слегка покраснели.

Однако злость продолжала управлять ею, и переключиться она никак не могла.

— Ну чего ревёшь-то? Ведь сама виновата и знаешь это. Хватит концерты закатывать, тебе уже сколько лет-то, а всё как маленькая!

Дороти продолжала захлёбываться слезами. Женщина мялась, не зная, что делать, и я наконец-то уловила момент, чтобы вмешаться:

— Мэм, вы, верно, ужасно перепугались, когда увидели, что Дороти пропала?

Женщина вытаращилась на меня.

— Перепугалась? Да я чуть не поседела от страха! Всех знакомых на ноги подняла, обошла всех родственников, все больницы. И в Управление законников сбегала, чтобы тоже отправили на поиски людей.

Дороти всхлипнула ещё раз и притихла, вслушиваясь. Я искоса глянула на неё: девочка прикусила большой палец и огромными влажными глазами, обрамлёнными слипшимися от слёз ресничками, смотрела на мать.

— И вы ведь очень рады, что с Дороти ничего не случилось? — продолжила ненавязчиво воздействовать я. — Что нашли её целой и невредимой?

— Разумеется! — растерянно всплеснула руками женщина, и вдруг её глаза тоже покраснели, а голос задрожал. — Я такой кошмар пережила, кучу страшных вещей успела передумать.

Дороти выпустила мою юбку и подошла к матери.

— Мама, ты правда так за меня боялась?

По щекам женщины скользнули первые дорожки слёз.

— Конечно, милая, конечно! Ты же моя дочка и я тебя так люблю!

— Правда? — заворожённо повторила девочка. — Ты правда меня любишь?

Я уж думала, мне и тут придётся женщину подтолкнуть к действию, но она сама опустилась на корточки и крепко прижала Дороти к себе, то и дело целуя в волосы.

— Конечно люблю! Ты что, сомневалась?

— Но… ты же всегда на меня ругаешься, говоришь, что я всё порчу, я думала… думала, что мешаю тебе, вот и ушла…

Женщина шокированно уставилась на дочь.

— Да что ты! Что ты такое говоришь! Я же просто… Ох. — Она устало потёрла лоб. — Ты же знаешь, Дороти, мы с папой так много работаем, я очень устаю, столько дел. Наверное, я порой срываюсь на тебя.

Дороти принялась ковырять заусенец на пальце и пробубнила:

— Я знаю. Я хотела тебе помочь. А ты накричала…

— Потому что ты разбила мою любимую вазу! Это был папин подарок на нашу с ним свадьбу. Конечно, я рассердилась на тебя.

— Так я же не нарочно…

— Ну хватит, Дороти, — строго оборвала мать. — Это чересчур.

— Но я правда не знала, что она разобьётся!

— Глупости не говори! Ты кинула в её в ванну! Не надо было вообще трогать!

Глава 10

К счастью, фермер, правивший повозкой, как раз направлялся по дороге, пробегавшей мимо поворота на особняк, в котором я очнулась несколько часов назад.

С ума сойти: всего несколько часов! А впечатлений уже столько, будто прошло несколько дней.

К примеру, о встрече с разъярённым лордом Алардом Рангардом я сейчас вспоминала как о чём-то, что случилось по меньшей мере неделю назад, но никак не сегодняшним утром.

Какой яркий контраст в сравнении с тем, как я привыкла жить в своём родном мире: работа, дом, домашние дела, просмотры фильмов и сериалов, раз в пару недель встречи с девчонками.

Когда я в последний раз куда-то выезжала? Не то что за границу, а хотя бы в другой город, переключиться, отвлечься.

После заочной учёбы совсем засела в своей норе, погрязла в ежедневных заботах и ничего не значащих делах. Пряталась от настигающих разочарований и неутешительных выводов. И незаметно моя жизнь превратилась в сплошную серую рутину…

А теперь я в другом мире, и это вряд ли уже когда-нибудь изменится. Поразительно, но сейчас не фантастическое настоящее, а моя предыдущая обыденная жизнь начинала казаться далёким нереальным сном.

Ехать на телеге по немощёному грунту оказалось тем ещё испытанием: меня постоянно подбрасывало и трясло. К счастью, молодое тело Одианы оказалось крепким, несмотря на внешнюю хрупкость.

Покатайся я так в своём родном теле, прочувствовала бы каждый камешек не только пятой точкой, а всеми косточками и органами. Эх, какая ж неспортивная я была…

Фермер освещал себе путь двумя фонарями, и поначалу я была уверена, что они закреплены на стойках к основанию телеги. Но вдруг подумала: почему тогда они не покачиваются в такт движению?

И тут до меня дошло: они парили прямо в воздухе! Да и внутри горел вовсе не огонь в привычном понимании. Неужели… снова магия? Обалдеть!

Впереди наконец-то замаячила остановка, от которой оставалось ехать всего ничего до поворота на особняк. Надеюсь, Ида не отправилась на мои поиски, в такую-то темень.

Привычная к белым ночам и постоянной городской иллюминации, я поражалась непроглядной черноте опустившейся ночи. Зато звёзд на небе горело видимо-невидимо! В моём мире такое разве что в деревне ещё можно увидеть. Красота неописуемая! Как в сказке.

Вот только сбоку наползали тяжёлые тучи. Вскоре поднялся прохладный ветер, принёсший с собой запах приближающегося дождя.

А потом вдали сверкнула молния, да так ярко, что я обмерла от неожиданности, и вздрогнула, когда следом глухо громыхнул раскат грома. Надеюсь, успею добраться до особняка до начала ливня! Оказаться в такую грозу на открытой местности у меня не было ни малейшего желания.

Фермер, однако, не стал подгонять лошадь, продолжая сидеть с невозмутимым видом. Я подалась вперёд, чтобы попросить его ехать по возможности хоть чуточку быстрее.

И свалилась носом прямо в груду холщовых мешков, на которых сидела, потому что телегу сильно тряхнуло вперёд, потом назад. Что-то жалобно заскрипело, хрустнуло, и вдруг вся конструкция завалилась на один бок.

Я приподнялась, опираясь на руки, и заворожённо смотрела на откатившееся прочь от повозки большое колесо.

— Да ты ж зараза, — меланхолично выругался фермер, натягивая поводья. — Опять слетело.

Он спустился с козел и пошёл осматривать ось.

— Долго его на место ставить? — спросила я, наблюдая за его действиями.

Фермер почесал в затылке, пожёвывая травинку, прищурился на быстро надвигающуюся непогоду.

— До грозы не успею, — вынес вердикт он. — Лучше переждать в трактире. Да и лошадка отдохнёт, мне ещё путь далёкий.

Фермер выпряг лошадку и повёл к трактиру, предоставляя меня своей собственной судьбе. Я прикусила губу. Могу ведь не успеть добежать, да к тому же темнота кругом хоть глаз выколи. И ни одного тебе фонаря. Лучше действительно переждать в трактире и доехать на телеге. Так безопаснее.

Не хватало ещё заблудиться. Или нарваться на грабителей. Да и в такую грозу лучше сидеть под крышей, а не по полям разгуливать.

Приняв решение, я выбралась из заваленной на бок телеги, оправила платье и зашагала к трактиру. Дверь вдруг распахнулась, со стуком ударившись о стену, и на крылечко вышел толстый мужчина. Почему-то лицо его показалось мне знакомым.

Точно! Это ему на колени я случайно упала, когда споткнулась на ступеньках дилижанса сегодня перед отъездом.

Брови толстяка поднялись, морща низкий лоб в выражении узнавания. Судя по лихорадочному румянцу на щеках и осоловелому взгляду, мужчина был порядком нетрезв. Он растянул блестящие от жира губы.

Держась за шаткие деревянные перила, толстяк спустился и нетвёрдым шагом направился прямо ко мне.

— Какая встреча! Ты ж та цыпа, которая ко мне ластилась? — произнёс развязным тоном. — Ну-как иди сюда.

— Что… Нет! Не трогайте меня! Уберите свои руки!

Я в ужасе шарахнулась прочь от протянутых жаждущих лап и огляделась в поисках защиты. Но свидетели происходящего не проявляли даже намерения помочь. Мазнули по нам равнодушными взглядами и… просто ушли в таверну, закрыв за собой дверь!

Глава 11

— Вы — не она… — повторила Ида едва слышно и осела прямо на пол среди осколков разбитой глиняной чашки.

Я стояла растерянная и молчала, не зная, как себя вести. Няня закрыла лицо руками и разрыдалась. Её ссутуленные плечи сотрясались от всхлипываний.

— Бедная моя девочка! А ведь я знала, в глубине души знала, что её больше нет. Когда Кастор нашёл её, она уже не дышала… Она ушла навсегда.

Ида вскинула на меня заплаканные глаза.

— И на место моей Одианы пришли вы.

Я вздрогнула. Мне было очень жаль бедную старую женщину, потерявшую свою подопечную, но страх за себя всё же пересилил прочие эмоции. Меня буквально парализовало.

Что теперь делать? Отпираться бессмысленно.

Ида продолжала сидеть на полу, и я инстинктивно шагнула к ней, чтобы помочь подняться, но она испуганно отшатнулась. Вот как! Выходит, няня боится меня не меньше, чем я — её.

Выставив перед собой раскрытые ладони, я заговорила примирительным тоном:

— Послушайте, всё произошедшее для меня такой же шок, как и для вас. Когда я очнулась тут, в совершенно незнакомом месте, в чужом теле, то не понимала, что происходит. Я не имею отношения к тому, что случилось с Одианой. Меня… — Я проглотила комок. — Меня никто не спрашивал, хочу ли я оказаться здесь. Но кроме вас я больше никого тут не знаю. Всё для меня в новинку. Если… если вы хотите, я могу уйти.

Ида встрепенулась, удивлённо морща лоб, и попыталась встать. Я протянула ей руку, и на этот раз она приняла мою помощь.

— Что ты, девочка, — сказала няня и утёрла остатки слёз. — Куда же ты пойдёшь? Раз так случилось, значит, такова воля Великих Сил. Не нам, простым смертным, с ней спорить.

Она взяла меня за обе руки и улыбнулась.

— Ты не раздумывая помчалась в незнакомый город, ничего не зная об этом мире, чтобы помочь старику, которого видела впервые в жизни.

— Да кто бы смог равнодушно смотреть на страдания пожилого человека? — смутилась я. — Кстати, как дела у Кастора?

В уголках глаз Иды снова образовались морщинки.

— С ним всё хорошо, он спит. Лекарство помогло. — Она погладила меня по ладони. — Я рада, что в это тело вселилась такая добрая душа. Я буду помогать тебе во всём, чем смогу, и никому не открою твой секрет, обещаю.

Меня так растрогала её речь, что я сама чуть не заплакала от благодарности и облегчения.

— Ида, как всё-таки ты догадалась? — поинтересовалась я, осторожно собирая осколки разбитой чашки.

— Я ведь растила Одиану вот с таких годков, — няня приблизила ладонь к полу. — Какие-то мелочи в поведении, жестах, словах. Да и нутром чуяла, просто отказывалась верить. И твоя история с Ленар Молинар… Настоящая Одиана никогда бы не доверилась этой завистливой злючке. Ну а последней каплей стала горчица. Одиана её обожала.

Мне хотелось узнать побольше подробностей об этом мире, равно как и Ида горела желанием узнать о том, откуда я, но уже было слишком поздно для разговоров. Завтра мне предстояло вновь заняться поисками работы. А ещё разобраться в наших финансовых делах, обойти дом и участок, чтобы понять масштабы проблемы, и прикинуть расходы.

Отужинав бутербродами, я поднялась в ту же комнату, где проснулась утром. Обстановка выглядела удручающе. Здесь явно требовался хотя бы косметический ремонт. К счастью, в шкафу обнаружилось чистое постельное бельё. Я застелила свою новую кровать.

На ширме висело влажное платье, почищенное Идой.

Под лопаткой продолжало зудеть, и я повела плечом. Сняв платье с вешалки, вывернула его наизнанку, внимательно осмотрела и ощупала пальцами. Странно. Ни бирки, ни выпирающего шва, ни жёстких ниток или лески.

И всё же что-то определённо натёрло мне кожу.

На меня вдруг навалилась такая дикая усталость, что все мысли разом вымело из головы, и, едва я коснулась виском подушки, мгновенно провалилась в сон.

А проснулась от того, что кто-то звал меня по имени. По моему настоящему имени!

Я спустила ноги на залитый лунным светом прохладный деревянный пол и покинула комнату. Спустилась по глухо скрипящей лестнице и вышла на улицу.

Стояла оглушительная ночная тишина. На чёрном высоком небе горели мириады звёзд. Стрекотали сверчки, раздавались короткие трели не спящих птиц.

«Диана… Диана…» — продолжал звать далёкий мягкий голос.

Я обогнула дом и оказалась на заросшем заднем дворе. Лёгкий прохладный ветер зашуршал листвой, всколыхнул ночную сорочку и распущенные волосы. Погладил обнажённую кожу рук и ног.

Всё вокруг словно отливало потусторонним сиянием. Мои босые ступни приминали высокую траву, когда я шла вглубь сада, пока, отодвинув ветви лохматых кустов, не оказалась перед небольшим прудом.

Идеальный круг светился по краям тем же таинственным светом. Вода не колыхалась и была ровной, будто металл или зеркало, только в нём почему-то не отражались ни небо, ни окружающие кусты, ни я сама.

— Диана, — раздалось совсем рядом, и я вздрогнула.

Обернулась, но здесь по-прежнему больше никого не было, кроме меня.

Глава 12

Открыв утром глаза, я в панике подскочила на кровати и заозиралась по сторонам. Прошла добрая минута, прежде чем ко мне вернулись воспоминания о сумасшедшем вчерашнем дне.

В груди кольнуло: значит, всё-таки не сон. Я и правда теперь в другом мире.

Спустившись на кухню, я застала там Иду. Она как раз чистила картошку.

— Доброе утро, — улыбнулась няня.

Подхватив второй ножик, я присоединилась к ней. Оказывается, я проснулась около семи утра, чувствуя себя при этом бодрой и отдохнувшей. Хотя в своём мире в это же время с трудом открывала глаза по будильнику.

Здесь вместо будильника был рассвет: едва он проник в спальню, как сон мгновенно испарился. А уснула я вчера в полной темноте так крепко, что даже теперь не помнила, снилось мне что-то или нет?..

— Что будем готовить? — спросила я.

— А чего бы тебе хотелось?

Я призадумалась.

— У нас найдётся лук, пара помидоров, немного сыра, подсолнечное масло и хотя бы маленький кусочек мяса?

Ида отправила Кастора в погреб, откуда тот принёс всё необходимое. Я опасалась, что мясо будет пованивать, но оно не только не источало неприятного запаха, но и пребывало в идеальном для готовки состоянии.

— Специальные чары поддерживают в погребе нужную температуру, — объяснила ошарашенной мне Ида.

Почистив и нарезав овощи, я стала смазывать форму подсолнечным маслом и загрустила. Ида никогда не слышала про «май-ой-нейз», а без него получится полная ерунда. Вот если бы чем-то похожим заменить…

— Жаль, что здесь нет блендера, — вздохнула я вслух.

— Чего нет, госпожа? — тут же оживилась няня.

Блин. Надо тщательнее следить за языком. Я расслабилась после того, как Ида узнала правду, но впредь лучше не допускать подобных ляпов.

— Такое приспособление, которое мгновенно взбивает ингредиенты до однородной массы, — я покрутила в воздухе кистью.

Ида почесала нос.

— Вот так?

Она взмахнула рукой, и помидоры, ожидающие своей очереди в миске, в секунду превратились в кашицу. Я вытаращила глаза.

— Это…

— Простейшая бытовая магия, госпожа, — буднично отозвалась Ида. — Ну так чего, вы такое имели в виду, когда говорили про этот брен…блар…

Я посмотрела на свои руки.

— А у меня… Я умею так же?

— Нет, у вас нет к ней способностей. Да и в целом магии в вас так и не проявилось. Вы… вернее, Одиана всегда очень расстраивалась по этому поводу.

Немудрено, что настоящая Одиана была расстроена. В мире магии родиться без магии — будешь тут чувствовать себя неудачником! Даже мне стало обидно.

В памяти вдруг вспыхнул вчерашний вечер: приближающаяся гроза, вечерняя темень, таверна, поле. И пьяный толстяк, надвигающийся на меня. Тогда мне показалось, будто от моей руки начало исходить какое-то свечение…

Нет, ерунда. В тот самый момент ярко сверкнула молния, вот мне от страха и почудилось неизвестно что. А толстяк упал, потому что дорога была неровная, а он сам — в стельку.

— Ладно, неважно, — отмахнулась я. — Давайте делать майонез! Нам понадобится: яйцо, соль, сахар, масло, уксус и… так нелюбимая мной горчица.

Ида раздобыла пустую банку, в которой мы перемешали ингредиенты. Затем она взмахнула рукой, и все они превратились в однородную белую массу. Я долила ещё немного масла, после чего Ида повторила свой фокус.

Я сунула в банку палец и облизнула.

— Обалдеть. То, что нужно! Даже с солью и сахаром почти не ошиблась.

Нарезанную тонкими ломтиками картошку я заранее смазала маслом, посолила и поперчила. Затем выложила первым слоем в форму. В самодельный майонез добавила тёртого чеснока и сушёной зелени, перемешала и смазала получившимся соусом картошку. Затем выложила половину нарезанного полукольцами лука.

Следом — нарезанное кусочками, отбитое и заранее посоленное-поперчённое мясо. Его было маловато, но лучше так, чем пустые овощи. Мясо тоже смазала соусом. Затем снова картошка и сверху соус. Напоследок — оставшийся лук и тонко нарезанные помидоры последним слоем.

Всё это дело я посыпала зеленью, которой было хоть отбавляй.

Ида не смогла мне точно сказать, какая в печи температура, но я сомневалась, что она равна стандартным двумстам градусам. Жар из неё исходил ого-го. Поэтому решила держать форму не дольше двадцати минут, чтобы помидоры не высохли и ничего не подгорело.

— Скажи, Ида, а здесь существуют детские сады? — поинтересовалась я, пока мы набирали в колодце воды для чая.

— Детские сады, госпожа? Это как? Маленькие садики, чтобы ребятишки там играли?

— Нет. Это такое место, куда родители приводят детей утром и забирают вечером после работы. В моём мире оно делится на ясли и сад. В ясли отводят детей с полутора-двух лет. В саду четыре группы по возрасту: младшая — три-четыре года, средняя — четыре-пять лет, старшая — пять-шесть лет, подготовительная — шесть-семь лет.

Глава 13

После завтрака Ида проводила меня в комнату, которая, как я поняла, раньше была кабинетом хозяина особняка. Он располагался на первом этаже: просторное помещение с пыльными книжными шкафами, громоздким столом и двумя креслами.

При попытке раздёрнуть шторы я чуть не задохнулась от взметнувшейся во все стороны затхлой пыли. Надо бы заняться приведением дома в порядок! Но сначала — найти работу.

К счастью, в ящиках стола обнаружилась бумага. Чтобы написать несколько объявлений, мне потребовалось почти полтора часа: пока привыкла писать чернилами, вся изгваздалась. Благо додумалась не портить чистую бумагу и закатала рукава.

Сложив готовую стопку в плоскую кожаную сумку, я переоделась и снова отправилась в Гвент с обеденным дилижансом. Меня всё ещё не оставляла надежда пробиться в газету, поэтому сразу по приезде я снова направилась туда.

Но даже не успела раскрыть рта: только при виде меня все работники, находившиеся на первом этаже, побросали свои дела и разбежались, как муравьи. Мне оставалось только раздражённо выдохнуть сквозь зубы.

Делать нечего, я покинула здание газеты, нашла первый подходящий столб и наклеила на него объявление. Я помнила, что возле остановки дилижансов висит специальная доска, и оставила для неё последний лист из стопки в двадцать штук.

По дороге обратно я размышляла, какие ещё были варианты. Попробовать продать особняк с молотка, чтобы прикупить дом поменьше, на содержание которого не потребуется таких баснословных средств? Податься в другой город? Уехать и сменить имя, чтобы дурная репутация не преследовала попятам?

Нет, это всё на тот случай, если мне так и не удастся устроиться в Гвенте. Если честно, уезжать никуда не хотелось. Да и продажа старого дома в чужом мире пугала. Я никогда не совершала сделок купли-продажи даже квартиры, до сих пор — в смысле до попадания сюда — жила на съёмной. Что уж говорить о целом особняке с участком.

К тому же наши дела оказались не так плохи, как я думала. Колодец на удивление работал исправно, а в погребе было полно запасов овощей и подсолнечного масла, а на кухне повсюду висели пучки сушёных трав. Проблемой было достать свежее (не вяленое) мясо, яйца, молоко, сыр и сливочное масло. Однако Ида уверила меня, что им с Кастором много еды не требуется в силу возраста, так что самой голодной в доме оставалась я сама.

Денег было достаточно, чтобы, по моим расчётам, прожить примерно два-три месяца, если отслеживать каждый медяк. Но это только на еду, проезд до города и обратно, лекарство для Кастора и самые необходимые бытовые нужды.

А дом-то на что ремонтировать?

Вечером я обошла весь участок, окружающий особняк. Ограда вокруг стояла крепкая и надёжная, ремонта она не требовала. Хоть какое-то утешение. А вот земля вокруг заросла травой и сорняками. Кусты лохматились во все стороны, то и дело цепляясь за подол платья.

В дальней части заднего двора обнаружился довольно большой для садового пруд. Он был весь в тине и зарос травой по краям. К мутной застоявшейся воде вела дорожка из прогнивших досок. Я не решилась даже наступать на неё, чтобы не провалиться. Только потянула носом, но почему-то от пруда не несло гнилью, хотя выглядел он ужасно.

Ладно, с прудом я буду разбираться в последнюю очередь.

Обойдя два этажа, я поднялась на третий, молясь всем местным богам, чтобы крыша осталась целой. Боги меня не услышали. Грязные разводы на потолке, куски отвалившейся штукатурки и потёки на стенах дали понять, что крыша тоже местами требует починки.

Ложась вечером спать, я напряжённо обдумывала своё положение. Объём предстоящей работы пугал так, что хотелось просто накрыться одеялом и сказать, что я в домике. Ну ещё бы: в своём мире я никогда не занималась обустройством огромного заброшенного особняка.

Я приказала себе успокоиться. Огромный пирог едят по частям. А большой путь начинается с одного шага. Нужно распределить дела по уровню важности и постепенно браться за них, решая одну проблему за другой.

С такими мыслями и я провалилась в сон.

И оказалась в незнакомом месте, которое при этом почему-то казалось знакомым. Огромная комната с высоченным потолком. На полу — дорогущие ковры. На выкрашенных в пастельно-красный оттенок стенах — картины в золочёных рамах. Вокруг — резная мебель с цветочной бархатной обивкой.

Грудь пронзило острое чувство дежавю.

Где я?

За спиной с грохотом распахнулась тяжёлая дубовая дверь, заставив обернуться. В комнату ворвался высокий темноволосый мужчина. Расстёгнутая белая сорочка едва держалась на его широких плечах и совершенно не скрывала мускулистый торс.

Я так и уставилась на него, а потом вздрогнула, когда мужчина сходу налетел на меня и больно схватил за плечи, сдавливая их пальцами.

— Дрянь! Как ты посмела меня обмануть?! — он встряхнул меня так, что едва не вышиб весь дух.

— Алард, это неправда! — взмолился чей-то голос.

До меня не сразу дошло, что он вырывается из моих собственных уст.

— Неправда?! — взревел дракон. — Тогда покажи мне свою метку!

Алард принялся в буквальном смысле рвать на мне одежду. Я ощутила, как по щекам бегут горячие дорожки слёз. В душе смешался дикий коктейль из моих и чужих эмоций: недоумение, страх, боль, отчаяние, унижение, злость.

Глава 14

— Ида, что такое метка истинности?

Няня опустила уже занесённую для создания колдовства руку и удивлённо моргнула.

Мы с Идой и Кастором с утра пораньше продолжили облагораживать окружающую особняк территорию. В большой кладовке за кухней обнаружились все необходимые инструменты: грабли, косы, лопаты, тяпки, садовые ножницы, вёдра, лейки, две большие тачки для земли и прочее.

Вооружившись тяжёлой косой, Кастор неспешно, ряд за рядом укладывал вымахавшую ему по пояс траву. Я заворожённо следила за чёткими выверенными движениями. Приняв лекарство, он словно набрался новых сил и помолодел на десяток лет.

Воздух наполнился ароматом свежескошенной травы.

Я же, будучи магически бездарной, взялась приводить в порядок кусты: вначале выпалывала сорняки и подкапывала землю вокруг лопатой, а потом с помощью садовых ножниц подрезала обломанные и торчащие во все стороны ветки. Ида доводила кусты до ума и придавала им причудливые формы, применяя свою бытовую магию.

Был почти полдень, солнце поднялось высоко, и мы перемещались вслед за ним так, чтобы по возможности оставаться в тени огромного дома.

— Метка истинности, говоришь? — переспросила Ида задумчиво. — Ах, ты ж и правда не ведаешь. Как бы понятнее объяснить… Метка истинности — это знак того, что девушка стала избранной двуипостасного мужчины.

— Двуипостасного? Это как?

— Того, кто имеет вторую сущность. Умеет обращаться в дракона.

Я аж ножницы выронила.

— В дракона?! В смысле, в настоящего? Огромного, огнедышащего, с чешуёй, когтями и крыльями?!

— Ну да, — будничным тоном отозвалась Ида. — Так вот, метка истинности означает неразрывную связь между драконом и его истинной парой. Только в таком союзе рождаются мальчики-драконы.

Я вспомнила Аларда Рангарда, ворвавшегося в этот дом в день моего попадания. В то мгновение я с ужасом смотрела в его полные злости глаза с вытянутым звериным зрачком и не понимала, что происходит. Хорошо, что он прям тогда не превратился в дракона, а то я бы точно умом тронулась!

Подобрав ножницы, я вернулась к подстриганию куста. В окружающих особняк высоких деревьях пели птицы, создавая идиллическую атмосферу покоя и умиротворения.

— А как она появляется, эта метка? — поинтересовалась я. — Её рисуют или… э-э проводят какой-то ритуал?

Ида расширила глаза и замахала на меня руками.

— Что ты! — страшным шёпотом прошипела она. — Метка возникает сама, когда Великие Высшие Силы благословляют ею дракона и его пару. Подделка метки истинности — страшный грех, тяжкое преступление!

Я изумлённо подняла брови.

— Но разве моя метка… то есть метка твоей госпожи не была подделкой?

— Конечно же нет, — Ида посмотрела на меня, как на дурочку. — Кто-то сплёл злые козни против госпожи и Рангарда, задурил ему голову. Вот он и решил, что метки нет, истинность — подделка. А его чувства — морок, который моя госпожа навела на него с помощью зелий и запрещённых символов.

Я нахмурилась.

— Очень странно…

— Чего странно, милая?

— Недавно мне приснился сон из прошлого Одианы. Рангард подвёл её к зеркалу, сорвал платье и легко размазал татуировку с драконом. Как самый обыкновенный рисунок. Если это было воспоминание, то как метка может быть настоящей?

Ида взяла меня за запястье и с решительным видом потянула обратно в дом. Я безропотно следовала за ней. Подойдя к ростовому зеркалу в холле, она отступила в сторону и повела рукой.

— Смотри сама.

Я почувствовала уже знакомый зуд на левой лопатке, который испытывала с момента первого посещения Гвента. Неужели…

Расстегнув платье с помощью Иды, я повернулась спиной и заглянула себе через плечо. На левой лопатке, в том самом месте, где, как я думала, мне натёрло платье, красовался… дракон.

У меня глаза полезли на лоб.

— Видать, кому-то сильно не понравилось, что моя госпожа стала истинной лорда Рангарда, раз навели настолько мощные чары, — сокрушённо покачала головой Ида.

Я зачарованно рассматривала переливающуюся серебристым свечением метку истинности. Она выглядела по-настоящему волшебно. Мне вдруг показалось, что она как-то отличается от той, что я видела во сне.

Прищурившись, я попыталась воспроизвести чужое воспоминание, но оно расплывалось, как ускользающий морок.

— Я ж тебе не всё рассказала, — вдруг произнесла Ида, заставив меня отвлечься от моего отражения, к которому я постепенно привыкала как к своему собственному. — Есть ещё одна причина, почему я заподозрила в тебе… чужачку.

Няня застегнула на моей спине пуговички платья и опустилась на ближайший пуфик.

— Существует легенда, что первая женщина рода Юрвелл тоже попала к нам из другого мира. Лет двести или триста назад она переместилась в то самое место, где сейчас стоит вот этот дом. Её звали Юрвеллия. От неё род получил своё имя. Но в эту легенду не верили даже сами представители рода.

Меня осенило.

Глава 15

Мне пришлось трижды перечитать написанное, прежде чем я осознала его смысл.

— Что там? — вернул к реальности взволнованный голос Иды. — Госпожа, не томите, у вас такой растерянный вид!

Я вскинула голову, и мои губы растянула победоносная улыбка.

— Похоже, у меня теперь есть работа!

Мы вернулись на улицу, где снова взялись за инструменты. Я рассказала Иде и Кастору о встрече с девочкой по имени Дороти. Её мать всё же решилась презреть предрассудки и пригласила меня побеседовать о том, чтобы я стала присматривать за её дочерью.

Они выслушали с раскрытыми ртами.

— Ничего себе, госпожа, — искренне изумился Кастор, почёсывая в затылке. — Я и не знал, что вы так хорошо с детишками-то обращаться умеете!

Мы с Идой переглянулись и весело рассмеялись.

На следующий день, едва занялся рассвет, я отправилась в Гвент. Меня распирало от радостного предвкушения, настроение было отличное. Наконец-то я перестану чувствовать себя бесполезной и смогу применить накопленный опыт на практике!

Миссис Олуорти, мать Дороти, открыла дверь, едва я успела постучать. Она изо всех сил старалась вести себя приветливо, скрывая свою нервозность. Я заметила, как её взгляд скользнул вдоль улицы вправо и влево.

Значит, мне нельзя оплошать. Если не справлюсь с обязанностями и не проявлю себя отличным спецом, то быстро лишусь подаренного шанса. Я уже успела убедиться, сколь глубоко здесь укоренилось отторжение к моей новой фамилии.

— К сожалению, мистер Олуорти уже ушёл, мисс Юрвелл, — тараторила миссис Олуорти, провожая меня в небольшую гостиную. — Чуть позже я обязательно вас с ним познакомлю.

Она предложила мне сесть в кресло и подала дымящуюся чашку ароматного чая. Сама устроилась напротив, потирая сцепленные ладони. Наступившую паузу заполняло тиканье часов на каминной полке.

— Полагаю, вы хотите вначале обсудить условия, миссис Олуорти? — задала я наводящий вопрос.

— Да. Видите ли… Проблема в том, что мы не можем оплачивать услуги по нынешним расценкам. Поэтому нам и приходилось оставлять Дороти одну дома. В принципе она уже привыкла, да и взрослая достаточно, чтобы суметь позаботиться о себе в наше отсутствие. Обычно, конечно, я прихожу раньше, занимаюсь домашними делами. — Она замялась. — И тут есть один момент. Как бы это объяснить…

Я поставила чашку на блюдце и понимающе подсказала:

— Вам хочется иметь время на себя.

Миссис Олуорти вскинула на меня блеснувшие надеждой глаза и выдохнула с явным облегчением:

— Да! — И тут же замахала руками, оправдываясь. — Только не поймите меня неправильно. Я люблю свою семью! Я хорошая жена, добросовестная мать и хозяйка. — Она вздохнула. — У меня одна Дороти, а не семеро по лавкам, но иногда я чувствую себя такой измотанной, будто выжатый лимон. Порой так хочется хоть ненадолго вырваться из рутины. Хотя бы пару часов посвятить только себе самой и больше никому.

Её щёки покраснели. Я улыбнулась.

— Миссис Олуорти, ваше желание вполне естественно. Не нужно чувствовать себя за него виноватой. Любовь к себе не отменяет вашей любви к Дороти.

Моя нанимательница заметно расслабилась, но тут же снова подобралась.

— Мой муж согласился нанять вас при том условии, что мы… сможем себе это позволить. К сожалению, у нас нет возможности выделить вам комнату и ежедневное содержание, как того требует стандартный договор с гувернанткой. Оплата будет… соответствующей.

Она смущённо протянула мне лист бумаги, на котором твёрдым уверенным почерком была выведена цифра. Видимо, это сумма, которую согласился выделить мистер Олуорти за мои услуги.

Не золотые горы, конечно, но для начала очень неплохо! Особенно для попаданки в тело девушки с дурной репутацией.

— Вам придётся ездить в Гвент или снять себе здесь комнату, мисс Юрвелл. Понимаю, условия не самые привлекательные…

Я протянула ей ладонь.

— С удовольствием наймусь к вам, миссис Олуорти.

Та просияла, пожала мне руку и бросилась в кабинет мужа за договором. Согласно ему, я должна была приезжать дважды в неделю: во вторник и пятницу. Причём в пятницу от меня требовалось приглядывать за Дороти аж до семи вечера. Видимо, для того чтобы миссис Олуорти, которая в этот день освобождалась в половине пятого, могла наконец отвлечься от дел и домашних забот.

С этого дня моя новая жизнь начала постепенно вставать на рельсы. Я сразу решила часть денег откладывать на покупку книг, необходимых для изучения этого мира. Кое-что мне рассказывала Ида, но этого, конечно, было недостаточно.

Во-первых, она знала далеко не всё, ну а во-вторых, мне предстояло обучать детей, для чего требовалась куда более серьёзная подготовка.

Мы продолжали по мере сил и возможностей приводить особняк в порядок. Магический ресурс Иды был не бесконечен, к тому же она владела ограниченным количеством заклинаний. Мне не хотелось её сильно утруждать, поэтому я активно помогала руками: собрала по углам паутину в холле, отдраила там полы, вычистила ковровую дорожку, устилающую лестницу на второй этаж, оттёрла стены и перила от пыли и пятен.

Глава 16

Я стояла боком перед зеркалом в своей комнате, рассматривая отражение и размышляя о своём сне. Действительно ли тот мимолётный жест означал то, о чём я подумала? Или это было случайное движение руки перепуганной насмерть девушки?

А если Одиана всё же была беременна до того, как утонула в пруду, мог ли плод выжить? Ведь Ида сказала, что Одиана перестала дышать. Как долго мозг живёт без кислорода и способен ли поддерживать жизнь в бездыханном теле?

Звучит воистину фантастически, поэтому я задалась вопросом: было ли увиденное правдой? Или это всего лишь игра моего потрясённого воображения, которое соединило самое первое видение с внезапным появлением обозлённого Аларда Рангарда собственной персоной?

До сих пор колкие мурашки пробегали по плечам при воспоминании о его пламенной ярости и подавляющей мощи.

Я натянула белую ночную сорочку на плоском животе и медленно провела по нему ладонью. Понятия не имею, носила ли Одиана ребёнка, но при одной мысли о беременности сердце сжималось. В моём родном мире мне был поставлен диагноз «бесплодие». Каково молодой, полной надежд девушке в двадцать три года узнать, что она никогда не сможет родить?

Но я кое-как смирилась. Закончила заочную учёбу, продолжала работать, строила отношения… Кажется, всё окончательно сломалось после того, как меня бросил будущий жених. Я-то, как дура, верила, что он действительно принял меня, полюбил такой, какая есть, несмотря ни на что.

Никогда не забуду слова, произнесённые им с жестокой неловкостью:

— Диан, ну ты же сама понимаешь. Я через пару лет захочу своих детей, а ты…

— Но ты ведь всё знал, с самого начала, я никогда ничего не скрывала!

— Слушай, давай не будем усложнять. Разойдёмся, пока не поздно. Не хочется потом слушать твои истерики…

Помню, как я окаменела, как дрожали руки, губы и застывшие в глазах слёзы.

— Мои истерики, значит, — только и смогла выговорить не слушающимся языком. — Понятно. Понятно.

— Да что ты сразу начинаешь? И вообще, ты сама виновата! Обнадёжила меня, что даже с таким диагнозом рожают, а моя мать мне сказала…

Он осёкся, видимо, осознав, что ляпнул лишнее. Для меня всё сразу встало на свои места. Позже я узнала, что его мать всегда была против нашего союза, хотя в лицо мне только мило улыбалась. Ни разу не подошла и не сказала прямо, что думает. И в это же время за моей спиной обрабатывала сына.

Моим настоящим проклятием было умение ставить себя на место другого человека. Я легко представила себя в роли матери бывшего. Хотела бы я лишиться внуков, потому что мой сын выбрал в жёны бесплодную женщину?

Но с другой стороны, что это за мужчина такой, который во всём слушается мать и не имеет собственного мнения? Спустя годы я осознала, что благодарна судьбе за то, что он ушёл ещё до того, как мы начали планировать свадьбу. Пусть и сделал это неуклюже, причинив сильную боль, подарив надежду, а потом отобрав её. Через несколько лет супружества мне было бы гораздо тяжелее принять разрыв. Не говоря уже о том, что всё могло дойти до настоящего предательства.

Забавно. Я даже тут искала плюсы.

Скользнувшие по щекам слезинки вернули меня из воспоминаний. Я быстро утёрла щёки тыльной стороной ладони и сделала глубокий вдох, успокаиваясь. Это в прошлом. Вся моя прежняя жизнь в прошлом. Нужно взять себя в руки и рассуждать с холодной головой.

Если плод каким-то чудом выжил, неплохо бы об этом узнать заранее. Вряд ли тут существуют способы определения беременности на ранних сроках (впрочем, можно поинтересоваться у Иды, а вдруг?). Но есть один практически стопроцентный вариант: отследить цикл.

Этим я и занялась с самого утра: отправилась в кабинет, отыскала там календарь и отметила дни, начиная с того момента, когда оказалась в этом теле. Оставалось ждать.

После завтрака мы с Идой занялись уборкой на втором этаже: смели в кучку осыпавшуюся штукатурку, сняли паутину, вымыли окна, протёрли деревянные полы. Няня вновь применила свою магию, чтобы избавить шторы от пыли и затхлого запаха.

В момент, когда довольная проделанной работой я полной грудью вдыхала врывающийся сквозь распахнутые настежь окна свежий воздух, меня осенило.

— Ида, а твоя госпожа… — решительно начала я и запнулась, на ходу осознав, какой это деликатный и болезненный вопрос.

Няня выжидающе посмотрела на меня и подбодрила:

— Чего ты замолкла-то? Спрашивай, не стесняйся. Я уж давно приняла, что теперь вместо неё ты.

Я прочистила горло, чувствуя, как лицо заливается краской. Не хотелось расстраивать добрую женщину, но она и правда могла знать наверняка.

— Я хотела спросить… — Собравшись с духом, я выпалила скороговоркой: — Одиана была беременна?

Улыбка Иды увяла.

— Госпожа об этом не упоминала. — Она вдруг поджала губы и сухо добавила: — Брачная ночь-то между ней и лордом так и не состоялась.

Я расслышала уязвлённые нотки в нянином тоне и покраснела ещё сильнее. Значит, в этом мире порицается интимная связь до свадьбы. Получается, я только что невольно её обидела. Но откуда мне было знать, что брачной ночи не было?

Глава 17

Нашими усилиями участок вокруг дома постепенно приобрёл опрятный вид. Разве что пруд никак не поддавался: мы с Кастором трижды вычищали его от грязи, тины и травы, но следующим утром всякий раз обнаруживали пруд всё в том же заболоченном состоянии.

В итоге я приняла решение не мучиться дальше и обнести его небольшим заграждением. Благо от пруда хотя бы не несло гнилью и затхлостью.

К этому времени стало очевидно, что у меня задержка. Это, конечно, ещё ничего не значило, и всё же какое-то шестое чувство настойчиво подсказывало: я беременна.

От самой мысли кружилась голова. Это же настоящее чудо! В своём родном мире мне оставалось только мечтать и в особо тяжёлые моменты тихонько плакать по вечерам в подушку.

Жестокая ирония состояла в том, что я пять дней в неделю работала с чужими детьми. В момент выбора профессии мне было восемнадцать, а диагноз поставили только через несколько лет. Возможно, если бы знать заранее, я тогда выбрала бы другое направление.

Ида лишь угрюмо кинула, когда я сообщила ей о своих подозрениях.

— Надеюсь, на этот раз ты не предложишь мне пойти на мировую с лордом Рангардом, — с нервной неловкостью пошутила я.

— Ни за что! Мало того, что этот деспот воспользовался доверчивостью моей госпожи, так ещё и довёл… довёл мою девочку… — она всхлипнула в платок. — Чтоб ноги его здесь больше не было! Дитятко сами родим и поднимем, стану ему бабушкой. А этот… пущай даже не думает на него посягнуть!

Я была с ней полностью солидарна. Только осознав очередным утром, что во мне растёт новая жизнь, я сразу же приняла твёрдое решение: не отдам. Такое чудовище не заслуживает получить моего ребёнка.

Единственное, что знатно усмиряло столь пылкий настрой, это состояние дома и мои скромные доходы. Грызунов и насекомых мы повывели, но крыша чердака и полы на третьем этаже отчаянно нуждались в ремонте. Да ещё с потолков то и дело осыпалась штукатурка.

И всё это нужно не только отремонтировать, но и после поддерживать в сносном состоянии. Того, что мне удавалось зарабатывать, едва хватало, чтобы прокормиться. А что будет с рождением ребёнка?

От идеи продать особняк пришлось отказаться: он и даром никому оказался не нужен. Фамильное гнездо угасшего рода, да ещё с репутацией проклятого места ни для кого не было лакомым кусочком. Проще оставить его доживать свои дни, постепенно разрушаясь, а для нас троих купить домик поскромнее где-нибудь в городе.

Да только для этого тоже требовались немалые деньги.

Прошёл уже месяц с тех пор, как я очнулась здесь. Воспоминания о прошлой жизни стали заметно тусклее, я всё больше привыкала к своей новой внешности, местному темпу и ритму, к правилам, уровню развития и… магии. В общем, психика постепенно адаптировалась, и я начала всерьёз размышлять о своём будущем в этой реальности.

От моего внимания не укрылось, что кто-то посрывал развешанные мной объявления. Я не поленилась и обошла все места, где их расклеивала, и у меня не осталось сомнений в том, что это сделано намеренно.

Можно было бы написать и развесить заново, но я решила не тратить время, а снова направилась прямиком в отделение газеты. Устроиться гувернанткой в богатую семью, не имея при этом опыта и рекомендаций, у меня бы не вышло. Но, изучив здешние порядки, я поняла, что могу предложить этому городу кое-что новенькое. А именно: услугу «гувернантка на час».

Ничего подобного здесь не практиковалось, так что ниша была полностью свободна. Я могла бы подрабатывать в разных семьях, заодно приобретая знакомства и очищая своё имя от слухов и домыслов.

Оставалось надеяться, что на этот раз мне попадётся адекватный сотрудник, который не сбежит при виде меня, словно я собираюсь его сожрать.

Добравшись до здания газеты, я сделала глубокий вдох, нацепила на лицо доброжелательное выражение и открыла дверь. Колокольчик коротко тренькнул, возвещая о моём появлении. В нос ударил приятный запах свеженанесённых на бумагу чернил.

Но, едва переступив порог, я резко остановилась, будто налетела на стену. Улыбка тут же увяла.

— Ленар, — невольно сорвалось с моих губ.

Стоящая возле одного из столов гладковолосая брюнетка, обманом заведшая меня в свинарник, с высокомерным изумлением вскинула бровь.

— Одиана? — лениво протянула она. — Ты что тут забыла?

Отчитываться перед ней я точно не собиралась, поэтому проигнорировала вопрос и с независимым видом прошла мимо Ленар к конторке служащего. Тот что-то писал пером в толстую книгу.

— Здравствуйте, — вежливо обратилась я, стараясь не обращать внимания на зуд между лопатками от пристального внимания «подружки». — Я хочу подать объявление о поиске работы.

Служащий поднял глаза и вздрогнул — а я вместе с ним — от раздавшегося вдруг издевательского смеха. Я резко обернулась через плечо. Ленар визгливо хохотала, кокетливо прикрыв рот ладошкой.

Вся деятельность в зале мигом прекратилась. Глаза присутствующих обратились ко мне и Ленар.

— Вот оно что! — довольно осклабилась она. — Несостоявшаяся герцогиня Рангард собственной персоной пришла клянчить работу. Какое унижение! Ха-ха-ха! Да на что ты годишься? Ничего же не умеешь! Разве что полы мыть? Ой, я бы с удовольствием на это поглядела, ха-ха-ха!

Глава 18

Миловидная дородная женщина лет тридцати пяти улыбнулась, от чего на пухлых румяных щеках появились ямочки, и протянула мне руку. От неожиданности я не сразу её пожала — так привыкла, что от меня все шарахаются, как от чумной.

— Я миссис Дорнвуд. Очень приятно с вами познакомиться.

— Взаимно, миссис Дорнвуд, — искренне отозвалась я, тронутая внезапной добротой.

— Вы прямо такая, как мне Мина рассказывала! Простите, я хотела сказать, миссис Олуорти. Вы с недавних пор сидите с её Дороти. Миссис Олуорти — моя близкая подруга, она-то мне вас и посоветовала.

Сердце взволнованно трепыхнулось. Я взглянула на часы. До дилижанса оставалось почти пятнадцать минут.

— Слушаю вас, миссис Дорнвуд.

— Я больше не знаю, к кому и обратиться. Может быть, вы сможете помочь, как помогли Мине. В последнее время, стоит мне утром выйти за порог, моя младшенькая Нэсси бросается в настоящую истерику. Гувернантка говорит, мол, не обращайте внимания, само пройдёт. Но у меня прямо сердце разрывается. Нэсси очень общительная, весёлая и любознательная. Что с ней происходит, просто ума не приложу! Уж целую неделю не даёт спокойно уйти, а мне на работу нужно, я не могу каждый день сидеть с ней.

Я нахмурилась.

— Какой возраст у Нэсси?

— Исполнилось четыре этой весной.

— Раньше она так капризничала из-за вашего ухода?

— Никогда! Мы с ней обнимались, и она с улыбкой провожала меня на работу.

— А гувернантка не менялась?

— Нет, она с нами уж несколько лет.

— Понятно. Мне нужно для начала познакомиться с вашей дочкой, миссис Дорнвуд. Я могу приехать завтра в семь утра. Вас устроит?

Женщина горячо потрясла мою ладонь и подала карточку.

— Буду очень вас ждать, мисс Юрвелл! Вот адрес.

Распрощавшись с ней, я уселась в подъехавший дилижанс и погрузилась в размышления. Нежелание расставаться с мамой и заходить в группу в принципе обычное явление в детском саду.

Обычное для адаптационного периода: первый раз в ясли (или в более старшую группу, если ребёнок ранее сидел дома), или же переход в другой садик с новым детским коллективом и воспитателями.

Но ведь Нэсси никуда не ходит, она постоянно пребывает в комфортном месте: у себя дома. И гувернантка тоже знакомая. Значит, появилась какая-то другая причина для слёз.

Нэсси оказалась миниатюрной копией своей мамы с огромными голубыми глазами и белокурыми буклями. Она действительно легко пошла со мной на контакт.

— У меня сегодня выходной, — заговорщицки прошептала миссис Дорнвуд, — но я притворюсь, будто ухожу на работу, чтобы вы всё сами увидели.

— Хорошо. Только для начала дайте мне немного времени, чтобы пообщаться с Нэсси.

Гувернантка семьи, чопорная сорокалетняя женщина по имени миссис Брокенворд, встретила меня скептично поджатыми тонкими губами на остроскулом остроносом бледном лице. Ну ещё бы: какая-то молоденькая пигалица из ниоткуда вот так запросто вторглась на её территорию. Хозяйка всё равно что открыто заявила: вы не так уж хорошо справляетесь со своими обязанностями.

Будешь тут доволен.

Осознавая всё это, я благоразумно пропустила холодность гувернантки мимо ушей и сосредоточилась на решении проблемы.

Нэсси за руку водила меня по своей детской, взахлёб рассказывая, где что здесь находится и для чего нужно. С гордостью показала мне свой домик с куклами, коллекцию деревянных лошадок и цветные картинки.

Абсолютно спокойный общительный ребёнок. Странно. Что же на неё такое находит?

Вскоре миссис Дорнвуд засобиралась «на работу». Я заметила, как переменилась в лице Нэсси. Её голубые глаза тут же заблестели.

— Мам, а ты куда? — спросила она дрожащим голоском.

— На работу, милая, — натянула улыбку миссис Дорнвуд. — Будь хорошей девочкой! Ну, давай обнимемся.

Губы Нэсси скривились, подбородок затрясся, и в следующую секунду она залилась таким пронзительным плачем, что зазвенело в ушах.

Миссис Дорнвуд со страдальческим видом отцепила пальцы дочери от своего платья, бросила на меня умоляющий взгляд и вышла за порог.

Я взяла девочку за руку и мягко потянула за собой прочь из прихожей в гостиную. Нэсси шла, продолжая громко рыдать и утирать кулачком глаза. Я усадила её рядом с собой на диван и спросила:

— Что такое, Нэсси? Почему ты расстроилась?

— Я хочу к ма-а-а-ме-е-е-е!!!

— А куда мама ушла?

— На работу-у-у-у!

— Ты знаешь, зачем мама с папой ходят на работу?

Нэсси отрицательно покачала головой.

— Они за это получают монетки, на которые потом покупают тебе вкусные конфеты, кукол и красивые платья.

Нэсси продолжала плакать. Миссис Брокенворд стояла в тени арки и насмешливо кривилась, явно ожидая, что у меня ничего не выйдет. Я не обращала на неё внимания.

Глава 19

Миссис Дорнвуд оказалась не только благодарной клиенткой, но и очень общительной дамой. С её лёгкой подачи молва обо мне, как о чудо-гувернантке, которой не нужно двадцать четыре на семь находиться с детьми, чтобы положительно на них влиять, начала активно распространяться по Гвенту.

Постепенно клиентура набралась, и теперь моя неделя была плотно расписана: с понедельника по пятницу я уезжала на шестичасовом утреннем дилижансе и возвращалась только в половине девятого вечера.

К моему изумлению, в этом мире не знали о пазлах. Существовало только их подобие для изучения географии и астрономии в колледжах и академиях. Но о привычных мне пазлах с картинками здесь никогда не слышали.

Поэтому я накупила дешёвых бумажных иллюстраций и деревянных рамок, раздобыла в шляпном магазине картон и изготовила самодельные пазлы для своих подопечных, чем привела их в настоящий восторг.

На плечи Иды и Кастора легла практически вся домашняя работа, потому что я целыми днями пропадала на работе, а вскоре заняла ещё и половину субботы. В итоге единственный полноценный выходной у меня остался только в воскресенье.

Цены за свои услуги я всё же подняла (хотя это по-прежнему было гораздо дешевле, чем держать гувернантку), но и этих доходов было недостаточно, чтобы полностью восстановить и содержать огромный особняк с прилегающей территорией.

При том работала я без продыху: с утра до вечера занималась с детьми в городе, а перед сном продолжала изучать историю, законы и правила этого мира по книгам или готовила новые методические материалы, сидя в кабинете.

Вернувшись домой в очередную субботу после интенсивной трудовой недели, я устало опустилась на стул в примыкающей к кухне столовой. Мне казалось, что в своей гонке я упускаю что-то важное, но оно упорно ускользало от моего занятого хлопотами ума.

— Совсем ты себя не жалеешь, — проворчала Ида, ставя передо мной дымящийся горшок с тушёным мясом и картошкой. — А ведь тебе о своём дитятке думать надо.

От сочного запаха рот тут же заполнился слюной.

— Я и думаю, Ида. — Я зачерпнула ложкой ароматную пищу. — Ко мне ещё одна семья обратилась, обещают платить чуть ли не вдвое больше моей обычной ставки. А мне уже просто некуда, всё забито. Хоть последний выходной занимай.

Няня задумчиво пожевала губами, наблюдая за тем, как я ем, стуча ложкой по глиняному горшочку.

— А почему бы тебе не открыть этот твой детский сад?

Я поперхнулась от неожиданности. Ида с невозмутимым видом придвинула мне стакан воды и подала полотенце.

— Ч-чего? — просипела я, с трудом прочистив горло.

— Детский сад, — повторила няня. — Как в том твоём мире.

Я нахмурилась и почесала ногтем висок.

— Ох, для этого нужно арендовать подходящее помещение, а это наверняка дорого. Да к тому же…

— А наш дом тебе чем не помещение?

Я растерянно хлопнула глазами и медленно огляделась вокруг.

— Что, прям здесь?

— Ну да.

— Но ведь это жилой дом, он не приспособлен для таких нужд.

— А чего надоть?

Я принялась загибать пальцы:

— Игровая, место для занятий, спальня с кроватями для дневного сна, трапезная для обеда и полдника, умывальная и участок для прогулок.

Ида фыркнула.

— Тьху ты! Я-то думала. Ну-ка пошли.

Мы покинули столовую и пересекли холл. Ида распахнула ближайшую дверь.

— Вот тебе комната раз. — Открыла следующую. — Вот тебе комната два. Вот тебе комната три. Участок для прогулок? Вон какой участок за стенами. Кушать можно в столовой, а в умывальной полно места для тазиков.

— А как же кровати? Столы и стулья для занятий?

— У Кастора есть знакомые близ Гвента. Они поделятся досками, а уж он сколотит. Кроватки-то детские да пару столов и несколько стульев сделать недолго. Сколько у тебя детишек сейчас?

— В расписании семеро и ещё четыре семьи просятся. Получается, всего одиннадцать.

Я призадумалась. В идее Иды определённо было здравое зерно. А может, это и есть то самое, что ускользало от моего внимания? Я трачу так много сил, но всё равно не вижу достаточной отдачи, а уж роста вовсе никакого. Закрепляться в одной семье мне самой не хотелось, а разорваться я физически не могу.

К тому же Ида права: я ношу ребёнка. Стоит уже задуматься о том, какие нагрузки я смогу выдерживать без последствий. Например, смогу ли я каждый день переносить поездки по разбитой дороге до Гвента и обратно, будучи глубоко беременной?

Открытие детского сада решает и эту проблему. Мне не придётся никуда ездить, и можно будет взять всех желающих за чуть большие деньги, чем они платят сейчас. При этом мне не нужно искать персонал, ведь с такой маленькой группой я спокойно справлюсь одна.

Мы пока привели в сносный вид только половину дома. На третий этаж я не поднимаюсь, мы там даже толком не прибирались, только окна помыли да грязь вымели. Про чердак с прохудившейся крышей я вовсе предпочитаю не вспоминать лишний раз.